Дейл Джин Рут. Фейерверк

   — А, ч… — Он бросил на нее быстрый взгляд и закончил: — Горячо!
   Мэг достала из буфета стакан, налила воды и протянула ему.
   — Спасибо! — обрадовался Джесси.
   Ну зачем ты это сделала! — мысленно отругала она себя. Если мы начнем оказывать друг другу любезности, то держаться на расстоянии окажется гораздо труднее.
   Она с удивлением обнаружила, что взяла в руки банку варенья и теперь тщетно пытается открыть крышку. Когда Джесси встал у нее за спиной, Мэг почувствовала безотчетную дрожь, хотя он даже не коснулся ее.
   — Дай мне, — произнес он возле самого ее уха.
   В растерянности она позволила ему забрать банку Быстрым движением Джесси открыл ее и с фустной улыбкой протянул жене.
   Она взяла банку, чувствуя, как от его близости в ней нарастает напряжение, и, чтобы немного разрядить обстановку, вдруг произнесла:
   — Ты похож на… — и умолкла.
   — Знаю, — мрачно отозвался Джесси. Он взял кружку и отнес ее на стол. — Я выгляжу так, словно на мне хорошенько поездили, а потом поставили в стойло прямо в мыле.
   — Нет-нет, — поспешно возразила она, хотя суть он передал верно. — Я просто хотела сказать, что ты выглядишь… усталым.
   — Мой матрас, похоже, набит камнями. — Он внимательно посмотрел на нее. — Зато ты…
   Под его взглядом она пожалела, что надела такие узкие джинсы. И хотя бледно-розовая футболка была даже слишком просторна, Мэг почувствовала, как напряглась ее грудь. Пытаясь скрыть свою реакцию, она поспешно отвернулась.
   Джесси одобрительно хмыкнул.
   — Судя по твоему виду, ты спала как младенец.
   — Точно, — солгала она, радуясь, что так удачно наложила косметику. — Ты же знаешь, какая это удобная кровать… — Слишком поздно она поняла, что язык еще раз подвел ее. Мэг почувствовала, как кровь прилила к щекам, и скорчила гримасу.
   — Да, — мягко согласился он, — эта кровать всегда была очень удобной. — Он улыбнулся, словно просыпаясь. — Перемирие, не забыла? Я вовсе не хочу смущать тебя, Мэгги.. прости… Мэг. Лучше сменю тему. Чем это так потрясающе пахнет?
   Улыбка, которую она сдерживала с самого его появления на кухне, наконец прорвалась наружу.
   — Колбаса, соус, бисквиты и яичница, — гордо объявила Мэг. — Ты готовил мне ужин, а я тебе — завтрак.
   Он с удивлением посмотрел на нее.
   — Но ведь кто готовит, тот и выбирает меню.
   — Совершенно верно. — Она открыла дверцу плиты — проверить, зарумянились ли бисквиты, и, прихватив полотенцем, вытащила противень.
   — Так это же мой любимый завтрак! Ты, насколько я помню, предпочитаешь что-то вроде сока кумквата и язычков колибри на вафлях.
   Это прозвучало скорее ласковой шуткой, чем насмешкой. Мэг наморщила нос.
   — А может, я пытаюсь исправить вчерашнее неудачное начало. Такое тебе в голову не пришло?
   Джесси задумался.
   — Нет, — признался он наконец. — Главным образом потому, что ты никогда в жизни не готовила для меня завтрак.
   — Нет, готовила!
   — Я говорил о готовке. Высыпать хлопья из коробки — это не считается. Правда, один раз было дело…
   — Никак не меньше трех раз. — Мэг сняла с плиты соус. Честно говоря, она выучилась готовить уже после того, как ушла от него. Нужно же было чем-то заняться, дожидаясь, пока он приедет и заберет ее домой. Она любила представлять, как он удивится и обрадуется, узнав, что она не тратила время зря, пока они были в разлуке.
   Оказалось, за пять лет можно научиться неплохо готовить.
   — Знаешь, это просто чудо, что мы не умерли с голоду, — раздался сзади его голос. — Я не хотел готовить, а ты не умела.
   — Да, Джесси. — Она мило улыбнулась и поставила перед ним тарелку. — Я не умела готовить, и знала это. А ты не умел готовить, но этого не знал. Я поняла это гораздо позже. Теперь я умею готовить, а вот ты по-прежнему тешишь себя иллюзией. Признайся в этом, и я дам тебе сладкого.
   Шестью бисквитами позже он с удовлетворением вздохнул и отодвинул тарелку.
   — Никогда в жизни не ел такого вкусного печева, — признался он, помогая ей убирать со стола. — Даже в Техасе!
   Мэг засмеялась от удовольствия и удивления. Он никогда не был щедр на похвалу. Когда она делала что-то хорошо — да, это случалось редко, но все-таки случалось, — он просто не обращал внимания, словно хвалить ее можно было только за какие-то героические усилия.
   Он никак не мог понять, что все ее усилия были героическими. Выросшая в доме, полном слуг, воспитанная дедом, который превыше всего ставил благопристойность, она совершенно не владела искусством стирки и уборки. До такой степени, что уже после первого курса университета ей пришлось покинуть студенческое общежитие. Она сняла квартиру с прислугой, которая приходила ежедневно и выполняла всю тяжелую работу, в том числе мыла посуду и вешала в шкаф ее одежду.
   Но она учла свои недостатки и старалась доказать, что может измениться. Означала ли его похвала, что и он кое-чему научился, пока они жили врозь?
   Позавтракав и вымыв посуду, Джесси вежливо пригласил ее покататься верхом. Мэг так же вежливо отказалась. Пока все идет прекрасно. Не стоит искушать судьбу и проводить вместе слишком много времени.
   Она слышала, как он уехал. Когда же он вернулся через несколько часов, Мэг сидела на полу перед остывшим камином, а рядом с ней на коврике стоял маленький потрепанный чемодан. Вокруг на полу лежало множество семейных фотографий.
   — Смотри, — приветливо сказала она, — я нашла фамильное сокровище Таггартов!
   Джесси мало рассказывал ей о своей семье, но теперь Мэг понимала, что это, скорей всего, из-за того, что она особенно и не интересовалась. Первый год супружеской жизни они были заняты исключительно друг другом; во второй год все их интересы сосредоточились на ребенке.
   Весь третий год они выясняли отношения, которые так и не выяснили. А после этого пять лет жили врозь.
   Конечно, она знала, что Таггарты были среди первых поселенцев Техаса, но это, пожалуй, и все. Ей даже не приходило в голову, что история их семьи может быть не менее интересной, чем история ее собственных предков, приплывших в Новую Англию на «Мэйфлауэр». Теперь она краснела при одной мысли о своем снобизме.
   Джесси с улыбкой оглядел найденные ею сокровища, наклонился и поднял фотографию.
   — Это бабушка Тома Ти, Диана, — сказал он, подтверждая то, что Мэг смогла прочесть на обороте снимка. — Она вышла замуж за Джеймса Таггарта, отсюда мое второе имя. Ее семья перебралась на Юг после войны.
   — После гражданской войны.
   Он ухмыльнулся.
   — Войны за права Юга, против агрессии северян.
   — А, я поняла, ты имеешь в виду бунт южан, — радостно закивала она.
   В ответ он лишь скептически поднял брови, потом опустился на пол рядом с ней.
   — Где ты отыскала чемодан? — спросил Джесси, поглаживая старую, облупившуюся кожу.
   — На полу в кладовке. Ничего, что я в нем роюсь?
   — Ну конечно! Мы же здесь все Таггарты.
   Во всяком случае — пока. Мэг взяла в руки следующую фотографию, изображавшую серьезную молодую женщину. Она была одета в простое темное платье с великолепной брошью-камеей, и даже спустя многие десятилетия на снимке было видно, что глаза ее светятся необыкновенной волей и умом.
   — А это моя двоюродная прабабушка, Роза, — пояснил Джесси. — Ее имя связывают с тем знаменитым воякой, который похоронен на маленьком кладбище в Шоудауне. Тогда это был тихий городок Джонс, штат Техас, пока его не оживили прабабушка Роза и ее поклонники. Об этом есть целая легенда.
   Гладя на женщину с фотографии, вполне можно было поверить, что она способна встряхнуть целый город. Во взгляде, которым она, чуть улыбаясь полными губами, смотрела в объектив, не было ни робости, ни застенчивости.
   — Что же с ней случилось? — поинтересовалась Мэг, довольная, что женщины из рода Таггарт могут быть такими же буйными и непокорными, как и мужчины.
   — Точно никто не знает, — серьезно ответил Джесси. Ему, похоже, нравился ее интерес. — Говорят, после большой стрельбы она отдала свое сердце победителю, которым оказался шериф. Жители Джонса тут же изменили название городка на Шоудаун, чтобы увековечить память о самом интересном из всех происходивших здесь событий.
   Улыбнувшись, Мэг положила фотографию обратно в коробку и стала собирать остальные
   — А твоя прапрабабушка Диана? Что стало с ней?
   — Она прожила счастливую жизнь, — ответил Джесси. Его голос звучал почти нежно, словно разговор о предках доставлял ему большое удовольствие. — Она любила своего мужа, и они прожили вместе почти пятьдесят лет. У нее было трое сыновей, и один, по имени Бун, стал отцом Тома Ти и моим прадедушкой.
   Джесси поднял несколько пачек старых писем, перевязанных выцветшими голубыми ленточками.
   — Можешь прочитать их, если хочешь.
   — Потом, — с трудом выдавила Мэг. Пятьдесят лет! Наверное, прапрадедушка Джеймс был необыкновенным мужчиной, не то что его независимый и упрямый потомок.
   А потомок тем временем вытащил большой конверт, который она спрятала на самое дно чемодана.
   — Что это?
   — Ничего, — поспешно ответила она, пытаясь забрать конверт.
   Он отвел ее руку в сторону.
   — Если ничего, то почему я не могу посмотреть?
   — Потому что… — Прикусив губу, она наблюдала, как он открыл конверт и вытряхнул на пол содержимое. — Я же тебя предупреждала, — угрюмо сказала Мэг.
   Джесси смотрел на россыпь фотографий, сделанных в те счастливые дни: вот Мэг стоит рядом с Джесси на горной лыжне, вот Джесси учит Мэг седлать лошадь, а вот крошечный плачущий Рэнди в тот день, когда его принесли из больницы.
   — Ты их смотрела? — пристально глядя на нее, спросил Джесси.
   — Нет. То есть я посмотрела, что это такое, и отложила в сторону.
   — Почему? Неужели у тебя такие тяжелые воспоминания?
   Нет, не тяжелые, просто слишком болезненные. И не надо напоминать мне о том времени, когда я наивно верила, что тебе нужна жена, нужна семья. Зачем жалеть о том, чего не может быть?
   Она уже была готова сказать все это вслух, но резко обернулась и оказалась лицом к лицу с Джесси. Совсем рядом! Едва Мэг взглянула на него, как почувствовала, что ее захватывает вихрь эмоций.
   Точно так же они встретились впервые: словно искали друг друга всю жизнь. Это была любовь с первого взгляда. Брат Джесси, Бун, тоже был в тот день с ними, но Мэг его почти не заметила.
   Но тогда они были молодые, глупые, а теперь стали совсем другими, по крайней мере она. Она не подпадет снова под обаяние его гладкой загорелой кожи, пышных темных волос, сильного чувственного рта и ресниц — таких длинных, что, когда он закрывал глаза, на щеки падала тень…
   Губы Джесси растянулись в улыбке.
   — Наверно, твои воспоминания хуже моих. — Он повернулся и сунул снимки обратно в конверт. — Что ты еще нашла?
   — Ничего, — ответила она. — Больше ничего.
   Мэг принялась поспешно складывать все обратно в чемодан: фотографии, старые приглашения, рецепты, бумажный веер, украшенный пухлыми купидонами…
   Он молча наблюдал за ней и не сделал попытки остановить, когда она схватила чемодан и унесла его.
   Но когда Мэг ушла, Джесси осторожно вытащил конверт с фотографиями из-под коврика, куда его спрятал. Вскочив, он отнес конверт к себе в спальню и высыпал его содержимое на кровать.
   Он долго перебирал фотографии, иногда останавливаясь, чтобы рассмотреть какую-то деталь. В конце концов все фотографии были возвращены в конверт — все, кроме одной. Он взял в руки снимок и стал внимательно рассматривать его.
   Никогда в жизни Джесси не встречал такой красивой девушки, как Маргарет Рэндал. У него перехватило дыхание, когда он увидел впервые эту длинную гриву медово-золотых волос и бархатно-карие глаза. Однако с ног его сбила не внешность, Джесси видел немало красавиц, но ему и в голову не приходило жениться на одной из них.
   Нет, что-то другое влекло его к ней так сильно, что он позабыл обо всем: то, как она склоняла голову набок, когда смеялась, как широко открывались ее глаза, если она бывала смущена и растерянна, как старалась сурово сжать свои нежные губы, когда сердилась…
   Все в ней притягивало его с непонятной силой.
   И теперь она казалась ему прежней, но другой.
   Он уже почти привык к ее новой прическе, и, кажется, она ей даже шла, делая мягче выражение ее лица. Во всяком случае, он предполагал, что это из-за новой прически она теперь выглядит — более мягкой и женственной, чем раньше.
   Но она не стала мягче, а стала еще жестче и упрямее, чем была, когда он женился на ней.
   А чего он мог ожидать после пяти лет разлуки? Он бросил фотографию на тумбочку и лег на кровать, задрав повыше ноги в сапогах, чтобы не испачкать покрывало ручной вышивки. Заложив руки за голову, Джесси мрачно смотрел в потолок.
   Не получается. Я знаю, на что рассчитывали два этих старых дурня. Но в одном они правы: так дальше продолжаться не может. Пора или подсекать, или снимать наживку.
   Через три дня за ужином он предложил ей развод.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   Мэг попер, хнулась красным вином и закашлялась так, что слезы выступили на глазах. Отдышавшись, она нервно скомкала салфетку и возмущенно посмотрела на Джесси.
   — Что ты сказал?
   — Ты же слышала. — Он нехотя поковырял в тарелке спагетти с фрикадельками. — Если хочешь подать на развод, я не буду возражать.
   — Как ты смеешь предлагать мне такое! — Мэг резко отодвинула тарелку и яростно повернулась к нему. — Если тебе нужен развод, подавай сам. Я тебе в этом помогать не собираюсь.
   Джесси растерянно смотрел на нее.
   — Я думал, ты этого хочешь. Ты же сама сказала, что у тебя остались только тяжелые воспоминания.
   — Ничего подобного! Если хочешь знать, у меня есть и очень хорошие воспоминания.
   — Например?
   — Сам приводи свои примеры. Мои хорошие воспоминания тебя не касаются.
   — А почему? В плохих-то уж точно виноват я. — Он выпрямился и пристально посмотрел на нее. — Я просто хочу найти какое-то разумное решение.
   — И считаешь, что разумен только развод?
   — Я так не говорил. Просто это один из вариантов.
   — Непонятно, почему ты заговорил об этом именно сейчас? Если только… — Мэг побледнела, ее била дрожь.
   — Если только — что?
   — …у тебя не появилась другая женщина.
   Он ответил не сразу, но на лице промелькнула целая вереница чувств. Это было чувство вины или удивление, а может быть, и разочарование…
   Наконец он заговорил, тихо и ледяным тоном:
   — Я не собираюсь отвечать на подобные вопросы.
   — Ну что же, этого вполне достаточно. Ты всегда так отвечал на мои вопросы. Даже когда я хотела узнать, как губная помада попала к тебе на воротник.
   — Ты не спрашивала, ты обвиняла. Мне не нравится, когда на меня давят.
   — А мне не нравится… — Она внезапно остановилась. Ей не хотелось даже думать, что у него может быть другая женщина, но сказать об этом Мэг не могла. — Мне многое не нравится, — не очень убедительно закончила она.
   — И поэтому ты подаешь на развод?
   — Ни в коем случае. Это значило бы признать свою вину в том, что наш брак оказался неудачным. Я отказываюсь даже обсуждать этот вопрос. Если хочешь развода, сам этим и занимайся.
   — Но предоставить право женщине было бы только по-джентльменски.
   — Ах, посмотрите! Мы хотим быть джентльменом! — Она встала и схватила полную тарелку, уронив на пол несколько спагетти. В груди стоял такой ком, что она едва могла дышать, но глаза оставались сухими.
   Он сидел сгорбившись, пока она убирала со стола. Хотя, за исключением первого вечера, обычно они делали это вдвоем. Когда мы жили вместе, он никогда не помогал мне по дому, думала Мэг, громыхая посудой. Я-то надеялась, что за эти годы мы оба повзрослели, но ничего подобного — он все такой же упрямый, тупоголовый, эгоистичный. Одно слово — мужлан.
   Он встал так неожиданно, что Мэг уронила тарелку. Зацепившись за край стола, тарелка упала на деревянный пол, и осколки брызнули во все стороны.
   — Мой ответ — нет, — произнес он.
   — Ответ на что? — удивленно подняла глаза Мэг.
   — На все. — Он повернулся и, не говоря ни слова, вышел из дома.
   Ее ярость и разочарование не имели границ. Ей хотелось кричать, плакать. Хотелось… узнать, что он имел в виду. Нет — он не хочет развода? Нет — у него нет другой женщины?
   Или же просто нет — он не снизойдет до того, чтобы отвечать на ее вопросы?
   Их отношения стали такими натянутыми, что двумя днями позже она почти обрадовалась, увидев, что во двор въехал Джо Боб Брукс. Он погудел и высунулся из окна своего грузовичка.
   — Всем привет! — Он открыл дверцу и выбрался из кабины. На боку кузова была надпись: «РАНЧО ДЖО БОБА БРУКСА» ПРИТОН-НА-ХЭНДБАСКЕТ «. А под этим:» Паси коров вместе с Джо Бобом «.
   Или подальше от него, подумала Мэг, медленно спускаясь с крыльца. Она заметила промелькнувшее на лице Джо Боба удивление.
   — Давненько не виделись, — осторожно начала Мэг.
   — Это точно! — Джо Боб затрусил к ней. Он сильно смахивал на огромного щенка. С их последней встречи он набрал фунтов сорок, и его живот нависал над ремнем с вычурной пряжкой. Он снял свой черный» стетсон «, вытер рукой лицо и улыбнулся. — А где Джи-Джи?
   — Катается верхом, — Мэг неопределенно махнула рукой.
   — Не слишком-то красиво так вести себя во время второго медового месяца. — Он хитро подмигнул. — У вас ведь медовый месяц, правда?
   Мэг изобразила на лице улыбку.
   — Вроде того.
   — Ну что же… — Он вдруг поскучнел и неловко переступил с ноги на ногу. — Можно я войду в дом и подожду его?
   Не успев ответить, Мэг услышала стук копыт и увидела въезжающего во двор Джесси. Его норовистый жеребец был в мыле, но Джесси держался в седле с непринужденной грацией, притягивавшей к себе взгляды. О его мастерстве наездника ходили легенды, даже здесь, в Техасе, где дети подчас умеют ездить верхом, еще не научившись ходить.
   При виде старого друга лицо Джесси расплылось в улыбке и он замахал рукой. Конь резко попятился, но всадник по-прежнему прочно сидел в седле.
   — Привет, старый конокрад! Почему ты не сказал мне, что приедешь?
   — А что такое, неужели местная система оповещения не сработала?
   Мэг недовольно отвернулась, чувствуя себя лишней. Краем глаза она видела, как Джесси легко соскочил с седла, мужчины пожали друг другу руки и весело хлопнули друг друга по спине.
   Это просто нечестно! У Джесси здесь есть друг, а у меня — ни одного. В Массачусетсе было бы совсем наоборот. В своем штате мне бы не пришлось сидеть одной.
   Может, он нарушает наш договор? Разве мы не должны быть вместе? Если он уедет с Джо Бобом…
   По крыльцу застучали сапоги, и следом за ней в дом вошли мужчины: Джесси впереди, а Джо Боб следом. Гость выглядел расстроенным.
   — Не понимаю, почему ты не хочешь поехать? — спросил Джо Боб.
   — Я тебе уже объяснил, — терпеливо повторил Джесси, наливая себе стакан воды, — я провожу здесь время со своей женой. — Он бросил на Мэг непроницаемый взгляд.
   — Так что же ты катаешься один, а она сидит дома? — поинтересовался Джо Боб, бросив Мэг небрежное» извини «.
   Она и не думала обижаться, ей было интересно наблюдать за происходящим.
   Джесси насмешливо приподнял бровь.
   — И ты не можешь придумать никакого подходящего объяснения?
   Джо Боб наморщил пухлое лицо, изображая работу мысли.
   — Ты хочешь сказать, что вы, — он ткнул в их сторону пальцем, — немножко поссорились?
   — Мы с Джесси не ссоримся, — с милой улыбкой вмешалась Мэг. — Иногда громко спорим, но никогда не ссоримся.
   Джесси тоже улыбнулся и помотал головой.
   Джо Боб смотрел на них недоверчиво и недовольно, но сделать ничего не мог.
   — Ладно, намеки я понимаю не хуже любого другого, — проворчал он. — Если передумаешь, знаешь, где меня найти. — Он повернулся к двери. — Ну что же, оставляю вас, голубки, одних.
   — Извини, дружище.
   — А Четвертого июля? Ты же будешь, правда? Конечно, у нас здесь празднуют не так пышно, как в Шоудауне, но и Хеллс-Беллс не собирается отставать. Фейерверк, игры, угощение… Хочешь, бери с собой Мэгги.
   — Мэг. Ее зовут Мэг.
   — Все равно, — небрежно отозвался Джо Боб, и они вместе пошли к дверям. — У нас будет» чили «, мясо на вертеле и мороженое…
   — Ты хочешь устроить своим пижонам настоящее празднование Четвертого июля по-техасски?
   — Гостям, Джи-Джи, гостям. Им больше не нравится называться пижонами.
   Они ушли, а Мэг с мрачным видом села за стол и взялась за книгу. Она прочитала двадцать третью страницу раз пять, но так и не поняла, что там написано. Ей было скучно, она устала от одиночества. Если бы Джо Боб пригласил ее посмотреть, как режут свинью, она и то с радостью бы согласилась, только бы выбраться отсюда хоть ненадолго.
   Джесси просунул голову в дверь.
   — У тебя пятнадцать минут, — объявил он.
   — Для чего?
   — Чтобы собраться и ехать со мной в город.
   — Зачем?
   Он улыбнулся, и от этой улыбки его и без того красивое лицо стало еще красивее.
   — А не все ли равно?
   — Пожалуй, что так, — согласилась Мэг.
   — Вот-вот, и мне так кажется. Сейчас только поставлю коня на место, и можем ехать. Встретимся на крыльце?
   — Да, да, да, да, да!
   Они выехали в полдень, в самую жару.
   — Надо бы заглянуть в овощной магазин, — заметила Мэг, перекрикивая музыку из радиоприемника и шум мотора.
   Джесси сосредоточенно вел машину по изрытой глубокими выбоинами проселочной дороге. Но вот он выехал на шоссе, и в машине стало значительно тише. Мэг откинулась на спинку сиденья.
   — Хорошая мысль. Мне кажется, мы слишком много времени проводим наедине, хотя последние два дня почти не общались.
   — Разве что за едой. Хотя вряд ли можно назвать это общением, когда сидишь за одним столом и не обращаешь друг на друга внимания.
   Он бросил на нее быстрый взгляд.
   — Если мы хотим, чтобы нам смягчили приговор, нужно начать разговаривать. Ты ведь это понимаешь?
   — Да. — Она сжала губы и посмотрела на лежащие на коленях руки. — Но это так трудно! — вырвалось у нее. — В этом доме так много воспоминаний, и большинство из них, надо признать, приятные Мне очень трудно забыть… все, что было.
   — Мне тоже. — Он внимательно смотрел на дорогу», и Мэг был виден только его мужественный профиль. — Но та вода уже утекла. Теперь нам надо сосредоточиться на том, что делать дальше.
   — Я понимаю, ты прав Ради Рэнди…
   — Да. Ради Рэнди. Ты, конечно, знаешь, на что они надеются, — добавил он, помолчав, повернулся к Мэг и перехватил устремленный на него пристальный взгляд.
   Она виновато отвела глаза.
   — Кто?
   — Наши деды.
   — А! Ну, это же ясно. Они… они надеются, что мы перестанем ссориться из-за нашего сына.
   Джесси затормозил перед поворотом. Справа по обе стороны обсаженной деревьями дороги тянулся городок Хеллс-Беллс.
   — Вот именно. И они считают, что лучший способ для этого — восстановить наш брак. Снова жить вместе, Мэг.
   Его слова глубоко потрясли ее.
   — Они сошли с ума!
   — Два старых лиса. А иначе зачем они загнали нас в этот дом, где мы провели медовый месяц? Зачем везде оставили напоминания о тех счастливых днях? У тебя в спальне есть одна из наших свадебных фотографий?
   Мэг судорожно сглотнула.
   — Да. И у тебя тоже?
   Джесси возмущенно кивнул.
   — Том Ти сказал, что пора наконец во всем разобраться и принять решение: либо мы снова станем семьей, либо нет. Если нет…
   — И что же ты ему ответил? — спросила Мэг, чувствуя, как в душе закипает гнев.
   — Что это не его дело, а мы можем поступать как нам заблагорассудится.
   — Молодец!
   Джесси поставил машину на стоянку возле «Одинокой звезды» и выключил мотор.
   — Я думал, что ты хочешь развода. Поэтому и завел об этом разговор, на тот случай, если ты… ну… стесняешься заговорить об этом сама.
   Мэг не знала, поблагодарить его за заботу или обругать за самонадеянность. Решила выбрать нечто среднее.
   — Если бы я хотела развода, то, конечно, сказала бы.
   — Привет! — квакнуло переговорное устройство рядом с открытым окошком закусочной. — Эй, там, в машине! Это ты, Джи-Джи Таггарт? Добро пожаловать домой, малыш!
   Джесси повернулся к окошку.
   — Ида Мэй Татл, столько лет прошло, а ты все еще жаришь здесь гамбургеры?
   Микрофон исказил смешок женщины.
   — «Техасбургеры», детка, а не те малюсенькие штучки, которые подают в других краях. Слушай, а кто это с тобой в машине? Старшая дочка Картера Доббинса?
   Мэг, с улыбкой слушавшая их разговор, почувствовала, как ее хорошее настроение улетучивается. Она понятия не имела, кто такая старшая дочка Картера Доббинса, но Джесси явно был с ней знаком.
   Он смущенно покосился на Мэг и вернулся к прерванному разговору с бестелесным голосом Иды Мэй Татл:
   — Не говори глупостей, Ида, я с женой.
   — Ох! Ну, извини. Я принесу тебе обычную порцию для двоих — «техасбургеры» и жареный картофель. Одну минуту.
   Переговорное устройство замолчало.
   — Извини, — произнес Джесси с виноватым видом. — Ты и правда немного похожа на старшую дочку Картера, во всяком случае издалека.
   — Мне это льстит, — холодно отозвалась Мэг.
   — Вполне возможно. Донна Доббинс считалась самой красивой девушкой в городе, пока не появилась ты… — Он остановился и глубоко вздохнул. — Забудь про Донну Доббинс, Мэг. Я не хотел тебя обидеть.
   — Вряд ли я могу обидеться на то, что меня перепутали с Донной Доббинс, — поджав губы, ответила Мэг.
   — Ты же знаешь, я не об этом. — Он снял шляпу и бросил на сиденье между ними, словно поставил барьер. — Я имел в виду, что никогда не обижал тебя со злости. Может, по незнанию или по глупости… но не со злости