- Я знаю, знаю, - устало откликнулся Хэн и сел в кресло. - Теперь я все знаю. Если бы знал тогда, то между нами было бы парсеков так сто. По меньшей мере.
Судя по выражению лица, Бадуре явно хотелось погладить его по головке.
- Хэн, мальчик мой, - медленно сказал он, как будто бы говорил с недоразвитым ребенком. - Никогда не надо злить таких людей, как Галландро. А потом еще и скрываться, делая из них дураков. Такие, как он, вывернутся наизнанку, чтобы сохранить репутацию. Ты знаешь это не хуже меня. Они не держат ударов. Он будет преследовать тебя до тех пор, пока не поквитается.
Хэн вздохнул.
- Галактика большая, Галландро не станет тратить жизнь на поиски, - про себя он подумал, что хотел бы верить собственным словам, да что-то не получается.
Краем уха он уловил тихий звук за спиной, нырнул с кресла на пол, в полете выхватывая пистолет и стреляя навскидку. Луч ударил в самый центр шарика.
- Неплохо, Макс, - прокомментировал Хэн, поднимаясь и потирая ушибленный локоть.
- Вы меня потрясли, капитан, - признался Скинкс, выглядывая из-за спинки кресла. - Вы прекрасный стрелок.
- И со многими ты знаком? - спросил Хэн. - Скажи лучше, зачем ты отправился в этот рейс? Мы могли привезти дискету тебе, вот и все.
Маленький руурианин, казалось, смутился.
- Э-э, видите ли, вероятно, вам известен жизненный цикл моей расы…
- Ты первый руурианин, которого я видел, - честно сказал ему Хэн. - Скинкс, в Галактике столько разных жизненных форм, что устанешь считать. Перечислить только разумные - работенка на всю оставшуюся жизнь.
- Конечно, - Скинкс покивал. - Объясняю: мы, рууриане, вылупляемся из яйца и проходим три различные формы существования. Сначала идет личинка, ее вы видите перед собой. Затем куколка, и, наконец, в финальной фазе мы становимся так называемыми крылатиками, которые обеспечивают выживание нашей расы. Куколки, как правило, беспомощны, вы же понимаете, а крылатиков, гм, так сказать, в основном интересует полет, спаривание и отложение яиц.
- Увижу хоть одно яйцо или кокон на корабле… - грозно начал Хэн.
- Он обещал, - перебил его Бадуре. - Теперь доволен?
Скинкс терпеливо подождал конца перебранки.
- Так что работа по защите куколок и опеке простодушных крылатиков ложится на нас, руурианцев, находящихся на стадии личинок. Мы очень-очень заняты, начиная с рождения.
- Так что же заставило такую хорошую личинку забираться на корабль в поисках утерянного сокровища? - спросил Хэн.
- Я изучал историю ваших рас, - кстати, вам известно, что только вы, люди, живете на многих планетах Галактики? - и со временем меня заинтересовала концепция приключения, - стыдливо признался Скинкс, как будто исповедовался в тайном извращении. - Из всех рас, которые ставят свое благосостояние на кон, не будучи уверенными в результате, статистически эта черта более всего проявлена в людях, одной из самых удачных жизненных форм.
Посмотрев на лица слушателей, руурианин заговорил медленнее, тщательно подыскивая слова:
- Рассказы, легенды, песни, голографические фильмы - доказательства повсюду. Так что прежде, чем я окуклюсь, чтобы глубоко уснуть и проснуться существом, которое перестанет быть Скинксом, я захотел отбросить ненадолго здравый смысл и отправиться в путешествие в человеческом стиле.
Судя по голосу, Скинкс был в восторге.
- Сыграй ему мелодию, которую ты играл мне, - попросил Бадуре после долгого молчания.
Руурианин охотно достал из свертка - материал напоминал Хэну лист дерева, но у него никак не доходили руки пощупать, - явно музыкальный инструмент. Вообще все свои личные вещи Скинкс хранил в таких сверточках, развешанных на специальном приспособлении, похожем на небольшое деревце.
Хэн слышал достаточно нечеловеческой музыки на своем веку, чтобы с радостью слушать еще один вариант. Конечно, он, может быть, пропускал достойное исполнение, но могло быть и так, что его ожидали звуки, больше напоминающие скрежет машины с испорченным двигателем. Хэн поспешно сменил тему разговора.
- Ты не покажешь, что у тебя в других ящиках? - Хэн огляделся. - Где Хасти? Ей неинтересно?
- Мы скоро шлепнемся на планету, - сказал Бадуре. - Она готовится. Скинкс, покажи мальчику остальное, он у нас любознательный.
Скинкс слез со своего насеста, встряхнул оранжевой пушистой шубкой и изящно заскользил к груде ящиков. Надеясь, что в "остальное" не входят всякие малоаппетитные объекты, которые обычно встречаются в музеях, Хэн поплелся за ним. Следуя указаниям Скинкса, он открыл первый контейнер и негромко присвистнул от изумления.
- Бадуре, - позвал он в конце концов, - помоги мне вытащить эту штуку, а?
Вдвоем они едва справились.
Хэн присел возле игрового столика, на который они водрузили увесистый экспонат, и стал смотреть на него.
Это была голова автомата. Точнее, верхняя турель древнего-древнего робота. Оптические линзы потемнели от времени. Броня у него была как у дредноута, толстая, тяжелая. Конструкцию Хэн опознать не сумел, но на броне еще можно было различить техническую гравировку и пометки.
- Боевой робот, - объяснил Скинкс. - Ксим Деспот держал целую бригаду таких дроидов в качестве абсолютно преданной гвардии. По тем временам они были самыми грозными человекообразными боевыми машинами в Галактике. Останки того, что вы видите, были найдены в руинах орбитальной крепости Ксима - возможно, единственной, которая не была уничтожена в Третьей битве при Вонторе, когда Ксим был окончательно повержен. Остальные обломки находятся в других ящиках. Считается, что на борту "Королевы Ранруна" таких роботов было не меньше тысячи, они охраняли сокровища, когда корабль исчез.
Хэн открыл еще один ящик. В нем лежала гигантская грудная пластина; судя по размерам, без помощи Чубакки кореллианину в жизни ее не приподнять. В центре пластины красовалась эмблема Ксима, мертвая голова, из пустых глазниц которой били солнечные лучи. Вошел Боллукс, приоткрыл створку у себя на груди, чтобы Синий Макс смог увидеть, что делается вокруг.
- Капитан, первый помощник Чубакка говорит, что мы вскоре вернемся в обычное пространство, - возвестил дроид. Затем его красные фоторецепторы узрели находку и (Хэн мог поклясться) разгорелись, как два уголька. Даже говорить Боллукс стал чуть взволнованнее, чем обычно. - Сэр, что это такое?
Макс тоже захотел взглянуть повнимательнее.
- Какая старинная вещь, - изумился дроид. - Что это за машина, сэр?
- Боевой дроид, - сказал ему Хэн, инспектируя другие ящики. - Возможно, твой пра-прадедушка.
Он стоял спиной и не видел, как металлические пальцы дроида украдкой погладили массивную голову старого робота.
- Противоударная установка, - бормотал Хэн. - Усиленная броня. Посмотри, какая толстая! Энергетической установки хватит на целый машинный парк. Х-мм… встроенное оружие, химическое и энергетическое. Что я пропустил?
Он закончил обшаривать ящики и посмотрел на Боллукса.
- Этих ребят невозможно было остановить. Даже если у меня будет бластер в руках, я не хотел бы ввязываться в драку с ними. Даже с одним-единственным. - Он поставил крышку обратно. - Что ж, парни, найдите себе места и устраивайтесь поудобнее. Как только я доберусь до кокпита, мы выскочим из гиперпространства. Где Хасти? Если кто-то будет болтаться…
Он с трудом поймал отвалившуюся челюсть. Хасти - это должна быть она, больше просто было некому - стремительно вошла в салон. Но фабрично-шахтерская девчонка куда-то исчезла. Рыжие волосы спадали мягкими пушистыми волнами. Платье из красно-черной переливающейся ткани крепилось дорогими пряжками. Поверх всего был накинут добротный плащ. Добавить сюда явный макияж, хотя Хэн не мог точно сказать, что чем накрашено. Хасти выглядела старше, более броско и более уравновешено.
- Девочка, - выдохнул кое-как Бадуре, - на мгновение я решил, что передо мной призрак. Ты - просто копия Ланни.
Час назад я сказал, что девчонка не сможет закрутить роман даже с тюремным контингентом, вспомнил Хэн. Кто меня тянул за язык?..
Вслух он спросил;
- Зачем маскарад?
Пока Хэн издалека разглядывал Хасти (близко он подходить боялся, опасаясь головокружения), Бадуре стал объяснять:
- Когда Ланни положила дискету на хранение, она была одета в такой же костюм, - он указал на Хасти, - чтобы никто не догадался, что она работает на шахте. Перед смертью она успела передать нам пароль и код в хранилище. Хасти должна быть похожа на бедняжку Ланни, в том случае, если кто-нибудь в хранилище помнит ее сестру.
Хасти махнула в сторону капитанской каюты.
- Миленькая у тебя там помойка, - ядовито улыбнулась она. - Такое впечатление, что ты там праздновал шесть дней подряд.
Вообще-то больше. Последняя попойка продолжалась дней десять. По крайней мере, первые десять дней он помнил.
Если она думала, что ему нечего возразить, то ошибалась. К сожалению, ответ заглушил разгневанный вопль из кокпита. Вопль сопровождался бешеным лаем и дикими стенаниями. Пассажиры замерли на местах. Хэн был осчастливлен. Еще никому не удавалось без последствий пережить извещение от первого помощника и второго пилота о том, что они вот-вот выйдут в нормальное пространство. Чуи настаивал, чтобы капитан присутствовал в рубке при этом событии.
- Мне интересно, - сказал Скинкс, - но не прошу ли я слишком многого, желая увидеть процесс с непосредственного, так сказать, места?
- Нормально, - откликнулся Хэн рассеянно; его все еще занимал вид Хасти. - Ну а ты? Хочешь глянуть?
Хасти надула губки. Ситх с тобой, решил Хэн. Скинкс восторженно отправился в рубку, размышляя, что, насколько он может заключить, вариации ухаживания и прихорашивания у людей бесчисленны и недоступны для понимания среднего ученого. Бадуре пошел следом. Хэн все еще решал: надо ли предложить даме руку или пусть себе топает самостоятельно.
В салоне остался всеми забытый Боллукс. Он сидел, разглядывая голову боевого робота, покоящуюся в его холодных ладонях.
Судя по выражению лица, Бадуре явно хотелось погладить его по головке.
- Хэн, мальчик мой, - медленно сказал он, как будто бы говорил с недоразвитым ребенком. - Никогда не надо злить таких людей, как Галландро. А потом еще и скрываться, делая из них дураков. Такие, как он, вывернутся наизнанку, чтобы сохранить репутацию. Ты знаешь это не хуже меня. Они не держат ударов. Он будет преследовать тебя до тех пор, пока не поквитается.
Хэн вздохнул.
- Галактика большая, Галландро не станет тратить жизнь на поиски, - про себя он подумал, что хотел бы верить собственным словам, да что-то не получается.
Краем уха он уловил тихий звук за спиной, нырнул с кресла на пол, в полете выхватывая пистолет и стреляя навскидку. Луч ударил в самый центр шарика.
- Неплохо, Макс, - прокомментировал Хэн, поднимаясь и потирая ушибленный локоть.
- Вы меня потрясли, капитан, - признался Скинкс, выглядывая из-за спинки кресла. - Вы прекрасный стрелок.
- И со многими ты знаком? - спросил Хэн. - Скажи лучше, зачем ты отправился в этот рейс? Мы могли привезти дискету тебе, вот и все.
Маленький руурианин, казалось, смутился.
- Э-э, видите ли, вероятно, вам известен жизненный цикл моей расы…
- Ты первый руурианин, которого я видел, - честно сказал ему Хэн. - Скинкс, в Галактике столько разных жизненных форм, что устанешь считать. Перечислить только разумные - работенка на всю оставшуюся жизнь.
- Конечно, - Скинкс покивал. - Объясняю: мы, рууриане, вылупляемся из яйца и проходим три различные формы существования. Сначала идет личинка, ее вы видите перед собой. Затем куколка, и, наконец, в финальной фазе мы становимся так называемыми крылатиками, которые обеспечивают выживание нашей расы. Куколки, как правило, беспомощны, вы же понимаете, а крылатиков, гм, так сказать, в основном интересует полет, спаривание и отложение яиц.
- Увижу хоть одно яйцо или кокон на корабле… - грозно начал Хэн.
- Он обещал, - перебил его Бадуре. - Теперь доволен?
Скинкс терпеливо подождал конца перебранки.
- Так что работа по защите куколок и опеке простодушных крылатиков ложится на нас, руурианцев, находящихся на стадии личинок. Мы очень-очень заняты, начиная с рождения.
- Так что же заставило такую хорошую личинку забираться на корабль в поисках утерянного сокровища? - спросил Хэн.
- Я изучал историю ваших рас, - кстати, вам известно, что только вы, люди, живете на многих планетах Галактики? - и со временем меня заинтересовала концепция приключения, - стыдливо признался Скинкс, как будто исповедовался в тайном извращении. - Из всех рас, которые ставят свое благосостояние на кон, не будучи уверенными в результате, статистически эта черта более всего проявлена в людях, одной из самых удачных жизненных форм.
Посмотрев на лица слушателей, руурианин заговорил медленнее, тщательно подыскивая слова:
- Рассказы, легенды, песни, голографические фильмы - доказательства повсюду. Так что прежде, чем я окуклюсь, чтобы глубоко уснуть и проснуться существом, которое перестанет быть Скинксом, я захотел отбросить ненадолго здравый смысл и отправиться в путешествие в человеческом стиле.
Судя по голосу, Скинкс был в восторге.
- Сыграй ему мелодию, которую ты играл мне, - попросил Бадуре после долгого молчания.
Руурианин охотно достал из свертка - материал напоминал Хэну лист дерева, но у него никак не доходили руки пощупать, - явно музыкальный инструмент. Вообще все свои личные вещи Скинкс хранил в таких сверточках, развешанных на специальном приспособлении, похожем на небольшое деревце.
Хэн слышал достаточно нечеловеческой музыки на своем веку, чтобы с радостью слушать еще один вариант. Конечно, он, может быть, пропускал достойное исполнение, но могло быть и так, что его ожидали звуки, больше напоминающие скрежет машины с испорченным двигателем. Хэн поспешно сменил тему разговора.
- Ты не покажешь, что у тебя в других ящиках? - Хэн огляделся. - Где Хасти? Ей неинтересно?
- Мы скоро шлепнемся на планету, - сказал Бадуре. - Она готовится. Скинкс, покажи мальчику остальное, он у нас любознательный.
Скинкс слез со своего насеста, встряхнул оранжевой пушистой шубкой и изящно заскользил к груде ящиков. Надеясь, что в "остальное" не входят всякие малоаппетитные объекты, которые обычно встречаются в музеях, Хэн поплелся за ним. Следуя указаниям Скинкса, он открыл первый контейнер и негромко присвистнул от изумления.
- Бадуре, - позвал он в конце концов, - помоги мне вытащить эту штуку, а?
Вдвоем они едва справились.
Хэн присел возле игрового столика, на который они водрузили увесистый экспонат, и стал смотреть на него.
Это была голова автомата. Точнее, верхняя турель древнего-древнего робота. Оптические линзы потемнели от времени. Броня у него была как у дредноута, толстая, тяжелая. Конструкцию Хэн опознать не сумел, но на броне еще можно было различить техническую гравировку и пометки.
- Боевой робот, - объяснил Скинкс. - Ксим Деспот держал целую бригаду таких дроидов в качестве абсолютно преданной гвардии. По тем временам они были самыми грозными человекообразными боевыми машинами в Галактике. Останки того, что вы видите, были найдены в руинах орбитальной крепости Ксима - возможно, единственной, которая не была уничтожена в Третьей битве при Вонторе, когда Ксим был окончательно повержен. Остальные обломки находятся в других ящиках. Считается, что на борту "Королевы Ранруна" таких роботов было не меньше тысячи, они охраняли сокровища, когда корабль исчез.
Хэн открыл еще один ящик. В нем лежала гигантская грудная пластина; судя по размерам, без помощи Чубакки кореллианину в жизни ее не приподнять. В центре пластины красовалась эмблема Ксима, мертвая голова, из пустых глазниц которой били солнечные лучи. Вошел Боллукс, приоткрыл створку у себя на груди, чтобы Синий Макс смог увидеть, что делается вокруг.
- Капитан, первый помощник Чубакка говорит, что мы вскоре вернемся в обычное пространство, - возвестил дроид. Затем его красные фоторецепторы узрели находку и (Хэн мог поклясться) разгорелись, как два уголька. Даже говорить Боллукс стал чуть взволнованнее, чем обычно. - Сэр, что это такое?
Макс тоже захотел взглянуть повнимательнее.
- Какая старинная вещь, - изумился дроид. - Что это за машина, сэр?
- Боевой дроид, - сказал ему Хэн, инспектируя другие ящики. - Возможно, твой пра-прадедушка.
Он стоял спиной и не видел, как металлические пальцы дроида украдкой погладили массивную голову старого робота.
- Противоударная установка, - бормотал Хэн. - Усиленная броня. Посмотри, какая толстая! Энергетической установки хватит на целый машинный парк. Х-мм… встроенное оружие, химическое и энергетическое. Что я пропустил?
Он закончил обшаривать ящики и посмотрел на Боллукса.
- Этих ребят невозможно было остановить. Даже если у меня будет бластер в руках, я не хотел бы ввязываться в драку с ними. Даже с одним-единственным. - Он поставил крышку обратно. - Что ж, парни, найдите себе места и устраивайтесь поудобнее. Как только я доберусь до кокпита, мы выскочим из гиперпространства. Где Хасти? Если кто-то будет болтаться…
Он с трудом поймал отвалившуюся челюсть. Хасти - это должна быть она, больше просто было некому - стремительно вошла в салон. Но фабрично-шахтерская девчонка куда-то исчезла. Рыжие волосы спадали мягкими пушистыми волнами. Платье из красно-черной переливающейся ткани крепилось дорогими пряжками. Поверх всего был накинут добротный плащ. Добавить сюда явный макияж, хотя Хэн не мог точно сказать, что чем накрашено. Хасти выглядела старше, более броско и более уравновешено.
- Девочка, - выдохнул кое-как Бадуре, - на мгновение я решил, что передо мной призрак. Ты - просто копия Ланни.
Час назад я сказал, что девчонка не сможет закрутить роман даже с тюремным контингентом, вспомнил Хэн. Кто меня тянул за язык?..
Вслух он спросил;
- Зачем маскарад?
Пока Хэн издалека разглядывал Хасти (близко он подходить боялся, опасаясь головокружения), Бадуре стал объяснять:
- Когда Ланни положила дискету на хранение, она была одета в такой же костюм, - он указал на Хасти, - чтобы никто не догадался, что она работает на шахте. Перед смертью она успела передать нам пароль и код в хранилище. Хасти должна быть похожа на бедняжку Ланни, в том случае, если кто-нибудь в хранилище помнит ее сестру.
Хасти махнула в сторону капитанской каюты.
- Миленькая у тебя там помойка, - ядовито улыбнулась она. - Такое впечатление, что ты там праздновал шесть дней подряд.
Вообще-то больше. Последняя попойка продолжалась дней десять. По крайней мере, первые десять дней он помнил.
Если она думала, что ему нечего возразить, то ошибалась. К сожалению, ответ заглушил разгневанный вопль из кокпита. Вопль сопровождался бешеным лаем и дикими стенаниями. Пассажиры замерли на местах. Хэн был осчастливлен. Еще никому не удавалось без последствий пережить извещение от первого помощника и второго пилота о том, что они вот-вот выйдут в нормальное пространство. Чуи настаивал, чтобы капитан присутствовал в рубке при этом событии.
- Мне интересно, - сказал Скинкс, - но не прошу ли я слишком многого, желая увидеть процесс с непосредственного, так сказать, места?
- Нормально, - откликнулся Хэн рассеянно; его все еще занимал вид Хасти. - Ну а ты? Хочешь глянуть?
Хасти надула губки. Ситх с тобой, решил Хэн. Скинкс восторженно отправился в рубку, размышляя, что, насколько он может заключить, вариации ухаживания и прихорашивания у людей бесчисленны и недоступны для понимания среднего ученого. Бадуре пошел следом. Хэн все еще решал: надо ли предложить даме руку или пусть себе топает самостоятельно.
В салоне остался всеми забытый Боллукс. Он сидел, разглядывая голову боевого робота, покоящуюся в его холодных ладонях.
6
В лучшие свои дни Деллалт был не последней планетой в стратегически важном кластере. Но все это было во времена дореспубликанского периода, теперь известного как Экспансионный. Время шло, менялись торговые маршруты, увеличивались размеры и возможности космических кораблей, становилась жестче конкуренция, деньги, люди и власть стекались к центру Республики - а процветающая планета Деллалт превратилась в забытый всеми мирок, практически не посещаемый шарик, что крутится вокруг третьестепенной звезды.
Поверхность Деллалта - водяная гладь, океан с тремя континентами и россыпью островов, изрытых реками и залитых озерами. Сокровищница Ксима Деспота построена на южной оконечности одного из них, длинной загогулиной пересекающего экватор. Там же расположено и единственное крупное поселение - крупное по масштабам давно опустевшей планеты. Город возвели еще при Ксиме.
Укрепления на древних террасах, не дающих осыпаться пологим горам, оборонительные башни и равелины, охватывающие город кольцом, некогда белые, - сейчас лишь руины, где иногда можно выкопать насквозь проржавевшие детали необычных машин, куски пластика и черепки. Пилоны монорельса и высокие здания затянуло густой сетью лиан. Среди зарослей и развалин попадаются и недавние постройки, неаккуратные, плохо спланированные, наспех сколоченные из подручных материалов. Их сразу видно.
Бадуре упомянул, что на Деллалте, кроме колонистов, живут зауроптероиды, местная раса крупных водных рептилий, сосуществующих с человеком согласно жестко составленному договору.
Каких-либо властей в порту не существовало; бюрократия считалась лишней роскошью, Гегемония Тион предпочитала заключать дела попросту. В другое время Хэн бы радовался, как ребенок, но на этот раз им надо было привлечь к себе внимание. Поэтому по трапу спускались не спеша, потягиваясь и разминая затекшие мышцы. Посадочная площадка оказалась всего лишь плоской вершиной большого холма, сплошь покрытой заплатами выжженной земли - следами прежних посадок и взлетов. Было холодно. Дыхание замерзало и висело в воздухе облачками пара. Хэн по самый нос закутался в старую пилотскую кожанку, потертую и засаленную на локтях, выцветшую от долгого употребления. Он давно хотел приобрести новую. Или хотя бы что-нибудь сделать с темными квадратиками там, где были спороты нашивки и знаки различия… Хэн тряхнул головой и поднял воротник.
Вниз по склону холма к длинному узкому озеру стекал город. Хэн огляделся, прикинул, разглядывая пятна: посадки две-три за год; от силы - четыре. Скорее всего, патрульные корабли плюс случайно заскочивший на огонек трамповый грузовоз.
Год на этой планетке был в полтора раза длиннее стандартного, а день, наоборот, короче. Сила тяжести была больше привычной, но Хэн еще во время полета сверился с реестром и понемногу подгонял гравитацию "Сокола" до требуемой, так что все привыкли и особых неудобств не испытывали.
В городке их заметили; оттуда уже валом валил народ, люди смеялись и выкрикивали приветствия. Наряды женщин напоминали костюм Хасти и различались только цветами, украшениями и стоимостью ткани. Одежда мужчин состояла из свободных, широких шаровар, войлочных курток, шарфов и тюрбанов. Все это довершалось развевающимися плащами и балахонами. Дети были одеты как взрослые.
Встречать их вышли не только люди, но и свора тявкающих вислоухих животин о четырех ногах, с острыми, точно иглы, зубами в два ряда и голыми цепкими хватательными хвостами. Одна из зверюг немедленно попробовала на вкус стойку шасси "Сокола". Хэн швырнул в нее камень. Не попал, но зловредное животное вмиг забыло о корабле и вознамерилось вонзить зубы в ногу его капитана.
- Р-ррхаф! - строго сказал ему Хэн.
То ли зверюга понимала язык вуки, то ли подействовала интонация, но тварь поджала хвост и умчалась. Тогда Хэн спросил у толпы, кто владелец во-о-он того здания, одиноко разваливающегося на краю площадки. Судя по створкам (одна еще держалась, но вторая выглядела так, будто собиралась вот-вот рассыпаться в труху), строение могло быть только складом. Тут же отыскался хозяин, просто ему было сложно так быстро протолкаться сквозь плотную толпу, раздавая по ходу тумаки и проклятия, которые никто не принимал на свой счет.
Хозяин был низкорослый, впрочем, как все на Деллалте, крепко скроенный и упитанный; его жиденькие бакенбарды не скрывали ни рябых щек, ни шеи, подпорченной какой-то местной болезнью. Вместо зубов во рту торчали коричневые пеньки. И из этого рта феноменально воняло. Правда, Хэн давно уже перестал испытывать отвращение к подобным типам, что ж поделать, природа делает свое дело, а медики ей не мешают. Да и нет их тут, на самом деле.
Хэн снова спросил о складе. На Деллалте изъяснялись на сносном общегалактическом, но с густым сочным акцентом. Поскольку речь Хэна тоже не была образчиком нормативности, кореллианину оставалось лишь надеяться, что они друг друга поймут. Хозяин рассыпался в уверениях, что условия аренды настолько выгодны, что он не осмеливается тратить драгоценное время уважаемого гостя на их обсуждение. А разгрузку же можно начать немедленно, вот прямо сейчас, чего же ждать, странный вы человек… Врал, конечно, но как врал-то! Хэн только кивал, стараясь не морщиться. В этом спектакле он играл простачка. Ругаться - дело Бадуре.
Открыли грузовой шлюз; оттуда, полязгивая, выбрался Боллукс и методично принялся совершать рейсы между складом и кораблем. Его сразу же окружили местные ребятишки и кусачие звери, но кузены и родственники хозяина разогнали зевак, кого пинком, кого руганью и оплеухой. Народ подал назад, но глаз с робота не спускал. Похоже, такие модели здесь были в диковину, чему Хэн лично ничуть не удивлялся. Боллукс, не обращая внимания на произведенный фурор, спокойно и обстоятельно складировал ящики и канистры, коробки и бочки.
Раз нельзя потрогать дроида, толпа придумала себе новое развлечение. Они облепили "Сокола", точно мухи-вонючки - навоз, застенчиво оглаживали броню, трогали трап и шасси, ахали в изумлении. Потом кто-то заметил Чубакку. Вуки сидел в кабине и с любопытством наблюдал за возней, широко улыбаясь. Кто-то заверещал, толпа отхлынула, чуть ли не разом сделав пальцами отвращающий знак. Чубакка невозмутимо взирал сверху. Хэн внизу, на земле, делал вид, что его вовсе не беспокоит, пришла или не пришла кому-нибудь в голову мысль, что его улыбчивый старпом не спускает лап с гашетки.
Гора груза на складе значительно выросла, когда хозяйские кузены заняли позицию у дверей, а сам хозяин заломил немыслимую цену за аренду. Хэн, недолго думая, обозвал толстяка старым жмотом и объяснил, что сделает на досуге, когда груз перекочует со склада обратно в трюм. В их планы этот пассаж не входил, но уж больно было велико искушение. Бадуре оттер кореллианина и сунул хозяину под нос гигантских размеров кулак, исполосованный шрамами. Хозяин воздел руки над головой и воззвал к предкам за справедливостью. Затем, встопорщив бакенбарды, критически отозвался о внешности иноземцев и обстоятельствах их появления на свет. Прежде, чем Бадуре снова успел вмешаться, Хэн воспылал праведным гневом. Он понятия не имел, кто его родители, но за оскорбление пусть даже гипотетической мамы был готов расквасить нос кому угодно…
Все было именно так, как предсказал Солдат. На провинциальных мирах домовладельцы не могут позволить себе повесить дорогие замки на каждую дверь. Так что и большие ворота, и задняя дверь запирались на обычный засов. Кореллианин в последний момент подсунул Хасти вибронож - на всякий случай, - но все, что ей надо было сделать, это просто отодвинуть засов и выйти наружу.
Заглянув за угол, она насчитала по меньшей мере три центра оживления. Один - Хэн на пару с Бадуре, которые яростно торговались с владельцем склада, обмениваясь мнениями о личной гигиене и предках обеих сторон в лучшей деллалтианской манере. Второй - небольшая толпа, не менее оживленно дебатирующая происхождение Чубакки. Третий представлял собой Боллукс, который продолжал размеренно таскать на склад ящики. Следом за дроидом ходила свита из многочисленных кузенов хозяина склада. Кузены следили, чтобы с ящиками ничего не случилось. Если в цене не сойдутся, их можно будет конфисковать. Вместе с содержимым, разумеется.
Жители города, как дети, радовались неожиданному развлечению.
Свою лепту в "дымовую завесу" внес и руурианин. В явном намерении проконсультироваться с капитаном Скинкс спустился по трапу. Толпа всполошилась и повалила смотреть на новое чудо.
Удостоверившись, что пистолет по-прежнему лежит во внутреннем кармане и достаточно быстро оттуда извлекается, Хасти отправилась в путь. Надвинутый капюшон превращал ее в невидимку. Она знала город; не так чтобы очень хорошо, но ей доводилось бывать здесь раньше по поручениям Ланни.
Каменные разноцветные плитки тротуара, положенные в те времена, когда хранилища были новыми, сжевало время. По обочинам улица расползалась в жидкую грязь. Хасти благоразумно держалась середины, подальше от стен: угроза, что тебе на голову что-нибудь выплеснут, была более чем реальна. Высокие каблуки (подумать только, она забыла, как на них ходят!) то увязали в глине, то цеплялись за тротуар. Вокруг суетился, толпился, что-то таскал пестрый люд. Шестеро молодцев протащили носилки, в которых покачивались два бледных, сухих, как мертвецы, старика - местная аристократия. Их обогнал экипаж, запряженный парочкой восьминогих ломовых тварей. Среди живого транспорта они тоже, очевидно, были аристократами, разительно напоминая мощи, обтянутые облезлой шкурой.
Из соседнего питейного заведения вывалилась хмельная троица и приветствовала Хасти, подняв кружки, в которых плескалась мутная желтоватая жидкость. По неписаному закону женщину никто бы не тронул, по крайней мере в городе, но Хасти все-таки не убирала руки с пистолета и не поднимала взгляд. То ли гуляки обладали невероятным чутьем, то ли решили, что на космический корабль глазеть интереснее, то ли каким-то образом мимо них прошли события, о которых вот уже месяц судачил весь город.
Город крошился на глазах. Растительность грызла каменную кладку, осыпалась старая штукатурка, заполненные мхом трещины змеились по стенам. Хасти свернула за угол и увидела сокровищницу Ксима Деспота: сложный комплекс зданий с одним-единственным, но хорошо укрепленным входом. Из года в год сюда лезли воры - и находили пустые сонные залы, ничем не занятые полки, закрома, ожидающие, чтобы их заполнили хоть чем-нибудь. Время от времени здесь можно было встретить случайного туриста или студента, скучающего над дипломной работой, посвященной периоду правления Ксима. Галактика слишком богата чудесами, до которых куда легче добраться, чтобы прельститься на здешнюю пустоту.
На выщербленном фасаде красовалась эмблема Ксима - голый череп, из глазниц которого били яркие лучи. Внизу была выложена надпись на давно уже мертвом языке: "Вечное преклонение перед Ксимом, чья рука закрывает звезды, чье имя переживет время".
Хасти задержалась на пару секунд, чтобы поглядеть на свое отражение в отполированной колонне и удостовериться в сходстве с сестрой. Но в голову мгновенно полезла всякая ерунда. Хэн Соло… как он внезапно поменял о ней мнение. Тут она чуть не вскипела, вспомнив, как он приставал к ней. Да какое ему, собственно, дело, застегнут или нет на ней ремень безопасности?! Но корабль он посадил мастерски, надо признать. Это произвело на нее впечатление. Но не потому ли он так лихачил, что хотел произвести впечатление? Она фыркнула. Либо этот олух не способен понять, что не нравится ей, либо не хочет признать очевидный факт.
Злясь на пилота, Хасти нескладно пересекла улицу и через разрушенный портик прошла внутрь хранилищ. Там было темно и прохладно. Она оказалась в огромном круглом зале. По мысли строителей, он должен был освещаться монументальными люминесцентными панелями. Вместо этого повсюду мигали слабые огоньки масляных ламп. Хасти не удивилась бы, увидев воткнутый в стену факел.
В центре зала располагались конторки, перегородки делили пространство на конторы. Между ними бродили местные жители, нагруженные кассетами, старомодными информационными катушками и даже - Хасти не удержалась и покачала головой - пачками компьютерных распечаток.
Из полумрака к ней шагнул человек - высокий, широкоплечий, с волосами такого же белого цвета, как и раздвоенная борода. Двигался он уверенно и проворно, на пятках у него висел помощник, казавшийся полной его противоположностью - низкорослый, субтильный, с длинными черными волосами, расчесанными на пробор. Голос высокого был сердечен и мягок:
- Я - хранитель. Как я могу вам помочь?
Хасти задрала подбородок, сожалея, что давно не практиковалась в местном выговоре.
- Депозит, - сказала она. - Я хочу забрать то, что принадлежит мне.
Хранитель причудливо переплел пальцы и сделал руками необычный жест; вежливое приглашение, вспомнила Хасти.
- Разумеется. Я лично помогу вам.
Он что-то пробормотал, нагнувшись к помощнику. Тот испарился.
Хасти вовремя вспомнила, что ей следует держаться справа от мужчины, как принято на Деллалте. Коридоры хранилищ, отмеченные плесенью столетий, были украшены орнаментом из цветных кристаллов. Во многих местах мозаика потрескалась, ее кусочки осыпались, обнажив голые стены. Звуки шагов вязли в сумраке над головой.
Наконец они добрались до стены - не окончания коридора, просто грубой каменной кладки, перегородившей проход и странно смотревшейся после поврежденных, но узорчатых стен. В стену был врезан небольшой аппарат. Хранитель указал на него.
- Если даме будет угодно произнести несколько слов в дешифратор, мы сможем войти на склад.
Хасти досадливо прикусила губу. Вот так новость… сестра ничего не говорила…
Хранитель терпеливо смотрел на нее. Наклонившись к коробке шифратора, Хасти отчетливо произнесла:
- Ланни Тружоу.
Хозяин повизгивал в ответ, рвал волосы из бороды и бакенбард, сопровождая процесс битием себя в грудь свободной рукой, клялся предками, что присоединится к почтенным старцам раньше времени, потому что приезжие крадут еду у его детей прямо изо рта. Скинкс заворожено слушал и делал пометки в блокнотике. Хэн слушал менее внимательно, больше беспокоясь, что кто-нибудь посторонний заметит, как Хасти уходит с посадочной площадки. Кто-то крепко постучал его по плечу.
- Я вижу вашу перебранку, капитан, - сказал ему Боллукс. - Как вы полагаете, следует ли мне продолжать разгрузку, сэр?
Поверхность Деллалта - водяная гладь, океан с тремя континентами и россыпью островов, изрытых реками и залитых озерами. Сокровищница Ксима Деспота построена на южной оконечности одного из них, длинной загогулиной пересекающего экватор. Там же расположено и единственное крупное поселение - крупное по масштабам давно опустевшей планеты. Город возвели еще при Ксиме.
Укрепления на древних террасах, не дающих осыпаться пологим горам, оборонительные башни и равелины, охватывающие город кольцом, некогда белые, - сейчас лишь руины, где иногда можно выкопать насквозь проржавевшие детали необычных машин, куски пластика и черепки. Пилоны монорельса и высокие здания затянуло густой сетью лиан. Среди зарослей и развалин попадаются и недавние постройки, неаккуратные, плохо спланированные, наспех сколоченные из подручных материалов. Их сразу видно.
Бадуре упомянул, что на Деллалте, кроме колонистов, живут зауроптероиды, местная раса крупных водных рептилий, сосуществующих с человеком согласно жестко составленному договору.
Каких-либо властей в порту не существовало; бюрократия считалась лишней роскошью, Гегемония Тион предпочитала заключать дела попросту. В другое время Хэн бы радовался, как ребенок, но на этот раз им надо было привлечь к себе внимание. Поэтому по трапу спускались не спеша, потягиваясь и разминая затекшие мышцы. Посадочная площадка оказалась всего лишь плоской вершиной большого холма, сплошь покрытой заплатами выжженной земли - следами прежних посадок и взлетов. Было холодно. Дыхание замерзало и висело в воздухе облачками пара. Хэн по самый нос закутался в старую пилотскую кожанку, потертую и засаленную на локтях, выцветшую от долгого употребления. Он давно хотел приобрести новую. Или хотя бы что-нибудь сделать с темными квадратиками там, где были спороты нашивки и знаки различия… Хэн тряхнул головой и поднял воротник.
Вниз по склону холма к длинному узкому озеру стекал город. Хэн огляделся, прикинул, разглядывая пятна: посадки две-три за год; от силы - четыре. Скорее всего, патрульные корабли плюс случайно заскочивший на огонек трамповый грузовоз.
Год на этой планетке был в полтора раза длиннее стандартного, а день, наоборот, короче. Сила тяжести была больше привычной, но Хэн еще во время полета сверился с реестром и понемногу подгонял гравитацию "Сокола" до требуемой, так что все привыкли и особых неудобств не испытывали.
В городке их заметили; оттуда уже валом валил народ, люди смеялись и выкрикивали приветствия. Наряды женщин напоминали костюм Хасти и различались только цветами, украшениями и стоимостью ткани. Одежда мужчин состояла из свободных, широких шаровар, войлочных курток, шарфов и тюрбанов. Все это довершалось развевающимися плащами и балахонами. Дети были одеты как взрослые.
Встречать их вышли не только люди, но и свора тявкающих вислоухих животин о четырех ногах, с острыми, точно иглы, зубами в два ряда и голыми цепкими хватательными хвостами. Одна из зверюг немедленно попробовала на вкус стойку шасси "Сокола". Хэн швырнул в нее камень. Не попал, но зловредное животное вмиг забыло о корабле и вознамерилось вонзить зубы в ногу его капитана.
- Р-ррхаф! - строго сказал ему Хэн.
То ли зверюга понимала язык вуки, то ли подействовала интонация, но тварь поджала хвост и умчалась. Тогда Хэн спросил у толпы, кто владелец во-о-он того здания, одиноко разваливающегося на краю площадки. Судя по створкам (одна еще держалась, но вторая выглядела так, будто собиралась вот-вот рассыпаться в труху), строение могло быть только складом. Тут же отыскался хозяин, просто ему было сложно так быстро протолкаться сквозь плотную толпу, раздавая по ходу тумаки и проклятия, которые никто не принимал на свой счет.
Хозяин был низкорослый, впрочем, как все на Деллалте, крепко скроенный и упитанный; его жиденькие бакенбарды не скрывали ни рябых щек, ни шеи, подпорченной какой-то местной болезнью. Вместо зубов во рту торчали коричневые пеньки. И из этого рта феноменально воняло. Правда, Хэн давно уже перестал испытывать отвращение к подобным типам, что ж поделать, природа делает свое дело, а медики ей не мешают. Да и нет их тут, на самом деле.
Хэн снова спросил о складе. На Деллалте изъяснялись на сносном общегалактическом, но с густым сочным акцентом. Поскольку речь Хэна тоже не была образчиком нормативности, кореллианину оставалось лишь надеяться, что они друг друга поймут. Хозяин рассыпался в уверениях, что условия аренды настолько выгодны, что он не осмеливается тратить драгоценное время уважаемого гостя на их обсуждение. А разгрузку же можно начать немедленно, вот прямо сейчас, чего же ждать, странный вы человек… Врал, конечно, но как врал-то! Хэн только кивал, стараясь не морщиться. В этом спектакле он играл простачка. Ругаться - дело Бадуре.
Открыли грузовой шлюз; оттуда, полязгивая, выбрался Боллукс и методично принялся совершать рейсы между складом и кораблем. Его сразу же окружили местные ребятишки и кусачие звери, но кузены и родственники хозяина разогнали зевак, кого пинком, кого руганью и оплеухой. Народ подал назад, но глаз с робота не спускал. Похоже, такие модели здесь были в диковину, чему Хэн лично ничуть не удивлялся. Боллукс, не обращая внимания на произведенный фурор, спокойно и обстоятельно складировал ящики и канистры, коробки и бочки.
Раз нельзя потрогать дроида, толпа придумала себе новое развлечение. Они облепили "Сокола", точно мухи-вонючки - навоз, застенчиво оглаживали броню, трогали трап и шасси, ахали в изумлении. Потом кто-то заметил Чубакку. Вуки сидел в кабине и с любопытством наблюдал за возней, широко улыбаясь. Кто-то заверещал, толпа отхлынула, чуть ли не разом сделав пальцами отвращающий знак. Чубакка невозмутимо взирал сверху. Хэн внизу, на земле, делал вид, что его вовсе не беспокоит, пришла или не пришла кому-нибудь в голову мысль, что его улыбчивый старпом не спускает лап с гашетки.
Гора груза на складе значительно выросла, когда хозяйские кузены заняли позицию у дверей, а сам хозяин заломил немыслимую цену за аренду. Хэн, недолго думая, обозвал толстяка старым жмотом и объяснил, что сделает на досуге, когда груз перекочует со склада обратно в трюм. В их планы этот пассаж не входил, но уж больно было велико искушение. Бадуре оттер кореллианина и сунул хозяину под нос гигантских размеров кулак, исполосованный шрамами. Хозяин воздел руки над головой и воззвал к предкам за справедливостью. Затем, встопорщив бакенбарды, критически отозвался о внешности иноземцев и обстоятельствах их появления на свет. Прежде, чем Бадуре снова успел вмешаться, Хэн воспылал праведным гневом. Он понятия не имел, кто его родители, но за оскорбление пусть даже гипотетической мамы был готов расквасить нос кому угодно…
***
Каждый раз, когда Боллукс выходил со склада, один из кузенов с грохотом захлопывал створку двери. Подождав, когда этот звук раздастся в третий раз, Хасти сдвинула крышку ящика, вылезла и растерла ладонями ноющую спину. Ей совсем не понравился план Бадуре, но пришлось согласиться. Сидя в вонючем ящике, Хасти думала только о том, что план, скорее всего, родился в кудлатой голове кореллианина, а Бадуре взял на себя авторство из опасения, что иначе она не уступит. Он был не далек от истины. Впрочем, как и она.Все было именно так, как предсказал Солдат. На провинциальных мирах домовладельцы не могут позволить себе повесить дорогие замки на каждую дверь. Так что и большие ворота, и задняя дверь запирались на обычный засов. Кореллианин в последний момент подсунул Хасти вибронож - на всякий случай, - но все, что ей надо было сделать, это просто отодвинуть засов и выйти наружу.
Заглянув за угол, она насчитала по меньшей мере три центра оживления. Один - Хэн на пару с Бадуре, которые яростно торговались с владельцем склада, обмениваясь мнениями о личной гигиене и предках обеих сторон в лучшей деллалтианской манере. Второй - небольшая толпа, не менее оживленно дебатирующая происхождение Чубакки. Третий представлял собой Боллукс, который продолжал размеренно таскать на склад ящики. Следом за дроидом ходила свита из многочисленных кузенов хозяина склада. Кузены следили, чтобы с ящиками ничего не случилось. Если в цене не сойдутся, их можно будет конфисковать. Вместе с содержимым, разумеется.
Жители города, как дети, радовались неожиданному развлечению.
Свою лепту в "дымовую завесу" внес и руурианин. В явном намерении проконсультироваться с капитаном Скинкс спустился по трапу. Толпа всполошилась и повалила смотреть на новое чудо.
Удостоверившись, что пистолет по-прежнему лежит во внутреннем кармане и достаточно быстро оттуда извлекается, Хасти отправилась в путь. Надвинутый капюшон превращал ее в невидимку. Она знала город; не так чтобы очень хорошо, но ей доводилось бывать здесь раньше по поручениям Ланни.
Каменные разноцветные плитки тротуара, положенные в те времена, когда хранилища были новыми, сжевало время. По обочинам улица расползалась в жидкую грязь. Хасти благоразумно держалась середины, подальше от стен: угроза, что тебе на голову что-нибудь выплеснут, была более чем реальна. Высокие каблуки (подумать только, она забыла, как на них ходят!) то увязали в глине, то цеплялись за тротуар. Вокруг суетился, толпился, что-то таскал пестрый люд. Шестеро молодцев протащили носилки, в которых покачивались два бледных, сухих, как мертвецы, старика - местная аристократия. Их обогнал экипаж, запряженный парочкой восьминогих ломовых тварей. Среди живого транспорта они тоже, очевидно, были аристократами, разительно напоминая мощи, обтянутые облезлой шкурой.
Из соседнего питейного заведения вывалилась хмельная троица и приветствовала Хасти, подняв кружки, в которых плескалась мутная желтоватая жидкость. По неписаному закону женщину никто бы не тронул, по крайней мере в городе, но Хасти все-таки не убирала руки с пистолета и не поднимала взгляд. То ли гуляки обладали невероятным чутьем, то ли решили, что на космический корабль глазеть интереснее, то ли каким-то образом мимо них прошли события, о которых вот уже месяц судачил весь город.
Город крошился на глазах. Растительность грызла каменную кладку, осыпалась старая штукатурка, заполненные мхом трещины змеились по стенам. Хасти свернула за угол и увидела сокровищницу Ксима Деспота: сложный комплекс зданий с одним-единственным, но хорошо укрепленным входом. Из года в год сюда лезли воры - и находили пустые сонные залы, ничем не занятые полки, закрома, ожидающие, чтобы их заполнили хоть чем-нибудь. Время от времени здесь можно было встретить случайного туриста или студента, скучающего над дипломной работой, посвященной периоду правления Ксима. Галактика слишком богата чудесами, до которых куда легче добраться, чтобы прельститься на здешнюю пустоту.
На выщербленном фасаде красовалась эмблема Ксима - голый череп, из глазниц которого били яркие лучи. Внизу была выложена надпись на давно уже мертвом языке: "Вечное преклонение перед Ксимом, чья рука закрывает звезды, чье имя переживет время".
Хасти задержалась на пару секунд, чтобы поглядеть на свое отражение в отполированной колонне и удостовериться в сходстве с сестрой. Но в голову мгновенно полезла всякая ерунда. Хэн Соло… как он внезапно поменял о ней мнение. Тут она чуть не вскипела, вспомнив, как он приставал к ней. Да какое ему, собственно, дело, застегнут или нет на ней ремень безопасности?! Но корабль он посадил мастерски, надо признать. Это произвело на нее впечатление. Но не потому ли он так лихачил, что хотел произвести впечатление? Она фыркнула. Либо этот олух не способен понять, что не нравится ей, либо не хочет признать очевидный факт.
Злясь на пилота, Хасти нескладно пересекла улицу и через разрушенный портик прошла внутрь хранилищ. Там было темно и прохладно. Она оказалась в огромном круглом зале. По мысли строителей, он должен был освещаться монументальными люминесцентными панелями. Вместо этого повсюду мигали слабые огоньки масляных ламп. Хасти не удивилась бы, увидев воткнутый в стену факел.
В центре зала располагались конторки, перегородки делили пространство на конторы. Между ними бродили местные жители, нагруженные кассетами, старомодными информационными катушками и даже - Хасти не удержалась и покачала головой - пачками компьютерных распечаток.
Из полумрака к ней шагнул человек - высокий, широкоплечий, с волосами такого же белого цвета, как и раздвоенная борода. Двигался он уверенно и проворно, на пятках у него висел помощник, казавшийся полной его противоположностью - низкорослый, субтильный, с длинными черными волосами, расчесанными на пробор. Голос высокого был сердечен и мягок:
- Я - хранитель. Как я могу вам помочь?
Хасти задрала подбородок, сожалея, что давно не практиковалась в местном выговоре.
- Депозит, - сказала она. - Я хочу забрать то, что принадлежит мне.
Хранитель причудливо переплел пальцы и сделал руками необычный жест; вежливое приглашение, вспомнила Хасти.
- Разумеется. Я лично помогу вам.
Он что-то пробормотал, нагнувшись к помощнику. Тот испарился.
Хасти вовремя вспомнила, что ей следует держаться справа от мужчины, как принято на Деллалте. Коридоры хранилищ, отмеченные плесенью столетий, были украшены орнаментом из цветных кристаллов. Во многих местах мозаика потрескалась, ее кусочки осыпались, обнажив голые стены. Звуки шагов вязли в сумраке над головой.
Наконец они добрались до стены - не окончания коридора, просто грубой каменной кладки, перегородившей проход и странно смотревшейся после поврежденных, но узорчатых стен. В стену был врезан небольшой аппарат. Хранитель указал на него.
- Если даме будет угодно произнести несколько слов в дешифратор, мы сможем войти на склад.
Хасти досадливо прикусила губу. Вот так новость… сестра ничего не говорила…
Хранитель терпеливо смотрел на нее. Наклонившись к коробке шифратора, Хасти отчетливо произнесла:
- Ланни Тружоу.
***
- Последнее предложение, - в четвертый раз грозно сказал Бадуре, - десять кредиток в день, гарантия на три дня минимум.Хозяин повизгивал в ответ, рвал волосы из бороды и бакенбард, сопровождая процесс битием себя в грудь свободной рукой, клялся предками, что присоединится к почтенным старцам раньше времени, потому что приезжие крадут еду у его детей прямо изо рта. Скинкс заворожено слушал и делал пометки в блокнотике. Хэн слушал менее внимательно, больше беспокоясь, что кто-нибудь посторонний заметит, как Хасти уходит с посадочной площадки. Кто-то крепко постучал его по плечу.
- Я вижу вашу перебранку, капитан, - сказал ему Боллукс. - Как вы полагаете, следует ли мне продолжать разгрузку, сэр?