Какое-то мгновение Джоан молчала. Ему удалось прочитать ее мысли: «Я не могу допустить, чтобы ты рисковал из-за меня жизнью». После этого она пожала плечами и принялась с мучительной медлительностью меняться одеждой с роботом.
Мгновение спустя двое «охранников», один высокий, другой — низкий, уже пробирались к помойке. Через некоторое время два мусорщика вынырнули из помойки, каждый из них нес по баку с отходами. Тот, что пониже, казалось, едва справляется с задачей, но, тем не менее, из последних сил тащил тяжелый бак. Еще две ходки, и весь мусор был переправлен в грузовик.
Фигуры в белых комбинезонах забрались в кузов, и грузовик двинулся обратно к воротам.
— Что-то вы сегодня долго, — кисло буркнул вооруженный дежурный у ворот.
— Пришлось сегодня задержаться в мужском туалете, — сказал Перси Х.
Дежурный кивнул и пропустил их.
— Почему же он не узнал нас? — прошептала Джоан.
— А ты на меня посмотри, — бросил Перси. Она взглянула и буквально вытаращила глаза. Человек, сидящий рядом с ней, ни капельки не походил на Перси Х.
— Это заслуга устройств на наших поясах, — пояснил Перси. — Они проецируют в человеческий мозг ложные образы. Помогают нам выглядеть именно так, как ожидает наблюдатель. По словам доктора Риверза, Балкани довел прибор до совершенства много лет назад.
— Ах, да, — едва слышно проговорила Джоан. — Доктор Риверз. А я-то как раз думала, когда же он снова появится на сцене.
Они миновали пропускной пункт на другом конце моста и поняли, что наконец-то окончательно выбрались на свободу.
В гараже, стоящем у обочины шоссе, тянущегося вдоль края фьорда, доктор Пол Риверз и Эд Ньюком сидели на бампере ионокрафта и напряженно ждали. Возле стены лежали, бессмысленно глядя куда-то в пространство, двое настоящих мусорщиков.
— Да, — сказал Пол, с одобрением глядя на загипнотизированных людей. — Похоже, я все еще не утерял способности. Способности гипнотизировать. — В прежние времена, на заре своей профессиональной практики, он много занимался гипнотерапией, как Фрейд. «Лучше всего, — подумал он, — приберегать такие способности на крайний случай. Вроде этого».
— Огоньку не найдется? — напряженно спросил Эд.
— Не курю, — ответил Пол. Он вытащил из кармана коробку нюхательного табака «Джонатан Свифт» и заметил: — И то, и другое ощущаешь языком, только мое зелье не оседает в легких.
— Ничего, прикурю от прикуривателя в машине, — пробормотал Эд, закашлявшись, как заядлый курильщик. — Нюхачи несчастные, да я на вашем месте лучше бы мешок арахиса схрумкал. — Он забрался в ионокрафт и нервно прикурил сигарету.
Некоторое время они оба сидели молча, один курил, а другой отправлял в нос щепоть за щепотью табачной пыли. Откуда-то издалека послышался рокот древнего мусоровоза, который с грохотом и лязгом полз по шоссе.
Пол мгновенно соскочил с бампера и широко распахнул двери гаража. Громко чихнув и выстрелив выхлопом, грузовик вкатился в гараж, взвизгнул тормозами и остановился. Перси Х выключил двигатель и выскочил наружу. За ним неспешно выбралась Джоан Хайаси. Пол тут же захлопнул двери гаража и пошел поздравить их с освобождением.
— Перси, меня зовут Пол Риверз, — сказал он, обмениваясь рукопожатием с пристально изучающим его лидером ниг-партов, — а это мой коллега и друг Эд Ньюком. Возможно, мисс Хайаси, вы меня помните. Мы как-то встречались.
Джоан смотрела куда-то сквозь них. У нее было совершенно равнодушное выражение лица, на котором не читалось абсолютно никаких чувств. Риверза едва не передернуло. «Что же такое Балкани с ней делал? — спросил он себя. — Такая прелестная малышка, а он ухитрился превратить ее в… в Бог знает что! Но, — решил он, — возможно, мне еще удастся ей помочь».
Он отдал несколько команд загипнотизированным мусорщикам, а потом с невеселой улыбкой наблюдал, как те послушно забираются в свой грузовик.
— Откройте им двери гаража, — попросил он Перси Х. — А то как бы они ее не сломали. — Перси распахнул ворота, двигатель грузовика взревел и ожил, мгновение спустя машина рванулась с места, выскочила наружу, вылетела на автостраду и исчезла в направлении Осло.
— Пора убираться отсюда, — нетерпеливо заметил Эд, туша окурок сигареты. Все четверо загрузились в ионокрафт. Пол уселся за пульт управления, и через считанные секунды аппарат со свистом вылетел из гаража и заскользил над неподвижной поверхностью фьорда.
— Хотелось бы узнать вот еще что, доктор Риверз, — вслух сказал Перси Х, из вежливости не пользуясь телепатией в компании людей, подобной способностью не обладающих. — Зачем вам было так рисковать и вытаскивать нас оттуда? — Его по-прежнему обуревали глубокие и достаточно обоснованные подозрения.
— Нам хотелось бы, — сказал Пол Риверз, — чтобы вы оказали нам одну услугу. — Он говорил вроде бы и мягко, но в то же время совершенно твердо.
— Какую именно?
И Пол Риверз ответил:
— Нам нужно, чтобы вы вернулись в Теннесси и погибли. Желательно, как герой.
Майор Рингдаль встретился с доктором Рудольфом Балкани в сумрачном холле, в который выходил кабинет психиатра. Балкани собирался ограничиться лишь кивком головы, но майор взял его за руку и сказал:
— Подождите минуточку, прошу вас,
Балкани не оставалось ничего иного, как смириться и терпеливо ждать.
— Насколько я понимаю, доктор, в настоящее время вы работаете одновременно и с Джоан Хайаси, и с Перси Х. — Рингдаль пристально посмотрел на врача. — И как успехи?
— Да пока не очень. — Балкани нахмурился и принялся задумчиво поглаживать клочковатую бороду. — Возможно, я слишком нажимаю на них. Их реакции стали едва ли не… механическими.
Майор хлопнул Балкани по спине, явно стараясь проявить дружелюбие… Однако Балкани почувствовал в этом жесте подспудное напряжение.
— Продолжайте работать, рано или поздно они сломаются. Ведь как бы то ни было, они всего-навсего люди.
Когда ему наконец удалось избавиться от начальника, Балкани ощутил, насколько подавлен. Больше всего его беспокоили настоятельные требования ничего не понимающего майора. Рингдаль настаивал на том, чтобы «сломить» их. «Я хочу исцелить их, а вовсе не сломить», — подумал он, возвращаясь в кабинет.
Его мысли снова вернулись к Джоан Хайаси. Весьма интересный случай, хотя и не укладывающийся в рамки предыдущих исследований. Ее реакции на терапию небытием оказались совершенно уникальными. Видимо, придется добавить главу в работу по «Новому Психоанализу», и все из-за нее. «Возможно, — подумал он, — мне придется пересмотреть всю теорию целиком. Какая мучительная мысль… Работа целой жизни, и все коту под хвост…Из-за одного-единственного исключения». Но, как ему было известно, даже одно исключение вовсе не подтверждало правило, напротив, оно опровергало его.
К этому моменту он как раз дошел до половины решающей главы. Он не мог закончить ее до тех пор, пока окончательно не разберется со случаем Джоан Хайаси, так или иначе. «Возможно, — размышлял он, — я окажу честь, назвав ее именем какое-нибудь психическое заболевание. Например, „комплекс Хайаси“. Нет, пожалуй, это слишком амбициозно. Лучше, „синдром Хайаси“. Да, пожалуй, так будет лучше».
Закрыв за собой дверь кабинета, он опустился на край койки психоаналитика и рассеянно взглянул на довольно пыльный бюст Зигмунда Фрейда громоздящийся на книжном стеллаже. «Да, пожалуй, ты самый недовольный из отцов», — подумал он.
Джоан Хайаси запаздывала. Интересно, что за идиоты служат в здешней охране? Возможно, они в этот самый момент развлекаются с ней, эти животные, лапая своими потными солдатскими руками. Он в раздражении вскочил, несколько раз прошелся взад-вперед по кабинету, потом снова уселся и вытащил трубку.
В холле послышались чьи-то шаги. Он снова вскочил, просыпав табак из трубки. Но доктор даже не заметил этого, поскольку дверь начала медленно открываться. На пороге стояла она.
— Привет, доктор. — Она вошла в кабинет, а охранник закрыл за ней дверь. Как и во всех других случаях, когда она опаздывала, Джоан казалась спокойной, отчужденной и безразличной. — И чем мы сегодня займемся? — спросила она, бесшумно опускаясь в кресло.
— Можно — в бассейн, — сказал Балкани. — А можно провести какой-нибудь многофазовый профильный тест. Или, давайте, лучше просто поболтаем, а? Нам неплохо бы получше узнать друг друга.
— Как скажете, доктор.
Ну почему же она реагирует на его предложения столь равнодушно? Она никогда не проявляла по отношению к нему ни ненависти, ни, тем более, привязанности. Для начала он предложил:
— Почему бы вам ни называть меня просто Рудольфом?
— Как скажете, Рудольф.
— Ну, так-то лучше. — На самом деле, лучше не стало. Как и прежде, она говорила пустым, апатичным тоном. — Впрочем, сегодня, наверное, лучше будет на некоторое время погрузиться в бассейн, — наконец решил он. — Что скажете?
— Вам решать, Рудольф. — Она начала послушно раздеваться. Балкани наблюдал за ней, у него даже вспотели ладони. Через мгновение она стояла перед ним совершенно обнаженная, ожидая дальнейших приказаний.
Он снял с вешалки скафандр и неуверенно приблизился к ней.
— Позвольте вам помочь, — хрипло выдавил он.
— Как скажете, Рудольф.
Дрожащими пальцами он помог ей натянуть скафандр. Перед тем как застегнуть молнию на спине, он поцеловал ее в шею — быстро и опасливо — взял за руку и повел к бассейну.
После того как два робота опустили ее в воду, он еще раз взглянул на какую-то необычно механическую картину ее мозговых волн, которую вычерчивали перья энцефалографа. Как необычно, более того, совершенно уникально. Непохоже ни на что, с чем ему приходилось сталкиваться до сих пор. И ему это очень не нравилось. Не нравилось совершенно.
Но, похоже, он ничего с этим поделать не может. По причинам, которые ему были недоступны, ситуация вышла из-под его контроля.
Пол Риверз вел ионокрафт так низко над землей, что древние телефонные провода, которые давно уже больше нигде, кроме как в Теннесси не употреблялись, проносились прямо под ними. «Похоже, нас еще не засекли, — прикинул он. — И все же, чем мы ближе к горам, тем нежелательней привлекать внимание операторов радарных станций чизов».
Бортовые огни ионокрафта были погашены, работали лишь инфракрасные прожекторы. Пол наблюдал за проносящейся под днищем ионокрафта местностью с помощью очков-преобразователей. Он видел то, что лежит впереди, а их машина в темноте оставалась практически невидимой. Небо затянули низкие облака. Это угнетало его.
Поскольку лететь приходилось так низко, он старался лететь не быстрее ста миль в час, совершенно не задумываясь о возможной погоне. Поэтому для него оказалось неприятным сюрпризом, когда радио, настроенное на частоту переговоров местной полиции, внезапно ожило ровно настолько, чтобы коротко сообщить: «Неопознанный ионокрафт в секторе „С“, летит в южном направлении с выключенными бортовыми огнями. Говорит центральное полицейское управление. Повторяю: неопознанный ионокрафт в секторе „С“, приказываем перехватить. Возможно, экипаж пытается добраться до ниг-партов».
— Доставайте лазерные ружья, — негромко велел Пол. Перси Х и Эд Ньюком тут же повиновались. Джоан продолжала молча глядеть в темноту, как будто опасность ее совершенно не интересовала.
Он поднял машину чуть выше и прибавил скорость до ста пятидесяти миль в час. И все равно они и теперь летели едва ли не над самыми верхушками деревьев: ему казалось, что гораздо разумнее держаться как можно ближе к земле, поскольку полиция хотя и засекла их аппарат, но не сумела определить, кому он принадлежит. Взглянув на экран бортового радара, он увидел, что две полицейские скоростные машины несутся чуть выше их и быстро сокращают расстояние. «Для начала они, скорее всего, попытаются захватить нас живыми», — решил он.
— Нас догоняют две полицейские машины, — сообщил он Перси Х.
— Да, я уже заметил их огни, — отозвался предводитель ниг-партов, стоя у открытого люка со вскинутым к плечу лазерным ружьем. Ветер развевал его одежду.
— Думаете, успеете сбить обоих, прежде чем они запустят чем-нибудь в нас? — спросил Пол.
— Само собой, — ответил Перси и дважды выстрелил в преследователей. Одна из полицейских машин взорвалась, другая вильнула в сторону, потом камнем понеслась к земле и врезалась в склон горы.
Пол изменил курс, потом изменил его еще раз, затем увеличил скорость до опасных трехсот миль в час. Деревья теперь проносились под ними так быстро, что они вряд успели бы увернуться от какого-нибудь лесного великана.
Радио буквально взорвалось:
— Неопознанный ионокрафт, определенно вражеский! Только что сбил две наши патрульные машины. Всем патрульным сосредоточиться в секторе «С». Стрелять на поражение.
«В нашем положении есть и приятная сторона, — сказал себе Пол. — Хуже оно уже быть не может».
Но он ошибался.
В это мгновение откуда-то спереди из темноты вынырнула высоковольтная линия электропередач. При их нынешней скорости у Пола не было ни единого шанса отреагировать на неожиданное препятствие, не говоря уже о том, чтобы отвернуть в сторону. Единственное, что он успел, так это покрепче ухватиться за штурвал, и тут ионокрафт врезался в провода. Удар был такой силы, что Пол едва не потерял сознания. Но хотя он и не мог ясно мыслить, многолетний, отпечатавшийся в подсознании опыт управления скоростными ионокрафтами сделал свое дело. Он отчаянно пытался восстановить контроль над машиной и потерял высоту. Ионокрафт чиркнул по песчаной верхушке холма и снова взмыл в воздух, Пола здорово тряхнуло.
На сей раз каким-то чудом Полу удалось выровнять аппарат, и тот, все еще отчаянно рыская из стороны в сторону, все же начал набирать высоту. Он бросил взгляд на Джоан, Перси Х и Эда. Их всех оглушил удар, может быть, они потеряли сознание. Ионные решетки машины были здорово покорежены и в любой момент могли отвалиться. Похоже, машина быстро теряла мощность. Он с горечью отметил, что сможет удерживать ионокрафт в воздухе еще всего несколько минут. «Скорее всего, — мрачно подумал он, — придется садиться и дальше плестись пешком».
И как раз в этот момент радио снова очнулось:
— Неопознанный ионокрафт окружен! Всем патрульным кораблям открыть огонь на поражение!
— Настало время, — сказал Хранитель Времени, — подключиться к трансляции Общего Разума с родного мира, сэр. — Нервный маленький сущик указал на транслятор-усилитель в углу кабинета администратора.
— Что? — пробормотал Меккис.
— Сэр, вы уже в третий раз за этот месяц пропускаете слияние. Как же вы узнаете, что происходит дома?
— Сейчас у меня есть дела поважнее. Тем более, я все равно знаю, что там творится. Мои враги радуются моему отъезду. Какой же мне смысл подключаться и слушать их радостное блеяние?
Тут мрачно вмешался Оракул.
— Тьма наступает вовсе не с родного мира.
Хранитель времени молча удалился, и Меккис вернулся к своим «делам поважнее». Они заключались в чтении опубликованных работ блестящего, но крайне многословного терранского психиатра доктора Рудольфа Балкани. Меккис раздобыл микропленки книг, которые смогло обнаружить Бюро культурного контроля, и теперь уделял им все свободное время. Он еще никогда не встречал мыслителя, который настолько бы захватил его. Даже самое первое предложение в самой первой книге поразило его, словно выстрел.
«Количество людей на этой планете огромно, но все же конечно. Количество же людей внутри людей бесконечно. Следовательно, я один куда многочисленнее, чем вся человеческая раса».
Подобная мысль никогда бы не пришла на ум существу, привычному к телепатическому слиянию с Великой Общностью, но в ней имелся какой-то невероятный и в то же время убедительный эгоизм, совершенно фантастическая дерзость, будто обращенная к глубинной, доселе не затронутой части сознания Меккиса. Она как будто объясняла то плачевное состояние отношений между ним и другими представителями правящего класса Ганимеда. «Они все до единого, — думал он, — настроены против меня, хотя я знаю, что прав. Я был прав с самого начала. Как такое могло произойти, если Балкани неправ, если одно разумное существо и в самом деле не более велико, чем вся остальная раса, представителем которой оно является?»
Метод Балкани с его точки зрения был просто возмутителен. Вместо проведения систематических экспериментов, осторожного, шаг за шагом продвижения вперед по дорогое познания, Балкани попросту заглядывал в свое собственное уникальное сознание, а потом описывал то, что увидел. Он одним-единственным язвительным замечанием, не претендующим даже на минимальную вежливость, не говоря уже о научной честности, напрочь отбрасывая те или другие школы психиатрии. И все же его теории давали прекрасные результаты. Балкани, великий ученый, слепо внедрялся в неведомое, беспечно отбрасывая в сторону любые догматические представления, если они интуитивно казались ему ложными. Он вполне позволял и другим идти по своим стопам, подбирая крохи идей, проверяя их с научной точки зрения, чтобы творить чудеса.
Например, пользоваться методом обучения латентной телепатии, который реально работал.
Его методы психотерапии казались жестокой атакой на эго пациента, но, тем не менее, в течение нескольких недель могли излечить совершенно неизлечимые до сей поры душевные заболевания, такие как наркомания и запущенная шизофрения.
Его электромагнитная теория функционирования мозга открывала путь к частичному или полному контролю над сознанием.
Его пути измерения Синхронности, порождаемой шизофрениками и не имеющей причинно-следственной связи, постоянно изменяя картины действительности, как бы заставляли внутренний мир психа сотрудничать с окружающей действительностью в создании полуреального мира, где самые немыслимые фантазии, невзирая ни на что, превращались в действительность.
Неизвестно, что больше впечатлило Меккиса: результаты этих исследований или сам Балкани, как человек? Скорее, последнее. Меккис начал воспринимать себя как часть терранского психиатра, ощущая свое духовное единство с этим человеком, решившим противопоставить себя целой расе.
«Да, — подумал Меккис, — было бы интересно превратиться в ганимедского доктора Балкани».
На мгновение подняв глаза, он обнаружил, что один из его секретарей-чизов уже больше минуты пытается привлечь его внимание.
— Господин администратор, Гас Свенесгард просит аудиенции!
— Я слишком занят. Что ему нужно? Он ничего не говорил?
— Он просит подкреплений в своей войне с нигами. Утверждает, будто сможет стереть их с лица земли, если ему доверят ганийские наступательные вооружения.
Сейчас Меккису вовсе не хотелось раздумывать о судьбе мятежных нигов — нет, он был всецело погружен в осмысление одного особо тонкого положения столь нелогичной логики труда доктора Балкани под названием «Центральная точка, Действие на расстоянии и Сверхчувственное восприятие». Он ответил секретарю:
— Дайте ему все, что он захочет. Приглядывайте за ним. И больше не беспокойте меня его просьбами.
— Но…
— Это ВСЕ. — Меккис кончиком языка нажал кнопку, и на экране перед ним возник следующий микрофильмированный разворот книги.
Пожав плечами, чиз удалился. Меккис тут же забыл о разговоре и снова погрузился в сумеречный мир «Центральной точки парафизики».
Когда Гас Свенесгард узнал о принятом администратором решении, он быстро переспросил секретаря-чиза:
— Значит, Меккис сказал, я могу получить все, что угодно?
— Совершенно верно, — подтвердил секретарь.
— В таком случае, — с широченной улыбкой начал Гас, — во-первых, я бы хотел, чтобы все ганийские боевые подразделения на данной территории были переданы под мое командование. Далее… — Он мечтательно прикрыл глаза. — Я бы хотел произвести некоторые изменения в структуре управления.
— Что вы о себе возомнили! — возмущенно воскликнул секретарь.
Гас усмехнулся и фамильярно хлопнул возмущенного секретаря по спине.
— Получается, сэр, что теперь я — король на горе. Вот кто я такой. — С этими словами он покинул здание штаба ганийских сил. Беспечно насвистывая, он отправился по своим делам, уже точно зная, что именно получил.
Пол Риверз разглядел далекое шоссе, по которому в ночи мчался огромный грузовик. Пол мягко коснулся пульта управления ионокрафтом и подумал: «А почему бы и нет?» Машина повиновалась довольно вяло… Однако он вскоре обнаружил, что догоняет трейлер.
«Ну вот», — сказал он себе и вырубил двигатель. Уже на излете ионокрафт нагнал трейлер и рухнул в открытый кузов. Удивленный водитель обернулся и через заднее окошко кабины разглядел Пола, который зловеще наставил на него лазер.
— Не останавливайся! — рявкнул Пол, стараясь перекрыть гул двигателя.
— Как скажешь, приятель, — с застенчивой улыбкой отозвался водитель, и снова уставился на дорогу. «Скорее всего, — подумал Пол, — он принял нас за угонщиков, и первое, что придет ему в голову — связаться с представителями закона. А уж те, понятное дело, окажутся на месте в считанные секунды».
Однако водитель оказался негром.
— Перси! — гаркнул Пол. — Возьми себя в руки и скажи водителю, кто мы такие! Быстро!
Перси растерянно поморгал, потом быстро прочитал мысли Пола и шофера и крикнул последнему:
— Эй, папаша, не узнаешь меня, что ли?
Водитель, не оборачиваясь, бросил взгляд в зеркало заднего вида внутри кабины и тут же отозвался:
— Нет, отчего же, я тебя знаю. И сдается мне, что ты — Перси Х. Моя бы воля, я и сам бы ушел к тебе в горы, кабы не жена да дети. Не будь меня, они уже давно бы перебили друг друга.
Тут он рассмеялся. Презрительно.
— Ты, случаем, не в сторону плантации Гаса Свенесгарда путь держишь? — спросил Пол. «Кажется, — с надеждой подумал он, — мы движемся в нужном направлении».
— К северной части, — ответил водитель.
— Вот и отлично, — с заметным облегчением сказал Перси Х. — Оттуда я уже и на своих двоих смогу добраться до друзей. — И спросил Пола: — Пойдете со мной?
Пол бросил взгляд на Джоан Хайаси и ответил:
— Нет, там мы с Эдом с вами расстанемся.
— И Джоан возьмете с собой?
— Да, думаю, так будет безопаснее.
— В наше время нигде нельзя считать себя в безопасности, — язвительно заметил Перси Х.
— Так, значит, вы хотели бы, чтобы она навсегда осталась такой, какой ее сделал Балкани?
После недолгой паузы Перси Х ответил:
— То есть, вы спрашиваете меня о ее состоянии? И это при вашем-то усилителе?
В этот момент над их головами пронесся ионокрафт, потом еще и еще.
— Куда они подевались? — послышался голос из полицейского радио. — Они исчезли!
Из приемника послышался другой голос. Голос человека, смирившегося с неизбежностью.
— У нигов есть это новое оружие. Я слышал о нем по телевизору. Теперь они могут делать себя невидимыми.
Пол Риверз не смог удержаться от легкой улыбки, услышав, как один из полицейских вполголоса пробормотал:
— Когда эти ниги нужны, их днем с огнем не сыщешь.
9
Мгновение спустя двое «охранников», один высокий, другой — низкий, уже пробирались к помойке. Через некоторое время два мусорщика вынырнули из помойки, каждый из них нес по баку с отходами. Тот, что пониже, казалось, едва справляется с задачей, но, тем не менее, из последних сил тащил тяжелый бак. Еще две ходки, и весь мусор был переправлен в грузовик.
Фигуры в белых комбинезонах забрались в кузов, и грузовик двинулся обратно к воротам.
— Что-то вы сегодня долго, — кисло буркнул вооруженный дежурный у ворот.
— Пришлось сегодня задержаться в мужском туалете, — сказал Перси Х.
Дежурный кивнул и пропустил их.
— Почему же он не узнал нас? — прошептала Джоан.
— А ты на меня посмотри, — бросил Перси. Она взглянула и буквально вытаращила глаза. Человек, сидящий рядом с ней, ни капельки не походил на Перси Х.
— Это заслуга устройств на наших поясах, — пояснил Перси. — Они проецируют в человеческий мозг ложные образы. Помогают нам выглядеть именно так, как ожидает наблюдатель. По словам доктора Риверза, Балкани довел прибор до совершенства много лет назад.
— Ах, да, — едва слышно проговорила Джоан. — Доктор Риверз. А я-то как раз думала, когда же он снова появится на сцене.
Они миновали пропускной пункт на другом конце моста и поняли, что наконец-то окончательно выбрались на свободу.
В гараже, стоящем у обочины шоссе, тянущегося вдоль края фьорда, доктор Пол Риверз и Эд Ньюком сидели на бампере ионокрафта и напряженно ждали. Возле стены лежали, бессмысленно глядя куда-то в пространство, двое настоящих мусорщиков.
— Да, — сказал Пол, с одобрением глядя на загипнотизированных людей. — Похоже, я все еще не утерял способности. Способности гипнотизировать. — В прежние времена, на заре своей профессиональной практики, он много занимался гипнотерапией, как Фрейд. «Лучше всего, — подумал он, — приберегать такие способности на крайний случай. Вроде этого».
— Огоньку не найдется? — напряженно спросил Эд.
— Не курю, — ответил Пол. Он вытащил из кармана коробку нюхательного табака «Джонатан Свифт» и заметил: — И то, и другое ощущаешь языком, только мое зелье не оседает в легких.
— Ничего, прикурю от прикуривателя в машине, — пробормотал Эд, закашлявшись, как заядлый курильщик. — Нюхачи несчастные, да я на вашем месте лучше бы мешок арахиса схрумкал. — Он забрался в ионокрафт и нервно прикурил сигарету.
Некоторое время они оба сидели молча, один курил, а другой отправлял в нос щепоть за щепотью табачной пыли. Откуда-то издалека послышался рокот древнего мусоровоза, который с грохотом и лязгом полз по шоссе.
Пол мгновенно соскочил с бампера и широко распахнул двери гаража. Громко чихнув и выстрелив выхлопом, грузовик вкатился в гараж, взвизгнул тормозами и остановился. Перси Х выключил двигатель и выскочил наружу. За ним неспешно выбралась Джоан Хайаси. Пол тут же захлопнул двери гаража и пошел поздравить их с освобождением.
— Перси, меня зовут Пол Риверз, — сказал он, обмениваясь рукопожатием с пристально изучающим его лидером ниг-партов, — а это мой коллега и друг Эд Ньюком. Возможно, мисс Хайаси, вы меня помните. Мы как-то встречались.
Джоан смотрела куда-то сквозь них. У нее было совершенно равнодушное выражение лица, на котором не читалось абсолютно никаких чувств. Риверза едва не передернуло. «Что же такое Балкани с ней делал? — спросил он себя. — Такая прелестная малышка, а он ухитрился превратить ее в… в Бог знает что! Но, — решил он, — возможно, мне еще удастся ей помочь».
Он отдал несколько команд загипнотизированным мусорщикам, а потом с невеселой улыбкой наблюдал, как те послушно забираются в свой грузовик.
— Откройте им двери гаража, — попросил он Перси Х. — А то как бы они ее не сломали. — Перси распахнул ворота, двигатель грузовика взревел и ожил, мгновение спустя машина рванулась с места, выскочила наружу, вылетела на автостраду и исчезла в направлении Осло.
— Пора убираться отсюда, — нетерпеливо заметил Эд, туша окурок сигареты. Все четверо загрузились в ионокрафт. Пол уселся за пульт управления, и через считанные секунды аппарат со свистом вылетел из гаража и заскользил над неподвижной поверхностью фьорда.
— Хотелось бы узнать вот еще что, доктор Риверз, — вслух сказал Перси Х, из вежливости не пользуясь телепатией в компании людей, подобной способностью не обладающих. — Зачем вам было так рисковать и вытаскивать нас оттуда? — Его по-прежнему обуревали глубокие и достаточно обоснованные подозрения.
— Нам хотелось бы, — сказал Пол Риверз, — чтобы вы оказали нам одну услугу. — Он говорил вроде бы и мягко, но в то же время совершенно твердо.
— Какую именно?
И Пол Риверз ответил:
— Нам нужно, чтобы вы вернулись в Теннесси и погибли. Желательно, как герой.
Майор Рингдаль встретился с доктором Рудольфом Балкани в сумрачном холле, в который выходил кабинет психиатра. Балкани собирался ограничиться лишь кивком головы, но майор взял его за руку и сказал:
— Подождите минуточку, прошу вас,
Балкани не оставалось ничего иного, как смириться и терпеливо ждать.
— Насколько я понимаю, доктор, в настоящее время вы работаете одновременно и с Джоан Хайаси, и с Перси Х. — Рингдаль пристально посмотрел на врача. — И как успехи?
— Да пока не очень. — Балкани нахмурился и принялся задумчиво поглаживать клочковатую бороду. — Возможно, я слишком нажимаю на них. Их реакции стали едва ли не… механическими.
Майор хлопнул Балкани по спине, явно стараясь проявить дружелюбие… Однако Балкани почувствовал в этом жесте подспудное напряжение.
— Продолжайте работать, рано или поздно они сломаются. Ведь как бы то ни было, они всего-навсего люди.
Когда ему наконец удалось избавиться от начальника, Балкани ощутил, насколько подавлен. Больше всего его беспокоили настоятельные требования ничего не понимающего майора. Рингдаль настаивал на том, чтобы «сломить» их. «Я хочу исцелить их, а вовсе не сломить», — подумал он, возвращаясь в кабинет.
Его мысли снова вернулись к Джоан Хайаси. Весьма интересный случай, хотя и не укладывающийся в рамки предыдущих исследований. Ее реакции на терапию небытием оказались совершенно уникальными. Видимо, придется добавить главу в работу по «Новому Психоанализу», и все из-за нее. «Возможно, — подумал он, — мне придется пересмотреть всю теорию целиком. Какая мучительная мысль… Работа целой жизни, и все коту под хвост…Из-за одного-единственного исключения». Но, как ему было известно, даже одно исключение вовсе не подтверждало правило, напротив, оно опровергало его.
К этому моменту он как раз дошел до половины решающей главы. Он не мог закончить ее до тех пор, пока окончательно не разберется со случаем Джоан Хайаси, так или иначе. «Возможно, — размышлял он, — я окажу честь, назвав ее именем какое-нибудь психическое заболевание. Например, „комплекс Хайаси“. Нет, пожалуй, это слишком амбициозно. Лучше, „синдром Хайаси“. Да, пожалуй, так будет лучше».
Закрыв за собой дверь кабинета, он опустился на край койки психоаналитика и рассеянно взглянул на довольно пыльный бюст Зигмунда Фрейда громоздящийся на книжном стеллаже. «Да, пожалуй, ты самый недовольный из отцов», — подумал он.
Джоан Хайаси запаздывала. Интересно, что за идиоты служат в здешней охране? Возможно, они в этот самый момент развлекаются с ней, эти животные, лапая своими потными солдатскими руками. Он в раздражении вскочил, несколько раз прошелся взад-вперед по кабинету, потом снова уселся и вытащил трубку.
В холле послышались чьи-то шаги. Он снова вскочил, просыпав табак из трубки. Но доктор даже не заметил этого, поскольку дверь начала медленно открываться. На пороге стояла она.
— Привет, доктор. — Она вошла в кабинет, а охранник закрыл за ней дверь. Как и во всех других случаях, когда она опаздывала, Джоан казалась спокойной, отчужденной и безразличной. — И чем мы сегодня займемся? — спросила она, бесшумно опускаясь в кресло.
— Можно — в бассейн, — сказал Балкани. — А можно провести какой-нибудь многофазовый профильный тест. Или, давайте, лучше просто поболтаем, а? Нам неплохо бы получше узнать друг друга.
— Как скажете, доктор.
Ну почему же она реагирует на его предложения столь равнодушно? Она никогда не проявляла по отношению к нему ни ненависти, ни, тем более, привязанности. Для начала он предложил:
— Почему бы вам ни называть меня просто Рудольфом?
— Как скажете, Рудольф.
— Ну, так-то лучше. — На самом деле, лучше не стало. Как и прежде, она говорила пустым, апатичным тоном. — Впрочем, сегодня, наверное, лучше будет на некоторое время погрузиться в бассейн, — наконец решил он. — Что скажете?
— Вам решать, Рудольф. — Она начала послушно раздеваться. Балкани наблюдал за ней, у него даже вспотели ладони. Через мгновение она стояла перед ним совершенно обнаженная, ожидая дальнейших приказаний.
Он снял с вешалки скафандр и неуверенно приблизился к ней.
— Позвольте вам помочь, — хрипло выдавил он.
— Как скажете, Рудольф.
Дрожащими пальцами он помог ей натянуть скафандр. Перед тем как застегнуть молнию на спине, он поцеловал ее в шею — быстро и опасливо — взял за руку и повел к бассейну.
После того как два робота опустили ее в воду, он еще раз взглянул на какую-то необычно механическую картину ее мозговых волн, которую вычерчивали перья энцефалографа. Как необычно, более того, совершенно уникально. Непохоже ни на что, с чем ему приходилось сталкиваться до сих пор. И ему это очень не нравилось. Не нравилось совершенно.
Но, похоже, он ничего с этим поделать не может. По причинам, которые ему были недоступны, ситуация вышла из-под его контроля.
Пол Риверз вел ионокрафт так низко над землей, что древние телефонные провода, которые давно уже больше нигде, кроме как в Теннесси не употреблялись, проносились прямо под ними. «Похоже, нас еще не засекли, — прикинул он. — И все же, чем мы ближе к горам, тем нежелательней привлекать внимание операторов радарных станций чизов».
Бортовые огни ионокрафта были погашены, работали лишь инфракрасные прожекторы. Пол наблюдал за проносящейся под днищем ионокрафта местностью с помощью очков-преобразователей. Он видел то, что лежит впереди, а их машина в темноте оставалась практически невидимой. Небо затянули низкие облака. Это угнетало его.
Поскольку лететь приходилось так низко, он старался лететь не быстрее ста миль в час, совершенно не задумываясь о возможной погоне. Поэтому для него оказалось неприятным сюрпризом, когда радио, настроенное на частоту переговоров местной полиции, внезапно ожило ровно настолько, чтобы коротко сообщить: «Неопознанный ионокрафт в секторе „С“, летит в южном направлении с выключенными бортовыми огнями. Говорит центральное полицейское управление. Повторяю: неопознанный ионокрафт в секторе „С“, приказываем перехватить. Возможно, экипаж пытается добраться до ниг-партов».
— Доставайте лазерные ружья, — негромко велел Пол. Перси Х и Эд Ньюком тут же повиновались. Джоан продолжала молча глядеть в темноту, как будто опасность ее совершенно не интересовала.
Он поднял машину чуть выше и прибавил скорость до ста пятидесяти миль в час. И все равно они и теперь летели едва ли не над самыми верхушками деревьев: ему казалось, что гораздо разумнее держаться как можно ближе к земле, поскольку полиция хотя и засекла их аппарат, но не сумела определить, кому он принадлежит. Взглянув на экран бортового радара, он увидел, что две полицейские скоростные машины несутся чуть выше их и быстро сокращают расстояние. «Для начала они, скорее всего, попытаются захватить нас живыми», — решил он.
— Нас догоняют две полицейские машины, — сообщил он Перси Х.
— Да, я уже заметил их огни, — отозвался предводитель ниг-партов, стоя у открытого люка со вскинутым к плечу лазерным ружьем. Ветер развевал его одежду.
— Думаете, успеете сбить обоих, прежде чем они запустят чем-нибудь в нас? — спросил Пол.
— Само собой, — ответил Перси и дважды выстрелил в преследователей. Одна из полицейских машин взорвалась, другая вильнула в сторону, потом камнем понеслась к земле и врезалась в склон горы.
Пол изменил курс, потом изменил его еще раз, затем увеличил скорость до опасных трехсот миль в час. Деревья теперь проносились под ними так быстро, что они вряд успели бы увернуться от какого-нибудь лесного великана.
Радио буквально взорвалось:
— Неопознанный ионокрафт, определенно вражеский! Только что сбил две наши патрульные машины. Всем патрульным сосредоточиться в секторе «С». Стрелять на поражение.
«В нашем положении есть и приятная сторона, — сказал себе Пол. — Хуже оно уже быть не может».
Но он ошибался.
В это мгновение откуда-то спереди из темноты вынырнула высоковольтная линия электропередач. При их нынешней скорости у Пола не было ни единого шанса отреагировать на неожиданное препятствие, не говоря уже о том, чтобы отвернуть в сторону. Единственное, что он успел, так это покрепче ухватиться за штурвал, и тут ионокрафт врезался в провода. Удар был такой силы, что Пол едва не потерял сознания. Но хотя он и не мог ясно мыслить, многолетний, отпечатавшийся в подсознании опыт управления скоростными ионокрафтами сделал свое дело. Он отчаянно пытался восстановить контроль над машиной и потерял высоту. Ионокрафт чиркнул по песчаной верхушке холма и снова взмыл в воздух, Пола здорово тряхнуло.
На сей раз каким-то чудом Полу удалось выровнять аппарат, и тот, все еще отчаянно рыская из стороны в сторону, все же начал набирать высоту. Он бросил взгляд на Джоан, Перси Х и Эда. Их всех оглушил удар, может быть, они потеряли сознание. Ионные решетки машины были здорово покорежены и в любой момент могли отвалиться. Похоже, машина быстро теряла мощность. Он с горечью отметил, что сможет удерживать ионокрафт в воздухе еще всего несколько минут. «Скорее всего, — мрачно подумал он, — придется садиться и дальше плестись пешком».
И как раз в этот момент радио снова очнулось:
— Неопознанный ионокрафт окружен! Всем патрульным кораблям открыть огонь на поражение!
— Настало время, — сказал Хранитель Времени, — подключиться к трансляции Общего Разума с родного мира, сэр. — Нервный маленький сущик указал на транслятор-усилитель в углу кабинета администратора.
— Что? — пробормотал Меккис.
— Сэр, вы уже в третий раз за этот месяц пропускаете слияние. Как же вы узнаете, что происходит дома?
— Сейчас у меня есть дела поважнее. Тем более, я все равно знаю, что там творится. Мои враги радуются моему отъезду. Какой же мне смысл подключаться и слушать их радостное блеяние?
Тут мрачно вмешался Оракул.
— Тьма наступает вовсе не с родного мира.
Хранитель времени молча удалился, и Меккис вернулся к своим «делам поважнее». Они заключались в чтении опубликованных работ блестящего, но крайне многословного терранского психиатра доктора Рудольфа Балкани. Меккис раздобыл микропленки книг, которые смогло обнаружить Бюро культурного контроля, и теперь уделял им все свободное время. Он еще никогда не встречал мыслителя, который настолько бы захватил его. Даже самое первое предложение в самой первой книге поразило его, словно выстрел.
«Количество людей на этой планете огромно, но все же конечно. Количество же людей внутри людей бесконечно. Следовательно, я один куда многочисленнее, чем вся человеческая раса».
Подобная мысль никогда бы не пришла на ум существу, привычному к телепатическому слиянию с Великой Общностью, но в ней имелся какой-то невероятный и в то же время убедительный эгоизм, совершенно фантастическая дерзость, будто обращенная к глубинной, доселе не затронутой части сознания Меккиса. Она как будто объясняла то плачевное состояние отношений между ним и другими представителями правящего класса Ганимеда. «Они все до единого, — думал он, — настроены против меня, хотя я знаю, что прав. Я был прав с самого начала. Как такое могло произойти, если Балкани неправ, если одно разумное существо и в самом деле не более велико, чем вся остальная раса, представителем которой оно является?»
Метод Балкани с его точки зрения был просто возмутителен. Вместо проведения систематических экспериментов, осторожного, шаг за шагом продвижения вперед по дорогое познания, Балкани попросту заглядывал в свое собственное уникальное сознание, а потом описывал то, что увидел. Он одним-единственным язвительным замечанием, не претендующим даже на минимальную вежливость, не говоря уже о научной честности, напрочь отбрасывая те или другие школы психиатрии. И все же его теории давали прекрасные результаты. Балкани, великий ученый, слепо внедрялся в неведомое, беспечно отбрасывая в сторону любые догматические представления, если они интуитивно казались ему ложными. Он вполне позволял и другим идти по своим стопам, подбирая крохи идей, проверяя их с научной точки зрения, чтобы творить чудеса.
Например, пользоваться методом обучения латентной телепатии, который реально работал.
Его методы психотерапии казались жестокой атакой на эго пациента, но, тем не менее, в течение нескольких недель могли излечить совершенно неизлечимые до сей поры душевные заболевания, такие как наркомания и запущенная шизофрения.
Его электромагнитная теория функционирования мозга открывала путь к частичному или полному контролю над сознанием.
Его пути измерения Синхронности, порождаемой шизофрениками и не имеющей причинно-следственной связи, постоянно изменяя картины действительности, как бы заставляли внутренний мир психа сотрудничать с окружающей действительностью в создании полуреального мира, где самые немыслимые фантазии, невзирая ни на что, превращались в действительность.
Неизвестно, что больше впечатлило Меккиса: результаты этих исследований или сам Балкани, как человек? Скорее, последнее. Меккис начал воспринимать себя как часть терранского психиатра, ощущая свое духовное единство с этим человеком, решившим противопоставить себя целой расе.
«Да, — подумал Меккис, — было бы интересно превратиться в ганимедского доктора Балкани».
На мгновение подняв глаза, он обнаружил, что один из его секретарей-чизов уже больше минуты пытается привлечь его внимание.
— Господин администратор, Гас Свенесгард просит аудиенции!
— Я слишком занят. Что ему нужно? Он ничего не говорил?
— Он просит подкреплений в своей войне с нигами. Утверждает, будто сможет стереть их с лица земли, если ему доверят ганийские наступательные вооружения.
Сейчас Меккису вовсе не хотелось раздумывать о судьбе мятежных нигов — нет, он был всецело погружен в осмысление одного особо тонкого положения столь нелогичной логики труда доктора Балкани под названием «Центральная точка, Действие на расстоянии и Сверхчувственное восприятие». Он ответил секретарю:
— Дайте ему все, что он захочет. Приглядывайте за ним. И больше не беспокойте меня его просьбами.
— Но…
— Это ВСЕ. — Меккис кончиком языка нажал кнопку, и на экране перед ним возник следующий микрофильмированный разворот книги.
Пожав плечами, чиз удалился. Меккис тут же забыл о разговоре и снова погрузился в сумеречный мир «Центральной точки парафизики».
Когда Гас Свенесгард узнал о принятом администратором решении, он быстро переспросил секретаря-чиза:
— Значит, Меккис сказал, я могу получить все, что угодно?
— Совершенно верно, — подтвердил секретарь.
— В таком случае, — с широченной улыбкой начал Гас, — во-первых, я бы хотел, чтобы все ганийские боевые подразделения на данной территории были переданы под мое командование. Далее… — Он мечтательно прикрыл глаза. — Я бы хотел произвести некоторые изменения в структуре управления.
— Что вы о себе возомнили! — возмущенно воскликнул секретарь.
Гас усмехнулся и фамильярно хлопнул возмущенного секретаря по спине.
— Получается, сэр, что теперь я — король на горе. Вот кто я такой. — С этими словами он покинул здание штаба ганийских сил. Беспечно насвистывая, он отправился по своим делам, уже точно зная, что именно получил.
Пол Риверз разглядел далекое шоссе, по которому в ночи мчался огромный грузовик. Пол мягко коснулся пульта управления ионокрафтом и подумал: «А почему бы и нет?» Машина повиновалась довольно вяло… Однако он вскоре обнаружил, что догоняет трейлер.
«Ну вот», — сказал он себе и вырубил двигатель. Уже на излете ионокрафт нагнал трейлер и рухнул в открытый кузов. Удивленный водитель обернулся и через заднее окошко кабины разглядел Пола, который зловеще наставил на него лазер.
— Не останавливайся! — рявкнул Пол, стараясь перекрыть гул двигателя.
— Как скажешь, приятель, — с застенчивой улыбкой отозвался водитель, и снова уставился на дорогу. «Скорее всего, — подумал Пол, — он принял нас за угонщиков, и первое, что придет ему в голову — связаться с представителями закона. А уж те, понятное дело, окажутся на месте в считанные секунды».
Однако водитель оказался негром.
— Перси! — гаркнул Пол. — Возьми себя в руки и скажи водителю, кто мы такие! Быстро!
Перси растерянно поморгал, потом быстро прочитал мысли Пола и шофера и крикнул последнему:
— Эй, папаша, не узнаешь меня, что ли?
Водитель, не оборачиваясь, бросил взгляд в зеркало заднего вида внутри кабины и тут же отозвался:
— Нет, отчего же, я тебя знаю. И сдается мне, что ты — Перси Х. Моя бы воля, я и сам бы ушел к тебе в горы, кабы не жена да дети. Не будь меня, они уже давно бы перебили друг друга.
Тут он рассмеялся. Презрительно.
— Ты, случаем, не в сторону плантации Гаса Свенесгарда путь держишь? — спросил Пол. «Кажется, — с надеждой подумал он, — мы движемся в нужном направлении».
— К северной части, — ответил водитель.
— Вот и отлично, — с заметным облегчением сказал Перси Х. — Оттуда я уже и на своих двоих смогу добраться до друзей. — И спросил Пола: — Пойдете со мной?
Пол бросил взгляд на Джоан Хайаси и ответил:
— Нет, там мы с Эдом с вами расстанемся.
— И Джоан возьмете с собой?
— Да, думаю, так будет безопаснее.
— В наше время нигде нельзя считать себя в безопасности, — язвительно заметил Перси Х.
— Так, значит, вы хотели бы, чтобы она навсегда осталась такой, какой ее сделал Балкани?
После недолгой паузы Перси Х ответил:
— То есть, вы спрашиваете меня о ее состоянии? И это при вашем-то усилителе?
В этот момент над их головами пронесся ионокрафт, потом еще и еще.
— Куда они подевались? — послышался голос из полицейского радио. — Они исчезли!
Из приемника послышался другой голос. Голос человека, смирившегося с неизбежностью.
— У нигов есть это новое оружие. Я слышал о нем по телевизору. Теперь они могут делать себя невидимыми.
Пол Риверз не смог удержаться от легкой улыбки, услышав, как один из полицейских вполголоса пробормотал:
— Когда эти ниги нужны, их днем с огнем не сыщешь.
9
Чтобы добраться до пещеры, где было упрятано самое загадочное из всех видов оружия, то, что некогда отыскал Гас Свенесгард, им пришлось очень долго подниматься в гору. Все буквально выбились из сил.
Перси Х, сидящий в тени скалы, изучал инструкцию, приложенную к довольно обыкновенному с виду устройству, отдаленно напоминающему высокочастотный генератор.
— Нет, вы только взгляните, — наконец обратился он к группе своих людей, которые расположились вокруг и отсутствующими взглядами пялились в пространство.
Парни принялись рассматривать инструкцию, передавая из рук в руки. Потом один из них заметил:
— Доктор Балкани.
Линкольн поднялся, подошел к Перси Х, уселся возле, взял инструкцию и принялся ее перелистывать.
— Не больно-то хотелось бы использовать эту малышку, — сказал он. — Похоже, имелись серьезные причины не применять ее во время войны.
— Может, белым червелизам так и казалось, — задумчиво протянул Перси, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони.
— Возможно, возможно, — пробормотал Линкольн, вытаскивая свои старенькие очки в роговой оправе, и надевая их. — Я мог бы согласиться с тобой насчет остальных захваченных нами устройств. Они оказались очень полезными, хотя и довольно пугающими.
— Пугающими? — раздраженно переспросил Перси.
— Ну, сам ведь знаешь, все эти штуки придуманы для того, чтобы создавать иллюзии, — нахмурился Линкольн. — Но что-то здесь не так. Ты когда-нибудь видел иллюзию, которая оставляет следы на земле? А такую, которая может убить человека?
— Нет, — ответил Перси. — И никогда не увижу.
— Это тебе так кажется. Говорю тебе, дружище, в этом оружии есть нечто неправильное. Стоит использовать его хоть раз — всего один только раз! — и ты становишься другим. Ты начинаешь сомневаться, что реально, а что — иллюзорно, да и вообще существует ли хоть что-то реальное?
— Однако это не помешало тебе воспользоваться оружием, верно? — спросил Перси.
— Да, всеми его видами, кроме этого. Эта штука — нечто совершенно иное. В инструкции говорится, что ее никогда не испытывали: более того, ее вообщеневозможно испытать. Никто, даже тот парень, который ее изобрел, не знал точно, как она действует, но, судя по тому, что творят остальные…
Перси Х, сидящий в тени скалы, изучал инструкцию, приложенную к довольно обыкновенному с виду устройству, отдаленно напоминающему высокочастотный генератор.
— Нет, вы только взгляните, — наконец обратился он к группе своих людей, которые расположились вокруг и отсутствующими взглядами пялились в пространство.
Парни принялись рассматривать инструкцию, передавая из рук в руки. Потом один из них заметил:
— Доктор Балкани.
Линкольн поднялся, подошел к Перси Х, уселся возле, взял инструкцию и принялся ее перелистывать.
— Не больно-то хотелось бы использовать эту малышку, — сказал он. — Похоже, имелись серьезные причины не применять ее во время войны.
— Может, белым червелизам так и казалось, — задумчиво протянул Перси, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони.
— Возможно, возможно, — пробормотал Линкольн, вытаскивая свои старенькие очки в роговой оправе, и надевая их. — Я мог бы согласиться с тобой насчет остальных захваченных нами устройств. Они оказались очень полезными, хотя и довольно пугающими.
— Пугающими? — раздраженно переспросил Перси.
— Ну, сам ведь знаешь, все эти штуки придуманы для того, чтобы создавать иллюзии, — нахмурился Линкольн. — Но что-то здесь не так. Ты когда-нибудь видел иллюзию, которая оставляет следы на земле? А такую, которая может убить человека?
— Нет, — ответил Перси. — И никогда не увижу.
— Это тебе так кажется. Говорю тебе, дружище, в этом оружии есть нечто неправильное. Стоит использовать его хоть раз — всего один только раз! — и ты становишься другим. Ты начинаешь сомневаться, что реально, а что — иллюзорно, да и вообще существует ли хоть что-то реальное?
— Однако это не помешало тебе воспользоваться оружием, верно? — спросил Перси.
— Да, всеми его видами, кроме этого. Эта штука — нечто совершенно иное. В инструкции говорится, что ее никогда не испытывали: более того, ее вообщеневозможно испытать. Никто, даже тот парень, который ее изобрел, не знал точно, как она действует, но, судя по тому, что творят остальные…