Страница:
Череда торжеств и пиров началась с приема персидского посольства в Большом тронном зале. Следом прошла церемония возведения боярина Михаила Всеволодовича Телятьинского в чин удельного князя. Завершающим этапом праздничных церемоний и пиров стало вручение титульных грамот с золотыми цепями и парадными мечами. Все новоявленное дворянство фактически уже имело собственные уделы, лишь французским шевалье пришлось дать пока пустующие земли Юго-Восточного Прионежья. В качестве компенсации они получили право самостоятельно брать в плен рабов. К этому времени в Медвежий замок приехала делегация псковского вече. Впрочем, всем было ясно, что чествование князя Михаила Телятьинского псковитяне использовали как повод. Истиной целью визита были персы с китайцами, грех не воспользоваться удобным случаем и не завести дружеские отношения с выгодными торговыми партнерами. Норманн не возражал, позволял гостям вести самостоятельные переговоры. При любом раскладе он со своей продукцией был вне конкуренции. Вопреки предположениям первая деловая встреча с персами началась с обсуждения мирной темы.
– Вы отправляете торговую экспедицию в Африку? – заинтересованно спросил персидский посол.
Норманн немного замялся, затем вспомнил об огромном расстоянии между Западной Африкой и Персией и ответил:
– Уважаемый Садиги ас-Хафиз, я недавно был на Альбионе[5]. Заселившие остров варвары так и не нашли старые копи Римской империи.
Посол захохотал, похлопал себя ладонями по бокам, а отсмеявшись, ответил:
– Нам это хорошо известно! Аскеры[6] не раз выкупали у франков замки, отдавая в оплату куски желтой бронзы!
С этим не поспоришь, «палестинское золото» гуляло по Европе многие столетия, пока алхимики не нашли способа проверки с помощью ляписного карандаша[7]. Норманн ухватился за подсказку и продолжил:
– В Европе очень мало золота, по этой причине я решил испытать удачу в торговле с неграми.
– В Африке много золота! – уверенно заявил Садиги ас-Хафиз. – Но если ваши корабли привезут оружие в Маскат, вы получите десятикратную цену от вашей торговли с Атсиз Тутушем.
– Маскат? – переспросил Норманн и беспомощно посмотрел на Максима.
– Да, Маскат, – подтвердил посол, – мой брат Абуас-Хафиз служит визирем у великого Джабира ар-Рахмана.
Совершенно непонятное предложение – от устья Невы до реки Вольта как минимум два месяца пути. А что дальше? Индийский океан доступен для парусных судов во время сезона северо-восточного муссона, который продолжается с сентября по май. Остальные четыре месяца там бушует шторм, который пережидала у Мадагаскара даже погибшая в Цусимском бою эскадра. Золото конечно же хорошо, но, погнавшись за халявой, можно потерять больше, чем получить. Норманн снова обернулся к Максиму и спросил:
– Я должен сделать экономический расчет, но не знаю, где этот Маскат.
– Ты рисовал карту для правителей Ганзы, вот и найди Оман, – с ленцой ответил профессор.
И верно! Открыв медным ключиком ящичек с картами, Норманн быстро нашел нужную и расстелил ее на столе. Ба! Да от этого Маската до Индии рукой подать! Что-то недоговаривает персидский посол.
– Не могу понять вашего предложения, – озадаченно заговорил Норманн, – корабль из Карачи обернется за две недели, а вы предлагаете мне двухгодичное плавание.
– Мой брат и рад бы торговать с индусами, да вайшьи[8] обходят Маскат стороной, – с показной скорбью ответил Садиги ас-Хафиз.
Паршивая новость: вступить в деловые отношения с отверженными – значит изначально противопоставить себя местному торговому сообществу. Норманн снова покосился на Максима, но тот с невозмутимым видом разглядывал узор на портьере. Учитель называется! Нет бы подсказать что-то дельное, вместо этого делает вид, будто сидит здесь по принуждению. Ладно, придется разбираться самому. Князь решительно заявил:
– На моей карте Маскат отмечен как «Берег пиратов». Я не хочу рисковать ни кораблями, ни товаром, ни людьми.
– Ну что вы! – лучезарно улыбнулся посол. – Я дам стикер[9] на каждый ваш корабль.
– Кроме того, нам требуется право беспошлинной торговли с Дар-эс-Саламом, – подал голос Максим.
– Да-да, конечно! – тут же откликнулся Садиги ас-Хафиз. – Вот, держите печать эмира Нур ас-Джалиса.
Профессор взял протянутый послом золотой медальон и перевел написанные там слова: «Стремись к добру и милосердию».
– Погодите! – недовольно воскликнул Норманн. – Вы предлагаете мне рассориться с индийскими торговцами?
Посол и Максим понимающе переглянулись и начали не спеша пояснять военно-политические и религиозные нюансы арабского мира. Война Маската с суннитами длилась почти пять веков. Ортодоксальные мусульмане – ибадиты – остались только в Северной Африке, Сирии и Омане. Они не признавали пришедших в Аравию суннитов и пытались силой оружия вернуться в Мекку и Медину. Ливия, Тунис и Алжир слишком далеко, поэтому Маскат бился за мусульманские святыни практически в одиночку. Индийские торговцы не вмешивались в религиозные дрязги, они бы и рады заходить в порты богатого края, но подобный шаг автоматически накладывал табу на торговлю с арабами. Предупреждение о пиратах оказалось справедливым, флот Маската захватывал у своего побережья все корабли без разбора. При этом государство простиралось от Персидского залива до Красного моря и контролировало колонию в Восточной Африке. Наместник вместе со своими визирями находились на острове Занзибар, а Дар-эс-Салам являлся богатой торговой столицей.
Глава 3
Цена победы
Отправить корабли из Африки в Аравийское море? Почему нет? Предложение «открыть» морской путь в Индию корабелы приняли с восторгом. Норманн пожелал удачи и отправил будущих первооткрывателей на инструктаж к Максиму. Америка, казалось бы, намного ближе, викинги уже триста лет успешно там обживались и осваивали серебряные рудники Ньюфаундленда. Только чудес на белом свете не бывает, и дело не в аборигенах. Европа еще не способна была создать и развить хотя бы одну жизнеспособную колонию. Слишком много сдерживающих факторов, нет людей, нет денег, нет ресурсов. Для гарантированного самообеспечения в поселении должно жить не менее десяти тысяч человек. Население Англии времен Эдуарда III едва дотягивало до ста тысяч. Америка шестнадцатого – девятнадцатого веков целиком и полностью зависела от чернокожих рабов, именно они осуществили колонизацию Нового Света. Сейчас время факторий, когда пришлые торговцы вынуждены опираться на ресурсы принимающего их государства.
Честно говоря, Норманн совершенно не озадачивался предстоящей торговой экспедицией. Он не собирался оставаться в этом мире, так что плоды сегодняшних начинаний достанутся его преемнику. Из незавершенных дел оставался захват Норчепинга, именно туда сейчас отправлялась боевая эскадра карельского князя. Встреча у берегов Англии с гасконскими галерами и успешные атаки на галеасах и дромонах надоумили разделить корабли на отдельные военные флотилии. К побережью Швеции шла по-настоящему грозная сила с пушками, даже мурманы установили на драккарах по два фальконета.
– Я не верил в ваши силы, – оторвавшись от созерцания огромной эскадры, заговорил персидский посол, – северные правители не могут содержать большое войско. Как я ошибался! Перед моими глазами полусотня галер с многочисленным войском на борту!
– Каждый знает о скудном земледелии в наших краях, – усмехнулся Норманн, – забывая при этом о богатых рыбой реках и озерах.
Садиги ас-Хафиз прикрыл глаза и провел ладонями по лицу, после чего ответил:
– Ты живешь на благодатных землях! Я был с твоим воеводой на охоте, за день без труда убили двух лосей и выводок кабанов.
– В Карелии зверей намного больше, чем людей, – с улыбкой заметил Норманн. – Из домашней скотины держат только коз да коров.
– В наших степях совсем не осталось диких зверей, – вздохнул посол. – Лишь горные бараны. Что за удовольствие лезть на скалы?
Садиги ас-Хафиз мог бы добавить, что Персия наследовала древнейшую цивилизацию на Земле. За прошедшие сотни тысяч лет там не могло остаться не только диких зверей, но и необработанного клочка земли. Для персов четырнадцатого века сказки Шахерезады и поэзия Омара Хайяма давно уже стали седой историей. Стоявший несколько поодаль воевода Захар Иванович Дидык воспользовался паузой в разговоре, несколько раз кашлянул, как бы привлекая к себе внимание, и спросил:
– Андрей Федорович, через полчаса галера с новгородскими переговорщиками повернет на Гапсаль[10]. Ничего им сказать не хочешь?
Норманн посмотрел на идущий сзади тридцативесельный галеас, которому предстояло взять тевтонских покупателей на еще не завоеванные земли, затем ответил:
– Да ладно, уже сто раз говорено-переговорено! Сейчас для них самое главное привезти этих ландмейстеров с комтурами с задержкой в две недели.
– Нам урожай за две недели не вывезти, – с сомнением ответил воевода.
– Главное – успеть вычистить ближайшие поселения и показать их покупателям. Затем начнется торг, немцы дотошно пересчитают не только дома и людей, но и голубей на крыше, – с ехидцей пояснил Норманн.
– Твоя правда, князь! – засмеялся Дидык. – Пока они курей пересчитают, мы успеем вычистить даже заозерные поселения.
– Нам не о грабежах надо думать, Захар, а как королевское войско перехватить, – недовольно заметил Норманн.
– Корабелы обещали высадить прямо на дороге, что идет из Упсалы[11].
– С Геландом оговорил время атаки? – глядя на северную группу драккаров, спросил Норманн.
– Трудно мне с мурманами, Андрей Федорович, – недовольно ответил воевода, – каждый раз на тебя ссылаются.
– Я-то здесь при чем? Они в реку Фюис идут и по таможенному посту должны вовремя ударить. Иначе грош цена атаке!
– Так и сказано! Король должен разделить свое войско, иначе сначала сгонит Геланда, затем пойдет на нас, – не совсем уверенно ответил Дидык.
– Привыкай мурманами командовать! – строго сказал Норманн. – Прямо сейчас подзови драккар Ульфора и потребуй проверить Северный отряд.
Подготовка позиции для встречи с врагом потребует не менее недели. По общему замыслу, Геланду предстоит нанести отвлекающий удар по таможенному посту недалеко от Упсалы. Король неизбежно захочет отогнать обнаглевших мурманов и пошлет туда дружину. Весть о нападении на Норчепинг заставит его сначала освободить устье реки Фюрис, где расположена таможня, затем направить основные силы на юг. Таким образом, у Норманна будет достаточно времени для подготовки к обороне. Сейчас не набег, а захват земель, ландмейстеры должны убедиться в разгроме главных сил правителя Швеции, в противном случае Тевтонский орден не заплатит и виттена[12]. План несложный, но и норвежцы, которые сейчас правили шведами, воевали бесхитростно, делая упор на яростные прямолинейные атаки. По идее захват земель между Балтийским морем и озером Веттерн не должен составить труда, а шестнадцать пушек и четыре сотни аркебуз помогут разогнать атакующую толпу.
Как ни старались, а скрытой высадки десанта не получалось. Огромная, по меркам четырнадцатого века, эскадра медленно надвигалась на Скандинавский полуостров. Завидев на горизонте чужие паруса, корабли Готланда без промедления поворачивали обратно. Любое войско, что на море, что на суше, без разбору грабит всех встречных-поперечных. Спешили скрыться от опасности и рыбаки, некоторые даже бросали на произвол судьбы свои простенькие снасти. На выходе из Финского залива кораблики недолго покачались на свежей волне, но ветер быстро стих, как бы не желая мешать идущим на войну корабелам. К гранитным островам Оксельзунда подошли перед самым заходом солнца. Передовой отряд, которому предстояло захватить хлебный торг, налег на весла, рассчитывая на рассвете ошвартоваться к причалам Норчепинга. Вскоре в летних сумерках показался холмистый берег, и Дидык подозвал галеру Николауса фон Кюстрова:
– Барон! Берите пять когов и высаживайтесь на южный берег, он ваш! Только не спешите!
– Десант отправлю с первыми лучами солнца, – ответил фон Кюстров. – Сейчас выберу остров и встану на ночевку.
Воевода повернулся к князю и прокомментировал ответ:
– Понимает! Ночью трудно собрать пленных, многие убегут, в округе поднимется переполох.
– Далеко не убегут, – не согласился Норманн. – Поутру мы высадим второй десант на южном берегу залива.
– Высадить-то высадим, только добыча достанется фон Гренингу, – усмехнулся Дидык.
Для правителя не имеет значения, кто и сколько набрал пленных и прочих трофеев, для него важен общий результат. Зато бароны отправят в имения только то, что сумели взять во время набега. В масштабной акции, по современным меркам почти что войне, трудно оценить способности и воинское умение своих помощников. Зато реальная добыча и развитие уделов сами скажут о том, как проявил себя каждый сотник или удельный владетель.
– Ты прав, – согласился Норманн, – у толкового хозяина и овцы сыты, и волчьи шкуры в рядок на просушку развешены.
– Выг с низовья мне сотню овец привез, – не оценив каламбура, похвастался Дидык.
Развитие удельных владений оставалось вне поля зрения Норманна. Одарив свое окружение титулами и деревнями, он совершенно не интересовался дальнейшим ростом новых поселений. Даже сейчас, в походе на датские земли, которые через многие столетия станут Швецией, он не думал о стоящих рядом баронах. До портала осталось протянуть месяц, и прощайте, Карельское княжество перейдет неведомому преемнику.
– Как возвратишься из набега, без задержки сходи на Андому[13], выбери себе местечко да посели полон.
Захар Дидык не сразу понял, о чем сказал князь, затем упал на колени и поцеловал полу княжеского кафтана.
– Спасибо за милость, Андрей Федорович! Верой и правдой отслужу!
Князь поставил воеводу на ноги и, обняв за плечи, сказал:
– Мы с тобой делаем одно дело, твое богатство послужит процветанию всего княжества.
Это не пустые слова, Норманн искренне верил во взаимосвязь уделов с общим благополучием пусть карликового, но государства. В бедном княжестве по определению не может быть богатых людей, кроме жуликов, конечно.
Мелкая балтийская волна постепенно сменилась на озерную рябь – верная примета того, что корабли входят в залив. Немного постояв у борта, Норманн еще раз окинул взглядом россыпь привязанных к мачтам фонариков и отправился спать. Действия не только воевод, но и каждого сотника были оговорены до мельчайших деталей еще в Медвежьем замке. Незачем лишний раз тормошить людей одними и теми же словами, тем более – накануне высадки на вражеский берег. Полезней самому хорошенько выспаться, а завтра помочь реальным делом.
Он проснулся от полной тишины – над головой не было слышно привычных шагов шкипера, не пели ритмичную песню уключины, только тихо плескалась о борт мелкая волна. Все признаки того, что галера стоит у берега. Норманн лениво потянулся и пошлепал босыми ногами на палубу. Забавно, во всяких разных фильмах бравые моряки и пираты топают в кавалерийских ботфортах, по жизни же в южных краях вообще не пользуются обувью, а на севере носят чуни из шкур морских животных. Сапоги наденут очень нескоро, когда кораблики начнут делать из железа, а сейчас кожаная подошва станет скользить по деревянной палубе, аки по льду. Усмехнувшись своим мыслям, Норманн вышел из каюты и позвал слугу:
– Хайнц! Пушки и без твоей помощи вытащат на берег, а мне самому не побриться!
– Простите, гер Норманн! Я только хотел узнать новости, чтобы вам рассказать!
Крикнув что-то камбузной братве, слуга ловко запрыгнул на палубу и через мгновение предстал перед хозяином с приготовленным для утреннего моциона тазиком с бритвенными причиндалами. Хайнц первый раз отправился с Норманном в поход, заменив предшественника, который добровольно поплыл в Африку, причем в ранге главврача экспедиции. Надо сказать, что за прошедший год припортальная «братва» обучила слуг Норманна не только врачебным премудростям. Обслуживающий персонал освоил целый спектр навыков, начиная с правил санитарии и заканчивая обеспечением безопасности правителя. Во дворце почти зримо ощущался строгий порядок, а гости находились под постоянным наблюдением неприметных слуг.
На завтрак подали мисочку только что собранных лисичек, обжаренных в горчичном масле с дольками брюквы. Разохотившись, он хотел было потребовать добавки, но слуга поставил перед ним тарелочку с двумя фаршированными репками. Объедение! Сладкий сок корнеплода напитал туго скрученные рулончики жирной камбалы, а кориандр с тимьяном придали блюду неповторимый аромат. Завершил праздник живота кисель из ревеня с душистыми булочками. Все, пора переодеваться и сходить на берег, судя по скрипу блоков, эскадра приступила к выгрузке орудий и лафетов. В гардеробе появился новый элемент одежды – обшитая бархатом кожаная кираса, внешне напоминающая колет. После полученной в грудь стрелы было бы глупо не озаботиться дополнительными мерами безопасности.
– Доброго утречка, Андрей Федорович! – приветствовал встретивший у сходни воевода.
– И тебя, Захар Иванович, с добрым утром! – ответил Норманн. – Хвастайся успехами.
– Ничего хорошего сказать не могу. Дорогу осмотрели на три версты в обе стороны, везде крутобокие холмы да болота, – расстроенно сказал Дидык.
Иного Норманн и не ожидал, он впервые в этих краях, но перед отходом вытряс из Максима всю необходимую информацию. С севера на юг вела всего одна-единственная дорога, которая действительно петляла между высоких холмов и топких болот. Пригодный для земледелия регион начинался от Норчепинга, который и следовало освободить от посягательств короля Магнуса Норвежского.
– Неужели не нашел подходящего местечка? – не поверил Норманн.
– Есть одно, – нехотя ответил Дидык, – княжичи нашли, которые у тебя на воспитании.
Для наследников тверского и ярославского князей это был первый в жизни боевой поход. Привезенную артиллерию изначально разделили поровну и поручили юношам командование левой и правой батареями. Подобное решение заключало в себе подсказку. Фактически до появления нарезных орудий все армии Европы выстраивали пушки перед линией пехоты, а сражение начиналось с артиллерийской дуэли. Палили друг в дружку не очень долго. Как правило, простенькие пушчонки достаточно быстро начинали разрываться, калеча и убивая прислугу и канониров. В свое время Петр I, который был не только эрудированным правителем, но и талантливым полководцем, додумался поставить орудия на колесные лафеты. Новшество позволяло выдвигать пушки вперед и вести губительный для врага фланговый огонь. Когда говорят, что под Полтавой Карл XII сдвоил центр своей армии, то неуклюже врут. Попав под губительный огонь, шведские солдаты сами столпились в центре, а король драпанул с поля боя через полчаса после начала сражения. Впрочем, Европа проигнорировала эту изюминку, а впоследствии приписала открытие Наполеону. Справедливости ради надо отметить, что французский узурпатор не раз писал и говорил, что считает своим учителем русского императора Петра Великого.
– Посмотрим на предложения Федора Александровича и Василия Васильевича, – с толикой иронии сказал Норманн.
– Да ну их, – отмахнулся Дидык, – нашли место, где дорога проходит по насыпи через болото, и хотят в камышах гать мостить.
– Что в этом плохого? – чуть наклонив голову, спросил Норманн.
– Кто знает силу Магнуса Норвежского? Приведет из Упсалы две, а то и три тысячи воинов, и что?
– Понял твою мысль! Надо болото хорошо осмотреть, у врагов не должно быть ни малейшего шанса захватить наши пушки.
Норманн не мог не согласиться с опасениями воеводы: отход пехоты не должен был привести к потере артиллерии. И это еще не все, главная ударная сила обязана непрерывно поддерживать войска, что невозможно без флангового маневра.
– Сотники уже месят болото, ищут пути для отхода артиллерии, – раздраженно ответил Дидык.
– Иначе придется искать другое место, – согласился Норманн.
Сыновья князей Твери и Ярославля действительно выбрали для обороны очень удобное местечко. Вильнув между поросших ельником холмов, дорога выходила к болоту и пересекала его по неширокой насыпи. В то же время артиллерийская позиция была выбрана совершенно неправильно.
Рассерженно фыркнув, Норманн приказал привести к нему горе-канониров, а сам перешел по насыпи на другую сторону болота. Ругать Федора Александровича и Василия Васильевича в общем-то было не за что. Оба ни разу не принимали участия в серьезных боях, погони за шайками разбойников или мелкие междоусобные стычки не в счет, там иная тактика действий.
– Здравствуй, Андрей Федорович! – хором приветствовали юноши. – И ты недоволен выбранной позицией?
– Ишь ты, – усмехнулся Норманн, – сразу с места в карьер! Доволен-недоволен – это дело десятое! Мы пришли врага бить, а не мое самолюбие тешить!
– Воевода сказал, что тебе не по нраву наш выбор! – задиристо ответил тверской княжич.
– Меня не интересуют слова Дидыка, привыкай отвечать за свои решения, не ссылаясь на других людей.
Федор Александрович покраснел, гневно зыркнул на Норманна, но сдержался и покладисто ответил:
– Показывай, Андрей Федорович, наши ошибки.
– Э, нет, такой хор петь не будет! – улыбнулся Норманн. – Сейчас вы сами мне расскажете, что да как!
– С чего это ты решил, что мы вдруг откажемся от принятого решения? – напористо спросил Василий Васильевич.
– А вы встаньте ко мне спиной и посмотрите на дорогу, как будто вам предстоит штурмовать стоящие там вражеские полки, – предложил Норманн.
Оба княжича тотчас развернулись и после недолгого шушуканья покорно согласились:
– Винюсь! – почти хором сказали оба. – Твоя правда. Враг по насыпи бегом пойдет и наш центр с ходу прошибет!
– А в обход? – задал Норманн вопрос-подсказку.
– И в обход можно, – согласился Василий Васильевич. – По правую руку небольшое озерцо, норгам две версты вкругаля за час нетрудно пробежать.
– С левого болота в залив стекает мелкая речушка, обойдут нас, причем влегкую, – добавил Федор Александрович.
– Вот и ладненько, возможные действия Магнуса Норвежского или его воеводы мы определили. Осталось продумать наши действия, – доброжелательно сказал Норманн.
– Чего тут думать! – воскликнул Василий Васильевич. – Пушки поставим на краю болота и вдарим ядрами вдоль строя!
– Пошли на ту сторону, – предложил князь, – на месте осмотримся да посоветуемся с Дидыком. Нам еще и пехоту надо правильно поставить.
– Экзаменуешь нас? – недовольно спросил Василий Васильевич.
Княжичи по возрасту ненамного младше, а рассудительности нет никакой, из них так и прет поток скоропалительных решений. Стараясь не дать повода для нового эмоционального всплеска, Норманн с деланным огорчением сказал:
– Вы не хотите принимать участие в военном совете? Жаль, я рассчитывал услышать от вас дельные советы.
– Не, ну почему, – торопливо заговорил Федор Александрович, – мы хотим!
На обратном пути княжичи оживленно шептались, то и дело поглядывая на подготовленную для пушек гать, которая хорошо просматривалась с насыпи. Впрочем, Норманн практически не обращал на них внимания, он размышлял над вариантами построения своих немногочисленных войск. Надо что-то придумать, но что? В свое время он с интересом прочитал историю Северной войны, где говорилось, что благодаря Петру I русские войска воевали практически без потерь. Во время Польской кампании не меньший талант показал князь Меншиков, который не раз спасал польского короля от полного разгрома. Нападая на шведов с последующим притворным отступлением, князь заманивал противника в хитроумные засады и подчистую выбивал вражеские полки. Разъяренный Карл XII дважды пытался самолично разгромить армию Меншикова, и оба раза оказывался в луже, причем в буквальном смысле этого слова. Первый раз хитроумный маневр русских загнал шведов в болота Полесья, откуда они с трудом выбрались спустя месяц. Второй случай оказался еще более поучительным: армия Карла XII более двух месяцев голодала на острове среди многочисленных притоков реки Припять.
Увы, в книгах описаны только знаменитые сражения да детали той или иной военной кампании. Здесь, между болотами и холмами, предстояло решить локальную задачу, о которой никогда не упомянут даже в краеведческом музее города Норчепинг.
– Что решили? – нетерпеливо спросил поджидавший у конца насыпи Дидык.
– Ничего, – пожав плечами, ответил Норманн, – сейчас вместе осмотрим эту сторону, затем определимся.
– Надо другое место искать, здесь низина с трухлявым ельником, а за поворотом еще одно болото, – недовольно сказал воевода.
Честно говоря, Норманн совершенно не озадачивался предстоящей торговой экспедицией. Он не собирался оставаться в этом мире, так что плоды сегодняшних начинаний достанутся его преемнику. Из незавершенных дел оставался захват Норчепинга, именно туда сейчас отправлялась боевая эскадра карельского князя. Встреча у берегов Англии с гасконскими галерами и успешные атаки на галеасах и дромонах надоумили разделить корабли на отдельные военные флотилии. К побережью Швеции шла по-настоящему грозная сила с пушками, даже мурманы установили на драккарах по два фальконета.
– Я не верил в ваши силы, – оторвавшись от созерцания огромной эскадры, заговорил персидский посол, – северные правители не могут содержать большое войско. Как я ошибался! Перед моими глазами полусотня галер с многочисленным войском на борту!
– Каждый знает о скудном земледелии в наших краях, – усмехнулся Норманн, – забывая при этом о богатых рыбой реках и озерах.
Садиги ас-Хафиз прикрыл глаза и провел ладонями по лицу, после чего ответил:
– Ты живешь на благодатных землях! Я был с твоим воеводой на охоте, за день без труда убили двух лосей и выводок кабанов.
– В Карелии зверей намного больше, чем людей, – с улыбкой заметил Норманн. – Из домашней скотины держат только коз да коров.
– В наших степях совсем не осталось диких зверей, – вздохнул посол. – Лишь горные бараны. Что за удовольствие лезть на скалы?
Садиги ас-Хафиз мог бы добавить, что Персия наследовала древнейшую цивилизацию на Земле. За прошедшие сотни тысяч лет там не могло остаться не только диких зверей, но и необработанного клочка земли. Для персов четырнадцатого века сказки Шахерезады и поэзия Омара Хайяма давно уже стали седой историей. Стоявший несколько поодаль воевода Захар Иванович Дидык воспользовался паузой в разговоре, несколько раз кашлянул, как бы привлекая к себе внимание, и спросил:
– Андрей Федорович, через полчаса галера с новгородскими переговорщиками повернет на Гапсаль[10]. Ничего им сказать не хочешь?
Норманн посмотрел на идущий сзади тридцативесельный галеас, которому предстояло взять тевтонских покупателей на еще не завоеванные земли, затем ответил:
– Да ладно, уже сто раз говорено-переговорено! Сейчас для них самое главное привезти этих ландмейстеров с комтурами с задержкой в две недели.
– Нам урожай за две недели не вывезти, – с сомнением ответил воевода.
– Главное – успеть вычистить ближайшие поселения и показать их покупателям. Затем начнется торг, немцы дотошно пересчитают не только дома и людей, но и голубей на крыше, – с ехидцей пояснил Норманн.
– Твоя правда, князь! – засмеялся Дидык. – Пока они курей пересчитают, мы успеем вычистить даже заозерные поселения.
– Нам не о грабежах надо думать, Захар, а как королевское войско перехватить, – недовольно заметил Норманн.
– Корабелы обещали высадить прямо на дороге, что идет из Упсалы[11].
– С Геландом оговорил время атаки? – глядя на северную группу драккаров, спросил Норманн.
– Трудно мне с мурманами, Андрей Федорович, – недовольно ответил воевода, – каждый раз на тебя ссылаются.
– Я-то здесь при чем? Они в реку Фюис идут и по таможенному посту должны вовремя ударить. Иначе грош цена атаке!
– Так и сказано! Король должен разделить свое войско, иначе сначала сгонит Геланда, затем пойдет на нас, – не совсем уверенно ответил Дидык.
– Привыкай мурманами командовать! – строго сказал Норманн. – Прямо сейчас подзови драккар Ульфора и потребуй проверить Северный отряд.
Подготовка позиции для встречи с врагом потребует не менее недели. По общему замыслу, Геланду предстоит нанести отвлекающий удар по таможенному посту недалеко от Упсалы. Король неизбежно захочет отогнать обнаглевших мурманов и пошлет туда дружину. Весть о нападении на Норчепинг заставит его сначала освободить устье реки Фюрис, где расположена таможня, затем направить основные силы на юг. Таким образом, у Норманна будет достаточно времени для подготовки к обороне. Сейчас не набег, а захват земель, ландмейстеры должны убедиться в разгроме главных сил правителя Швеции, в противном случае Тевтонский орден не заплатит и виттена[12]. План несложный, но и норвежцы, которые сейчас правили шведами, воевали бесхитростно, делая упор на яростные прямолинейные атаки. По идее захват земель между Балтийским морем и озером Веттерн не должен составить труда, а шестнадцать пушек и четыре сотни аркебуз помогут разогнать атакующую толпу.
Как ни старались, а скрытой высадки десанта не получалось. Огромная, по меркам четырнадцатого века, эскадра медленно надвигалась на Скандинавский полуостров. Завидев на горизонте чужие паруса, корабли Готланда без промедления поворачивали обратно. Любое войско, что на море, что на суше, без разбору грабит всех встречных-поперечных. Спешили скрыться от опасности и рыбаки, некоторые даже бросали на произвол судьбы свои простенькие снасти. На выходе из Финского залива кораблики недолго покачались на свежей волне, но ветер быстро стих, как бы не желая мешать идущим на войну корабелам. К гранитным островам Оксельзунда подошли перед самым заходом солнца. Передовой отряд, которому предстояло захватить хлебный торг, налег на весла, рассчитывая на рассвете ошвартоваться к причалам Норчепинга. Вскоре в летних сумерках показался холмистый берег, и Дидык подозвал галеру Николауса фон Кюстрова:
– Барон! Берите пять когов и высаживайтесь на южный берег, он ваш! Только не спешите!
– Десант отправлю с первыми лучами солнца, – ответил фон Кюстров. – Сейчас выберу остров и встану на ночевку.
Воевода повернулся к князю и прокомментировал ответ:
– Понимает! Ночью трудно собрать пленных, многие убегут, в округе поднимется переполох.
– Далеко не убегут, – не согласился Норманн. – Поутру мы высадим второй десант на южном берегу залива.
– Высадить-то высадим, только добыча достанется фон Гренингу, – усмехнулся Дидык.
Для правителя не имеет значения, кто и сколько набрал пленных и прочих трофеев, для него важен общий результат. Зато бароны отправят в имения только то, что сумели взять во время набега. В масштабной акции, по современным меркам почти что войне, трудно оценить способности и воинское умение своих помощников. Зато реальная добыча и развитие уделов сами скажут о том, как проявил себя каждый сотник или удельный владетель.
– Ты прав, – согласился Норманн, – у толкового хозяина и овцы сыты, и волчьи шкуры в рядок на просушку развешены.
– Выг с низовья мне сотню овец привез, – не оценив каламбура, похвастался Дидык.
Развитие удельных владений оставалось вне поля зрения Норманна. Одарив свое окружение титулами и деревнями, он совершенно не интересовался дальнейшим ростом новых поселений. Даже сейчас, в походе на датские земли, которые через многие столетия станут Швецией, он не думал о стоящих рядом баронах. До портала осталось протянуть месяц, и прощайте, Карельское княжество перейдет неведомому преемнику.
– Как возвратишься из набега, без задержки сходи на Андому[13], выбери себе местечко да посели полон.
Захар Дидык не сразу понял, о чем сказал князь, затем упал на колени и поцеловал полу княжеского кафтана.
– Спасибо за милость, Андрей Федорович! Верой и правдой отслужу!
Князь поставил воеводу на ноги и, обняв за плечи, сказал:
– Мы с тобой делаем одно дело, твое богатство послужит процветанию всего княжества.
Это не пустые слова, Норманн искренне верил во взаимосвязь уделов с общим благополучием пусть карликового, но государства. В бедном княжестве по определению не может быть богатых людей, кроме жуликов, конечно.
Мелкая балтийская волна постепенно сменилась на озерную рябь – верная примета того, что корабли входят в залив. Немного постояв у борта, Норманн еще раз окинул взглядом россыпь привязанных к мачтам фонариков и отправился спать. Действия не только воевод, но и каждого сотника были оговорены до мельчайших деталей еще в Медвежьем замке. Незачем лишний раз тормошить людей одними и теми же словами, тем более – накануне высадки на вражеский берег. Полезней самому хорошенько выспаться, а завтра помочь реальным делом.
Он проснулся от полной тишины – над головой не было слышно привычных шагов шкипера, не пели ритмичную песню уключины, только тихо плескалась о борт мелкая волна. Все признаки того, что галера стоит у берега. Норманн лениво потянулся и пошлепал босыми ногами на палубу. Забавно, во всяких разных фильмах бравые моряки и пираты топают в кавалерийских ботфортах, по жизни же в южных краях вообще не пользуются обувью, а на севере носят чуни из шкур морских животных. Сапоги наденут очень нескоро, когда кораблики начнут делать из железа, а сейчас кожаная подошва станет скользить по деревянной палубе, аки по льду. Усмехнувшись своим мыслям, Норманн вышел из каюты и позвал слугу:
– Хайнц! Пушки и без твоей помощи вытащат на берег, а мне самому не побриться!
– Простите, гер Норманн! Я только хотел узнать новости, чтобы вам рассказать!
Крикнув что-то камбузной братве, слуга ловко запрыгнул на палубу и через мгновение предстал перед хозяином с приготовленным для утреннего моциона тазиком с бритвенными причиндалами. Хайнц первый раз отправился с Норманном в поход, заменив предшественника, который добровольно поплыл в Африку, причем в ранге главврача экспедиции. Надо сказать, что за прошедший год припортальная «братва» обучила слуг Норманна не только врачебным премудростям. Обслуживающий персонал освоил целый спектр навыков, начиная с правил санитарии и заканчивая обеспечением безопасности правителя. Во дворце почти зримо ощущался строгий порядок, а гости находились под постоянным наблюдением неприметных слуг.
На завтрак подали мисочку только что собранных лисичек, обжаренных в горчичном масле с дольками брюквы. Разохотившись, он хотел было потребовать добавки, но слуга поставил перед ним тарелочку с двумя фаршированными репками. Объедение! Сладкий сок корнеплода напитал туго скрученные рулончики жирной камбалы, а кориандр с тимьяном придали блюду неповторимый аромат. Завершил праздник живота кисель из ревеня с душистыми булочками. Все, пора переодеваться и сходить на берег, судя по скрипу блоков, эскадра приступила к выгрузке орудий и лафетов. В гардеробе появился новый элемент одежды – обшитая бархатом кожаная кираса, внешне напоминающая колет. После полученной в грудь стрелы было бы глупо не озаботиться дополнительными мерами безопасности.
– Доброго утречка, Андрей Федорович! – приветствовал встретивший у сходни воевода.
– И тебя, Захар Иванович, с добрым утром! – ответил Норманн. – Хвастайся успехами.
– Ничего хорошего сказать не могу. Дорогу осмотрели на три версты в обе стороны, везде крутобокие холмы да болота, – расстроенно сказал Дидык.
Иного Норманн и не ожидал, он впервые в этих краях, но перед отходом вытряс из Максима всю необходимую информацию. С севера на юг вела всего одна-единственная дорога, которая действительно петляла между высоких холмов и топких болот. Пригодный для земледелия регион начинался от Норчепинга, который и следовало освободить от посягательств короля Магнуса Норвежского.
– Неужели не нашел подходящего местечка? – не поверил Норманн.
– Есть одно, – нехотя ответил Дидык, – княжичи нашли, которые у тебя на воспитании.
Для наследников тверского и ярославского князей это был первый в жизни боевой поход. Привезенную артиллерию изначально разделили поровну и поручили юношам командование левой и правой батареями. Подобное решение заключало в себе подсказку. Фактически до появления нарезных орудий все армии Европы выстраивали пушки перед линией пехоты, а сражение начиналось с артиллерийской дуэли. Палили друг в дружку не очень долго. Как правило, простенькие пушчонки достаточно быстро начинали разрываться, калеча и убивая прислугу и канониров. В свое время Петр I, который был не только эрудированным правителем, но и талантливым полководцем, додумался поставить орудия на колесные лафеты. Новшество позволяло выдвигать пушки вперед и вести губительный для врага фланговый огонь. Когда говорят, что под Полтавой Карл XII сдвоил центр своей армии, то неуклюже врут. Попав под губительный огонь, шведские солдаты сами столпились в центре, а король драпанул с поля боя через полчаса после начала сражения. Впрочем, Европа проигнорировала эту изюминку, а впоследствии приписала открытие Наполеону. Справедливости ради надо отметить, что французский узурпатор не раз писал и говорил, что считает своим учителем русского императора Петра Великого.
– Посмотрим на предложения Федора Александровича и Василия Васильевича, – с толикой иронии сказал Норманн.
– Да ну их, – отмахнулся Дидык, – нашли место, где дорога проходит по насыпи через болото, и хотят в камышах гать мостить.
– Что в этом плохого? – чуть наклонив голову, спросил Норманн.
– Кто знает силу Магнуса Норвежского? Приведет из Упсалы две, а то и три тысячи воинов, и что?
– Понял твою мысль! Надо болото хорошо осмотреть, у врагов не должно быть ни малейшего шанса захватить наши пушки.
Норманн не мог не согласиться с опасениями воеводы: отход пехоты не должен был привести к потере артиллерии. И это еще не все, главная ударная сила обязана непрерывно поддерживать войска, что невозможно без флангового маневра.
– Сотники уже месят болото, ищут пути для отхода артиллерии, – раздраженно ответил Дидык.
– Иначе придется искать другое место, – согласился Норманн.
Сыновья князей Твери и Ярославля действительно выбрали для обороны очень удобное местечко. Вильнув между поросших ельником холмов, дорога выходила к болоту и пересекала его по неширокой насыпи. В то же время артиллерийская позиция была выбрана совершенно неправильно.
Рассерженно фыркнув, Норманн приказал привести к нему горе-канониров, а сам перешел по насыпи на другую сторону болота. Ругать Федора Александровича и Василия Васильевича в общем-то было не за что. Оба ни разу не принимали участия в серьезных боях, погони за шайками разбойников или мелкие междоусобные стычки не в счет, там иная тактика действий.
– Здравствуй, Андрей Федорович! – хором приветствовали юноши. – И ты недоволен выбранной позицией?
– Ишь ты, – усмехнулся Норманн, – сразу с места в карьер! Доволен-недоволен – это дело десятое! Мы пришли врага бить, а не мое самолюбие тешить!
– Воевода сказал, что тебе не по нраву наш выбор! – задиристо ответил тверской княжич.
– Меня не интересуют слова Дидыка, привыкай отвечать за свои решения, не ссылаясь на других людей.
Федор Александрович покраснел, гневно зыркнул на Норманна, но сдержался и покладисто ответил:
– Показывай, Андрей Федорович, наши ошибки.
– Э, нет, такой хор петь не будет! – улыбнулся Норманн. – Сейчас вы сами мне расскажете, что да как!
– С чего это ты решил, что мы вдруг откажемся от принятого решения? – напористо спросил Василий Васильевич.
– А вы встаньте ко мне спиной и посмотрите на дорогу, как будто вам предстоит штурмовать стоящие там вражеские полки, – предложил Норманн.
Оба княжича тотчас развернулись и после недолгого шушуканья покорно согласились:
– Винюсь! – почти хором сказали оба. – Твоя правда. Враг по насыпи бегом пойдет и наш центр с ходу прошибет!
– А в обход? – задал Норманн вопрос-подсказку.
– И в обход можно, – согласился Василий Васильевич. – По правую руку небольшое озерцо, норгам две версты вкругаля за час нетрудно пробежать.
– С левого болота в залив стекает мелкая речушка, обойдут нас, причем влегкую, – добавил Федор Александрович.
– Вот и ладненько, возможные действия Магнуса Норвежского или его воеводы мы определили. Осталось продумать наши действия, – доброжелательно сказал Норманн.
– Чего тут думать! – воскликнул Василий Васильевич. – Пушки поставим на краю болота и вдарим ядрами вдоль строя!
– Пошли на ту сторону, – предложил князь, – на месте осмотримся да посоветуемся с Дидыком. Нам еще и пехоту надо правильно поставить.
– Экзаменуешь нас? – недовольно спросил Василий Васильевич.
Княжичи по возрасту ненамного младше, а рассудительности нет никакой, из них так и прет поток скоропалительных решений. Стараясь не дать повода для нового эмоционального всплеска, Норманн с деланным огорчением сказал:
– Вы не хотите принимать участие в военном совете? Жаль, я рассчитывал услышать от вас дельные советы.
– Не, ну почему, – торопливо заговорил Федор Александрович, – мы хотим!
На обратном пути княжичи оживленно шептались, то и дело поглядывая на подготовленную для пушек гать, которая хорошо просматривалась с насыпи. Впрочем, Норманн практически не обращал на них внимания, он размышлял над вариантами построения своих немногочисленных войск. Надо что-то придумать, но что? В свое время он с интересом прочитал историю Северной войны, где говорилось, что благодаря Петру I русские войска воевали практически без потерь. Во время Польской кампании не меньший талант показал князь Меншиков, который не раз спасал польского короля от полного разгрома. Нападая на шведов с последующим притворным отступлением, князь заманивал противника в хитроумные засады и подчистую выбивал вражеские полки. Разъяренный Карл XII дважды пытался самолично разгромить армию Меншикова, и оба раза оказывался в луже, причем в буквальном смысле этого слова. Первый раз хитроумный маневр русских загнал шведов в болота Полесья, откуда они с трудом выбрались спустя месяц. Второй случай оказался еще более поучительным: армия Карла XII более двух месяцев голодала на острове среди многочисленных притоков реки Припять.
Увы, в книгах описаны только знаменитые сражения да детали той или иной военной кампании. Здесь, между болотами и холмами, предстояло решить локальную задачу, о которой никогда не упомянут даже в краеведческом музее города Норчепинг.
– Что решили? – нетерпеливо спросил поджидавший у конца насыпи Дидык.
– Ничего, – пожав плечами, ответил Норманн, – сейчас вместе осмотрим эту сторону, затем определимся.
– Надо другое место искать, здесь низина с трухлявым ельником, а за поворотом еще одно болото, – недовольно сказал воевода.