Дмитрий Казаков. Кровавый рассвет

Дмитрий Казаков
Кровавый рассвет

Часть первая
Время битв

Глава 1
Эльфийский корабль

   Первый шаг на пути к победе – внезапность. Если сумеешь замутить замыслы свои и понять замыслы противника, то ты уже победил. Делай то, что он не ожидает, и заставь его делать то, что ожидаешь ты. Но для этого нужно изучить своего врага лучше, чем себя.

Генхиро Ха-о. Пути искусства войны

   Саттия тар-Ролан подняла веки и с отвращением обнаружила, что она по-прежнему находится на Теносе.
   Дымил костерок, сидевший около него чернобородый гном помешивал в котелке, напевая себе под нос неприличную песню о пьяном зайце. Потрескивали дрова, свистели в кронах птицы, лучи солнца пробивались сквозь листву.
   Вставать не хотелось, так что Саттия прикрыла глаза и принялась вспоминать прошлое. Как десять месяцев назад она, уроженка Ланийской марки, альтаро на четверть, отправилась в путешествие к храмовому городу младших эльфов. Как на границе Вечного леса встретила перепуганного юношу с мечом, чье лезвие выглядело так, словно его вырезали изо льда.
   Непонятно зачем вмешалась в схватку юноши с дозорными и угодила в странную историю…
   Сначала они пытались разобраться в происходящем, понять, почему за Оленом Рендаллом гоняются воины Харугота Безарионского и откуда у него, простого селянина, умение обращаться с мечом. В дороге познакомились с Бенешем, учеником мага, чьего наставника погубил Харугот…
   Дорога привела их в Безарион, где открылась правда. Олен оказался последним отпрыском императорского рода, и узурпатор Харугот стремился уничтожить его, чтобы уверенно чувствовать себя на троне.
   Но даже ледяной клинок не смог причинить вред новому хозяину Золотой империи, и Олен вынужден был отступить. Они втроем отправились за Сердцем Пламени, могущественным артефактом, принесенным в Алион Безарием Основателем, когда люди только появились в этом мире.
   Их спутником стал странствующий гном по имени Гундихар фа-Горин, а путь привел далеко на юг, сначала – в Терсалим, потом и вовсе в Великую степь, населенную орочьими племенами. Но даже в эти земли добрались посланцы Харугота, многие годы посвятившего изучению запретного чародейства…
   Пришлось отправляться туда, где лежал источник его силы – на остров Тенос, к древним храмам Предвечной Тьмы. Их удалось сокрушить, но в тот день пропал Олен, а трое его спутников оказались единственными жителями Теноса. Все, кто населял остров ранее, бежали, когда храмы еще только проснулись.
   – Хватит валяться, ха-ха, – с ехидством проговорил Гундихар. – Я вижу, что ты не спишь. Вставай!
   – Больно уж неохота, – проговорила Саттия, опять поднимая веки. – Ради чего? Чтобы опять все то же самое?
   Одно утро на острове было невозможно отличить от другого. Девушка открывала глаза под тихий рокот набегавших на берег волн и обнаруживала, что солнце слегка высунулось из-за горизонта. И все чаще и чаще ей хотелось вернуться обратно в мягкую тьму сновидений, туда, где она могла повидать Олена, встретиться с родителями и даже возвратиться туда, где родилась и выросла.
   На Теносе Саттия в компании Бенеша и Гундихара провела более двух месяцев, и пустынный остров надоел ей настолько, что все вокруг стало вызывать раздражение. Навес, построенный гномом из найденных в брошенном городе досок, джунгли, жарища, зудящие насекомые, шумящее море…
   И сами товарищи по несчастью тоже нервировали девушку. Хотя она старалась сдерживаться, раздражение иногда вырывалось наружу. Она срывалась, а потом корила себя за несдержанность, говорила сама себе, что деться им друг от друга некуда и что остальным не легче, чем ей.
   Помогало это слабо.
   – Что «то же самое»? – вытаращил глаза гном. – Пиво вот всякий раз тоже особо не меняется, а пьешь с удовольствием. И в потасовке знаешь, что выйдет, а все равно лезешь, клянусь коленными чашечками прадеда. Так что хватит выдумывать, вставай. Будем завтракать, а потом за дела…
   Гундихар фа-Горин, блудный уроженец Льдистых гор, оставался точно таким же, как и в Терсалиме, и в орочьей степи, и во время странствия через Мероэ. Он рассказывал байки, более бородатые, чем он сам, смеялся над ними, готовил еду, ловил рыбу, мастерил разные полезные в хозяйстве вещи и совершенно не собирался унывать.
   Потому что не умел этого делать.
   – Сложно с тобой спорить, – буркнула Саттия и потянулась к сумочке, в которой хранила гребень и зеркальце. – Что с Бенешем?
   – Он вроде бы в порядке. – Гундихар ухмыльнулся, показав крупные и крепкие, почти лошадиные зубы. – Храпел, словно пьяный матрос, а значит – просто спит. Как начнем будить – узнаем точно.
   С Бенешем, учеником мага из Гюнхена, в последнее время происходили необычные вещи.
   Началось все со странных снов, а потом они постепенно стали воплощаться в явь. Примерно месяц тому Саттия увидела, как кожа Бенеша позеленела, сделавшись цвета молодой листвы. Потом все вернулось к норме, но сам ученик мага смог лишь вспомнить, что на некоторое время потерял сознание.
   Десять дней назад девушка и гном утром не смогли разбудить спутника. Его тело сделалось жестким и холодным, словно древесина, а дыхание почти исчезло. Очнулся Бенеш спустя сутки, все у него стало как обычно, но внятно объяснить он ничего не сумел.
   Все вновь ограничилось смутными видениями о белом тумане и громадных дубах.
   – Ну-ну… – Саттия вздохнула и принялась расчесывать волосы, глядя на море, над которым плыла легкая дымка.
   Обитателей острова ждал еще один жаркий и хлопотливый день.
   Удивительно, сколько всего нужно делать для того, чтобы просто выжить, и это в столь благословенном месте, как Тенос. Ловить рыбу и черепах, чинить снасти и одежду, собирать хворост, фрукты и птичьи яйца, следить за тем, чтобы не протекал навес, делать новые подстилки из ветвей, а то в старых быстро заводится всякая пакость вроде червей или клещей.
   Счастье еще, что Харид, заброшенную столицу острова, они закончили обыскивать еще месяц назад. А то приходилось через день таскаться туда, лазить по домам, тревожить призраки тех, кто погиб во время прорыва Тьмы.
   – Бенеш, вставай! – рявкнул гном, на мгновение отвлекшись от помешивания. – Завтрак готов!
   В котелке бурлило варево из водорослей и рыбы, обычная похлебка, какой чаще всего приходилось утолять голод.
   Два с лишним месяца назад Саттия стала Хранительницей Тьмы, получив из памяти предшественника все знания о ней, ведомые роданам Алиона. И то ли случайно, то ли осознанно старый Хранитель передал девушке много более приземленные сведения – о том, как выжить на Теносе.
   Она знала, какие фрукты съедобны, а какие ядовиты, какие виды водорослей годятся в пищу, а какие нет.
   – Да… я… конечно, – сонным голосом забормотал ученик мага, даже и не думая открывать глаза.
   Судя по всему, с ним все было в порядке.
   – Вставай! – настойчиво повторил Гундихар. – А не то приволоку воды из моря и вылью на тебя! Подъем!
   Бенеш был умен, многое умел, а знал больше, чем иной старый колдун, но при этом имел обыкновение просыпаться с большим трудом.
   – Встаю, да, – сказал он и открыл темные, немного растерянные глаза. Взлохматил рыжие непокорные волосы. – А что, уже утро, да?
   – Еще какое, корни и листья, – мрачно подтвердила Саттия. – Поднимайся, а то без еды останешься.
   Гундихар усмехнулся и снял котелок с огня.
   Бенеш поднялся и, звучно зевая, отправился в сторону ближайшего ручья – умыться. Девушка проводила его взглядом и тут обнаружила, что перед ее глазами мечутся черные точки.
   Тело стало тяжелым и холодным, будто свинцовая статуя, мышцы помертвели. Шепот моря, шелест листвы, треск костра, бурчание гнома – звуки слились в мерный гул. Мир выцвел, сделался черно-серым, безжизненным, и в сердце поднялась волна яростного отвращения.
   Захотелось уничтожить все это: деревья, небо, сам Алион, чтобы никогда его не видеть…
   – Что с тобой? – Голос Гундихара прозвучал как далекий шепот, хотя Саттия обнаружила, что гном подошел вплотную и что на лице его отражается тревога. – Ты белая, как сугроб.
   – Опять… оно… сейчас пройдет… – прошептала девушка, изо всех сил борясь с желанием выплеснуть отвращение наружу.
   Сделавшись Хранительницей, она пустила Тьму в тело, и та, освоившись в новом обиталище, стала пытаться взять его под контроль. Начались эти попытки полтора месяца назад и повторялись примерно раз в десять дней.
   Саттия называла их «приливами».
   – Может, тебя по кумполу тюкнуть? – предложил добрый гном и продемонстрировал боевой цеп, какой в горах называют «годморгон». – Гундихар фа-Горин может сделать это запросто.
   Саттия не ответила и отвела взгляд. Она знала, что ей не поможет ничего: ни магия, ни все лечебное искусство Алиона. Что нужно переждать, и все пройдет.
   Через некоторое время тело начало оттаивать, трава из темно-серой превратилась в зеленую, к небу вернулся голубой цвет. Девушка глубоко задышала, ощущая запах листвы и морской соли, а не гнили. Вернулись звуки, она различила шаги Бенеша и поняла, что он торопится.
   – Эй, вы… – задыхаясь, пропыхтел ученик мага, выскакивая к стоянке. – Вы что, ну… Там судно!
   У Саттии не нашлось сил удивляться, а вот Гундихар выпучил синие глазищи и рявкнул:
   – Где?
   – Вон! – Бенеш указал на юго-восток.
   Бесшумно перемещаясь над белой дымкой, по морю шел корабль. Торчали мачты с реями, слабо трепыхались белоснежные паруса с гербом – алым львом, стоящим на задних лапах. Голову его венчала корона с зубцами, когти и кончик хвоста блестели золотом.
   – Клянусь брюхом Аркуда, это не галера, – нахмурившись, заявил Гундихар, – и не гоблины.
   – Герб герцогства тар-Халид, – слабым голосом проговорила Саттия. – Большое боевое судно.
   – Сельтаро? Что им тут надо? – удивился Бенеш и нервно захрустел пальцами.
   Брови гнома сошлись к переносице:
   – Это мы скоро узнаем. Не удивлюсь, если они явились поглядеть на те древние храмы, из-за которых и вышла заваруха. Но для начала надо поесть. Пока остроухие пристанут, пока разберутся, что к чему.
   – Как можно есть! – воскликнул Бенеш. – Они же… это… возможно, нас спасут отсюда.
   – Так спасут сытыми. И не пропадать же еде! – Гном пожал плечами, уселся на место и вытащил ложку.
   Но Бенеш все равно от завтрака отказался. Он стоял неподвижно и таращился на корабль, который неспешно маневрировал, подходя к уцелевшим пристаням Харида. Саттия ела, но без удовольствия, то и дело поглядывая на огромное, тяжеловесно-изящное судно сородичей. Думала, как на этот раз встретят ее, квартера, чистокровные эльфы. Как равную себе или как человека, что достоин лишь презрения?
   Котелок опустел ровно в тот момент, когда судно бросило якорь. Легли на борт сходни, и по ним на берег начали спускаться воины.
   – Ладно, котелок потом вымоем, – проговорил сыто отдувавшийся Гундихар. – Так, и куда они отправятся? Готов поспорить, что…
   – К нам, – резким, вибрирующим голосом перебил его Бенеш. – Они пойдут к нам.
   Это было очень непохоже на застенчивого юношу, и Саттия посмотрела на него с изумлением.
   – Почему ты так думаешь? – спросила она.
   Бенеш не ответил. Лицо его было бледно-зеленым, глаза горели, а руки нервно подрагивали. Казалось, что он изо всех сил сдерживается, чтобы не кинуться вперед, к кораблю.
   На землю тем временем сошло около дюжины эльфов. Они посовещались, встав в кружок, а затем цепочкой двинулись прочь от воды. Саттия, вглядываясь, прищурила глаза, и тут по ним ударила зеленая вспышка. Показалось – тяжелая ладонь хлестнула по лицу.
   Девушка пошатнулась, отвела взгляд и обнаружила, что все по-прежнему – шумит море, Бенеш и Гундихар стоят рядом, корабль покачивается на волнах, а сельтаро исчезли в развалинах Харида.
   – Что-то не так с ними, – проговорила Саттия, потирая щеку, горевшую, точно после удара. – Или они привели с собой мага?
   Бенеш, что удивительно, промолчал, хотя ранее любое упоминание о чародействе вызывало у него интерес.
   – Надо готовиться к худшему, – буркнул Гундихар и взмахнул «годморгоном» так, что верхняя секция с жужжанием завращалась. – Не доверяю я этим остроухим, ха-ха! Ты достань лук.
   – Он не понадобится, – повернулся к спутникам Бенеш. – Они… ну, не причинят нам вреда, да.
   – Откуда ты знаешь?
   – Я… чувствую.
   По лицу молодого мага текли крупные капли пота, и вообще выглядел он, словно тяжелобольной. Кожа его начала желтеть, кое-где появились зеленоватые пятна, а в глазах пылало возбуждение.
   – Чувствует он! Ха! – Гном расхохотался зло и презрительно. – Этого маловато, клянусь платком моей старшей прабабки. Кончай хандрить и готовь свои колдовские штучки. Я чую – драться придется.
   Саттия вытащила из особого мешочка тетиву, натянула на лук, более года назад полученный в подарок от родителей. Проверила, как выходит из ножен меч – недлинный, как раз ей по руке. Заглянула в колчан и пожалела, что стрел осталось настолько мало – всего с дюжину.
   Для серьезной схватки не хватит.
   Облачилась в куртку, обшитую черно-белыми чешуйками размером с ладонь, что способны защитить не только от стрелы, но и от скользящего удара мечом. Вспомнила, как покупала ее в Тафосе.
   – Готовы? – спросил Гундихар, обрядившийся в хорошую, добротную кольчугу, которую он отыскал на месте битвы с поклонниками Тринадцатого.
   Помимо цепа, гном был вооружен тесаком. Он, бахвалясь, порой рассказывал, что это фамильное оружие, но Саттия всегда думала, что этот клинок изготовили никак не кузнецы подгорного племени.
   – Да, – ответила она. – Двинемся к наблюдательному пункту?
   За время жизни на Теносе они выбрали несколько высоких деревьев, с которых было далеко видно. На каждом устроили платформу из веток, привязали веревки, чтобы даже Гундихар залез наверх без проблем.
   Одно из таких деревьев находилось на окраине Харида.
   – Именно, – кивнул гном. – Засядем там и посмотрим, что задумали наши гости. А потом решим, стоит к ним выхо…
   Саттия краем уха уловила шорох в зарослях. Резко повернулась и вскинула лук, накладывая на него стрелу. Увидела мелькнувший среди зелени высокий силуэт, блеск солнца на золотистых волосах. Гундихар зарычал, стремительно присел и поднял «годморгон».
   – Стойте! – закричал Бенеш, бросаясь вперед. – Они не причинят нам вреда!
   Саттия с неимоверным трудом удержалась от выстрела. Заныли мышцы плеча, в запястье хрустнуло.
   – С чего ты взял? – прошипела она. – Уж я хорошо знаю, на что способны мои сородичи.
   Бенеш встал между спутниками и зарослями, раскинув руки, словно закрывая невидимых гостей. Вновь раздался шорох, и из зарослей донесся мелодичный, красивый голос, каким только исполнять любовные баллады:
   – Он говорит правду! Мы пришли с миром!
   И добавил, перейдя на эльфийское наречие:
   – Баха лас армас, эрмана.^[1]
   – С миром?! – прорычал гном, ворочая налитыми кровью глазами из стороны в сторону. – А мне вот интересно, как вы так быстро нас нашли?
   – Это просто, – ответил тот же голос. – Как тот, кто имеет глаза, может не отыскать огонь в ночи?
   – Раз вы такие мирные, то выходите на открытое место! – резко сказала Саттия. – По одному, и чтобы оружие было в ножнах, а руки на виду!
   Зашелестели ветки, и из них выступил сельтаро в золоченой кольчуге: высокий, с мечом у пояса и луком за спиной. У него было белое, не тронутое загаром лицо, голубые глаза и собранные в пучок на затылке светлые волосы. За первым показался второй, затем третий, четвертый…
   Пятый оказался из племени младших эльфов, с которыми саму Саттию связывало родство. Увидев черные кудри и зеленые глаза, девушка ощутила, что удивление ее растет: альтаро меж сельтаро? И это при том, что две ветви некогда единого народа почти не поддерживали связей, а старшие эльфы частенько именовали темноволосых родичей «полукровками»…
   И тут девушку вновь словно ударили по лицу и одновременно – в живот. Дыхание перехватило от запаха древесины, перед глазами поплыли зеленые и бурые круги, ноги задрожали.
   Лишь невероятным напряжением сил Саттия не упала.
   – Кто это… кто он такой? – просипела она, шатаясь, словно пьяная. Лук в ее руках ходил ходуном.
   – Посланец Великого Древа, – с благоговением проговорил самый высокий из сельтаро, чьи волосы были заплетены в косички, а нос выглядел так, словно его ломали не менее двух раз.
   – Что бы это значило? – пробормотал Гундихар, и не подумавший опустить «годморгон».
   Бенеш стоял неподвижно, не отрывая взгляда от младшего эльфа, и губы его тряслись.
   – У нашего народа есть одно предание, – неохотно сказала Саттия, опустив лук. – Оно ужасно старое, и мало кто в него верит. Якобы существуют Слуги Великого Древа, на ветвях которого, словно яблоки, висят миры, и эти Слуги время от время пускаются в путь, чтобы проверить, как живут простые смертные… Они обладают особой силой, неподвластной даже богам.
   Альтаро сделал шаг к молодому магу. Они вскинули руки одновременно, словно один был отражением другого, и соприкоснулись ладонями. Две фигуры окутало сине-зеленое пламя, и оба рухнули наземь с тяжелым стуком, какой издает срубленное дерево.
   У девушки мелькнула странная мысль, что эти двое, эльф и человек, похожи. Несмотря на то что один рыж и конопат, а другой – черноволос и белокож. Несмотря на то что молодой маг одет в синий, несколько потрепанный ремиз, тогда как альтаро облачен в изящный кафтан.
   – Эй, что он с ним сделал?! – рявкнул Гундихар. – Клянусь всем пивом Алиона, если с нашим другом что-то случится, я вам всем ноги поотрубаю!
   – Он дышит, – сказала Саттия, наклоняясь к Бенешу и осторожно трогая его запястье, – но холодный и какой-то… деревянный… как тогда. И этот, второй, тоже, хотя у него дыхания не слышно…
   – Не беспокойтесь, – заговорил тот же сельтаро. – Посланец Великого Древа никому не причиняет вреда. Я – Вилоэн тар-Готиан, сотник гвардии герцога тар-Халид, и даю свое слово в этом.
   – Слово эльфа весит изрядно, – буркнул гном, – но что оно значит там, где речь идет о волшебстве? Ты можешь быть уверен, что этот ваш дубовый друг не замыслил ничего дурного? И вообще, что за дело твоему герцогу до острова Тенос?
   Вопреки ожиданиям Саттии, Вилоэн тар-Готиан, в слове которого осмелились усомниться, не разгневался.
   – Я здесь не по повелению своего господина, – проговорил он спокойно. – А по просьбе посланца Великого Древа. Он явился в Ла-Себилу с севера, неведомо как пройдя через Большой Огненный хребет и джунгли, и доказал свою силу в присутствии наших магов.
   – Ха-ха, да на что они вообще годятся, ваши чародеи? – фыркнул Гундихар.
   Сотник гвардии нахмурился, и в его мелодичном голосе появились металлические нотки:
   – Не стоит подвергать сомнению чужую силу, почтенный гном, особенно такую силу, которая не по уму обычным роданам. Наши колдуны славны ученостью на все Мероэ, и отвести им глаза непросто. Но посланец вырастил королевский кедр из семени, что невозможно сделать с помощью чародейства, вскрыл заложенный еще нагхами и защищенный их заклинаниями клад, и еще…
   – Удивительно, корни и листья, – прервала его Саттия. – Это и в самом деле необычно. И он заставил вас плыть сюда?
   – Да. – Вилоэн тар-Готиан склонил голову. Брякнул колокольчик, вплетенный в одну из косичек. – Посланец Великого Древа показал нам путь, каким мы должны следовать, и мы не смогли отказаться…
   – И отправили целый корабль? – Гундихар дернул себя за бороду и принялся наматывать на пальцы ее пряди. – Во время войны? Когда нагхи идут по землям Мероэ и угрожают сельтаро истреблением?
   – Да, именно так.
   Гном помотал головой:
   – Невероятно, упади мне на голову все богатства Аркуда! Гундихар фа-Горин никогда не думал, что увидит такое! Но зачем? Для чего? Это дубовый тип объяснил?
   Лицо сотника омрачилось:
   – Речи посланца Великого Древа звучали смутно. Но мы поняли, что тут, на острове, находится нечто для него очень важное и что он должен добраться сюда… Однако мы не думали, что этим важным окажется… человек…
   Саттия заколебалась. Сельтаро глядели без дружелюбия, и хотя мечи их оставались в ножнах, было ясно, что отдай Вилоэн тар-Готиан приказ атаковать, схватка закончится в считаные мгновения.
   – И он нашел нас, – медленно проговорила девушка. – Точнее – Бенеша. А сам оказался без сознания. И что ты хочешь делать дальше?
   – Оставаться тут смысла нет. Поэтому мы заберем их, – сотник указал на лежавших, – вас, вернемся на корабль и отплывем обратно в Ла-Себилу. Или вы хотите остаться тут?
   – Нет! – завопил гном. – Мы Бенеша не оставим!
   – Отправимся с вами, – кивнула Саттия.
   Им дали некоторое время на сборы. Затем последовало несколько отрывистых команд на эльфийском языке. Бенеша и посланца Великого Древа аккуратно подняли и понесли, остальные зашагали следом.
   Пока шли, Вилоэн тар-Готиан делился последними новостями о войне в Мероэ.
   – Путь от берегов Жаркого океана долог и труден, поэтому до нас доходят только слухи, – говорил он, – но, судя по ним, дела обстоят не лучшим образом. Крепости гномов, что в Серых горах, держатся, и это мешает нагхам. Владения герцогов тар-Пеллан и тар-Рилг разорены, враг появился на юге, у пределов Гормандии, так что людям пришлось тоже вступить в войну…
   – И не пойму я, чем берут эти слизепузые? – Гундихар пожал широкими плечами. – Вот, помню, дрались мы с ними. Ну, ящеры здоровые… Ну, магия… Ну, много их… Но ведь ничего особенного, укуси меня скальная крыса!
   – Вы сражались с ними? Когда? – удивился сотник.
   – В битве у Ла-Малады. Три месяца назад, – не очень охотно ответила Саттия, про себя кляня гнома за язык, по длине сравнимый с бородой.
   Сейчас последуют вопросы о том, как они оказались в войске эльфов и – самое главное – как они его покинули.
   Но Гундихар то ли заметил красноречиво сердитый взгляд девушки, то ли сам догадался о собственной оплошности. По крайней мере, он попытался увести разговор от опасной темы:
   – А что слышно про дела на севере? И в Архипелаге?
   – Э… ну… – Вилоэн тар-Готиан мгновение помялся. – С севера мы не получаем известий, но Харугот из Лексгольма, судя по всему, не оставил попыток захватить Терсалим. Если это ему удастся, то в руках консула окажутся земли сразу двух империй и он станет одним из могущественнейших правителей Алиона… Болтают что-то о нашествии йотунов, о новых тиренах на склонах Опорных гор, но в это я не верю. А в Архипелаге тоже война, кто-то из гоблинских князей решил объединить все острова под своей властью и почти добился успеха…
   – Азевр рычит, пускает слюни, а колокол Адерга звонит, не переставая, – сказал Гундихар. – С одной стороны, ничего хорошего, а с другой – только в такие времена обычный родан может добиться многого…
   Сотник покосился на него, но ничего не сказал.
   Они миновали пустой, наполовину разрушенный город и вышли к причалам. Эльфийский корабль открылся во всей красе, со смолеными бортами, покрытыми резьбой, и фигурой Сифорны на носу – непостоянной и неистовой хозяйки морей. Богиня улыбалась, руки ее были вскинуты, а изящный торс покрывала рыбья чешуя.
   – Прошу вас на борт «Доблести предков», – сказал Вилоэн тар-Готиан, делая изящный жест.
   Широкие сходни заскрипели под ногами эльфов, несших Бенеша и посланца Великого Древа. Саттия двинулась следом, глянула вниз, где у борта плескала вода. Гундихар закряхтел, должно быть, вспоминая предыдущее плавание, закончившееся около Теноса.
   Они оказались на палубе, просторной, словно городская площадь.
   Башнями поднимались носовая и кормовая надстройки, на каждую вело по две лестницы. Четыре мачты несли на себе такое множество парусов, что ткани хватило бы для того, чтобы сшить штаны для бога. Тянулись многочисленные веревки и канаты, блестели смоленые доски.
   И всюду, где только можно, на фальшбортах, на перилах, на люках, виднелась искусная резьба. Сельтаро украшали свои корабли даже в ущерб мореходным качествам, и отучить их от этой привычки не могло ничто.
   – Ларгуэн лас амаррас! Партимос!^[2] – крикнул сотник, ступивший на борт последним, и всё на судне пришло в движение.
   Нет, эльфы не бегали и не орали, как матросы с того же «Дракона», все делалось молча и с достоинством. Но не успела Саттия и глазом моргнуть, как сходни оказались убраны, загрохотала якорная цепь. «Доблесть предков» содрогнулась всем корпусом и медленно двинулась прочь от берега.
   С шелестом упали белые паруса со скалящимся алым львом.
   – Проводить вас в каюту для гостей или желаете посмотреть на отплытие? – спросил тар-Готиан.
   – Посмотрим, – сказала Саттия. – Кстати, мы до сих пор не назвали наших имен…
   Этого момента она ждала и боялась. Как отреагируют сельтаро на то, что она не просто из младших эльфов, а еще из Ланийской марки, чьи обитатели веками жили меж людей и не могли сохранить кровь в чистоте?
   – Рад буду познакомиться. – Сотник улыбнулся столь торжественно, словно перед ним была по меньшей мере герцогиня.
   Услышав имена девушки и гнома, он лишь кивнул и проговорил:
   – Будьте моими гостями, Саттия тар-Ролан и Гундихар фа-Горин. На время я вас оставлю, но позже мы обязательно побеседуем…