Страница:
Эру Венц ходил на «Аспере» год, с того момента, как вышел из стен Каструм Аетас свежеиспеченным армейским офицером, и он знал турригер отлично, от носового аплюстра до выброшенных далеко назад гравитационных капканов, предназначенных для стабилизации курса.
Он разбирался в том, как действует кристаллическая вероятностная решетка двигателя-ремуса, сколько энергии требует инфоцентраль и какими ремонтными ресурсами брони обладает корабль.
Энхо нравилось быть здесь, ощущать себя частью громадного, почти живого, пусть и неразумного существа, направляемого из неимоверной дали волей, намного превосходящей человеческую. Порой вроде бы в обычные, рутинные моменты его сердце пронзал благоговейный трепет, осознание того, что он, скромный декурион, исполняет приказы самой Божественной Плоти, является ее дланью!
В такие моменты он забывал об оставшейся на Монтисе родне, о ждущей там же Летиции…
«Так, что там с подачей обратного сигнала?» – поинтересовался Прото, вторгаясь в мысли Энхо.
«Порядок, – отозвался тот. – Но сейчас гляну еще раз».
Весь персонал, что обслуживает третью башню главного калибра, способную в минуту испепелить небольшой астероид, состоит из семи человек – четверо настройщиков из навтов, двое офицеров и командир.
И всего на «Аспере» наберется едва ли полторы сотни экипажа, большую часть его объема занимают разнообразные устройства – чтобы скользить через обычный космос и при этом не теряться в безбрежном пространстве, чтобы находить даже замаскировавшегося врага и уничтожать его, чтобы самим не быть такой уж легкой целью.
Энхо запустил анасим обратного сигнала, отправил полученные данные Прото…
…протестировал выводящую шахту, чистоту ее внутреннего покрытия…
…оценил готовность боезапаса, каждого заряда…
Все это он делал одновременно, ощущая себя бестелесным пауком или скорее осьминогом с множеством щупалец, на кончике каждого из которых находится рука с дюжиной пальцев, и любым из них можно шевелить, сгибать и разгибать, тыкать, куда нужно…
«Вот они», – сказал Прото, и только тут Энхо заметил, что в координатной сетке появились метки врага.
Урги как бы падали на инсулу АХ-27 сверху и намеревались, похоже, атаковать обитаемую планету: пять групп по три тяжелых декуррера, отнесенных пока к классу «Торнадо», хотя это все условно, с чем они имеют дело, станет ясно только в момент столкновения.
Надо еще учитывать пенетраторы, видимые, только когда они начинают лупить по тебе в упор.
Пока у врага слишком мало сил, чтобы тревожиться.
Но кто сказал, что это все?
И почему это не может оказаться отвлекающим ударом, а основной нанесут с другой стороны?
Энхо не мог проникнуть в мысли легата, находившегося на «Фидесе», но, судя по тому, куда и как двигался «Аспер» и вообще их когорта, именно им предстояло вступить в бой, причем довольно скоро – через час-полтора.
Мимо турригера скользнул дальний разведчик типа «Акула», а через мгновение исчез, растворился без следа – пошел навстречу врагу, задействовав все генераторы виртуальности и ноль-машины. Позицию чуть в стороне, как положено по всем канонам, заняла либурна прикрытия «Харибда», на палубах которого ждут своего часа десятки истребителей типа «Молния-22».
«Не отвлекаться, во имя всех имен Старого Тела! – напомнил о себе Прото. – Доклад через десять минут!»
Отчеты из башен уйдут к командиру боевой системы два, а тот доложит гортатору. Не пройдет и получаса, как огромный боевой механизм по имени «Аспер» окажется готов к бою.
Десять минут Энхо работал в бешеном темпе, а затем ему выпала небольшая передышка. В ожидании приказов осталось следить за начальной фазой космического боя, что похожа на балет лунатиков – метки в координатной сетке смещаются, ползут с обманчивой неторопливостью, корабли меняют курс и скорость, выбирая позицию…
Но зато когда сойдутся на расстояние удара, время будет измеряться пикосекундами.
«Что, поджилки трясутся?» – спросил Тильгер, второй офицер башни.
Он выслужился из навтов, нижних чинов, в армии провел столько лет, что о родной планете, заштатном мирке по имени Сагиетас, даже не вспоминал и о возвращении на родину не помышлял.
И в отличие от Энхо он побывал не в одном сражении.
«Немного, да сохранит нас Превознесенный», – признался эру Венц.
Неделю назад они уже столкнулись с ургами, но там все ограничилось тем, что отогнали разведчиков и главный калибр в дело так и не пошел. Именно сегодня, если враг не отвернет, станет ясно, чего на самом деле стоит декурион-артиллерист, имеющий за плечами подготовку и модификацию в Каструм Аетас, но при этом совершенно «зеленый», ни разу не обстрелянный…
Энхо слышал, что порой новички ломались.
Но он знал, что такого с ним произойти не может – он не посрамит ни наставников, ни предков, среди которых военным был каждый второй, а деяния отдельных эру Венцев оказались вписаны в исторические книги.
И все равно он волновался, думал, как покажет себя…
«Это ничего, – сказал Тильгер. – Если обосрешься, никто этого не заметит, завопишь от страха, никто не услышит, главное, делай, что должен, выполняй приказы четко, и все будет…»
Он осекся, и через мгновение Энхо понял отчего.
Меток вражеских кораблей стало больше, гораздо больше – еще десять предположительно тяжелых декурреров и два арбитрора «Цунами», которым турригер первого класса уступает в размере чуть ли не в три раза.
Да, теперь урги точно не отступят.
«Болтаете? – вмешался в разговор Прото. – Доклад принят, так что трепитесь на здоровье…»
Тильгер о чем-то спросил командира, тот ответил, но Энхо не слушал, он пытался понять, что сделает легат теперь, когда силы сравнялись – продолжит атаку или отведет корабли, займет выжидательную позицию?
Но нет, флагман не изменил скорости, а резервные когорты пошли быстрее…
Надо взять в клещи и уничтожить передовой отряд ургов, пока не подошли остальные.
«Боевая готовность – десять минут! – объявил Прото. – Накачка пошла!»
Энхо ощутил укол в копчик, затем еще один, в предплечье – анасимы и механика готовы к схватке, и теперь аппаратура карталлуса сделает так, чтобы заключенный в плоть мозг стал максимально эффективным.
В кровь впрыснут коктейль из стимуляторов и питательных веществ.
Часть органов насильственно «отключат», чтобы они не помешали, не отвлекли офицера в критический момент.
Организм полного человека не вынес бы такого насилия, он умер бы от отравления, но особые импланты и годы, проведенные в Каструм Аетас, подготовили Энхо к подобным нагрузкам.
Сердце остановилось, но затем начало биться вновь…
Печень болезненно запульсировала, судороги прошли по ногам…
Желудок сократился, в кишках возникла резкая боль, атраментум на мгновение показался очень горячим, но тут же стал обычным…
«Готов, эру Венц?» – спросил Прото.
«Готов», – ответил Энхо: голова была холодной и ясной, информационное зрение обострилось, а эмоции слегка пригасли, не до конца, но в достаточной степени, чтобы на них не отвлекаться.
«Тогда начали, во имя всех имен Старого Тела! Вперед!»
«Помилуй нас, Божественный Дух!» – буркнул Тильгер.
Первой в дело вступила ракетная башня, расположенная в носу турригера, и толчки, отдавшиеся по корпусу корабля, Энхо почувствовал, несмотря на атраментум. Заработали двигатели сложных и огромных, способных маскироваться и подкрадываться, преодолевать огромные расстояния «снарядов».
Станет большой удачей, если хотя бы один достигнет цели.
Такая ракета разорвет на части тяжелый декуррер и может вывести из боя даже арбитрор класса «Цунами».
Их когорта оказалась на фланге атакующей чаши, и «Харибда» подошла ближе, готовая выпустить истребители, вплотную придвинулась либурна-постановщик помех «Калиго-12», похожая на исполинское блюдце из металла.
«Залп! Координаты пошли!» – скомандовал Прото, и Энхо стало не до того, чтобы глазеть по сторонам.
Он делал свое дело, потоки сведений текли через его голову, не смешиваясь и не пересекаясь. Одновременно декурион чувствовал, как оживает ствол главного калибра, предназначенный с чудовищной скоростью метать сгустки энергии, виртуальные до того момента, пока они не попадут в цель.
Легкое гудение – заработал накопитель… поднялся распределитель.
Вспышка раз, два, три – выстрел…
Несколько секунд на перезарядку, и можно бросить взгляд на координатную сетку: урги рядом, в пределах астрономической единицы три «Торнадо», и нечто незнакомое, аналогичное по энерговооруженности… чужие снаряды мчатся навстречу, их атакуют истребители, короткие вспышки со всех сторон…
Новый выстрел, инфоцентраль сбоит, координатная сетка плывет.
Еще один, и еще.
Удар, пришедший изнутри, мешанина цветных вспышек перед глазами – по ним попали, и анасимы корабля повреждены, но через мгновение все восстанавливается, зато метка одного из декурреров исчезла.
И похоже, как раз того, по которому они стреляли!
«Не спать!» – рявкает Прото, и Энхо делает то, что должен, и ему почти не страшно.
Хотя «Калиго-12» превратился в груду обломков и подбитые истребители кувыркаются вокруг, а к «Асперу» упорно стремятся чужие ракеты, пенетраторы рядом, и многослойная броня пробита в десятке мест…
Новый выстрел!
Еще один…
А потом Энхо осознал, что жив, хотя и трясется от слабости, корабли ургов удаляются, а их турригер понемногу тормозит, и только скоростные целеры мчатся вслед за торопящимся уйти в перлаборацию врагом, что опасности больше нет, разве что сдохнуть от голода.
За каких-то полчаса его организм сжег чудовищное количество калорий.
«Нормально, – сказал Прото. – Повреждения по кораблю в норме, погибших двое. Отбой боевого режима через пять минут».
Их башня не пострадала, осколок пропахал боковину одного из стабилизаторов, но даже не дошел до внутреннего слоя брони.
«Эй, ты как?» – спросил Тильгер.
«Нормально», – отозвался эру Венц.
Пять минут прошло, и заработали насосы, откачивая жидкость из карталлуса. Кашляя, Энхо толкнул дверь, на дрожащих ногах выбрался в кубрик и обнаружил перед собой улыбающегося Арвинда.
Тот держал большую чашу из темного металла, а вокруг толпились младшие офицеры – в комбинезонах и шлемах, с потеками атраментума на лицах, изнуренные, но довольные.
– Это что, во славу Превознесенного? – спросил Энхо.
– У тебя сегодня состоялся первый бой, – сказал Арвинд, кровожадно ухмыляясь. – Кто его пережил, пощупал Галактику за вымя, глотает вакуум.
– Что там? – Эру Венц осторожно принял чашу, ощутив, какие холодные у навигатора пальцы.
Внутри обнаружилось нечто жидкое, темное и мутное.
– Вакуум, – ухмылки на физиономиях сослуживцев были ехидные. – Пей.
Энхо поколебался мгновение, затем отхлебнул, и ему показалось, что по затылку ударили молотком.
Двери, через которые он только что прошел, бесшумно захлопнулись, и вокруг сгустился полный мрак. Возникло желание отключить зрение, отдать бразды правления другим органам чувств – он это умел, накатило бешенство, всегда возникавшее, когда он ощущал себя беспомощным, рука сама потянулась к висевшему на поясе виброклинку… выхватить, ударить на звук, на дуновение воздуха.
Но нет, не за этим он сюда явился… и Вальгорн с трудом, но сдержался.
Зажегся свет, такой тусклый, что глаза приспособились мгновенно, и он обнаружил себя в овальном помещении с высоким потолком.
– Хм?.. – мурлыкнул Вальгорн.
У завешенных гобеленами стен стояло четверо в ипсе-плащах, еще один расположился в центре, прямо напротив гостя – подобное одеяние не только скрывает внешность, оно еще искажает голос, поглощает запахи, скрадывает движения, убирая все признаки, по каким можно узнать человека.
Вальгорн мог только догадываться, с кем будет разговаривать.
Этого приглашения, встречи с людьми, у которых те же интересы, что и у него, он ждал пять лет, с того самого дня, как вступил на землю Монтиса и оказался под свирепым взглядом дядюшки, владыки Империума…
Ведь не может быть так, чтобы всех устраивала нынешняя Божественная Плоть!
Невероятно, чтобы никто не хотел появления в Некроурбисе новой гробницы!
Он сам, отпрыск правящей фамилии, лишь чудом уцелел два десятилетия назад, когда только занявший Мерцающий престол Нервейг приказал убить всех своих родичей, а кое-кого прикончил и сам. Мать Вальгорна, который был тогда мальчишкой, оказалась на Волюнтасе, среди варваров, и предпочла лишиться всего – статуса, состояния, даже гражданства, лишь бы выжить самой и сохранить сына.
Ей это удалось, и когда посланцы Божественной Плоти через пятнадцать лет нашли его двоюродного племянника, то гнев правителя Империума остыл, так что тот простил беглецов и позволил вернуться ко двору.
Вальгорн, явившийся из небытия, угодил в гадючью яму интриг, что всегда плетутся вокруг престола. И он сумел выжить, не обзавестись слишком большим количеством врагов, а кое-кого из них устранил… и заинтересовал тех, кто не против сменить хозяина Мерцающего трона.
«Приглашение» он получил три дня назад, со всеми возможными предосторожностями, но так наглядно, что сомнений не осталось – его потенциальные союзники обладают достаточной силой…
Вот только узнать бы, кто они!
Вальгорн заподозрил бы ловушку дядюшки, если бы за эти пять лет не изучил хорошенько его натуру. Если бы владыка Империума решил, что племянник его предал, он бы просто приказал его отравить, послал к нему одного из своих гомункулов-ликторов или устроил бы показательную казнь.
Хитрости и капканы – не в стиле Божественной Плоти, но зато в духе его фемины, так что лучше быть настороже.
– Мир тебе, принцепс, – невнятным, вибрирующим голосом произнес человек, стоявший в центре комнаты – только и понятно, что он низкорослый, а так даже не разобрать, мужчина или женщина.
И отчего-то возникает ощущение, что под плащом прячется хищная птица, сложившая крылья за спиной.
Использовано старое приветствие, явившееся из тех времен, когда Империум только создавался и титул Вальгорна, формально высокий, какой-либо власти не давал.
И то и другое – знак для того, кто может его уловить.
– Мир и тебе, незнакомец, – ответил Вальгорн, опуская ладонь на рукоять виброклинка.
Тоже знак.
Они должны понимать, что он им не особенно доверяет, и обязаны знать, насколько он опасен – на Волюнтасе пришлось нелегко, и он не зря провел двенадцать лет в Скола Анимус.
– Зачем прибыл ты к нам? – прошелестел человек в центре комнаты.
– Хороший вопрос, – Вальгорн усмехнулся. – Моя воля требует достойного приложения.
– Все чувствующее страдает во мне и находится в темнице: но моя воля всегда приходит ко мне, как освободительница и вестница радости, – сказал человек, цитируя одно из самых известных мест «Книги Заратустры», священного текста люциферитов. – Ты ищешь помощи?
Вальгорн насторожился – это учение хоть и не находилось вне закона в Империуме, но считалось еретическим, и его последователи большей частью встречались на диких, окраинных мирах или вовсе за границей, на варварских планетах вроде Волюнтаса…
Это тоже намек? Или?..
– В той же степени, что и вы, – проговорил он. – Способны ли мы стать союзниками?
– Сложный вопрос, и ответ на него ты сможешь отыскать в глубине собственной души.
Вальгорн ощутил раздражение – он был готов к игре словами, но не собирался тратить на нее слишком много времени. Захотелось шагнуть вперед, сорвать ипсе-плащ, посмотреть в лицо тому, кто стоит напротив, и если это подсыл «любимой» тетушки, то вонзить ему в брюхо виброклинок.
– Кто вы такие? – прорычал принцепс, чувствуя, как сужаются глаза и горячая волна проходит по лицу.
Мастера Скола Анимус научили его доверять чувствам, следовать им, использовать их как перила на скользких мостках жизни, и это варварское, не признанное среди граждан Империума учение не раз помогло Вальгорну выжить там, где погиб бы обычный человек или даже напичканный имплантами полумужчина…
Но сейчас – он ощущал это – полагаться на себя было слишком опасно.
– О, это знание ослабит нас и ослабит тебя, – ответил человек в центре комнаты. – Удовольствуйся тем, что мы готовы выступить на твоей стороне и сделать так, что ты окажешься на Мерцающем троне, а твой дядя и вся его семья отправятся на Обратную Сторону.
Это прозвучало даже слишком откровенно, на взгляд Вальгорна.
– Хм… ну да… – пробормотал он, гадая, с кем свела его судьба – с еретиками среди служителей Божественной Плоти, фрондой из высших офицеров или недовольными патрициями из старых родов?
Или с кем-то еще, ему неведомым?..
Не зря же прозвучала цитата из «Книги Заратустры»…
– Слова бессмысленны, в ход идут только дела, – сказал человек в центре комнаты. – Мы посмотрели на тебя, лишенного оболочки из статуса и обычной защиты, и остались довольны, но, чтобы окончательно убедиться в том, что ты тот, кто нам нужен, нам требуется твоя кровь и твое семя.
– Что? – Вальгорн отступил на шаг, удивление заглушило в его душе гнев и недоверие.
– Твое семя и твоя кровь, не простая, а кровь ангелов, что должна течь в жилах Божественной Плоти.
Это выглядело странно, такого принцепс не ожидал, но колебался он всего мгновение.
– Вот моя кровь. – Вальгорн вытащил из ножен виброклинок, бросивший на стены голубоватые отблески, и медленно провел лезвием по ладони так, что набухла темно-вишневая полоска.
– Благодарим. – Человек в центре повел рукой, и двое из стоявших у стен сбросили ипсе-плащи.
Красивые женские лица, затянутые в черное идеальные фигуры, матовая кожа, бледные губы, пустые глаза и белесые волосы – гомункулы, недочеловеки, как их только допустили сюда?!
Вальгорн раздул ноздри и брезгливо вздрогнул, когда одна из девушек прикоснулась к его ладони. Крошечный приборчик-анализатор «слизал» кровь розовым «язычком» и через мгновение издал тонкий писк.
– Все, как и должно, – проговорил стоявший в центре. – Теперь семя.
– Что, прямо здесь? – спросил принцепс, глядя на второго гомункула, что опустился перед ним на колени.
– Ничего, тот, кто стремится к власти, должен отбросить стеснение и забыть о брезгливости. Когда тебя подведут к Мерцающему трону и предложат сесть на него, ты же не спросишь: «Что, прямо здесь?»
Вальгорн дернулся от гнева, но стерпел – ради того, чтобы стать Божественной Плотью, можно вынести и не такое, и кто сказал, что союзников после победы нужно оставить в живых?
Он поднял голову, чтобы не видеть девушку-гомункула, и стиснул рукоять виброклинка.
Пальцы у нее оказались холодными, а вот губы – теплыми и очень умелыми. Негромко щелкнула застежка на брюках, и принцепс задышал чаще – его плоть, плоть здорового и сильного мужчины отреагировала на прикосновения так, как и должна была.
Он вздрогнул, а девушка поднялась с колен и невозмутимо сплюнула во второй анализатор. Лицо ее не изменилось, глаза остались пустыми и равнодушными, точно у огромной куклы.
Хотя в чем-то она и была не более чем куклой…
– Порядок, – сказал человек, стоявший в центре. – Ты есть тот, кто ты есть, – Вальгорн, отпрыск Менровии и Триллия, внук…
– Я знаю собственную родословную до Антея Основателя, создавшего поселение на Монтисе, – перебил его застегнувший брюки принцепс и указал на гомункулов: – Они выполнили свою роль?
– Да…
Виброклинок полыхнул голубым огнем, метнулся подобно молнии, Вальгорн шагнул вперед и тут же вернулся на место. Убрал оружие в ножны, и мигом позже на пол мягко рухнули два тела – обе девушки умерли мгновенно, пробитые острейшим лезвием сердца́ остановились.
По серым плитам потекла кровь, алая, похожая на человеческую.
Никто из людей в ипсе-плащах не шевельнулся, не издал ни звука.
– Ничего себе… ты хотел показать свою силу? – невозмутимо спросил тот, кто находился в центре.
– Хм, не только, – мурлыкнул Вальгорн, испытывая удовольствие хищника, вонзившего когти в жертву.
Человекоподобные твари касались его плоти, его сокровенных жидкостей и должны были умереть… Кроме того, он ощущал гнев, отвращение и ярость, и эти чувства нужно выбросить из себя, чтобы они не отравили дух и не разрушили душу…
Так будущего принцепса учили в Скола Анимус.
– Что дальше? – спросил он.
– Дальше мы запустим наш план в дело, он давно готов, – отозвался собеседник. – Ты жди сигнала и будь наготове.
Вальгорн криво улыбнулся – понятное дело, отпрыск Менровии и Триллия, потомок Антея Основателя, выросший на варварской планете и поэтому тупой, нужен им как марионетка, чтобы в нужный момент усадить ее на Мерцающий трон.
Ничего, пусть тешат себя иллюзиями, время разрушить их придет позже.
А пока он понемногу начнет собственную игру.
– Я буду, – сказал Вальгорн. – Но мне нужен залог, знак того, что пути назад нет.
– И какой же?
– Покажи мне лицо.
Стоявший в центре помещения человек поколебался мгновение, а затем осторожно снял капюшон ипсе-плаща.
Вальгорн моргнул, затем еще раз, пытаясь вместить в себя мысль, что его собеседник…
Да, у их заговора есть шансы.
– Иди с миром, принцепс, – капюшон вернулся на место. – Мы еще увидимся.
В этом Вальгорн не сомневался.
Глава 2
Большой зал с огромными окнами, через которые видно темно-синее небо и изумрудные кроны деревьев, многочисленные двери, скользкий пол, где можно отыскать свое отражение и отражения находящихся рядом людей. Сладкая вонь дезинфекционного раствора, чужие, незнакомые звуки со всех сторон, неприятный на вкус, другой воздух, вызывающий першение в горле…
Ларс вот уже около часа находился на Монтисе.
Но все, что удалось увидеть – кусок эмпориума, и это помещение, куда их привели прямиком с транснависа. Сам перелет в памяти почти не отложился, зафиксировалось только ощущение мерзкой тошноты, скрутившее его дважды, во время взлета и посадки.
А в остальном было скучно и тоскливо, хотелось вернуться домой…
За «избранными» присматривали все время, и если не сам отец Марк, то один из его послушников. Они все как на подбор выглядели мрачными, огромными и суровыми, разговаривать отказывались, да еще и следили, чтобы подопечные не впадали в грех празднословия.
Индри, высокий горожанин из патрицианской семьи, чем-то возмутился, после чего мигом схлопотал епитимью в виде тысячи молитв, и большую часть перелета простоял на коленях, бормоча воззвания к Божественной Плоти.
Унцала, рыженькая девушка, продолжала поглядывать на Ларса, но он не обращал на нее внимания.
Не то время и не то место, чтобы разводить шашни.
Едва они вступили на Монтис, Унцалу вновь затрясло от страха, а полярника Рати скрутил приступ удушья. Отец Марк не обратил на это внимания и, оставив «избранных» на послушников, исчез в неизвестном направлении.
– Когда же все это закончится? – прошептала стоявшая рядом с Ларсом черненькая девица, чьего имени он так и не узнал.
Она не назвалась, а никто не спросил.
– Скоро, ох скоро, да помилует нас Божественная Плоть, – пробормотал Индри, с опаской покосившись на послушников.
Одна из дверей открылась, и в зал величаво вплыл толстый жрец с третьим глазом посреди лба. За ним показались подобострастно семенивший отец Марк и несколько мужчин в бурых комбинезонах.
Толстяк подошел ближе, и стало видно, что лицо у него все в складках и пятнах, губы брезгливо изогнуты, а на темно-синей сутане вышиты контуры ощетинившихся молниями золотых облаков.
– Так, – сказал он, останавливаясь и упирая руки в бока. – Откуда на этой неделе?
– С Аллювии, могущественный отец, – отозвался Марк.
Унцала задрожала сильнее, Индри на всякий случай поклонился.
«На этой неделе? – подумал Ларс. – Дюжина избранных каждые семь дней, причем всегда с разных планет? Да, миров в Империуме не перечесть, но для чего его хозяину такая прорва народа?»
– Вот как? – вяло удивился толстяк. – Давай отмечусь…
Пухлая кисть, чьи пальцы украшало множество ипсе-перстней, соприкоснулась с рукой отца Марка, где блестело единственное кольцо из металла, и Ларс понял, что произошла передача сведений о том, что «избранные» с Аллювии прибыли по назначению.
– Пятеро первой категории, – сказал жрец с облаками на сутане. – Очень хорошо. Следуйте за мной, дети мои.
Унцала всхлипнула.
– Да пребудет над вами благоволение повелителя нашего, – с улыбкой сказал Марк. – Завидую тем, кто увидит его во всей славе.
– Благословите на прощание, могущественный отец… спасибо… до свидания, – понеслось с разных сторон.
Он разбирался в том, как действует кристаллическая вероятностная решетка двигателя-ремуса, сколько энергии требует инфоцентраль и какими ремонтными ресурсами брони обладает корабль.
Энхо нравилось быть здесь, ощущать себя частью громадного, почти живого, пусть и неразумного существа, направляемого из неимоверной дали волей, намного превосходящей человеческую. Порой вроде бы в обычные, рутинные моменты его сердце пронзал благоговейный трепет, осознание того, что он, скромный декурион, исполняет приказы самой Божественной Плоти, является ее дланью!
В такие моменты он забывал об оставшейся на Монтисе родне, о ждущей там же Летиции…
«Так, что там с подачей обратного сигнала?» – поинтересовался Прото, вторгаясь в мысли Энхо.
«Порядок, – отозвался тот. – Но сейчас гляну еще раз».
Весь персонал, что обслуживает третью башню главного калибра, способную в минуту испепелить небольшой астероид, состоит из семи человек – четверо настройщиков из навтов, двое офицеров и командир.
И всего на «Аспере» наберется едва ли полторы сотни экипажа, большую часть его объема занимают разнообразные устройства – чтобы скользить через обычный космос и при этом не теряться в безбрежном пространстве, чтобы находить даже замаскировавшегося врага и уничтожать его, чтобы самим не быть такой уж легкой целью.
Энхо запустил анасим обратного сигнала, отправил полученные данные Прото…
…протестировал выводящую шахту, чистоту ее внутреннего покрытия…
…оценил готовность боезапаса, каждого заряда…
Все это он делал одновременно, ощущая себя бестелесным пауком или скорее осьминогом с множеством щупалец, на кончике каждого из которых находится рука с дюжиной пальцев, и любым из них можно шевелить, сгибать и разгибать, тыкать, куда нужно…
«Вот они», – сказал Прото, и только тут Энхо заметил, что в координатной сетке появились метки врага.
Урги как бы падали на инсулу АХ-27 сверху и намеревались, похоже, атаковать обитаемую планету: пять групп по три тяжелых декуррера, отнесенных пока к классу «Торнадо», хотя это все условно, с чем они имеют дело, станет ясно только в момент столкновения.
Надо еще учитывать пенетраторы, видимые, только когда они начинают лупить по тебе в упор.
Пока у врага слишком мало сил, чтобы тревожиться.
Но кто сказал, что это все?
И почему это не может оказаться отвлекающим ударом, а основной нанесут с другой стороны?
Энхо не мог проникнуть в мысли легата, находившегося на «Фидесе», но, судя по тому, куда и как двигался «Аспер» и вообще их когорта, именно им предстояло вступить в бой, причем довольно скоро – через час-полтора.
Мимо турригера скользнул дальний разведчик типа «Акула», а через мгновение исчез, растворился без следа – пошел навстречу врагу, задействовав все генераторы виртуальности и ноль-машины. Позицию чуть в стороне, как положено по всем канонам, заняла либурна прикрытия «Харибда», на палубах которого ждут своего часа десятки истребителей типа «Молния-22».
«Не отвлекаться, во имя всех имен Старого Тела! – напомнил о себе Прото. – Доклад через десять минут!»
Отчеты из башен уйдут к командиру боевой системы два, а тот доложит гортатору. Не пройдет и получаса, как огромный боевой механизм по имени «Аспер» окажется готов к бою.
Десять минут Энхо работал в бешеном темпе, а затем ему выпала небольшая передышка. В ожидании приказов осталось следить за начальной фазой космического боя, что похожа на балет лунатиков – метки в координатной сетке смещаются, ползут с обманчивой неторопливостью, корабли меняют курс и скорость, выбирая позицию…
Но зато когда сойдутся на расстояние удара, время будет измеряться пикосекундами.
«Что, поджилки трясутся?» – спросил Тильгер, второй офицер башни.
Он выслужился из навтов, нижних чинов, в армии провел столько лет, что о родной планете, заштатном мирке по имени Сагиетас, даже не вспоминал и о возвращении на родину не помышлял.
И в отличие от Энхо он побывал не в одном сражении.
«Немного, да сохранит нас Превознесенный», – признался эру Венц.
Неделю назад они уже столкнулись с ургами, но там все ограничилось тем, что отогнали разведчиков и главный калибр в дело так и не пошел. Именно сегодня, если враг не отвернет, станет ясно, чего на самом деле стоит декурион-артиллерист, имеющий за плечами подготовку и модификацию в Каструм Аетас, но при этом совершенно «зеленый», ни разу не обстрелянный…
Энхо слышал, что порой новички ломались.
Но он знал, что такого с ним произойти не может – он не посрамит ни наставников, ни предков, среди которых военным был каждый второй, а деяния отдельных эру Венцев оказались вписаны в исторические книги.
И все равно он волновался, думал, как покажет себя…
«Это ничего, – сказал Тильгер. – Если обосрешься, никто этого не заметит, завопишь от страха, никто не услышит, главное, делай, что должен, выполняй приказы четко, и все будет…»
Он осекся, и через мгновение Энхо понял отчего.
Меток вражеских кораблей стало больше, гораздо больше – еще десять предположительно тяжелых декурреров и два арбитрора «Цунами», которым турригер первого класса уступает в размере чуть ли не в три раза.
Да, теперь урги точно не отступят.
«Болтаете? – вмешался в разговор Прото. – Доклад принят, так что трепитесь на здоровье…»
Тильгер о чем-то спросил командира, тот ответил, но Энхо не слушал, он пытался понять, что сделает легат теперь, когда силы сравнялись – продолжит атаку или отведет корабли, займет выжидательную позицию?
Но нет, флагман не изменил скорости, а резервные когорты пошли быстрее…
Надо взять в клещи и уничтожить передовой отряд ургов, пока не подошли остальные.
«Боевая готовность – десять минут! – объявил Прото. – Накачка пошла!»
Энхо ощутил укол в копчик, затем еще один, в предплечье – анасимы и механика готовы к схватке, и теперь аппаратура карталлуса сделает так, чтобы заключенный в плоть мозг стал максимально эффективным.
В кровь впрыснут коктейль из стимуляторов и питательных веществ.
Часть органов насильственно «отключат», чтобы они не помешали, не отвлекли офицера в критический момент.
Организм полного человека не вынес бы такого насилия, он умер бы от отравления, но особые импланты и годы, проведенные в Каструм Аетас, подготовили Энхо к подобным нагрузкам.
Сердце остановилось, но затем начало биться вновь…
Печень болезненно запульсировала, судороги прошли по ногам…
Желудок сократился, в кишках возникла резкая боль, атраментум на мгновение показался очень горячим, но тут же стал обычным…
«Готов, эру Венц?» – спросил Прото.
«Готов», – ответил Энхо: голова была холодной и ясной, информационное зрение обострилось, а эмоции слегка пригасли, не до конца, но в достаточной степени, чтобы на них не отвлекаться.
«Тогда начали, во имя всех имен Старого Тела! Вперед!»
«Помилуй нас, Божественный Дух!» – буркнул Тильгер.
Первой в дело вступила ракетная башня, расположенная в носу турригера, и толчки, отдавшиеся по корпусу корабля, Энхо почувствовал, несмотря на атраментум. Заработали двигатели сложных и огромных, способных маскироваться и подкрадываться, преодолевать огромные расстояния «снарядов».
Станет большой удачей, если хотя бы один достигнет цели.
Такая ракета разорвет на части тяжелый декуррер и может вывести из боя даже арбитрор класса «Цунами».
Их когорта оказалась на фланге атакующей чаши, и «Харибда» подошла ближе, готовая выпустить истребители, вплотную придвинулась либурна-постановщик помех «Калиго-12», похожая на исполинское блюдце из металла.
«Залп! Координаты пошли!» – скомандовал Прото, и Энхо стало не до того, чтобы глазеть по сторонам.
Он делал свое дело, потоки сведений текли через его голову, не смешиваясь и не пересекаясь. Одновременно декурион чувствовал, как оживает ствол главного калибра, предназначенный с чудовищной скоростью метать сгустки энергии, виртуальные до того момента, пока они не попадут в цель.
Легкое гудение – заработал накопитель… поднялся распределитель.
Вспышка раз, два, три – выстрел…
Несколько секунд на перезарядку, и можно бросить взгляд на координатную сетку: урги рядом, в пределах астрономической единицы три «Торнадо», и нечто незнакомое, аналогичное по энерговооруженности… чужие снаряды мчатся навстречу, их атакуют истребители, короткие вспышки со всех сторон…
Новый выстрел, инфоцентраль сбоит, координатная сетка плывет.
Еще один, и еще.
Удар, пришедший изнутри, мешанина цветных вспышек перед глазами – по ним попали, и анасимы корабля повреждены, но через мгновение все восстанавливается, зато метка одного из декурреров исчезла.
И похоже, как раз того, по которому они стреляли!
«Не спать!» – рявкает Прото, и Энхо делает то, что должен, и ему почти не страшно.
Хотя «Калиго-12» превратился в груду обломков и подбитые истребители кувыркаются вокруг, а к «Асперу» упорно стремятся чужие ракеты, пенетраторы рядом, и многослойная броня пробита в десятке мест…
Новый выстрел!
Еще один…
А потом Энхо осознал, что жив, хотя и трясется от слабости, корабли ургов удаляются, а их турригер понемногу тормозит, и только скоростные целеры мчатся вслед за торопящимся уйти в перлаборацию врагом, что опасности больше нет, разве что сдохнуть от голода.
За каких-то полчаса его организм сжег чудовищное количество калорий.
«Нормально, – сказал Прото. – Повреждения по кораблю в норме, погибших двое. Отбой боевого режима через пять минут».
Их башня не пострадала, осколок пропахал боковину одного из стабилизаторов, но даже не дошел до внутреннего слоя брони.
«Эй, ты как?» – спросил Тильгер.
«Нормально», – отозвался эру Венц.
Пять минут прошло, и заработали насосы, откачивая жидкость из карталлуса. Кашляя, Энхо толкнул дверь, на дрожащих ногах выбрался в кубрик и обнаружил перед собой улыбающегося Арвинда.
Тот держал большую чашу из темного металла, а вокруг толпились младшие офицеры – в комбинезонах и шлемах, с потеками атраментума на лицах, изнуренные, но довольные.
– Это что, во славу Превознесенного? – спросил Энхо.
– У тебя сегодня состоялся первый бой, – сказал Арвинд, кровожадно ухмыляясь. – Кто его пережил, пощупал Галактику за вымя, глотает вакуум.
– Что там? – Эру Венц осторожно принял чашу, ощутив, какие холодные у навигатора пальцы.
Внутри обнаружилось нечто жидкое, темное и мутное.
– Вакуум, – ухмылки на физиономиях сослуживцев были ехидные. – Пей.
Энхо поколебался мгновение, затем отхлебнул, и ему показалось, что по затылку ударили молотком.
* * *
Переход от света к тьме оказался настолько внезапным, что Вальгорн невольно остановился.Двери, через которые он только что прошел, бесшумно захлопнулись, и вокруг сгустился полный мрак. Возникло желание отключить зрение, отдать бразды правления другим органам чувств – он это умел, накатило бешенство, всегда возникавшее, когда он ощущал себя беспомощным, рука сама потянулась к висевшему на поясе виброклинку… выхватить, ударить на звук, на дуновение воздуха.
Но нет, не за этим он сюда явился… и Вальгорн с трудом, но сдержался.
Зажегся свет, такой тусклый, что глаза приспособились мгновенно, и он обнаружил себя в овальном помещении с высоким потолком.
– Хм?.. – мурлыкнул Вальгорн.
У завешенных гобеленами стен стояло четверо в ипсе-плащах, еще один расположился в центре, прямо напротив гостя – подобное одеяние не только скрывает внешность, оно еще искажает голос, поглощает запахи, скрадывает движения, убирая все признаки, по каким можно узнать человека.
Вальгорн мог только догадываться, с кем будет разговаривать.
Этого приглашения, встречи с людьми, у которых те же интересы, что и у него, он ждал пять лет, с того самого дня, как вступил на землю Монтиса и оказался под свирепым взглядом дядюшки, владыки Империума…
Ведь не может быть так, чтобы всех устраивала нынешняя Божественная Плоть!
Невероятно, чтобы никто не хотел появления в Некроурбисе новой гробницы!
Он сам, отпрыск правящей фамилии, лишь чудом уцелел два десятилетия назад, когда только занявший Мерцающий престол Нервейг приказал убить всех своих родичей, а кое-кого прикончил и сам. Мать Вальгорна, который был тогда мальчишкой, оказалась на Волюнтасе, среди варваров, и предпочла лишиться всего – статуса, состояния, даже гражданства, лишь бы выжить самой и сохранить сына.
Ей это удалось, и когда посланцы Божественной Плоти через пятнадцать лет нашли его двоюродного племянника, то гнев правителя Империума остыл, так что тот простил беглецов и позволил вернуться ко двору.
Вальгорн, явившийся из небытия, угодил в гадючью яму интриг, что всегда плетутся вокруг престола. И он сумел выжить, не обзавестись слишком большим количеством врагов, а кое-кого из них устранил… и заинтересовал тех, кто не против сменить хозяина Мерцающего трона.
«Приглашение» он получил три дня назад, со всеми возможными предосторожностями, но так наглядно, что сомнений не осталось – его потенциальные союзники обладают достаточной силой…
Вот только узнать бы, кто они!
Вальгорн заподозрил бы ловушку дядюшки, если бы за эти пять лет не изучил хорошенько его натуру. Если бы владыка Империума решил, что племянник его предал, он бы просто приказал его отравить, послал к нему одного из своих гомункулов-ликторов или устроил бы показательную казнь.
Хитрости и капканы – не в стиле Божественной Плоти, но зато в духе его фемины, так что лучше быть настороже.
– Мир тебе, принцепс, – невнятным, вибрирующим голосом произнес человек, стоявший в центре комнаты – только и понятно, что он низкорослый, а так даже не разобрать, мужчина или женщина.
И отчего-то возникает ощущение, что под плащом прячется хищная птица, сложившая крылья за спиной.
Использовано старое приветствие, явившееся из тех времен, когда Империум только создавался и титул Вальгорна, формально высокий, какой-либо власти не давал.
И то и другое – знак для того, кто может его уловить.
– Мир и тебе, незнакомец, – ответил Вальгорн, опуская ладонь на рукоять виброклинка.
Тоже знак.
Они должны понимать, что он им не особенно доверяет, и обязаны знать, насколько он опасен – на Волюнтасе пришлось нелегко, и он не зря провел двенадцать лет в Скола Анимус.
– Зачем прибыл ты к нам? – прошелестел человек в центре комнаты.
– Хороший вопрос, – Вальгорн усмехнулся. – Моя воля требует достойного приложения.
– Все чувствующее страдает во мне и находится в темнице: но моя воля всегда приходит ко мне, как освободительница и вестница радости, – сказал человек, цитируя одно из самых известных мест «Книги Заратустры», священного текста люциферитов. – Ты ищешь помощи?
Вальгорн насторожился – это учение хоть и не находилось вне закона в Империуме, но считалось еретическим, и его последователи большей частью встречались на диких, окраинных мирах или вовсе за границей, на варварских планетах вроде Волюнтаса…
Это тоже намек? Или?..
– В той же степени, что и вы, – проговорил он. – Способны ли мы стать союзниками?
– Сложный вопрос, и ответ на него ты сможешь отыскать в глубине собственной души.
Вальгорн ощутил раздражение – он был готов к игре словами, но не собирался тратить на нее слишком много времени. Захотелось шагнуть вперед, сорвать ипсе-плащ, посмотреть в лицо тому, кто стоит напротив, и если это подсыл «любимой» тетушки, то вонзить ему в брюхо виброклинок.
– Кто вы такие? – прорычал принцепс, чувствуя, как сужаются глаза и горячая волна проходит по лицу.
Мастера Скола Анимус научили его доверять чувствам, следовать им, использовать их как перила на скользких мостках жизни, и это варварское, не признанное среди граждан Империума учение не раз помогло Вальгорну выжить там, где погиб бы обычный человек или даже напичканный имплантами полумужчина…
Но сейчас – он ощущал это – полагаться на себя было слишком опасно.
– О, это знание ослабит нас и ослабит тебя, – ответил человек в центре комнаты. – Удовольствуйся тем, что мы готовы выступить на твоей стороне и сделать так, что ты окажешься на Мерцающем троне, а твой дядя и вся его семья отправятся на Обратную Сторону.
Это прозвучало даже слишком откровенно, на взгляд Вальгорна.
– Хм… ну да… – пробормотал он, гадая, с кем свела его судьба – с еретиками среди служителей Божественной Плоти, фрондой из высших офицеров или недовольными патрициями из старых родов?
Или с кем-то еще, ему неведомым?..
Не зря же прозвучала цитата из «Книги Заратустры»…
– Слова бессмысленны, в ход идут только дела, – сказал человек в центре комнаты. – Мы посмотрели на тебя, лишенного оболочки из статуса и обычной защиты, и остались довольны, но, чтобы окончательно убедиться в том, что ты тот, кто нам нужен, нам требуется твоя кровь и твое семя.
– Что? – Вальгорн отступил на шаг, удивление заглушило в его душе гнев и недоверие.
– Твое семя и твоя кровь, не простая, а кровь ангелов, что должна течь в жилах Божественной Плоти.
Это выглядело странно, такого принцепс не ожидал, но колебался он всего мгновение.
– Вот моя кровь. – Вальгорн вытащил из ножен виброклинок, бросивший на стены голубоватые отблески, и медленно провел лезвием по ладони так, что набухла темно-вишневая полоска.
– Благодарим. – Человек в центре повел рукой, и двое из стоявших у стен сбросили ипсе-плащи.
Красивые женские лица, затянутые в черное идеальные фигуры, матовая кожа, бледные губы, пустые глаза и белесые волосы – гомункулы, недочеловеки, как их только допустили сюда?!
Вальгорн раздул ноздри и брезгливо вздрогнул, когда одна из девушек прикоснулась к его ладони. Крошечный приборчик-анализатор «слизал» кровь розовым «язычком» и через мгновение издал тонкий писк.
– Все, как и должно, – проговорил стоявший в центре. – Теперь семя.
– Что, прямо здесь? – спросил принцепс, глядя на второго гомункула, что опустился перед ним на колени.
– Ничего, тот, кто стремится к власти, должен отбросить стеснение и забыть о брезгливости. Когда тебя подведут к Мерцающему трону и предложат сесть на него, ты же не спросишь: «Что, прямо здесь?»
Вальгорн дернулся от гнева, но стерпел – ради того, чтобы стать Божественной Плотью, можно вынести и не такое, и кто сказал, что союзников после победы нужно оставить в живых?
Он поднял голову, чтобы не видеть девушку-гомункула, и стиснул рукоять виброклинка.
Пальцы у нее оказались холодными, а вот губы – теплыми и очень умелыми. Негромко щелкнула застежка на брюках, и принцепс задышал чаще – его плоть, плоть здорового и сильного мужчины отреагировала на прикосновения так, как и должна была.
Он вздрогнул, а девушка поднялась с колен и невозмутимо сплюнула во второй анализатор. Лицо ее не изменилось, глаза остались пустыми и равнодушными, точно у огромной куклы.
Хотя в чем-то она и была не более чем куклой…
– Порядок, – сказал человек, стоявший в центре. – Ты есть тот, кто ты есть, – Вальгорн, отпрыск Менровии и Триллия, внук…
– Я знаю собственную родословную до Антея Основателя, создавшего поселение на Монтисе, – перебил его застегнувший брюки принцепс и указал на гомункулов: – Они выполнили свою роль?
– Да…
Виброклинок полыхнул голубым огнем, метнулся подобно молнии, Вальгорн шагнул вперед и тут же вернулся на место. Убрал оружие в ножны, и мигом позже на пол мягко рухнули два тела – обе девушки умерли мгновенно, пробитые острейшим лезвием сердца́ остановились.
По серым плитам потекла кровь, алая, похожая на человеческую.
Никто из людей в ипсе-плащах не шевельнулся, не издал ни звука.
– Ничего себе… ты хотел показать свою силу? – невозмутимо спросил тот, кто находился в центре.
– Хм, не только, – мурлыкнул Вальгорн, испытывая удовольствие хищника, вонзившего когти в жертву.
Человекоподобные твари касались его плоти, его сокровенных жидкостей и должны были умереть… Кроме того, он ощущал гнев, отвращение и ярость, и эти чувства нужно выбросить из себя, чтобы они не отравили дух и не разрушили душу…
Так будущего принцепса учили в Скола Анимус.
– Что дальше? – спросил он.
– Дальше мы запустим наш план в дело, он давно готов, – отозвался собеседник. – Ты жди сигнала и будь наготове.
Вальгорн криво улыбнулся – понятное дело, отпрыск Менровии и Триллия, потомок Антея Основателя, выросший на варварской планете и поэтому тупой, нужен им как марионетка, чтобы в нужный момент усадить ее на Мерцающий трон.
Ничего, пусть тешат себя иллюзиями, время разрушить их придет позже.
А пока он понемногу начнет собственную игру.
– Я буду, – сказал Вальгорн. – Но мне нужен залог, знак того, что пути назад нет.
– И какой же?
– Покажи мне лицо.
Стоявший в центре помещения человек поколебался мгновение, а затем осторожно снял капюшон ипсе-плаща.
Вальгорн моргнул, затем еще раз, пытаясь вместить в себя мысль, что его собеседник…
Да, у их заговора есть шансы.
– Иди с миром, принцепс, – капюшон вернулся на место. – Мы еще увидимся.
В этом Вальгорн не сомневался.
Глава 2
Страсти правят миром, правят людьми. И тот, кто смог подчинить их себе, подчинит все. Возьмем хотя бы гнев и ярость, придающие силы, служащие топливом для человеческой души.
Кто умеет вызывать эти чувства у себя и других по собственному желанию – подобен богу.
Изречения Скола Анимус.Запись 3472/2
Большой зал с огромными окнами, через которые видно темно-синее небо и изумрудные кроны деревьев, многочисленные двери, скользкий пол, где можно отыскать свое отражение и отражения находящихся рядом людей. Сладкая вонь дезинфекционного раствора, чужие, незнакомые звуки со всех сторон, неприятный на вкус, другой воздух, вызывающий першение в горле…
Ларс вот уже около часа находился на Монтисе.
Но все, что удалось увидеть – кусок эмпориума, и это помещение, куда их привели прямиком с транснависа. Сам перелет в памяти почти не отложился, зафиксировалось только ощущение мерзкой тошноты, скрутившее его дважды, во время взлета и посадки.
А в остальном было скучно и тоскливо, хотелось вернуться домой…
За «избранными» присматривали все время, и если не сам отец Марк, то один из его послушников. Они все как на подбор выглядели мрачными, огромными и суровыми, разговаривать отказывались, да еще и следили, чтобы подопечные не впадали в грех празднословия.
Индри, высокий горожанин из патрицианской семьи, чем-то возмутился, после чего мигом схлопотал епитимью в виде тысячи молитв, и большую часть перелета простоял на коленях, бормоча воззвания к Божественной Плоти.
Унцала, рыженькая девушка, продолжала поглядывать на Ларса, но он не обращал на нее внимания.
Не то время и не то место, чтобы разводить шашни.
Едва они вступили на Монтис, Унцалу вновь затрясло от страха, а полярника Рати скрутил приступ удушья. Отец Марк не обратил на это внимания и, оставив «избранных» на послушников, исчез в неизвестном направлении.
– Когда же все это закончится? – прошептала стоявшая рядом с Ларсом черненькая девица, чьего имени он так и не узнал.
Она не назвалась, а никто не спросил.
– Скоро, ох скоро, да помилует нас Божественная Плоть, – пробормотал Индри, с опаской покосившись на послушников.
Одна из дверей открылась, и в зал величаво вплыл толстый жрец с третьим глазом посреди лба. За ним показались подобострастно семенивший отец Марк и несколько мужчин в бурых комбинезонах.
Толстяк подошел ближе, и стало видно, что лицо у него все в складках и пятнах, губы брезгливо изогнуты, а на темно-синей сутане вышиты контуры ощетинившихся молниями золотых облаков.
– Так, – сказал он, останавливаясь и упирая руки в бока. – Откуда на этой неделе?
– С Аллювии, могущественный отец, – отозвался Марк.
Унцала задрожала сильнее, Индри на всякий случай поклонился.
«На этой неделе? – подумал Ларс. – Дюжина избранных каждые семь дней, причем всегда с разных планет? Да, миров в Империуме не перечесть, но для чего его хозяину такая прорва народа?»
– Вот как? – вяло удивился толстяк. – Давай отмечусь…
Пухлая кисть, чьи пальцы украшало множество ипсе-перстней, соприкоснулась с рукой отца Марка, где блестело единственное кольцо из металла, и Ларс понял, что произошла передача сведений о том, что «избранные» с Аллювии прибыли по назначению.
– Пятеро первой категории, – сказал жрец с облаками на сутане. – Очень хорошо. Следуйте за мной, дети мои.
Унцала всхлипнула.
– Да пребудет над вами благоволение повелителя нашего, – с улыбкой сказал Марк. – Завидую тем, кто увидит его во всей славе.
– Благословите на прощание, могущественный отец… спасибо… до свидания, – понеслось с разных сторон.