— Капитан Соренсон! Скажите, что нам делать!
У капитана закружилась голова. Нет, это задача для того, кто потрезвее. Он вспомнил аварийные сирены на «Звезде Империи» и людей, которые умирали вокруг него, с отчаянием спрашивая, что им делать. Он тогда решил проблему тем, что впал в бессознательное состояние, а решения принимал кто-то другой. Жаль, что это сейчас не получится. К несчастью, он трезв, то есть не настолько пьян, чтобы отключиться.
Мелисса подбежала к нему. Она выглядела встревоженной, как выглядит мать, когда ее ребенок в опасности, так, как должен бы выглядеть он.
— Папа, бежим! Он повторил за ней:
— Бегите! Спрячьтесь в полях! Возьмите с собой мою дочь!
Лана-8 всю жизнь исполняла приказы. Она схватила Мелиссу за руку и побежала.
— Нет! — закричала Мелисса. — Пустите меня! Папа! — но все было бесполезно. Лане-8 невозможно было сопротивляться, и Мелисса вынужденно последовала за ней.
Капитан смотрел, как уводят его дочь, а она плачет и пытается вырваться, и ему хотелось догнать ее, обнять, сказать ей, как он ее любит.
Но время вышло. Почти все оно было потрачено впустую, на ничего не значащие вещи, на так и не выполненные обещания, не исполненные обязательства.
Капитан повернулся и пошел в центр площади. Иль-роннианцы почти тут же его заметили. Один из вертолетов снизился и завис над ним, покачивая пулеметами, а остальные стали садиться. Человек был ценной добычей, и солдаты имели приказ взять его живым.
Сам того не зная и не желая, капитан дал возможность жителям деревни спрятаться. Иль-роннианцы были так заняты поимкой человека, что не обратили внимания на разбегающихся конструктов. Два иль-роннианских солдата подхватили капитана за руки и почти понесли его к вертолету. Большие, жуткие, они были одеты в черные гладкие комбинезоны и хорошо вооружены. У вертолета солдаты на несколько секунд остановились, чтобы обыскать капитана, и сразу же нашли пистолет и нож. Соренсон совсем о них забыл.
Потом солдаты затолкали его в вертолет. Они быстро учились и уже понимали, что каждая секунда, проведенная на поверхности вне пределов базы, — явно лишняя.
Капитана так привязали к креслу, что он мог только вертеть головой. Двери не было, и капитан смотрел, как деревня внизу и уплывает вбок и назад.
Показались поля — по ним бежали конструкты, сами не зная, куда. Стрелки смотрели на них, но не стреляли. У них был приказ: первыми не нападать, особенно в таких далеких от базы местах, как это. Ублюдки стали только отчаяннее сопротивляться.
Лицо Соренсона обвевал ветер, словно хлопал мягкими ладошками. Опьянение проходило, и он начал волноваться. Куда его везут? Кто позаботится о Мелиссе? Будут ли его пытать? От этой мысли у него задрожали руки.
Летели они больше двух часов, и за все это время солдаты не сказали ни слова, хотя у каждого на шее висел транслятор. Они просто молча разглядывали капитана, блестя глазами в темных глазницах и подергивая хвостами. Что они чувствовали? Ненависть? Любопытство? Или им было все равно? Капитану стало не по себе, и он был только рад, когда полет закончился.
Посадочная площадка размещалась посредине треугольного лагеря, когда-то хорошо укрепленного. Сейчас повсюду были видны немалые разрушения: сожженные воздушные машины, накренившаяся радиомачта, полусгоревшие дома.
Вокруг копошилось много солдат песчаного клана — они чинили повреждения, подновляли укрепления, охраняли пленных конструктов. Работники рыли окопы.
Капитан ощутил прилив радости: ну что, попробовали тронуть людей — вот и получайте, это вам урок на будущее! Радость его, впрочем, быстро улетучилась — стоило только солдатам вытащить его из вертолета, провести по полю и втолкнуть в потрепанный челнок. Они увозят его с планеты! Зачем?
Соренсон сопротивлялся, но ничего не помогло. Его втолкнули в шлюз, а оттуда — в тесную каюту. Ложе ускорения оказалось непривычно длинным и жестким.
Появился техник-стрелок громадного роста с угрожающего вида пистолетом на боку. Сопротивляться было бесполезно, капитан и не стал. Через минуту его связали так, что он и пошевелиться не мог.
Челнок вздрогнул и оторвался от земли. Тяжесть навалилась капитану на грудь, на мгновение исчезла и придавила вдвое сильнее.
Капитан расслабил мышцы. Космос все-таки был для него вторым домом. Он понимал его и чувствовал себя в нем уютно. Но вот жара…
Сначала это было просто приятное тепло, а потом стало тяжело. Соренсон начал потеть. Всем было известно, что иль-роннианцы происходили с планеты пустынь и хорошо ощущали себя в жарком климате.
Но чтобы в их кораблях было так жарко9 ! Кажется, тут можно получить тепловой удар. Соренсон попытался заговорить, попросить воды, но из горла доносился только хрип.
Шло время и капитан сдался, позволив темному мягкому небытию, в которое погружался после алкогольных возлияний, поглотить себя снова.
Потом капитан почувствовал, что его поднимают куда-то к свету. Было так же жарко, но в лицо дул прохладный ветерок, и кто-то ощупывал его лоб шершавыми пальцами.
Кто-то поднял ему голову. К губам поднесли посудину, и в рот полилась холодная жидкость. Она попала не в то горло, и капитан закашлялся.
— Идиоты! — голос был грубый, немного искаженный транслятором. — Вы чуть не убили его!
Какое-то липкое вещество склеивало веки. Капитан с трудом разлепил их и заморгал под ярким светом. Он находился уже не в каюте, а в более просторном помещении, имевшем явно медицинское назначение, — слишком большом для челнока.
Как только капитан перестал кашлять, его уложили на стол.
Над ним склонился илъ-роннианец. На нем был жилет со множеством прозрачных кармашков, и в каждом лежал какой-нибудь электронный инструмент. Заостренным кончиком хвоста илъ-роннианец заслонял глаза капитана от света ламп под потолком.
— Притушите свет! Он слишком яркий для глаз человека!
Соренсон ощутил движение где-то слева, и свет потускнел. Врач (или, по крайней мере, капитан решил, что этот иль-роннианец — врач) взял один из инструментов из кармана и приложил его к внутренней стороне запястья капитана. Тот вздрогнул — в руку ему впилось что-то острое.
— Извините, — иль-роннианец дернул хвостом. — Мне нужно взять кровь на анализ. Это устройство для иль-роннианской кожи, которая немного потолще, чем ваша.
Голос капитана был похож на хрип:
— У нас разная физиология. Что толку в моем анализе крови?
— Больше, чем вы можете подумать, — спокойно ответил врач, убирая первое устройство и помещая на его место второе. — Мы уже кое-что знаем о людях и о том, как они функционируют. «Знай своего врага» — это ведь ваша поговорка? Я специализируюсь в ксеноанатомии. Мы проанатомирова-ли немало человеческих тел. Это удивительно, просто удивительно!
Иль-роннианец убрал приборчик с руки человека, убедился, что ранка надежно заклеена, и удалился, оставив капитана со своими мыслями.
Капитан почувствовал ужас. Ему не понравилось, что иль-роннианские медики могут вот так свободно препарировать человеческие тела. Соренсон представил, как он, мертвый, лежит на холодном металлическом столе, а иль-роннианцы копаются в его внутренностях. Он вздрогнул и попытался сесть, но крепкий служитель толкнул его обратно. Капитан облизал пересохшие губы и решил, что неплохо было бы выпить.
Сиик уселся так, что планета NBHJ-43301-G висела за его левым плечом. Отраженный свет образовал нимб вокруг его головы. Тиикс выиграл у него несколько очков, захватив человека. Это плохо, но не безнадежно. Игра еще не окончена. Сиик улыбнулся.
Тиикс стоял у стены, сцепив руки за спиной. Он покачивался взад-вперед, пытаясь не улыбаться, хоть это было трудно.
Второй командир клана Хиик сидел у стола, прихлебывая мальпу и наблюдая за ними из-под полуприкрытых век. Такое непроницаемое выражение лица он позаимствовал у своего командира, командующего кланом Риита; оно отлично годилось для подобных ситуаций. Складывалось впечатление, что Хиик знал все, что должно произойти, и просто ждал, что подчиненные подтвердят его предположения. На самом же деле Сиик накормил всех до отвала, и второго командира клана теперь клонило в сон.
Врач, который был на самом деле начальником разведки корабля, стоял по стойке «смирно».
— Дииз, — лениво сказал Сиик, — расскажите нам о своих впечатлениях.
Начальник разведки глотнул, чтобы смочить горло священной влагой, и заговорил отрывисто и четко:
— Этот человек среднего возраста, состояние здоровья довольно плохое, он пристрастен к алкоголю. Когда я его осматривал, налицо были признаки' абстиненции. Анализ кожных покровов ладоней не указывает на наличие утолщений, характерных для тех, кто занимается физическим трудом. Основываясь на этом наблюдении, а также на его поведении во время захвата и взлета челнока, можно сделать вывод, что он скорее всего корабельный инженер.
Инженер ценится меньше, чем офицер. Сиик посмотрел на Хиика, увидел, что начальник еще не задремал, и переспросил:
— Этот человек — не офицер?
Глупый вопрос. Насколько представлял Дииз, человек мог оказаться и адмиралом флота. Разведка — отчасти наука, отчасти — искусство. Но командующих лучше не дразнить, а то не отстанут.
— Нет, сэр. Он не имеет боевых навыков, не готов к борьбе, имеет химическую зависимость, значит, можно заключить почти наверняка, что этот человек занимает невысокий пост.
Офицеры согласились. Они мало что знали о химической зависимости — такое явление их расе было неведомо. К тому же можно утверждать почти наверняка, что даже люди не настолько глупы, чтобы позволить человеку, пораженному химической зависимостью, командовать космическим кораблем.
Тиикс откашлялся. Сиик выиграл очко у разведчика, но он-то может себе позволить не обращать на это внимания.
— Итак, что вы рекомендуете?
Дииз понял, что имеет в виду командир, и имел готовый ответ:
— Учитывая факт пристрастия данного субъекта к алкоголю, я думаю, он будет явно сговорчивее под влиянием этого вещества, так что я предлагаю дать ему то, что ему нужно.
— Превосходно, — ответил Тиикс, делая выразительный жест хвостом. — Я бы хотел посмотреть.
— И я, — сказал Сиик. — Вы присоединитесь к нам, командир Хиик?
Все глаза обратились на Хиика, но он спал.
Глава девятнадцатая
Глава двадцатая
У капитана закружилась голова. Нет, это задача для того, кто потрезвее. Он вспомнил аварийные сирены на «Звезде Империи» и людей, которые умирали вокруг него, с отчаянием спрашивая, что им делать. Он тогда решил проблему тем, что впал в бессознательное состояние, а решения принимал кто-то другой. Жаль, что это сейчас не получится. К несчастью, он трезв, то есть не настолько пьян, чтобы отключиться.
Мелисса подбежала к нему. Она выглядела встревоженной, как выглядит мать, когда ее ребенок в опасности, так, как должен бы выглядеть он.
— Папа, бежим! Он повторил за ней:
— Бегите! Спрячьтесь в полях! Возьмите с собой мою дочь!
Лана-8 всю жизнь исполняла приказы. Она схватила Мелиссу за руку и побежала.
— Нет! — закричала Мелисса. — Пустите меня! Папа! — но все было бесполезно. Лане-8 невозможно было сопротивляться, и Мелисса вынужденно последовала за ней.
Капитан смотрел, как уводят его дочь, а она плачет и пытается вырваться, и ему хотелось догнать ее, обнять, сказать ей, как он ее любит.
Но время вышло. Почти все оно было потрачено впустую, на ничего не значащие вещи, на так и не выполненные обещания, не исполненные обязательства.
Капитан повернулся и пошел в центр площади. Иль-роннианцы почти тут же его заметили. Один из вертолетов снизился и завис над ним, покачивая пулеметами, а остальные стали садиться. Человек был ценной добычей, и солдаты имели приказ взять его живым.
Сам того не зная и не желая, капитан дал возможность жителям деревни спрятаться. Иль-роннианцы были так заняты поимкой человека, что не обратили внимания на разбегающихся конструктов. Два иль-роннианских солдата подхватили капитана за руки и почти понесли его к вертолету. Большие, жуткие, они были одеты в черные гладкие комбинезоны и хорошо вооружены. У вертолета солдаты на несколько секунд остановились, чтобы обыскать капитана, и сразу же нашли пистолет и нож. Соренсон совсем о них забыл.
Потом солдаты затолкали его в вертолет. Они быстро учились и уже понимали, что каждая секунда, проведенная на поверхности вне пределов базы, — явно лишняя.
Капитана так привязали к креслу, что он мог только вертеть головой. Двери не было, и капитан смотрел, как деревня внизу и уплывает вбок и назад.
Показались поля — по ним бежали конструкты, сами не зная, куда. Стрелки смотрели на них, но не стреляли. У них был приказ: первыми не нападать, особенно в таких далеких от базы местах, как это. Ублюдки стали только отчаяннее сопротивляться.
Лицо Соренсона обвевал ветер, словно хлопал мягкими ладошками. Опьянение проходило, и он начал волноваться. Куда его везут? Кто позаботится о Мелиссе? Будут ли его пытать? От этой мысли у него задрожали руки.
Летели они больше двух часов, и за все это время солдаты не сказали ни слова, хотя у каждого на шее висел транслятор. Они просто молча разглядывали капитана, блестя глазами в темных глазницах и подергивая хвостами. Что они чувствовали? Ненависть? Любопытство? Или им было все равно? Капитану стало не по себе, и он был только рад, когда полет закончился.
Посадочная площадка размещалась посредине треугольного лагеря, когда-то хорошо укрепленного. Сейчас повсюду были видны немалые разрушения: сожженные воздушные машины, накренившаяся радиомачта, полусгоревшие дома.
Вокруг копошилось много солдат песчаного клана — они чинили повреждения, подновляли укрепления, охраняли пленных конструктов. Работники рыли окопы.
Капитан ощутил прилив радости: ну что, попробовали тронуть людей — вот и получайте, это вам урок на будущее! Радость его, впрочем, быстро улетучилась — стоило только солдатам вытащить его из вертолета, провести по полю и втолкнуть в потрепанный челнок. Они увозят его с планеты! Зачем?
Соренсон сопротивлялся, но ничего не помогло. Его втолкнули в шлюз, а оттуда — в тесную каюту. Ложе ускорения оказалось непривычно длинным и жестким.
Появился техник-стрелок громадного роста с угрожающего вида пистолетом на боку. Сопротивляться было бесполезно, капитан и не стал. Через минуту его связали так, что он и пошевелиться не мог.
Челнок вздрогнул и оторвался от земли. Тяжесть навалилась капитану на грудь, на мгновение исчезла и придавила вдвое сильнее.
Капитан расслабил мышцы. Космос все-таки был для него вторым домом. Он понимал его и чувствовал себя в нем уютно. Но вот жара…
Сначала это было просто приятное тепло, а потом стало тяжело. Соренсон начал потеть. Всем было известно, что иль-роннианцы происходили с планеты пустынь и хорошо ощущали себя в жарком климате.
Но чтобы в их кораблях было так жарко9 ! Кажется, тут можно получить тепловой удар. Соренсон попытался заговорить, попросить воды, но из горла доносился только хрип.
Шло время и капитан сдался, позволив темному мягкому небытию, в которое погружался после алкогольных возлияний, поглотить себя снова.
Потом капитан почувствовал, что его поднимают куда-то к свету. Было так же жарко, но в лицо дул прохладный ветерок, и кто-то ощупывал его лоб шершавыми пальцами.
Кто-то поднял ему голову. К губам поднесли посудину, и в рот полилась холодная жидкость. Она попала не в то горло, и капитан закашлялся.
— Идиоты! — голос был грубый, немного искаженный транслятором. — Вы чуть не убили его!
Какое-то липкое вещество склеивало веки. Капитан с трудом разлепил их и заморгал под ярким светом. Он находился уже не в каюте, а в более просторном помещении, имевшем явно медицинское назначение, — слишком большом для челнока.
Как только капитан перестал кашлять, его уложили на стол.
Над ним склонился илъ-роннианец. На нем был жилет со множеством прозрачных кармашков, и в каждом лежал какой-нибудь электронный инструмент. Заостренным кончиком хвоста илъ-роннианец заслонял глаза капитана от света ламп под потолком.
— Притушите свет! Он слишком яркий для глаз человека!
Соренсон ощутил движение где-то слева, и свет потускнел. Врач (или, по крайней мере, капитан решил, что этот иль-роннианец — врач) взял один из инструментов из кармана и приложил его к внутренней стороне запястья капитана. Тот вздрогнул — в руку ему впилось что-то острое.
— Извините, — иль-роннианец дернул хвостом. — Мне нужно взять кровь на анализ. Это устройство для иль-роннианской кожи, которая немного потолще, чем ваша.
Голос капитана был похож на хрип:
— У нас разная физиология. Что толку в моем анализе крови?
— Больше, чем вы можете подумать, — спокойно ответил врач, убирая первое устройство и помещая на его место второе. — Мы уже кое-что знаем о людях и о том, как они функционируют. «Знай своего врага» — это ведь ваша поговорка? Я специализируюсь в ксеноанатомии. Мы проанатомирова-ли немало человеческих тел. Это удивительно, просто удивительно!
Иль-роннианец убрал приборчик с руки человека, убедился, что ранка надежно заклеена, и удалился, оставив капитана со своими мыслями.
Капитан почувствовал ужас. Ему не понравилось, что иль-роннианские медики могут вот так свободно препарировать человеческие тела. Соренсон представил, как он, мертвый, лежит на холодном металлическом столе, а иль-роннианцы копаются в его внутренностях. Он вздрогнул и попытался сесть, но крепкий служитель толкнул его обратно. Капитан облизал пересохшие губы и решил, что неплохо было бы выпить.
Сиик уселся так, что планета NBHJ-43301-G висела за его левым плечом. Отраженный свет образовал нимб вокруг его головы. Тиикс выиграл у него несколько очков, захватив человека. Это плохо, но не безнадежно. Игра еще не окончена. Сиик улыбнулся.
Тиикс стоял у стены, сцепив руки за спиной. Он покачивался взад-вперед, пытаясь не улыбаться, хоть это было трудно.
Второй командир клана Хиик сидел у стола, прихлебывая мальпу и наблюдая за ними из-под полуприкрытых век. Такое непроницаемое выражение лица он позаимствовал у своего командира, командующего кланом Риита; оно отлично годилось для подобных ситуаций. Складывалось впечатление, что Хиик знал все, что должно произойти, и просто ждал, что подчиненные подтвердят его предположения. На самом же деле Сиик накормил всех до отвала, и второго командира клана теперь клонило в сон.
Врач, который был на самом деле начальником разведки корабля, стоял по стойке «смирно».
— Дииз, — лениво сказал Сиик, — расскажите нам о своих впечатлениях.
Начальник разведки глотнул, чтобы смочить горло священной влагой, и заговорил отрывисто и четко:
— Этот человек среднего возраста, состояние здоровья довольно плохое, он пристрастен к алкоголю. Когда я его осматривал, налицо были признаки' абстиненции. Анализ кожных покровов ладоней не указывает на наличие утолщений, характерных для тех, кто занимается физическим трудом. Основываясь на этом наблюдении, а также на его поведении во время захвата и взлета челнока, можно сделать вывод, что он скорее всего корабельный инженер.
Инженер ценится меньше, чем офицер. Сиик посмотрел на Хиика, увидел, что начальник еще не задремал, и переспросил:
— Этот человек — не офицер?
Глупый вопрос. Насколько представлял Дииз, человек мог оказаться и адмиралом флота. Разведка — отчасти наука, отчасти — искусство. Но командующих лучше не дразнить, а то не отстанут.
— Нет, сэр. Он не имеет боевых навыков, не готов к борьбе, имеет химическую зависимость, значит, можно заключить почти наверняка, что этот человек занимает невысокий пост.
Офицеры согласились. Они мало что знали о химической зависимости — такое явление их расе было неведомо. К тому же можно утверждать почти наверняка, что даже люди не настолько глупы, чтобы позволить человеку, пораженному химической зависимостью, командовать космическим кораблем.
Тиикс откашлялся. Сиик выиграл очко у разведчика, но он-то может себе позволить не обращать на это внимания.
— Итак, что вы рекомендуете?
Дииз понял, что имеет в виду командир, и имел готовый ответ:
— Учитывая факт пристрастия данного субъекта к алкоголю, я думаю, он будет явно сговорчивее под влиянием этого вещества, так что я предлагаю дать ему то, что ему нужно.
— Превосходно, — ответил Тиикс, делая выразительный жест хвостом. — Я бы хотел посмотреть.
— И я, — сказал Сиик. — Вы присоединитесь к нам, командир Хиик?
Все глаза обратились на Хиика, но он спал.
Глава девятнадцатая
Ландо прикрепил последние фотографии со спутников на стену склада и огляделся. У него ушел не один час на эту работу, норна того стоила. Скоро будет понятно, что все это значит.
Делла встала рядом, прислонившись к нему. Он обнял девушку за плечи, вдыхая ее свежий запах.
— Ну вот.
— Да, — охотница осмотрела фотографии. — И что?
— Как что? — удивился Ландо. — Ты же служила в десанте. Посмотри на все эти картинки и скажи, что они означают.
Делла покачала головой.
— Это все было несерьезно. Офицеры больше внимания уделяли этикету и разведывательным снимкам.
Ландо нахмурился.
— Ну, давай порассуждаем. Война идет незапланированно — учения, рейды, подгонка оружия.
— Классическая партизанская война.
— Да. Но куда нас ведут? — Ландо подошел к фотографиям. — Посмотри. Они сделаны из космоса, так? Вот в чем проблема. Через несколько дней или недель мы будем достаточно сильны, чтобы вышибить их с планеты. А что потом? Иль-роннианцы сидят на орбите, вызывают подкрепление и делают с нами, что хотят.
— Так что? — поднял а бровь Делла.
— Не знаю, — пожал плечами Пик.
— Зато я знаю, — сказал Вексел-15. — Пора поесть!
Люди повернулись и увидели, что конструкт вошел в комнату с тяжелым подносом. Ландо помог ему сгрузить все на стол.
Потом появился Дрю-21 с подносом, полным напитков.
— Мы сделаем из тебя работника, — пошутил Вексел-15, — ты и вес уже начал набирать.
Дрю-21 притворился, что внимательно изучает талию
Вексела-15.
— Ну, до тебя мне еще далеко!
Вексел-15 рассмеялся и хлопнул Дрю-21 по спине. Тот покачнулся, улыбнулся и сел. Он выбрал место рядом с Век-селом-15.
Ландо удивился. Конструкты быстро подружились. Если это удалось им, удастся и остальным. Не завтра, не без проблем, ну так что? Дружеские отношения возможны, вот что главное.
Сев за стол, Ландо понял, что голоден. Конструкты были вегетарианцами, но контрабандист не страдал без мяса. Его сандвич состоял из половины буханки свежего хлеба, откуда был вынут мякиш, а вместо него положена восхитительная смесь тушеных овощей. Овощи были приготовлены в соусе, который пропитал хлеб, делая блюдо еще вкуснее.
Воцарилось молчание, прерываемое только редкими просьбами передать что-нибудь. Ландо понял, что опять смотрит на стены — его не оставляло чувство, что он упустил что-то очень важное.
Вдруг его осенило. Конечно! Все сходится! Как он раньше не заметил!
— Пик, что с тобой?
Ландо понял, что пересек комнату и стоит, уткнувшись носом в фотографии. Он приложил палец к изображению города и водил им по линиям улиц.
— Смотри сюда!
— Город, — Делла пожала плечами.
— Ну да, город, — нетерпеливо ответил Ландо. — Смотри внимательно. Смотри, как расположены дома, как проложены улицы, как протянуты шоссе. На что это похоже?
Делла тоже пересекла комнату. Она стояла, хмурясь, рядом с Ландо. Это и впрямь на что-то походило, только на что? Вдруг она догадалась. Это же микросхема! Или, если точнее, распределенные по всей поверхности, соединенные друг с другом многочисленные микросхемы!
— Что там? — взволнованно спросил Дрю-21.
— Бог, — ответил Ландо. — Мы нашли Бога.
— Как такое может быть? — спросил Вексел-15. — Ведь Бог повсюду и нигде.
— Это правильно, хоть и немного туманно, — ответил Ландо. — Посмотрите-ка. Бог ведь машина, так?
— Так, — неохотно ответил Вексел-15.
— Машина, состоящая из чипов, электрических цепей, транзисторов, диодов и всего такого прочего.
Тогда и Дрю-21 вскочил на ноги:
— Дома, деревни, улицы — все это детали, из которых
состоит Бог!
— Правильно! — торжествующе воскликнул Ландо. — Бог необъятен. Его микросхемы охватывают многие мили, его чипы памяти занимают дома, а субпроцессоры — целые деревни!
— Деревни, которые мы могли ремонтировать, но не могли перестраивать, — задумчиво заметил Дрю-21.
— И эти деревни сейчас сильно разрушены, — прибавил Вексел-15.
Делла и Ландо с тревогой посмотрели друг на друга. Конструкт был прав. Илъ-роннианцы разрушали деревни. Всякий раз Богу наносился ущерб. Не удивительно, что машина перестала работать нормально, как не удивительно и то, что она призвала на помощь людей. Ее собственная судьба, как и судьба конструктов, была под угрозой.
Корабль! Люди подумали о нем одновременно. Бог имел связь с кораблем, а корабль можно было использовать для того, чтобы получить подкрепление, которое помогло бы выгнать иль-роннианцев и больше их не пускать.
Была, конечно, и оборотная сторона. Власти, узнав о Ландо, тут же бросят его в тюрьму. Помощь конструктам — его личное дело. Но так уж вышло — ему понравились конструкты, и оставалось только надеяться на лучшее.
У него появился план — хороший, четкий, с неплохими шансами на успех. Вот только жизнь конструктов, та жизнь, к которой они привыкли, в корне переменится. Готовы ли они принять ее? Сражаться за нее, а если понадобится, то и умереть?
Ландо вернулся к своему сандвичу. Еда остыла и была уже не такой вкусной. Ландо задумчиво жевал. Он решил действовать не торопясь.
— Это все меняет.
— Да, — согласился Дрю-21.
— Мы можем починить Бога и попросить его призвать' сюда корабль.
— Да, можем.
— Мы вместе с представителями ваших народов можем отправиться за помощью.
— Да, это разумно.
— Но тогда многое может перемениться. Бог потеряет контроль над вашей жизнью, да и вы тоже.
— Да, — спокойно ответил Дрю-21. — Это верно.
— Контроль? Перемены? О чем вы? — вмешался Вексел-15. Ландо хотел ответить, но Дрю-21 перебил его:
— Пик говорит о том, как все было в прошлом. Бог говорил нам, что делать, мы говорили вам, а вы делали. Если мы отправимся к людям за помощью, а они согласятся ее предоставить, все переменится. Все будет по-другому.
Вексел-15 совсем по-человечески пожал плечами.
— А, вот вы о чем. Все уже переменилось. Разве мы не сидим бок о бок? Разве наши люди не гибнут вместе? Назад уже не вернуться, — Вексел-15 усмехнулся. — Кроме того, мы заслуживаем того, чтобы нас выслушали, а потом, у нас ведь и оружие есть.
Наступило молчание, нарушившееся затем звонким хохотом. Все переменилось. И к лучшему.
Следующие два дня прошли в лихорадочной активности. Сделать предстояло немало. Конструктам надо было вести войну и в то же время восстанавливать то, что было больше всего разрушено.
Так приходилось действовать потому, что иль-роннианцы вряд ли позволили бы конструктам заниматься восстановительными работами. Пришельцы могли разрушить Бога быстрее, чем местные жители успели бы его собрать, так что выбора не было.
Кроме того, время играло большую роль. Планета лежала вдали от Иль-Роннианской империи, посылать радиосигналы бессмысленно, так что надо отправлять корабль за помощью. Пока корабль входит в гиперпространство, выходит в пределах Иль-Ронна, приближается к базе, грузит войска, возвращается обратно, пройдет не одна неделя, а то и месяц.
Но людям предстояло совершить такое же путешествие, а если принять во внимание неизбежный скептицизм властей, то времени потребуется еще больше. Значит, надо все хорошо рассчитать.
Первый, кто прибудет, отстроит на поверхности такие оборонительные сооружения, что прибывшим вторыми придется использовать весь военный флот, чтобы выселить их. Ландо сомневался, что командующие сочтут планету достаточно ценной для таких действий.
А пока надо было успеть многое: должна быть налажена новая система сообщений. Все конструкты должны быть определены либо в партизанские отряды, либо в строительные бригады. Мыслители должны будут осмотреть разрушенные деревни, чтобы понять, как восстанавливать поврежденные цепи. Необходимо проанализировать фотографии, чтобы выяснить, какие части Бога восстанавливать прежде всего. И так далее, и так далее.
Менее организованное сообщество никогда бы не справилось с подобной задачей. Но, благодаря заложенной в генах потребности работать и полному доверию к властям, конструкты могли точно выполнять данные им указания. Никто не говорил, что указания поступили от Бога, но многие конструкты решили, что именно Бог так велел, и действовали соответственно.
В результате они смогли многого добиться за совсем короткое время. Ландо оставалось только удивляться; он знал, что выпади подобная задача представителям человеческого рода, они бы до сих пор спорили, с чего начать.
Ландо только вышел после одного из стратегических совещаний в коридор, когда в другом конце его началась какая-то суматоха.
Сначала показался серебряный шар — Ки летел вдоль коридора. За ним появилась чумазая растрепанная Мелисса. Она увидела Ландо, заплакала и побежала к нему.
— Пришли илъ-роннианцы! Они увели папу! Пик! Я так боюсь!
Ландо чертыхнулся про себя. Доверять Кэтту — безнадежно все загубить. Он опустился на колени и обнял девочку.
— Бедняжка. Расскажи, что произошло.
— Я играла на площади. Потом налетели иль-ронниан-цвт. Они обстреляли деревню и сели. Папа велел всем бежать. Я не хотела уходить, но Лана-8 увела меня. Тогда иль-роннианцы схватили папу и увезли его.
— Он был ранен?
— Кажется, нет.
— Он болел?
Мелисса шмыгнула носом и кивнула.
— В последнее время он часто был нездоров. Ландо снова обнял ее.
— Не переживай, детка. Твой папа попадал и в худшие ситуации и всегда справлялся. Помнишь бой на астероидах? После того как мы нашли корабль? Тогда твой папа всех нас спас.
Мелисса посмотрела на Ландо. Слезы оставили дорожки на ее чумазых щеках.
— В этот раз все по-другому, Пик. Я не знаю почему, но | мне так кажется.
Ландо был с ней согласен, но заставил себя улыбнуться.
— Ерунда. С папой будет все в порядке.
Он поднялся. Рядом с ним появилась Делла. Она протянула Мелиссе руку:
— Идем со мной, детка. Мы тебя помоем. Ландо повернулся к Ки.
— Кто ее привел? Что они рассказали?
— Ее привела Лана-8. Она пыталась позвонить, но большая часть системы связи не работает.
Ландо кивнул. Разрушения, причиненные Богу, вывели из строя и сеть. Поэтому одна из подземных фабрик работала беспрерывно, выпуская карманные радиопередатчики.
— Как ты думаешь, что они сделают?
— Нажмут на Кэпа.
— И?
— И Кэп расскажет им все, что знает. Ландо кивнул.
— И я так думаю.
— Что мы будем делать? Ландо почувствовал усталость.
— Все, что в наших силах, — пожал он плечами.
Делла встала рядом, прислонившись к нему. Он обнял девушку за плечи, вдыхая ее свежий запах.
— Ну вот.
— Да, — охотница осмотрела фотографии. — И что?
— Как что? — удивился Ландо. — Ты же служила в десанте. Посмотри на все эти картинки и скажи, что они означают.
Делла покачала головой.
— Это все было несерьезно. Офицеры больше внимания уделяли этикету и разведывательным снимкам.
Ландо нахмурился.
— Ну, давай порассуждаем. Война идет незапланированно — учения, рейды, подгонка оружия.
— Классическая партизанская война.
— Да. Но куда нас ведут? — Ландо подошел к фотографиям. — Посмотри. Они сделаны из космоса, так? Вот в чем проблема. Через несколько дней или недель мы будем достаточно сильны, чтобы вышибить их с планеты. А что потом? Иль-роннианцы сидят на орбите, вызывают подкрепление и делают с нами, что хотят.
— Так что? — поднял а бровь Делла.
— Не знаю, — пожал плечами Пик.
— Зато я знаю, — сказал Вексел-15. — Пора поесть!
Люди повернулись и увидели, что конструкт вошел в комнату с тяжелым подносом. Ландо помог ему сгрузить все на стол.
Потом появился Дрю-21 с подносом, полным напитков.
— Мы сделаем из тебя работника, — пошутил Вексел-15, — ты и вес уже начал набирать.
Дрю-21 притворился, что внимательно изучает талию
Вексела-15.
— Ну, до тебя мне еще далеко!
Вексел-15 рассмеялся и хлопнул Дрю-21 по спине. Тот покачнулся, улыбнулся и сел. Он выбрал место рядом с Век-селом-15.
Ландо удивился. Конструкты быстро подружились. Если это удалось им, удастся и остальным. Не завтра, не без проблем, ну так что? Дружеские отношения возможны, вот что главное.
Сев за стол, Ландо понял, что голоден. Конструкты были вегетарианцами, но контрабандист не страдал без мяса. Его сандвич состоял из половины буханки свежего хлеба, откуда был вынут мякиш, а вместо него положена восхитительная смесь тушеных овощей. Овощи были приготовлены в соусе, который пропитал хлеб, делая блюдо еще вкуснее.
Воцарилось молчание, прерываемое только редкими просьбами передать что-нибудь. Ландо понял, что опять смотрит на стены — его не оставляло чувство, что он упустил что-то очень важное.
Вдруг его осенило. Конечно! Все сходится! Как он раньше не заметил!
— Пик, что с тобой?
Ландо понял, что пересек комнату и стоит, уткнувшись носом в фотографии. Он приложил палец к изображению города и водил им по линиям улиц.
— Смотри сюда!
— Город, — Делла пожала плечами.
— Ну да, город, — нетерпеливо ответил Ландо. — Смотри внимательно. Смотри, как расположены дома, как проложены улицы, как протянуты шоссе. На что это похоже?
Делла тоже пересекла комнату. Она стояла, хмурясь, рядом с Ландо. Это и впрямь на что-то походило, только на что? Вдруг она догадалась. Это же микросхема! Или, если точнее, распределенные по всей поверхности, соединенные друг с другом многочисленные микросхемы!
— Что там? — взволнованно спросил Дрю-21.
— Бог, — ответил Ландо. — Мы нашли Бога.
— Как такое может быть? — спросил Вексел-15. — Ведь Бог повсюду и нигде.
— Это правильно, хоть и немного туманно, — ответил Ландо. — Посмотрите-ка. Бог ведь машина, так?
— Так, — неохотно ответил Вексел-15.
— Машина, состоящая из чипов, электрических цепей, транзисторов, диодов и всего такого прочего.
Тогда и Дрю-21 вскочил на ноги:
— Дома, деревни, улицы — все это детали, из которых
состоит Бог!
— Правильно! — торжествующе воскликнул Ландо. — Бог необъятен. Его микросхемы охватывают многие мили, его чипы памяти занимают дома, а субпроцессоры — целые деревни!
— Деревни, которые мы могли ремонтировать, но не могли перестраивать, — задумчиво заметил Дрю-21.
— И эти деревни сейчас сильно разрушены, — прибавил Вексел-15.
Делла и Ландо с тревогой посмотрели друг на друга. Конструкт был прав. Илъ-роннианцы разрушали деревни. Всякий раз Богу наносился ущерб. Не удивительно, что машина перестала работать нормально, как не удивительно и то, что она призвала на помощь людей. Ее собственная судьба, как и судьба конструктов, была под угрозой.
Корабль! Люди подумали о нем одновременно. Бог имел связь с кораблем, а корабль можно было использовать для того, чтобы получить подкрепление, которое помогло бы выгнать иль-роннианцев и больше их не пускать.
Была, конечно, и оборотная сторона. Власти, узнав о Ландо, тут же бросят его в тюрьму. Помощь конструктам — его личное дело. Но так уж вышло — ему понравились конструкты, и оставалось только надеяться на лучшее.
У него появился план — хороший, четкий, с неплохими шансами на успех. Вот только жизнь конструктов, та жизнь, к которой они привыкли, в корне переменится. Готовы ли они принять ее? Сражаться за нее, а если понадобится, то и умереть?
Ландо вернулся к своему сандвичу. Еда остыла и была уже не такой вкусной. Ландо задумчиво жевал. Он решил действовать не торопясь.
— Это все меняет.
— Да, — согласился Дрю-21.
— Мы можем починить Бога и попросить его призвать' сюда корабль.
— Да, можем.
— Мы вместе с представителями ваших народов можем отправиться за помощью.
— Да, это разумно.
— Но тогда многое может перемениться. Бог потеряет контроль над вашей жизнью, да и вы тоже.
— Да, — спокойно ответил Дрю-21. — Это верно.
— Контроль? Перемены? О чем вы? — вмешался Вексел-15. Ландо хотел ответить, но Дрю-21 перебил его:
— Пик говорит о том, как все было в прошлом. Бог говорил нам, что делать, мы говорили вам, а вы делали. Если мы отправимся к людям за помощью, а они согласятся ее предоставить, все переменится. Все будет по-другому.
Вексел-15 совсем по-человечески пожал плечами.
— А, вот вы о чем. Все уже переменилось. Разве мы не сидим бок о бок? Разве наши люди не гибнут вместе? Назад уже не вернуться, — Вексел-15 усмехнулся. — Кроме того, мы заслуживаем того, чтобы нас выслушали, а потом, у нас ведь и оружие есть.
Наступило молчание, нарушившееся затем звонким хохотом. Все переменилось. И к лучшему.
Следующие два дня прошли в лихорадочной активности. Сделать предстояло немало. Конструктам надо было вести войну и в то же время восстанавливать то, что было больше всего разрушено.
Так приходилось действовать потому, что иль-роннианцы вряд ли позволили бы конструктам заниматься восстановительными работами. Пришельцы могли разрушить Бога быстрее, чем местные жители успели бы его собрать, так что выбора не было.
Кроме того, время играло большую роль. Планета лежала вдали от Иль-Роннианской империи, посылать радиосигналы бессмысленно, так что надо отправлять корабль за помощью. Пока корабль входит в гиперпространство, выходит в пределах Иль-Ронна, приближается к базе, грузит войска, возвращается обратно, пройдет не одна неделя, а то и месяц.
Но людям предстояло совершить такое же путешествие, а если принять во внимание неизбежный скептицизм властей, то времени потребуется еще больше. Значит, надо все хорошо рассчитать.
Первый, кто прибудет, отстроит на поверхности такие оборонительные сооружения, что прибывшим вторыми придется использовать весь военный флот, чтобы выселить их. Ландо сомневался, что командующие сочтут планету достаточно ценной для таких действий.
А пока надо было успеть многое: должна быть налажена новая система сообщений. Все конструкты должны быть определены либо в партизанские отряды, либо в строительные бригады. Мыслители должны будут осмотреть разрушенные деревни, чтобы понять, как восстанавливать поврежденные цепи. Необходимо проанализировать фотографии, чтобы выяснить, какие части Бога восстанавливать прежде всего. И так далее, и так далее.
Менее организованное сообщество никогда бы не справилось с подобной задачей. Но, благодаря заложенной в генах потребности работать и полному доверию к властям, конструкты могли точно выполнять данные им указания. Никто не говорил, что указания поступили от Бога, но многие конструкты решили, что именно Бог так велел, и действовали соответственно.
В результате они смогли многого добиться за совсем короткое время. Ландо оставалось только удивляться; он знал, что выпади подобная задача представителям человеческого рода, они бы до сих пор спорили, с чего начать.
Ландо только вышел после одного из стратегических совещаний в коридор, когда в другом конце его началась какая-то суматоха.
Сначала показался серебряный шар — Ки летел вдоль коридора. За ним появилась чумазая растрепанная Мелисса. Она увидела Ландо, заплакала и побежала к нему.
— Пришли илъ-роннианцы! Они увели папу! Пик! Я так боюсь!
Ландо чертыхнулся про себя. Доверять Кэтту — безнадежно все загубить. Он опустился на колени и обнял девочку.
— Бедняжка. Расскажи, что произошло.
— Я играла на площади. Потом налетели иль-ронниан-цвт. Они обстреляли деревню и сели. Папа велел всем бежать. Я не хотела уходить, но Лана-8 увела меня. Тогда иль-роннианцы схватили папу и увезли его.
— Он был ранен?
— Кажется, нет.
— Он болел?
Мелисса шмыгнула носом и кивнула.
— В последнее время он часто был нездоров. Ландо снова обнял ее.
— Не переживай, детка. Твой папа попадал и в худшие ситуации и всегда справлялся. Помнишь бой на астероидах? После того как мы нашли корабль? Тогда твой папа всех нас спас.
Мелисса посмотрела на Ландо. Слезы оставили дорожки на ее чумазых щеках.
— В этот раз все по-другому, Пик. Я не знаю почему, но | мне так кажется.
Ландо был с ней согласен, но заставил себя улыбнуться.
— Ерунда. С папой будет все в порядке.
Он поднялся. Рядом с ним появилась Делла. Она протянула Мелиссе руку:
— Идем со мной, детка. Мы тебя помоем. Ландо повернулся к Ки.
— Кто ее привел? Что они рассказали?
— Ее привела Лана-8. Она пыталась позвонить, но большая часть системы связи не работает.
Ландо кивнул. Разрушения, причиненные Богу, вывели из строя и сеть. Поэтому одна из подземных фабрик работала беспрерывно, выпуская карманные радиопередатчики.
— Как ты думаешь, что они сделают?
— Нажмут на Кэпа.
— И?
— И Кэп расскажет им все, что знает. Ландо кивнул.
— И я так думаю.
— Что мы будем делать? Ландо почувствовал усталость.
— Все, что в наших силах, — пожал он плечами.
Глава двадцатая
Капитана трясло — руки, голова, даже язык — все дрожало. Желудок уже изверг то немногое, что в него забросили, и теперь капитан страшно потел. И вовсе не из-за иль-роннианской жары. Нет, это его посетил старинный враг — белая горячка.
Было только два способа избавиться от нее — совсем отказаться от алкоголя или немедленно выпить. Второе капитану нравилось больше. Он скатился со слишком большой для него кровати, шатаясь, подошел к двери и забарабанил по ней кулаком. Но камера, а значит, и дверь, предназначались для более могучих существ, и его удары по дюрастали были почти не слышны.
— Послушайте меня! Мне плохо! Мне нужна помощь! Пожалуйста!
Тиикс наблюдал за ним при помощи крошечной камеры, вмонтированной в угол каюты под потолком. Он не представлял, что такое химическая зависимость, но человеку было явно плохо. Тиикс повернулся к Диизу.
— Каково ваше мнение? Готов он?
— Да, согласно данным исследований. На следующей стадии воздержания могут начаться галлюцинации. Они могут помешать нам, так что контакт лучше устанавливать сейчас.
— Отлично, — заметил Тиикс. — Я посмотрю, все ли готово, а вы ведите его.
Капитан чуть не выпал в коридор, когда дверь с шипением открылась. Его услышали! Голос рассудка чуть слышно спросил, как и почему, но капитан отмахнулся от него. Его услышали, вот что важно. Появился иль-роннианский врач. Вместо жилета с инструментами в кармашках на нем была обычная форма.
— Идемте …Мы поможем вам.
В душе капитана боролись нетерпение и смущение. Он шагал, увлекаемый иль-роннианцем за руку. Но что это там, впереди? Кажется, металл корпуса прогибается, словно под давлением чудовищной силы. Потом вмятина зашевелилась и превратилась в жуткое лицо. Оно походило на лицо Мелиссы, только на черепе почти не было кожи. Капитан услышал свой крик:
— Нет! Нет!
Но врач не отпускал его руку.
— Так, сюда, — сказал он успокаивающе. — У нас есть то, что вам нужно. Лекарство вам поможет. Но и вы должны нам помочь. Вы должны ответить на наши вопросы.
Лицо растаяло, и капитан позволил увести себя.
— Помочь… ответить… да, но сначала мне нужно лекарство.
— Вы получите его, — заверил голос. — Идите со мной, вам станет намного лучше.
Капитан сделал, что мог, стараясь не обращать внимания на жуткие лица, глядевшие на него с переборок. Это был галлюцинации, он понимал это. Он уже встречался с ним» раньше — в своей пустой каюте, а то и на улицах далеких теперь планет. Эти монстры следовали за ним повсюду, знал* все его потаенные страхи.
Наконец они вошли в помещение, лучшее, как решил Соренсон, из всех, что ему доводилось видеть на этом корабле; там сидели трое иль-роннианцев. Доктор всех представил, но капитан тут же забыл их имена.
Один из хозяев, самый маленький, пригласил его садиться, и капитан сел, спрятав руки под стол, чтобы не видно было, как они дрожат.
Потом иль-роннианец сделал то, за что капитан был ему очень благодарен. Он поднял изящный керамический сосуд, налил в чашку небольшое количество золотисто-коричневой жидкости и вручил капитану.
— Это вам поможет.
Капитан нес чашку ко рту, и рука его дрожала. Он поддержал ее другой рукой. Жидкость оказалась густой, как мед, а по вкусу напоминала мяту. Она медленно текла по пищеводу, и удивительное, какое-то звенящее ощущение распространялось по всему телу.
Алкоголь! Сорок, а то и сорок пять градусов крепости — как раз то, что ему надо. Капитан приободрился. Он сделал еще один глоток и обозрел графинчик, из которого ему наливали. Дадут ли еще?
Кажется, иль-роннианец умел читать мысли. Он поднял сосуд, изобразил на лице то, что, наверное, означало улыбку, и налил еще порцию. Человек благодарно кивнул и обхватил чашку двумя руками. Ему стало лучше, и он мог оглядеться по сторонам.
Кажется, иль-роннианцы понимали его и сидели молча, пока он разглядывал ниши в стенах, со вкусом подобранные изящные вещицы, а также планету, которая виднелась в иллюминаторе. Он думал, что у него выйдет изящный комплимент, но на самом деле прохрипел:
— Очень красивая каюта. У вас талантливый декоратор.
Один из хозяев, тот, что сидел перед иллюминатором, сказал:
— Спасибо. Мне приятно, что вам понравилось. Вам уже лучше?
Капитан кивнул, потом подумал, что они, может быть, такого жеста не знают, и сказал:
— Да, гораздо лучше. Могу я задать вам вопрос?
— Пожалуйста, — сказал самый маленький из них, дернув хвостом.
— Что вы собираетесь со мной сделать?
Было только два способа избавиться от нее — совсем отказаться от алкоголя или немедленно выпить. Второе капитану нравилось больше. Он скатился со слишком большой для него кровати, шатаясь, подошел к двери и забарабанил по ней кулаком. Но камера, а значит, и дверь, предназначались для более могучих существ, и его удары по дюрастали были почти не слышны.
— Послушайте меня! Мне плохо! Мне нужна помощь! Пожалуйста!
Тиикс наблюдал за ним при помощи крошечной камеры, вмонтированной в угол каюты под потолком. Он не представлял, что такое химическая зависимость, но человеку было явно плохо. Тиикс повернулся к Диизу.
— Каково ваше мнение? Готов он?
— Да, согласно данным исследований. На следующей стадии воздержания могут начаться галлюцинации. Они могут помешать нам, так что контакт лучше устанавливать сейчас.
— Отлично, — заметил Тиикс. — Я посмотрю, все ли готово, а вы ведите его.
Капитан чуть не выпал в коридор, когда дверь с шипением открылась. Его услышали! Голос рассудка чуть слышно спросил, как и почему, но капитан отмахнулся от него. Его услышали, вот что важно. Появился иль-роннианский врач. Вместо жилета с инструментами в кармашках на нем была обычная форма.
— Идемте …Мы поможем вам.
В душе капитана боролись нетерпение и смущение. Он шагал, увлекаемый иль-роннианцем за руку. Но что это там, впереди? Кажется, металл корпуса прогибается, словно под давлением чудовищной силы. Потом вмятина зашевелилась и превратилась в жуткое лицо. Оно походило на лицо Мелиссы, только на черепе почти не было кожи. Капитан услышал свой крик:
— Нет! Нет!
Но врач не отпускал его руку.
— Так, сюда, — сказал он успокаивающе. — У нас есть то, что вам нужно. Лекарство вам поможет. Но и вы должны нам помочь. Вы должны ответить на наши вопросы.
Лицо растаяло, и капитан позволил увести себя.
— Помочь… ответить… да, но сначала мне нужно лекарство.
— Вы получите его, — заверил голос. — Идите со мной, вам станет намного лучше.
Капитан сделал, что мог, стараясь не обращать внимания на жуткие лица, глядевшие на него с переборок. Это был галлюцинации, он понимал это. Он уже встречался с ним» раньше — в своей пустой каюте, а то и на улицах далеких теперь планет. Эти монстры следовали за ним повсюду, знал* все его потаенные страхи.
Наконец они вошли в помещение, лучшее, как решил Соренсон, из всех, что ему доводилось видеть на этом корабле; там сидели трое иль-роннианцев. Доктор всех представил, но капитан тут же забыл их имена.
Один из хозяев, самый маленький, пригласил его садиться, и капитан сел, спрятав руки под стол, чтобы не видно было, как они дрожат.
Потом иль-роннианец сделал то, за что капитан был ему очень благодарен. Он поднял изящный керамический сосуд, налил в чашку небольшое количество золотисто-коричневой жидкости и вручил капитану.
— Это вам поможет.
Капитан нес чашку ко рту, и рука его дрожала. Он поддержал ее другой рукой. Жидкость оказалась густой, как мед, а по вкусу напоминала мяту. Она медленно текла по пищеводу, и удивительное, какое-то звенящее ощущение распространялось по всему телу.
Алкоголь! Сорок, а то и сорок пять градусов крепости — как раз то, что ему надо. Капитан приободрился. Он сделал еще один глоток и обозрел графинчик, из которого ему наливали. Дадут ли еще?
Кажется, иль-роннианец умел читать мысли. Он поднял сосуд, изобразил на лице то, что, наверное, означало улыбку, и налил еще порцию. Человек благодарно кивнул и обхватил чашку двумя руками. Ему стало лучше, и он мог оглядеться по сторонам.
Кажется, иль-роннианцы понимали его и сидели молча, пока он разглядывал ниши в стенах, со вкусом подобранные изящные вещицы, а также планету, которая виднелась в иллюминаторе. Он думал, что у него выйдет изящный комплимент, но на самом деле прохрипел:
— Очень красивая каюта. У вас талантливый декоратор.
Один из хозяев, тот, что сидел перед иллюминатором, сказал:
— Спасибо. Мне приятно, что вам понравилось. Вам уже лучше?
Капитан кивнул, потом подумал, что они, может быть, такого жеста не знают, и сказал:
— Да, гораздо лучше. Могу я задать вам вопрос?
— Пожалуйста, — сказал самый маленький из них, дернув хвостом.
— Что вы собираетесь со мной сделать?