Обрадованный Ромео ловким движением стриптизера сорвал с себя рубашку, явив любопытным зрителям загорелую грудь и плоский живот. Даже Череп повернул голову.
– Вот и пробил мой час! – И красавчик, легко подняв Ленусика на руки – та только охнула от неожиданности, – шагнул к дверному проему. Мелькнули голые ягодицы блондинки с тонкой полоской ткани в ложбинке между ними. У Слепухина отвалилась челюсть.
– Ага, сначала говорил «на минуточку», а теперь уже целый час! – наигранно возмутился Демон.
А Ленусик обвила руками шею Ромео и пристыдила белобрысого:
– Николя! Чего вылупился? Хочешь подержать свечку?
Слепухин конфузливо изменил направление взгляда, но неожиданно ответил с вызовом:
– Отчего ж? Доверите – подержу!
Но Ромео со своей ношей уже скрылся в коридоре…
В ожидании парочки Демон, Череп и Слепухин устроились играть в карты. Азартно замелькали крести, буби, дамы, тузы… Коктейли лились рекой, мужчины сладко балдели. Впрочем, все трое явственно испытывали недостаток общества Ленусика, чье шумное и возбуждающее присутствие приятно нервировало, распаляло, придавало происходящему какую-то тайную осмысленность. Благодаря ей сегодняшнее застолье казалось полноценной оргией, с хохотом, перематом, вульгарными сценами и массой эротических переживаний.
Слепухин пьянел на глазах. Он скинул свою несвежую футболку, обнажив впалую грудь и корпус с проступающим скелетом, стал вести себя развязно. Поначалу умилительно кроткий и до жалости сиротливый, теперь он вызывающе пялился, скользко лыбился и держался паханом, а рот брызжал словесной мерзостью. К тому же он напропалую дымил зловонными сигаретами и тушил изжеванные фильтры в стаканах и тарелках.
– Да мне эти автодороги по барабану! – изрыгал хоуммастер. – Я все равно на метро езжу! Демон, ты мне лучше скажи: много ангелов растлил на этой хате? Хороша квартирка! Я бы здесь покувыркался с какой-нибудь Клеопатрой типа Ленусика! Признавайся, только без пиздежа!
– Без комментариев! – отрезал Черезов, про себя подумав, что имел счастье любить здесь всего одного ангела. И даже помыслов не было привести сюда другую женщину. – Николя, ты думай, чего спрашиваешь, если не хочешь без последних зубов остаться!
– Отсоси у бабы Тани! – огрызнулся Слепухин, однако без особой враждебности в лице и в голосе.
Демон, тем не менее, побагровел, напружинился, будто сейчас набросится на белобрысого с кулаками. Череп поспешил вмешаться в конфликт и отвлек собутыльников остроумной байкой, а потом предложением играть в «дурака» на деньги. В последующие полчаса шла шальная игра с галопирующими ставками, в ходе которой Демон, считающий карты, сорвал крупный куш, осторожный Череп остался при своих, а хоуммастер проиграл все, что было на кармане: три тысячи, полученные от Черезова, пятнадцать «кусков» Ангелины Альбертовны – хозяйки квартиры, в которой делал ремонт, – и двести рублей собственных денег. Он позеленел от огорчения и стал свирепо грызть ногти.
– Отсосите у бабы Тани! – вскоре посоветовал Слепухин товарищам и опрокинул в рот рюмку водки, запив ее слабоалкогольным «Поцелуем Тарзана». – Ставлю свой инструмент!
– Засунь себе свой инструмент знаешь куда?! – откинулся на диване ухмыляющийся Демон.
– Прошу прощеньица! – вмешался Череп. – Если инструмент справный – дело верное! Можно взглянуть?
– А мне-то на черта ваш инструмент? – отмахнулся Черезов, но белобрысый уже приволок в гостиную свою рабочую сумку и принялся с жаром демонстрировать и рекламировать ее содержимое, подражая телемагазину…
Через пять минут дрели, стамески, разводные ключи и отвертки Слепухина вместе с сумкой принадлежали Демону.
– Упс! – только и проронил Череп, всем своим видом сопереживая хоуммастеру.
– Ну, кто теперь будет отсасывать у бабы Тани? – язвительно поинтересовался Демон.
– Да пошли вы, пидорасы!..
Заиграл чей-то мобильный, присутствующие огляделись. Сигнал происходил из сумки Ленусика, которую та бросила на диван, когда последний раз болтала по телефону. Поначалу робкий, монотонный, звонок постепенно набрал мощь и эмоциональное разнообразие, а вскоре уже пиликал на всю комнату, на всю квартиру, донося до самых дальних закоулков мелодичный, но требовательный призыв.
В гостиной появилась Ленусик, на ходу поправляя юбку на бедрах.
Под майкой сочно колыхались ее не облаченные в лифчик груди, а сквозь ткань красноречиво проступали крупные возбужденные соски. Картежники, не скрывая сальных взглядов, загалдели.
– Чур, я следующий! – подскочил Слепухин. – Не везет мне в картах – повезет в любви!
Ленусик бросилась к своей сумке и принялась в ней рыться, едва слышно матерясь. Наконец она выудила на свет изящный телефончик в стразах Сваровски, неприличным жестом потребовала от мужчин заткнуться и ответила на вызов:
– Да, заюля!.. Я? Я на работе!.. Ну прости меня! Ты же знаешь, какое у меня ебанутое начальство!..
Блондинка разговаривала несколько минут, в результате согласившись подъехать через час в какой-то ресторан на Остоженке.
Возник счастливый Ромео – в нарочито небрежном виде, с блуждающей выразительной улыбкой на губах. Поймал завистливый взгляд Слепухина, а также вопросительный Демона и незаметно показал им большой палец: класс!
Ленусик на время удалилась, позволив красавчику вслух поделиться впечатлениями о ней:
– На самом деле еще та штучка!
– В помпусик дает? – поинтересовался Слепухин заплетающимся языком.
Ромео презрительно игнорировал вопрос хоуммастера.
Блондинкавернулась, теперь в лифчике, причесанная, подкрашенная и неприветливо-сосредоточенная.
– Мальчики, только без обид: я убегаю! – Она вознаградила тележурналиста благодарным поцелуем, а затем чмокнула в губы Демона – вроде по-товарищески, но со значением. – Только не шалите здесь без меня! – Погрозила пальцем. – А то кому-то а-та-та по жопе!
ГЛАВА 17
– Вот и пробил мой час! – И красавчик, легко подняв Ленусика на руки – та только охнула от неожиданности, – шагнул к дверному проему. Мелькнули голые ягодицы блондинки с тонкой полоской ткани в ложбинке между ними. У Слепухина отвалилась челюсть.
– Ага, сначала говорил «на минуточку», а теперь уже целый час! – наигранно возмутился Демон.
А Ленусик обвила руками шею Ромео и пристыдила белобрысого:
– Николя! Чего вылупился? Хочешь подержать свечку?
Слепухин конфузливо изменил направление взгляда, но неожиданно ответил с вызовом:
– Отчего ж? Доверите – подержу!
Но Ромео со своей ношей уже скрылся в коридоре…
В ожидании парочки Демон, Череп и Слепухин устроились играть в карты. Азартно замелькали крести, буби, дамы, тузы… Коктейли лились рекой, мужчины сладко балдели. Впрочем, все трое явственно испытывали недостаток общества Ленусика, чье шумное и возбуждающее присутствие приятно нервировало, распаляло, придавало происходящему какую-то тайную осмысленность. Благодаря ей сегодняшнее застолье казалось полноценной оргией, с хохотом, перематом, вульгарными сценами и массой эротических переживаний.
Слепухин пьянел на глазах. Он скинул свою несвежую футболку, обнажив впалую грудь и корпус с проступающим скелетом, стал вести себя развязно. Поначалу умилительно кроткий и до жалости сиротливый, теперь он вызывающе пялился, скользко лыбился и держался паханом, а рот брызжал словесной мерзостью. К тому же он напропалую дымил зловонными сигаретами и тушил изжеванные фильтры в стаканах и тарелках.
– Да мне эти автодороги по барабану! – изрыгал хоуммастер. – Я все равно на метро езжу! Демон, ты мне лучше скажи: много ангелов растлил на этой хате? Хороша квартирка! Я бы здесь покувыркался с какой-нибудь Клеопатрой типа Ленусика! Признавайся, только без пиздежа!
– Без комментариев! – отрезал Черезов, про себя подумав, что имел счастье любить здесь всего одного ангела. И даже помыслов не было привести сюда другую женщину. – Николя, ты думай, чего спрашиваешь, если не хочешь без последних зубов остаться!
– Отсоси у бабы Тани! – огрызнулся Слепухин, однако без особой враждебности в лице и в голосе.
Демон, тем не менее, побагровел, напружинился, будто сейчас набросится на белобрысого с кулаками. Череп поспешил вмешаться в конфликт и отвлек собутыльников остроумной байкой, а потом предложением играть в «дурака» на деньги. В последующие полчаса шла шальная игра с галопирующими ставками, в ходе которой Демон, считающий карты, сорвал крупный куш, осторожный Череп остался при своих, а хоуммастер проиграл все, что было на кармане: три тысячи, полученные от Черезова, пятнадцать «кусков» Ангелины Альбертовны – хозяйки квартиры, в которой делал ремонт, – и двести рублей собственных денег. Он позеленел от огорчения и стал свирепо грызть ногти.
– Отсосите у бабы Тани! – вскоре посоветовал Слепухин товарищам и опрокинул в рот рюмку водки, запив ее слабоалкогольным «Поцелуем Тарзана». – Ставлю свой инструмент!
– Засунь себе свой инструмент знаешь куда?! – откинулся на диване ухмыляющийся Демон.
– Прошу прощеньица! – вмешался Череп. – Если инструмент справный – дело верное! Можно взглянуть?
– А мне-то на черта ваш инструмент? – отмахнулся Черезов, но белобрысый уже приволок в гостиную свою рабочую сумку и принялся с жаром демонстрировать и рекламировать ее содержимое, подражая телемагазину…
Через пять минут дрели, стамески, разводные ключи и отвертки Слепухина вместе с сумкой принадлежали Демону.
– Упс! – только и проронил Череп, всем своим видом сопереживая хоуммастеру.
– Ну, кто теперь будет отсасывать у бабы Тани? – язвительно поинтересовался Демон.
– Да пошли вы, пидорасы!..
Заиграл чей-то мобильный, присутствующие огляделись. Сигнал происходил из сумки Ленусика, которую та бросила на диван, когда последний раз болтала по телефону. Поначалу робкий, монотонный, звонок постепенно набрал мощь и эмоциональное разнообразие, а вскоре уже пиликал на всю комнату, на всю квартиру, донося до самых дальних закоулков мелодичный, но требовательный призыв.
В гостиной появилась Ленусик, на ходу поправляя юбку на бедрах.
Под майкой сочно колыхались ее не облаченные в лифчик груди, а сквозь ткань красноречиво проступали крупные возбужденные соски. Картежники, не скрывая сальных взглядов, загалдели.
– Чур, я следующий! – подскочил Слепухин. – Не везет мне в картах – повезет в любви!
Ленусик бросилась к своей сумке и принялась в ней рыться, едва слышно матерясь. Наконец она выудила на свет изящный телефончик в стразах Сваровски, неприличным жестом потребовала от мужчин заткнуться и ответила на вызов:
– Да, заюля!.. Я? Я на работе!.. Ну прости меня! Ты же знаешь, какое у меня ебанутое начальство!..
Блондинка разговаривала несколько минут, в результате согласившись подъехать через час в какой-то ресторан на Остоженке.
Возник счастливый Ромео – в нарочито небрежном виде, с блуждающей выразительной улыбкой на губах. Поймал завистливый взгляд Слепухина, а также вопросительный Демона и незаметно показал им большой палец: класс!
Ленусик на время удалилась, позволив красавчику вслух поделиться впечатлениями о ней:
– На самом деле еще та штучка!
– В помпусик дает? – поинтересовался Слепухин заплетающимся языком.
Ромео презрительно игнорировал вопрос хоуммастера.
Блондинкавернулась, теперь в лифчике, причесанная, подкрашенная и неприветливо-сосредоточенная.
– Мальчики, только без обид: я убегаю! – Она вознаградила тележурналиста благодарным поцелуем, а затем чмокнула в губы Демона – вроде по-товарищески, но со значением. – Только не шалите здесь без меня! – Погрозила пальцем. – А то кому-то а-та-та по жопе!
ГЛАВА 17
Нижний Новгород, мельтешивший за боковым стеклом старенькой «Мазды», показался Галине всего лишь воспоминанием – чудесным, желанным, обволакивающим сердце сладкой болью, но не имеющим отношения к реальности. Ведь если отбросить слюнявое «ностальжи», город выглядел облезло, тоскливо, в особенности после сытой накрахмаленной Москвы. До столицы ему – как раком до Китая!
Когда-то под влиянием подруги Евгеши она взяла и рванула в Москву. Бросила все: маму, работу, Стасика-карабасика – симпатичного и обходительного бандита-коммерсанта на иномарке с бешеным двигателем. (Чего только стоил его великолепный, твердый, как камень, член, при виде которого она в мгновение ока превращалась из строптивой феминистки в покорную шлюху!) Бросила в общем-то перспективную жизнь. Но с тех пор, несмотря на весь геморрой, который довелось испытать, ни разу не пожалела о своем поступке. Напротив: ну что бы она делала здесь, в этой патриархальной дыре, где она никогда не была бы востребована и оценена по достоинству, где все до единого, мягко говоря, неадекватны?
Когда-то под влиянием подруги Евгеши она взяла и рванула в Москву. Бросила все: маму, работу, Стасика-карабасика – симпатичного и обходительного бандита-коммерсанта на иномарке с бешеным двигателем. (Чего только стоил его великолепный, твердый, как камень, член, при виде которого она в мгновение ока превращалась из строптивой феминистки в покорную шлюху!) Бросила в общем-то перспективную жизнь. Но с тех пор, несмотря на весь геморрой, который довелось испытать, ни разу не пожалела о своем поступке. Напротив: ну что бы она делала здесь, в этой патриархальной дыре, где она никогда не была бы востребована и оценена по достоинству, где все до единого, мягко говоря, неадекватны?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента