Дэй Сильвия. Жар ночи

   – Похоже на то.
   – Нужно предупредить Кросса.
   – Да, – задумчиво кивнул Уэджер. – А поскольку то, что ты говоришь ему во сне, он все равно не запоминает, тебе придется отправиться к нему во плоти.
   – Что? – У Коннора даже челюсть отвисла. – Ты, часом, не спятил?
   – Ты лично видел одно из этих существ и даже столкнулся с ним. Из всех Избранных Воителей, кроме тебя, с ним имел дело лишь Трент, но ты сам понимаешь, что он для такой миссии не готов.
   Коннор рявкнул и принялся мерить шагами пространство между каменными стенами.
   – Подумай как следует, капитан. Можешь ты доверить кому-нибудь такое ответственное дело, как донести до Кросса всю серьезность ситуации? Я бы не смог.
   – А вот я могу доверить это тебе.
   Уэджер замер, потом прочистил горло:
   – Спасибо, командир. Я польщен, честное слово. Но я позарез нужен здесь, чтобы разбираться со всем тем, что удалось скачать с базы данных. Кроме того, вы с капитаном Кроссом обладаете уникальной энергетикой. Вы веками поддерживали в Избранных Воителях высокий боевой дух, ухитряясь проводить операции с минимальными потерями. Не говоря уже о том, что вы близкие друзья. Думаю, в новом мире, где, быть может, придется сразиться с новым противником, такого рода поддержка может очень даже пригодиться.
   – Может, оно и так, но отсылать командира подальше от его воинов – не самая удачная идея. Мне она не нравится. Ни капельки.
   Коннор бросил взгляд на потенциального Старейшего, спавшего в ближайшем стеклянном сосуде. Голова его поникла, подбородок упал на грудь, а вот что поддерживало тело в выпрямленном состоянии до сих пор, оставалось загадкой. Будущий Старейший был темноволос и очень молод. На взгляд Коннора, почти подросток.
   – Мне все это тоже ни капельки не нравится, но факты есть факты. Я лучше всех подхожу для того, чтобы иметь дело с базой данных, а вот по части Кросса лучше тебя не сыщешь. Если нас поменять местами, мы поставим под угрозу обе задачи одновременно. А этого допустить никак нельзя.
   – Да знаю я, черт побери! – Коннор запустил в шевелюру обе пятерни. – На самом деле я и не спорю. Просто больно уж это меня донимает.
   – Я понимаю, что ты не споришь. По существу, я ведь лишь озвучил твои собственные мысли. Хотя, честно говоря, был бы не прочь отправиться сам. – Уэджер ухмыльнулся, в его серых глазах промелькнула искра. – У меня тоже есть Спящая, которую я бы не прочь отыскать.
   – Ничего не выйдет.
   Уэджер пожал плечами:
   – Так или иначе, отправляться надо тебе. Ну а с тем, что предстоит делать здесь, я как-нибудь справлюсь.
   – Да уж, – тяжело вздохнул Коннор. – Тебя следовало повысить в звании давным-давно.
   – Ну, это как сказать, – непринужденно отозвался лейтенант. – Мои эмоции мешали продвижению больше, чем следовало. Я вроде бы и старался с этим справиться, и даже небезуспешно, но на это ушло несколько веков.
   – Пойду поговорю с бойцами, – сказал Коннор, собираясь уходить. – А ты подыщи мне медиума в Южной Калифорнии.
   – Капитан, – окликнул его Уэджер.
   – Да?
   – Насчет возвращения назад… – (Коннор стиснул зубы и поднял брови в молчаливом вопросе.) – Я тут выяснил кое-что еще. Когда кто-то из нас физически перемещается в потоке подсознания человека, то оставляет за собой след, своего рода «нить». Этот след можно использовать, чтобы «затянуть» Стража обратно.
   – Это таким образом Старейшие вернули Эйдана?
   – Скорее всего. И если потребуется, мы сможем тем же путем вернуть и тебя. Только вот… это повредит медиуму.
   – Повредит?
   – Для людей это смертельно. – Лейтенант скрестил руки и выпрямился: по его стойке Коннор почувствовал, что тот собирается сказать нечто весьма неприятное. – Инфаркты, кардиомиопатия… Короче, это влечет за собой «внезапную смерть».
   – Дерьмо! – Коннор уже дошел до порога и, переступая через него, заметил: – Выходит, возможности перемещения между двумя континуумами весьма ограниченны. Просто так туда-сюда не поскачешь.
   – Подозреваю, что именно поэтому мы туда и не перемещаемся, разве что в очень малом числе, – согласился Уэджер. – Помимо того, о чем я уже говорил, приходится выставлять возле каждого такого потока караул, чтобы не позволить Кошмарам использовать этот путь, но ведь воины необходимы и для отражения натиска Кошмаров у Врат, и для охраны долины Снов.
   – И мы не могли помочь им, потому что перемещение туда-сюда повлекло бы за собой гибель тысяч медиумов.
   – Верно.
   Все Стражи четко осознавали свою ответственность. Их мир подвергся вторжению Кошмаров, своего рода паразитических существ, представлявших собой сгущающиеся тени. Старейшим удалось создать в замкнутом пространстве некий разлом, который послужил порталом в данное измерение, находившееся между тем пространством-временем, где обитали люди, и тем, которое Стражам пришлось покинуть под напором Кошмаров. Кошмары устремились за ними следом. Они продолжали непрерывно атаковать грозную преграду – Врата – и сотни постоянно защищавших их Избранных Воителей.
   – Напор Кошмаров не ослабевает. Мы лишь удерживаем их, но не в состоянии перебить всех своими силами или захватить их мир.
   Угрюмо кивнув, Коннор оглядел помещение, осмысливая перспективы своего отправления в мир смертных. Не исключено, что больше он это место не увидит, но у него было такое чувство, словно он подхвачен течением. Вдыхая сырой пещерный воздух, ощущая ладонями шероховатость камня, он, однако, не проникался чувством того, будто что-то его здесь удерживает. Никаких якорей не было.
   – Понимаю. Нам нужно, чтобы люди жили.
   – Да. Этого требует наше чувство долга, но, кроме того, интересы собственного самосохранения. В своем мире они представляют собой вершину пищевой цепочки, и нарушать этот биологический порядок очень опасно. Если допустить такое, это приведет к распаду всей цепочки, что чревато разрушительными последствиями для Земли. А рябь от земной катастрофы может распространиться волнами по всей Галактике и за ее пределы. Мы можем увидеть…
   – Тпру! – Коннор вскинул руки. – Стоп, у меня мозги перегружены. И возникла идея.
   – Прошу прощения.
   – Не стоит. Мы с этим справимся. Избранные Воители всегда справлялись. – Выпрямившись, Коннор заставил себя сосредоточиться на непосредственной задаче. – Найди мне медиума в Южной Калифорнии. А я подготовлюсь и объясню ситуацию остальным.
   – Есть, командир. – Уэджер отдал честь.
   Коннор ответил тем же, после чего развернулся и покинул помещение.

* * *

   Глядя на лучи золотистого света, Коннор глубоко вдохнул и напомнил себе о том, что Эйдан всего лишь несколько недель назад уже проделал такое путешествие. Раз смог он, значит сможет и Коннор.
   «Так ведь Кросс не был здесь счастлив», – прозвучал внутренний голос. А вот он, Коннор, был. Его всегда все устраивало.
   – Ты готов, капитан?
   Взглянув через стеклянный монитор на консоль, где работал Уэджер, он угрюмо кивнул.
   – Поток, который находится справа, доставит тебя к медиуму в Анахайм в Калифорнии. Это примерно в часе пути от Темекулы, где живет с Лиссой Бэйтс капитан Кросс.
   – Понял.
   – Эти потоки работают не совсем так, как потоки Спящих. – Уэджер откинулся на стуле. Вид у него был напряженный и усталый. Собранные в хвост длинные черные волосы растрепались, и всем своим обликом он скорее походил на байкера из шайки «Ангелы ада», чем на завзятого компьютерщика. – Они пребывают в постоянном движении. Когда ты проникнешь в поток подсознания, он перенесет тебя в их плоскость существования. Твое появление там повлечет за собой сбой в ходе времени, вызовет торможение.
   – Торможение? – нахмурился Коннор.
   – Да, замедление. Суть дела в том, что отрезок времени в одну секунду для них для тебя будет длиться минуту. Каковы будут при этом твои ощущения, судить не берусь. Боюсь, ничего хорошего, но главное, что если ты поторопишься, то сможешь исчезнуть оттуда никем не замеченным. Иными словами, для людей в первую секунду тебя там не будет, а потом ты появишься. Все это довольно трудно объяснить, но на твоем месте я бы не стал испытывать судьбу.
   – Не проблема. Быстренько уберусь оттуда.
   – Мы сможем отслеживать тебя через сны, так же как ты встречался во снах с капитаном Кроссом.
   Коннор поднял большие пальцы обеих рук, и то было лучшее, что он мог сейчас сделать. Горло у него перехватило так, что говорить не было сил.
   Прожив не один век, он всегда чувствовал себя не намного старше, чем когда вместе с Эйданом закончил Академию. Ну да, может быть, сейчас он уже не стал бы трахаться всю ночь напролет, а потом весь день сражаться с Кошмарами, не выказывая ни малейшей усталости, но это было связано не столько с возрастом, сколько с мужской гордостью. А вот сейчас казалось, что каждый прожитый год давал о себе знать.
   Уэджер тяжело вздохнул:
   – Я восхищаюсь тобой, Брюс. Похоже, я сам нервничаю больше, чем ты.
   – Черта с два. Я просто лучше это скрываю. – Он повернулся к нужному потоку. В чистой военной форме, с мечом за спиной, он был полностью наготове – как всегда. – Увижу тебя с той стороны, – сказал Коннор.
   И прыгнул.

* * *

   Жуткие зверюги терзали его конечности и прикладывали черепушкой к скале.
   Во всяком случае, именно таковы были первые ощущения Коннора, когда к нему стало медленно возвращаться сознание. Чтобы приподнять голову, ему пришлось собрать все имевшиеся силы, а уж открыть глаза и вовсе казалось почти невозможным. Моргая, он попытался понять, где находится.
   Было темно, не считая многоцветных огоньков на ночном небе. В нос ему бил сильный неприятный запах. Едкий, дымный, вызывающий головокружение. Коннор почувствовал, как его желудок свело, словно при качке, потом скрутило. Череп, казалось, сдавливали тиски. Ныли зубы, корни волос жгло так, словно их пытались выдрать.
   Он умирал. Невозможно было чувствовать себя так дерьмово и выжить, однако в мозгу болезненно билась фраза, которую он запомнил и которую сейчас диктовал инстинкт самосохранения: «…в первую секунду тебя там не будет, а потом ты появишься. Все это довольно трудно объяснить…»
   В том, чтобы кто-то сумел объяснить такое, он основательно сомневался, потому что, судя по ощущениям, спутный поток вынес его прямиком в ад. Во всяком случае, воздух полнился такой вонью, что его чуть не вывернуло.
   Ценой невероятных усилий Коннору удалось приподняться сперва на колени, а потом встать на ноги. Голова шла кругом. Он схватился за живот, застонал и выругался.
   Глаза казались забитыми песком, но через некоторое время окружающее стало обретать очертания. Он увидел тонкую светящуюся завесу, потянулся к ней – и неуклюже отпрянул. То оказалась завеса, отдернув которую Коннор увидел огромный зал собраний. Люди находились совсем рядом, в непосредственной близости, но замедлившееся время заставило их замереть в неподвижности.
   В помещении собрались любители фантастики, и некоторые из присутствующих были выряжены в чудные костюмы, кто инопланетянами, кто роботами.
   Коннор оглядел помещение, в которое угодил, и выяснил, что это своего рода палатка из черной ткани. Пол был твердым и холодным, хотя на нем был настелен грубый брезент. Поблизости находился круглый, накрытый черной материей стол, на нем стоял глобус, испускавший свет, который отражался, как сейчас стало ясно, от черного потолка. На столе с закрытыми глазами лежала женщина, погруженная в гипнотический транс, который и доставил его сюда. И в который, как подозревал Коннор, ее погрузил мужчина, склонившийся над ее кошельком с явным намерением стащить оттуда деньги.
   Раздраженно фыркнув и стараясь не дышать носом, Коннор нетвердой походкой подошел к нему, выудил из его заднего кармана бумажник и забрал оттуда всю наличность.
   – Карма такая, задница.
   Брюс поспешил прочь со всей быстротой, какую позволяли дрожащие ноги, в то время как воздух уже начинал наполняться звуками, постепенно складывавшимися в слова. Как ему удалось пробраться сквозь толпу, так и осталось для него тайной, ибо запахи человеческого мира просто разили наповал. Искусственные, например парфюмерные. Пищевые. Телесные.
   В Сумерках, равно как и в подсознании Спящих, подобное чувственное восприятие было ослаблено, приглушено до базового уровня. Но в реальности все обстояло иначе. Возле урны на выходе Коннору пришлось задержаться, потому что его все же стошнило.
   Ему здесь не нравилось. У него сердце болело. Ему хотелось назад, в родные места, которые он любил и которых ему уже сейчас остро недоставало.
   Но вместо этого он распахнул стеклянные двери Анахаймского конференц-зала и вышел наружу, в новый мир.

* * *

   Стейси Дэниелс знала, что сидеть на диване и выплакивать глаза бессмысленно и нелепо. Ей следовало внутренне собраться и выкроить время, чтобы заняться собой.
   – Мне нужно договориться о педикюре, маникюре и стрижке, – пробормотала она, обращаясь сама к себе.
   Ну что бы ей стоило позвонить водителю службы доставки, который подвозил фармацевтические препараты в ветеринарную клинику Лиссы Бэйтс, где она работала. Парень, после нескольких недель флирта, вручил ей визитку с номером сотового телефона и подмигнул, что явно сулило нечто большее, чем просто деловые отношения.
   – Я могла бы сейчас предвкушать ночь, полную жаркого, не признающего никаких ограничений порочного секса, – всхлипнула Стейси. Да что там, она могла бы предаваться этому порочному сексу прямо сейчас.
   Но вместо этого пребывала в жалком, подавленном состоянии из-за того, что ее бывший любовник в кои-то веки забрал их сына на выходные. Вроде бы и сознавала всю вздорность и нелепость происходящего, но ничегошеньки не могла с собой поделать.
   Поуютнее устроившись на диване, Стейси огляделась по сторонам, мысленно благодаря судьбу за то, что ее начальница и лучшая подруга Лисса Бэйтс попросила присмотреть за домом. Она просто представить себе не могла, как выдержала бы это время у себя дома без Джастина. Слишком уж одиноко было бы ей. У Лиссы хотя бы имелись рыбки и кот, хотя Джелли Бин был, безусловно, самым вредным котом на свете. Сердитый, вечно выгибавший спину зверюга и сейчас, сидя на своем любимом месте на подлокотнике, косился на нее злобным взглядом. Однако даже компания этого недружелюбного существа была куда лучше одиночества.
   Конечно, Стейси прекрасно понимала, насколько она на самом деле одинока. В какой-то момент она вообще перестала воспринимать себя как женщину и личность, переключившись исключительно на роль матери Джастина, хотя ее сегодняшняя реакция послужила четким доказательством ущербности подобной позиции. Оказалось, что она уже просто не в состоянии занять себя сама и понятия не имеет, что ей с собой делать. Господи, как же это грустно!
   «Ты имеешь полное право на сумасбродство», – нашептывал дьявол, примостившись на ее плече.
   Она работала не покладая рук, чтобы свести концы с концами без какой-либо поддержки, но стоило Томми заявиться и в первый раз взять Джастина на прогулку, и получилось, что это Томми крутой и именно ему принадлежит привилегия видеть сияющее от радости лицо Джастина. А все потому, что год назад чертова двадцатка буквально прожгла дыру в его кармане. Двадцатка, которую он поставил на то, что «Кольты» выиграют Суперкубок.
   – Ему стоило бы отдать двадцатку мне, – всхлипнула она. – Но мне только и осталось, что нажать на газ и отправиться на работу, чтобы добывать средства на содержание нашего ребенка.
   До чего же все было несправедливо. Она почти два года копила деньги на отдых в Биг-Беар, а Томми потратил их, можно сказать, за две минуты. Просто пустил их на ветер, как пустил на ветер и ее жизнь, стоило ему узнать, что она беременна. Заявил, что у них вся жизнь впереди, что ему нужно учиться и ребенок сейчас совершенно не ко времени. И что она может сделать аборт.
   – Задница! – вырвалось у нее.
   Тогда ей пришлось бросить учебу и жить на государственное пособие, на что Томми сказал, что это ее решение, и пожелал ей удачи. Каждому свое.
   Сам он учебу продолжил и стал в результате не больно-то процветающим сценаристом. В том смысле, что на вечеринки у него денег хватало, а вот чтобы поддержать сына, уже не было. Ей пришлось сменить уйму временных мест, пока не удалось наконец устроиться на прилично оплачиваемую и не слишком обременительную работу в ветеринарной клинике Лиссы.
   Вытащив из стоявшей неподалеку коробочки платок, Стейси вытерла нос. Она понимала, что с ее стороны мелко и неприлично обижаться из-за того, что сын с радостью отправился на прогулку не с ней, и признавала это, да только легче от такого признания не становилось.
   Ее невеселые размышления прервал дверной звонок. Она повернулась и бросила хмурый взгляд в сторону прихожей. Будь Стейси у себя дома, она просто бы не обратила внимания на этот звонок, но раз уж она осталась в доме своей начальницы, чтобы присмотреть тут за всем, пока та смотается со своим женихом на короткий отдых в Мексику, значит и со всеми доставками разбираться тоже ей.
   Недовольно ворча себе под нос, Стейси встала и, пройдя по бежевому ковру гостиной, вышла в отделанную мрамором прихожую. Кот зашипел и последовал за ней, издавая демонические, предостерегающие звуки. Он на дух не переносил гостей. Впрочем, он вообще всех на дух не переносил, но с особой злобой относился к незнакомцам.
   Повторный звонок заставил ее крикнуть:
   – Подождите! Сейчас открою! – Повернув ручку, Стейси распахнула дверь, бормоча: – Какие все нетерпеливые, прямо уж минуточку подождать не… – И осеклась.
   На крыльце Лиссы стоял викинг.
   Совершенно ошеломляющей красоты.

Глава 3

   Сердитое шипение кота оборвалось так же резко, как и ворчание Стейси.
   Охнув, она оглядела белокурого гиганта, заполнившего собой дверной проем. Росту в нем было никак не меньше шести футов четырех дюймов, над левым плечом виднелась рукоять меча, а загорелая грудь вызвала бы зависть и у самого Дуэйна Джонсона по прозвищу Скала. Массивные руки бугрились мощными мышцами, которые обтягивала золотистая кожа. Одежду его составляла черная туника без рукавов, с V-образным вырезом, которая казалась нарисованной, и штаны из той же ткани, облегавшие в бедрах, но свободные ниже. Завершали облачение ботинки явно военного образца.
   – Ничего себе! – пробормотала Стейси.
   Мужчина выглядел очень крутым и очень сексуальным. Даже в одежде. Волевая челюсть, грешный изгиб губ, надменный разлет бровей, превосходный нос. На самом деле превосходно в нем было все, по крайней мере все, что находилось на виду. Великолепно настолько, что даже и слов не подберешь. А еще в нем было что-то особенное, харизма или, быть может, чужеродная привлекательность. Что именно в нем было столь уникально, с ходу было не сказать, но одно она знала точно: такого великолепного мужчину ей еще в жизни видеть не доводилось.
   Правда, его нельзя было назвать красавчиком. Он обладал суровой красотой, подобной красоте поросших вереском скал или заповедника Серенгети. Своевольный и неукротимый. Восхищающий до степени устрашения. Ну а будучи устрашена, Стейси отреагировала на это в присущем ей духе.
   Она набралась храбрости, выставила бедро и, просияв улыбкой, сказала:
   – Привет!
   Ярко-голубые глаза сначала округлились, а потом прищурились.
   – Ты кто, черт возьми, такая?
   Рокочущий голос незнакомца звучал чарующе, несмотря на неучтивый тон.
   – Я тоже очень рада нашей встрече.
   – Ты не Лисса Бэйтс, – прогромыхал гость.
   – Черт побери, а чем я плоха? Волосы коротковаты? Задница великовата? – Она прищелкнула пальцами. – Ага, врубилась. Конечно, и фигура у меня не та, и красотой никого с ног не сшибаю.
   Уголок его восхитительного рта дернулся. Он попытался скрыть это, но она заметила.
   – Милая, фигура у тебя классная, и выглядишь ты сногсшибательно, но ты не Лисса Бэйтс.
   Стейси коснулась своего покрасневшего носа и опустила зареванные глаза, зная, что выглядит она хуже некуда. Нет, есть, конечно, женщины, которых слезы лишь украшают, но она явно не из их числа. И о какой вообще фигуре может идти речь, у нее ведь ребенок. Как разнесло во время беременности, так и не собралась скинуть лишние десять фунтов, а ведь хотела! Так или иначе, он так запудрил ей мозги своим то ли комплиментом, то ли насмешкой, что придумать остроумный ответ ей так и не удалось, а потому она сказала чистую правду:
   – Лисса в отъезде. А я присматриваю за ее домом.
   – А Кросс здесь? – Он без труда бросил взгляд поверх ее головы внутрь помещения.
   – Кто?
   Он, нахмурившись, посмотрел на нее сверху вниз:
   – Эйдан Кросс. Он здесь живет.
   – А… Но если ты вообразил, будто он отпустит куда-то Лиссу одну, то, видать, спятил.
   – Тоже верно, – бросил он, и в его взгляде промелькнуло что-то особенное.
   Господи, а ведь она могла уехать на выходные туда – где бы это ни было, – откуда явился Эйдан. Этот супермен на крыльце явно тоже из тех мест. Тоже с мечом, да и акцент похожий. И такой же обалденно крутой.
   – Ладно, тогда я побуду здесь, пока они не вернутся, – заявил он и подался вперед.
   Стейси не шелохнулась.
   – Не получится, – сказала она.
   Он скрестил руки:
   – Послушай, милая, я не в том настроении, чтобы шутки шутить. Мне чертовски хреново. Нужно приткнуться где-нибудь ненадолго.
   – Послушай, парнишка, – отозвалась она, в точности скопировав его позу, – я тут тоже не шутки шучу. Сочувствую, коли тебе хреново, но у меня сегодня не самый удачный день. Приткнись где-нибудь в другом месте.
   Она заметила, как напряглась его челюсть.
   – Вряд ли Эйдану понравилось бы, если бы я приткнулся в другом месте.
   – Неужели? Вот только он меня насчет гостей не предупреждал. Я вообще без понятия, кто ты такой.
   – Коннор Брюс. – Он протянул ей здоровенную ручищу, и она, помедлив, пожала ее.
   Жар его ладони опалил ей кожу, распространившись вверх, так что она моргнула.
   – Стейси Дэниелс.
   – Привет, Стейси.
   Он без усилия прижал ее к груди, поднял, вошел в дом и пинком закрыл за ними дверь.
   – Эй! – протестующее воскликнула Стейси, изо всех сил стараясь игнорировать его запах.
   Экзотичный, мускусный запах. Запах самца. Сексуального самца. Доминантного самца. Запах, пробудивший в ней желание уткнуться ему в шею и вобрать его в себя целиком. Обхватить ногами его бедра, прижаться к нему, тереться о него. Это ж спятить легче, учитывая его нахальство.
   – Снаружи жуткая вонища, – пожаловался он. – Не могу больше там оставаться.
   – Но это не значит, что ты можешь вломиться сюда.
   – Очень даже могу.
   – Ладно, вломиться ты можешь. Но это не значит, что можешь остаться.
   В гостиной Коннор остановился и огляделся. Затем опустил Стейси на пол, снял через голову ножны с мечом и поставил у стены.
   – Мне необходимо лечь в постель. – Он потянулся, да так смачно, что у нее увлажнился рот.
   – Вообще-то, еще утро.
   – Ну и что? Смотри это не трогай, – указал он на меч и повернулся к лестнице.
   – Да пошел ты!.. – вырвалось у нее.
   Коннор, уже поставивший ногу на ступеньку, остановился, обернулся и снизу вверх, начиная с босых ступней, прошелся по ней похотливым взглядом, задерживая его поочередно пониже живота, на грудях и на губах, пока наконец не посмотрел ей в глаза. Стейси могла поклясться, что никогда в жизни не чувствовала себя до такой степени голой, ибо казалось, что его взгляд легко проникает под низко посаженные джинсы и майку. Груди – и угораздило же ее сидеть дома без лифчика – тут же набухли, соски затвердели. Было разу видно, что ее тело мигом откликнулось на его внимание.
   – Мысль воодушевляющая, милая, – произнес он с густым, теплым акцентом, – но боюсь, что прямо сейчас я не в той форме, чтобы оправдать твои ожидания. Напомни мне об этом потом, когда отосплюсь.
   – Я тебе не «милая» и не «дорогуша», – топнула она ногой по ковру. – И имей в виду: сделаешь шаг наверх – и я позвоню в полицию.
   Коннор ухмыльнулся, и его физиономия из обалденно крутой стала просто божественной.
   – Валяй, пусть приедут и не забудут наручники прихватить… И здесь оставить.
   – Тебя они точно здесь не оставят!
   Ну как может быть, чтобы мужчина до такой степени и злил ее, и возбуждал одновременно?
   – А может, Эйдану позвонишь? – предложил он, поднимаясь по лестнице. – Или Лиссе. Скажи им, что здесь Коннор. До встречи.
   Стейси рванула было за ним и разинула рот, чтобы выкрикнуть ругательство, но промолчала, завороженная его великолепным задом. А когда он скрылся в гостевой спальне, закрыла рот и пошла на кухню, к телефону. Спустя минуту своеобразный гулкий звонок известил о соединении с отелем в Росарито-Бич в Мексике.
   – Алло?
   – Привет, док.
   Усевшись на стул у барной стойки, Стейси вытащила из подставки ручку и начала машинально рисовать в блокноте, лежавшем у базы беспроводного телефона. Но прежде чем нашла чистую страницу, она просмотрела немало впечатляющих эскизных портретов Эйдана. У большинства врачей почерк хуже некуда, а Лисса была ветеринаром, но рисовала здорово.
   – Привет, Стейс.
   В голосе Лиссы послышалось явное облегчение, хотя Стейси вообще не понимала, с чего бы какой-то звонок мог ее взволновать. Годами выглядевшая угнетенной и подавленной, Лисса после воссоединения с Эйданом буквально расцвела. Набрала вес, ровно настолько, чтобы избавиться от болезненной худобы, и больше не выглядела постоянно уставшей. Правда, и Стейси это несколько беспокоило, в ней сохранялась какая-то настороженность. Существовало опасение, что это как-то связано с Эйданом. Быть может, боязнь того, что он опять исчезнет. Ведь, судя по всему, когда-то он покинул Лиссу, хотя теперь к ней вернулся.