Дилэни Сэмюель. Баллада о Бете два

   Когда я открыла глаза, Тим уже закрывал входную дверь, а я сидела на полу, и Меррил наклонилась надо мной:
   - Что привело тебя к нам на этот раз, Капитан Ли?
   - Я хотела поговорить с тобой и Ральфом. Вы что-нибудь знаете об отмели, на которую мы наткнулись?
   Меррил помогла мне встать.
   - Да. Но с этим мы ничего поделать не можем… Ты пришла сказать, что ваши инструменты показывают то же, что и наши?
   Одноглазая произнесла это с той легкой насмешкой, которая порой проявлялась и в речи Тима.
   - Не только об этом. Ральф здесь?
   Меррил кивнула. Они оба: и Ральф, и Меррил были предводителями Одноглазых. Хотя структура их общества казалась мне слишком неопределенной.
   - Идем, - позвала Меррил. - Он услышал твои позывные. Скоро явится, а пока у нас есть время поговорить.
   Мы спустились по узкой винтовой лестнице. Блики света из наружного окна перемещались по стенам, напоминая, что мы находимся внутри гигантской центрифуги. Потом мы вошли в комнату, и Ральф поднялся из-за стола мне навстречу, широко улыбаясь.
   - Капитан Лилия, чем обязан?
   Мы находились в его кабинете. Вокруг громоздились научные приборы. Стены украшали две картины, одна из них - копия полотна старого земного художника Тициана „Успение", другая принадлежала кисти живописца второго поколения города и называлась „Абстракция". Больше всего она походила на войну зеленого и черного цветов.
   - Чем обязан? - снова повторил Ральф.
   Неужели они не могли поговорить со мной, как обычные люди, используя привычные слова и обороты? Несколько шуток о глупых нравах города помогли бы завязать разговор.
   - Что стряслось? - В третий раз спросил Ральф, и теперь я наконец поняла, чего он от меня хочет.
   Я присела на краешек одного из кресел. Меррил расположилась на картотечном ящике. Тим уселся на полу. Его никто не приглашал, но никто и не прогонял.
   - По дороге к Кольцу я встретила Судью Картрайта. Он попросил, чтобы я приказала офицерам посещать обряды какой-то новой секты. Я не смогу отказать в просьбе.
   - А что это за обряды? - поинтересовался Тим.
   - Тебя это пока не должно беспокоить, - ответил ему Ральф. - И это одно из преимуществ живущих здесь, на Кольце. Мы приняли тебя, когда тебе исполнилось всего три года, но кое-кто из тех, кто примкнул к нам в более зрелом возрасте, хорошо помнит обряды.
   Тим, как мне рассказывал Ральф, заблудился в невесомости еще совсем маленьким и пробыл больше тридцати часов в полном одиночестве, прежде чем его нашли. Его засосало в одну из гигантских вентиляционных шахт, по которым насосы гнали воздух со скоростью сто пятьдесят километров в час. Лопасти одного из вентиляторов перемололи руку Тима по локоть. Вместо того чтобы отослать несчастного ребенка обратно в город, где его обязательно бы покарал Суд Нормы, Тима оставили в Кольце и выходили.
   - Обряды - это когда много людей собираются вместе и часами занимаются абсолютно бессмысленными вещами. Ну, например, стоят на голове минут по пять, а потом выпивают семнадцать стаканов воды, подкрашенной марганцовкой в честь Бассейна, который за час семнадцать раз поворачивается вокруг оси. Жидкость они красят в розовый цвет в честь Допплеровского эффекта…
   Тим рассмеялся.
   - Я знаю, что происходит во время обрядов, но зачем люди это делают?
   - Потому что горожанам нечего делать! - объяснила я. - Им лень лишний раз напрячь свои девственные мозги.
   Теперь засмеялся Ральф:
   - Если бы горожане явились в Кольцо, мы бы все погибли. Мы существуем неофициально, питаемся излишками провианта, тайно торгуем с нормальными людьми, которым требуются наши знания. Мы изгои, для которых обряды - совершеннейшая чушь. Однако мы все умрем с тоски, если станем бездельничать, поэтому мы делаем копию радарной системы слежения корабля, вносим усовершенствования в систему гидропоники, не из-за прироста населения, а ради прихоти, или наносим краски на холст ради эстетического наслаждения… Можно сказать, у нас другие обряды…
   И тут Тим поднялся:
   - По-моему, пора появиться Ходжу?
   - Точно, - согласилась Меррил. - Он идет сюда с внешней стороны. Слетай и помоги ему.
   Тим выскользнул в дверь.
   - Ходж? - удивилась я.
   - Ага, - кивнула Меррил.
   - Он тоже бывает у вас?
   - Порой ему одиноко. Наверное, даже хуже, чем тебе, - вздохнула Меррил.
   - Забавно. - Я еще не пришла в себя от удивления. - Иногда я встречаюсь с ним. Хотя ты, наверное, права. Никто с ним не разговаривает. Все его сторонятся. А он гуляет, размышляет о чем-то, наблюдает за людьми… Думаю, ему нелегко найти собеседника. Но все же удивляюсь, почему вы пускаете его в Кольцо.
   - Что тут удивительного? - спросила, в свою очередь, Меррил.
   Я пожала плечами.
   - Ну, взять хотя бы его должность… Я хочу сказать, как только Судья и его приспешники начнут очередную чистку во имя Нормы… - Я замолчала, так и не закончив.
   -  Ты хочешь сказать, он виноват в гибели кого-то из наших? - спросила Меррил, но, не дождавшись ответа на свой вопрос, продолжала: - Понимаю, что ты имеешь в виду… Но он же выполняет приказы. Любой из нас мог оказаться на его месте.
   - Ходж очень одинок, - вздохнул Ральф. - Мы здесь все одиноки. Вполне возможно, такой вид одиночества имеет право на существование. К тому же на Кольце нами правит страх, раз мы живем вопреки законам корабля…
   - А Ходж… Он приходит дважды в неделю, - продолжала Меррил. - Он ест с нами, играет в шахматы с Ральфом.
   - Два раза в неделю? - вновь удивилась я. - Хорошо, если он посещает мою секцию раз в год.
   - Знаешь, иногда мне кажется, у тебя с Ходжем много общего, - задумчиво произнесла Меррил.
   - Ты это серьезно?
   - Вы единственные на корабле, кому запрещается вступать в брак и выбирать детей на Базаре.
   - Если не считать того, что я в любой момент могу подать в отставку и стать матерью, стоит только захотеть. А Ходж вынужден до конца жизни служить Палачом.
   Ральф кивнул:
   - Но в вашей жизни есть одна общая черта - вы отвечаете за жизнь города. Судья Картрайт, например, не имеет никакой власти над Одноглазыми. Если, конечно, не поймает кого-то из нас. Мы же обязаны повиноваться тебе так же, как любой горожанин.
   - Я знаю, - тяжело вздохнула я, а потом добавила: - Вы хотите сказать, что на моих плечах, так же как и на его, лежит тяжкий груз ответственности… Именно об этом я и хотела посоветоваться с вами сегодня. Иногда мне кажется, что, разрешив секты, я нарушаю свой долг… Вы говорили, что у каждого на корабле есть свои ритуалы, Я исполняю обязанности Капитана, символизируя преклонение перед идеей путешествия к звездам. Но надо же провести какую-то черту различия! Я вижу наших детей, а потом Тима. Однорукий, но он жив, приносит пользу людям, с которыми живет, и это ему нравится! В Родильном Банке работает стажером некий Парке, парнишка смышленый, но больно уж медлительный. Однажды он как-то рассказал мне, что поражен тем, что администрация совершенно не интересуется собраниями сектантов. Он считает нас всех приземленными людьми, не стремящимися познать окружающий мир.
   Тут я сделала паузу, устраиваясь поудобнее. Мои собеседники терпеливо ждали продолжения рассказа. Наконец я снова заговорила:
   - Я хочу сказать, что когда-нибудь - и об этом, кажется, все позабыли - никаких городов не будет. Перед нами откроется огромный новый мир. Нам придется сражаться с природными стихиями, искать себе пропитание, охотиться, а не получать провизию с гидропонных плантаций. Вы и я - мы уже не увидим этого, но это обязательно произойдет, пусть лет через сто пятьдесят. Думая о тех далеких временах, я бы предпочла видеть в новом мире Тима, а не добропорядочного Паркса. Мне кажется, если я позволю городу превратиться в скопище тупоумных религиозных фанатиков, я не выполню своих обязанностей.
   Все замолчали. Несколько секунд Ральф размышлял. Я гадала, какой совет он мне даст. Меррил тоже ничего не могла мне сказать. И тут раздался голос Тима:
   - А вот и мы!
   Ходж, высокий, скуластый, с глубоко посаженными глазами, был в своем одеянии. Черный капюшон откинут на плечи. Когда он на мгновение замешкался на пороге, эмблема на рукаве качнулась, словно ядовитая змея, изготовившаяся к прыжку. Его черное одеяние заставило меня по-новому взглянуть на окружающую обстановку. Даже картины, которые до этого казались мне мрачными, просветлели.
   Мы поболтали еще немного, и когда настало время обеда, я оставила Одноглазых наедине с Ходжем, взяв, как всегда, в провожатые Тима.
   На этот раз я не стала закрывать глаза. Я наблюдала, как множество Одноглазых прыгало на Кольцо. Тим догадался, о чем я думаю.
   - Знаешь, Ходж хорошо плавает в невесомости. Не хуже любого Одноглазого, но все же для перехода на Кольцо ему нужна помощь. Не хватает практики.
   Тут Тим отвязал веревку, за которую тащил меня, и втолкнул в коридор, по которому я пришла сюда. Я повернулась, помахала ему на прощание и отправилась в свою каюту.»
 

Глава восьмая

 
   Вторая запись:
   «Парке разбудил меня в три тридцать утра, чтобы сообщить неприятную новость. В эту ночь он нес вахту на Базаре, поэтому узнал новость одним из первых. Я вылезла из постели, прошлепала к интеркому и включила связь:
   - Что случилось?! Возрос счет песка? Отмель пошла на убыль?
   - Капитан, это я, Парке.
   - Что случилось? Разве нельзя было подождать до общего подъема?
   - Счет песка стабилен, Капитан… Но тут возникло одно обстоятельство, которое, пожалуй, еще хуже!
   - Говори!
   -  Жесткая радиация в черте города утроилась. Это не так страшно, как кажется на первый взгляд, но меня волнует ее влияние на развитие эмбрионов. Я закрыл ячейки щитами, но не уверен, что это надежная защита.
   - Скажи, что вышло из строя на этот раз? Неполадки в одном из реакторов?
   - В том-то и дело, что излучение идет извне.
   - Ты уверен? Ты связался с другими городами?
   - Я решил сначала посоветоваться с вами.
   - Тогда я должна вызвать «Эпсилон шесть».
   - Можно мне послушать?
   Я набрала вызов и минут пять ждала ответа Риччи. Наконец он ответил:
   - Как себя чувствует моя крошка?
   - У нас неприятности, - начала я. - Откуда-то извне на нас обрушился поток радиации. Пока ее уровень еще невысокий, но он растет.
   - У вас тоже? - Видно у Риччи были те же проблемы, но он не сообразил связаться с другими Капитанами. - Минут двадцать назад меня тоже разбудили… Я приказал помощнику проверить реакторы и снова уснул. У меня выдалась тяжелая ночь. Пришлось выдержать неприятный разговор с Судьей Филлотсом. Один из обитателей невесомости промахнулся и размозжил себе голову о стенку. Два Одноглазых пытались его спасти, но он умер. И Судья хотел навесить на них обвинение по вмешательству в чужие дела. Пришлось хорошенько поговорить с ним, пока он не заткнулся под натиском моих доводов. Честно признаться, я страшно устал… Так что там с радиацией? Помню, мы вчера только выбрались на отмель…
   Неожиданно налетел вихрь радиопомех. Динамики ревели с полминуты, как будто в космосе за бортом корабля началось настоящее столпотворение. Потом помехи чуть стихли, и сквозь них пробился тревожный голос Риччи:
   - …что происходит?..
   - Понятия не имею, - ответила я. - У вас там все в порядке?
   Но в середине моей фразы помехи возобновились с прежней силой, и на этот раз на моей консоли замигали огоньки местной связи. Я ответила на один из вызовов. Это оказался Микер из радиорубки:
   - Что-то происходит на «Эпсилоне шесть». Они все время пытаются связаться с нами, но связь никак не наладить.
   - Подключите меня к линии.
   - Есть, Капитан!
   Помехи налетели вместе с неразборчивыми голосами. Шум невероятно коверкал слова Микера:
   - Включите видео…. Вывожу на визуальную связь! Я включила экран над консолью. Из серого тот стал
   черным, и группа светящихся дисков заискрилась на фоне звезд. Это было изображение городов, снятое датчиками радиотелескопа. На этой частоте помех было значительно меньше, и я услышала голос:
   - «Эпсилон шесть»… Это «Эпсилон шесть»… Боевая готовность номер один… Как слышите… Как слышите… Говорит «Эпсилон шесть».
   Должно быть, другие города тоже услышали. В эфир пробился новый голос:
   - Говорит Капитан Влион с «Эпсилон шесть»… Слышу вас хорошо, прием…
   Видно, у «Дельты шесть» было меньше хлопот с помехами, чем у нас.
   - На связи Одноглазый Пайк, корабль «Эпсилон шесть». Все остальные мертвы. Большая часть корабля мертва… Я не знаю, что случилось! Или люди сошли с ума, или случилось еще что-то. Появился кто-то или что-то с изумрудными…
   Снова все заглушили помехи. А когда снова стало можно говорить, Капитан Влион первым нарушил молчание:
   - Простите, не понял… Пожалуйста, успокойтесь, Пайк… Повторите помедленнее…
   - Наш корабль чуть не взорвался… Что-то около сорока минут назад… В городе шел ночной цикл… Потом все затряслось, и все проснулись… Ранило лишь пару людей… И тут все обезумели… Никто не понимал, что происходит… А в галерее… Я сам не видел… Появилась фигура, охваченная огнем, тварь с изумрудными глазами… Нет… Я не понимаю, что тут происходит… Все умерли… Двадцать минут назад мои приятели попыталась проникнуть в город… Повсюду трупы… Трупы… Одни трупы. Несколько уцелевших еще кричали… Они пытались сообщить нам что-то важное… Мы увидели сияние и отступили…
   - Не спеши, Пайк!
   - Это вы поспешите! Чтобы вас разорвало! Поспешите! Заберите нас отсюда! Мы прячемся в аппаратной, вышлите шлюпки! Ради всего святого, вышлите шлюпки и заберите нас…
   Голос Пайка прервался, а потом раздался истошный вопль. Кричал сам Пайк. Тут я сообразила, для чего Мчкер переключил связь на видеочастоты. Один из дисков на экране - «Эпсилон шесть» - изменился. Вокруг него образовался нимб. Изображение задрожало, пошло волнами. Внезапно передача оборвалась, а «Эпсилон шесть» стал разваливаться на глазах. Сначала он съежился, потом распался на несколько фрагментов, которые разлетелись в разные стороны. То, что осталось от корабля, больше всего походило на раздавленное яйцо.
   Катастрофу видели наблюдатели в остальных одиннадцати городах. В первый момент я лишилась дара речи.
   Первым нарушил молчание Капитан Элва:
   - Влион, вы поняли, что там случилось? Капитан Влион отозвался:
   - Да, я слышу вас… Я не… - Голос прервался, казалось он принадлежал другому человеку. Но разве могли мы остаться прежними после того, как на наших глазах произошла такая катастрофа! - Я не знаю… - наконец прошептал он».
   Третья запись:
   «Потрясение прошло, и город наполнился слухами.
   Впереди была отмель, но это ерунда по сравнению с разрушенным городом. Разве можно считать отмель серьезной проблемой? В городе царила паника, потому что никто не знал, как защищаться, если неприятности начнутся на нашем корабле.
   Судья Картрайт радушно приветствовал меня при встрече:
   - У этой трагедии есть и положительная сторона… После катастрофы многие стали намного серьезнее относиться к обрядам.
   Полагаю, он ожидал, что меня это сильно обрадует.
   Микер и три радиста с других кораблей сохранили присутствие духа и записали происшедшее ночью на пленку. Все утро линии внешней связи работали на полную мощность. Офицеры-радисты проводили сравнительный анализ принятых передач, пытаясь докопаться до смысла заглушенных помехами слов Пайка. К концу дня они расшифровали около десяти новых слов, но это ничего не проясняло. Совет Капитанов успехом тоже не увенчался. Сначала минут пять длилось тягостное молчание, потом четверть часа мы рассуждали невесть о чем и расстались, так ничего и не решив.
   Во время обеда Капитан Элва вызвал меня.
   - Еще что-то случилось? - спросила я. - Снова какие-нибудь неприятности?
   -  Вы правы… У нас на корабле ходят слухи, что на «Эпсилоне шесть» власть захватили Одноглазые. И это именно они умудрились взорвать корабль.
   - Что?!
   - Пока ничего серьезного, но пошли разговоры о том, что пора ужесточить Норму, уничтожить всех Одноглазых.
   - И кто же такое придумал?
   - Понятия не имею. Сама мысль о том, что город может взлететь на воздух, оказалась невыносимой для большинства жителей. Я вижу, как мои сородичи подпрыгивают от нетерпения и мечутся в поисках внутреннего врага. Одноглазые - вот на ком они отведут душу.
   - Но почему?
   - Логика людей проста: последнее сообщение с «Эпсилона шесть» передал Одноглазый. Следовательно, он и его сородичи встали во главе города. А это значит, что они силой подавили офицеров, и так далее, и тому подобное.
   - А потом взорвали город?!
   - Я и сам понимаю, что это - чепуха. Но одна из сект уже включила гибель корабля в свой ритуал: они накачиваются парами эфира, становятся в круг, а ведущий выдавливает глаз у большой куклы, при этом все стонут. Называется эта церемония «Разрушение».
   - Нюхают эфир! Это же наркомания! Мне это совсем не нравится.
   - И мне тоже. Пусть развлекаются как могут, но только без наркотиков!
   Я была с ним согласна. Надеюсь, сектанты не выйдут из-под контроля. Иначе…
 

* * *

 
   Утром ко мне явился Паркс. Он - управляющий Родильного Банка. Речь шла об его ассистенте. Паркс сказал, что этот парень приносит блокнот и карандаш и время от времени что-то записывает. Парксу всегда казалось, что парень что-то подсчитывает. Так все и продолжалось какое-то время. Но когда ассистент явился на работу сегодня, Паркс никак не мог заставить его хоть что-то делать. Парень сидел и чертил в блокноте. Когда управляющий Родильного Банка спросил, чем тот занимается, парень ответил, что в его секте всегда заносят в блокнот определенные знаки, когда в голове появляются определенные мысли. Он не объяснил, какие это мысли, но явно думал об этом все время, сидел в углу, рисуя кружочки, кресты и параллелограммы.
   - Ужасно, - вздохнул Элва, когда я рассказала ему об этом. - Меня это начинает серьезно волновать. Боюсь, скоро нам придется решать проблему сект».
 

* * *

 
   Четвертая запись:
   «Я работала в своем кабинете, когда меня попросил о встрече Судья Картрайт.
   - Войдите, - объявила я в интерком. И вот Судья появился на пороге.
   - Доброе утро, - улыбнулся он мне. Я тоже поздоровалась, и тогда Судья продолжил: - Я вот шел мимо и решил поговорить с вами, прежде чем закопаюсь в своих делах. Грядут большие перемены. Теперь придется строже следить за соблюдением закона.
   - О чем это вы?
   - Разве вы не слышали официальное объяснение катастрофы на «Эпсилоне шесть»?
   Я сплела пальцы перед собой и откинулась на спинку кресла.
   - Насколько мне известно, никакой официальной версии выдвинуто не было.
   -  Перестаньте, - игриво отмахнулся Судья. - Не хотите же вы сказать, что ничего не слышали об этом? Я зашел к вам лишь затем, чтобы узнать: познакомились ли вы с официальной версией? Она ведь уже известна всему городу.
   - И что же такое важное известно всему городу? Интересно узнать, какую чепуху вы там насочиняли.
   - Одноглазые на «Эпсилоне шесть» попытались захватить город. Они перебили всех офицеров и большую часть мирных граждан, а потом взорвали корабль.
   - Ни о чем подобном ни на одном совете Капитанов и речи не шло.
   - Тогда вы должны связаться со всеми и поговорить…
   - К тому же ваша версия событий - глупость несусветная.
   - Вы уверены?
   - Конечно. Я хочу, чтобы вы сами прослушали запись, сделанную той ночью, когда погиб город.
   Я связалась с Микером и попросила его прокрутить запись. Следующие полчаса Судья просидел перед экраном как завороженный. Я уже видела эту пленку раз пятнадцать, потому забыла, какое потрясение испытываешь во время первого просмотра. Судья не произнес ни слова, лишь черты лица заострились. Наконец он что-то буркнул…
   - Разве этот Одноглазый похож на бунтовщика, который только что взял штурмом корабль?
   Он снова забормотал, но в этот раз я смогла разобрать слова:
   - Может, все это подстроено, а, Капитан? Что могло уничтожить город?! Зеленый человек с пылающим взором или как там говорилось… Глупости! Это все - Одноглазые!
   Когда Судья ушел, мне позвонил Паркс:
   - Капитан, я вынужден снова побеспокоить вас. Излучение становится все интенсивнее. Мутации, которые произойдут в результате этого, могут изменить саму Норму.
   - Я сейчас зайду к вам и взгляну сама. А что еще я могла сказать ему?
   - Сделать ничего нельзя, - вздохнул Паркс. - Но ваш приход хоть немного подбодрит персонал.
 

* * *

 
   Люминесцентные лампы ярко освещали Базар. С бесконечными коридорами блестящих колб, в которых происходило таинство зарождения жизни. Стена прямо передо мной была заполнена генеалогической картотекой. Там хранились данные ДНК всех жителей города.
   Помощник Паркса склонил русую голову и так увлекся своим блокнотом, что не заметил моего появления. Парке же вынырнул из-за стеллажа. На лице его сияла ослепительная улыбка. Увидев, что я внимательно разглядываю каракули молодого человека, он покачал головой и безнадежно махнул рукой.
   - Не обращайте внимания. Пойдемте, я покажу, какие меры защиты предпринял.
   Мы углубились в лабиринт колб и пробирок.
   - Я завернул контейнеры с зародышами, находящимися на ранней стадии развития, в свинцовую фольгу. Зародыши наиболее подвержены мутации. Всем известно, что наследственный аппарат человека наиболее хрупок в первые несколько недель после оплодотворения. Не уверен, что фольга поможет, но надо же было что-то делать.
   Я заметила, что одна секция ячеек не блестит в свете ламп, и поняла, что это и есть колбы, завернутые в фольгу. Глядя на свинцовую фольгу, я внезапно ощутила весь груз нашей ответственности перед этими тысячами рожденных и нерожденных душ, несущихся меж звезд, затерянных в безднах космоса, в море и песке…
   - Ты все сделал так, как нужно. Я вряд ли смогу еще чем-то помочь. Но мне нужно идти. Базар угнетает меня.
   А может, во мне просто говорило материнское начало…
   Паркс грустно улыбнулся на прощание. Я оставила Базар и вернулась в своей кабинет».
 

* * *

 
   Пятая запись.
   «Капитан Элва позвонил поздно вечером. Его голос показался мне очень расстроенным.
   - Ли, как у вас дела с Одноглазыми?
   - Картрайт досаждает им как только может.
   Я услышала его прерывистое дыхание в микрофоне.
   - У меня на корабле положение намного хуже. Я собираюсь попросить тебя сделать довольно необычную вещь.
   - Слушаю внимательно.
   - Присоединишься ко мне в официальном обращении ко всем Судьям с просьбой не преследовать Одноглазых? Я хочу, чтобы все Капитаны подписались под этим обращением. Если все пойдет так и дальше, начнется бунт, и Одноглазых уничтожат. Вместе с ними исчезнут последние крохи знаний. Тогда мы окажемся совершенно беззащитными…
   - Нам не положено вмешиваться в сферу духовной жизни горожан… - ответила я.
   - Ли?…
   - Не перебивай, Элва, я всего лишь размышляю вслух. На нашем корабле тоже не все в порядке. Если ты заручишься поддержкой других Капитанов, я соглашусь… Хотя, нет! В конце концов… Я присоединяюсь, только вышли текст обращения, прежде чем выступишь с ним.
   - Спасибо, Ли. - Мне показалось, он облегченно вздохнул. Да и у меня, когда я согласилась, словно камень с души упал. - Ты уже третья, кто поддержал меня.
   - Думаю, согласятся все Капитаны. Ведь не один из нас не хочет, чтобы в его городе начались беспорядки. Надеюсь, это принесет хоть какую-то пользу.
   Элва снова вздохнул.
   - Я тоже на это надеюсь».
 

* * *

 
   Запись шестая: «Все погибли.
   Кричать мне или негодовать?
   Города «Сигмы девять» больше нет. На этот раз процесс разрушения занял десять часов. Началось, как обычно, с сильнейшей бури помех, забивших трансляцию Суда над Одноглазым Джексоном. Мы все, затаив дыхание, следили за этим процессом.
   А потом с «Сигмы девять» стали пробиваться слабые сигналы….
   Там разразилась паника… Потом кто-то взывал к помощи из радиорубки. Потом опять пошли одни помехи… Наверное, и к ним явилось зеленоглазое существо. Фантастика, да и только! Прямо не знаю, можно ли воспринимать всерьез такие сообщения. Легче думать об этом, как о неуместной шутке. Но это реальность. Теперь жизни всех горожан зависят от того, как они воспримут эту реальность. И снова последним на связь вышел Одноглазый.
   - Помогите! Помогите! Помогите!…
   Наверное, зеленоглазое существо свело их всех с ума, и после этого корабль сам по себе взорвался. Я радировала Вилону на «Дельту шесть»:
   - Разве нельзя ничего предпринять? Может, я слетаю и погляжу?
   - Не глупи, Ли… Что ты сможешь сделать!
   - По крайней мере, спасу кого-нибудь… И тут один из Капитанов воскликнул:
   - Подумай хорошенько Ли: разве будет кому-нибудь польза, если ты погибнешь?
   - Польза будет, если я узнаю, кто настоящий убийца. И тут «Сигма девять» начала разваливаться. Боже, какие истошные вопли неслись в этот миг из динамиков…»
 

Глава девятая

 
   Пропустите пару страниц, - предложил мальчик. - Там нет ничего интересного.
   Джонни не стал спорить. Он сделал так, как посоветовал таинственный спутник, а потом его глаза впились в строчки: