10—11 июля аэрофотосъемка снова зафиксировала большие пробки на железнодорожных линиях в районе Гомеля, южнее Киева и южнее Черкасс. Возле последних было обнаружено 34 эшелона.
Между тем немецкие бомбардировщики нанесли серию авиаударов по железнодорожным станциям и перегонам в треугольнике Орша – Витебск – Смоленск и в других местах. В частности, были атакованы станции Валдай, Едрово, Любница и Дворец. Сильно пострадала железнодорожная станция Ярцево в 63 км северо-восточнее Смоленска и др.
Результаты налетов фиксировались дальними разведчиками. 12 июля генерал Богач докладывал в Генштаб ОКХ: «Обнаружено усиленное движение эшелонов по объездным путям и пробки на железных дорогах в районе южнее линии Орша – Смоленск. Большие пробки на железных дорогах в районе между Витебском и Смоленском. Отмечена сильная противовоздушная оборона (зенитная артиллерия) в районе Витебска и южнее Витебска, а также юго-западнее и южнее Бердичева».
В это же время была проведена подробная аэрофотосъемка Киева. На основании полученных результатов германское командование убедилось в том, что советские войска не собираются отходить за Днепр. Наоборот, город готовился к упорной круговой обороне, через реку сооружались новые мосты.
7 июля в районе Витебска пропал без вести Bf-110E-3 «8Н+СК» фельдфебеля Виенхольта из 2.(F)/33, которая находилась в подчинении ОКХ[11].
11 июля первую боевую потерю понесла 3-я эскадрилья Aufkl.Gr. 121, действовавшая с румынского аэродрома Бакэу в полосе группы армий «Юг». Один из ее «Юнкерсов» в результате атаки истребителей получил тяжелые повреждения, однако все же смог вернуться на базу. При этом из состава экипажа получил ранение бортстрелок.
12 июля авиагруппы понесли новые потери. В районе Невеля пропал без вести Ju-88D-2 «4N+FH» унтер-офицера Карла Мюллера из l.(F)/22. Самолет-разведчик был сбит МиГ-3 командира звена 19-го иап 39-й истребительной авиадивизии лейтенанта Михаила Антонова. Воздушный бой произошел северо-восточнее озера Лубенское. Патрулируя в районе Гатчины, Антонов и политрук Леонид Сухов обнаружили летевший на высоте 6000 м курсом на Ленинград одиночный Ju-88.
Следует отметить, что МиГ-3 был единственным советским высотным перехватчиком, поэтому представлял наибольшую угрозу для самолетов-развед-чиков, летавших, как правило, на большой высоте.
Набрав высоту, Антонов первым спикировал на противника, вышел в хвост, после чего дал длинную очередь из пулеметов. После чего резко ушел со снижением, чтобы не попасть в зону обстрела бортовых пулеметов. После этого «Юнкере» атаковал Сухов. Однако стрельба не дала результатов.
После этого Мюллер перевел машину в пикирование, чтобы в лежащих ниже облаках скрыться от преследователей. Вскоре МиГ-3 Сухова действительно отстал, а вот Антонов продолжал атаку, периодически паля из всех пулеметов. Однако разведчик продолжал уходить, приближаясь к кромке облаков. Еще несколько секунд – и он мог скрыться в них.
«И тут я решил таранить, – рассказывал после Михаил Антонов. – Расстегнул привязные ремни, направил свою «щучку» на киль немца. А удар при таране был крепенький. Моего «ястребка» подбросило вверх, потом я стал сыпаться на хвост. Очнулся, заработал рулями. Машина слушается замечательно»[12].
Ударом крыла у Ju-88D был сломан киль, и самолет тотчас начал падать. Все четыре члена его экипажа один за другим выпрыгнули на парашютах. После приземления три летчика попали в плен, а бортрадист смог уйти от преследователей и выйти к своим частям. Сам Антонов благополучно приземлился на аэродроме с погнутой лопастью.
В этот же день в районе Бешенковичей в 51 км к западу от Витебска был сильно поврежден и совершил вынужденную посадку на брюхо Do-17P из 2-й эскадрильи Aufkl.Gr.ll. Однако экипаж при этом не пострадал. Еще один «Юнкере» из 122-й группы получил боевые повреждения над Витебском, но сумел благополучно вернуться. Менее удачно сложился боевой вылет Bf-110E-3 «L2+HR» лейтенанта Спрингера из 7-й эскадрильи учебно-боевой эскадры LG2. Подразделение недавно было переброшено на южный участок Восточного фронта, поступив в подчинение командования сухопутных сил. В районе Житомира «Мессершмитт» был сбит, и весь его экипаж пропал без вести[13].
С начала операции эскадрильи дальней разведки безвозвратно потеряли 33 % самолетов Ju-88 и 39 % Bf-110. В это число входили и машины, вернувшиеся с большими повреждениями и разбившиеся в результате аварий и катастроф на своей территории[14].
12—13 июля дальняя разведка зафиксировала большие пробки на железных дорогах южнее Киева, а также движение походных колонн от Гомеля в северном направлении и интенсивное движение по шоссе западнее и восточнее Смоленска. При этом на запад двигались войска, а на восток автомашины с эвакуируемым населением и грузами. Крупные передвижения наблюдались также в районе озера Ильмень.
Было обнаружено реверсивное движение эшелонов на железной дороге Ленинград – Бологое. Один день поезда следовали в северо-западном направлении, второй в обратном. «Необходимо постоянное наблюдение за этим участком железной дороги и нарушение движения ударами с воздуха», – констатировал Гальдер. Участок железной дороги Орша – Смоленск – Витебск был совершенно забит эшелонами, а на станциях участка Киев – Курск наблюдалось большое скопление подвижного состава с промышленным оборудованием и сырьем.
14—15 июля эскадрильи дальней разведки снова предоставили германскому командованию массу интересных сведений. Аэрофотосъемка зафиксировала строительство новых линий обороны южнее Ленинграда (Лужский оборонительный район), в районе Сычевки – Вязьмы, Калинина – Ржева. Местами указанные участки обороны имели глубину до пяти линий (между Вязьмой и Гжатском). Самолеты-разведчики своевременно зафиксировали формирование Советами ударной группировки в районе Горбачев – Сухиничи, которая намеревалась нанести контрудар по правому флангу 2-й танковой группы Гудериана. Также были отмечены большие затруднения в железнодорожных перевозках, вызванные авиаударами на линии Ленинград – Бологое и Смоленск – Москва. Помимо этого экипажи выполнили задание по проверке результатов проведенной накануне бомбардировки мостов через Днепр. Генерал Богач докладывал в Генштаб: «Мосты в Киеве повреждены, наблюдались прямые попадания бомб в мост у Черкасс»[15].
Большая часть вылетов разведчиков проходила без потерь. Но везло все же не всем. 14 июля в районе Смоленска был подбит J11-88D «F6+LH» обер-лейтенанта Реекена из l.(F)/122. Летчики покинули самолет на парашютах над своей территорией.
16 июля 3-я эскадрилья Aufkl.Gr. 121 потеряла Do-215 оберфельдфебеля Курта Фегелбсанда, весь экипаж которого погиб. В тот же день Ju-88B-1 из 4.(F)/14 во время боевого вылета получил повреждения, однако смог благополучно вернуться на аэродром Поставы, расположенный в 190 км севернее Минска. Это была бывшая советская авиабаза, захваченная немцами в первые дни войны. Теперь с нее действовали уже дальние разведчики люфтваффе.
Между тем 16 июля танки Гудериана ворвались в Смоленск. Город, еще недавно находившийся в глубоком тылу, стал ареной боев. Дивизии вермахта приближались к Киеву и Пскову. Бомбардировщики проникали все глубже в тыл, нанося удары по коммуникациям и скоплениям войск. 15 июля были нанесены авиаудары по железнодорожным мостам в Днепропетровске и Запорожье. В связи с этим эскадрильи дальней разведки постепенно меняли места базирования, продвигаясь вслед за наступающими войсками.
17 июля самолеты-разведчики предоставили командованию вермахта аэрофотоснимки Москвы, Бологого и прилегающих районов. В окрестностях последнего были обнаружены базы снабжения сухопутных войск, в том числе артиллерийские парки, склады имущества и т. п. Также сообщалось о движении эшелонов с эвакуируемым имуществом по направлению от Смоленска к Москве. В следующие дни интенсивность воздушной разведки несколько снизилась из-за наступившего резкого ухудшения погоды.
Полеты возобновились 20—21-го числа. На сей раз была выявлена новая оборонительная линия, проходящая от озерного района на Валдайской возвышенности через исток Днепра на Рославль и далее по реке Десне. Кроме того, самолеты-разведчики фиксировали результаты очередных авиаударов по железным дорогам. 23 июля аэрофотосъемка установила, что перед фронтом армий «Юг» части Красной армии отходили, а в районе Смоленска, наоборот, подтягивались к фронту.
Указанные операции не обошлись без потерь.
17 июля Ju-88A «5F+EM» лейтенанта Кроне из 4-й эскадрильи Aufkl.Gr.14 не вернулся из боевого вылета в район Великих Лук. Следующий день прошел без безвозвратных потерь, хотя два «Юнкерса» и получили повреждения в результате атак истребителей. А вот 19-го числа разведка лишилась сразу двух Ju-88A-5, один из которых разбился уже на аэродроме Шиппенбайль в Восточной Пруссии во время аварийной посадки. При этом весь экипаж во главе с командиром 4.(F)/11 гауптманом Ланге погиб. 21 июля в районе Бобруйска, то есть на немецкой территории, упал Ju-88D-2 «8H+DL» унтер-офицера Калхера из 3-й эскадрильи Aufkl.Gr.33. 23 июля в районе города Демидов (92 км западнее Смоленска) советскими истребителями был сбит Do-17P из 2.(F)/11. 3-я эскадрилья этой же группы тоже понесла потерю. В районе поселка Тальное (Черкасская область) пропал без вести Bf-110E-3 «6M+ML» лейтенанта Валлата[16].
На следующий день большие потери понесла 4-я эскадрилья Aufkl.Gr. 14. Из боевых вылетов в район Торопца и Великих Лук не вернулись сразу два Ju-88: 5F+CM лейтенанта Циммерманна и 5F+BM унтер-офицера Вагнера. Таким образом, в течение недели эскадрилья потеряла в указанном районе три самолета. Погибли и пропали без вести 12 членов экипажей. Все это говорило о том, что в районе вокруг Великих Лук была сильная противовоздушная оборона и большое количество истребителей ПВО.
В следующие дни в связи с ухудшением погоды интенсивность дальней разведки снизилась. На несколько дней командование вермахта осталось без «глаз».
27 июля полеты над советским тылом возобновились. На следующий день генерал Богач докладывал: «Обнаружено движение эшелонов из района Рыбинска на Ленинград. Железная дорога в районе Нарва, по-видимому, повреждена. Обнаружена новая строящаяся железная дорога, идущая от Балтийского моря (из-под Ленинграда) в направлении Рыбинска. Строительство железнодорожной насыпи и искусственных сооружений закончено. Полотно еще не уложено… Отмечены большие разрушения на железнодорожной станции Бологое»[17]. Кроме того, самолеты-разведчики зафиксировали строительство укреплений на подступах к эстонским портам, в особенности Таллину, а также вокруг Ораниенбаума. Перед фронтом группы армий «Юг» наблюдалась эвакуация на восток промышленных предприятий.
Между тем в последние дни июля некоторые авиагруппы снова понесли существенные потери. 1-я эскадрилья Aufkl.Gr. 122 с 26-го по 29-е число лишилась трех самолетов, два из которых по боевым причинам и один разбился во время взлета с аэродрома Борисов. В результате к концу месяца в дальнеразведывательной авиации сложилась весьма тяжелая ситуация. На фронте действовало довольно много авиагрупп, но в большинстве из них насчитывалось по три-четыре пригодные для полетов машины. «Численность боеспособных самолетов в разведывательных эскадрильях резко снизилась, – констатировал генерал-оберст Гальдер. – Пополнения нет. Из десяти эскадрилий по меньшей мере шесть придется в полном составе отправить на восстановление»[18].
Данная ситуация показала, что, несмотря на большие успехи, в целом соединения дальней разведки с точки зрения численности, организации и подчинения оказались не вполне готовы к Восточной кампании. Самолеты Ju-88A и особенно Do-17P и Bf-110 не вполне подходили для этих функций. Пополнение же частей новыми Ju-88 модификации «D» шло весьма медленно, не покрывая потери.
Чтобы стабилизировать положение, инспектор разведывательной авиации генерал Богач предложил отобрать эскадрильи у танковых групп и подчинить их напрямую люфтваффе. А затем сделать то же самое и с подразделениями, подчиненными командованию сухопутных войск. Однако Гальдер резко возражал против этого, полагая, что тогда армия лишится необходимых ей рычагов управления авиацией.
Над Москвой…
Между тем немецкие бомбардировщики нанесли серию авиаударов по железнодорожным станциям и перегонам в треугольнике Орша – Витебск – Смоленск и в других местах. В частности, были атакованы станции Валдай, Едрово, Любница и Дворец. Сильно пострадала железнодорожная станция Ярцево в 63 км северо-восточнее Смоленска и др.
Результаты налетов фиксировались дальними разведчиками. 12 июля генерал Богач докладывал в Генштаб ОКХ: «Обнаружено усиленное движение эшелонов по объездным путям и пробки на железных дорогах в районе южнее линии Орша – Смоленск. Большие пробки на железных дорогах в районе между Витебском и Смоленском. Отмечена сильная противовоздушная оборона (зенитная артиллерия) в районе Витебска и южнее Витебска, а также юго-западнее и южнее Бердичева».
В это же время была проведена подробная аэрофотосъемка Киева. На основании полученных результатов германское командование убедилось в том, что советские войска не собираются отходить за Днепр. Наоборот, город готовился к упорной круговой обороне, через реку сооружались новые мосты.
7 июля в районе Витебска пропал без вести Bf-110E-3 «8Н+СК» фельдфебеля Виенхольта из 2.(F)/33, которая находилась в подчинении ОКХ[11].
11 июля первую боевую потерю понесла 3-я эскадрилья Aufkl.Gr. 121, действовавшая с румынского аэродрома Бакэу в полосе группы армий «Юг». Один из ее «Юнкерсов» в результате атаки истребителей получил тяжелые повреждения, однако все же смог вернуться на базу. При этом из состава экипажа получил ранение бортстрелок.
12 июля авиагруппы понесли новые потери. В районе Невеля пропал без вести Ju-88D-2 «4N+FH» унтер-офицера Карла Мюллера из l.(F)/22. Самолет-разведчик был сбит МиГ-3 командира звена 19-го иап 39-й истребительной авиадивизии лейтенанта Михаила Антонова. Воздушный бой произошел северо-восточнее озера Лубенское. Патрулируя в районе Гатчины, Антонов и политрук Леонид Сухов обнаружили летевший на высоте 6000 м курсом на Ленинград одиночный Ju-88.
Следует отметить, что МиГ-3 был единственным советским высотным перехватчиком, поэтому представлял наибольшую угрозу для самолетов-развед-чиков, летавших, как правило, на большой высоте.
Набрав высоту, Антонов первым спикировал на противника, вышел в хвост, после чего дал длинную очередь из пулеметов. После чего резко ушел со снижением, чтобы не попасть в зону обстрела бортовых пулеметов. После этого «Юнкере» атаковал Сухов. Однако стрельба не дала результатов.
После этого Мюллер перевел машину в пикирование, чтобы в лежащих ниже облаках скрыться от преследователей. Вскоре МиГ-3 Сухова действительно отстал, а вот Антонов продолжал атаку, периодически паля из всех пулеметов. Однако разведчик продолжал уходить, приближаясь к кромке облаков. Еще несколько секунд – и он мог скрыться в них.
«И тут я решил таранить, – рассказывал после Михаил Антонов. – Расстегнул привязные ремни, направил свою «щучку» на киль немца. А удар при таране был крепенький. Моего «ястребка» подбросило вверх, потом я стал сыпаться на хвост. Очнулся, заработал рулями. Машина слушается замечательно»[12].
Ударом крыла у Ju-88D был сломан киль, и самолет тотчас начал падать. Все четыре члена его экипажа один за другим выпрыгнули на парашютах. После приземления три летчика попали в плен, а бортрадист смог уйти от преследователей и выйти к своим частям. Сам Антонов благополучно приземлился на аэродроме с погнутой лопастью.
В этот же день в районе Бешенковичей в 51 км к западу от Витебска был сильно поврежден и совершил вынужденную посадку на брюхо Do-17P из 2-й эскадрильи Aufkl.Gr.ll. Однако экипаж при этом не пострадал. Еще один «Юнкере» из 122-й группы получил боевые повреждения над Витебском, но сумел благополучно вернуться. Менее удачно сложился боевой вылет Bf-110E-3 «L2+HR» лейтенанта Спрингера из 7-й эскадрильи учебно-боевой эскадры LG2. Подразделение недавно было переброшено на южный участок Восточного фронта, поступив в подчинение командования сухопутных сил. В районе Житомира «Мессершмитт» был сбит, и весь его экипаж пропал без вести[13].
С начала операции эскадрильи дальней разведки безвозвратно потеряли 33 % самолетов Ju-88 и 39 % Bf-110. В это число входили и машины, вернувшиеся с большими повреждениями и разбившиеся в результате аварий и катастроф на своей территории[14].
12—13 июля дальняя разведка зафиксировала большие пробки на железных дорогах южнее Киева, а также движение походных колонн от Гомеля в северном направлении и интенсивное движение по шоссе западнее и восточнее Смоленска. При этом на запад двигались войска, а на восток автомашины с эвакуируемым населением и грузами. Крупные передвижения наблюдались также в районе озера Ильмень.
Было обнаружено реверсивное движение эшелонов на железной дороге Ленинград – Бологое. Один день поезда следовали в северо-западном направлении, второй в обратном. «Необходимо постоянное наблюдение за этим участком железной дороги и нарушение движения ударами с воздуха», – констатировал Гальдер. Участок железной дороги Орша – Смоленск – Витебск был совершенно забит эшелонами, а на станциях участка Киев – Курск наблюдалось большое скопление подвижного состава с промышленным оборудованием и сырьем.
14—15 июля эскадрильи дальней разведки снова предоставили германскому командованию массу интересных сведений. Аэрофотосъемка зафиксировала строительство новых линий обороны южнее Ленинграда (Лужский оборонительный район), в районе Сычевки – Вязьмы, Калинина – Ржева. Местами указанные участки обороны имели глубину до пяти линий (между Вязьмой и Гжатском). Самолеты-разведчики своевременно зафиксировали формирование Советами ударной группировки в районе Горбачев – Сухиничи, которая намеревалась нанести контрудар по правому флангу 2-й танковой группы Гудериана. Также были отмечены большие затруднения в железнодорожных перевозках, вызванные авиаударами на линии Ленинград – Бологое и Смоленск – Москва. Помимо этого экипажи выполнили задание по проверке результатов проведенной накануне бомбардировки мостов через Днепр. Генерал Богач докладывал в Генштаб: «Мосты в Киеве повреждены, наблюдались прямые попадания бомб в мост у Черкасс»[15].
Большая часть вылетов разведчиков проходила без потерь. Но везло все же не всем. 14 июля в районе Смоленска был подбит J11-88D «F6+LH» обер-лейтенанта Реекена из l.(F)/122. Летчики покинули самолет на парашютах над своей территорией.
16 июля 3-я эскадрилья Aufkl.Gr. 121 потеряла Do-215 оберфельдфебеля Курта Фегелбсанда, весь экипаж которого погиб. В тот же день Ju-88B-1 из 4.(F)/14 во время боевого вылета получил повреждения, однако смог благополучно вернуться на аэродром Поставы, расположенный в 190 км севернее Минска. Это была бывшая советская авиабаза, захваченная немцами в первые дни войны. Теперь с нее действовали уже дальние разведчики люфтваффе.
Между тем 16 июля танки Гудериана ворвались в Смоленск. Город, еще недавно находившийся в глубоком тылу, стал ареной боев. Дивизии вермахта приближались к Киеву и Пскову. Бомбардировщики проникали все глубже в тыл, нанося удары по коммуникациям и скоплениям войск. 15 июля были нанесены авиаудары по железнодорожным мостам в Днепропетровске и Запорожье. В связи с этим эскадрильи дальней разведки постепенно меняли места базирования, продвигаясь вслед за наступающими войсками.
17 июля самолеты-разведчики предоставили командованию вермахта аэрофотоснимки Москвы, Бологого и прилегающих районов. В окрестностях последнего были обнаружены базы снабжения сухопутных войск, в том числе артиллерийские парки, склады имущества и т. п. Также сообщалось о движении эшелонов с эвакуируемым имуществом по направлению от Смоленска к Москве. В следующие дни интенсивность воздушной разведки несколько снизилась из-за наступившего резкого ухудшения погоды.
Полеты возобновились 20—21-го числа. На сей раз была выявлена новая оборонительная линия, проходящая от озерного района на Валдайской возвышенности через исток Днепра на Рославль и далее по реке Десне. Кроме того, самолеты-разведчики фиксировали результаты очередных авиаударов по железным дорогам. 23 июля аэрофотосъемка установила, что перед фронтом армий «Юг» части Красной армии отходили, а в районе Смоленска, наоборот, подтягивались к фронту.
Указанные операции не обошлись без потерь.
17 июля Ju-88A «5F+EM» лейтенанта Кроне из 4-й эскадрильи Aufkl.Gr.14 не вернулся из боевого вылета в район Великих Лук. Следующий день прошел без безвозвратных потерь, хотя два «Юнкерса» и получили повреждения в результате атак истребителей. А вот 19-го числа разведка лишилась сразу двух Ju-88A-5, один из которых разбился уже на аэродроме Шиппенбайль в Восточной Пруссии во время аварийной посадки. При этом весь экипаж во главе с командиром 4.(F)/11 гауптманом Ланге погиб. 21 июля в районе Бобруйска, то есть на немецкой территории, упал Ju-88D-2 «8H+DL» унтер-офицера Калхера из 3-й эскадрильи Aufkl.Gr.33. 23 июля в районе города Демидов (92 км западнее Смоленска) советскими истребителями был сбит Do-17P из 2.(F)/11. 3-я эскадрилья этой же группы тоже понесла потерю. В районе поселка Тальное (Черкасская область) пропал без вести Bf-110E-3 «6M+ML» лейтенанта Валлата[16].
На следующий день большие потери понесла 4-я эскадрилья Aufkl.Gr. 14. Из боевых вылетов в район Торопца и Великих Лук не вернулись сразу два Ju-88: 5F+CM лейтенанта Циммерманна и 5F+BM унтер-офицера Вагнера. Таким образом, в течение недели эскадрилья потеряла в указанном районе три самолета. Погибли и пропали без вести 12 членов экипажей. Все это говорило о том, что в районе вокруг Великих Лук была сильная противовоздушная оборона и большое количество истребителей ПВО.
В следующие дни в связи с ухудшением погоды интенсивность дальней разведки снизилась. На несколько дней командование вермахта осталось без «глаз».
27 июля полеты над советским тылом возобновились. На следующий день генерал Богач докладывал: «Обнаружено движение эшелонов из района Рыбинска на Ленинград. Железная дорога в районе Нарва, по-видимому, повреждена. Обнаружена новая строящаяся железная дорога, идущая от Балтийского моря (из-под Ленинграда) в направлении Рыбинска. Строительство железнодорожной насыпи и искусственных сооружений закончено. Полотно еще не уложено… Отмечены большие разрушения на железнодорожной станции Бологое»[17]. Кроме того, самолеты-разведчики зафиксировали строительство укреплений на подступах к эстонским портам, в особенности Таллину, а также вокруг Ораниенбаума. Перед фронтом группы армий «Юг» наблюдалась эвакуация на восток промышленных предприятий.
Между тем в последние дни июля некоторые авиагруппы снова понесли существенные потери. 1-я эскадрилья Aufkl.Gr. 122 с 26-го по 29-е число лишилась трех самолетов, два из которых по боевым причинам и один разбился во время взлета с аэродрома Борисов. В результате к концу месяца в дальнеразведывательной авиации сложилась весьма тяжелая ситуация. На фронте действовало довольно много авиагрупп, но в большинстве из них насчитывалось по три-четыре пригодные для полетов машины. «Численность боеспособных самолетов в разведывательных эскадрильях резко снизилась, – констатировал генерал-оберст Гальдер. – Пополнения нет. Из десяти эскадрилий по меньшей мере шесть придется в полном составе отправить на восстановление»[18].
Данная ситуация показала, что, несмотря на большие успехи, в целом соединения дальней разведки с точки зрения численности, организации и подчинения оказались не вполне готовы к Восточной кампании. Самолеты Ju-88A и особенно Do-17P и Bf-110 не вполне подходили для этих функций. Пополнение же частей новыми Ju-88 модификации «D» шло весьма медленно, не покрывая потери.
Чтобы стабилизировать положение, инспектор разведывательной авиации генерал Богач предложил отобрать эскадрильи у танковых групп и подчинить их напрямую люфтваффе. А затем сделать то же самое и с подразделениями, подчиненными командованию сухопутных войск. Однако Гальдер резко возражал против этого, полагая, что тогда армия лишится необходимых ей рычагов управления авиацией.
Над Москвой…
С первых дней войны против СССР самолеты дальней разведки люфтваффе устремились к Москве. Город являлся не только административнополитическим центром страны, но крупнейшим промышленным и транспортным узлом. Поэтому интерес к нему со стороны разведки был вполне понятен. Экипажам ставились различные задачи, в том числе выявление зенитных батарей, аэрофотосъемка промышленных предприятий, вокзалов и административных зданий. Причем обычные эскадрильи дальней разведки «конкурировали» с подчинявшейся непосредственно Главному командованию люфтваффе группой Ровеля. В дальнейшем и те и другие продолжали регулярно летать к советской столице.
Вскоре командование люфтваффе начало готовить налеты на Москву, для чего требовались подробные и качественные снимки города и прилегающей территории.
Первоначально разведывательные рейды проходили без потерь, причем зачастую советские посты ВНОС вообще не замечали идущие на большой высоте одиночные самолеты. Так продолжалось до 2 июля, когда из вылета к Москве не вернулся Ju-88A-1 «F6+NH» лейтенанта Вальдемара Люча из 1-й эскадрильи дальней разведки Aufkl.Gr. 122. Правда, нет сведений, что он был сбит именно средствами ПВО. Сам же 22-летний Люч вместе с экипажем затем сумел перейти линию фронта и выйти в расположение немецких частей.
4 июля в районе Москвы снова появился разведывательный «Юнкере». На перехват были подняты истребители 6-го иак ПВО, но перехватить противника они не смогли.
8 июля разведчик Ju-88 на высоте 6000–7000 м проследовал по маршруту Вязьма – Гжатск – Можайск – Кубинка. Затем «Юнкере» прошел прямо над центром столицы и повернул на северо-запад. На его перехват с различных аэродромов были подняты 19 истребителей, в том числе несколько МиГ-3 и ЛаГГ-3.
Однако ни один из пилотов не смог не только атаковать, но и обнаружить противника. Все это происходило из-за плохой системы оповещения, многие наблюдатели постов ВНОС не могли своевременно определить тип и направление полета противника, передавали неверные и запоздалые данные.
Не случайно именно 8 июля командующий Московской зоной ПВО генерал-майор М.С. Громадин издал специальную инструкцию «О работе постов ВНОС», которая требовала от наблюдателей не только своевременно обнаруживать самолеты противника, но и определять их число, курс полета и тип, после чего оперативно сообщать эти данные на Главный пост ВНОС и командные пункты авиаполков 6-го авиакорпуса ПВО. Затем во второй половине июля было дополнительно развернуто свыше 700 наблюдательных постов.
Впрочем, дело было не только в наблюдателях. Проведенная в июле 1941 г. проверка готовности частей 1-го корпуса ПВО, защищавшего столицу, выявила множество недостатков: истребители медленно взлетали по боевой тревоге, не проводились учебные стрельбы, связь работала кое-как. Да и надежность «перехватчиков» оставляла желать лучшего. ЛаГГ-3 был машиной неотработанной, поставлялся с заводов с огромным количеством брака. Следствием последнего были бесконечные поломки: самопроизвольное складывание шасси, срыв фонаря кабины, самораскрутка винта, ненадежная работа мотора, перегрев воды в радиаторе и т. д. На высоких скоростях самолет сильно вибрировал. МиГи же, кроме прочих недостатков, отличались еще и высокой пожароопасностью.
9 июля Государственный Комитет Обороны принял постановление № 77сс «О противовоздушной обороне Москвы». В нем, кроме всего прочего, было приказано довести численность истребителей ПВО столицы до 21 полка общей численностью около тысячи самолетов!
12 июля летчики 126-го иап ПВО заявили о том, что сбили на подступах к Москве «два Ю-88». Другие подразделения также неоднократно заявляли о воздушных победах. Однако в ходе облета «мест падений», проведенного 15 июля заместителем начальника штаба 6-го иак полковником H.A. Кобяшовым, был обнаружен только один сбитый немецкий самолет, да и то не разведчик, а бомбардировщик Do-17 из III./KG3 «Блиц», сбитый не на «подступах к Москве», а в районе Дорогобужа, в Смоленской области, в 300 км к юго-западу от столицы. Причем экипажа на месте не оказалось. Попутно выяснилось, что доблестные защитники московского неба сбили ДБ-3 из 40-й дивизии ДБА и ТБ-3 из 3-го тбап.
Вскоре командование люфтваффе начало готовить налеты на Москву, для чего требовались подробные и качественные снимки города и прилегающей территории.
Первоначально разведывательные рейды проходили без потерь, причем зачастую советские посты ВНОС вообще не замечали идущие на большой высоте одиночные самолеты. Так продолжалось до 2 июля, когда из вылета к Москве не вернулся Ju-88A-1 «F6+NH» лейтенанта Вальдемара Люча из 1-й эскадрильи дальней разведки Aufkl.Gr. 122. Правда, нет сведений, что он был сбит именно средствами ПВО. Сам же 22-летний Люч вместе с экипажем затем сумел перейти линию фронта и выйти в расположение немецких частей.
4 июля в районе Москвы снова появился разведывательный «Юнкере». На перехват были подняты истребители 6-го иак ПВО, но перехватить противника они не смогли.
8 июля разведчик Ju-88 на высоте 6000–7000 м проследовал по маршруту Вязьма – Гжатск – Можайск – Кубинка. Затем «Юнкере» прошел прямо над центром столицы и повернул на северо-запад. На его перехват с различных аэродромов были подняты 19 истребителей, в том числе несколько МиГ-3 и ЛаГГ-3.
Однако ни один из пилотов не смог не только атаковать, но и обнаружить противника. Все это происходило из-за плохой системы оповещения, многие наблюдатели постов ВНОС не могли своевременно определить тип и направление полета противника, передавали неверные и запоздалые данные.
Не случайно именно 8 июля командующий Московской зоной ПВО генерал-майор М.С. Громадин издал специальную инструкцию «О работе постов ВНОС», которая требовала от наблюдателей не только своевременно обнаруживать самолеты противника, но и определять их число, курс полета и тип, после чего оперативно сообщать эти данные на Главный пост ВНОС и командные пункты авиаполков 6-го авиакорпуса ПВО. Затем во второй половине июля было дополнительно развернуто свыше 700 наблюдательных постов.
Впрочем, дело было не только в наблюдателях. Проведенная в июле 1941 г. проверка готовности частей 1-го корпуса ПВО, защищавшего столицу, выявила множество недостатков: истребители медленно взлетали по боевой тревоге, не проводились учебные стрельбы, связь работала кое-как. Да и надежность «перехватчиков» оставляла желать лучшего. ЛаГГ-3 был машиной неотработанной, поставлялся с заводов с огромным количеством брака. Следствием последнего были бесконечные поломки: самопроизвольное складывание шасси, срыв фонаря кабины, самораскрутка винта, ненадежная работа мотора, перегрев воды в радиаторе и т. д. На высоких скоростях самолет сильно вибрировал. МиГи же, кроме прочих недостатков, отличались еще и высокой пожароопасностью.
9 июля Государственный Комитет Обороны принял постановление № 77сс «О противовоздушной обороне Москвы». В нем, кроме всего прочего, было приказано довести численность истребителей ПВО столицы до 21 полка общей численностью около тысячи самолетов!
12 июля летчики 126-го иап ПВО заявили о том, что сбили на подступах к Москве «два Ю-88». Другие подразделения также неоднократно заявляли о воздушных победах. Однако в ходе облета «мест падений», проведенного 15 июля заместителем начальника штаба 6-го иак полковником H.A. Кобяшовым, был обнаружен только один сбитый немецкий самолет, да и то не разведчик, а бомбардировщик Do-17 из III./KG3 «Блиц», сбитый не на «подступах к Москве», а в районе Дорогобужа, в Смоленской области, в 300 км к юго-западу от столицы. Причем экипажа на месте не оказалось. Попутно выяснилось, что доблестные защитники московского неба сбили ДБ-3 из 40-й дивизии ДБА и ТБ-3 из 3-го тбап.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента