Их отряд, состоявший из дюжины десятков, прикрывал небольшой участок леса между двумя чародейскими засеками. Колдуны собирались загородить и его, но пока не успели. Их прибытия ожидали со дня на день, а пока приходилось морозить задницу в дозорах.
В лесу царила необычайная тишина. Звери и птицы, чуя приближение идущей с севера угрозы, бежали на юг, а деревья застыли, словно в предвкушении беды. Лотису такое безмолвие внушало тревогу, заставляло вздрагивать при малейшем шорохе.
До вечера не произошло ничего примечательного, а когда начали сгущаться сумерки, скрип снега долетел с юга.
– Сменааа! – донесся раскатистый крик десятника, и Белая Кость принялся спускаться с дерева.
От долгой неподвижности конечности занемели, так что он чуть не упал.
Со сменным десятком встретились на той же полянке с огромным пнем, где и обедали.
– Ну, как все прошло? – спросил десятник сменщиков. – Слава богам, все живы и никто не ранен.
– Разведчика отогнали, – сообщил Сираен тал-Валис. – Серьезного ничего не было.
– Ну и отлично. – Чужой десятник кивнул, и его воины затопали к постам, а Лотис и его соратники побрели на юг.
Двинулись по еле заметной тропинке, петлявшей среди сугробов.
Стемнело быстро, между стволов сгустился сумрак. К тому моменту, когда вышли к селению, начало холодать, а вечер превратился в настоящую ночь, небо затянули облака. Остался позади пост и открылись силуэты арроба, домов, что спрятаны внутри громадных деревьев.
– Вот мы и дома, – сказал Мллиран тар-Харуэн. – Отогреемся.
– И поедим, – добавил воин, шагавший позади Лотиса.
Свернули к тому арроба, в котором квартировали. Закачалась веревочная лестница, ведущая на верхний ярус, скрипнула круглая дверь. Стал ощутим теплый запах жилища – древесного сока, что течет внутри стен, дыма и свежего хлеба, от аромата которого в желудке начинается буря…
Вспыхнула свеча, вырвав из мрака круглое помещение.
У стен находились застеленные койки, в центре стоял большой стол из темного дерева. Его окружали стулья, а на столешнице вместе с огарками громоздилась гора вымытых плошек.
– Так… – Десятник огляделся, ткнул в двух самых молодых воинов. – Ты и ты, живо в таверну, за ужином.
Мллиран тар-Харуэн и его товарищ по несчастью вздохнули и двинулись обратно к двери. Лотис прошел к своей койке, стащил теплую куртку, заплечный мешок, снял пояс с мечом и сумкой. Только после этого позволил себе лечь, закинул руки за голову, вытянул ноги.
В царившем внутри арроба тепле накатила сонливость.
– Брр… – сказал Белая Кость. – Нужно, пожалуй, умыться. А не то засну, еды не дождавшись.
Он встал и пошел к внутренней лестнице, что вела на первый ярус.
Спустился в точно такую же круглую комнату, где вместо коек были бадьи и чаны, а на стенах висели веники, полотенца и прочие штуковины, что нужны для омовения. Угол занимала громада печи, не сложенной, а выращенной внутри дерева. Плеснул холодной водой в лицо, затем основательно умылся над тазом и растерся полотенцем так, что кожа начала гореть.
Когда поднялся наверх, обнаружил, что двое молодых воинов вернулись, принесли по здоровенному горшку с похлебкой. Мллиран тар-Харуэн повернулся к Лотису и сказал торопливо:
– Там тебя ждут, в таверне.
– Кто? – удивился Белая Кость.
– Маг в алой одежде. Он спросил про тебя и велел передать, что желает побеседовать.
Лотис только головой покачал. С магом, носителем алого Цвета, он не виделся с той самой первой битвы с йотунами. После нее чародей отправился в храмовый город – советоваться с собратьями, а Белая Кость остался. Сам попросил, чтобы его зачислили в один из десятков.
Владения ствола Алого Заката лежали неподалеку от места, где орданы вторглись в Великий лес. И он хотел сражаться с врагом, чтобы защитить собственный дом.
– Все ясно. Я иду. Ужинайте без меня, – сказал Лотис, после чего отправился к койке и принялся натягивать куртку.
Когда выбрался из арроба, выяснилось, что пошел мокрый снег. Через сырую тьму дошагал до таверны, торопливо поднялся на второй ярус. Войдя в трапезную, опустился на одно колено и склонил голову.
– Встань и иди сюда, – проговорил хозяин алого Цвета, сидевший за одним из столов, и голос его прозвучал устало.
Выглядел чародей изможденным. В темных волосах за последние месяцы стало больше седины, морщины на лице сделались глубже, их число увеличилось. Изумрудные глаза потеряли блеск.
– Да, старший. – Лотис прошел к столу и уселся на табурет.
– Ешь, а потом рассказывай. Мне очень хочется знать, что творится здесь, на переднем крае.
В трапезной было пустынно, тускло мерцали свечи, покачивались в углах тени.
Белая Кость не заставил себя упрашивать. Захрустели на зубах кости, и от жареной утки вскоре осталось только воспоминание. Вслед за ней последовала полная миска рыбного супа, а завершил трапезу мед, сочный и ароматный, какой собирают на юго-восточной окраине Великого леса.
– Говори, – приказал маг.
Слушал в молчании, постукивая пальцами по столешнице и хмуря густые черные брови.
– Вот так, – подытожил Лотис. – Мы делаем все, что можно, но йотуны все равно идут вперед. Одолевают милю за милей, и остановить их не проще, чем весенний паводок.
– Это верно, – вздохнул хозяин алого Цвета. В правой руке его возник жезл, короткий и блестящий, словно отполированный. – Они – точно стихийное бедствие, настолько же могучи и безмысленны. Ты знаешь, нам удалось взять одного в плен, но на допросе он ничего не сказал. Молчал, хотя мы использовали и пытки, и магию. Несмотря на это, рассудок его оставался немым.
Белая Кость только головой покачал.
В том, что касалось умения проникнуть в чужой разум, подчинить его и добыть сведения, маги альтаро считались большими мастерами. И уж если их постигла неудача, значит, случай и в самом деле сложный.
– Скажи, старший… – Лотис немного помялся. – А что слышно о том олдаге… человеке, которого мы должны были убить в Безарионе?
– Он словно сгинул, исчез вовсе. Хотя сейчас времена такие, рык Азевра разносится по всему Алиону, и новости из дальних краев доходят с большим опозданием. Может быть, мы просто ничего не знаем.
– Старший, а почему… из-за чего вы хотели его погубить? – Задавая такой вопрос, Белая Кость рисковал, и очень сильно. Реши чародей, что воин полез не в свое дело, он сможет устроить выходцу из ствола Алого Заката большие неприятности. – Неужели лишь из-за древнего предсказания?
Хозяин алого Цвета задумчиво почесал подбородок, а после этого заговорил, тщательно подбирая слова:
– Да, тогда все казалось простым… убей одного человека, и страшная участь, ожидающая наш мир, останется легендой… Ты помнишь первое пророчество Вилтана Отверженного?
– Конечно, старший.
– Да, все его знают. Когда я отправлял вас в погоню, то упоминал его. Как там? «Качнутся весы, и сгинет весна, исчезнет покой и опора для сна. Дерзнувший начнет свой безумный поход, отправится в путь за живым Древний Лед. И вестники гнева наложат печать, и мир захлестнет белых демонов рать…» Тот клинок, что олдаг взял из Вечного леса, уничтожил равновесие в Алионе… И это в конечном итоге приведет к тому, что наш мир окажется в сфере притяжения Нижней Стороны. А это означает гибель для всех. Но будь дело только в этом, мы бы вряд ли отправили за человеком убийц. Но есть еще кое-что… – Маг задумчиво потер переносицу. – Тогда мы обратились к Источнику, попытались заглянуть в будущее. Ты знаешь, что он до сих пор не ошибся ни разу… И священная вода показала нам, как тот олдаг, Олен Рендалл его имя, убивает одного из хозяев Великой Бездны…
– Убивает? – Лотису показалось, что пол под ногами качнулся, что все огромное арроба пошатнулось. – Но как такое возможно?
– Сами не знаем, – развел руками обладатель алых одежд. – Может быть, оставив Олена Рендалла в живых, мы потеряли шанс спасти Алион от гибели?
Глава 5
В лесу царила необычайная тишина. Звери и птицы, чуя приближение идущей с севера угрозы, бежали на юг, а деревья застыли, словно в предвкушении беды. Лотису такое безмолвие внушало тревогу, заставляло вздрагивать при малейшем шорохе.
До вечера не произошло ничего примечательного, а когда начали сгущаться сумерки, скрип снега долетел с юга.
– Сменааа! – донесся раскатистый крик десятника, и Белая Кость принялся спускаться с дерева.
От долгой неподвижности конечности занемели, так что он чуть не упал.
Со сменным десятком встретились на той же полянке с огромным пнем, где и обедали.
– Ну, как все прошло? – спросил десятник сменщиков. – Слава богам, все живы и никто не ранен.
– Разведчика отогнали, – сообщил Сираен тал-Валис. – Серьезного ничего не было.
– Ну и отлично. – Чужой десятник кивнул, и его воины затопали к постам, а Лотис и его соратники побрели на юг.
Двинулись по еле заметной тропинке, петлявшей среди сугробов.
Стемнело быстро, между стволов сгустился сумрак. К тому моменту, когда вышли к селению, начало холодать, а вечер превратился в настоящую ночь, небо затянули облака. Остался позади пост и открылись силуэты арроба, домов, что спрятаны внутри громадных деревьев.
– Вот мы и дома, – сказал Мллиран тар-Харуэн. – Отогреемся.
– И поедим, – добавил воин, шагавший позади Лотиса.
Свернули к тому арроба, в котором квартировали. Закачалась веревочная лестница, ведущая на верхний ярус, скрипнула круглая дверь. Стал ощутим теплый запах жилища – древесного сока, что течет внутри стен, дыма и свежего хлеба, от аромата которого в желудке начинается буря…
Вспыхнула свеча, вырвав из мрака круглое помещение.
У стен находились застеленные койки, в центре стоял большой стол из темного дерева. Его окружали стулья, а на столешнице вместе с огарками громоздилась гора вымытых плошек.
– Так… – Десятник огляделся, ткнул в двух самых молодых воинов. – Ты и ты, живо в таверну, за ужином.
Мллиран тар-Харуэн и его товарищ по несчастью вздохнули и двинулись обратно к двери. Лотис прошел к своей койке, стащил теплую куртку, заплечный мешок, снял пояс с мечом и сумкой. Только после этого позволил себе лечь, закинул руки за голову, вытянул ноги.
В царившем внутри арроба тепле накатила сонливость.
– Брр… – сказал Белая Кость. – Нужно, пожалуй, умыться. А не то засну, еды не дождавшись.
Он встал и пошел к внутренней лестнице, что вела на первый ярус.
Спустился в точно такую же круглую комнату, где вместо коек были бадьи и чаны, а на стенах висели веники, полотенца и прочие штуковины, что нужны для омовения. Угол занимала громада печи, не сложенной, а выращенной внутри дерева. Плеснул холодной водой в лицо, затем основательно умылся над тазом и растерся полотенцем так, что кожа начала гореть.
Когда поднялся наверх, обнаружил, что двое молодых воинов вернулись, принесли по здоровенному горшку с похлебкой. Мллиран тар-Харуэн повернулся к Лотису и сказал торопливо:
– Там тебя ждут, в таверне.
– Кто? – удивился Белая Кость.
– Маг в алой одежде. Он спросил про тебя и велел передать, что желает побеседовать.
Лотис только головой покачал. С магом, носителем алого Цвета, он не виделся с той самой первой битвы с йотунами. После нее чародей отправился в храмовый город – советоваться с собратьями, а Белая Кость остался. Сам попросил, чтобы его зачислили в один из десятков.
Владения ствола Алого Заката лежали неподалеку от места, где орданы вторглись в Великий лес. И он хотел сражаться с врагом, чтобы защитить собственный дом.
– Все ясно. Я иду. Ужинайте без меня, – сказал Лотис, после чего отправился к койке и принялся натягивать куртку.
Когда выбрался из арроба, выяснилось, что пошел мокрый снег. Через сырую тьму дошагал до таверны, торопливо поднялся на второй ярус. Войдя в трапезную, опустился на одно колено и склонил голову.
– Встань и иди сюда, – проговорил хозяин алого Цвета, сидевший за одним из столов, и голос его прозвучал устало.
Выглядел чародей изможденным. В темных волосах за последние месяцы стало больше седины, морщины на лице сделались глубже, их число увеличилось. Изумрудные глаза потеряли блеск.
– Да, старший. – Лотис прошел к столу и уселся на табурет.
– Ешь, а потом рассказывай. Мне очень хочется знать, что творится здесь, на переднем крае.
В трапезной было пустынно, тускло мерцали свечи, покачивались в углах тени.
Белая Кость не заставил себя упрашивать. Захрустели на зубах кости, и от жареной утки вскоре осталось только воспоминание. Вслед за ней последовала полная миска рыбного супа, а завершил трапезу мед, сочный и ароматный, какой собирают на юго-восточной окраине Великого леса.
– Говори, – приказал маг.
Слушал в молчании, постукивая пальцами по столешнице и хмуря густые черные брови.
– Вот так, – подытожил Лотис. – Мы делаем все, что можно, но йотуны все равно идут вперед. Одолевают милю за милей, и остановить их не проще, чем весенний паводок.
– Это верно, – вздохнул хозяин алого Цвета. В правой руке его возник жезл, короткий и блестящий, словно отполированный. – Они – точно стихийное бедствие, настолько же могучи и безмысленны. Ты знаешь, нам удалось взять одного в плен, но на допросе он ничего не сказал. Молчал, хотя мы использовали и пытки, и магию. Несмотря на это, рассудок его оставался немым.
Белая Кость только головой покачал.
В том, что касалось умения проникнуть в чужой разум, подчинить его и добыть сведения, маги альтаро считались большими мастерами. И уж если их постигла неудача, значит, случай и в самом деле сложный.
– Скажи, старший… – Лотис немного помялся. – А что слышно о том олдаге… человеке, которого мы должны были убить в Безарионе?
– Он словно сгинул, исчез вовсе. Хотя сейчас времена такие, рык Азевра разносится по всему Алиону, и новости из дальних краев доходят с большим опозданием. Может быть, мы просто ничего не знаем.
– Старший, а почему… из-за чего вы хотели его погубить? – Задавая такой вопрос, Белая Кость рисковал, и очень сильно. Реши чародей, что воин полез не в свое дело, он сможет устроить выходцу из ствола Алого Заката большие неприятности. – Неужели лишь из-за древнего предсказания?
Хозяин алого Цвета задумчиво почесал подбородок, а после этого заговорил, тщательно подбирая слова:
– Да, тогда все казалось простым… убей одного человека, и страшная участь, ожидающая наш мир, останется легендой… Ты помнишь первое пророчество Вилтана Отверженного?
– Конечно, старший.
– Да, все его знают. Когда я отправлял вас в погоню, то упоминал его. Как там? «Качнутся весы, и сгинет весна, исчезнет покой и опора для сна. Дерзнувший начнет свой безумный поход, отправится в путь за живым Древний Лед. И вестники гнева наложат печать, и мир захлестнет белых демонов рать…» Тот клинок, что олдаг взял из Вечного леса, уничтожил равновесие в Алионе… И это в конечном итоге приведет к тому, что наш мир окажется в сфере притяжения Нижней Стороны. А это означает гибель для всех. Но будь дело только в этом, мы бы вряд ли отправили за человеком убийц. Но есть еще кое-что… – Маг задумчиво потер переносицу. – Тогда мы обратились к Источнику, попытались заглянуть в будущее. Ты знаешь, что он до сих пор не ошибся ни разу… И священная вода показала нам, как тот олдаг, Олен Рендалл его имя, убивает одного из хозяев Великой Бездны…
– Убивает? – Лотису показалось, что пол под ногами качнулся, что все огромное арроба пошатнулось. – Но как такое возможно?
– Сами не знаем, – развел руками обладатель алых одежд. – Может быть, оставив Олена Рендалла в живых, мы потеряли шанс спасти Алион от гибели?
Глава 5
Лесная тропа
Лесистый берег Мероэ показался на девятый день плавания.
Когда матрос с мачты закричал: «Земля!», на лицах сельтаро появились довольные улыбки. Да, эльфы умели строить корабли и ходить по морю, но никогда его особенно не любили.
– Сегодня мы прибудем в Ла-Себилу, – сообщил Саттии Вилоэн тар-Готиан, и благородная физиономия сотника отразила такое облегчение, словно ему сообщили о выздоровлении любимого чада.
– Рада слышать, – буркнула девушка.
Ее настроение было далеко не радостным. Непонятным оставалось, кто они для эльфов – гости или ценные пленники. Их особенно не ограничивали, да и какой смысл запирать кого-либо на корабле, если путь для бегства один – в воду? Но следили постоянно.
На вопросы о том, что ждет их на берегу, и капитан, и сотник отвечали одно: все решат нобили и маги герцогства тар-Халид. Учитывая, как знатные сельтаро относятся к чужакам, можно было ожидать худшего.
Гундихар все пропадал в матросском кубрике, так что Саттия по большому счету осталась в одиночестве. Порой ее звали в гости к капитану, пару раз – к сотнику, и тогда приходилось улыбаться, изображать вежливость. Как говорят среди ланийских альтаро – «держать лицо».
Бенеш по-прежнему молчал.
Бóльшую часть времени он проводил в каюте в странном оцепенении, глядя в стену. В моменты просветления узнавал давних спутников, открывал рот, но не мог произнести ни единого звука. Осознавая свою ущербность, ученик Лерака Гюнхенского мрачнел и замыкался в себе.
Заключенная в теле Бенеша сила порой давала о себе знать, и тогда из переборок, пола и потолка начинали расти кусты и целые деревья.
Сегодня Саттия выбралась на палубу после завтрака, чтобы немного подышать воздухом. Поднялась на носовую надстройку, и тут ее и отыскал тар-Готиан, принесший радостную весть.
– Мессана чем-то недовольна? – спросил он, увидев, что сообщение о скором завершении плавания ничуть ее не обрадовало.
– Честно говоря, мне трудно ответить на этот вопрос, – проговорила девушка и поправила упавшую на лоб прядь.
Судя по нахмуренному лбу, сотник понял, что разговор свернул не в самом удачном направлении. И он торопливо заговорил, расписывая прелести Ла-Себилы, красоту ее зданий, мощь укреплений, достоинства жителей.
Саттия слушала, ничем не показывая, что ей интересно, а потом берег свернул к востоку, стала видна просторная бухта и белые стены крепости.
– Вот он, – сказал Вилоэн тар-Готиан. – Добрались милостью Морской Хозяйки.
Город не выглядел особенно крупным и делился на две части рекой, больше похожей на разлившийся ручей. К северу от него, на холме, располагалась цитадель, торчали ее высокие башни. Южнее тянулись причалы, над которыми поднимались крыши многочисленных храмов, построенных также из белого камня.
– Ла-Себила, – кивнула девушка.
«Доблесть предков» развернулась, пошла к берегу, с шорохом начали опадать паруса.
На палубе появился довольный Гундихар.
– Ура! Наконец-то! Клянусь бородой моего папы, закончилась эта мерзкая болтанка! Ха-ха! Я смогу пройтись по твердому и выпить пива!
Саттия приложила ладонь ко лбу, пытаясь разглядеть, что творится на берегу. С удивлением обнаружила, что порт выглядит пустынным, а на берегу виднеется отряд стражников в блестящих кольчугах и шлемах.
– Это что, нас ждут? – спросила она.
– Вне всякого сомнения, мессана, – ответил тар-Готиан. – Почетных гостей встречает сам наместник Ла-Себилы. Будь здесь герцог, и он вышел бы к причалу. Но увы, правитель на войне…
– Все ясно. Я должна забрать вещи.
«Почетных гостей… Как бы не так! Наверняка уже и покои готовят. Глубоко под землей, за толстыми стенами, чтобы никто из нас и не помышлял о том, чтобы удрать», – думала Саттия, спустившись по трапу на среднюю палубу и шагая в сторону кормовой надстройки.
Когда она вновь появилась на палубе, с мешком за спиной и мечом у пояса, корабль подошел к причалу. Перед стражниками стояли несколько сельтаро в расшитых золотом кафтанах и причудливых головных уборах, похожих на ведра из алой ткани.
– Кто это такие? – спросил Гундихар, задумчиво тиская «годморгон».
– Знатнейшие вельможи Ла-Себилы. – Вилоэн тар-Готиан вновь оказался рядом, а за плечами сотника – его воины, снаряженные и вооруженные, точно для битвы. – Вам оказана большая честь.
– Ха, Гундихар фа-Горин мало общался с вельможами, – сообщил гном. – Он куда больше привык иметь дело с простыми роданами. Как бы не вышло какой неприятности, клянусь ушами Аркуда…
– Все будет хорошо, – сказал подошедший капитан, вырядившийся в роскошный торлак из синего бархата и высокие сапоги.
Двое вооруженных эльфов вывели на палубу Бенеша. На его лице при виде берега и города появилась удивленная улыбка. Заметив спутников, молодой маг помахал им, но сделал это очень осторожно.
Он освоился с тем, что любое его движение может вызвать непредсказуемые последствия.
– Отлично, – проговорил капитан, когда «Доблесть предков» пришвартовалась, и сходни с грохотом ударились о причал. – Прошу следовать за мной, мессана и мессены, и да примет вас с радостью земля Мероэ.
И он первым зашагал к сходням. За ним повели Бенеша, то ли под конвоем, то ли с почетным караулом. Саттии и Гундихару осталось только направиться следом. Ну а позади, позвякивая кольчугами и чеканя шаг, двинулись воины тар-Готиана во главе с ним самим.
Прогнулись под ногами доски, плеснула внизу зеленая вода, и они оказались на причале.
– Ха, а ведь там не только вельможи, – сказал гном. – Вон те лысые парни мне неплохо знакомы.
Саттия пригляделась и выругалась про себя. За спинами знатных эльфов стояли трое сельтаро в простых серых робах, и выбритые наголо головы их блестели, как валуны, отполированные прибоем. Чародеи. Как она ухитрилась не заметить их еще с борта? Хотя если ей отвели глаза…
Понятно теперь, откуда в Ла-Себиле знают, когда именно встречать «Доблесть предков».
– Слава тебе, посланец Великого Древа, – шагнул вперед самый высокий из встречавших, на грудь которого спускалась цепь из золота, а на кафтане блестел герб тар-Халид – лев в короне.
Мгновение он помедлил, а затем опустился на колено. Его движение повторили трое других вельмож. Маги остались стоять, но почтительно склонили лысые головы и замерли.
Бенеш помотал головой, словно возражая, а затем простер вперед руку. Раздался негромкий треск, и из утоптанной серой земли, покрытой слоем пыли, полезли зеленые ростки. Саттия услышала, как кто-то ахнул за ее спиной. Один из эльфов-воинов начал молиться.
Когда матрос с мачты закричал: «Земля!», на лицах сельтаро появились довольные улыбки. Да, эльфы умели строить корабли и ходить по морю, но никогда его особенно не любили.
– Сегодня мы прибудем в Ла-Себилу, – сообщил Саттии Вилоэн тар-Готиан, и благородная физиономия сотника отразила такое облегчение, словно ему сообщили о выздоровлении любимого чада.
– Рада слышать, – буркнула девушка.
Ее настроение было далеко не радостным. Непонятным оставалось, кто они для эльфов – гости или ценные пленники. Их особенно не ограничивали, да и какой смысл запирать кого-либо на корабле, если путь для бегства один – в воду? Но следили постоянно.
На вопросы о том, что ждет их на берегу, и капитан, и сотник отвечали одно: все решат нобили и маги герцогства тар-Халид. Учитывая, как знатные сельтаро относятся к чужакам, можно было ожидать худшего.
Гундихар все пропадал в матросском кубрике, так что Саттия по большому счету осталась в одиночестве. Порой ее звали в гости к капитану, пару раз – к сотнику, и тогда приходилось улыбаться, изображать вежливость. Как говорят среди ланийских альтаро – «держать лицо».
Бенеш по-прежнему молчал.
Бóльшую часть времени он проводил в каюте в странном оцепенении, глядя в стену. В моменты просветления узнавал давних спутников, открывал рот, но не мог произнести ни единого звука. Осознавая свою ущербность, ученик Лерака Гюнхенского мрачнел и замыкался в себе.
Заключенная в теле Бенеша сила порой давала о себе знать, и тогда из переборок, пола и потолка начинали расти кусты и целые деревья.
Сегодня Саттия выбралась на палубу после завтрака, чтобы немного подышать воздухом. Поднялась на носовую надстройку, и тут ее и отыскал тар-Готиан, принесший радостную весть.
– Мессана чем-то недовольна? – спросил он, увидев, что сообщение о скором завершении плавания ничуть ее не обрадовало.
– Честно говоря, мне трудно ответить на этот вопрос, – проговорила девушка и поправила упавшую на лоб прядь.
Судя по нахмуренному лбу, сотник понял, что разговор свернул не в самом удачном направлении. И он торопливо заговорил, расписывая прелести Ла-Себилы, красоту ее зданий, мощь укреплений, достоинства жителей.
Саттия слушала, ничем не показывая, что ей интересно, а потом берег свернул к востоку, стала видна просторная бухта и белые стены крепости.
– Вот он, – сказал Вилоэн тар-Готиан. – Добрались милостью Морской Хозяйки.
Город не выглядел особенно крупным и делился на две части рекой, больше похожей на разлившийся ручей. К северу от него, на холме, располагалась цитадель, торчали ее высокие башни. Южнее тянулись причалы, над которыми поднимались крыши многочисленных храмов, построенных также из белого камня.
– Ла-Себила, – кивнула девушка.
«Доблесть предков» развернулась, пошла к берегу, с шорохом начали опадать паруса.
На палубе появился довольный Гундихар.
– Ура! Наконец-то! Клянусь бородой моего папы, закончилась эта мерзкая болтанка! Ха-ха! Я смогу пройтись по твердому и выпить пива!
Саттия приложила ладонь ко лбу, пытаясь разглядеть, что творится на берегу. С удивлением обнаружила, что порт выглядит пустынным, а на берегу виднеется отряд стражников в блестящих кольчугах и шлемах.
– Это что, нас ждут? – спросила она.
– Вне всякого сомнения, мессана, – ответил тар-Готиан. – Почетных гостей встречает сам наместник Ла-Себилы. Будь здесь герцог, и он вышел бы к причалу. Но увы, правитель на войне…
– Все ясно. Я должна забрать вещи.
«Почетных гостей… Как бы не так! Наверняка уже и покои готовят. Глубоко под землей, за толстыми стенами, чтобы никто из нас и не помышлял о том, чтобы удрать», – думала Саттия, спустившись по трапу на среднюю палубу и шагая в сторону кормовой надстройки.
Когда она вновь появилась на палубе, с мешком за спиной и мечом у пояса, корабль подошел к причалу. Перед стражниками стояли несколько сельтаро в расшитых золотом кафтанах и причудливых головных уборах, похожих на ведра из алой ткани.
– Кто это такие? – спросил Гундихар, задумчиво тиская «годморгон».
– Знатнейшие вельможи Ла-Себилы. – Вилоэн тар-Готиан вновь оказался рядом, а за плечами сотника – его воины, снаряженные и вооруженные, точно для битвы. – Вам оказана большая честь.
– Ха, Гундихар фа-Горин мало общался с вельможами, – сообщил гном. – Он куда больше привык иметь дело с простыми роданами. Как бы не вышло какой неприятности, клянусь ушами Аркуда…
– Все будет хорошо, – сказал подошедший капитан, вырядившийся в роскошный торлак из синего бархата и высокие сапоги.
Двое вооруженных эльфов вывели на палубу Бенеша. На его лице при виде берега и города появилась удивленная улыбка. Заметив спутников, молодой маг помахал им, но сделал это очень осторожно.
Он освоился с тем, что любое его движение может вызвать непредсказуемые последствия.
– Отлично, – проговорил капитан, когда «Доблесть предков» пришвартовалась, и сходни с грохотом ударились о причал. – Прошу следовать за мной, мессана и мессены, и да примет вас с радостью земля Мероэ.
И он первым зашагал к сходням. За ним повели Бенеша, то ли под конвоем, то ли с почетным караулом. Саттии и Гундихару осталось только направиться следом. Ну а позади, позвякивая кольчугами и чеканя шаг, двинулись воины тар-Готиана во главе с ним самим.
Прогнулись под ногами доски, плеснула внизу зеленая вода, и они оказались на причале.
– Ха, а ведь там не только вельможи, – сказал гном. – Вон те лысые парни мне неплохо знакомы.
Саттия пригляделась и выругалась про себя. За спинами знатных эльфов стояли трое сельтаро в простых серых робах, и выбритые наголо головы их блестели, как валуны, отполированные прибоем. Чародеи. Как она ухитрилась не заметить их еще с борта? Хотя если ей отвели глаза…
Понятно теперь, откуда в Ла-Себиле знают, когда именно встречать «Доблесть предков».
– Слава тебе, посланец Великого Древа, – шагнул вперед самый высокий из встречавших, на грудь которого спускалась цепь из золота, а на кафтане блестел герб тар-Халид – лев в короне.
Мгновение он помедлил, а затем опустился на колено. Его движение повторили трое других вельмож. Маги остались стоять, но почтительно склонили лысые головы и замерли.
Бенеш помотал головой, словно возражая, а затем простер вперед руку. Раздался негромкий треск, и из утоптанной серой земли, покрытой слоем пыли, полезли зеленые ростки. Саттия услышала, как кто-то ахнул за ее спиной. Один из эльфов-воинов начал молиться.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента