Но не успела я и рта раскрыть, как раздавшееся из коридора громоподобное «Менты – суки!» заставило нас всех подскочить на месте. Обогнув меня, как неодушевленный предмет, Нальчиков распахнул дверь во всю ширь, и мы увидели картину, способную затмить знаменитое полотно «Бурлаки на Волге». Вдоль недавно выкрашенных стен, покачиваясь из стороны в сторону, шел мужик и, как баржу, тащил за собой и на себе шестерых милиционеров вкупе с двумя врачами. Двухметрового роста, он был необъятен, как баобаб, могуч, как мамонт, и, как мамонт же, волосат. Всклокоченная темно-рыжая шевелюра плавно переходила в густую шерсть на груди, выглядывающую из надорванного ворота рубашки, когда-то белой, а теперь густо заляпанной кровью. Висящие на его плечах милиционеры пытались с помощью дубинок, рукоятей пистолетов и просто кулаков остановить этот неуправляемый танк, тогда как врачи то и дело кололи исполинские ляжки шприцами прямо через светло-зеленые брюки. Но все это было великану, как слону дробинка. Он шел вперед, размахивая руками, на каждой из которых красовался браслет от разорванных наручников. Тут он увидел появившегося в дверях капитана, и его лицо перекосилось в приступе праведного гнева.
– Менты! Ненавижу! – прорычал мужик и в ускоренном темпе двинулся прямо на Нальчикова. Честно говоря, я подумала, что тот сейчас выхватит пистолет и уложит наповал ожившее ископаемое чудовище, но вместо этого доблестный капитан, бочком, словно краб, ретировавшись вглубь кабинета, скрылся под казенным столом.
– Шлюхи! – радостно взревел мужик, уставившись на полуголую Элю. – Обожаю!!!
И могучим движением скинув с себя кучу малу, устремился к нам за долей женской ласки. Но вместо нее получил струю газа в широко раскрытый рот.
– Не дыши, – крикнула я Эле, прежде чем нажать на курок спешно выхваченного пистолета, и сама задержала дыхание.
Мужик обиженно ойкнул, протер глаза, но вместо того, чтобы в конвульсиях пасть на еще дореволюционный паркет, чудом уцелевший после модернизации здания, неуверенно хихикнул. Потом еще раз. И еще… Дружный хохот семи милицейских, двух докторских и одной хулиганской глотки огласил окрестности. «Веселящий газ! – мелькнуло у меня в голове, пока я, одной рукой схватив Элю за локоть, второй отпихивала в сторону заходящегося хохотом мужика и раскидывала ногами весело катающихся по полу милиционеров. – Этот гад Петриков подсунул мне вместо суперпатронов с нервно-паралитическим газом какие-то хохотунчики! А ведь божился, что взвод из строя выведут…» Впрочем, грех жаловаться. Надышавшиеся газом милиционеры не могли думать ни о чем, кроме своих сведенных от смеха животов.
Волоча Элю за собой, я проскочила мимо пустой дежурки, буквально перелетев через «вертушку», и скачками понеслась к оставленной неподалеку машине. И только выехав из города, поняла, что до слез хохочу, вторя уже рыдающей от смеха девчонке. Что это было: покидающий мой организм стресс или остатки «веселящего газа», которого мы все-таки умудрились хлебнуть, сказать затрудняюсь. Знаю только, что счастливей меня в те мгновенья не было человека в нашем несовершенном мире.
Въезжая в раскрывшиеся ворота резиденции господина Челнокова, я разглядела впереди рдеющие габаритные огни его «форда» и, вспомнив о том, что моя подопечная не совсем одета, скомандовала:
– Живо надевай мой пиджак! Он лежит рядом с тобой на сидении. Не хватало еще, чтобы отец тебя раздетой увидел…
– Ага! Боишься! – поддело меня несносное создание, пытаясь попасть в рукава и непроизвольно хихикая. – Если фазер узнает, он тебя завтра же уволит. А я вот возьму и все-все ему расскажу!
– Правда, что ли? – хмыкнула я. – Сама-то не боишься? Папа у тебя крутой: узнает, чем ты занималась, не только с меня, но и с тебя голову снимет…
– Не-е, не снимет. Но думаю, нам лучше не посвящать его в подробности нашего первого выхода в свет.
– Согласна, – мой кивок был чересчур энергичным, но у меня будто камень с души свалился. Все-таки снова остаться безработной – не слишком влекущая перспектива.
– Ну вот, теперь мы повязаны! – жизнерадостно объявила Эля. – У нас есть тайна, о которой знаем только мы двое.
– Трое, – перебила я радостное щебетание, въезжая в гараж, – Павел в курсе. Это он помог мне тебя из милиции вытащить. Но не думаю, что он нас выдаст…
При упоминании старшего брата Эля вся как-то сжалась и надолго замолчала. Странно. С чего это такая реакция? Надо будет выяснить. А пока мы с видом заговорщиков пробирались коридорами коттеджа, чтобы, упав на кровати в своих комнатах, немного отдохнуть от такого насыщенного событиями вечера. Правда, немного не рассчитали время и буквально налетели на слегка нетрезвого Челнокова, который в сопровождении супруги и верного секретаря медленно шел по направлению к своей спальне.
– А, Эля! – улыбнулся он. – Что-то ты рановато вернулась. Я уж думал, на всю ночь загуляешь. Ну как, хорошо отдохнула?
– Супер! – вымученно улыбнулась дочурка. – Так я еще никогда не отдыхала. Будет что вспомнить!
– Ника Валерьевна, – Челноков наконец-то соизволил меня заметить, – что скажете? Как прошел ваш первый рабочий день, точнее, вечер?
– Нормально. Кажется, мы с Элей уже нашли общий язык…
– Вам повезло! – неожиданно вмешалась Светлана, пристально глядя на Элю. – В первую же неделю, и нашли общий язык. Может быть, как раз тот, который я потеряла? Мы вот с Элечкой до сих пор его найти не можем. А я ведь так хотела заменить бедняжке мамочку…
– Ты пьяна, Света! – Челноков не повысил голоса, но молодая женщина буквально подавилась следующей фразой и испуганно уставилась на мужа.
– Прости, Володя, я… Это больше не повторится.
– Ладно, проехали, – великодушно махнула рукой Эля, даже не заметив, что от этого движения мой пиджак, который был ей размера на четыре велик, совсем сполз с правого плеча.
Не заметил этого и испепеляющий взглядом супругу Челноков. Зато сама испепеляемая, не выдержав тяжелого мужниного взора, отвела глаза и, конечно же, разглядела все, что не нужно. И что пиджак на Эле с чужого плеча, что под пиджаком этим ничего нет, и даже тщательно запудренный порез на моей шее. Но, что бы ни подумала о нас Светлана, своими предположениями она не собиралась делиться ни с кем. По крайней мере, пока. И мило улыбнувшись, потянула Челнокова за собой:
– Идем дорогой, я сегодня очень устала. Прием был такой нудный, можно было со скуки умереть. Хорошо, хоть Эля со своей бдительной телохранительницей, судя по всему, повеселились от души.
– Идем, Света, – кивнул остывший Челноков. – Спокойной ночи, Эля. Я тоже рад, что ты развлеклась. Надеюсь, все твои каникулы пройдут так же весело, как сегодня.
Пока супруги в сопровождении зевающего Сережи удалялись по коридору, я сосредоточенно плевала через левое плечо, моля всех святых, чтобы вечер, подобный сегодняшнему, не повторился никогда. Еще один такой вечерок – и меня можно будет в психушку сдавать. Утешает только то, что он все-таки закончился. Так мне казалось.
– Менты! Ненавижу! – прорычал мужик и в ускоренном темпе двинулся прямо на Нальчикова. Честно говоря, я подумала, что тот сейчас выхватит пистолет и уложит наповал ожившее ископаемое чудовище, но вместо этого доблестный капитан, бочком, словно краб, ретировавшись вглубь кабинета, скрылся под казенным столом.
– Шлюхи! – радостно взревел мужик, уставившись на полуголую Элю. – Обожаю!!!
И могучим движением скинув с себя кучу малу, устремился к нам за долей женской ласки. Но вместо нее получил струю газа в широко раскрытый рот.
– Не дыши, – крикнула я Эле, прежде чем нажать на курок спешно выхваченного пистолета, и сама задержала дыхание.
Мужик обиженно ойкнул, протер глаза, но вместо того, чтобы в конвульсиях пасть на еще дореволюционный паркет, чудом уцелевший после модернизации здания, неуверенно хихикнул. Потом еще раз. И еще… Дружный хохот семи милицейских, двух докторских и одной хулиганской глотки огласил окрестности. «Веселящий газ! – мелькнуло у меня в голове, пока я, одной рукой схватив Элю за локоть, второй отпихивала в сторону заходящегося хохотом мужика и раскидывала ногами весело катающихся по полу милиционеров. – Этот гад Петриков подсунул мне вместо суперпатронов с нервно-паралитическим газом какие-то хохотунчики! А ведь божился, что взвод из строя выведут…» Впрочем, грех жаловаться. Надышавшиеся газом милиционеры не могли думать ни о чем, кроме своих сведенных от смеха животов.
Волоча Элю за собой, я проскочила мимо пустой дежурки, буквально перелетев через «вертушку», и скачками понеслась к оставленной неподалеку машине. И только выехав из города, поняла, что до слез хохочу, вторя уже рыдающей от смеха девчонке. Что это было: покидающий мой организм стресс или остатки «веселящего газа», которого мы все-таки умудрились хлебнуть, сказать затрудняюсь. Знаю только, что счастливей меня в те мгновенья не было человека в нашем несовершенном мире.
Въезжая в раскрывшиеся ворота резиденции господина Челнокова, я разглядела впереди рдеющие габаритные огни его «форда» и, вспомнив о том, что моя подопечная не совсем одета, скомандовала:
– Живо надевай мой пиджак! Он лежит рядом с тобой на сидении. Не хватало еще, чтобы отец тебя раздетой увидел…
– Ага! Боишься! – поддело меня несносное создание, пытаясь попасть в рукава и непроизвольно хихикая. – Если фазер узнает, он тебя завтра же уволит. А я вот возьму и все-все ему расскажу!
– Правда, что ли? – хмыкнула я. – Сама-то не боишься? Папа у тебя крутой: узнает, чем ты занималась, не только с меня, но и с тебя голову снимет…
– Не-е, не снимет. Но думаю, нам лучше не посвящать его в подробности нашего первого выхода в свет.
– Согласна, – мой кивок был чересчур энергичным, но у меня будто камень с души свалился. Все-таки снова остаться безработной – не слишком влекущая перспектива.
– Ну вот, теперь мы повязаны! – жизнерадостно объявила Эля. – У нас есть тайна, о которой знаем только мы двое.
– Трое, – перебила я радостное щебетание, въезжая в гараж, – Павел в курсе. Это он помог мне тебя из милиции вытащить. Но не думаю, что он нас выдаст…
При упоминании старшего брата Эля вся как-то сжалась и надолго замолчала. Странно. С чего это такая реакция? Надо будет выяснить. А пока мы с видом заговорщиков пробирались коридорами коттеджа, чтобы, упав на кровати в своих комнатах, немного отдохнуть от такого насыщенного событиями вечера. Правда, немного не рассчитали время и буквально налетели на слегка нетрезвого Челнокова, который в сопровождении супруги и верного секретаря медленно шел по направлению к своей спальне.
– А, Эля! – улыбнулся он. – Что-то ты рановато вернулась. Я уж думал, на всю ночь загуляешь. Ну как, хорошо отдохнула?
– Супер! – вымученно улыбнулась дочурка. – Так я еще никогда не отдыхала. Будет что вспомнить!
– Ника Валерьевна, – Челноков наконец-то соизволил меня заметить, – что скажете? Как прошел ваш первый рабочий день, точнее, вечер?
– Нормально. Кажется, мы с Элей уже нашли общий язык…
– Вам повезло! – неожиданно вмешалась Светлана, пристально глядя на Элю. – В первую же неделю, и нашли общий язык. Может быть, как раз тот, который я потеряла? Мы вот с Элечкой до сих пор его найти не можем. А я ведь так хотела заменить бедняжке мамочку…
– Ты пьяна, Света! – Челноков не повысил голоса, но молодая женщина буквально подавилась следующей фразой и испуганно уставилась на мужа.
– Прости, Володя, я… Это больше не повторится.
– Ладно, проехали, – великодушно махнула рукой Эля, даже не заметив, что от этого движения мой пиджак, который был ей размера на четыре велик, совсем сполз с правого плеча.
Не заметил этого и испепеляющий взглядом супругу Челноков. Зато сама испепеляемая, не выдержав тяжелого мужниного взора, отвела глаза и, конечно же, разглядела все, что не нужно. И что пиджак на Эле с чужого плеча, что под пиджаком этим ничего нет, и даже тщательно запудренный порез на моей шее. Но, что бы ни подумала о нас Светлана, своими предположениями она не собиралась делиться ни с кем. По крайней мере, пока. И мило улыбнувшись, потянула Челнокова за собой:
– Идем дорогой, я сегодня очень устала. Прием был такой нудный, можно было со скуки умереть. Хорошо, хоть Эля со своей бдительной телохранительницей, судя по всему, повеселились от души.
– Идем, Света, – кивнул остывший Челноков. – Спокойной ночи, Эля. Я тоже рад, что ты развлеклась. Надеюсь, все твои каникулы пройдут так же весело, как сегодня.
Пока супруги в сопровождении зевающего Сережи удалялись по коридору, я сосредоточенно плевала через левое плечо, моля всех святых, чтобы вечер, подобный сегодняшнему, не повторился никогда. Еще один такой вечерок – и меня можно будет в психушку сдавать. Утешает только то, что он все-таки закончился. Так мне казалось.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента