Дмитрий Рыков. Гол-2018

Дмитрий Рыков
Гол-2018

Именной указатель

   Действующие игроки, футболисты прошлого, а также люди, тем или иным образом имеющие отношение к футболу:
 
   Аверин, Алексей
   Акинфеев, Игорь
   Альберту
   Ананидзе, Жано
   Аршавин, Андрей
   Баллак, Михаэл
   Барези, Франко
   Бастианс, Феликс
   Беккенбауэр, Франц
   Бергкамп, Дэннис
   Бурлаков, Михаил
   Габриэл
   Ганзо
   Гатагов, Алан
   Гётце, Марио
   Глушаков, Денис
   Гурин, Николай
   Гусев, Виктор
   Дзагоев, Алан
   Дзичковский, Константин
   Джиоев, Азамат
   Дунга
   Езил, Мехмут
   Жулиано
   Запевалов, Венеамин
   Зико
   Ибрагимович, Златан
   Индзаги, Филиппо
   Йон, Ол
   Кампорезе, Антонио
   Каннаваро, Фабио
   Карека
   Карлос, Роберто
   Кастаньос, Люк
   Кетренс, Елле
   Классен, Дави
   Клинсманн, Юрген
   Клопп, Юрген
   Козлов, Александр
   Комбаров, Дмитрий
   Комбаров, Кирилл
   Кордейра
   Коста
   Коутиньо
   Кройф, Йохан
   Кузнецов, Александр
   Кутин, Денис
   Лёв, Йоахим
   Лобановский, Валерий
   Лунёв, Олег
   Лусиу
   Макеев, Евгений
   Марадона, Диего
   Маргулис, Михаил
   Маслаченко, Владимир
   Менезес
   Месси, Лионель
   Мисиньо
   Моратти, Массимо
   Мюллер, Герд
   Мюллер, Томас
   Мутко, Виталий
   Назаров, Андрей
   Неймар
   Никифоров, Юрий
   Нойштедтер, Петр
   Нойштедтер, Роман
   О Ду Ван
   Овчинников, Сергей
   Онопко, Виктор
   Павлов, Олег
   Паршивлюк, Сергей
   Пату, Алешандре
   Пеле
   Просветов, Александр
   Радулов, Александр
   Райнартц, Штефан
   Рафаэл
   Розанов, Юрий
   Рокотко, Павел
   Роналдиньо
   Роналду, Криштиану
   Рудаков, Сергей
   Селянов, Александр
   Синицын, Артём
   Слуцкий, Леонид
   Собих, Ласе
   Сократес
   Соломатин, Павел
   Сольбаккен, Столе
   Сукута-Пасу, Ричард
   Таричелли, Марко
   Титов, Егор
   Тихонов, Андрей
   Трапаттони, Джованни
   Третьяк, Владислав
   Уткин, Василий
   Фадеев, Петр
   Федун, Леонид
   Фергюссон, Алекс
   Фупо-Шотинг, Райхард
   Фурсенко, Сергей
   Хедира
   Хернандес, Рикардо
   Хуммельс, Матс
   Чавдарь, Георгий
   Черчесов, Станислав
   Щенников, Георгий
   Шибер, Юлиан
   Шмидт, Денис
   Эдер
   Эчеберия, Пабло
 
   Писатели:
   Агата, Джузеппе
   Ахматова, Анна
   Бегбедер, Фредерик
   Бёрджесс, Энтони
   Бунин, Иван
   Вайнер, Аркадий
   Вайнер, Георгий
   Вернадский, Владимир
   Воннегут, Курт
   Гарсия Маркес, Габриэль
   Гёте, Иоганн
   Гоголь, Николай
   Гоцци, Карло
   Гришем, Джон
   Гроссман, Василий
   Гуинн, Ричард
   Гумилёв, Николай
   Гьеллеруп, Карл
   Дик, Филип
   Джойс, Джеймс
   Достоевский, Фёдор
   Дрэйк, Фрэнк
   Иванов, Алексей
   Ирвин, Роберт
   Ирвин, Ян
   Ирвинг, Вашингтон
   Ирвинг, Генри
   Ирвинг, Джон
   Ирвинг, Дэвид
   Йенсен, Йоханнес
   Кавабата, Ясунари
   Лао-цзы
   Лермонтов, Михаил
   Лесков, Николай
   Манн, Томас
   Мелвилл, Герман
   Мураками, Харуки
   Набоков, Владимир
   Олеша, Юрий
   Паланик, Чак
   Пастернак, Борис
   Перес-Реверте, Артуро
   Платонов, Андрей
   Понтоппидан, Хенрик
   Пушкин, Александр
   Ремарк, Эрих Мария
   Ридпат, Майкл
   Стендаль
   Стоун, Ирвинг
   Страгородский, Сергий
   Танидзаки, Тзюнъитиро
   Толстой, Лев
   Уайльд, Оскар
   Уолесс, Ирвин
   Уэльбек, Мишель
   Фаулз, Джон
   Филипс, Артур
   Фитцджеральд, Скотт
   Фишер, Тибор
   Фоллетт, Кен
   Фрай, Стивен
   Франс, Анатоль
   Фрей, Стивен
   Хармс, Даниил
   Хемингуэй, Эрнст
   Цветаева, Марина
   Шекспир, Вильям
   Шоу, Ирвин

Часть 1

Пролог

   Ноан стоял на тридцать четвёртом этаже жилой секции красной части верхнего сектора. Капли пота со лба стекали в глаза, их щипало. Ещё раз он провёл ладонью над сканером – Друм не открывал. В воздухе парили летательные полусферы с пассажирами. Судорожно оглядываясь, он высматривал среди них продолговатый аппарат Надзирателей с настолько привычной раньше, и такой страшной сейчас, жёлтой полосой. Пока стражей порядка не было.
   Наконец послышался короткий звук-мелодия, дверь плавно отъехала в сторону. На пороге показался заспанный хозяин с опухшим лицом и стал удивленно таращиться на незваного посетителя.
   – Ты знаешь, сколько времени? – зло произнёс он и широко зевнул.
   – Знаю, – ответил гость и проскользнул внутрь, отодвинув Друма плечом.
   Створка вернулась на место.
   – Мне нужна помощь! – сорвался на крик визитёр, тяжело плюхнувшись в кресло, которое быстро приняло форму его тела.
   – Какая? – саркастически протянул хозяин.
   – Скрина взяли.
   Губы Друма сжались в тонкую прямую линию.
   – Балбес! Я всегда знал, что этим закончится! Для того, чтобы красть деньги с чужих счетов, нужно иметь чуть больше мозгов! И уж точно нельзя при всех одурманиваться катализаторами чувств в Нижнем Городе, показывая своё непонятно откуда взявшееся богатство! Кто тебе сказал?
   – Он сам, буквально за мгновение до ареста. Он вышел со мной на связь – предупредить.
   – Безумец! – Друм заметался по комнате. – Ты же похоронил меня! Пойдут за тобой, придут ко мне!..
   – Не согласен, – отрицательно покачал головой Ноан. – Все средства коммуникации я оставил дома. Они, конечно, просканировали звонок Скрина, но я сразу убежал в псевдопарк и отсиживался там, пока не проголодался. Как я шёл к тебе, не видел никто.
   – А проекционное слежение?
   – Да? Ты узнал бы меня в этих дурацких очках и этой глупой шапочке? – он дёрнул за верх своего головного убора.
   – Нет, – ответил Друм и непроизвольно улыбнулся. – Но я-то здесь причём? Я не участвовал в вашем мошенничестве, почему ты меня пытаешься втянуть в эти проблемы?
   – Я не собираюсь тебя никуда втягивать. Я просто прошу помочь, и не бесплатно.
   – Да? – Друм задумался.
   В маленьких хищных глазках сверкнул алчный огонёк.
   – И в чём может заключаться моя помощь?
   – У тебя есть транскабина.
   – Кто тебе проговорился?! – закричал хозяин и побледнел. – Если Скрин, он обо мне покажет на следствии, и я труп! Откуда он может знать?!
   – Нет, ты мне сам сообщил. Здесь, недавно. Мы употребили катализаторы, и ты расслабился.
   – Ладно, – остыл приятель, но был по-прежнему взволнован и бледен. – И что с того?
   – Отправь меня на любую планету, схожую по природным условиям с нашей. И с максимальными шансами выжить. Я не хочу оставаться. Не желаю подвергаться Исправлению.
   – Теперь я понимаю, почему ты не прошёл экзамен на высокую должность Исследователя, – опять улыбнулся Друм и сам сел в кресло напротив. – У тебя в голове совсем нет правильных мыслей. Твоё преступление носит всего лишь низшую степень общественной опасности. Наказание – изоляция на два, максимум три нориуса. Наша тюрьма хоть и находится под землей, без естественного света, но она самая гуманная во Вселенной. Ну, посидишь в белой комнатке с мягкими стенами без окон, зато будет время подумать о своей жизни, принявшей ненужное направление. Вернешься обновлённым.
   – Я не хочу, чтобы меня пичкали подавляющими волю капсулами. Не хочу, чтобы мне изменяли сознание и ковырялись в моих мозгах.
   – Хм. А как ты собираешься выживать в чуждой цивилизации?
   – Я всегда хотел быть Исследователем и готовился к Миссии Внедрения: путешествовать в другие Галактики – моя детская мечта!
   – Вот именно: детская, глупая, идиотская, смешная мечта. Исследователи не путешествуют. Их отправляют на космический объект, где возможны научные достижения, – Друм опять занялся любимым делом, вещанием, – данные о которых они пересылают на нашу истощённую планету. А Крон у нас – без давно выработанных природных ресурсов, без естественной атмосферы, без натуральной, не синтетической, еды, с жёстким контролем рождаемости и отсутствием какой-либо иной цели общества, кроме выживания. Население спасает только своя накопленная и приобретённая чужая информация. В ожидании появления таких открытий Исследователи проводят на других планетах всю свою жизнь, пока перед смертью их не отзывают обратно – надо ведь героев наградить ничего не значащими побрякушками и дать умереть в окружении близких…
   – Я всё это знаю.
   – Ты знаешь то, что пишут в учебниках, – не дал себя перебить собеседник, – лживую романтику, помогающую вербовать таких несмышлёнышей, как ты. Маскироваться под местных жителей, принимать незнакомые привычки, жесты, правила, пищу, не имея возможности выйти за заданные рамки, а при угрозе раскрытия самоуничтожиться – какая в этом прелесть?!
   – Может, ты и прав, но у меня нет выбора.
   – Что ты предлагаешь в качестве оплаты? – глаза Друма вновь заблестели.
   – Вот, – Ноан достал маленький цилиндр, открыл крышечку и высыпал на ладонь хозяину три прозрачных камня.
   – Оу! – воскликнул Друм, взял один из них задрожавшими пальцами и поднёс к глазам. – Откуда?
   – Скрин тратил заработанное на развлечения, я приобретал камни. Мало ли, думал – пригодятся… Так и вышло.
   – Ха-ха! – засмеялся приятель. – А в чём смысл получения прибыли преступным путём, если её приходится потом расходовать на то, чтобы избежать наказания?.. Беру! Только, – он сделал паузу, – исключительно из дружеского расположения спрашиваю в последний раз: ты уверен, что поступаешь верно?
   – В том-то и дело, что не уверен, – вздохнул гость. – Но остаться – ещё хуже.
   – Идём! – хозяин встал и направился в дальний конец помещения.
   Он щёлкнул пальцами, и стена перед ним отъехала назад, образовав прямоугольное углубление. Щёлкнул ещё раз, и в воздухе растянулся трёхмерный экран.
   – Объясняю, – начал Друм. – За наличие транскабины меня упрячут на пятьдесят нориусов, не меньше. Какие бы с тобой беды не произошли, ты меня не видел, не слышал, и обо мне тебе неизвестно.
   – Договорились.
   – Эта, конечно, не такая мощная, как в Космическом Центре, я тебя не смогу вынуть из бета-измерения обратно без площадки для телепортации в точке отправки. Понимаешь? Ты не сможешь вернуться.
   – Дальше!
   – Также я не имею возможности незаметно послать тебя в любую из Галактик, где сейчас проводятся Исследования – только туда, где они уже закончены и признаны бесперспективными.
   – То есть, где вся информация собрана?
   – Никогда не бывает так, что информация оказывается собранной до конца. Если цивилизация развивается, Исследователи живут в ней почти до самой смерти, их потом сменяют другие, появляются новые научные открытия, и знания о них передаются на Крон. Бесперспективными признаются Исследования, если цивилизация исчерпала резервы роста, и существовать ей осталось совсем недолго.
   – Но на мой век хватит? – спросил Ноан.
   – Постараюсь найти. Я тебе выберу планету, жители которой физически и умственно слабее тебя, чтобы ты смог там выжить, но всё же с существованием хоть какой-то цивилизации. Иначе тебе придётся бегать наперегонки со зверями в поисках пищи. Итак, смотри, – и он указал рукой на проекцию. – Вводим данные, – его пальцы быстро забегали над ближайшей поверхностью, – рост, вес, ДНК, кровь, строение тела, интеллект обычного кронянина, то есть твои, примерный период существования разумной жизни, примерный срок наличия организованного общества, потом размещаем локационную сетку с разметкой в физико-математических единицах для искривлённого пространства дальних рубежей, устанавливаем четырехстороннее склонение и двузначную разность широт с наложенной градусной шкалой, и из фокуса выводится всё, кроме правильного показания. Так… Вот, смотри – подходящее место. Для нас эта Галактика – 99314/116, они же её называют «Млечный Путь». Ты помнишь координаты Крона?
   – Но я же в свое время учился…
   – Хорошо. Эта планета именуется «Земля», третья по счету от тамошней звезды. По их системе координат – α ≈ 18h, δ ≈ +30°. Запомни на всякий случай, вдруг появится возможность вернуться. Жители, населяющие планету, почти идентичны нам. Животные, растительность – почти такие же. Если не будешь демонстрировать своё превосходство, легко сможешь затеряться. Единого языка нет, нации тоже разные, но доминирующие существа на нас более-менее похожи. Единого правительства нет.
   – Дикость!
   – Это что! Войны, убийства, голод…
   – Точно другой планеты не отыскать?
   – Найти не трудно, но туда тебе нельзя, я же объяснил! В общем, всё узнаешь на месте, наверняка появится возможность получить доступ к информации. Теперь главное: из бета-измерения ты выйдешь на расстоянии примерно в четыре кронянских роста от поверхности. Если она будет твёрдой, получится болезненный удар, но не смертельный, как сам понимаешь. Однако, так как у меня энергетически слабая транскабина, упадёшь ты где придётся, я не могу выбрать место приземления. Конечно, имей я время, я нашел бы найти подходящую точку, но я не буду этим заниматься – знаешь ли, не очень заманчиво увидеть на пороге Надзирателей, когда ты здесь, да ещё транскабина открыта… Поэтому, например, есть вероятность падения в воду.
   – Там есть вода?
   – Семьдесят процентов поверхности планеты.
   – И эту планету нашли бесперспективной?!
   – Её жители так старательно убивают друг друга и так бездумно тратят ресурсы, что за будущее органической жизни на этом космическом теле никто не намерен поручиться. А все научные достижения, которые возможны у них в течение ближайших пятисот нориусов – если они, конечно, протянут это время – нам уже известны. Так зачем на них силы тратить? Исследования, сам знаешь, удовольствие недешёвое.
   – Что мне делать в воде?
   – Плыть. До ближайшего берега. Это может занять и месяц, и два.
   – Я не умею! Я ни разу не плавал! У нас же нет водоёмов!
   – Ерунда, это легко.
   – Обрадовал.
   – Ещё ты можешь упасть в горы. Но они очень похожи на наши, тут тебе будет легче. Только у них очень много снега.
   – Я читал, что такое снег.
   – Так вот, постарайся не замёрзнуть. Сразу спускайся вниз, находи какое-нибудь большое животное, убивай его, сдирай шкуру и надевай на себя. Кроме холода, внешне на этой планете тебе ничто не угрожает.
   – А не внешне?
   – Местные жители – «люди». Ни в коем случае не признавайся, кто ты и откуда. Иначе тебя посадят под замок, считай – в клетку, и будут изучать.
   – В клетку – даже без совершённого преступления?
   – Совершенно верно.
   – Какая дикость!
   – Дикость? Мы – старейшая цивилизация во Вселенной, и то иногда доставляем к себе образцы живых существ из других Галактик, что уж тут говорить об этих… землянах. Да, кстати! Смотри – там есть площадка для телепортации! Но, во-первых, неизвестно, где именно, а во-вторых, так как ею давно никто не пользовался, непонятно, находится ли она в рабочем состоянии. Ну, что, готов?
   – Ух… Да, наверное.
   – Надо подкрепиться, – сказал Друм и вышел.
   Вскоре он поднёс тюбик с едой и пластинку с капсулами концентрированной воды.
   – Ешь. Неизвестно, когда ты там сможешь найти пищу.
   Ноан благодарно кивнул и выдавил из тюбика бледно-серую массу в рот. Проглотил, затем вынул из пластинки обе капсулы, положил их туда же и раздавил зубами. Сразу же пришло насыщение.
   – В путь! – произнёс хозяин. – Только надо раздеться – неорганические тела через второе измерение не проходят.
   Гость быстро сбросил одежду и шагнул в маленький отсек. Друм с расстояния направил палец в необходимую точку экрана, и Ноан просто исчез. Спустя мгновение стал развеиваться лёгкий неприятный запах, как всегда и бывает при телепортации. Хозяин быстро подобрал чужую одежду и сунул её в уничтожитель. Затем подошёл к узкому цилиндрическому возвышению в углу комнаты, положил на плоскую поверхность камни и принялся их поочерёдно рассматривать.

Глава первая

   Организм кронянина, конечно, за миллионы лет эволюции был доведён до совершенства, но падать – всегда больно. Ноан ударился о поверхность всей левой половиной тела, и ударился ощутимо – некоторое время он не мог пошевелиться. Но постепенно пришёл в себя, сел и начал оглядываться.
   Наверное, ему повезло – он не попал ни в снег, ни в горы, ни в воду. Под ним расстилалась обыкновенная зелёная трава, рядом росли деревья, чуть в отдалении ходили ЛЮДИ. Почему-то все они с интересом за ним наблюдали. Вот и притворился «своим» – выходит, инопланетный гость от них всё же отличается. Сбежал от одной клетки – и теперь попадёт в другую!
   «Фу! – вдруг с облегчением подумал он. – Я ведь просто без одежды! А обнажённым нигде ходить не принято, что у нас, что у них! Но где же мне её раздобыть? Купить – у меня нет средств. Друм советовал убить животное и снять его шкуру? Но местные доминирующие существа не выглядят настолько нецивилизованными, чтобы лишать жизней зверей ради шкур, и вообще их одежда – почти, как наша…»
   Пока Ноан размышлял, от любопытной толпы отделились два человека, облаченных совершенно одинаково. В отличие от остальных, у них на голове ещё имелись головные уборы с какими-то значками.
   «Наверное, местные модники», – подумал гость.
   – Ты хгляди, Сень, – сказал первый. – Совсем извращенцы охренели. Средь бела дня хголым по парку скачет.
   – Может, ему дубинкой удовольствие доставить? – поддакнул второй.
   Вдвоём они громко засмеялись.
   Ноан слушал их шипящий язык с малым количеством гласных и приветливо улыбался. Судя по тону разговора, земляне отнеслись к нему дружелюбно. Первый поднёс руку с чёрной палкой к своей голове и вдруг крикнул:
   – Младший сержант Федорук! Ты шо, козёл, пришел сюда яйцами трясти! Ты шо, пидор? Или этот… эксиби?..
   – Эксбицинист, – подсказал второй.
   Космический путешественник, ничего не понимая, продолжал улыбаться.
   – Ты шо молчишь?! – вдруг начал разъяряться первый человек. – Мож, тя по рылу дубинкой съездить?
   – Да подожди, Колян, – произнёс его товарищ, – ты видишь, у него весь бок синий! Раздели, наверное, бабки и мобильник отобрали, нохгами лежачехго отпинали, а одежду сняли, шоб за помощью постеснялся бежать.
   – Точно, – почесал затылок Федорук. – Эй, хгражданин! – обратился он к Ноану. – Вас, шо, охграбили?
   Гость почувствовал возрастающее напряжение. Неожиданная агрессивность местных напугала его, и он подумал – может, убежать? Недоразвитые земляне никогда бы не смогли его догнать. Но ведь у них наверняка есть средства связи, начнётся погоня – разве ему это нужно? Нет, не нужно, и он решил совершать бегство лишь в случае прямой угрозы жизни.
   – Хгражданин! – повторился младший сержант. – Вы шо молчите? Вас избили?
   Решивший выказать полное радушие Ноан на каждую фразу землянина стал кивать головой.
   – О! – сказал второй. – Я же хговорил! Парень, а ты шо ни слова не промычишь? Немой?
   – Это у него шок от избиения, – заметил Федорук. – Даже речь потерял. Вызывай «скорую», да вместе с ним поедем, и операм звякни – мож, кохго по хгорячим следам и словят…
   – Словят! – ответил сослуживец. – Малолетки какие-нибудь, уже сидят хгде-то на хате, бухают на уведённое бабло. Нет, но мы ехго обнаружили, протокол составлять надо, попилим вместе с ним в травмпункт…
 
   Доктор долго ощупывал потерпевшего, мрачные напарники, получившие вместо весёлой прогулки по летнему парку – где можно было разглядывать грудастых девок в коротких юбках, а кое-кого из них, может, и «зацепить» – неприятное приключение с «немым», стояли рядом.
   – Вроде ничего не сломано, – сказал врач, – но… для большей убедительности я бы рекомендовал рентген.
   – Делайте, – кивнул младший сержант.
   – Только мне надо карту на него завести, – как-то виновато произнёс травматолог. – Фамилия, имя, отчество…
   – Да он только молчит да кивает, мля, – зашипел второй полицейский на «потерпевшего».
   Тот, срочно обёрнутый в большую белую простыню, по-прежнему улыбался. Однако, смысл некоторых слов он уже понимал и жадно вслушивался в каждое.
   – Ребят, – скорчив гримасу, заметил доктор, – у человека, наверное, шок, раз речи нет. Или вообще амнезия. Как вас зовут? – крикнул он, наклонившись к межпланетному путешественнику. Тот опять улыбнулся. – Если не говорите, – продолжил эскулап и взял ручку, – написать сможете?
   Ноан опять открыл рот в улыбке и развёл руки в стороны.
   – Это надо психушку вызывать, – посоветовал травматолог, – человек может навсегда и память, и речь потерять – уже все признаки амнезии. А там помогут. Мне позвонить?
   – Звоните! – сказал ещё более помрачневший младший сержант.
   Напарник его подтолкнул:
   – Не, Коль, а ты заметил, какой парень всё-таки здоровый? Одна мышца, и вся – бухграми, бицухи, пресс… Это ж сколько человек должно было ехго дубасить, и хглавное, чем, шоб вот так отделать?
   – А я тоже подумал, – ответил Федорук. – Точно спортсмен, или из «Трудовых резервов», или из «Динамо». Надо сфотохграфировать и тамошним показать – мож, узнают.
   – Точно!
   – А отметелили – так набухался перед этим, наверное, или сзади дали по башке дубиной. Мож, потому память и отшибло.
   – А ведь правда! – хлопнул ладонями товарищ.
   Гость слушал их и улыбался. Он уже понимал половину из того, что они говорили.
 
   В психиатрической клинике на улице Новой пациенту, который сюда попал не по причине посетившей его на восьмой день запоя белочки или приползшего погостить после дозы отвара маковой соломки семиметрового таракана, искренне обрадовались. Это ведь так здорово – помочь попавшему в беду человеку!
   Зам. зав. отделения Иван Петрович Колышкин прямо светился от удовольствия, заглядывая Ноану под веко, постукивая молоточком по коленкам и жестами заставляя больного коснуться пальцем кончика носа.
   – Оставляйте его, ребята, здесь, – сказал он полицейским, – это теперь – наш клиент.
   – Да конечно, оставим, – ответил Федорук. – Только как ехго оформлять – вообще не понимаю! Если охграбили – так от нехго заявление нужно. А он ни «бе», ни «ме». Шо я следаку скажу? А уж на бомжа, извините, не похож.
   – Не-е, – подтвердил второй, – не похож.
   – Ну и? – продолжил размышления младший сержант. – А в парке хголый валялся. И вся левая бочина – сплошной синяк.
   – Очень сильный ушиб, – согласился Иван Петрович. – Очень. Но… У нас ведь такой случай – не первый. Есть установленная процедура оформления. Мы её и применим – как к неопознанному лицу. А недельку поваляется у нас, может, что и вспомнит.
   – Да через недельку кохго ж мы найдём, – в сердцах рубанул рукой Николай. – Надо по хгорячим… А так токо день зазря потеряли…
   – Отчего ж зазря? – возразил врач. – Человека спасли, первую помощь оказали.
   – Да? – зарделся пунцовой краской Федорук. – Ну, ланна, мы его вам отдаём, протокол у себя составим, мож, к вам завтра опер наведается – не знаю…
   – А всегда пожалуйста! – с готовностью согласился эскулап.
   – Тогда до свидания! – младший сержант было козырнул, но передумал на полпути, и получилось приветствие, похожее на «Рот Фронт».
   Последователь Гиппократа так и понял, и поднял в ответ сжатый кулак.
   Полицейские ушли.
   – Ну-с, – улыбаясь и довольно потирая ладошки в предчувствии борьбы со сложным для психиатрии случаем, произнёс Колышкин, – совсем-с не можем говорить? – и, не дожидаясь ответа, взял карандаш и громко, чётко сказал: – Карандаш!
   – Карандаш! – ответил Ноан.
   – О, грандиссимо! – закричал доктор. Схватил со стола папку и так же громко крикнул: – Папка!
   – Папка! – ответил Ноан.
   Психиатр вдруг нахмурился, выпрямился, сложил руки на груди, спросил:
   – Как вас зовут?
   – Я-я-я… – медленно протянул «пациент» и указательным пальцем ткнул себя в лоб, – амнезия.
   – О-ух! – опешил Колышкин и опустился на стул. – Человек понимает, что ничего не может вспомнить! Ошеломительно!
   Вдруг он принял решение.
   – Слушайте, всё-таки наше лечение – это потом. У вас ушиб, надо сначала заняться им. Пойдёмте, я вам дам отдельную палату, – и знаками вызвал Ноана за собой в коридор.
   Инопланетный гость увидел решётки на окнах, стальные засовы и испугался. Его реакция не укрылась от внимания Ивана Петровича.
   – Да вы что! – обратился он к «больному» и, пытаясь успокоить, погладил того по плечу. – Никто вас не будет здесь задерживать! Поможем восстановить память, и всё!
   Гость судорожно принимал решение, и не мог найти правильное. Но этот человек в белой одежде, в отличие от предыдущих, был к нему расположен и явно обладал добрым характером. А решётки… Вообще-то, слишком тонкие. Ноану сломать их – как пальцами щёлкнуть.
   «Остаюсь, – подумал он. – Отдохну, поем, если станут удерживать силой, убегу. Лишь бы не заставляли принимать воспитательные капсулы».
   Они остановились перед очередной дверью, врач распахнул ее, и гость увидел застеленную кровать, стоящий рядом металлический столик, привинченный к полу, и странное сооружение у стены – четырехугольную ёмкость, а над нею – изогнутую полую трубку с двумя круглыми ручками по сторонам. Ноан сел на постель, почувствовал под собой сжавшиеся пружины и вдруг понял, что смертельно хочет спать. Любой взрослый кронянин в случае особой необходимости способен провести без сна несколько суток, но перелёт через Вселенную, тем более в качестве организма, разобранного на молекулы – всё-таки не шутка. Он сложил ладони под головой, закрыл глаза и зевнул. Колышкин его жест быстро понял.