- Я уже сказал вам, что это легко устроить, - сказал Гещенко, и обратился к помощнику по-русски.
- Он приказывает ему выйти, не возвращаться пять минут, а затем войти и сказать по-английски, что местонахождение ФБР в Фэрфаксе невозможно установить, - произнесла Лиля.
Бросив на нее взгляд, майор Гещенко раздраженно сказал:
- В дополнение ко всему, вас еще можно привлечь к суду по советским законам за препятствование в работе службам безопасности. Это будет обвинение в измене, наказуемое смертью через расстрел. Почему же ты хоть раз в жизни не заткнешься? - Он действительно разозлился, он вышел из себя, и его лицо побагровело.
- Sie konnel Sowjetregiht und steck, - промурлыкала Лиля.
Перебив ее, доктор Тодт твердо сказал:
- Похоже, мой пациент, мистер Паудердрай, находится в стрессовом состоянии, особенно после последнем разговора. Вы не будете возражать, майор, если я дам ему транквилизатор?
- Валяйте, доктор, - брюзгливо сказал Гещенко. Он коротко взмахнул рукой, отпуская помощника, не дав ему других инструкций, как заметил Ларс.
Из своей черной медицинской сумки доктор Тодт извлек несколько бутылочек, плоскую жестянку, несколько упаковок бесплатных образцов вроде тех, что распространяются по всему миру в огромных количествах крупными фармацевтическими концернами, - новые лекарства, еще не прошедшие тестирование и не имеющиеся на рынке. У него всегда был какой-то болезненный интерес к последним достижениям в области лекарств. Что-то бормоча и делая про себя какие-то расчеты, Тодт порылся в сумке, совершенно погрузившись в свою идиосинкратическую вселенную.
Помощник снова принес Гещенко документ. Тот молча изучал его, затем сказал:
- У меня есть предварительная информация о художнике - создателе этой мерзости, Голубом Цефалопода. Хотите послушать?
- Конечно, - сказал Ларс.
- Мне абсолютно по фонарю, - сказала Лиля.
Доктор Тодт продолжал возиться в своей битком набитой черной медицинской сумке.
Читая документ, майор Гещенко обобщил для Ларса всю ту информацию, которая была собрана советским разведывательным аппаратом, закрученным на полную катушку.
- Художника зовут Орал Джакомини. Кавказец итальянского происхождения, эмигрировавший в Гану десять лет назад. Он время от времени попадает в институт по проблемам мозга в Калькутте - довольно посредственный. Без электрошока и таламических подавителей он был бы в полном аутическом шизофреническом отпаде.
- Класс, - сказал Ларс.
- Дальше, он - экс-изобретатель. К примеру, его Эволюционное Ружье. Он действительно создал его примерно двенадцать лет назад, запатентовал в Италии. Возможно, для использования против Австро-Венгерской Империи. Гещенко положил документ на стол, кофе сразу же запачкал бумагу, но он, казалось, не обратил на это ни малейшего внимания. Ларс заметил, что майор был так же раздражен, как и он сам. - Идеи Орала Джакомини, как следует из анализа, проведенного второразрядными психиатрами в Калькутте, это дурацкие грандиозные шизофренические мечты о мировом господстве. И это полоумное ничтожество, чьи умственные способности вы... - он беспомощно погрозил кулаком Ларсу и Лиле, - использовали в качестве вдохновения для своего "оружия"!
- Ну что ж, - спокойно сказал Ларс, - это дело оружейных дизайнеров.
Доктор Тодт наконец закрыл свою медицинскую сумку и сел, глядя на него.
- Ты достал мой транквилизатор? - спросил Ларс. У доктора ч_т_о_-_т_о_ лежало на коленях, что-то непонятное.
- Я достал лазерный пистолет, - сказал Тодт. И направил его на майора Гещенко. - Я знал, что он где-то в моей сумке, но он оказался под всем остальным. Вы арестованы, майор, за удержание в плену гражданина Запад-Блока.
Затем он поднял с колен второй предмет, миниатюрную систему аудиосвязи, в комнатке с микрофоном, наушниками и антенной. Резко включив ее, он заговорил в микрофон, размером с блоху.
- Мистер Коннерс? Дж.Ф.Коннерса, пожалуйста. - Затем Ларсу, Лиле и майору Гещенко он объяснил: - Коннерс отвечает за операции ФБР здесь, в Фэрфаксе. Гм. Мистер Дж.Ф.Коннерс? Да. Мы в мотеле. Да, комната 6. Там, куда они сразу нас доставили. Они, очевидно, планируют переправить мистера Паудердрая в Советский Союз, когда туда же будет возвращаться мисс Топчева. И в данный момент ждут связи с транспортом. Здесь повсюду агенты КВБ, поэтому... а, хорошо. Спасибо. Да. И еще раз спасибо. - Он выключил систему связи и бросил ее обратно в сумку. Они сидели не двигаясь, ничего не говоря, пока за дверью комнаты не послышался неясный резкий короткий шум. Хлопанье, приглушенные сдерживаемые звуки, беззвучная кошачья свалка, продолжавшаяся несколько минут. Майор Гещенко выглядел как стоик, но несчастный. Лиля, напротив, казалось, остолбенела; она сидела неестественно прямо, с каменным лицом.
Дверь рывком распахнулась. Фэбээровец, один из тех, которые доставили Ларса в Исландию, заглянул в комнату, держа на прицеле всех в комнате. Лазерные пистолеты могли взять на мушку всех сразу. Однако, он не стрелял, а просто вошел внутрь, за ним последовал еще один, который каким-то образом, во время того, что только что произошло, потерял свой галстук.
Майор Гещенко поднялся, расстегнул портупею, молю снял ее через плечо и отдал американцам.
- Мы возвращаемся в Нью-Йорк, - сказал первый фэбээровец Ларсу.
Майор Гещенко пожал плечами. Даже Марк Аврелий не смог бы продемонстрировать более стоического смирения.
Когда доктор Тодт и Ларс с двумя фэбээровцами направились к двери, Лиля внезапно заявила:
- Ларс! Я хочу с вами.
Агенты переглянулись. Затем один из них заговорил в микрофон на воротнике, неслышно посовещался с невидимым вышестоящим лицом и коротко бросил Лиле:
- Они дают добро.
- Тебе может не понравиться там, - сказал Ларс. - И запомни, дорогая, мы оба сейчас не в фаворе.
- И все-таки я хочу с вами.
- Ну ладно, - сказал Ларс и подумал о Марен.
22
В парке Фестанг-Вашингтона престарелый, дрожащий, одетый в обноски ветеран войны сидел, бормоча что-то себе под нос, и наблюдал за играющими детьми. Затем он вдруг заметил неторопливо идущих по широкой гравиевой дорожке двух младших лейтенантов из Военно-Воздушной Академии Запад-Блока, молодых людей лет по девятнадцати с чистыми, безбородыми, но привлекательными, необычайно умными лицами.
- Хороший денек, - сказал, кивая им, древняя развалина.
Они на минуточку остановились. Этого было достаточно.
- Я сражался во время Великой Войны, - с гордостью прокудахтал старикан. - Вы никогда не видели военных действий, а вот я видел, я был снабженцем фронтовой полосы Б.Г.В. Никогда не видели отступления Б.Г.В.? Из-за перегрузки, когда выходит из строя линия подачи колесного тормоза, и индуктивные поля укорачиваются? К счастью, я был на расстоянии и уцелел. Полевой госпиталь. Корабль, я хочу сказать. Красный Крест. Меня положили на несколько месяцев.
- Ого, - сказал один из бритоголовых, только из почтения.
- Это было во время восстания на Каллисто шесть лет назад? - спросил другой.
Древняя паукообразная фигура задрожала, обрадовавшись:
- Это было шестьдесят три года назад. Я потом держал небольшой магазинчик. До тех пор, пока мои раны не стали беспрерывно кровоточить. И мне пришлось бросить ем; и лишь иногда заниматься легкой работой. Пригодные бытовые приборы. Я первоклассный сборщик свиблов - могу установить свибл, который иначе... - Он засопел, переводя дыхание.
- Но шестьдесят три года назад! - сказал первый бритоголовый. Он подсчитал. - Черт, да ведь это было во время Второй Мировой войны, в 1940-м! - И они оба уставились на ветерана.
Сгорбленная, похожая на корявую палку фигура прокаркала:
- Нет, это был 2005-й. Я помню, потому что так написано на моих медалях. - Дрожащей рукой он пощупал свой рваный плащ. Казалось, одежда расползлась от прикосновения еще больше, превращаясь просто в пыль. Старик показал им маленькую металлическую звезду, - приколотую к его выгоревшей рубашке.
Наклонившись, оба молодые офицера прочитали выпуклые цифры и буквы на металлической поверхности.
- Эй, Бен, тут действительно написано - 2005!
- Да. - Оба уставились на цифру.
- Но ведь это _б_у_д_у_щ_и_й_ год!
- Дайте-ка я вам расскажу, как мы их победили в великой Войне, засопел ветеран, довольный, мчи ему удалось собрать такую аудиторию. - Это была долгая война, мнем, казалось, она никогда не кончится! Но что вы можете поделать против Б.Г.К? Это как раз они и обнаружили. Как они удивились! - Он захихикал, потом вытер слюну, выступившую на обвисших губах. - Мы наконец создали его. Конечно, мы прошли сквозь многие неудачи. - Он с отвращением откашлялся и сплюнул на дорожку. - Эти дизайнеры оружия ни черта не знают. Глупые ублюдки!
- А кто, - спросил Вен, - был врагом?
Довольно мною времени потребовалось, чтобы старый ветеран уразумел, о чем его спрашивают, но когда он, наконец, понял суть, его отвращение было столь велико, что почти переполнило чашу. Он приподнялся и с шелестом отодвинулся от двух молодых офицеров.
- О_н_и_. Работорговцы с Сириуса!
После паузы второй молодой лейтенант уселся с другой стороны от старика и задумчиво сказал Бену:
- Мне кажется... - Он показал пальцем на висок.
- Да, - ответил Вен. Затем, обращаясь к старику: - Слушай, папаша. Мы спускаемся вниз.
- Вниз? - Старик съежился, растерявшись.
- В _к_р_е_м_л_ь_, - сказал Бен. - Под землю. Где собирается Правление ООН-3 ГБ. Генерал Нитц. Ты знаешь, кто такой генерал Нитц?
Пожевывая губами, старик погрузился в глубины памяти, стараясь припомнить:
- Что ж, - сказал он наконец. - Он был там.
- Какой теперь год? - спросил Бен.
Старик радостно посмотрел на него:
- Вы не обманете меня? 2068. Или... - Блестящие глаза внезапно затуманились сомнением. - Нет, 2067, вы пытались поймать меня. Но вам не удалось, так ведь? Я прав? 2067? - Он подтолкнул локтем второго лейтенанта.
Бен сказал своему приятелю:
- Я тут останусь с ним. А ты вызови полицейскую машину, официально. Мы нс должны упустить его.
- Правильно. - Офицер поднялся и побежал по направлению к наземным сооружениям _к_р_е_м_л_я_. Но самым смешным было то, что он как одержимый все думал и думал, будто это имело какой-то смысл: "Что же это такое, черт возьми, - этот "свибл"?"
23
В одном из подземных зданий Ассоциации Ланфермана, почти под Сан-Хосе, городом в Средней Калифорнии, за своим огромным рабочим местом сидел Пит Фрейд. Все его машины и приборы были неподвижны и молчаливы выключены.
Перед ним лежал октябрьский номер 2003 года похабной книжонки с комиксом "Голубой Цефалопод с Титана". В этот момент он, шевеля губами, изучал привлекательное приключение, когда Голубой Цефалопод встречает Дьявольскую Грязнулю, которая пробурила поверхность Ио после двух миллиардов лет сна в глубинах! Он уже достиг той части, где Голубой Цефалопод, приведенный в сознание своими потусторонними неистовыми телепатическими усилиями, смог превратить радиационно-измерительную портативную Дж-систему в Катодно-Магнетимеский Ионизирующий Биполярный Излучатель.
С помощью этого излучателя Голубой Цефалопод пригрозил Дьявольской Грязнуле, когда та хотела похитить мисс Уайткоттон, молочную подругу Цефалопода. Ему удалось расстегнуть блузку мисс Уайткоттон так, что одна грудь, и только одна грудь была видна. Это было все, что было разрешено международным правом, сурово ограничивающим подбор материалов для детской литературы. Только одна грудь была выставлена под сверкающее небо Ио. Она тепло пульсировала и дрожала, когда Пит нажимал на специальную кнопочку. Сосок расширялся, как крохотная розовая электрическая лампочка, становился объемным и трепетал... И так до тех пор, пока работала пятилетняя батарейка, спрятанная в последней странице обложки.
Как только Пит нажимал на звуковую кнопку, разговаривали противники героя. Он вздохнул. Он уже выписал шестнадцать наименований "оружия" с тех страниц, которые уже просмотрел. А пока что Новый Орлеан, затем Прово, а теперь, по сведениям, только что поступившим с телевидения, и Бойзе, штат Айдахо, уже не существовали. Исчезли за "серой завесой", как называли это телепередачи и гомозеты.
Серая завеса смерти.
На его столе зазвонил видеофон. Он подошел к нему и включил.
На экране возникло уставшее лицо Ларса.
- Ты вернулся? - спросил Пит.
- Да. Я в своем нью-йоркском офисе.
- Хорошо, - сказал Пит. - Скажи, какой работой ты теперь собираешься заниматься? Корпорация мистера Ларса в Нью-Йорке и Париже приказала долго жить?
- Разве это имеет значение? - спросил Ларс. - Через час я должен встретиться с Правлением внизу, в _к_р_е_м_л_е_. Они постоянно под землей, на случай, если эти чужаки направят что там у них есть на столицу. Я бы и тебе посоветовал оставаться под землей, я слышал, что их приборы туда не проникают.
Пит мрачно кивнул. Как и Ларс, он чувствовал себя физически больным.
- А как на все это смотрит Марен?
Ларс, после небольшой заминки, сказал:
- Я... я еще не разговаривал с Марен. Дело в том, что я вернулся с Лилей Топчевой. Она сейчас здесь.
- Дай ее.
- Зачем?
- Чтобы я мог взглянуть на нее, вот зачем.
На экране появилось солнечное, не отягощенное проблемами лицо молоденькой девушки, светлокожее, со странными, суровыми, внимательными глазами и напряженным поджатым ртом. Девушка выглядела испуганной и диковатой. Ннн-да, подумал Пит. И ты нарочно привез сюда этого ребенка? А ты сможешь справиться с ней? Думаю, мне бы это не удалось. Она выглядит крепким орешком.
Но все правильно, вспомнил Пит. Тебе ведь нравятся трудные женщины. И это тоже часть твоей ненормальности.
Когда на экране снова появился Ларс, Пит сказал:
- Марен тебя попотрошит, как ты, наверное, понимаешь. Никакие россказни не обманут Марен, будь она с телепатическим устройством, которое нелегально носит, или без него.
Ларс деревянно ответил:
- Я не собираюсь обманывать Марен. Но честно говоря, мне все равно. Я действительно думаю, Пит, что эти создания, кем бы они ни были и откуда бы не взялись, эти строители спутников, держат нас под колпаком.
Пит молчал. Он не считал нужным спорить, он был согласен.
- Когда я говорил с Нитцем по видеофону, - продолжал Ларс, - он сказал нечто странное. Что-то насчет какого-то ветерана войны, я не мог ничего понять. Но это, должно быть, связано с оружием. Он спросил меня, слышал ли я когда-нибудь об устройстве под названием "Б.Г.В." Я сказал, что нет. А ты?
- Нет, - ответил Пит. - Такого оружия просто нет. Иначе КАСН сообщило бы.
- Наверное, - сказал Ларс. - Ну, пока. - Экран отключился.
24
Когда Ларс приземлился, он понял, что охрана была еще больше усилена. Ему потребовался час, чтобы удостовериться в этом. В конце концов ему устроили личную проверку - кто он такой и зачем явился, хоть он и давнишний и проверенный сотрудник Правления. Затем он спустился вниз, чтобы присоединиться к тому, что вполне могло оказаться, понял он, последним созывом ООН-3 ГБ в его полном составе.
Сейчас принимались последние решения.
В середине своей речи генерал Нитц совершенно неожиданно прервался и выделил из числа всех присутствовавших именно Ларса, обратился непосредственно к нему:
- Вы очень много пропустили из-за своей поездки в Исландию. Но это не ваша вина. Но кое-что, о чем я говорил с вами по видеофону, уже произошло. - Генерал Нитц кивнул младшему офицеру, который сразу же включил внутренний, запрограммированный на местные условия, аудивидеоаппарат с полутораметровым экраном, установленным в одном конце комнаты. Напротив стоял прибор, который связывал Правление, когда было нужно, с маршалом Папоновичем и БезКабом в Нью-Москве.
Прибор нагрелся.
На экране возник старикан. Он был очень худой, на нем болтались заплатанные обноски какой-то особенной военной формы. После некоторого колебания он сказал:
- А потом мы победили их. Они не ожидали этого, мы застали их врасплох. - Наклонившись после сигнала, поданного генералом Нитцем, младший офицер остановил видеопленку "Ампекс". Изображение застыло, звук замолк.
- Я хотел, чтобы вы посмотрели на него, - сказал Ларсу генерал Нитц. - Это Рикардо Гастингс. Ветеран войны, которая происходила шестьдесят с чем-то лет назад, по крайней мере, в его собственной интерпретации событий. Все это время, месяцы, может годы, этот старик каждый день сидел на скамейке городского парка недалеко от наземных сооружений цитадели и пытался найти хоть кого-нибудь, кто бы выслушал его. Наконец ему это удалось. Вовремя? Может быть. А может, и нет. Посмотрим. Это зависит от того, что покажет его мозг. Наши исследования уже показали, что он страдает от старческого слабоумия, но все еще хранит воспоминания. В частности, об оружии, которое он обслуживал во время Великой Войны.
- Боевой Генератор Времени, - сказал Ларс.
- Здесь почти нет сомнений, - ответил генерал Нитц, складывая руки и откидываясь к стенке, на манер профессора, - что это было во время боевом применения, возможно, остаточного. Он был рядом с этим оружием, может быть, его несовершенной моделью. Но каким-то образом сохранил память. И для него война - в прошлом веке. Он чересчур немощен, он просто не понимает. Но едва ли это имеет значение. Та "Великая Война", которая для него происходила многие годы назад, когда он был молодым человеком, уже давно для нас стала реальностью, в которую мы вовлечены сейчас. Рикардо Гастингс уже рассказал нам о природе и происхождении нашего врага. От нем мы наконец-то узнали хоть что-то об этих чужаках.
- И вы надеетесь, что от него получите оружие, которое их достанет? спросил Ларс.
- Мы надеемся, - сказал Нитц, - что мы хоть что-нибудь получим.
- Отдайте его Питу Фрейду, - сказал Ларс.
Генерал Нитц, как бы спрашивая совета, потеребил мочку уха.
- Черт с ними, с разговорами, - сказал Ларс. - Привезите его в Ассоциацию Ланфермана, и пусть их инженеры приступают к работе.
- А что, если он умрет?
- А что, если нет? Сколько, вы думаете, потребуется времени для такого человека как Пит Фрейд, чтобы превратить приблизительную идею в спектры, с которых можно делать прототипы? Он же гений. Он может взять детский рисунок кошки и рассказать вам, что изображенный организм зарыл свои выделения или оставил их на виду. Сейчас Пит Фрейд перечитывает номера "Голубого Цефалопода с Титана". Давайте его остановим, и пусть он работает над Рикардо Гастингсом.
- Я говорил с Фрейдом, - сказал Нитц.
- Знаю, - ответил Ларс. - Но черт с ним, с вашим разговором! Доставьте Гастингса в Калифорнию или, еще лучше, доставьте Пита сюда. Я вам не нужен, _в_а_м _н_е _н_у_ж_е_н _н_и_к_т_о_ в _э_т_о_й к_о_м_н_а_т_е_. Вам нужен он. Я ухожу. - Он поднялся. - Я выхожу из игры. До тех пор, пока вы не задействуете Пита по делу Гастингса. - Сказав это, Ларс направился к двери.
- Возможно, - остановил его Нитц, - мы сначала попробуем вас на Гастингсе. А потом уже подключим Фрейда. Пока Фрейд будет добираться сюда...
- Это занимает 20 минут или даже меньше - чтобы доехать из Калифорнии в Фестанг-Вашингтон, - сказал Ларс.
- Но Ларс, я прошу прощения. Старик действительно не в себе. Вы в самом деле понимаете, что это значит? К нему почти невозможно протянуть словесный мост. Поэтому, пожалуйста, из остатков ем ума, до которого нельзя добраться никаким нормальным, обычным способом...
- Ну ладно, - перебил Ларс, решившись. - Но я хочу сначала поставить в известность Фрейда. Прямо сейчас. - Он указал на видеофон, стоящий на краю стола Нитца.
Нитц поднял трубку, отдал приказ, снова повесил трубку.
- И еще вот что, - сказал Ларс. - Я теперь не один.
Нитц воззрился на него.
- Со мной теперь Лиля Топчева, - сказал Ларс.
- Она будет работать? Она может делать свою работу вместе с нами?
- Почему же нет? Талант ведь при ней. Столько же, сколько и во мне.
- Хорошо, - решил Нитц. - Вас обоих отправят в госпиталь в Бетезде, где сейчас находится старик. Возьмите ее с собой. Вы можете оба войти в этот странный, выходящий за рамки моего понимания транс. А Фрейд пока доберется сюда.
- Хорошо, - удовлетворенно ответил Ларс.
Нитц попытался изобразить улыбку.
- Для примадонны вы довольно резко говорите.
- Я говорю резко вовсе не потому, что я примадонна, - сказал Ларс, а потому, что я боюсь больше ждать. Я очень боюсь, что они доберутся до нас, пока мы здесь миндальничаем.
25
Правительственный высокоскоростной хоппер, пилотируемый тяжеловесным профессионалом, сержантом Ирвингом Блофаром, отвез Ларса обратно в Нью-Йорк, в Корпорацию.
- Эта дамочка, - сказал сержант Блофар. - Это советский дизайнер оружия? Ну, знаете, _э_т_а_?
- Да, - ответил Ларс.
- И она будет работать?
- Да.
- Класс! - Это произвело впечатление на сержанта Блофара.
Хоппер камнем падал на крышу Корпорации Ларса, маленького здания среди возвышающихся колоссов.
- Да, у вас здесь действительно _м_а_л_е_н_ь_к_о_е_ местечко, сэр, сказал сержант Блофар. - А все остальное под землей?
- Да вроде нет, - стоически ответил Ларс.
- Ну, что ж, я думаю, вам не нужно так уж много боеприпасов.
Искусно управляемый хоппер приземлился на знакомое поле крыши. Ларс выпрыгнул из него, бросился к постоянно движущемуся пандусу и минуту спустя уже шел по коридору к своему кабинету. Когда он взялся за ручку двери, из обычно закрытого бокового выхода появился Генри Моррис.
- Марен в здании.
Ларс уставился на него, держа руку на ручке.
- Да, - кивнул Генри. - Не знаю, откуда, возможно, через КАСН, она узнала, что Топчева приехала с тобой из Исландии. Может быть, агенты КВБ в Париже из мести намекнули ей. Черт его знает.
- Она уже добралась до Лили?
- Нет. Мы перехватили ее во внешнем общем вестибюле.
- Кто к ней приставлен?
- Билл и Эд Мак-Интайр, из отдела чертежей. Она действительно вне себя. Ты не поверишь, что это та же девушка, Ларс. Честно. Ее невозможно узнать.
Ларс открыл дверь. В дальнем конце, у окна, совсем одна стояла Лиля и смотрела на Нью-Йорк.
- Ты готова? - спросил Ларс.
Лиля, не оборачиваясь, сказала:
- Я слышала, у меня превосходный слух. Здесь твоя любовница, да? Я знала, что это произойдет. Это то, что я предвидела.
На столе Ларса зазвенел звонок, и его секретарь, мисс Гребхорн, на этот раз уже в панике, а не со смаком, сказала:
- Мистер Ларс, Эд Мак-Интайр говорит, что мисс Фейн удрала от них с Биллом Манфретти, вышла из общественного вестибюля и направляется в ваш кабинет.
- Хорошо, - сказал Ларс. Он схватил Лилю за руку, вихрем вытащил ее из кабинета и потащил по коридору к ближайшему эскалатору наверх. Она была как тряпичная кукла - совершенно пассивна. У нем было чувство, будто он тащил легковесное подобие, лишенное жизни или движения. Странное, неприятное чувство. Неужели Лиле было все равно, или просто это было уже слишком для нее? Но времени на исследование психологических причин ее инертности не оставалось. Он дотащил ее до ската, затащил на него. Они оба поднялись на крышу, где было поле и ожидающий их правительственный хоппер.
Как только они с Лилей показались на крыше, сойдя с поднимающегося наверх пандуса, на выходе из дополнительного ската здания появилась фигура. Это была Марен Фейн.
Как и сказал Генри Моррис, ее трудно было узнать. На ней был моднейший венерианский меховой плащ длиной до лодыжек, туфли на высоком каблуке, маленькая шляпка с вуалью, огромные, ручной работы серьги и, что было странно, почти не было макияжа, даже губной помады. Лицо было матового, соломенного цвета. От нее веяло могильным холодом, как будто смерть перенеслась вместе с ней через Атлантику из Парижа прямо сюда, на крышу. Смерть спряталась в ее глазах, черных, неподвижных и коварных, как у хищной птицы.
- Привет, - сказал Ларс.
- Здравствуй, Ларс, - размеренно произнесла Марен. - Здравствуйте, мисс Топчева.
Мгновение все молчали. Он не мог припомнить другого момента, когда бы он так неловко чувствовал себя.
- Что скажешь, Марен? - спросил он.
- Они связались со мной прямо из Булганинграда, - сказала Марен. Кто-то из БезКаба или их сотрудников. Но я не поверила, пока не проверила у КАСН.
Она улыбнулась, потом полезла в свою сумку, похожую на мешочек, которая висела у нее на плече, на мерном кожаном ремне.
Пистолет, который извлекла Марен, был уж точно самым маленьким из всех виденных им.
Первое, что пришло ему в голову - что эта чертова штучка была игрушкой, подделкой, что она выиграла его в десятидолларовом автомате...
Он пристально посмотрел на нем, вспомнив, что он, в конце концов, эксперт по оружию. А затем понял, что пистолет настоящий. Итальянского производства, специально для дамских сумочек.
Стоящая рядом с ним Лиля спросила:
- Как вас зовут? - Ее слова, адресованные Марен, были произнесены вежливо, взвешенно, даже доброжелательно. Это поразило Ларса, и он обернулся посмотреть на девушку.
О людях всегда можно узнать много нового. Лиля совершенно потрясла его: в этот критический момент, когда им в лицо смотрела крохотная смерть, Лиля Топчева превратилась в зрелую даму, имеющую все необходимые манеры. Как будто она вошла на вечеринку, где присутствовали самые модные мошенники. Она возвысилась и полностью соответствовала ситуации, и ему показалось, что это было доказательством качества, сущности и смысла самого рода человеческого. Никто не мог бы снова убедить Ларса, что человеческое существо - это просто прямоходящее животное, носящее с собой носовой платок и умеющее отличить четверг от пятницы, да берите любой критерий... Даже определение Старого Орвилла, украденное из Шекспира, получило свой истинный смысл как оскорбительное и циническое пустословие. Какое чувство, подумал Ларс. Не только любить эту девушку, но и восхищаться ею!
- Он приказывает ему выйти, не возвращаться пять минут, а затем войти и сказать по-английски, что местонахождение ФБР в Фэрфаксе невозможно установить, - произнесла Лиля.
Бросив на нее взгляд, майор Гещенко раздраженно сказал:
- В дополнение ко всему, вас еще можно привлечь к суду по советским законам за препятствование в работе службам безопасности. Это будет обвинение в измене, наказуемое смертью через расстрел. Почему же ты хоть раз в жизни не заткнешься? - Он действительно разозлился, он вышел из себя, и его лицо побагровело.
- Sie konnel Sowjetregiht und steck, - промурлыкала Лиля.
Перебив ее, доктор Тодт твердо сказал:
- Похоже, мой пациент, мистер Паудердрай, находится в стрессовом состоянии, особенно после последнем разговора. Вы не будете возражать, майор, если я дам ему транквилизатор?
- Валяйте, доктор, - брюзгливо сказал Гещенко. Он коротко взмахнул рукой, отпуская помощника, не дав ему других инструкций, как заметил Ларс.
Из своей черной медицинской сумки доктор Тодт извлек несколько бутылочек, плоскую жестянку, несколько упаковок бесплатных образцов вроде тех, что распространяются по всему миру в огромных количествах крупными фармацевтическими концернами, - новые лекарства, еще не прошедшие тестирование и не имеющиеся на рынке. У него всегда был какой-то болезненный интерес к последним достижениям в области лекарств. Что-то бормоча и делая про себя какие-то расчеты, Тодт порылся в сумке, совершенно погрузившись в свою идиосинкратическую вселенную.
Помощник снова принес Гещенко документ. Тот молча изучал его, затем сказал:
- У меня есть предварительная информация о художнике - создателе этой мерзости, Голубом Цефалопода. Хотите послушать?
- Конечно, - сказал Ларс.
- Мне абсолютно по фонарю, - сказала Лиля.
Доктор Тодт продолжал возиться в своей битком набитой черной медицинской сумке.
Читая документ, майор Гещенко обобщил для Ларса всю ту информацию, которая была собрана советским разведывательным аппаратом, закрученным на полную катушку.
- Художника зовут Орал Джакомини. Кавказец итальянского происхождения, эмигрировавший в Гану десять лет назад. Он время от времени попадает в институт по проблемам мозга в Калькутте - довольно посредственный. Без электрошока и таламических подавителей он был бы в полном аутическом шизофреническом отпаде.
- Класс, - сказал Ларс.
- Дальше, он - экс-изобретатель. К примеру, его Эволюционное Ружье. Он действительно создал его примерно двенадцать лет назад, запатентовал в Италии. Возможно, для использования против Австро-Венгерской Империи. Гещенко положил документ на стол, кофе сразу же запачкал бумагу, но он, казалось, не обратил на это ни малейшего внимания. Ларс заметил, что майор был так же раздражен, как и он сам. - Идеи Орала Джакомини, как следует из анализа, проведенного второразрядными психиатрами в Калькутте, это дурацкие грандиозные шизофренические мечты о мировом господстве. И это полоумное ничтожество, чьи умственные способности вы... - он беспомощно погрозил кулаком Ларсу и Лиле, - использовали в качестве вдохновения для своего "оружия"!
- Ну что ж, - спокойно сказал Ларс, - это дело оружейных дизайнеров.
Доктор Тодт наконец закрыл свою медицинскую сумку и сел, глядя на него.
- Ты достал мой транквилизатор? - спросил Ларс. У доктора ч_т_о_-_т_о_ лежало на коленях, что-то непонятное.
- Я достал лазерный пистолет, - сказал Тодт. И направил его на майора Гещенко. - Я знал, что он где-то в моей сумке, но он оказался под всем остальным. Вы арестованы, майор, за удержание в плену гражданина Запад-Блока.
Затем он поднял с колен второй предмет, миниатюрную систему аудиосвязи, в комнатке с микрофоном, наушниками и антенной. Резко включив ее, он заговорил в микрофон, размером с блоху.
- Мистер Коннерс? Дж.Ф.Коннерса, пожалуйста. - Затем Ларсу, Лиле и майору Гещенко он объяснил: - Коннерс отвечает за операции ФБР здесь, в Фэрфаксе. Гм. Мистер Дж.Ф.Коннерс? Да. Мы в мотеле. Да, комната 6. Там, куда они сразу нас доставили. Они, очевидно, планируют переправить мистера Паудердрая в Советский Союз, когда туда же будет возвращаться мисс Топчева. И в данный момент ждут связи с транспортом. Здесь повсюду агенты КВБ, поэтому... а, хорошо. Спасибо. Да. И еще раз спасибо. - Он выключил систему связи и бросил ее обратно в сумку. Они сидели не двигаясь, ничего не говоря, пока за дверью комнаты не послышался неясный резкий короткий шум. Хлопанье, приглушенные сдерживаемые звуки, беззвучная кошачья свалка, продолжавшаяся несколько минут. Майор Гещенко выглядел как стоик, но несчастный. Лиля, напротив, казалось, остолбенела; она сидела неестественно прямо, с каменным лицом.
Дверь рывком распахнулась. Фэбээровец, один из тех, которые доставили Ларса в Исландию, заглянул в комнату, держа на прицеле всех в комнате. Лазерные пистолеты могли взять на мушку всех сразу. Однако, он не стрелял, а просто вошел внутрь, за ним последовал еще один, который каким-то образом, во время того, что только что произошло, потерял свой галстук.
Майор Гещенко поднялся, расстегнул портупею, молю снял ее через плечо и отдал американцам.
- Мы возвращаемся в Нью-Йорк, - сказал первый фэбээровец Ларсу.
Майор Гещенко пожал плечами. Даже Марк Аврелий не смог бы продемонстрировать более стоического смирения.
Когда доктор Тодт и Ларс с двумя фэбээровцами направились к двери, Лиля внезапно заявила:
- Ларс! Я хочу с вами.
Агенты переглянулись. Затем один из них заговорил в микрофон на воротнике, неслышно посовещался с невидимым вышестоящим лицом и коротко бросил Лиле:
- Они дают добро.
- Тебе может не понравиться там, - сказал Ларс. - И запомни, дорогая, мы оба сейчас не в фаворе.
- И все-таки я хочу с вами.
- Ну ладно, - сказал Ларс и подумал о Марен.
22
В парке Фестанг-Вашингтона престарелый, дрожащий, одетый в обноски ветеран войны сидел, бормоча что-то себе под нос, и наблюдал за играющими детьми. Затем он вдруг заметил неторопливо идущих по широкой гравиевой дорожке двух младших лейтенантов из Военно-Воздушной Академии Запад-Блока, молодых людей лет по девятнадцати с чистыми, безбородыми, но привлекательными, необычайно умными лицами.
- Хороший денек, - сказал, кивая им, древняя развалина.
Они на минуточку остановились. Этого было достаточно.
- Я сражался во время Великой Войны, - с гордостью прокудахтал старикан. - Вы никогда не видели военных действий, а вот я видел, я был снабженцем фронтовой полосы Б.Г.В. Никогда не видели отступления Б.Г.В.? Из-за перегрузки, когда выходит из строя линия подачи колесного тормоза, и индуктивные поля укорачиваются? К счастью, я был на расстоянии и уцелел. Полевой госпиталь. Корабль, я хочу сказать. Красный Крест. Меня положили на несколько месяцев.
- Ого, - сказал один из бритоголовых, только из почтения.
- Это было во время восстания на Каллисто шесть лет назад? - спросил другой.
Древняя паукообразная фигура задрожала, обрадовавшись:
- Это было шестьдесят три года назад. Я потом держал небольшой магазинчик. До тех пор, пока мои раны не стали беспрерывно кровоточить. И мне пришлось бросить ем; и лишь иногда заниматься легкой работой. Пригодные бытовые приборы. Я первоклассный сборщик свиблов - могу установить свибл, который иначе... - Он засопел, переводя дыхание.
- Но шестьдесят три года назад! - сказал первый бритоголовый. Он подсчитал. - Черт, да ведь это было во время Второй Мировой войны, в 1940-м! - И они оба уставились на ветерана.
Сгорбленная, похожая на корявую палку фигура прокаркала:
- Нет, это был 2005-й. Я помню, потому что так написано на моих медалях. - Дрожащей рукой он пощупал свой рваный плащ. Казалось, одежда расползлась от прикосновения еще больше, превращаясь просто в пыль. Старик показал им маленькую металлическую звезду, - приколотую к его выгоревшей рубашке.
Наклонившись, оба молодые офицера прочитали выпуклые цифры и буквы на металлической поверхности.
- Эй, Бен, тут действительно написано - 2005!
- Да. - Оба уставились на цифру.
- Но ведь это _б_у_д_у_щ_и_й_ год!
- Дайте-ка я вам расскажу, как мы их победили в великой Войне, засопел ветеран, довольный, мчи ему удалось собрать такую аудиторию. - Это была долгая война, мнем, казалось, она никогда не кончится! Но что вы можете поделать против Б.Г.К? Это как раз они и обнаружили. Как они удивились! - Он захихикал, потом вытер слюну, выступившую на обвисших губах. - Мы наконец создали его. Конечно, мы прошли сквозь многие неудачи. - Он с отвращением откашлялся и сплюнул на дорожку. - Эти дизайнеры оружия ни черта не знают. Глупые ублюдки!
- А кто, - спросил Вен, - был врагом?
Довольно мною времени потребовалось, чтобы старый ветеран уразумел, о чем его спрашивают, но когда он, наконец, понял суть, его отвращение было столь велико, что почти переполнило чашу. Он приподнялся и с шелестом отодвинулся от двух молодых офицеров.
- О_н_и_. Работорговцы с Сириуса!
После паузы второй молодой лейтенант уселся с другой стороны от старика и задумчиво сказал Бену:
- Мне кажется... - Он показал пальцем на висок.
- Да, - ответил Вен. Затем, обращаясь к старику: - Слушай, папаша. Мы спускаемся вниз.
- Вниз? - Старик съежился, растерявшись.
- В _к_р_е_м_л_ь_, - сказал Бен. - Под землю. Где собирается Правление ООН-3 ГБ. Генерал Нитц. Ты знаешь, кто такой генерал Нитц?
Пожевывая губами, старик погрузился в глубины памяти, стараясь припомнить:
- Что ж, - сказал он наконец. - Он был там.
- Какой теперь год? - спросил Бен.
Старик радостно посмотрел на него:
- Вы не обманете меня? 2068. Или... - Блестящие глаза внезапно затуманились сомнением. - Нет, 2067, вы пытались поймать меня. Но вам не удалось, так ведь? Я прав? 2067? - Он подтолкнул локтем второго лейтенанта.
Бен сказал своему приятелю:
- Я тут останусь с ним. А ты вызови полицейскую машину, официально. Мы нс должны упустить его.
- Правильно. - Офицер поднялся и побежал по направлению к наземным сооружениям _к_р_е_м_л_я_. Но самым смешным было то, что он как одержимый все думал и думал, будто это имело какой-то смысл: "Что же это такое, черт возьми, - этот "свибл"?"
23
В одном из подземных зданий Ассоциации Ланфермана, почти под Сан-Хосе, городом в Средней Калифорнии, за своим огромным рабочим местом сидел Пит Фрейд. Все его машины и приборы были неподвижны и молчаливы выключены.
Перед ним лежал октябрьский номер 2003 года похабной книжонки с комиксом "Голубой Цефалопод с Титана". В этот момент он, шевеля губами, изучал привлекательное приключение, когда Голубой Цефалопод встречает Дьявольскую Грязнулю, которая пробурила поверхность Ио после двух миллиардов лет сна в глубинах! Он уже достиг той части, где Голубой Цефалопод, приведенный в сознание своими потусторонними неистовыми телепатическими усилиями, смог превратить радиационно-измерительную портативную Дж-систему в Катодно-Магнетимеский Ионизирующий Биполярный Излучатель.
С помощью этого излучателя Голубой Цефалопод пригрозил Дьявольской Грязнуле, когда та хотела похитить мисс Уайткоттон, молочную подругу Цефалопода. Ему удалось расстегнуть блузку мисс Уайткоттон так, что одна грудь, и только одна грудь была видна. Это было все, что было разрешено международным правом, сурово ограничивающим подбор материалов для детской литературы. Только одна грудь была выставлена под сверкающее небо Ио. Она тепло пульсировала и дрожала, когда Пит нажимал на специальную кнопочку. Сосок расширялся, как крохотная розовая электрическая лампочка, становился объемным и трепетал... И так до тех пор, пока работала пятилетняя батарейка, спрятанная в последней странице обложки.
Как только Пит нажимал на звуковую кнопку, разговаривали противники героя. Он вздохнул. Он уже выписал шестнадцать наименований "оружия" с тех страниц, которые уже просмотрел. А пока что Новый Орлеан, затем Прово, а теперь, по сведениям, только что поступившим с телевидения, и Бойзе, штат Айдахо, уже не существовали. Исчезли за "серой завесой", как называли это телепередачи и гомозеты.
Серая завеса смерти.
На его столе зазвонил видеофон. Он подошел к нему и включил.
На экране возникло уставшее лицо Ларса.
- Ты вернулся? - спросил Пит.
- Да. Я в своем нью-йоркском офисе.
- Хорошо, - сказал Пит. - Скажи, какой работой ты теперь собираешься заниматься? Корпорация мистера Ларса в Нью-Йорке и Париже приказала долго жить?
- Разве это имеет значение? - спросил Ларс. - Через час я должен встретиться с Правлением внизу, в _к_р_е_м_л_е_. Они постоянно под землей, на случай, если эти чужаки направят что там у них есть на столицу. Я бы и тебе посоветовал оставаться под землей, я слышал, что их приборы туда не проникают.
Пит мрачно кивнул. Как и Ларс, он чувствовал себя физически больным.
- А как на все это смотрит Марен?
Ларс, после небольшой заминки, сказал:
- Я... я еще не разговаривал с Марен. Дело в том, что я вернулся с Лилей Топчевой. Она сейчас здесь.
- Дай ее.
- Зачем?
- Чтобы я мог взглянуть на нее, вот зачем.
На экране появилось солнечное, не отягощенное проблемами лицо молоденькой девушки, светлокожее, со странными, суровыми, внимательными глазами и напряженным поджатым ртом. Девушка выглядела испуганной и диковатой. Ннн-да, подумал Пит. И ты нарочно привез сюда этого ребенка? А ты сможешь справиться с ней? Думаю, мне бы это не удалось. Она выглядит крепким орешком.
Но все правильно, вспомнил Пит. Тебе ведь нравятся трудные женщины. И это тоже часть твоей ненормальности.
Когда на экране снова появился Ларс, Пит сказал:
- Марен тебя попотрошит, как ты, наверное, понимаешь. Никакие россказни не обманут Марен, будь она с телепатическим устройством, которое нелегально носит, или без него.
Ларс деревянно ответил:
- Я не собираюсь обманывать Марен. Но честно говоря, мне все равно. Я действительно думаю, Пит, что эти создания, кем бы они ни были и откуда бы не взялись, эти строители спутников, держат нас под колпаком.
Пит молчал. Он не считал нужным спорить, он был согласен.
- Когда я говорил с Нитцем по видеофону, - продолжал Ларс, - он сказал нечто странное. Что-то насчет какого-то ветерана войны, я не мог ничего понять. Но это, должно быть, связано с оружием. Он спросил меня, слышал ли я когда-нибудь об устройстве под названием "Б.Г.В." Я сказал, что нет. А ты?
- Нет, - ответил Пит. - Такого оружия просто нет. Иначе КАСН сообщило бы.
- Наверное, - сказал Ларс. - Ну, пока. - Экран отключился.
24
Когда Ларс приземлился, он понял, что охрана была еще больше усилена. Ему потребовался час, чтобы удостовериться в этом. В конце концов ему устроили личную проверку - кто он такой и зачем явился, хоть он и давнишний и проверенный сотрудник Правления. Затем он спустился вниз, чтобы присоединиться к тому, что вполне могло оказаться, понял он, последним созывом ООН-3 ГБ в его полном составе.
Сейчас принимались последние решения.
В середине своей речи генерал Нитц совершенно неожиданно прервался и выделил из числа всех присутствовавших именно Ларса, обратился непосредственно к нему:
- Вы очень много пропустили из-за своей поездки в Исландию. Но это не ваша вина. Но кое-что, о чем я говорил с вами по видеофону, уже произошло. - Генерал Нитц кивнул младшему офицеру, который сразу же включил внутренний, запрограммированный на местные условия, аудивидеоаппарат с полутораметровым экраном, установленным в одном конце комнаты. Напротив стоял прибор, который связывал Правление, когда было нужно, с маршалом Папоновичем и БезКабом в Нью-Москве.
Прибор нагрелся.
На экране возник старикан. Он был очень худой, на нем болтались заплатанные обноски какой-то особенной военной формы. После некоторого колебания он сказал:
- А потом мы победили их. Они не ожидали этого, мы застали их врасплох. - Наклонившись после сигнала, поданного генералом Нитцем, младший офицер остановил видеопленку "Ампекс". Изображение застыло, звук замолк.
- Я хотел, чтобы вы посмотрели на него, - сказал Ларсу генерал Нитц. - Это Рикардо Гастингс. Ветеран войны, которая происходила шестьдесят с чем-то лет назад, по крайней мере, в его собственной интерпретации событий. Все это время, месяцы, может годы, этот старик каждый день сидел на скамейке городского парка недалеко от наземных сооружений цитадели и пытался найти хоть кого-нибудь, кто бы выслушал его. Наконец ему это удалось. Вовремя? Может быть. А может, и нет. Посмотрим. Это зависит от того, что покажет его мозг. Наши исследования уже показали, что он страдает от старческого слабоумия, но все еще хранит воспоминания. В частности, об оружии, которое он обслуживал во время Великой Войны.
- Боевой Генератор Времени, - сказал Ларс.
- Здесь почти нет сомнений, - ответил генерал Нитц, складывая руки и откидываясь к стенке, на манер профессора, - что это было во время боевом применения, возможно, остаточного. Он был рядом с этим оружием, может быть, его несовершенной моделью. Но каким-то образом сохранил память. И для него война - в прошлом веке. Он чересчур немощен, он просто не понимает. Но едва ли это имеет значение. Та "Великая Война", которая для него происходила многие годы назад, когда он был молодым человеком, уже давно для нас стала реальностью, в которую мы вовлечены сейчас. Рикардо Гастингс уже рассказал нам о природе и происхождении нашего врага. От нем мы наконец-то узнали хоть что-то об этих чужаках.
- И вы надеетесь, что от него получите оружие, которое их достанет? спросил Ларс.
- Мы надеемся, - сказал Нитц, - что мы хоть что-нибудь получим.
- Отдайте его Питу Фрейду, - сказал Ларс.
Генерал Нитц, как бы спрашивая совета, потеребил мочку уха.
- Черт с ними, с разговорами, - сказал Ларс. - Привезите его в Ассоциацию Ланфермана, и пусть их инженеры приступают к работе.
- А что, если он умрет?
- А что, если нет? Сколько, вы думаете, потребуется времени для такого человека как Пит Фрейд, чтобы превратить приблизительную идею в спектры, с которых можно делать прототипы? Он же гений. Он может взять детский рисунок кошки и рассказать вам, что изображенный организм зарыл свои выделения или оставил их на виду. Сейчас Пит Фрейд перечитывает номера "Голубого Цефалопода с Титана". Давайте его остановим, и пусть он работает над Рикардо Гастингсом.
- Я говорил с Фрейдом, - сказал Нитц.
- Знаю, - ответил Ларс. - Но черт с ним, с вашим разговором! Доставьте Гастингса в Калифорнию или, еще лучше, доставьте Пита сюда. Я вам не нужен, _в_а_м _н_е _н_у_ж_е_н _н_и_к_т_о_ в _э_т_о_й к_о_м_н_а_т_е_. Вам нужен он. Я ухожу. - Он поднялся. - Я выхожу из игры. До тех пор, пока вы не задействуете Пита по делу Гастингса. - Сказав это, Ларс направился к двери.
- Возможно, - остановил его Нитц, - мы сначала попробуем вас на Гастингсе. А потом уже подключим Фрейда. Пока Фрейд будет добираться сюда...
- Это занимает 20 минут или даже меньше - чтобы доехать из Калифорнии в Фестанг-Вашингтон, - сказал Ларс.
- Но Ларс, я прошу прощения. Старик действительно не в себе. Вы в самом деле понимаете, что это значит? К нему почти невозможно протянуть словесный мост. Поэтому, пожалуйста, из остатков ем ума, до которого нельзя добраться никаким нормальным, обычным способом...
- Ну ладно, - перебил Ларс, решившись. - Но я хочу сначала поставить в известность Фрейда. Прямо сейчас. - Он указал на видеофон, стоящий на краю стола Нитца.
Нитц поднял трубку, отдал приказ, снова повесил трубку.
- И еще вот что, - сказал Ларс. - Я теперь не один.
Нитц воззрился на него.
- Со мной теперь Лиля Топчева, - сказал Ларс.
- Она будет работать? Она может делать свою работу вместе с нами?
- Почему же нет? Талант ведь при ней. Столько же, сколько и во мне.
- Хорошо, - решил Нитц. - Вас обоих отправят в госпиталь в Бетезде, где сейчас находится старик. Возьмите ее с собой. Вы можете оба войти в этот странный, выходящий за рамки моего понимания транс. А Фрейд пока доберется сюда.
- Хорошо, - удовлетворенно ответил Ларс.
Нитц попытался изобразить улыбку.
- Для примадонны вы довольно резко говорите.
- Я говорю резко вовсе не потому, что я примадонна, - сказал Ларс, а потому, что я боюсь больше ждать. Я очень боюсь, что они доберутся до нас, пока мы здесь миндальничаем.
25
Правительственный высокоскоростной хоппер, пилотируемый тяжеловесным профессионалом, сержантом Ирвингом Блофаром, отвез Ларса обратно в Нью-Йорк, в Корпорацию.
- Эта дамочка, - сказал сержант Блофар. - Это советский дизайнер оружия? Ну, знаете, _э_т_а_?
- Да, - ответил Ларс.
- И она будет работать?
- Да.
- Класс! - Это произвело впечатление на сержанта Блофара.
Хоппер камнем падал на крышу Корпорации Ларса, маленького здания среди возвышающихся колоссов.
- Да, у вас здесь действительно _м_а_л_е_н_ь_к_о_е_ местечко, сэр, сказал сержант Блофар. - А все остальное под землей?
- Да вроде нет, - стоически ответил Ларс.
- Ну, что ж, я думаю, вам не нужно так уж много боеприпасов.
Искусно управляемый хоппер приземлился на знакомое поле крыши. Ларс выпрыгнул из него, бросился к постоянно движущемуся пандусу и минуту спустя уже шел по коридору к своему кабинету. Когда он взялся за ручку двери, из обычно закрытого бокового выхода появился Генри Моррис.
- Марен в здании.
Ларс уставился на него, держа руку на ручке.
- Да, - кивнул Генри. - Не знаю, откуда, возможно, через КАСН, она узнала, что Топчева приехала с тобой из Исландии. Может быть, агенты КВБ в Париже из мести намекнули ей. Черт его знает.
- Она уже добралась до Лили?
- Нет. Мы перехватили ее во внешнем общем вестибюле.
- Кто к ней приставлен?
- Билл и Эд Мак-Интайр, из отдела чертежей. Она действительно вне себя. Ты не поверишь, что это та же девушка, Ларс. Честно. Ее невозможно узнать.
Ларс открыл дверь. В дальнем конце, у окна, совсем одна стояла Лиля и смотрела на Нью-Йорк.
- Ты готова? - спросил Ларс.
Лиля, не оборачиваясь, сказала:
- Я слышала, у меня превосходный слух. Здесь твоя любовница, да? Я знала, что это произойдет. Это то, что я предвидела.
На столе Ларса зазвенел звонок, и его секретарь, мисс Гребхорн, на этот раз уже в панике, а не со смаком, сказала:
- Мистер Ларс, Эд Мак-Интайр говорит, что мисс Фейн удрала от них с Биллом Манфретти, вышла из общественного вестибюля и направляется в ваш кабинет.
- Хорошо, - сказал Ларс. Он схватил Лилю за руку, вихрем вытащил ее из кабинета и потащил по коридору к ближайшему эскалатору наверх. Она была как тряпичная кукла - совершенно пассивна. У нем было чувство, будто он тащил легковесное подобие, лишенное жизни или движения. Странное, неприятное чувство. Неужели Лиле было все равно, или просто это было уже слишком для нее? Но времени на исследование психологических причин ее инертности не оставалось. Он дотащил ее до ската, затащил на него. Они оба поднялись на крышу, где было поле и ожидающий их правительственный хоппер.
Как только они с Лилей показались на крыше, сойдя с поднимающегося наверх пандуса, на выходе из дополнительного ската здания появилась фигура. Это была Марен Фейн.
Как и сказал Генри Моррис, ее трудно было узнать. На ней был моднейший венерианский меховой плащ длиной до лодыжек, туфли на высоком каблуке, маленькая шляпка с вуалью, огромные, ручной работы серьги и, что было странно, почти не было макияжа, даже губной помады. Лицо было матового, соломенного цвета. От нее веяло могильным холодом, как будто смерть перенеслась вместе с ней через Атлантику из Парижа прямо сюда, на крышу. Смерть спряталась в ее глазах, черных, неподвижных и коварных, как у хищной птицы.
- Привет, - сказал Ларс.
- Здравствуй, Ларс, - размеренно произнесла Марен. - Здравствуйте, мисс Топчева.
Мгновение все молчали. Он не мог припомнить другого момента, когда бы он так неловко чувствовал себя.
- Что скажешь, Марен? - спросил он.
- Они связались со мной прямо из Булганинграда, - сказала Марен. Кто-то из БезКаба или их сотрудников. Но я не поверила, пока не проверила у КАСН.
Она улыбнулась, потом полезла в свою сумку, похожую на мешочек, которая висела у нее на плече, на мерном кожаном ремне.
Пистолет, который извлекла Марен, был уж точно самым маленьким из всех виденных им.
Первое, что пришло ему в голову - что эта чертова штучка была игрушкой, подделкой, что она выиграла его в десятидолларовом автомате...
Он пристально посмотрел на нем, вспомнив, что он, в конце концов, эксперт по оружию. А затем понял, что пистолет настоящий. Итальянского производства, специально для дамских сумочек.
Стоящая рядом с ним Лиля спросила:
- Как вас зовут? - Ее слова, адресованные Марен, были произнесены вежливо, взвешенно, даже доброжелательно. Это поразило Ларса, и он обернулся посмотреть на девушку.
О людях всегда можно узнать много нового. Лиля совершенно потрясла его: в этот критический момент, когда им в лицо смотрела крохотная смерть, Лиля Топчева превратилась в зрелую даму, имеющую все необходимые манеры. Как будто она вошла на вечеринку, где присутствовали самые модные мошенники. Она возвысилась и полностью соответствовала ситуации, и ему показалось, что это было доказательством качества, сущности и смысла самого рода человеческого. Никто не мог бы снова убедить Ларса, что человеческое существо - это просто прямоходящее животное, носящее с собой носовой платок и умеющее отличить четверг от пятницы, да берите любой критерий... Даже определение Старого Орвилла, украденное из Шекспира, получило свой истинный смысл как оскорбительное и циническое пустословие. Какое чувство, подумал Ларс. Не только любить эту девушку, но и восхищаться ею!