Дмитрий Дашко. Лейб-гвардии майор

   – Дык, пока искать будем, нас быстро отыщут и того… убьют, в общем, – заверил Чижиков.
   Я обратился к дяде с племянницей:
   – С нами подадитесь или как?
   – А зачем? У вас своя свадьба, у нас своя, – пожал плечами разбойник. – Мы друг другу обуза. Вы и впрямь до Гданьска добирайтесь, а мы тут поозорничаем. Нам законы не писаны, колобродим где захочется.
   Я взглянул на девушку. Она загадочно улыбалась, думая о чем-то своем.
   – Чем отблагодарить тебя, Диана-охотница?
   – Меня благодарить не надо. Вы дядюшку моего от верной смерти спасли, да за честь мою девичью вступились. Таперича мы квиты. Что мне надо, сама возьму, – с упрямством произнесла она.
   – Что же тебе надо?
   – А вот его и надо, – девушка кивнула в сторону Карла.
   – В смысле? – не сразу сообразил я.
   – В мужья его взять хочу. Уж больно пригожий да ладный.
   У меня невольно открылся рот, гренадеры захохотали. Кузен от неожиданности подавился собственной слюной. Он закашлялся, девушка подсела рядом и заколотила маленькими кулачками по спине.
   – Мадемуазель, я, конечно, польщен неожиданным вниманием к моей скромной персоне, но… – заговорил Карл, справившись с кашлем.
   Разбойница прервала его речь, приложив шаловливый пальчик к губам кузена:
   – Не продолжай, милый. Не говори ничего, я все понимаю. Думаешь, не пара я тебе. Не ровня и ровней быть не могу. – Она горько усмехнулась. – Это я в таком виде тебе не нужна, но ты обожди чуток. Все еще переменится.
   Карл озадаченно потер подбородок.
   – Я готов ждать годами, но чего или кого?
   – Меня. – Разбойница загадочно улыбнулась. – Ты только потерпи. Ей-ей… немного тебе ходить невенчанным осталось.
   Гренадеры смеялись пуще прежнего – гоготал во всю глотку Чижиков, хихикал в кулачок Михайлов, рассеянно улыбался Михай.
   – А ты смелая, – тихо произнес Карл и, сняв с головы девушки дурацкий колпак, провел рукой по ее шелковым волосам. – Я люблю смелых.
   – И я люблю, – тряхнув головой, дерзко сказала разбойница. – Ты на меня не смотри как на девку кабацкую, я, чай, еще нецелованная, для мужа себя берегу.
   – Так сколько же ждать тебя и твоих перемен?
   – Недолго, – сказала девушка и повторила: – Недолго.
   – Вот так, Карл, – резюмировал я. – Без тебя тебя женили.

Глава 8

   Как мы ни старались, одну ночевку все же пришлось сделать в лесу. Все слишком устали и были не в состоянии продвигаться дальше. Глядя на звездное небо, я всерьез задумался. Мне пришли в голову некоторые параллели с моим прошлым, и навела на них наша спасительница, разбойница Маша.
   Ремесло наемного убийцы процветало всегда. Нанятые за деньги профессионалы убивали еще в Древнем Египте, в античные времена, в Средние века и, конечно, в более «прогрессивные» периоды истории. Разумеется, восемнадцатый век не является исключением из данного правила, но есть одно «но»: наемные специалисты обычно прибегают к ядам, засадам в укромном местечке, но почти никогда не устраивают охоту по всем правилам снайперского искусства, а ведь тот самый знаменитый Балагур, который когда-то ловко снял выстрелом из штуцера поручика Месснера в памятный день моего переселения в тело настоящего фон Гофена, применил тактику более позднего периода. Неужто какой-то местный самородок самостоятельно додумался до новых приемов? Вот бы выйти на него, посмотреть в холодные глаза убийцы.
   Маша тоже орудовала не хуже заправского снайпера. Она говорила, что ее кто-то учил, причем распространяться об этом человека почему-то не захотела: из боязни, чувства уважения или из благодарности. Возможных причин – масса. Но ее учитель… Не может ли он оказаться тем самым Балагуром, за которым охотится ведомство Ушакова?
   Я подошел к девушке. Она сидела на пеньке и при свете костра штопала порванную рубашку дяди. Картина идиллическая, если забыть об обстоятельствах, при которых мы познакомились.
   – Не помешаю? – спросил я.
   Девушка пожала плечами:
   – Свет вы мне не застите, в душу не лезете, значит – нет, не помешаете.
   – Насчет души я не уверен, – вздохнул я.
   Девушка отложила заштопанную рубаху в сторону, внимательно на меня посмотрела:
   – Что вам от меня нужно?
   – Расскажи мне о том человеке, который учил тебя стрелять.
   Маша насторожилась:
   – А зачем он вам?
   – Очень нужен по важному делу, – почти не солгал я.
   Девушка замотала головой:
   – Не задавайте мне о нем вопросов, пожалуйста.
   – Почему? – удивился я.
   – Потому что я жить хочу. Он очень страшный человек, поверьте. Забудьте о нем.
   – Не надо бояться, Маша. Я смогу защитить тебя.
   Маша улыбнулась:
   – От него?! Вряд ли. Он убьет вас. Узнает, что это я о нем рассказала, найдет меня и убьет.
   – Я могу поговорить с генерал-аншефом Ушаковым. Если ваш учитель тот, о ком я думаю, Андрей Иванович нам поможет.
   – Быть может, я кажусь вам маленькой дурочкой, но на самом деле я многое повидала. Вам с ним не справиться, барон. Простите.
   Я понял, что сейчас она упрется и не станет ничего говорить, решил дать ей время хорошенько подумать над моим предложением. Уж какую-нибудь программу по защите свидетелей мы с Ушаковым сумеем придумать, так что опасность будет сведена к минимуму. Я пообещал девушке вернуться к разговору утром, сам лег и неожиданно для себя крепко заснул.
   На рассвете выяснилось, что дядя с племянницей ночью спешно собрались и тайком покинули нас. Похоже, Мария и впрямь была напугана возможными последствиями, поэтому предусмотрительно сбежала. Жаль, ниточка, которая вполне могла привести нас к Балагуру, внезапно оборвалась.
   Я заметил, что Карл, обнаружив исчезновение девушки, загрустил. Симпатичная оторва все же запала ему в душу.
   Дорога вывела нас из леса. Оказавшись на открытой местности, все разом повеселели, довольный донельзя Михайлов затянул какую-то песню. Я вслушался и понял, что детским ушам она точно не предназначена, да и женским тоже, правда, сейчас мы больше не были обременены присутствием прекрасного пола.
   – Денег нет, оружия нет, пачпортов нет. Лепота, – закончив петь, грустно протянул Михайлов.
   – Хватит ныть, – оборвал его Чижиков.
   – Рази ж я ною? – встрепенулся Михайлов.
   – Нет, настроение поднимаешь! Еще раз в энтом духе ляпнешь, я тебе по морде насую, – предупредил гренадер.
   – За что?!
   – За все хорошее.
   Михайлов заткнулся и перестал изводить нас нытьем.
   Впереди показалось небольшое селение с корчмой, от которой исходил такой насыщенный аромат готовившейся пищи, что мои хлопцы как по команде сглотнули. Пустые желудки дружно заурчали.
   – Может, продадим одну лошадь? – предложил Михай.
   – Ага, и кто пешком потопает? – ехидно осведомился Чижиков.
   Топать ножками умопомрачительное расстояние не хотелось никому.
   – Если не лошадь, тогда что-нибудь другое продадим, – не сдавался поляк, скорее всего из принципа.
   – Верно, – поддакнул Михайлов. – Нету сил-моченьки муку от голода терпеть.
   – Чево уж тут, – вздохнул Чижиков. – Терпеть надо, пока господин сержант чего-нибудь не придумает.
   Я осмотрел свое потрепанное войско и пришел к выводу, что продать мы можем только самих себя. Ничего ценного при нас не было.
   – Надо к кому-нибудь наняться, – произнес Карл. – Предложим свои услуги в качестве телохранителей.