Диана Рейдо. Прятки со счастьем

   Внезапно она остановилась, от изумления прикрыв рот ладонью.
   Лист ватмана на мольберте одного из студентов был девственно чистым.
   Парень стоял перед ним, задумчиво нахмурившись. Он созерцал гладкую поверхность бумаги, словно океанскую гладь.
   – Ты… ничего до сих пор не нарисовал, – открыла рот Дженна.
   Студент кротко кивнул.
   У него были темные глаза. Его каштановым волосам не помешала бы стрижка хорошей формы. Он тряхнул головой, чтобы убрать челку с лица.
   Дженна улыбнулась.
   – Не хочешь рисовать? – спросила она.
   Парень пожал плечами.
   – Давай так… Для начала – как тебя зовут?
   – Меня зовут Стивен. Стивен Маскем.
   Голос у него оказался таким же славным, приятным, как и внешность. Пожалуй, голос немного ломался. Сейчас было сложно сказать, каким он окажется в итоге – низким или звонким. Притягательная хрипотца преобладала в нем на данный момент…
   – Как я уже говорила вам, я – Дженна…
   Стивен широко улыбнулся:
   – Да, я помню.
   Между передними зубами у него оказалась небольшая щербинка.
   Совсем небольшая.
   Это не портило его. Кроме того, парень казался довольно уверенным в себе. Его обаяние нивелировало всякие такие мелочи типа родинок, щербинок и так далее…
   – Итак?
   – Что?
   – Не хочешь поделиться?
   – У меня все в порядке.
   – Уверен?
   – Конечно.
   Снова улыбка.
   – Отлично. Ты хорошо себя чувствуешь?
   – Да, а почему вы спрашиваете?
   – Может быть, ты не хотел записываться в группу по рисованию?
   – Хотел. Разумеется, я хотел. Если бы я не хотел, меня бы здесь не было. Мне кажется, это вполне естественно.
   – А выполнение заданий, которые дает преподаватель? Это не кажется тебе таким же естественным, Стивен?
   – Простите. Вы ведь не относите это на свой счет?
   – На чей же счет мне это относить?
   – Дело в том… Просто я понятия не имею, что именно мне нарисовать.
   – А почему бы тебе не попробовать? Просто начать… Может быть, дальше пойдет само?
   – Не хотелось бы начинать, не имея возможности закончить.
   Дженна пожала плечами.
   Этот парень начинал забавлять ее. Определенно, он ее забавлял. Но урок есть урок. Дженна взглянула на часы. Потом вновь перевела взгляд на Стивена.
   – В твоем распоряжении осталось что-то около часа. Если хочешь, можешь начать свою картинку. Может, ты хочешь, чтобы я подсказала тебе, что нарисовать? Я могу дать тебе задание в виде исключения.
   – Спасибо. Я не люблю подсказок.
   На этот раз Дженна не знала, что сказать.
   Что это? Своеволие? Легкомыслие, а, может, упрямство?
   Какой смысл приходить в студию, стоять там над ватманом и при этом не знать, что рисовать? Может быть, Стивен просто не знал, на что подписывается?
   Как бы то ни было, лучше бы ему определиться.
   Место Стивена вполне мог занять какой-нибудь другой студент. Тот, кто хочет хоть немного продвинуться в технике рисунка.
   Дженна была так удивлена и огорошена, что забыла про обязательный обход остальных студентов. Она вернулась на свое место. Проверила телефон – на этот раз был включен только вибровызов. Взглянула в окно. Взяла с полки книгу, посвященную репродукциям лучших картин Лувра. Машинально начала листать ее.
   Потом увлеклась.
   Опомнилась Дженна только через полчаса. Она отругала себя за непрофессиональное поведение. Для кого рисуют все эти люди? Да, в первую очередь – для себя, но ведь и для нее тоже.
   Дженна поднялась с места. Стараясь скрыть смущение, она прошлась по рядам мольбертов, склоняясь над некоторыми из них, заглядывая студентам через плечо.
   Она опять хмурилась и улыбалась своим потаенным мыслям.
   Она похвалила корзину с фруктами у хорошенькой белокурой студентки с двумя длинными косами.
   Она посмеялась над рисунком, выполненным в стиле комикса.
   Один студент грифелем нарисовал лунную дорожку в море. Его пальцы были перепачканы графитовыми пятнами. Дженна мягко объяснила, чем лучше растушевывать такие вещи.
   А потом она снова замерла перед мольбертом, за которым продолжал стоять Стивен.
   Но на этот раз на бумаге оказался рисунок.
   Не всегда умелые и правильные карандашные линии. Некоторая неуклюжесть черт. Стивен рисовал быстро, но он не успел закончить свой рисунок.
   – Это… – выдавила из себя Дженна.
   – Это вы, – улыбнулся Стивен.
   Она втянула в себя воздух.
   Стивен продолжил:
   – Впрочем, судя по тому, что вы себя не узнали, хорошая оценка мне по-любому не светит.
   – Почему ты в этом так уверен?
   – А я и не уверен. Но это и не важно. Вы ведь говорили, что главное – это получить удовольствие от процесса… Я получил его в полной мере.
   Стивен изобразил Дженну, которая сидела на своем преподавательском месте. Ее голова была слегка склонена к книге. Тонкие пальцы удерживали обложку в нужном месте.
   – Это отлично, Стивен, – улыбнулась Дженна.
   – Вы правда так считаете? А почему?
   Она даже не заметила, как из самоуверенного парня он превратился в робкого ученика, следующего за похвалой.
   – У тебя отлично получилось передать выражение лица. Правда, я не уверена, что оно у меня именно такое…
   – Какое?
   – Растерянное.
   – Вовсе нет…
   – А какое, по-твоему?
   – Я думаю, что мечтательное.
   Дженна хотела было добавить что-то про удивление, но неожиданно на их головы обрушился звонок. Она даже подскочила от неожиданности. Дженна не могла припомнить, когда звонок так пугал ее последний раз. Да, неприятно быть застигнутой врасплох…
   – Ты не возражаешь задержаться еще на пару минут? – спросила она.
   – Конечно, нет.
   – Замечательно. Скажи, ты где-нибудь учился рисунку?
   – Нет.
   – Ты хочешь сказать, что раньше ты никогда не рисовал?
   Стивен засмеялся:
   – Да как-то не приходилось.
   – У тебя определенно есть способности.
   – Спасибо за комплимент.
   Из уст Стивена это прозвучало неоднозначно.
   Дженна даже слегка покраснела.
   – Это не комплимент, Стивен. Я ведь преподаватель. Мое дело – обнаружить потенциал, раскрыть его. Научить технике. Помочь обрести свою манеру письма.
   – Кажется, у вас замечательная профессия, – с уважением проговорил он.
   – Да, я люблю свою работу, – согласилась Дженна.
   – Это заметно. Вы так внимательны. Значит, вы считаете, будто у меня есть талант?
   – Способности, – поправила Дженна. – Задатки, если хочешь.
   Он засмеялся:
   – А если не хочу?!
   – В смысле?
   – Разве талант и способности – это не одно и то же?
   – Признание таланта… оно, чаще всего, безусловно. Чтобы в полной мере проявить, отточить и раскрыть свои способности, нужен большой труд.
   Стивен улыбался уже не так беззаботно. По крайней мере, его глубокие темные глаза перестали светиться улыбкой:
   – Насколько большой?
   Дженна пожала плечами.
   – Мне нужно понаблюдать за тем, как ты работаешь… то есть учишься. Нужно посмотреть другие твои рисунки. Это все требует времени. Ты как? Планируешь продолжить посещение моих занятий?
   – Мне будет интересно попробовать, – кивнул Стивен.
   Затем он перевел взгляд на неоконченный рисунок:
   – Он вроде бы неплохо получился в карандаше. Но есть кое-что, без чего ваш колорит будет передан неполно.
   – Что же это? – с удивлением переспросила Дженна.
   – Этому рисунку очень не хватает зеленой выразительности ваших глаз…
   Студент из-за соседнего мольберта без слов протянул Стивену бледно-зеленый восковой мелок.

Глава 2

   Дженна забежала в туалет, чтобы ополоснуть лицо, распустить волосы и причесаться. Склонившись над раковиной, плеснув горсть прохладной воды в лицо, она внезапно подняла голову и взглянула на себя в зеркало.
   То, что она увидела, удивило ее.
   На щеках обнаружились красные пятна. Глаза лихорадочно горели. Капли воды, стекающие по нежной коже, только подчеркивали оживление Дженны.
   Мокрые прядки волос прилипли к вискам. Дженна вытащила из сумки, брошенной на подоконник, гребень. Принялась торопливо расчесываться. Клементина и так прождала ее уже уйму времени.
   Наконец, взглянув в зеркало, Дженна осталась вполне довольна результатом. Светлые длинные волосы, спускающиеся по плечам на спину, неизменно привлекали внимание окружающих. Зеленые глаза блестели. Наряд был достаточно будничным, но ладно сидел на стройной фигуре.
   Девушки встретились в вестибюле. Они сдержанно обнялись, кивнули друг другу и направились к выходу.
   – Как прошел твой день?
   – Спасибо, нормально. У меня сейчас не слишком загруженное расписание.
   – Отлично! Куда пойдем?
   – Если не возражаешь, можем выпить где-нибудь кофе.
   Клементина с удивлением взглянула на подругу:
   – Кофе? Днем? Разве ты пьешь днем кофе?
   – А в чем дело?
   – Ты ведь сама рассказывала, что у тебя от него бессонница… Ну, если пить его вечером…
   – Да я до сих пор не могу проснуться! – засмеялась Дженна. – Сегодня утром в булочной сломалась кофеварка. Представляешь, она словно специально ждала, пока я приду.
   – Да ладно?
   – Ни кофе, ни латте, ни капучино.
   – Подумать только!
   – Не могу же я сегодня совсем обойтись без кофе.
   – Давай зайдем в новую кофейню, – предложила Клементина. – Там должна быть вкусная выпечка. Всякие шарлотки, эклеры, чизкейки…
   – Если это недалеко, то, конечно, давай зайдем, – согласилась Дженна.
   Подруги вышли за ограду и зашагали по узкой улице.
   – А что происходит у тебя на занятиях? Что-нибудь интересное?
   Дженна пожала плечами.
   Происходит ли у нее что-нибудь интересное?
   – Сегодня пришла новая группа.
   – Ясно, – кивнула Клементина, – как тебе новая порция «полуфабрикатов»?
   Дженна открыла было рот, чтобы ответить… Как ей новая порция?
   И закрыла рот.
   Она не знала, что сказать.
   Она не понимала, что с ней сейчас происходит. Разве она не хочет, как это обычно и бывало, выложить Клементине все произошедшие за день события?
   Или…
   Но ведь ничего особенного не произошло.
   Да, в группе обнаружилось несколько одаренных юношей и девушек. Да, было интересно и весело наблюдать за тем, как на мольбертах по заданию-импровизации возникают наброски и новые рисунки.
   Почему бы ей просто не рассказать Клементине о том, что молодой темноволосый студент проявил себя с неожиданной стороны, сначала затруднившись с темой своего рисунка, а потом нарисовав ее, Дженну? И нарисовав, признаться, неплохо.
   Этот парень заинтриговал ее, удивил…
   Но почему она не может с энтузиазмом и со смехом рассказать об этом Клементине?
   Во всем колледже у Дженны не было человека ближе.
   Их с Клементиной нельзя было назвать самыми лучшими подругами, но кто, кроме Клементины, мог лучше всего понять все то, что с Дженной происходило в колледже?
   Дженна нашла ответ, когда они с Клементиной усаживались за единственный свободный столик с удобными креслами в новой кофейне. И этот ответ ей не понравился.
   Кажется, она придает этому эпизоду с участием Стивена Маскема больше значения, чем он того заслуживает.
   Да, безусловно, он интересный. И, да, он симпатичный. Но что из этого следует? Да ровным счетом ничего. Сколько у нее было симпатичных и даже одаренных студентов?
   Вот именно – нужно все время помнить о том, что он – ее студент.
   И исходить из этого.
   Определенно, она придает мальчишеской выходке с портретом слишком много значения.
   И она ничего не рассказывает Клементине по простой причине – Клементина тоже поднимет ее на смех. Скажет, что Дженна выдумала для себя романтику на пустом месте.
   Нужно было срочно перевести разговор на нейтральную, безопасную тему.
   Вот только почему Дженне не хочется услышать от Клементины то, что она и сама прекрасно знает?
   Удивительная вещь – человеческая натура. В глубине души всегда хочется надеяться на лучшее.
   К ним подошла официантка, и Дженне в срочном порядке пришлось пролистывать меню. Она отметила, что выбор выпечки в этом заведении довольно большой. И цены приятно ее порадовали. Она остановила свой выбор на сдобной булочке с фисташковым кремом. И, разумеется, большая чашка кофе. Даже без молока. Без молока и сахара…
   – Расскажи, что хорошего у тебя происходит? – попросила Дженна. Она рассчитывала на то, что Клементина начнет выкладывать события с множеством подробностей.
   Официантка поставила перед каждой из них по стакану холодной минеральной воды. Девушки с благодарностью улыбнулись.
   – Ну, – начала Клементина, – отношения с Бартом угасают на глазах.
   – Да что ты? Неужели все так плохо?
   – Представь себе. Я не могу понять, в чем все-таки дело?
   – А какие у тебя есть варианты?
   – Может быть, я недостаточно привлекательна? – вздохнула Клементина.
   Дженна возмутилась:
   – Что за глупости ты говоришь?
   – Тогда почему он проявляет так мало инициативы? Можно подумать, в нашей паре – самое настоящее равноправие. Почему меня никто не спросил, хочу ли я этого?
   – А ему ты об этом говорила?
   – Да, и не раз…
   – И что?
   – И ничего, – засмеялась Клементина. – Его хватает максимум на неделю. Но уже через неделю все скатывается к прежнему уровню…
   Дженна вздохнула:
   – Слушай, мне очень жаль…
   – Слушай, но если дело не во мне, может быть, просто современные мужчины стали слишком инфантильны?
   – Думаешь, это потому, что мы стали слишком самостоятельны?
   – Может быть… Может быть… И кто же будет исправлять ситуацию?
   – Ты имеешь в виду – мужчины или женщины должны делать первые шаги к взаимопониманию?
   – Но если их начнут делать женщины, это опять будет равноправие…
   – Хочешь сказать, нужно дождаться их от мужчин?
   – Нужно же как-то дать им понять, что мы нуждаемся в их полноценном внимании.
   – А если мы не дождемся?
   – Значит, нас постигнет печальная судьба динозавров…
   – Точно! Они ведь когда-то тоже вымерли!
   Дженна и Клементина засмеялись.
   – Ну, а если вы расстанетесь окончательно, неужели ты не будешь скучать по Барту?
   Клементина вздохнула:
   – Он ведь, кажется, не последний мужчина в Эдинбурге… Но хочется надежности и заботы.
   Дженна промолчала.
   Ее личная жизнь давно уже напоминала выжженную пустыню.
   И Дженна тоже никак не могла понять, в чем же здесь дело.
   Ей редко кто-то нравился.
   Хотя время от времени с ней знакомились представительные мужчины и сносного вида парни. Но Дженне этого было недостаточно для того, чтобы вспыхивала какая-то симпатия.
   Если же они с очередным кавалером начинали встречаться и встречались некоторое время, Дженна находила в нем множество недостатков.
   На какие-то из них, безусловно, можно было закрывать глаза. Тем более Дженна никогда не считала себя идеалом. Непогрешимой женщиной.
   Но другие недостатки делали для нее невозможным дальнейшее сближение.
   – Как твоя булочка? – осведомилась Клементина.
   Дженна облизала пальцы:
   – Я с удовольствием взяла бы вторую!
   – И возьми, – предложила Клементина, – неужели тебе кто-то запрещает? Не так уж и часто в наше время можно получить по-настоящему свежую и действительно вкусную сдобу.
   – Прекрати меня соблазнять! Тебе ведь отлично известно, что мне придется компенсировать поедание лишней булочки часовой пробежкой в парке.
   – Почему бы и нет? Почему бы лишний раз не пробежаться? Это пойдет тебе только на пользу.
   – Да ну тебя!
   – А что такое? В чем дело? Смотри: сначала ты не отказываешь себе в удовольствии. Поедаешь вкусную булочку. Потом бегаешь в парке, пока стоят последние погожие деньки. Совершенствуешь свою фигуру, дышишь при этом свежим воздухом. Разве я предлагаю тебе что-то плохое?
   Дженна рассмеялась:
   – Отлично! Где ты научилась такому красноречию? Ах да, ты ведь у нас преподаешь литературу. Замечательный дар убеждения.
   – Спрашиваешь, – весело подмигнула ей Клементина.
   – Ладно. Вторая булочка. Кстати, у них здесь прекрасный кофе.
   – Предпочитаю земляничный чай.
   – Да. Ты же у нас сторонница активного и здорового образа жизни.
   – Ну, не совсем так… Я ведь тоже возьму второй банановый эклер.
   – Приятное место. И атмосфера уютная. Вроде как в интерьере нет никакой особой вычурности, но в целом тут неплохо. Отличное местечко. Вот бы провести тут свидание…
   – Дженна, для свидания это место слишком проходное!
   – Поверю тебе на слово. Ты у нас гораздо чаще ходишь на свидания.
   – Не прибедняйся. И, тем не менее, итальянский ресторанчик через пару кварталов отсюда обладает гораздо более подходящей для романтических встреч атмосферой. Свечи, бокалы, жареное мясо… А здесь что?
   – А что здесь?
   – Кофе на вынос в бумажных стаканах, пирожки и пирожные, проходной двор, – засмеялась Клементина.
   – Может быть, ты попробуешь свои силы на другом поприще?
   – Что ты имеешь в виду? – заинтересовалась подруга.
   – Скажем, ресторанный критик, – прищурилась Дженна. – Нужным слогом ты уже обладаешь, в местах общественного питания хорошо ориентируешься…
   – Ладно, уговорила. Я подумаю об этом. Как-нибудь на досуге…
   – А чем мы займемся теперь?
   – Пойдем в кино?
   – Давай сходим. Только без колы и воздушной кукурузы… И хорошо бы это был какой-нибудь милый, в меру сентиментальный фильм.

* * *

   После сеанса девушки дождались своих автобусов и разъехались по домам.
   Войдя в подъезд, Дженна бегом взбежала по ступенькам. Она была страшно голодна. Две булочки с фисташковым кремом, съеденные в кофейне, только раздразнили ее аппетит. А фильм шел на удивление долго.
   Дженна распахнула дверь в квартиру, сбросила обувь. Даже не помыв руки, она прошла на кухню, открыла холодильник, достала из него пару сосисок. Положив их на тарелку, она поставила ее в микроволновку, включила режим быстрого разогрева.
   Пока ее нехитрый ужин разогревался, Дженна вернулась в коридор. Там она включила автоответчик. На автоответчике не было непрочитанных сообщений.
   Дженна пожала плечами. Тарелку с сосисками она поставила на столик рядом с компьютером, включила процессор. Машина загрузилась, и Дженна включила почту. Она проверяла ее каждый день. В почте ничего не было… Ничего, кроме гороскопа. Еще одно письмо сообщало о распродаже ряда товаров в книжном Интернет-магазине.
   Дженна вздохнула.
   Еще один скучный вечер.
   Никаких идей. Нет предложений. Как же провести его?..
   Она затеяла небольшую уборку. Закинула вещи в стиральную машинку, рассортировав цветные и тонкие вещи. Приняла душ. Высушила голову.
   Дел больше не было.
   Дженна плюхнулась на диван, наугад протянула руку к книжному шкафу.
   Потом посмотрела на книгу, которую ей удалось вытянуть. Это был «Король Лир» Шекспира. Дженна поморщилась: эту книгу она не слишком любила. Да и настроение у нее на данный момент было… романтичным.
   Но не только просмотренная мелодрама настроила ее на лирический лад.
   Дженна пыталась выкинуть утренний эпизод из головы. Но ее портрет то и дело приходил ей на ум. Вспоминались темные глаза Стивена. Теперь ей придется часто видеть эти глаза. Ладно. Они ведь вполне могут общаться по-дружески? Процесс обучения… Общение – его неотъемлемая часть. Она ведь не собирается делать ничего плохого. Ничего плохого она не планирует.
   Дженна вытащила другую книгу. «Ромео и Джульетта». Не было времени читать всю книгу целиком. Ей не хватило бы вечера. Но ничто не могло помешать ей перечитать любимые отрывки, чтобы насладиться ими. Завтра будет новый день, и, возможно, у нее появятся новые желания. А пока – вечер, тишина, мятный чай и строки Шекспира...

Глава 3

   – Привет. Хорошо выглядишь.
   Дженна кивнула подруге и села рядом.
   В конференц-зале преподаватели отделения искусств собрались для небольшого совещания.
   Дженна поставила перед собой на стол стакан с водой. Он должен был временно заменить ей завтрак. Сегодня она не успела поесть дома, не смогла забежать в любимую булочную. Она прихорашивалась перед зеркалом, совсем забыв, сколько на это обычно уходит времени. Подводя левый глаз, она опомнилась. Часы показывали половину двенадцатого. Правый глаз пришлось докрашивать второпях.
   Но, кажется, результат стоил того, если судить по комплименту Клементины.
   Дженна даже извлекла из шкафа почти забытое платье. Чуть выше колена, с короткими рукавами и круглым вырезом, оно было глубокого зеленого цвета. Это производило на окружающих едва ли не более сильное впечатление, чем если бы Дженна накрасилась красной помадой и натянула бы короткое красное платье-резинку – в общем-то, практически беспроигрышный вариант.
   – На какую тему сегодняшнее собеседование?
   Клементина удивленно взглянула на нее:
   – Что? О чем ты?
   – Прости, не собеседование, конечно, а совещание. Иногда я путаю слова. Я к ним не так чувствительна, как ты.
   – Я пока не знаю. Я ведь тоже только что пришла.
   Обычно совещания проводил директор колледжа. Но не на этот раз. В зал вошел Клайв. При виде его Дженна невольно поежилась.
   – Слушай, – прошептала она Клементине, – мне кажется, или он только ко мне придирается?
   – Брось… Ты тоже слишком чувствительна к словам.
   – И у него к тому же такой пронзительный взгляд…
   – Может быть, может быть. Ему бы играть в фильмах. В таких, знаешь, мистических триллерах…
   – Ему – в фильмах?! Ты, должно быть, шутишь.
   – Почему?
   – С такой-то внешностью!
   – Чем тебе не нравится внешность Клайва? – удивилась Клементина.
   – Можно подумать, что она тебе нравится…
   – Я всегда считала его довольно импозантным мужчиной, – заметила подруга.
   – Черный, худой, зловещий…
   – Высокий, статный, брюнет с отличной прической.
   – Да он уже наполовину седой! Седой! Ты приглядись к нему внимательнее! – возмутилась Дженна.
   Клементина пристально посмотрела на нее:
   – Кажется, кое-кто предвзят. Да что Клайв тебе сделал?
   Дженна смешалась:
   – Ну… Я даже не знаю, если честно. Но он всегда так странно смотрит. И говорит странно. Ощущение, как будто он мною недоволен. Вечно. Всегда. Постоянно.
   В милую беседу Клементины и Дженны вклинился звучный требовательный голос:
   – Милые дамы, может быть, вы все-таки обратите на нас внимание? Кажется, у нас здесь совещание. Или вам совсем нечего сказать по учебному плану на ближайший месяц?
   ...Когда у девушек вновь появилась возможность перевести дух и сказать друг другу пару слов, они украдкой склонили друг к дружке головы:
   – Вот видишь! – прошептала Дженна. – Я же говорила: он придирается.
   – Клайв был абсолютно прав, – возразила Клементина, – мы с тобой можем поболтать и на перемене. А здесь нужно принимать участие в обсуждении.
   Дженна вздохнула:
   – Ладно, сейчас мы сами напросились, но…
   – Но мне кажется, что в основном все его претензии состоят из подобных обращений, – закончила за нее Клементина. – Просто кто-то слишком чувствителен. Или…
   – Или что?
   – Или в следующий раз я предположу, что ты просто к нему неравнодушна.
   – Еще чего не хватало! – возмутилась Дженна.
   Своей перепалкой они добились только одного: еще одного осуждающего взгляда из-под черных бровей Клайва.

* * *

   Совещание закончилось.
   – Наконец-то, – выдохнула Дженна, едва оказавшись в коридоре.
   – Ты в самом деле несправедлива к нашему Клайву, – заметила Клементина. – Разве он критикует твою манеру обучения живописи? Или манеру одеваться? Твой способ планировать занятия?
   – Нет. Думаю, такому подходу я точно не обрадовалась бы…
   – Ладно. Давай перекусим с тобой в кафе. Ужасно хочется блинчиков. А потом у меня еще две лекции… А у тебя сколько?
   – Всего одна, – весело сообщила Дженна.
   – Старая группа?
   – Новички.
   Не успела Дженна озвучить свой ответ, как перед ее внутренним взором мелькнула улыбка Стивена.
   Нужно выпить чаю покрепче и немедленно взять себя в руки. В конце концов, что это за переживания? Можно подумать, она – слезливая студентка первого курса, которую позвали на свидание, а она переживает это, как потерю девственности. Нужно просто реагировать на происходящее так, как оно того заслуживает – не слишком остро.

* * *

   Когда Дженна появилась в художественной аудитории, то обнаружила там группу почти в полном составе. Ее встретили улыбками. Дженне было приятно это видеть.
   Но еще приятнее ей было наблюдать, как студенты постепенно осваиваются в занятии, которое до недавних пор было для них не совсем привычным.
   Дженна объявила тему сегодняшнего урока. Простая геометрическая композиция должна была наглядно продемонстрировать ученикам, как следует работать со светом и тенью, какими приемами нужно пользоваться, чтобы переносить объем на лист ватмана.
   После бодрых объяснений Дженна присела на несколько минут, чтобы дать студентам возможность приняться за работу, попробовать новые действия.
   Студенты работали карандашами. Изредка они перебрасывались шутками, что-то уточняли друг у друга. Дженна заметила, что все вопросы лучше задавать ей – она сможет дать более обстоятельные пояснения.
   – А если мы просто не расслышали что-то?
   – Даже в этом случае уточняйте у меня, – улыбнулась Дженна. – Не нужно стесняться.
   Подождав еще некоторое время, она начала обход.
   Графические композиции были достаточно несложным заданием. Редко у кого-то возникали с ним серьезные трудности.