Страница:
- А ты можешь сказать, когда это случилось?
- Около двухсот пятидесяти лет назад, - ответил тот. - Нам оставалось лететь еще полторы сотни лет! А Лилия РТ восемьсот пятьдесят семь тогда была капитаном «Беты два».
- И что тогда?
- Все произошло так, как говорится в песне.
- Вот как раз это я и хочу понять! - Джонни на мгновение задумался, припоминая строфы. - А кто была та женщина, о которой поется в Балладе?
- Ее звали Лилия. Она дружила с Одноглазыми.
- Кто такие Одноглазые?
После паузы мальчик попытался объяснить:
- Они все мертвы. Они могли бы помочь тебе. Но они мертвы.
- Чем они занимались?
- Берегли нас. Они пытались учить нас, стремились к тому, чтобы мы знали, как поступать дальше. Но, в конце концов, они погибли от рук предков тех, кого ты видел.
Джонни нахмурился. Что-то начинало проясняться, но пока он не мог еще сообразить что произошло на «Бете два».
- Может, в твоем городе найдется кто-нибудь, кто объяснит мне все? Давай поищем!
Мальчик покачал головой.
- Никто не сможет тебе помочь.
- Откуда такая уверенность? Ты знаешь всех людей на своем корабле?
Ответа Джонни не ждал, однако подросток утвердительно кивнул.
- И сколько же там людей?
- Много.
- Ну хотя бы приблизительно… Мальчик пожал плечами.
- Они встретят меня враждебно?
- Нет. С враждебностью ты не столкнешься.
- Вот и хорошо, - вздохнул Джонни.
Он распалился от мысли о том, что обнаружит что-нибудь новенькое на одном из кораблей. Магнитное поле на подошвах оказалось значительно слабее, чем думал студент. Неловко повернувшись, он внезапно оторвался от пола и, словно воздушный шар, беспомощно всплыл к потолку.
Мальчик, все еще державшийся за стол, выбросил ногу вперед, воскликнув:
- Держись за руку!
Джонни лихорадочно ухватился за его лодыжку, и мальчик подтянул его к потолку. Мгновение, и ботинок
Джонни звякнув, присосался к металлической поверхности.
- Видно ты редко бываешь в невесомости, - заметил подросток.
- Практики не хватает, - вздохнул Джонни, отпуская другую ногу и выпрямляясь. - А почему ты назвал рукой нижнюю конечность?
- А как ее еще называть? - удивился подросток.
- Обычно ее называют ногой, - рассмеялся Джонни.
- Верно, - согласился подросток. - Но ноги - это ведь руки, только в нижней части тела… Правильно?
- Считается, что рукой можно назвать все, чем можно хватать предмет и что торчит из тела… А, неважно!
Нет смысла вдаваться в эти рассуждения. Направившись к двери, Джонни подумал, что так толком и не узнал ничего полезного для расшифровки текста баллады… Значит, ноги и руки у Народа Звезд одинаково считаются руками. Это вполне естественно. За несколько поколений в условиях невесомости нижние и верхние конечности приобрели одинаковую гибкость. «…А глаза его - изумрудные…» Да чепуха все это.
Но что-то, усвоенное на полузабытом курсе лингвистики, не давало Джонни покоя. Как это там назвалось-то? Нестабильный неологизм?.. Новая семантическая структура?.. И тут Джонни догадался: там, где отсутствует гравитация, или там, где ею можно пренебречь, должны быть поразительно развиты ноги, ведь там понятия вверх и вниз перепутаны. Но, прежде чем эти слова окончательно выпадают из языка, они на какое-то время должны задержаться в качестве поэтических метафор - слов с более существенным значением, таких как: внутри, сквозь, между (прекрасный пример такого процесса, о котором Джонни раньше и не подозревал, был у него перед глазами.). « А глаза его - изумрудные…»Джонни попытался вспомнить другие строки баллады. Он остановился у входа в переходник. Подросток тоже остановился, озадаченно мигая огромными зелеными глазами.
Невероятно!
- Из какого ты города, говоришь? - внезапно задал вопрос Джонни.
- С «Беты два».
Джонни замер. Перед ними медленно втягивался в глубь стены люк входа, состоящий из трех пластин.
- В каком доке стоит твоя шлюпка? - спросил Джонни.
Мальчик покачал головой.
- Так где она? - настаивал Джонни.
- Я прибыл сюда не на шлюпке… - тихо сказал мальчик.
- А как ты здесь оказался?!
- Вот так, - сказал мальчик и исчез.
Его нигде не было. Джонни на несколько минут оказался в одиночестве. «Наверное, у меня галлюцинация». Потом Джонни решил, что с ним все в порядке, а нечто странное происходит на самом корабле. Но если происшедшее всего лишь плод его больного воображения, то почему он тогда отлично осознает все противоречия случившегося? Подросток заявил, что на Сигме много людей, но еще раньше подчеркнул, что на корабле никого нет. Да и компьютер говорил, что тут никого нет. Джонни резко развернулся и ринулся в навигаторскую. Влетев в рубку, он обратился к компьютеру:
- Соедини меня с кем-нибудь, кто может предоставить истинную информацию о том, что здесь происходит!
- Извините, - раздался равнодушный голос машины. - Я оповестил весь город, но ни один человек не отозвался, когда я сообщил о вашем присутствии.
Робот повторил:
- …ни один человек не отозвался. По спине Джонни поползли мурашки.
Глава пятая
И снова Джонни с борта своего корабля наблюдал, как разрастается на экране разодранный корпус «Сигмы девять». За время долгого путешествия многочисленные потоки мезонных дождей изжевали плиты обшивки, крошечные частицы самых разнообразных зарядов, масс и спинов страшно изуродовали металлические исполины. Однако не частицы стали причиной катастрофы.
Когда под прямыми лучами звезды засверкали концы разломанных ферм, Джонни, повинуясь какому-то внутреннему инстинкту, сбросил скорость. Студент пронесся над безжизненным гигантом. С такого расстояния мерцание звездного корабля было незаметно. Студент подключил датчики бортового компьютера, занося в память все изгибы и разломы искореженного металла. Возможно, тому удастся воспроизвести модель катастрофы. Снизив скорость, Джонни стал дрейфовать в вакууме. Его окружала бездна космоса. Автопилот направил кораблик в эту бездну. Университетское судно пересекло границу света и тьмы, и экран померк. Джонни стал переключать экран, перебирая весь волновой спектр. Когда он добрался до ультрафиолета, на экране появилось смутное изображение. Металлические фермы, расплавленные на концах, беспорядочно торчали из корпуса тут и там, словно вырастая из молочно-голубого тумана. Повсюду в пустоте парили обломки самых причудливых очертаний. Они лениво дрейфовали в ничтожном поле притяжения гигантского корабля.
Вот показался участок коридора, рассеченный катастрофой надвое, словно кусок резиновой трубки. Осматриваясь, Джонни внезапно замер. Вдалеке сквозь мглистую синеву пробивалось темно-красное пятнышко излучения. Он сверился с приборной доской. Ничего угрожающего. У него снова галлюцинации? Что могло породить подобный феномен?
Корабль скользил все дальше и дальше. Один раз Джонни переключил экран на видимый участок спектра, но тот тут же потемнел, словно кто-то плеснул на него стакан чернил.
Компьютер продолжал обрабатывать поток беспрерывно поступающих данных, но результатов пока не было. Тогда Джонни приготовил кислородную капсулу, и его корабль, выпустив магнитные якоря, надежно пришвартовался к массивной балке.
Кислородная капсула представляла собой силовой кокон с запасом воздуха больше чем на шесть часов. Ею управлял встроенный компьютер, который можно было отрегулировать так, чтобы кокон не пропускал ни одно излучение. В рабочем состоянии капсула представляла из себя сферу два метра в диаметре. Оболочка была настолько гибкой, что внутри можно было работать.
Кокон шевелился на полу, разрастаясь. Наконец Джонни шагнул в него. Силовые стенки сомкнулись, защитное поле окружило его. Студент пошел к выходу. Лепестки шлюза разошлись, открыв черный провал пустоты. Джонни нырнул в потоки ультрафиолетового излучения. На мгновение мир вокруг него померк, а потом космическая тьма посветлела до молочно-голубой дымки.
Корабль университета застыл среди путаницы перекрученных балок и ферм. Словно перерезанные артерии свисали из стены плети оборванных кабелей и многожильных проводов. Подняв взгляд, Джонни увидел край иссеченной обшивки. Внизу, среди изломанного металла и развороченных помещений, он заметил прежнее красноватое свечение.
Выбравшись из шлюза и зависнув в пустоте, он оглядел свой корабль: узкие, стремительные обводы, серебристо-голубая вытянутая тень. Случайно взглянув в сторону, Джонни судорожно схватился за регулятор на поясе и так резко затормозил, что ткнулся головой в стенку кокона. Среди ферм что-то двигалось.
Но вот существо застыло на одной из балок и помахало ему рукой.
Нагой и тощий мальчик бродил в пустоте без защитного снаряжения. Выглядел он точно так же, как и внутри мертвого звездного корабля. Казалось, все происходит не в вакууме, а глубоко под водой. И движение шелковистых прядей волос странного существа только усиливало это впечатление. Мальчик находился метрах в десяти от Джонни. С такого расстояния глаза мальчишки напоминали две черные бездонные ямы.
Мальчик снова помахал Джонни.
В голове студента промелькнули десятки гипотез, причем некоторые из них показались ему чистым безумием. Он отвергал их одну за другой. Когда же ни одного рационального объяснения происходящему не осталось, Джонни помахал рукой в ответ. В тот же миг мальчишка оттолкнулся от балки и полетел к землянину. Ухватившись за кокон он, распластавшись, повис на нем. Потом… протиснулся внутрь и через секунду очутился рядом с Джонни.
- Привет.
Джонни, мокрый от пота, вжался спиной в противоположную стену оболочки кокона.
- Кто… - начал он, но осекся.
Одно невероятное событие сменяло другое. Мысли словно бабочки, кружащие над залитой солнцем лужайкой. Джонни затряс головой, пытаясь привести мысли в порядок. Люди, беззаботно ныряющие в космический вакуум, проходящие сквозь оболочку энергетического кокона, исчезающие и появляющиеся по собственному желанию.
- Привет… - повторил мальчишка. - С тобой все в порядке?
И тут Джонни неожиданно для самого себя разозлился.
- Кто ты? - выпалил он и оттолкнулся от упругой стенки.
Мальчик моргнул и пожал плечами.
Джонни хотелось крикнуть: «Убирайся отсюда!», закрыть глаза и не смотреть, как мальчишка исчезает. Однако то же чувство, что побуждало его коллекционировать древние громоздкие книги, заставило повнимательней присмотреться к происходящему вокруг. Он огляделся и заметил других людей. Их было десятка полтора, и все они скрывались в переплетении ферм и балок. Все были обнаженными и, насколько Джонни мог судить, являлись точными копиями стоявшего рядом с ним подростка.
- Я так и думал, что вы полетите сюда, - сказал мальчик, а потом добавил: - Послушайте, с вами точно все в порядке?
- Содержание адреналина в крови наверняка выше обычного, - ответил Джонни, с трудом сохраняя спокойствие. - Но это потому, что вокруг происходят вещи, которых я не понимаю.
- А что происходит?
«Да взять хотя бы тебя!» - чуть было не сорвался Джонни.
- Я же сказал вам, что не знаю, кто я такой… Не знаю. Джонни, поглощенный собственными переживаниями, не сразу уловил за этими словами неподдельное смятение собеседника.
- А сами то вы кто? - поинтересовался мальчик.
- Я - студент университета. Изучаю галактическую антропологию… Я - хомо сапиенс… Мое тело состоит из плоти, крови, костей, гормонов, и я не могу болтаться в вакууме без защитного кокона. Я не могу исчезать и возникать из пустоты, не могу проникать сквозь пленку силового кокона. Зовут меня Джонни Горацио Твабога, и вполне возможно, я просто сошел с ума.
- Здорово!
- Хочешь попробовать рассказать о себе? Мальчик вопросительно взглянул на Джонни, словно не понимал, что тот хочет от него.
- Скажи мне свое имя, - предложил студент. Подросток пожал плечами.
- Как тебя зовут другие люди?
- Люди зовут меня Сын Разрушителя.
Джонни не был силен в языке древних настолько, чтобы на слух уловить все нюансы прозвища. Заявление подростка не вызвало у него особых ассоциаций. Краем глаза он вновь отметил красноватое свечение в глубине руин.
- А это что? - показал он пальцем в сторону свечения, не зная, о чем говорить дальше с таинственным мальчиком.
- Холм Смерти, - вздохнул таинственный ребенок.
И опять Джонни обратил внимание на других мальчиков - копий его собеседника, немо следящих за их беседой. Один из мальчиков неожиданно прыгнул и проплыл метрах в трех от кокона, беспрестанно оглядываясь, пока не стал совсем крошечным и не затерялся вдали.
- А это кто?
- А?
- Это тоже Сыновья Разрушителя? Мальчик кивнул.
- Точно. Это остальной я.
Джонни опять не заметил семантической двусмысленности ответа, которая, возможно, дала бы ему ключ к пониманию происходящего. Он посмотрел в сторону Холма Смерти, коснулся пульта управления на поясе и, набирая скорость, поплыл в сторону свечения. Его бы не удивило, если бы мальчик выпал из кокона. Но тот, как и следовало ожидать, остался внутри.
- Между прочим, - поинтересовался Джонни, - сколько кислорода ты вдыхаешь? Запаса кокона хватит на шесть часов, если внутри один человек. А регенератора я с собой не захватил…
- Это зависит от моего желания, - ответил мальчик. - Если честно, я могу и вовсе не дышать.
- Тогда, пожалуйста, не дыши.
- Хорошо, - согласился мальчик. - Но тогда я не смогу с тобой разговаривать.
- Ну, тогда вдыхай воздух, только когда хочешь что-нибудь сказать. Договорились?
- Угу.
Они приблизились к тому месту, где плавало множество обломков. Тем не менее между ними можно было протиснуться.
- Куда теперь? - спросил студент, не решаясь нырнуть в кружащийся водоворот обломков.
- Можно пройти по коридору, - предложил мальчик, а потом добавил: - Я сейчас… использовал… воздуха… на две секунды…
Но Джонни, казалось, не заметил его последнего замечания.
- Какой коридор? - спросил он..
- Этот, - показал мальчик. - Секунда с четвертью… воздуха…
Джонни передвинул кокон к концу коридора, выходившего в космос. На стенках сохранились остатки поручней. Джонни и его таинственный спутник двинулись вглубь и миновали перекресток, где коридор пересекался другим. В этом месте в стене зияла громадная трещина.
- Куда мы идем? - не выдержав, спросил Джонни.
- Скоро будем возле Гор… Одна и…
- Да брось ты, - отмахнулся Джонни. - Меня не волнует, сколько кислорода ты израсходуешь. Я не собираюсь торчать здесь слишком долго.
- Мне не хочется доставлять вам неудобства.
Они свернули за угол, миновали участок, где огромный кусок стены вообще отсутствовал, а потом поплыли вниз. В конце коридора студент притормозил кокон.
Перед ними в голубоватом тумане открылось громадное помещение. В центре над постаментом зависла гигантская сфера. Даже при таком скудном освещении и на таком расстоянии Джонни различал высеченные на ее поверхности контуры земных материков и океанов. Зал казался бескрайним. Сиденья амфитеатром окружали постамент. Парящий над ним глобус придавал помещению строгость и величественность, которых не хватало разрушенным помещениям громадного корабля. Это чувство успокаивало, вызывая чуть ли не религиозное благоговение.
- Что это? Холм Смерти?
- Дом Суда, - объяснил подросток.
- Ого! - Джонни взглянул на свод потолка. Оглядел кресла и наконец обратил внимание на глобус. - Что здесь происходило?
- Здесь судили преступников.
- И много их было на Звездных Кораблях?
- Не так уж много. По крайней мере, вначале. Потом стало гораздо больше.
- А что вменялось им в вину?
- В основном преступниками становились те, кто выступал против Нормы.
- А что это такое?
- Если хотите, можете прослушать записи. Все заседания Суда записывались.
- Аппаратура работает до сих пор? Мальчик кивнул.
- Где она?
- Там, внизу. - Мальчик показал на постамент. Джонни коснулся пояса, и кокон поплыл к глобусу.
Он завис над возвышением, настроил плазменную защиту на сверхгибкость и повышенную магнитную проницаемость. Подошвы Джонни клацнули, когда он встал на пол, и прилипли к полу сквозь утончившуюся пленку кокона.
Таинственный мальчик завис по другую сторону постамента, покинув кокон. Он поманил Джонни, и студент осторожно провел кокон вокруг края постамента. Когда они сблизились, раздался негромкий хлопок: это мальчик просунул голову сквозь силовую оболочку. Джонни слегка вздрогнул, когда его проводник объявил:
- Вот каталог.
Сказав это, он убрал голову из кокона.
Джонни дотянулся до покатого стола. Он провел пальцами в защитных перчатках по его торцу и наткнулся на защелку. Столешница пошла вверх, открыв непривычное зрелище, что-то наподобие детской мозаики. Наклонившись поближе, Джонни понял, что перед ним ряд пяти-
угольников, на каждом из которых два имени. Он прищурился, пытаясь различить надписи: «Сорок пять - А Семь: Милар против Кокнар»; «Семьсот пятьдесят девять - В Восемь: Тревис против Нормы»; «Шестьсот пятьдесят четыре - М Восемьдесят семь: де Роге против Блодела»; «Восемьдесят девять - Т Шестьдесят восемь Л: Одноглазая Джевис против Нормы».
Пятиугольники лежали в кармашке на ленте, перемещавшейся вертикально бесконечным конвейером. За ним следовал другой кармашек, тоже с изрядной кучей пятиугольных карточек. Сразу можно было понять, что пятиугольники располагаются в хронологической последовательности. Просматривая надписи на них, Джонни обнаружил некоторую закономерность. Чем дальше, тем больше и больше попадалось дел озаглавленных: «Одноглазый против Нормы».Джонни дошел до кармашка, где пятиугольников уже не было. Последний был подписан: «Две тысячи триста тридцать восемь - Т Восемьдесят семь: Одноглазый Джексон против Нормы».
Джонни вздрогнул. Его юный спутник снова оказался внутри кокона.
- Как включать запись?
- Просто надавите на пятиугольник.
- Нажать? - переспросил Джонни.
- Да, - подтвердил подросток.
Джонни ткнул пальцем последний пятиугольник и невольно отпрянул, когда внезапно раздался могучий рокот. От этого звука завибрировал пол, да и сам постамент. Он вибрировал, как гигантская мембрана громкоговорителя. Казалось в зале собралось множество людей, и все они заговорили одновременно.
Тук! Тук!Гулким грохотом пронесся над залом звук молотка. А потом старческий голос объявил:
- Я требую тишины!.. Тихо!.. Тихо!..
Рокот стих и распался на отдельные звуки: кто-то вертелся в скрипучем кресле, кто-то кашлял в кулак. Кто-то трубно сморкался, Джонни инстинктивно оглянулся, обежал взглядом пустой амфитеатр.
- К порядку в Суде!- повторил баритон, без особой на то надобности. - Произошло небольшое отклонение от стандартной судебной процедуры. Капитан Элва, прежде чем мы продолжим заседание, вы можете огласить свое заявление.
- Благодарю вас, Судья. -Этот голос принадлежал более молодому человеку.
«Усталый голос», - отметил про себя Джонни. Фразы Капитана звучали размеренно.
- Благодарю вас. Но это не совсем заявление, а скорее, просьба. Я обращаюсь к Суду и призываю к снисходительности граждан города «Сигма девять». Я прошу не проводить это судебное разбирательство(зрители с неприязнью зароптали), прошу также о том, чтобы Одноглазый Джек и все Одноглазые, оставшиеся на «Сигме девять», были отданы под надзор Совета Капитанов. С возложением на нас полной ответственности за их дальнейшее поведение…
Тут толпа взорвалась криками протеста. Но стук молотка Судьи заглушил шум. Его голос успокоил присутствующих:
- Капитан Элва, ваша просьба - самая…Голос Судьи перебил громкий бас Капитана:
- Я вношу это предложение не только от себя лично, но с полного одобрения всех Капитанов. После трагедии на «Эпсилоне семь», мы находимся в постоянном радиоконтакте. Капитан «Альфы восемь» - Улисон, Капитан «Беты два» - Лилия, Капитан «Эпсилон шесть» - Риччи - все они просили выступить меня с этой просьбой, ваша честь… И они выступят с такой же просьбой на Судах в своих городах.
В аудитории разразилась настоящая буря. Молоток Судьи застучал снова. Когда стало чуть потише, Судья обратился к Капитану:
- Капитан Элва, напоминаю, что как Капитан этого города вы отвечаете за его состояние, но дело, рассматриваемое сейчас в Суде, касается других сторон бытия. И как духовный наставник, как вместилище моральной чистоты и как представитель Нормы, я обязан во имя города отказать вам в этой просьбе. Окончательно и бесповоротно!
Снова зрители зароптали, но на сей раз гомон толпы звучал скорее радостно, чем негодующе. Стук молотка был не таким громким, и тишина наступила быстрее.
- Приступим к официальной процедуре. Дело номер две тысячи триста тридцать восемь тире Т восемьдесят семь Джексон О-Е - пять тысяч шестьсот одиннадцать, он же Одноглазый Джек, против Нормы. Джексон характеризуется физическим и умственным отклонением первой величины. Вы находитесь в зале Суда, Джексон?(Минутное молчание.) Джексон?
И тут раздался голос, пронзительный и такой же усталый, как у Капитана:
- Посмотрите получше! Разве вы не видите, что я давно уже здесь! Зачем задавать дурацкий вопрос?
- Я должен просить вас следовать судебной процедуре, которая установлена Нормой. И не выкрикивать дерзостей, не имеющих отношения к делу. Присутствуете ли вы в зале Суда?
- Да, я присутствую.
- Опишите свое отклонение от Нормы так, как вы его понимаете.
Несчастный тяжело и очень громко вздохнул.
- Это не имеет никакого отношения к делу. У вас есть глаза, и все вы сами можете меня видеть.
- Джексон О-Е пять тысяч шестьсот одиннадцать, -в голосе Судьи прозвучала нотка легкого замешательства, - кодекс Нормы требует, чтобы обвиняемый имел представление о своем отклонении. Будьте добры, опишите Суду ваше отклонение так, как вы его понимаете.
- Я имел несчастье выйти с Базара с полным объемом мозга. Здесь это считается ненормальным. А может, я считаюсь не таким, как все, потому, что нашим обществом правят несуразно глупые законы. Или все дело в том, что я решил присоединиться к таким ? Однако для вас я чудовище, которое нужно прикончить, прежде чем оно докажет несуразность ныне существующего общества и подтолкнет его к радикальным переменам.
- Видите, Джексон явно не понимает, насколько он безумен. Это освобождает его от необходимости подписывать приговор. Теперь нет никаких препятствий к тому, чтобы отправить его на Холм Смерти.
- Но ведь у меня есть руки, ноги! Глаза мои могут видеть, а уши слышать!.. Скажите, что у меня не в порядке?
- Не соизволит ли медицинский эксперт представить Суду сравнительный анализ?
Зашелестели бумаги. Кто-то встал, отодвинув стул. И зазвучал глубокий, грудной голос:
- Нами был проведен осмотр Джексон О-Э пять тысяч шестьсот одиннадцать. Рост метр восемьдесят семь. Норма - метр семьдесят семь. В данном случае разница несущественна, но это тем не менее отклонение… Джексон О-Е пять тысяч шестьсот одиннадцать любит одиночество. Это довольно значительное отступление от Нормы. Оно означает, что человек часто впадает в созерцательное состояние, которое присуще менее пяти процентам населения. Именно оно дало нам повод для дальнейшего наблюдения.
- Обращаю ваше внимание, доктор, что вы опускаете стандартные критерии, -вмешался Судья.
- Да, ваша честь. Но в связи с недавней катастрофой на «Эпсилоне семь» я сочла необходимым перейти к наиболее тревожным проявлениям отклонений.
- Я просто хотел отметить для протокола, что существуют и другие стандартные отклонения. Как я заметил, Капитан Элва собирается выдвинуть возражение.
И тут снова заговорил Капитан:
- Не возражение, ваша честь. Хочу обратить ваше внимание на то, что разрушение города «Эпсилон семь» и является причиной, по которой я - и другие Капитаны - просим…
- Хорошо,- перебил его голос Судьи. - Но пусть доктор Ланг представит полный отчет по отклонениям.
- Ваша честь, я хотела бы в свою очередь…
- Я требую, чтобы вы всего лишь перечислили факты, доктор Ланг. Надеюсь, вы собираетесь сделать именно это? Продолжайте!
И снова зазвучал уверенный голос Капитана:
- Доктор Ланг, будьте добры, продолжайте!
По аудитории пробежал гул, но доктор продолжала:
- Вес шестьдесят семь с половиной килограммов. Норма составляет шестьдесят пять. Должна заметить, это различие напрямую связано с ростом. Очевидно, что для своего роста подсудимый слишком худ, хотя вес его и превосходит Норму.
- Вы скажите прямо о том, что уже три месяца я питаюсь всякой дрянью из-за ваших преследований, -перебил ее обвиняемый.
- Джексон!
- Обвиняемый полностью подпадает под Норму в смысле физической конституции. Ведущая рука у него правая. По Норме левши могут составлять лишь одиннадцать процентов населения.
Снова резко и торопливо заговорил Джексон:
- А ведь вы, доктор Ланг, держите карандаш в левой руке! Разве это не показатель серьезного отклонения?
- Джексон, нужно ли мне напоминать, что в некоторых городах Одноглазым не позволяется даже говорить во время их собственных процессов! А иногда - и присутствовать на них! Мне бы не хотелось прибегать к подобной практике в качестве временной меры пресечения.
- Около двухсот пятидесяти лет назад, - ответил тот. - Нам оставалось лететь еще полторы сотни лет! А Лилия РТ восемьсот пятьдесят семь тогда была капитаном «Беты два».
- И что тогда?
- Все произошло так, как говорится в песне.
- Вот как раз это я и хочу понять! - Джонни на мгновение задумался, припоминая строфы. - А кто была та женщина, о которой поется в Балладе?
- Ее звали Лилия. Она дружила с Одноглазыми.
- Кто такие Одноглазые?
После паузы мальчик попытался объяснить:
- Они все мертвы. Они могли бы помочь тебе. Но они мертвы.
- Чем они занимались?
- Берегли нас. Они пытались учить нас, стремились к тому, чтобы мы знали, как поступать дальше. Но, в конце концов, они погибли от рук предков тех, кого ты видел.
Джонни нахмурился. Что-то начинало проясняться, но пока он не мог еще сообразить что произошло на «Бете два».
- Может, в твоем городе найдется кто-нибудь, кто объяснит мне все? Давай поищем!
Мальчик покачал головой.
- Никто не сможет тебе помочь.
- Откуда такая уверенность? Ты знаешь всех людей на своем корабле?
Ответа Джонни не ждал, однако подросток утвердительно кивнул.
- И сколько же там людей?
- Много.
- Ну хотя бы приблизительно… Мальчик пожал плечами.
- Они встретят меня враждебно?
- Нет. С враждебностью ты не столкнешься.
- Вот и хорошо, - вздохнул Джонни.
Он распалился от мысли о том, что обнаружит что-нибудь новенькое на одном из кораблей. Магнитное поле на подошвах оказалось значительно слабее, чем думал студент. Неловко повернувшись, он внезапно оторвался от пола и, словно воздушный шар, беспомощно всплыл к потолку.
Мальчик, все еще державшийся за стол, выбросил ногу вперед, воскликнув:
- Держись за руку!
Джонни лихорадочно ухватился за его лодыжку, и мальчик подтянул его к потолку. Мгновение, и ботинок
Джонни звякнув, присосался к металлической поверхности.
- Видно ты редко бываешь в невесомости, - заметил подросток.
- Практики не хватает, - вздохнул Джонни, отпуская другую ногу и выпрямляясь. - А почему ты назвал рукой нижнюю конечность?
- А как ее еще называть? - удивился подросток.
- Обычно ее называют ногой, - рассмеялся Джонни.
- Верно, - согласился подросток. - Но ноги - это ведь руки, только в нижней части тела… Правильно?
- Считается, что рукой можно назвать все, чем можно хватать предмет и что торчит из тела… А, неважно!
Нет смысла вдаваться в эти рассуждения. Направившись к двери, Джонни подумал, что так толком и не узнал ничего полезного для расшифровки текста баллады… Значит, ноги и руки у Народа Звезд одинаково считаются руками. Это вполне естественно. За несколько поколений в условиях невесомости нижние и верхние конечности приобрели одинаковую гибкость. «…А глаза его - изумрудные…» Да чепуха все это.
Но что-то, усвоенное на полузабытом курсе лингвистики, не давало Джонни покоя. Как это там назвалось-то? Нестабильный неологизм?.. Новая семантическая структура?.. И тут Джонни догадался: там, где отсутствует гравитация, или там, где ею можно пренебречь, должны быть поразительно развиты ноги, ведь там понятия вверх и вниз перепутаны. Но, прежде чем эти слова окончательно выпадают из языка, они на какое-то время должны задержаться в качестве поэтических метафор - слов с более существенным значением, таких как: внутри, сквозь, между (прекрасный пример такого процесса, о котором Джонни раньше и не подозревал, был у него перед глазами.). « А глаза его - изумрудные…»Джонни попытался вспомнить другие строки баллады. Он остановился у входа в переходник. Подросток тоже остановился, озадаченно мигая огромными зелеными глазами.
Невероятно!
- Из какого ты города, говоришь? - внезапно задал вопрос Джонни.
- С «Беты два».
Джонни замер. Перед ними медленно втягивался в глубь стены люк входа, состоящий из трех пластин.
- В каком доке стоит твоя шлюпка? - спросил Джонни.
Мальчик покачал головой.
- Так где она? - настаивал Джонни.
- Я прибыл сюда не на шлюпке… - тихо сказал мальчик.
- А как ты здесь оказался?!
- Вот так, - сказал мальчик и исчез.
Его нигде не было. Джонни на несколько минут оказался в одиночестве. «Наверное, у меня галлюцинация». Потом Джонни решил, что с ним все в порядке, а нечто странное происходит на самом корабле. Но если происшедшее всего лишь плод его больного воображения, то почему он тогда отлично осознает все противоречия случившегося? Подросток заявил, что на Сигме много людей, но еще раньше подчеркнул, что на корабле никого нет. Да и компьютер говорил, что тут никого нет. Джонни резко развернулся и ринулся в навигаторскую. Влетев в рубку, он обратился к компьютеру:
- Соедини меня с кем-нибудь, кто может предоставить истинную информацию о том, что здесь происходит!
- Извините, - раздался равнодушный голос машины. - Я оповестил весь город, но ни один человек не отозвался, когда я сообщил о вашем присутствии.
Робот повторил:
- …ни один человек не отозвался. По спине Джонни поползли мурашки.
Глава пятая
И снова Джонни с борта своего корабля наблюдал, как разрастается на экране разодранный корпус «Сигмы девять». За время долгого путешествия многочисленные потоки мезонных дождей изжевали плиты обшивки, крошечные частицы самых разнообразных зарядов, масс и спинов страшно изуродовали металлические исполины. Однако не частицы стали причиной катастрофы.
Когда под прямыми лучами звезды засверкали концы разломанных ферм, Джонни, повинуясь какому-то внутреннему инстинкту, сбросил скорость. Студент пронесся над безжизненным гигантом. С такого расстояния мерцание звездного корабля было незаметно. Студент подключил датчики бортового компьютера, занося в память все изгибы и разломы искореженного металла. Возможно, тому удастся воспроизвести модель катастрофы. Снизив скорость, Джонни стал дрейфовать в вакууме. Его окружала бездна космоса. Автопилот направил кораблик в эту бездну. Университетское судно пересекло границу света и тьмы, и экран померк. Джонни стал переключать экран, перебирая весь волновой спектр. Когда он добрался до ультрафиолета, на экране появилось смутное изображение. Металлические фермы, расплавленные на концах, беспорядочно торчали из корпуса тут и там, словно вырастая из молочно-голубого тумана. Повсюду в пустоте парили обломки самых причудливых очертаний. Они лениво дрейфовали в ничтожном поле притяжения гигантского корабля.
Вот показался участок коридора, рассеченный катастрофой надвое, словно кусок резиновой трубки. Осматриваясь, Джонни внезапно замер. Вдалеке сквозь мглистую синеву пробивалось темно-красное пятнышко излучения. Он сверился с приборной доской. Ничего угрожающего. У него снова галлюцинации? Что могло породить подобный феномен?
Корабль скользил все дальше и дальше. Один раз Джонни переключил экран на видимый участок спектра, но тот тут же потемнел, словно кто-то плеснул на него стакан чернил.
Компьютер продолжал обрабатывать поток беспрерывно поступающих данных, но результатов пока не было. Тогда Джонни приготовил кислородную капсулу, и его корабль, выпустив магнитные якоря, надежно пришвартовался к массивной балке.
Кислородная капсула представляла собой силовой кокон с запасом воздуха больше чем на шесть часов. Ею управлял встроенный компьютер, который можно было отрегулировать так, чтобы кокон не пропускал ни одно излучение. В рабочем состоянии капсула представляла из себя сферу два метра в диаметре. Оболочка была настолько гибкой, что внутри можно было работать.
Кокон шевелился на полу, разрастаясь. Наконец Джонни шагнул в него. Силовые стенки сомкнулись, защитное поле окружило его. Студент пошел к выходу. Лепестки шлюза разошлись, открыв черный провал пустоты. Джонни нырнул в потоки ультрафиолетового излучения. На мгновение мир вокруг него померк, а потом космическая тьма посветлела до молочно-голубой дымки.
Корабль университета застыл среди путаницы перекрученных балок и ферм. Словно перерезанные артерии свисали из стены плети оборванных кабелей и многожильных проводов. Подняв взгляд, Джонни увидел край иссеченной обшивки. Внизу, среди изломанного металла и развороченных помещений, он заметил прежнее красноватое свечение.
Выбравшись из шлюза и зависнув в пустоте, он оглядел свой корабль: узкие, стремительные обводы, серебристо-голубая вытянутая тень. Случайно взглянув в сторону, Джонни судорожно схватился за регулятор на поясе и так резко затормозил, что ткнулся головой в стенку кокона. Среди ферм что-то двигалось.
Но вот существо застыло на одной из балок и помахало ему рукой.
Нагой и тощий мальчик бродил в пустоте без защитного снаряжения. Выглядел он точно так же, как и внутри мертвого звездного корабля. Казалось, все происходит не в вакууме, а глубоко под водой. И движение шелковистых прядей волос странного существа только усиливало это впечатление. Мальчик находился метрах в десяти от Джонни. С такого расстояния глаза мальчишки напоминали две черные бездонные ямы.
Мальчик снова помахал Джонни.
В голове студента промелькнули десятки гипотез, причем некоторые из них показались ему чистым безумием. Он отвергал их одну за другой. Когда же ни одного рационального объяснения происходящему не осталось, Джонни помахал рукой в ответ. В тот же миг мальчишка оттолкнулся от балки и полетел к землянину. Ухватившись за кокон он, распластавшись, повис на нем. Потом… протиснулся внутрь и через секунду очутился рядом с Джонни.
- Привет.
Джонни, мокрый от пота, вжался спиной в противоположную стену оболочки кокона.
- Кто… - начал он, но осекся.
Одно невероятное событие сменяло другое. Мысли словно бабочки, кружащие над залитой солнцем лужайкой. Джонни затряс головой, пытаясь привести мысли в порядок. Люди, беззаботно ныряющие в космический вакуум, проходящие сквозь оболочку энергетического кокона, исчезающие и появляющиеся по собственному желанию.
- Привет… - повторил мальчишка. - С тобой все в порядке?
И тут Джонни неожиданно для самого себя разозлился.
- Кто ты? - выпалил он и оттолкнулся от упругой стенки.
Мальчик моргнул и пожал плечами.
Джонни хотелось крикнуть: «Убирайся отсюда!», закрыть глаза и не смотреть, как мальчишка исчезает. Однако то же чувство, что побуждало его коллекционировать древние громоздкие книги, заставило повнимательней присмотреться к происходящему вокруг. Он огляделся и заметил других людей. Их было десятка полтора, и все они скрывались в переплетении ферм и балок. Все были обнаженными и, насколько Джонни мог судить, являлись точными копиями стоявшего рядом с ним подростка.
- Я так и думал, что вы полетите сюда, - сказал мальчик, а потом добавил: - Послушайте, с вами точно все в порядке?
- Содержание адреналина в крови наверняка выше обычного, - ответил Джонни, с трудом сохраняя спокойствие. - Но это потому, что вокруг происходят вещи, которых я не понимаю.
- А что происходит?
«Да взять хотя бы тебя!» - чуть было не сорвался Джонни.
- Я же сказал вам, что не знаю, кто я такой… Не знаю. Джонни, поглощенный собственными переживаниями, не сразу уловил за этими словами неподдельное смятение собеседника.
- А сами то вы кто? - поинтересовался мальчик.
- Я - студент университета. Изучаю галактическую антропологию… Я - хомо сапиенс… Мое тело состоит из плоти, крови, костей, гормонов, и я не могу болтаться в вакууме без защитного кокона. Я не могу исчезать и возникать из пустоты, не могу проникать сквозь пленку силового кокона. Зовут меня Джонни Горацио Твабога, и вполне возможно, я просто сошел с ума.
- Здорово!
- Хочешь попробовать рассказать о себе? Мальчик вопросительно взглянул на Джонни, словно не понимал, что тот хочет от него.
- Скажи мне свое имя, - предложил студент. Подросток пожал плечами.
- Как тебя зовут другие люди?
- Люди зовут меня Сын Разрушителя.
Джонни не был силен в языке древних настолько, чтобы на слух уловить все нюансы прозвища. Заявление подростка не вызвало у него особых ассоциаций. Краем глаза он вновь отметил красноватое свечение в глубине руин.
- А это что? - показал он пальцем в сторону свечения, не зная, о чем говорить дальше с таинственным мальчиком.
- Холм Смерти, - вздохнул таинственный ребенок.
И опять Джонни обратил внимание на других мальчиков - копий его собеседника, немо следящих за их беседой. Один из мальчиков неожиданно прыгнул и проплыл метрах в трех от кокона, беспрестанно оглядываясь, пока не стал совсем крошечным и не затерялся вдали.
- А это кто?
- А?
- Это тоже Сыновья Разрушителя? Мальчик кивнул.
- Точно. Это остальной я.
Джонни опять не заметил семантической двусмысленности ответа, которая, возможно, дала бы ему ключ к пониманию происходящего. Он посмотрел в сторону Холма Смерти, коснулся пульта управления на поясе и, набирая скорость, поплыл в сторону свечения. Его бы не удивило, если бы мальчик выпал из кокона. Но тот, как и следовало ожидать, остался внутри.
- Между прочим, - поинтересовался Джонни, - сколько кислорода ты вдыхаешь? Запаса кокона хватит на шесть часов, если внутри один человек. А регенератора я с собой не захватил…
- Это зависит от моего желания, - ответил мальчик. - Если честно, я могу и вовсе не дышать.
- Тогда, пожалуйста, не дыши.
- Хорошо, - согласился мальчик. - Но тогда я не смогу с тобой разговаривать.
- Ну, тогда вдыхай воздух, только когда хочешь что-нибудь сказать. Договорились?
- Угу.
Они приблизились к тому месту, где плавало множество обломков. Тем не менее между ними можно было протиснуться.
- Куда теперь? - спросил студент, не решаясь нырнуть в кружащийся водоворот обломков.
- Можно пройти по коридору, - предложил мальчик, а потом добавил: - Я сейчас… использовал… воздуха… на две секунды…
Но Джонни, казалось, не заметил его последнего замечания.
- Какой коридор? - спросил он..
- Этот, - показал мальчик. - Секунда с четвертью… воздуха…
Джонни передвинул кокон к концу коридора, выходившего в космос. На стенках сохранились остатки поручней. Джонни и его таинственный спутник двинулись вглубь и миновали перекресток, где коридор пересекался другим. В этом месте в стене зияла громадная трещина.
- Куда мы идем? - не выдержав, спросил Джонни.
- Скоро будем возле Гор… Одна и…
- Да брось ты, - отмахнулся Джонни. - Меня не волнует, сколько кислорода ты израсходуешь. Я не собираюсь торчать здесь слишком долго.
- Мне не хочется доставлять вам неудобства.
Они свернули за угол, миновали участок, где огромный кусок стены вообще отсутствовал, а потом поплыли вниз. В конце коридора студент притормозил кокон.
Перед ними в голубоватом тумане открылось громадное помещение. В центре над постаментом зависла гигантская сфера. Даже при таком скудном освещении и на таком расстоянии Джонни различал высеченные на ее поверхности контуры земных материков и океанов. Зал казался бескрайним. Сиденья амфитеатром окружали постамент. Парящий над ним глобус придавал помещению строгость и величественность, которых не хватало разрушенным помещениям громадного корабля. Это чувство успокаивало, вызывая чуть ли не религиозное благоговение.
- Что это? Холм Смерти?
- Дом Суда, - объяснил подросток.
- Ого! - Джонни взглянул на свод потолка. Оглядел кресла и наконец обратил внимание на глобус. - Что здесь происходило?
- Здесь судили преступников.
- И много их было на Звездных Кораблях?
- Не так уж много. По крайней мере, вначале. Потом стало гораздо больше.
- А что вменялось им в вину?
- В основном преступниками становились те, кто выступал против Нормы.
- А что это такое?
- Если хотите, можете прослушать записи. Все заседания Суда записывались.
- Аппаратура работает до сих пор? Мальчик кивнул.
- Где она?
- Там, внизу. - Мальчик показал на постамент. Джонни коснулся пояса, и кокон поплыл к глобусу.
Он завис над возвышением, настроил плазменную защиту на сверхгибкость и повышенную магнитную проницаемость. Подошвы Джонни клацнули, когда он встал на пол, и прилипли к полу сквозь утончившуюся пленку кокона.
Таинственный мальчик завис по другую сторону постамента, покинув кокон. Он поманил Джонни, и студент осторожно провел кокон вокруг края постамента. Когда они сблизились, раздался негромкий хлопок: это мальчик просунул голову сквозь силовую оболочку. Джонни слегка вздрогнул, когда его проводник объявил:
- Вот каталог.
Сказав это, он убрал голову из кокона.
Джонни дотянулся до покатого стола. Он провел пальцами в защитных перчатках по его торцу и наткнулся на защелку. Столешница пошла вверх, открыв непривычное зрелище, что-то наподобие детской мозаики. Наклонившись поближе, Джонни понял, что перед ним ряд пяти-
угольников, на каждом из которых два имени. Он прищурился, пытаясь различить надписи: «Сорок пять - А Семь: Милар против Кокнар»; «Семьсот пятьдесят девять - В Восемь: Тревис против Нормы»; «Шестьсот пятьдесят четыре - М Восемьдесят семь: де Роге против Блодела»; «Восемьдесят девять - Т Шестьдесят восемь Л: Одноглазая Джевис против Нормы».
Пятиугольники лежали в кармашке на ленте, перемещавшейся вертикально бесконечным конвейером. За ним следовал другой кармашек, тоже с изрядной кучей пятиугольных карточек. Сразу можно было понять, что пятиугольники располагаются в хронологической последовательности. Просматривая надписи на них, Джонни обнаружил некоторую закономерность. Чем дальше, тем больше и больше попадалось дел озаглавленных: «Одноглазый против Нормы».Джонни дошел до кармашка, где пятиугольников уже не было. Последний был подписан: «Две тысячи триста тридцать восемь - Т Восемьдесят семь: Одноглазый Джексон против Нормы».
Джонни вздрогнул. Его юный спутник снова оказался внутри кокона.
- Как включать запись?
- Просто надавите на пятиугольник.
- Нажать? - переспросил Джонни.
- Да, - подтвердил подросток.
Джонни ткнул пальцем последний пятиугольник и невольно отпрянул, когда внезапно раздался могучий рокот. От этого звука завибрировал пол, да и сам постамент. Он вибрировал, как гигантская мембрана громкоговорителя. Казалось в зале собралось множество людей, и все они заговорили одновременно.
Тук! Тук!Гулким грохотом пронесся над залом звук молотка. А потом старческий голос объявил:
- Я требую тишины!.. Тихо!.. Тихо!..
Рокот стих и распался на отдельные звуки: кто-то вертелся в скрипучем кресле, кто-то кашлял в кулак. Кто-то трубно сморкался, Джонни инстинктивно оглянулся, обежал взглядом пустой амфитеатр.
- К порядку в Суде!- повторил баритон, без особой на то надобности. - Произошло небольшое отклонение от стандартной судебной процедуры. Капитан Элва, прежде чем мы продолжим заседание, вы можете огласить свое заявление.
- Благодарю вас, Судья. -Этот голос принадлежал более молодому человеку.
«Усталый голос», - отметил про себя Джонни. Фразы Капитана звучали размеренно.
- Благодарю вас. Но это не совсем заявление, а скорее, просьба. Я обращаюсь к Суду и призываю к снисходительности граждан города «Сигма девять». Я прошу не проводить это судебное разбирательство(зрители с неприязнью зароптали), прошу также о том, чтобы Одноглазый Джек и все Одноглазые, оставшиеся на «Сигме девять», были отданы под надзор Совета Капитанов. С возложением на нас полной ответственности за их дальнейшее поведение…
Тут толпа взорвалась криками протеста. Но стук молотка Судьи заглушил шум. Его голос успокоил присутствующих:
- Капитан Элва, ваша просьба - самая…Голос Судьи перебил громкий бас Капитана:
- Я вношу это предложение не только от себя лично, но с полного одобрения всех Капитанов. После трагедии на «Эпсилоне семь», мы находимся в постоянном радиоконтакте. Капитан «Альфы восемь» - Улисон, Капитан «Беты два» - Лилия, Капитан «Эпсилон шесть» - Риччи - все они просили выступить меня с этой просьбой, ваша честь… И они выступят с такой же просьбой на Судах в своих городах.
В аудитории разразилась настоящая буря. Молоток Судьи застучал снова. Когда стало чуть потише, Судья обратился к Капитану:
- Капитан Элва, напоминаю, что как Капитан этого города вы отвечаете за его состояние, но дело, рассматриваемое сейчас в Суде, касается других сторон бытия. И как духовный наставник, как вместилище моральной чистоты и как представитель Нормы, я обязан во имя города отказать вам в этой просьбе. Окончательно и бесповоротно!
Снова зрители зароптали, но на сей раз гомон толпы звучал скорее радостно, чем негодующе. Стук молотка был не таким громким, и тишина наступила быстрее.
- Приступим к официальной процедуре. Дело номер две тысячи триста тридцать восемь тире Т восемьдесят семь Джексон О-Е - пять тысяч шестьсот одиннадцать, он же Одноглазый Джек, против Нормы. Джексон характеризуется физическим и умственным отклонением первой величины. Вы находитесь в зале Суда, Джексон?(Минутное молчание.) Джексон?
И тут раздался голос, пронзительный и такой же усталый, как у Капитана:
- Посмотрите получше! Разве вы не видите, что я давно уже здесь! Зачем задавать дурацкий вопрос?
- Я должен просить вас следовать судебной процедуре, которая установлена Нормой. И не выкрикивать дерзостей, не имеющих отношения к делу. Присутствуете ли вы в зале Суда?
- Да, я присутствую.
- Опишите свое отклонение от Нормы так, как вы его понимаете.
Несчастный тяжело и очень громко вздохнул.
- Это не имеет никакого отношения к делу. У вас есть глаза, и все вы сами можете меня видеть.
- Джексон О-Е пять тысяч шестьсот одиннадцать, -в голосе Судьи прозвучала нотка легкого замешательства, - кодекс Нормы требует, чтобы обвиняемый имел представление о своем отклонении. Будьте добры, опишите Суду ваше отклонение так, как вы его понимаете.
- Я имел несчастье выйти с Базара с полным объемом мозга. Здесь это считается ненормальным. А может, я считаюсь не таким, как все, потому, что нашим обществом правят несуразно глупые законы. Или все дело в том, что я решил присоединиться к таким ? Однако для вас я чудовище, которое нужно прикончить, прежде чем оно докажет несуразность ныне существующего общества и подтолкнет его к радикальным переменам.
- Видите, Джексон явно не понимает, насколько он безумен. Это освобождает его от необходимости подписывать приговор. Теперь нет никаких препятствий к тому, чтобы отправить его на Холм Смерти.
- Но ведь у меня есть руки, ноги! Глаза мои могут видеть, а уши слышать!.. Скажите, что у меня не в порядке?
- Не соизволит ли медицинский эксперт представить Суду сравнительный анализ?
Зашелестели бумаги. Кто-то встал, отодвинув стул. И зазвучал глубокий, грудной голос:
- Нами был проведен осмотр Джексон О-Э пять тысяч шестьсот одиннадцать. Рост метр восемьдесят семь. Норма - метр семьдесят семь. В данном случае разница несущественна, но это тем не менее отклонение… Джексон О-Е пять тысяч шестьсот одиннадцать любит одиночество. Это довольно значительное отступление от Нормы. Оно означает, что человек часто впадает в созерцательное состояние, которое присуще менее пяти процентам населения. Именно оно дало нам повод для дальнейшего наблюдения.
- Обращаю ваше внимание, доктор, что вы опускаете стандартные критерии, -вмешался Судья.
- Да, ваша честь. Но в связи с недавней катастрофой на «Эпсилоне семь» я сочла необходимым перейти к наиболее тревожным проявлениям отклонений.
- Я просто хотел отметить для протокола, что существуют и другие стандартные отклонения. Как я заметил, Капитан Элва собирается выдвинуть возражение.
И тут снова заговорил Капитан:
- Не возражение, ваша честь. Хочу обратить ваше внимание на то, что разрушение города «Эпсилон семь» и является причиной, по которой я - и другие Капитаны - просим…
- Хорошо,- перебил его голос Судьи. - Но пусть доктор Ланг представит полный отчет по отклонениям.
- Ваша честь, я хотела бы в свою очередь…
- Я требую, чтобы вы всего лишь перечислили факты, доктор Ланг. Надеюсь, вы собираетесь сделать именно это? Продолжайте!
И снова зазвучал уверенный голос Капитана:
- Доктор Ланг, будьте добры, продолжайте!
По аудитории пробежал гул, но доктор продолжала:
- Вес шестьдесят семь с половиной килограммов. Норма составляет шестьдесят пять. Должна заметить, это различие напрямую связано с ростом. Очевидно, что для своего роста подсудимый слишком худ, хотя вес его и превосходит Норму.
- Вы скажите прямо о том, что уже три месяца я питаюсь всякой дрянью из-за ваших преследований, -перебил ее обвиняемый.
- Джексон!
- Обвиняемый полностью подпадает под Норму в смысле физической конституции. Ведущая рука у него правая. По Норме левши могут составлять лишь одиннадцать процентов населения.
Снова резко и торопливо заговорил Джексон:
- А ведь вы, доктор Ланг, держите карандаш в левой руке! Разве это не показатель серьезного отклонения?
- Джексон, нужно ли мне напоминать, что в некоторых городах Одноглазым не позволяется даже говорить во время их собственных процессов! А иногда - и присутствовать на них! Мне бы не хотелось прибегать к подобной практике в качестве временной меры пресечения.