Диксон Гордон. Дракон и джин (Дракон и Джордж V)

   - Как раз наоборот, - сказала Энджи. - Мы собрались нанести тебе визит и решили лететь вместо того, чтобы скакать верхом. Так быстрее.
   - Очень мило, что вы вспомнили обо мне, - начала Геронда, но ее прервал шум на лестнице.
   Из люка показался высокий длинноносый чернявый человек. Это был Бернар, начальник стражи Малверна. Он держал за шиворот караульного.
   - Вздернуть его, миледи? - спросил Бернар у Геронды, выбравшись с караульным на крышу. - Он оставил свой пост и трусливо бежал от неприятеля.
   - Полагаю, - сквозь зубы произнесла Геронда, - о такого никчемного стража не стоит и руки марать... Хотя он нам больше не нужен, раз у него кишка тонка.
   Караульный, который и так находился в полуобморочном состоянии, услышав приговор Геронды, совершенно обмяк и не падал только потому, что Бернар продолжал держать его за шиворот. На выручку караульному пришел Джим:
   - Если ты не против, Геронда, я хочу заступиться за этого парня. Думаю, он оставил свой пост, завидев нас, с единственной целью предупредить тебя об опасности. Поэтому он и убежал так стремительно.
   - Полагаю, у него и в мыслях такого не было, - ответила Геронда, все еще зло поглядывая на чуть живого стражника, повисшего на руке Бернара.
   - Почему же, - поспешила вмешаться Энджи, - с твоего позволения, Геронда, я хочу сказать, что, прежде чем скатиться по лестнице, он кричал что-то вроде "Миледи в опасности".
   - Так уж и кричал, - недоверчиво проговорила Геронда. - Что-то на него не похоже. Ладно, Бернар, убери его. Пришли другого. А что касается этого, оставь его на три дня без еды. Пусть хорошенько подумает, как надо нести службу.
   Бернар поволок стражника вниз.
   - Может быть, спустимся в мою комнату? - предложила Геронда. - Заранее прошу прощения за ее убранство, Анджела. В большой зал мы пройдем позже. Вы, кажется, хотите побеседовать со мной наедине. По правде говоря, я и сама собиралась в Маленконтри, чтобы встретиться с вами. Все трое отправились вниз по лестнице. Комната Геронды, как и комната Джима с Энджи в Маленконтри, располагалась в верхней части башни, но удобствами и интерьером вполне соответствовала стандартам четырнадцатого века. Бедность обстановки сразу бросалась в глаза. Правда, в комнате имелся большой камин, в котором весело потрескивали дрова, а в окна были вставлены стекла, в преимуществе которых Геронда убедилась, побывав в Маленконтри, и которыми обзавелась сразу же, как только собрала деньги.
   И все-таки в комнате было неуютно. Может быть, решил Джим, тому виной жесткие стулья и пол без подогрева. Так или иначе, комната Геронды явно уступала их комнате в Маленконтри.
   Зато бросалась в глаза неожиданно большая кровать с балдахином на четырех столбиках, с которого ниспадал полог, призванный защищать от холода отошедшую ко сну госпожу.
   И конечно, следовало отдать должное слугам. Они были вышколены наилучшим образом, что в известной мере скрадывало разницу между Маленконтри и Мал" верном. Не успели Геронда и ее гости сесть, как в дверь постучали и в комнату, получив соизволение Геронды, вошел слуга с печеньем, вином и водой, принесенными из буфетной. Он вопросительно посмотрел на Геронду и, вторично получив ее одобрение, поставил принесенное на стол.
   - Теперь оставь нас одних и не появляйся, что бы ни случилось, - бросила ему Геронда.
   - Слушаюсь, миледи, - повиновался слуга и, не переставая кланяться, попятился к выходу, пока не исчез за дверью.
   - Как я уже говорила, я хотела поехать в Маленконтри, - сказала Геронда, после того как вместе с гостями отдала дань печенью и смешанному с водой вину. - Но может быть, лучше вы первыми расскажете о цели своего визита?
   - Нет-нет, - торопливо произнесла Энджи. - Говори первой.
   - Хорошо... - начала Геронда и ненадолго задумалась. - Конечно, не мое это дело - говорить за сэра Брайена. Он рыцарь и благородный человек и может сам о себе позаботиться. Не сомневаюсь, он сказал вам, что больше не стоит касаться некой проблемы. На именно ее я и хочу обсудить с вами.
   - Выкладывай все как есть, Геронда, - сказал Джим.
   - Ты иногда странно выражаешь свои мысли, Джеймс, - сказала Геронда. - Но пусть будет по-твоему. Я действительно была готова выложить все как есть, собираясь к вам. Вы с Энджи знаете чуть ли не с начала нашего знакомства, что мы с Брайеном обручены.
   - Конечно, - подтвердил Джим. - О твоем расположении к нему он сообщил мне при первой же встрече.
   Глаза Геронды слегка затуманились:
   - С него станется. Таким уж он уродился. Но когда два рыцаря встречаются впервые, между ними зачастую возникают разногласия. Между вами ничего такого не было?
   - Разногласий не было. Наоборот, нами владели одни и те же эмоции. Я рассказал Брайену о своей любви к Энджи, а он признался, что любит тебя, Геронда, и предложил сразиться во имя наших прекрасных дам.
   - Он признался, что любит меня! - воскликнула Геронда. - Но вы так и не сразились?
   - Нет, - ответил Джим. - Тогда это было несуразно. Я пребывал в обличье дракона и не мог обернуться человеком, а когда мы встретились с Брайеном во второй раз, то оказались в одном лагере и сражаться между собой было по меньшей мере глупо. Как видишь, я достаточно хорошо осведомлен о том, что вы с Брайеном давно симпатизируете друг другу.
   - Давно! Гораздо дольше, чем ты думаешь, - сказала Геронда. - Даже дольше, чем мы с Брайеном себя помним.
   - Так ты знаешь Брайена с самого детства? - спросила Энджи.
   - Мне кажется, мы знаем друг друга всю жизнь, - ответила Геронда. - Мать Брайена умерла почти сразу после его рождения. Наши семьи были соседями, а отцы - закадычными друзьями, сделанными к тому же из одного теста. Так что мы с Брайеном росли вместе. Я, правда, редко бывала в замке Смит, зато Брайен проводил у нас почти все свое время.
   Энджи с любопытством взглянула на Геронду.
   - Странно, правда? - продолжала хозяйка Малверна. - Но все катилось само собой. Отец Брайена поддерживал отношения со своими родственниками, Невиллами из Рейби, и, насколько я понимаю, надеялся, выполняя их поручения, поправить свое благосостояние. Невиллы имели обширные деловые связи, и он беспрестанно разъезжал, отправляясь в основном на континент, чаще всего во Францию или Италию. Когда его отец уезжал, Брайен оставался в Малверне.
   - Твой отец, наверное, был Брайену ближе, чем его собственный? - спросила Энджи.
   - Нет, - ответила Геронда, - мой отец тоже не засиживался дома. Выручала хорошо вышколенная прислуга. После того как умерла моя мать, а мне тогда было семь лет, за нами ходили местные женщины. Все было пристойно. Замок Смит и в те времена выглядел не лучше, чем в нынешние. Вы его видели. Малверн оказался для Брайена просто находкой. Других подходящих поместий в округе не имелось, а обосновавшиеся тогда в Маленконтри сэр Эдмар Клеив и его родственники были не теми людьми, на попечение которых можно оставить ребенка. Брайена оставляли с нами, и мы росли вместе.
   - И с какого возраста? - спросила Энджи.
   - Брайену было семь, а мне - пять. Возможно, нам случалось бывать вместе и раньше. Но я помню себя с пяти лет. Каждый год мы проводили с Брайеном какое-то время, жили как брат с сестрой, и менее всего можно было ожидать, что мы влюбимся друг в Друга.
   - Так уж случилось. - В голосе Энджи прозвучала поощрительная нотка.
   Джим посмотрел в окно. В небе проплывали облака, над деревьями кружил ястреб, выслеживая добычу. Жар от камина и вино - а Джим имел глупость выпить полкубка - сделали свое дело. Глаза слипались, а разговор при попустительстве Энджи, похоже, мог скатиться к фразам: "А не жил ли ваш дядюшка там-то и там-то?", "А не был ли он знаком с моими тамошними родственниками?" Джим предпринимал героические усилия, чтобы не заснуть.
   Геронда кивнула Энджи в знак согласия.
   - Сначала мы и не подозревали о нашей любви. Просто чувствовали, что нам не хватает друг друга, когда жили порознь. И были просто счастливы, оказавшись вновь под одной крышей. Конечно, между нами случались и драки, да еще какие. И все-таки однажды мы поняли, что любим друг друга. Позже, став старше, в один из немногих дней, когда отец был дома, Я сказала ему, что выйду замуж только за Брайена.
   - Он был против? - спросила Анджела.
   - - Как я уже говорила, он все время разъезжал. Надеялся заработать кучу золота. Но у него ничего не получалось. Они с отцом Брайена гонялись за богатством, как за призраком. Когда отец услышал о моем намерении, он Пришел в ярость и заорал, что никогда не даст согласия на мой брак с Брайеном, что меня, мол, ждет принц или, по меньшей мере, герцог. Нажить богатство и удачно выдать меня замуж - ни о чем другом отец и не помышлял. Он и знать не хотел, что Брайен мне дороже любого принца.
   Геронда повернулась к Джиму. Джим встрепенулся и постарался как можно шире открыть глаза.
   - Поэтому я и собиралась в Маленконтри, чтобы поговорить с вами обоими, Джеймс. Брайен рассказал мне, что ты добиваешься милости короля в деле об опеке над Робертом Фалоном и что тебе, возможно, самому придется предстать перед его величеством. Потому ты и не можешь уехать из Англии. Я это хорошо понимаю, да и Брайен тоже.
   - Спасибо... - Джим чувствовал себя неуютно. Не вызывало сомнения, что Брайен был обескуражен отказом Джима отправиться вместе с ним на поиски отца Геронды, Правда, по средневековым понятиям, Джим и не мог поступить иначе, даже принимая во внимание дружбу с Брайеном. Земля и деньги превыше всего.
   Конечно же, Брайен не осудил Джима. Но они были товарищами по оружию, им случалось вместе проливать кровь. Настоящий рыцарь, на которого старался походить Брайен, пренебрег бы деньгами и собственностью Фалона, чтобы помочь товарищу, Геронда явно придерживается таких же взглядов.
   - Спасибо... - невнятно повторил Джим.
   - Джеймс, не подумай, что я не одобряю твоих действий, - серьезным тоном продолжала Геронда. - В жизни приходится принимать трудные решения. Я знаю, при мысли о путешествии в Святую Землю твое сердце забилось так же сильно, как и сердце Брайена. Представляю, как нелегко было подавить естественное желание помочь собрату по оружию. Сейчас ты обеспокоен судьбой поместья Фалона и, по-видимому, ни о чем другом и не думаешь. И все-таки я собиралась ехать в Маленконтри и молить вас принять важное для меня решение несмотря ни на что.
   - Дело в том, Геронда... - начал Джим, но хозяйка Малверна вновь прервала его:
   - Подожди. Выслушай меня до конца, прошу тебя, Джеймс.
   - Хорошо. - Джим еще никогда не чувствовал себя так неловко.
   - Я хочу кое-что сказать вам. Может быть, напрасно. Но я так же откровенна, как и Брайен. - Геронда посмотрела на Энджи:
   - До тебя, Анджела, у меня не было близкой подруги. Я ни с кем не могла сойтись. Все женщины, за исключением немногих, которые уже в годах, болтливы, бесхарактерны, заносчивы. Считают, что всегда и во всем правы. Доведись мне иметь такую наперсницу, я бы постоянно ругалась с ней. Но ты не такая, Анджела.
   - Геронда... - попыталась вставить слово Энджи, явно смущенная признанием подруги, как не без ехидства отметил Джим, не так давно переживший те же ощущения.
   - Главное - иметь общие взгляды, - сказала Геронда. Она снова переключилась на Джима:
   - А почему Брайен уехал один, Джеймс? У него тоже никогда не было друзей, близких ему по духу и положению. С теми, кого он знает, Брайен постоянно сражается на турнирах. Хорошо еще, что он искуснее многих. Уважением Брайена пользуются всего несколько человек, а полным доверием - лишь один из них, сэр Джон Чендос, который намного старше Брайена и так искушен в вопросах войны и мира, что Брайену до него далеко. С остальными Брайен сражается. Вы помните его поединок с сэром Гаримором на турнире у графа? Когда-нибудь Брайен убьет Гарри, если только не случится обратное. А пока Брайен воздает сэру Гаримору должное за умение владеть оружием, но и только. Нельзя сказать, что Брайен ни к кому не расположен. Ему нравится лучник Дэффид ап Хайвел, потому что тот простолюдин. Конечно, ни о каком соперничестве между ними не может быть и речи, и Брайен не стесняется говорить, что Дэффид превосходит своим искусством не только других, но и его самого. - Геронда снова повернулась к Энджи:
   - Разве ты не слышала от Даниель, что Дэффид, как и Брайен, не может найти равных в своем окружении? Когда они начали жить вместе с ее отцом Жилем Волдским среди его изгоев, Дэффиду для самоутверждения пришлось помериться силами с каждым из этих молодцов, причем порой ему удавалось побеждать сразу двоих.
   - Я знаю об этом, - ответила Энджи и посмотрела на Джима.
   - Впервые слышу, - сказал Джим. - Но я не удивлен.
   - Ну вот я и добралась до сути дела, Джеймс, - продолжила Геронда. - Как мне сообщил достопочтенный сэр Джон Чендос, вопрос об опеке над Робертом Фалоном решен в твою пользу. А Брайен до сих пор один в пути. - Геронда немного помедлила. - Он не рассчитывает, что ты отправишься вдогонку за ним, Джеймс. Даже если бы Брайен знал, что дело об опеке успешно разрешилось, он не обратился бы к тебе еще раз за помощью. Но ты много для него значишь, Джеймс. Ты единственный, кого Брайен считает равным себе. И единственный, на кого он может положиться в трудную минуту, - Геронда, я далеко не блестяще владею оружием. Брайен, если бы захотел, мог набрать дюжину рыцарей или просто людей, поднаторевших в драках. Эти люди явились бы ему лучшей подмогой, чем я.
   - Не в этом дело, Джеймс, - подалась вперед Геронда. - Ты, возможно, никогда не станешь великим воином и даже не научишься сносно владеть оружием. Прошу прощения, что говорю без обиняков. И тем не менее Брайен безоговорочно доверяет тебе.
   - Ты, наверное, имеешь в виду мою магию, - сказал Джим. - Но все получилось случайно, Геронда. Если бы я ненароком не превратился в дракона, я бы никогда не пошел в ученики к магу. А так мне пришлось изучать новую для меня науку, чтобы овладеть искусством правильно распоряжаться дарованной мне магической энергией. Все вышло чисто случайно.
   - Нет, - сказала Геронда, - дело не в этом. Мы действительно отдаем должное твоим мужеству и уму, которые подвигли тебя на изучение этого странного ремесла. Но Брайен ценит тебя прежде всего за то, что ты, как и сэр Джон Чендос, настоящий рыцарь. И никогда не совершишь ничего, что противоречило бы рыцарской чести.
   - Геронда... - Джим чувствовал себя беспомощно. Выслушивать подобные комплименты нелегко. Что он мог ответить? Оставалось сидеть молча и ерзать на стуле. Джим был уверен, что никоим образом не соответствует тому идеалу, достоинства которого превозносила Геронда. Он вовсе не тот человек, которому без оглядки доверяет Брайен. Но спорить с Герондой бесполезно.
   - И потому я осмелилась просить тебя, Джеймс, отправиться вслед за Брайеном, найти его и сопровождать в дальнейшем. Думаю, сейчас он не дальше Кипра, если только он туда добрался. Я сообщу тебе имена хорошо известных на острове людей, разыскав их, ты найдешь и Брайена. Умоляю тебя, Джеймс, не спеши отказываться, подумай о том, что я тебе сказала.
   - Геронда... - попыталась вмешаться в разговор Энджи, но тщетно.
   - Так важно, чтобы именно ты помог Брайену в поисках моего отца, продолжала Геронда. - Брайен никого не послушает, кроме тебя. Ты же знаешь, как легко он ввязывается в стычки по самому пустяковому поводу. С тобой он будет благоразумнее. Ты мудрее его. Не смотри на меня так - ты действительно мудрее Брайена. Ты сможешь уберечь его от неприятностей. Не подведешь в трудную минуту. Поэтому я и прошу тебя, нет, умоляю на коленях - поезжай и найди Брайена.
   - Подожди, Геронда! - вскричал Джим, подхватив ее под руку и усадив на место. Геронда была близка к буквальному исполнению своего намерения. Сама мысль о том, что перед ним встанут на колени, повергла Джима в смущение. То, что было естественно для средневековья, никак не сообразовывалось со взглядами, вынесенными из двадцатого века. - Успокойся, Геронда. Я еду. Мы и явились сюда, чтобы сообщить тебе об этом.
   Кровь отхлынула от лица Геронды. Казалось, силы вот-вот оставят хозяйку Малверна. Она выглядела не лучше несчастного стражника, которого недавно собирались повесить.
   - Все в порядке, Геронда, - мягко сказала Энджи, подойдя к ней и обняв ее за плечи. - Джим решил отправиться вслед за Брайеном. Да не молчи же, Джим! Энджи вопросительно посмотрела на мужа.
   Если минутой раньше речь Джима была импульсивной и он вряд ли осознавал, что говорит, то теперь, после слов Энджи, он пришел в себя.
   - Конечно, я еду, - как можно сердечнее произнес Джим. Он отпустил локоть Геронды, увидев, что Энджи все еще удерживает ее за плечи.
   Щеки Геронды порозовели. Она вскочила со стула и бросилась целовать своих собеседников. Она перебегала от Джима к Энджи, от Энджи к Джиму, бурно выражая нахлынувшие чувства, будто бы кружилась в искрометном танце.
   - Да сейчас же время обеда! - вскричала Геронда. - Мы закатим настоящий пир! Эй, есть здесь кто-нибудь?
   Дверь в комнату открылась, и на пороге с обнаженными мечами в руках появились Берна? и один из его стражников.
   - Уберите оружие, идиоты, - отчеканила Геронда. - Бегите на кухню и в буфетную. У нас к обеду два гостя, лорд и леди Эккерт. Пусть несут на стол все самое лучшее. Мы спустимся через пять минут. Слышите, через пять минут! И чтобы к этому времени стол был накрыт, а первое блюдо подано. Живее!
   - Беги! - заорал Бернар стражнику, и того как ветром сдуло. - Прошу прощения, миледи. Прошу прощения, милорд и миледи.
   Бернар ретировался, закрыв за собой дверь.
   - Теперь пришла наша очередь просить у тебя прощения, Геронда, - сказала Энджи. - Нам следовало с самого начала рассказать тебе о наших намерениях. А так тебе пришлось нелегко.
   - Какая разница? - возбужденно воскликнула Геронда. - Главное, я услышала то, что хотела услышать. Сегодня в вечерней молитве я возблагодарю Господа за то, что он не оставил меня своей милостью. Не сожалею ни об одном произнесенном мною слове. И не имеет значения, что я узнала о ваших намерениях только сейчас. Ты отправляешься в путь, Джеймс, а остальное не важно. Ох и отметим же мы сейчас это событие!
   - Ты должна рассказать, какой путь мне выбрать и где я смогу найти Брайена, - сказал Джим.
   - Ты узнаешь все, что знаю я. За обедом я повторю тебе Слово в слово то, что рассказал мне Брайен, когда делился со мной своими планами. Но это будет длинное и трудное путешествие, Джеймс. Ты действительно едешь по доброй воле?
   - Конечно, - ответил Джим.
   - ; Тогда все в порядке. Хотя путешествие и не будет легкой прогулкой.
   - Да ничего страшного, - сказал Джим. - Для меня это пустяки. Не забывай я же маг.
   Глава 6
   - Хорош маг, - мрачно пробурчал себе под нос Джим. Что толку в магии, если ею не пользоваться. А ведь стоит произнести волшебные слова, и на тебе молодчага окажется тут как тут.
   - Что-нибудь случилось, милорд? - спросил Гоб, штатный гоблин замка Маленконтри. У него было и полное имя, данное ему Джимом, - Гоб Первый де Маленконтри, но обычно его называли просто Гобом. Он давно вылез из потайного кармана, пришитого к внутренней стороне полы плаща Джима, и примостился на правом плече своего хозяина.
   - Да нет, ничего, - ответил Джим.
   В том-то и дело, что ничего не случилось. Вот уже пять часов как Джим сидел на огромном камне, возвышавшемся на берегу, и ждал, вперив взгляд в Средиземное море.
   Джим уже не проявлял первоначального нетерпения, просто уныло смотрел на воду. Море было спокойным, лишь волны прибоя одна за другой методично накатывали на берег, лизали серо-голубую гальку и гасли. Каждая восьмая или девятая, а иногда и шестнадцатая волна (если нарушался цикл) была самой высокой и длинной из череды себе подобных. С приходом одной из таких волн Джим ожидал появления своего друга Рррнлфа, морского дьявола. Но того все не было.
   Ничего подобного до сих пор не случалось. Обычно стоило выйти на берег моря и позвать Рррнлфа, как тот почти сразу появлялся. Более того, морской дьявол однажды сказал - или, по крайней мере, дал ясно понять, - что будет являться к Джиму незамедлительно, по его первому зову.
   Рррнлф был обычным морским дьяволам, ростом около тридцати футов. Его тело имело клиновидную форму и сужалось вниз от громадной головы, посаженной на широкие плечи, к ногам, которые были всего раза в три толще ног Джима. Как довольно тонкие ноги могли нести огромную тушу, Джим так и не уразумел. Ноги морского дьявола особенно контрастировали с его руками, такими большими и мощными, что они придавали своему владельцу вид существа, которое силой наверняка превосходило бульдозер.
   Морской дьявол был во всех отношениях сверхъестественным существом. То, что он делал, иначе как волшебством и назвать нельзя. Но его способности были даром природы, а не сознательным проявлением собственных возможностей. В своей непосредственности Рррнлф походил на виляющую хвостом собаку. Находясь в морской пучине, возможно, даже на глубине нескольких тысяч футов, он дышал, добывая кислород из воды, а выходя на сушу, дышал воздухом. Оба процесса не составляли для него никакого труда. Рррнлф даже не задумывался над их сутью, просто принимал за должное.
   Конечно, и Гоб не прост. И хотя его обычное место было в буфетной Маленконтри, а не в морской пучине, он принадлежал к той же категории существ, что и Рррнлф, только находился в другом конце ряда этих необычных созданий.
   - Милорд, - робко напомнил о себе Гоб, - кажется, опечален. Может быть, разрешишь прокатить тебя на струйке дыма? Тебе стоит только развести небольшой костер.
   - Нет, - односложно ответил Джим, хотя мог бы проявить и большую любезность: гоблин очень раним. - Спасибо, Гоб, - сказал Джим как можно мягче. - Я не хочу сейчас трогаться с места.
   - Хорошо, милорд, - отозвался Гоб. Джим снова уставился на волны. Рррнлф где-то там, под водой. Может быть, он забыл о Джиме или с ним что-то случилось? В океане есть существа и побольше Рррлнфа. Взять хотя бы Гренфера, глубоководного реликтового головоногого, или кракена, как его называют в Скандинавии. Это же настоящий монстр!
   И все-таки Джим не зря оказался на Кипре. Несколько человек видели здесь Брайена, и никто не слыхал, чтобы тот отплыл или собирался отплыть с острова. Тем не менее прошла неделя, а найти Брайена так и не удалось.
   Если Брайен уже на пути в Триполи, Джим попросту теряет время. Если же тот еще на острове, надо отыскать его как можно скорее.
   Джим поднял голову. Казалось, сама природа смеялась над ним и взывала к умиротворению. Синее море, песчаный берег, усеянный обкатанной водой галькой, теплый, пахнущий солью ветер, слегка обдувающий лицо. - Берег был пуст. Лишь какая-то собака, по виду дворняжка, рыскала среди камней. Маленькая, тощая, с короткой рыжевато-коричневой шерстью. Уродилась она с такой шерстью или просто грязная, сказать было трудно. Во всяком случае, собака представляла собой невзрачное зрелище и наряду с приунывшими Джимом и Гобом явно не вписывалась в окружающую картину. Но собака не обращала на Джима внимания, да и Джиму было не до собаки.
   Джим снова уставился на волны. Его неоднократные громкие призывы, обращенные к Рррнлфу, не возымели действия. И теперь Джим решил сконцентрировать внимание и попробовать вызвать зрительный образ морского дьявола, чтобы с помощью реверберации лишний раз напомнить о себе Рррнлфу, где бы тот ни находился.
   Но усилия Джима ничего не давали, а использовать магию он не хотел.
   Неожиданно кто-то заговорил рядом с Джимом.
   - О великий, могущественный и сострадательный волшебник, - услышал Джим тонкий, с хрипотцой голосок, - молю тебя, помоги мне в моем горе, и ты будешь вознагражден стократно.
   Джим встрепенулся и увидел рядом с собой пса - того самого, который недавно бродил среди камней.
   То, что с ним заговорило животное, не удивило Джима, хотя это была первая говорящая собака, с которой он столкнулся в своей жизни. В этом средневековом мире разговаривают все, кому не лень. Почему бы и собаке не знать человеческого языка?
   Одним из закадычных друзей Джима был Арагх, английский волк, который не только отлично говорил, но и высказывал порой здравые и конкретные суждения. Под стать ему был и нортумбрийский волк, которого Джим встретил у шотландской границы. До сих пор Джим просто думал, что в этом мире четырнадцатого века волки говорят на языке людей, а собаки - нет. Выходит, у правила есть исключения. Правда, многие собеседники оказывались не из приятных, а тут еще Джима потревожили в самый неподходящий момент, когда он пытался мысленно напомнить о себе морскому дьяволу.
   - В чем дело? - резко спросил Джим.
   - Я в отчаянном положении. Взываю к твоей милости, о могущественный, проговорил пес, виляя хвостом.
   - Да что тебе надо?
   Пес стал тереться о правую ногу Джима. Тут же в голову полезли мысли о вшах, блохах и - не дай Бог - кожных болезнях. Но Джим не отодвинул ногу. Он любил собак, даже таких облезлых, как эта, и умел с ними ладить.
   - Прошу твоей защиты, о великий и непобедимый, - продолжал пес, понизив голос. - Я сбежал от злого джинна, который жестоко обращался со мной. И вот здесь, на берегу моря, я увидел тебя, творящего заклинания. Ты настолько же могущественнее и сильнее моего недруга, насколько он могущественнее и сильнее меня. Поэтому я и решился просить тебя о помощи. Благодаря своему искусству ты, конечно, уже понял, что я тоже джинн, и потому я предстал перед тобой в виде собаки, а не в своем истинном обличье.
   Впервые за последние несколько часов Джим забыл о морском дьяволе. В речи пса прозвучала явно фальшивая нотка.
   В том, что живое существо - будь то собака или джинн - признало в нем мага, ничего удивительного не было. Такое случалось и раньше. Всегда существовала вероятность того, что разного рода твари то ли чутьем, то ли нюхом, то ли каким-то другим способом отличат его от простого смертного. Но чтобы какой-то пес смог проследить за умственной деятельностью человека такого Джим и представить себе не мог.