Дмитрий Стародубцев. Специалист

   – Увы, моя прелестница, – ни тем ни другим. Я был всего-навсего барменом.
   – Пардон, барменом? – поразился Ромео.
   – Да-да, господа, обыкновенным барменом. – Череп продолжал нескладно стоять незваным гостем – остальные развалились на диване. – Зато какие времена были славные! Сколько стран повидал! А Сиракузы! А Мальта! А каким людям коктейли смешивал!
   – А чего же ты сейчас по подворотням таскаешься? – Демон прищурился. – Бармены, я слышал, во все времена бешеные деньжищи заколачивали. Тем более на круизном лайнере.
   – Босс, вы совершенно правильно слышали! Заколачивали столько – капитан корабля локти кусал! – Мужичок сладко закатил глазки. – Но дело-то, можно сказать, при алкоголе. И каждый второй гость хочет с тобой выпить… В общем, спился я вдребезги. Списали меня на берег, да еще пинка под зад дали… Потом куда ни устраивался – нигде больше месяца не держали. То напьюсь и на работу не выйду, то, прошу прощеньица, проворуюсь малость…
   – А говорил, что честный! – подцепил Черезов.
   – В том-то и дело, что честный! – расстроился Череп. – Всегда сам признавался! И знаете, будто за локоть кто-то тянет: иди к директору, расскажи все как было…
   Опять заработал перфоратор. На журнальном столике задребезжали бутылки. Демон крепко выругался.
   – Они чего там, совсем ополоумели?! – поддержала Ленусик.
   – А я ему не верю! – неожиданно сообщил Ромео. – Сказочник он! Ганс Христиан… ик, – он икнул, – …Андерсен!
   Все посмотрели на Черепа. Жалок, смешон, в глупой одежонке. Молчит хмуро – сказать-то нечего!
   Вдруг мужичок схватил со столика пустой бокал и плеснул в него немного водки, а затем налил туда же из других бутылок. Потом он добавил колу и колотый лед, а потом, накрыв бокал ладонью, неистово затряс, закрутил, завертел. Было на что посмотреть! Остановившись, Череп опять плеснул сверху немного колы, насадил на край бокала кружок лимона и – последний штрих – воткнул две трубочки. Все это он проделал молниеносно, как фокусник в цирке, и с очевидным профессионализмом.
   – Шейкер, конечно, не помешал бы, – пробурчал Череп. – Держите, господа: коктейль «Ледяной остров в огне»!
   С видом факира он поставил бокал с коктейлем на кончики пальцев и с плутоватой улыбочкой протянул Демону.
   – Я не рискну! – после некоторых сомнений отстранился тот.
   – А я попробую! – встрепенулась Ленусик. – …О, кстати, мальчики, – отпад!
   – Ну-ка, дай! – Ромео отобрал у нее бокал с напитком и одним мощным глотком высосал не меньше половины «Ледяного острова». – Да, действительно, хоть я в коктейлях ни бум-бум, но что-то в этом есть! Беру свои слова насчет сказочника обратно!
   Перфоратор наверху выключили, накатила музыка, показавшаяся тишиной.
   Черезов все же заинтересовался:
   – Это я пробовать не стану, пусть для начала руки вымоет. И шейкер есть – не вопрос. Давай-ка, как там тебя там… Череп, забацай нам по коктейльчику, что-нибудь поизобретательней. Только поменьше алкоголя!
   – Сделаем, босс! – радостно козырнул мужичок. – Помыть руки… Прошу прощеньица, могу я воспользоваться вашим холодильником? Для сложного коктейля понадобится немало компонентов.
   – Валяй, – махнул рукой Демон. – Только горячей воды нет, ты мыль получше…
   Пока ждали коктейли, Ленусик безо всякого стеснения оказалась на коленях раскрасневшегося Ромео и игриво сопротивлялась его настойчивым приставаниям. Он постепенно терял контроль над собой, а гостья в ответ лишь хихикала.
   Черезов, смущенный, в растрепанных чувствах, неожиданно жадно наблюдал за подробностями этой пикантной сцены. Пахло алкоголем, сигаретами, развратом…
   Вдруг он бросил случайный взгляд на фото Галины, скучающее на полке, и в сердце досадливо кольнуло. Что же он делает? Пару часов назад прижимал к груди свою сладкую брюнетку, нежил разум утонченными и возвышенными переживаниями, а теперь превратил квартиру в притон, да еще и получает удовольствие от всего, что здесь происходит. Катастрофа! Надо немедленно сворачиваться!
   И только Демон это подумал, как Ленусик ловко высвободилась из объятий Ромео и сейчас же перепрыгнула к нему на колени:
   – Дмитрий, не возражаете? Я надеюсь, вы-то сможете держать себя в руках? А сама бесцеремонно прижалась к нему, наплевав на рамки приличий и краткость знакомства.
   – Расскажи о своей невесте, – Ленусик внезапно перешла на ты. – Это она на фотографии? Хорошенькая!
   Тут и Череп появился с подносом на одной руке, демонстрируя изумленному обществу разноцветные коктейли, украшенные трубочками, зонтиками и фруктовыми дольками. Ни у кого не оставалось сомнений, что забулдыга действительно в прошлом заправский бармен.
   – Это «Секс на пляже», дамы обожают – правда, кое-чего не хватает, – растолковывал Череп. – Это «Голубая лагуна» (прошу к слову «голубая» не придираться). А это – «Длинное жаркое лето». Пожалте!
   Присутствующие разобрали напитки сообразно своим предпочтениям и немедленно приступили к дегустации. Коктейли оказались превосходными – густыми, сочными, – а алкоголь в них так искусно был смешан с разнообразными компонентами, что на языке оставался лишь необычайно яркий вкус удовольствия.

ГЛАВА 14

   Звонок в дверь прервал Черепа на полуслове. Тот уже смешал присутствующим по второму коктейлю и теперь демонстрировал солидный багаж знаний в области анекдотичных, остросюжетных и неизменно поучительных тостов.
   Раскрасневшийся Демон распахнул дверь. Перед ним стоял голодного вида белобрысый мужичонка с тяжелой сумкой на плече.
   – Дмитрий? Вы извиняйте, я Николай, хоуммастер Инны… Вы мне звонили насчет горячей воды… – виновато сообщил он, стараясь не смотреть в глаза.
   «Еще один клоун на мою голову! – весело подумал Черезов. – Худой – кожа да кости, из концлагеря сбежал, что ли?»
   – Проходите!..
   Через минуту в ванной комнате из крана полилась горячая вода. «Дистрофик» знал свое дело.
   – Я вам сейчас на будущее набросаю схемку, как водонагреватель включать и отключать, – деловито промямлил он, лишь однажды искоса бросив на Демона затравленный взгляд. – Ручка у меня есть, бумажки не найдется?
   – Да не надо! – отмахнулся тот. – Мы скоро отсюда съезжаем. Вот ваши деньги…
   Николай Слепухин стыдливо принял купюры и, не считая, торопливо сунул в карман.
   – Ой, какой прикольный мужчинка! – заглянула Ленусик. – Сорри, как вас зовут?
   Хоуммастер сконфузился пуще прежнего, но все же выдавил смущенно:
   – Николай…
   – Николя, что же ты такой худой! – Блондинка широко и пьяно улыбалась. – Жена не кормит?
   Слепухин смешно побагровел.
   – Я не женат. С мамой живу…
   – Как не женат? Пупсик, ты в своем уме?! Сколько же тебе лет?
   – Скоро сорок…
   – Улёт! Кстати, у меня есть подружка – ей тридцать пять, мать-одиночка. Надо вас познакомить!.. А ты не импотент случайно?
   И Ленусик игриво потянулась к нему. Однако мужичок в панике отпрянул и ответил чуть обиженно:
   – Я не импотент… Некогда… Работаю круглые сутки…
   – Дмитрий! Давай пожалеем Николя! – Ленусик всем телом прижалась к Демону. – Покормим, нальем. Ну пожалуйста! Он такой голодный, беззащитный. Кто, кроме нас, его пожалеет?
   – Да не вопрос! – отвечал Черезов женщине…
   – Я не пью! – категорично отреагировал Слепухин.
   Ленусик потянула за руку слегка упирающегося хоуммастера в гостиную, и даже слегка шлепнула его, чтобы не артачился.
   А Демону позвонили – это была Галчонок. Он в страхе заперся в ванной, включил воду, чтобы приглушить прочие звуки, и ответил нарочито бодрым тоном.
   – Милый, я уже в самолете, скоро взлетаем, – сообщила Галина.
   Она явно была подавлена.
   Демон расчувствовался, услышав до боли знакомые интонации.
   – Я уже скучаю, масюня! Ты… ты для меня так много значишь! Ты для меня практически все!
   – А что у тебя с голосом? – Галя насторожилась. – Выпил, что ли?
   – Я? – Он секунду соображал, как лучше ответить. – Немного… С горя!
   – У тебя все хорошо?
   – У меня? Конечно! – Демон ощутил комок в горле, к глазам подступили слезы…
   – А чего вода шумит?
   – В ванной решил полежать, расслабиться… Я люблю тебя!..
   После разговора Черезов еще некоторое время сидел на унитазе и переживал. Он усилием воли сдержал слезы, лишь глаза блестели влагой, но в сердце, в душе творилось черт знает что.
   Когда он вернулся в гостиную – насупившийся, злой, – то обнаружил кроткого Слепухина с бокалом коктейля в руке. Бросились в глаза его желтые от никотина пальцы и грязные обгрызенные ногти. Прочие жарко уговаривали белобрысого поддержать компанию – выпить.
   – Пупсик, ты обязательно должен это попробовать! – мурлыкала Ленусик на ухо хоуммастеру. – Хочешь, я тебя потом поцелую?
   – Чувак, выпей, не пожалеешь! – не отставая от нее, в другое ухо гудел Ромео, перемигиваясь с Черепом.
   – Я не пью! Я бросил! – сопротивлялся стесняющийся Слепухин. – Вы извиняйте, мне пора, простите!
   – А может быть, ты зашитый? – сердито предположила блондинка.
   Общество затаилось в ожидании ответа. Новый гость некоторое время краснел, глядел в стену, раздумывал, колебался. Поставил коктейль на столик.
   – Я? Я не зашитый… я… закодированный…
   Демон неожиданно для всех глупо расхохотался.
   – Что вы к нему пристали? – мягким тоном вступился Череп, хитровато сверкнув глазом. – Какая разница – зашитый, закодированный? Не хочет человек пить – бог с ним, его личное дело… А если вы хотите знать мое мнение по этому поводу… Все это обман, мираж!
   – Что мираж? – удивились прочие.
   – Все это лечение от алкоголизма. – Череп приблизился к музыкальному центру и приглушил звук.
   – Скажу честно: я лечился раз сто, испробовал на себе все современные методики, потратил на врачей состояние. А толку?! Посмотрите на меня! Похож я на трезвенника? Нет! А почему?
   – Да, почему? – Демон отхлебнул из своего бокала.
   В голове у него все путалось, блуждали странные мысли, а еще накатывала необъяснимая легкость – смесь эйфории и сексуального возбуждения. Теперь происходящее воспринималось беззаботно, воздушно, в ярких праздничных красках. А недавний разговор с Галиной странным образом улетучился из головы.
   – Во-первых, длительное вынужденное воздержание впоследствии приводит к еще большей алкогольной зависимости и катастрофическим запоям, – продолжал Череп тоном оракула. – Ходишь трезвый неделю, месяц, полгода… Мозги плавятся, нервы на пределе – один сплошной стресс. А выпить так хочется, хоть вешайся! Но нельзя, доктора утверждали: выпьешь – умрешь. Во-вторых, все это липа. Тем более кодирование! Для идиотов, прошу прощеньица, придумано. Только на страхе и держится. Сейчас любой врач курсы закончит двухмесячные – и туда же, кодировать. И уж, конечно, никаких последствий, если сорвешься, – на себе проверил.
   – Да как же это?! – растерянно пробормотал Слепухин и принялся грызть ногти.
   – Да так! – Череп мягко, но настойчиво вернул бокал в руку белобрысому. – Они сами толком не знают, что делают. Мозги – дело такое, мало кто в этом по-настоящему смыслит. Кстати, эти же врачи, которые кодируют, с удовольствием тебя в соседнем кабинете под другой вывеской раскодируют. Естественно, опять же за деньги. Таким образом, ты только и делаешь, что бегаешь по больницам. Замкнутый круг! То пьешь, то не пьешь, тратишь последние сбережения, страдаешь, творишь всяческие безумства, а они, мерзавцы, наживаясь на твоей беде и горе твоих близких, покупают иномарки и по три раза в год отдыхают в Египте. Они погрязли в шарлатанстве, циничном стяжательстве, они не помогают тебе – губят! Ораторствующий Череп, казалось, возвышался на театральной сцене в жарких лучах софитов, а перед ним, внизу, будто бы распростерся зрительный зал, заполненный страждущими, проникновенно внимающими каждому слову Учителя. Он был настолько убедителен, что Слепухин невольно понюхал предложенный напиток.
   – Подумайте: какое счастье, господа, принять на грудь сто граммов или побаловать себя таким вот коктейльчиком! – не унимался Череп. – А потом закушать чем-то таким простеньким, домашним. И минут через пятнадцать повторить. А? Что может сравниться с таким удовольствием?.. В этом священном сосуде, – он показал на фужер в руках белобрысого, – содержатся миллионы молекул кайфа. Ты отправляешь эти молекулы в горло. В желудке они постепенно всасываются в кровь, а потом попадают в мозг, пожирая все твои печальные мысли и распаляя твое наслаждение. Тебе щекотно, приятно! Все проясняется, теплеет. Ты чувствуешь головокружительный восторг, мир вокруг становится таким светлым, золотистым! Все люди – кровные братья, которых ты готов любить со всей открытостью, на какую способен. И вот ты уже утопаешь в блаженстве, сравнимом разве что с поцелуем бога! Ты попадаешь в совершенно другое измерение, забываешь о похмелье, безденежье, обо всех заботах и проблемах… Да и вообще, что наша жизнь?! Если ты уже алкоголик, то и оставайся им. Это не так уж и плохо, как принято считать. Не пытайся обмануть себя и свою суть, не поддавайся на лживые посулы окружающих и врачей-истязателей. Просто все хотят превратить тебя в обезличенное существо, в дойную корову во имя собственного блага. Живи в своем волшебном мире, кайфуй круглые сутки! И даже если временами тебя тянет назад, в трезвость, подумай о том, что ничего хорошего она тебе не даст, кроме тоскливой, никчемной обыденности!
   – Отпад! – Ленусик захлопала в ладоши.
   Ромео горячо поддержал ее.
   – Нехило сказано, факт! – удивленно покачал головой Демон.
   – И что, если я выпью, со мной ничего не будет? – поинтересовался Слепухин.
   – Абсолютно ничего! – подтвердил Череп. – Впрочем, если боишься, как хочешь. Езжай домой, к мамочке, и оставайся вот таким бесполезным олухом, какой ты сейчас есть!
   Слепухин насупился. – Не обижайся! – Череп потрепал его по плечу. – А давай мы тебя раскодируем? Я умею, честно!..
   Минуту спустя хоуммастер, сначала напряженный, а чуть позже заметно расслабившийся, сидел на стуле с закрытыми глазами, а Череп водил вокруг его головы ладонями с растопыренными пальцами. Он вкрадчивым голосом наговаривал проникновенные заклинания, а Демон, Ленусик и Ромео наблюдали за его действиями снескрываемым любопытством, затаив дыхание. Вскоре «раскодирование» вошло взавершающую стадию:
   – На счет «десять» ты проснешься… Сразу после этого ты сможешь пить… Восемь – я освобождаю твой мозг ото всех проклятий, которые тебе внушили… Девять – я вынимаю из твоей головы код и вышвыриваю его подальше! – Череп изобразил, как он это делает, и Ленусик с трудом подавила смешок. – Десять!
   Слепухин открыл глаза, осмотрелся. Череп подал ему коктейль:
   – Ну же, смелее!
   – Не боись, маэстро, мы с тобой! Но пасаран! – поднял кулак Ромео.
   – Пупсик, – присоединилась Ленусик, – докажи, что ты настоящий мужчина!
   Слепухин поднес бокал к губам, зажмурился и выпил до дна.

ГЛАВА 15

   От Староуткинска до железнодорожной станции Лизу и провожающих домчал «пазик» с автобазы Лены Ивановны. Пока ехали, не заметили, как стемнело. Подвыпившая компания под предводительством суматошной Лизиной матери преодолела пешеходный мост над путями и шумно высыпала на пустынную платформу, окутанную густыми вечерними сумерками.
   До поезда оставалось еще минут тридцать, и Вовку послали за водкой.
   – Я думала, ужо не успеем! – Лизина мама, вся на нервах, продолжала отдуваться после тяжкого марш-броска через мост. Она маниакально боялась опоздать и окончательно достала всех своими опасениями. Не меньше она страшилась что-нибудь забыть: – Лизанька, а подарки тете Маше не забыла?.. А билет где? Ну-ка, проверь!
   – Мама, отстань! – Лиза надулась, шагнула в сторону, осмотрелась.
   Слева погружалось в ночь большое село, справа простирались поля, а за ними чернела таинственная, пугающая кромка леса. В воздухе разлилась долгожданная прохлада с привкусом полыни.
   Сердце неожиданно заныло от тревоги. Лизе вдруг показалось, что маму и всех этих людей, которые окружали ее с самого рождения, а также эти родные окрестности она видит в последний раз. Москва теперь представлялась не Городом Счастья, как раньше, а кровожадным циклопом, который, только ступи на московский перрон, проглотит ее целиком и не подавится. Ей стало холодно и страшно. На глаза навернулись слезы. Она поспешила вернуться и прижаться к матери.
   – Лизанька, ты что?
   – Мама, я не хочу ехать! Можно, я останусь?
   – Да ты с ума сошла! Ишь, чего удумала, сопля неблагодарная! Мы столько денег угрохали на твою поездку!
   Сергей поспешил поддержать мать:
   – Лизка, ну ты это… в натуре, хорош тупить!
   Вернулся Вовка с двумя бутылками, появились прихваченные со стола стопки и малосольные огурцы.
   – Помню, в девяностых подвозил я на эту станцию одного зоотехника, – разговорился после водки Василич. – Лето вроде, а холодно было – аж зубы стучат. Тут он мне выпить предлагает, спирту…
   – А на телефон деньги положила? – не унималась Лизина мать.
   – Положила!..
   Московский поезд неспешно подкатил, притормозил, шумно пыхтя. Проводницы открыли двери, но никто не выходил – стоянка всего три минуты.
   Рысью побежали к третьему вагону, предъявили билет, бросились прощаться с Лизой – суетливо, пьяно, фамильярно.
   Зардевшаяся девушка вытерла ладошкой слюни с обцелованной щеки, поправила на плече сумочку и, расстроенно оглянувшись, шагнула в тамбур. За ней устремились хмурый Сергей с набитой спортивной сумкой и Вовка, на лице которого застыла странная улыбочка.
   – Куда?! – Проводница с лицом утки всей своей воинственной массой преградила братьям путь. – Провожающие остаются. Поезд через минуту отправляется!
   – Мы быстро! – Сергей так пригвоздил ее вспыхнувшим взглядом, так упрямо надвинулся, что женщина невольно отступила.
   – Чтоб у меня туда и обратно! И не будите, кто спит!
   В Лизином купе, как и полагается, ехали одни женщины (пришлось разориться на купе – плацкарта не было). Сергей, коротко стукнув в дверь, заглянул первый, по-хозяйски цепко огляделся, изучая расклад, и задвинул под полку Лизину сумку. Женщины – старушка в черном платке, пышная дама в ярко-желтом пиджаке и беременная женщина лет двадцати пяти – замерли в удивлении и испуге. Появилась скромная Лиза, вежливо поздоровалась, присела с краю, у двери.
   Пассажирки успокоенно зашевелились.
   – Давай, сестренка, погуляй там за нас на всю катушку! – попрощался Вовка и чмокнул ее по-братски, попав губами куда-то в ухо.
   Сергей в свою очередь извлек из кармана замусоленные купюры:
   – На! Только смотри, Дизка, матери не настучи!
   У девушки в руках оказалось несколько тысячерублевок.
   – Спасибо, Сереженька!
   За стеной грохнул развязный мужской гогот. Братья вышли из купе, задвинув дверь до упора – та щелкнула замком – и открыли дверь соседнего. За столиком играли в карты трое мужчин; четвертый, с выцветшей армейской наколкой на плече, спал на верхней полке. Несло потом, перегаром и табаком. Распечатанная, но еще полная бутылка «паленого» коньяка была явно не первой и, скорее всего, не последней.
   – А ну-ка потише! – веско посоветовал Сергей. – Не в лесу!
   Поезд предупреждающе вздрогнул.
   – А ты чё, самый умный, что ли? – приподнялся один, мускулистый, в тельняшке.
   – Рот закрой, чучело, если зубы не надоели! – Сергей толкнул его на место, а Вовка уже показывал опешившей троице длинный, с зазубринами и кровостоком охотничий нож.
   – Ладно, земляки, все в порядке! – успокоил братьев один из собутыльников и придержал твердой рукой разозленного приятеля в тельняшке. – Извините, мы будем тихо! Коньячку?
   Тут поезд дернулся, тронулся с места, а в купе заскочила разъяренная проводница:
   – Быстро на выход! Я кому сказала? В милицию захотели?
   – Ой, что-то у меня сердце не на месте! – сообщила Лизина мать оставшимся на перроне. – Какое-то дурное предчувствие!

ГЛАВА 16

   В квартире Демона гульба закручивалась в тугой морской узел. Музыка, телевизор, звон бокалов, смех, несдержанные голоса. Трезвонил городской телефон, но хозяин квартиры лишь отмахнулся и в дальнейшем не реагировал на пронзительные звонки.
   Ромео, весь трясущийся от неуемного желания, свирепо гонялся по гостиной за Аенусиком, а та, хохоча и повизгивая, все время ловко ускользала. На пол полетела беспроводная клавиатура с письменного стола, грохнулся стул. Когда Ромео удалось наконец догнать девицу, он уже готов был задушить ее, если она посмеет дернуться. Но тут Ленусик неожиданно покорилась, и они слились в поцелуе.
   – Упс! – воскликнул Череп, глядя на них. – Попалась в невод золотая рыбка! Назовем ее Джульеттой!
   Сам он в перерывах между смешиванием коктейлей торчал у телевизора, переключая каналы, и единственный из всех разбирал, что там вещают. «…B работе Большого адронного коллайдера замечено аномальное явление. Физики, работающие на Тэватроне, крупнейшем из действующих ускорителей, обнаружили аномальное рождение элементарных частиц в ходе эксперимента. Рождение мюонов, которое обычно происходит при распаде короткоживущих частиц, наблюдалось за пределами теоретически предсказанной области…»
   – Ну вы посмотрите, что творится! – ужасался Череп, радостно млея от услышанного. – До конца света уже рукой подать!
   А Черезов безостановочно пил со Слепухиным, совершенно наплевав на позднее время и царящий бедлам. Он целиком погрузился в изумительное завораживающее чувство, в одну удивительно гармоничную суть переплелись ощущения блаженства, отрешенности, мужского желания. Мир сиял, казался кристальным, выпукло-совершенным, а он сам – блистательный покоритель природы, человеческих судеб и женских сердец – безраздельно властвовал над всем сущим. Это был триумф!
   И Демон недоумевал: с алкоголем он знаком не понаслышке – с восьмого класса, – но впервые испытал такой чудесный, неповторимый кайф.
   – При чем здесь Европа? Ты пойми, в нашем климате, – злился он на бестолкового собеседника, – да еще в условиях московских транспортных потоков, ни один асфальт долго не продержится! Факт! – И Демон, сыпля техническими терминами, углублялся в подноготную вопроса.
   – Вы извиняйте, Демон, – возражал Слепухин заплетающимся языком, взъерошенный и смешной, – но как же, к примеру, Финляндия? Или Швеция? Там ведь тоже климат – не Рио-де-Жанейро!
   – Братан, Финляндия – это совершенно другое, – авторитетно утверждал хозяин квартиры. – В десятки раз меньше России, а средств на строительство и поддержание дорог выделяется почти в два с половиной раза больше! Факт! Представляешь?
   – Да как же это?! – не верил хоуммастер.
   К Демону подскочил взъерошенный Ромео, наклонился и жарко зашептал ему на ухо:
   – Старик, выручай! Ты не против, если мы в твоей спальне уединимся на минуточку?
   Черезов силился что-то сообразить. Заторможенный, убаюканный непривычными ощущениями, он поверхностным восприятием уже любил этих случайных людей – таких милых, таких созвучных его настроению. Разве он может им отказать? И только позже к горлу подступил ядовитый, гнетущий ком недовольства. В голове мелькнули недавние воспоминания их с Галчонком уютная спальня, легкий шум кондиционера, робкий свет ночника, шелковое постельное белье, которое его поначалу раздражало, но к которому он постепенно привык… Столь памятные ему минуты их близости…
   Демона передернуло от одной мысли, что на эту кровать, пусть даже и поверх покрывала, взберутся какие-то людишки с улицы, надругаются над священным ложем, которому они с Галкой так ревностно поклоняются. И все же он капитулировал – произнес каким-то чужим, приторно-сладким до тошноты голосом:
   – Не вопрос, амиго! Распоряжайся!
   Обрадованный Ромео ловким движением стриптизера сорвал с себя рубашку, явив любопытным зрителям загорелую грудь и плоский живот. Даже Череп повернул голову.
   – Вот и пробил мой час! – И красавчик, легко подняв Ленусика на руки – та только охнула от неожиданности, – шагнул к двери.
   – Ага, сначала говорил «на минуточку», а теперь уже целый час! – наигранно возмутился Демон.
   А Ленусик обвила руками шею Ромео и пристыдила застывшего в остолбенении белобрысого:
   – Николя! Чего вылупился? Хочешь подержать свечку?
   Слепухин было сконфузился, но неожиданно ответил с вызовом:
   – Отчего ж? Доверите – подержу!
   Но Ромео со своей ношей уже скрылся в коридоре…
   В ожидании парочки Демон, Череп и Слепухин устроились играть в карты. Азартно замелькали крести, буби, дамы, тузы… Коктейли лились рекой, мужчины сладко балдели. Впрочем, все трое явно испытывали недостаток общества Ленусика, чье шумное присутствие приятно будоражило, распаляло, придавало происходящему какой-то тайный смысл. Благодаря ей сегодняшнее застолье казалось полноценной оргией – с хохотом, грубоватым весельем и массой волнующих переживаний.
   Слепухин пьянел на глазах. Он скинул свою несвежую футболку, обнажив впалую грудь и корпус с про ступающим скелетом, стал вести себя развязно. Поначалу умилительно кроткий и до жалости сиротливый, теперь он вызывающе пялился, скользко лыбился и держался паханом, изрыгая словес ную мерзость. К тому же он напропалую дымил вонючими дешевыми сигаретами и тушил окурки с изжеванными фильтрами в стаканах и тарелках.
   – Да мне эти автодороги по барабану! – вещал хоуммастер. – Я все равно на метро езжу! Демон, ты мне лучше скажи: сколько ангелов прошло через эту хату? Хороша квартирка! Я бы здесь покувыркался с какой-нибудь Клеопатрой типа Ленусика! Признавайся, только честно!
   – Без комментариев! – отрезал Черезов, про себя подумав, что имел счастье любить здесь всего одного ангела. И даже помыслов не было привести сюда другую женщину. – Николя, ты думай, чего спрашиваешь, если не хочешь без последних зубов остаться!