«…И взял с собою… Исаака, сына своего…» Вспомним, что Исаак – символ внутреннего человека, духовной радости. Таким образом, Авраам намеревался принести в жертву эту радость – самое дорогое, любимое, главное, что он имел в жизни.
   На третий день Авраам возвел очи свои и увидел то место издалека. (Быт. 22, 4)
   Выражение «возвел очи» указывает в библейском контексте на размышление или прозрение. Авраам, быть может, узрел в тот миг и будущую столицу Давидова царства, город Иерусалим, и Храм Соломонов, и все жертвы грядущих веков, и, наконец, Голгофу; все это он увидел в прообразе как последствия той великой жертвы, которую должен принести ныне…
   К горе Мориа Авраам подошел на третий день после выхода из дома. На третий день после казни воскрес Христос. И «в третий день» обещано воскресение Божьего народа – мы знаем об этом из Книги Осии. В ней говорится, что Бог
   Оживит нас через два дня, в третий день восставит нас, и мы будем жить пред лицом Его. (Ос. 6, 2)
   Вспомним, что в очах Божьих «тысяча лет, как один день, и один день, как тысяча лет» (Пс. 89, 5; ср. II Петр. 3, 8). После двух тысячелетних «дней Божьих», прошедших со времени разрушения второго Храма в Иерусалиме (70 г. н. э.), Он «оживит» Свой народ – третий день есть день воскресения. Рассеяние израильского народа, длившееся около двух тысячелетий, должно окончиться при наступлении третьего тысячелетнего «дня». «На третий день возвел Авраам очи свои и увидел то место издалека»…
   Жертвоприношение Исаака одновременно символизирует и его смерть, и его воскресение, ибо, хотя он не был убит в буквальном смысле, Авраам все же «вновь получил» его, как воскресшего. Поэтому жертвоприношение Исаака прообразует не только смерть, но и воскресение Христа.
   И сказал Авраам отрокам своим: останьтесь вы здесь с ослом, а я и сын пойдем туда, и поклонимся, и возвратимся к вам. (Быт. 22, 5)
   Если животное (осел) символизирует плотское начало, телесные склонности, то отроки, как мы сказали, символизируют желание и чувство. Их, потенциально все же противящихся высшей жертве Авраамовой и не могущих согласиться с ней, праведник перед своим восхождением оставляет «внизу горы». В то же время Авраам обещает: «…я и сын пойдем туда, и поклонимся, и возвратимся к вам». Это – слова пророческие, по-видимому, произнесенные патриархом помимо его воли, ведь он не знал еще, чем окончится испытание. Вместе с тем они подтверждают его веру в скорое воскресение Исаака после жертвоприношения.
   И взял Авраам дрова для всесожжения, и возложил на Исаака, сына своего; взял в руки огонь и нож, и пошли оба вместе. (Быт. 22, 6)
   Не только Авраам знал, куда и для чего посылает его Господь, но и Исаак, не видя жертвенного животного, мог догадываться, что его ждет. Но они «пошли оба вместе». Зачем это сказано? Для того чтобы подчеркнуть, что оба были движимы единым порывом – исполнить веление Божье. Как Авраам был согласен исполнить его от всей души, так и Исаак готов был принести себя в жертву.
   И начал Исаак говорить Аврааму, отцу своему, и сказал: отец мой! Он отвечал: вот я, сын мой. Он сказал: вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения?
   Авраам сказал: Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой. И шли далее оба вместе. (Быт. 22, 7–8)
   Как перед данным разговором, так и после него, когда, казалось бы, все уже ясно сказано, они идут вместе. И, конечно, этот разговор между отцом и сыном имеет глубочайшее мистическое содержание. Исаак уже знает, куда и для чего он идет. Он спрашивает о великом Агнце, предназначенном для искупления грехов человечества: когда же явится тот, кто искупит все грехи? И отец отвечает: «Бог усмотрит Себе Агнца для всесожжения», прикровенно указывая на великую будущую жертву Сына Божьего…
   И пришли на место, о котором сказал ему Бог; и устроил там Авраам жертвенник, разложил дрова и, связав сына своего, Исаака, положил его на жертвенник поверх дров. (Быт. 22, 9)
   Представим себе, каких внутренних усилий стоило отцу сделать все это, ведь здесь потребовались продолжительные приготовления, а не кратковременный порыв. Нужно было воздвигнуть жертвенник, причем из камней, а это тяжелая и долгая работа; нужно было разложить дрова так, как того требовал обычай; наконец, нужно было крепко связать Исаака и положить его поверх дров…
   Жертвоприношение Авраама называется по-древнееврейски עקדה <акеда́> – «связывание», потому что Исаак был только связан, но не принесен в жертву в буквальном смысле. И это название указывает, что полная внутренняя готовность человека исполнить волю Творца создает между ним и Богом постоянную связь. Буква ע <а́йин>, первая в слове «акеда», намекает на глагол עור <ур> – «бодрствовать»: первая ступень абсолютной покорности Богу – духовное бодрствование (Песнь II. 5, 2). Вторая буква, ק <коф>, намекает на глагол קדש <када́ш> – «святить», «отделять»: вторая ступень – освящение себя, отделение от всего нечистого (Ис. 52, 11). Третья буква, ד <да́лет>, намекает на глагол דבק <дава́к> – «прилепляться», потому что третья ступень связи со Всевышним – это «прилепление» к Нему, соединение духа человеческого с Духом Божьим (Втор. 13, 4; I Кор. 6, 11). И последняя буква, ה <гей>, указывает на слово הוד <год> — «великолепное сияние», «отражение света», ибо человек, соединившись с Богом, восстановив в себе тот образ, по которому создан, сияет отраженным светом величия Божьего, становится как бы зеркалом Божественных действий. Авраам связал Исаака и положил его на жертвенник – жизнь духовного человека является чистой, разумной, истинной жертвой Создателю. Такой человек бодрствует, освящается, прилепляется к Богу и оказывается способным отражать Божественный свет.
   И простер Авраам руку свою, и взял нож, чтобы заколоть сына своего. (Быт. 22, 10)
   В этот миг духовно совершилось то, чего требовал Бог от Авраама. Исаак должен был пережить опыт смерти и воскресения. Мы никогда не поймем поступка Авраама, если не утвердимся в мысли, что каждое его действие имело первоисточником Божественную волю – вне ее он не делал никогда ничего.
   Но ангел Господень воззвал к нему с неба и сказал: Авраам! Авраам! Он сказал: вот я. (Быт. 22, 11)
   И в этот момент полнейшего самоотречения, услышав голос Божий, патриарх опять говорит: «Вот я». Он – пред лицом Божьим, он не ропщет, он верен и покорен Ему даже в миг величайшего испытания, превосходящего человеческие силы. И сказал ангел: «Авраам! Авраам!» Подобным образом, дважды, окликает Бог и других великих мужей – Моисея: «Моисей, Моисей!» (Исх. 3, 4); Самуила: «Самуил, Самуил!» (I Цар. 3, 10). Потому что имя человека, осуществляющего волю Божью, бессмертно – оно произносится и в нашем мире, до скончания времен, и в мире будущем…
   Ангел сказал: не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего; ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел ты сына твоего, единственного твоего, для Меня. (Быт. 22, 12)
   Да, Исаак пережил смерть; но пережил не реально и не буквально, а духовно. Он испытал ужас смерти и сразу же вслед за тем – величайшую радость возвращения к жизни. Свершилась величественнейшая из мистерий древности – смерть и воскресение Исаака, – указывающая на будущую мистерию Голгофы.
   И возвел Авраам очи свои, и увидел: и вот позади овен, запутавшийся в чаще рогами своими. Авраам пошел, взял овна и принес его во всесожжение вместо сына своего. (Быт. 22, 13)
   Этот овен также был прообразом Мессии, «заменяющего» своей жертвой потомков Авраама, которым иначе грозила бы духовная гибель. Овен «запутался в чаще», ибо одновременно был и символом всех тех, кто, блуждая по земным путям, не видит выхода из зарослей грехов, заблуждений и страданий и тем не менее способен в решающий момент принести жизнь свою на алтарь Божий, умереть во освящение Его имени. Таковы были многие мученики, освятившие свою жизнь смертью во славу имени Божьего. Ибо когда-то наступал для них тот миг, когда требовалось принять главное решение: умереть во освящение имени Божьего или отречься от Бога. И эти люди, какой бы ни была до того их жизнь, избирали путь святой смерти и духовного воскресения. И поэтому овен, запутавшийся в чаще своими рогами и легший на алтарь Божий вместо Исаака, указывает на Христа, а вместе с тем – и на мучеников будущих времен.
   И нарек Авраам имя месту тому: Господь усмотрит… (Быт. 22, 14)
   Название священного места свидетельствует о том, что Господь усмотрит того самого Агнца для всесожжения, который искупит грехи мира, т. е. Мессию. Название говорит и о том, что Бог милостиво воззрит на каждого, кто будет молиться на этом месте, т. е. в будущем иерусалимском Храме.
   …Посему и ныне говорится: на горе Господней усмотрится. (Быт. 22, 14)
   В оригинале здесь стоит слово יראה <йераэ́> – «явится», «покажется». Можно перевести и так: «…на горе Господней да является». Впоследствии через Моисея было дано предписание о том, чтобы на гору Господню трижды в год являлись все израильтяне мужского пола, дабы совершать жертвы на том самом месте, где Авраам приносил в жертву Исаака (Исх. 34, 23). «…На горе Господней да является» – этими словами уже предопределено будущее место Святилища, место единственного в мире Господнего Храма.
   И вторично воззвал к Аврааму ангел Господень с неба,
   И сказал: Мною клянусь, говорит Господь, что, так как ты сделал сие дело и не пожалел сына твоего, единственного твоего,
   То Я благословляя благословлю тебя, и умножая умножу семя твое, как звезды небесные и как песок на берегу моря; и овладеет семя твое городами врагов своих;
   И благословятся в семени твоем все народы земли за то, что ты послушался гласа Моего. (Быт. 22, 15–18)
   Послушание гласу Господню приносит величайшее благо. И здесь мы видим самую высшую степень благословения Божьего. В первый раз, когда Господь выводил Авраама из Харрана, Он обещал: «…благословятся в тебе все племена земные» (Быт. 12, 3). Это, первое, благословение дается тем, кто идет по следам веры Авраамовой и совершает его дела. Сказано: «в тебе» – т. е. если будут держаться того образа жизни, который видели «в тебе», Аврааме.
   В другой раз Господь сказал: «От Авраама точно произойдет народ великий и сильный, и благословятся в нем все народы земли» (Быт. 18, 18). Это говорилось о народе израильском, потому что именно он принес миру Единобожие и по воле Всевышнего записал и сохранил Библию.
   И, наконец, третье, наивысшее, благословение: «…благословятся в семени твоем все народы земли…» (Быт. 22, 18). Тут речь идет о Христе – о том, кто искупит грехи мира (Гал. 3, 16). И это откровение было дано Аврааму только после того, как он собственноручно начертал прообраз великого искупления, возложив на алтарь Исаака.
   А сам Исаак, совершив столь значительный духовный подвиг, стал заступником за своих потомков, рождающихся от него как по плоти, так и по духу. Намек на это содержится в Книге Исаии. В ней народ Божий обращается к своему Создателю, называя Его Отцом, и произносит такие необычные и не сразу понятные слова:
   Только Ты – Отец наш; ибо Авраам не узнает нас и Израиль не признает нас своими; Ты, Господи, – Отец наш, от века имя Твое: «Искупитель наш». (Ис. 63, 16)
   По преданию, эти слова имеют следующий смысл. Обычно все три патриарха – Авраам, Исаак и Иаков – упоминаются вместе. Так повсюду – и в Пятикнижии Моисеевом, и в Пророках, и в Евангелии, где сказано, что праведники «возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном» (Матф. 8, 11). В прочитанных же нами словах Исаак не упомянут. Почему? «…Авраам не узнает нас…» – ибо, когда Господь скажет Аврааму: «Согрешили потомки твои», тот ответит: «Что ж, пусть они понесут достойную кару, ведь я не нарушал Твою волю, а потому „не знаю их“ – не признаю их своими потомками». Так же ответит и Иаков, всегда и во всем покорный повелениям Создателя – он тоже отречется от грешных детей своих. И только Исаак, внутренне переживший смерть и воскресение на жертвеннике, знающий, что есть ужас смерти и какова радость избавления, заступится за обреченных на смерть потомков. Он скажет Всевышнему: «Прости им грехи. А если нет им прощения, вспомни жертву мою, которую я готов был принести Тебе на горе Мориа, и сочти всесожжение мое свершившимся. Ибо я готов быть сожжен на жертвеннике за потомков моих. Пепел жертвы моей да придет на память Тебе». И Творец помилует народ по ходатайству праведного Исаака…
   В этом предании правомерно также усмотреть намек на связь между заступничеством праотца Исаака и заступничеством Мессии. Ходатаем за грешников перед Отцом стал Христос, прообразом которого был Исаак (Ис. 53, 12), ведь жертва Исаака таинственным, чудесным образом связана с великим самопожертвованием Иисуса Христа.
   Что же произошло далее с Авраамом? Когда грозное испытание закончилось (оно было последним, десятым по счету среди всех, им перенесенных), тогда
   …Возвратился Авраам к отрокам своим, и встали, и пошли вместе в Вирсавию; и жил Авраам в Вирсавии. (Быт. 22, 19)
   Мы уже говорили, что Вирсавия находится на юге земли Ханаанской. «Колодец клятвы», באר שבע <Беэ́р-Ше́ва>, – так называется в оригинале эта местность; название символизирует «колодец живой воды», напояющий всех, кто приходит к нему. Таким образом, Авраам, после величайшего из всех перенесенных им испытаний, обитал у «колодца клятвы», что указывает на возможность постоянно утолять свою духовную жажду. Ведь Дух Святой есть вечный источник воды живой, который напояет всякого, обращающегося к Богу (Ис. 55, 1; Иоан. 4, 14).
   Этот «колодец», а также «клятва», т. е. обетование будущего, – вот то, чем жил Авраам. И дальше читаем:
   Жизни Сарриной было сто двадцать семь лет; вот лета жизни Сарриной.
   И умерла Сарра в Кириаф-Арбе, что ныне Хеврон, в земле Ханаанской. И пришел Авраам рыдать по Сарре и оплакивать ее. (Быт. 23, 1–2)
   Мы помним, что Сарра была пророчицей, ведь Господь сказал Аврааму: «…во всем, что скажет тебе Сарра, слушайся голоса ее…» (Быт. 21, 12). В некоторых случаях Дух Божий через Сарру возвещал столь высокие и глубокие вещи, что даже Авраам, друг Божий, должен был ее слушаться. Согласно одному из преданий, Сарра услышала о жертвоприношении Исаака и умерла, не выдержав этой вести, – потому сразу после рассказа о жертве Исаака говорится о смерти Сарры.
   Однако здесь есть и глубокое иносказание. Дело в том, что Сарра символизирует, как мы уже знаем, душу господствующую, овладевшую низшим естеством человека. Но на определенном, очень высоком этапе духовного восхождения эта душа у человека как бы «умирает», отнимается, потому что она все еще сохраняет связь с земным и, несмотря на свою глубочайшую духовную интуицию, по-прежнему принадлежит к этому миру. И тогда она «заменяется» другой душой, символическое имя которой – «Ревекка». Поэтому Исааку приводят жену издалека – не из той земли, в которой он находится. И написано, что «ввел ее Исаак в шатер Сарры» и «утешился Исаак в печали по матери своей», которая умерла (Быт. 24, 67).
   Имя «Ревекка», רבקה <Ривка>, происходит от глагола רבק <рава́к> – «привязывать». Это та высшая душа, которая дается человеку уже на очень высоком уровне его духовного развития и которая постоянно находится в глубочайшей связи с Богом. А если переставить букву ק <коф> в начало имени, то получится слово קרבה <керова́>, что означает «близкая», «приближенная». «Новая» душа находится в необычайной, недостижимой ранее близости к Богу. Если «прежняя» душа, «Сарра», только владычествовала над всем человеком, над всеми его побуждениями, то «новая» душа, «Ревекка», уже непосредственно связывает его с Богом и близка к Богу постоянно. Но чтобы «стяжать» ее в жены «Исааку», нужно совершить далекий путь…
   Авраам узнал, что умерла Сарра, и пришел рыдать по ней; но вскоре плач его прекратился:
   И отошел Авраам от умершей своей… (Быт. 23, 3)
   По преданию, патриарх быстро утешился, потому что Господь показал ему райскую обитель, в которую отошла Сарра, – тот невидимый мир, где она теперь живет. Авраам и раньше, конечно, знал о бессмертии духа человеческого, но теперь Бог дал ему самому увидеть Сарру в высшем мире…
   …И говорил сынам Хетовым, и сказал:
   Я у вас пришелец и поселенец… (Быт. 23, 3–4)
   Авраам проповедовал Бога во всех странах, которые прошел, особенно в стране Ханаанской, и все внимали ему. И теперь он говорит тем, кому возвещал о Боге столько лет: «Я у вас пришелец и поселенец…» Он подчеркивает свое внутреннее состояние странничества, свою зависимость исключительно от Бога – и ни от каких людей, ни от каких стихий, ни от чего земного; это – самая суть внутреннего мира Авраама. Он в этом мире – пришелец и поселенец. Как твердо помнит его высокий, владычествующий дух о своем настоящем, небесном доме! Как он томится по нему! И все, что происходит на земле, для него временно: он хорошо знает, откуда пришел и куда уйдет. «Я у вас пришелец….» (ср. II Кор. 5, 1–9; Евр. 11, 13–16).
   …Дайте мне в собственность место для гроба между вами, чтобы мне умершую мою схоронить от глаз моих.
   Сыны Хета отвечали Аврааму и сказали ему:
   Послушай нас, господин наш; ты князь Божий посреди нас; в лучшем из наших погребальных мест похорони умершую твою… (Быт. 23, 4–6)
   Местные жители называют Авраама «господином» и говорят ему: «Ты князь Божий посреди нас…» (слово «князь», נשיא <наси́> буквально означает «возвышенный», «вознесенный»). Теперь мы видим, почему в ту эпоху сыны Хетовы и другие жители Ханаана еще не заслуживали той кары, которая обрушилась на них во времена Иисуса Навина, когда города их были завоеваны, а сами они изгнаны. Во дни Авраама далеко не все из них впали в нечестие; в их среде были и праведные люди, которые говорили Аврааму: «…ты князь Божий…», т. е. они признавали его духовное водительство и учились Богопочитанию.
   Авраам встал и поклонился народу земли той, сынам Хетовым… (Быт. 23, 7)
   Авраам, как мы помним, кланялся всякому человеку, которого видел, в каждом почитая образ Божий. И он просит об удивительной вещи: вроде бы, ему предоставляют любую погребальную пещеру (тогда хоронили в пещерах, о чем свидетельствуют многочисленные археологические находки в Святой земле); Авраам может похоронить Сарру даже в царской гробнице хеттов. Но он обращается к сынам Хетовым, чтобы они ходатайствовали за него перед Ефроном, сыном Цохаровым, хеттеянином:
   …Чтобы он отдал мне пещеру Махпелу, которая у него на конце поля его, чтобы за довольную цену отдал ее мне посреди вас, в собственность для погребения. (Быт. 23, 9)
   Авраам хочет приобрести именно за свое серебро какую-то, пусть самую малую, часть Святой земли – во свидетельство своим потомкам, что он имел в стране Ханаанской собственный удел. Пещера эта называется מכפלה <Махпела́>, от глагола כפל <кафа́ль> – «удваивать», т. е. «сдвоенная» пещера. Ее название указывает на сокровенный смысл смерти: смерть имеет две стороны – явную и тайную, подобно тому как за первой частью сдвоенной пещеры скрыта ее вторая, поначалу незримая, часть.
   В то время как тело умирает, духовная сущность человека отходит к Богу (Еккл. 12, 7). Но почему Авраам просит продать не какую-то иную пещеру для погребения, а именно эту? Предание говорит, что именно в ней были погребены Адам и Ева, и Аврааму, по пророческому наитию, это было известно. Адам – праотец всего человечества, а Ева – праматерь. И Авраам – праотец всех верующих, а Сарра – праматерь всех праведников, т. е. они – родители обновленного человечества. И поэтому Авраам восхотел быть погребенным со своей супругой в той же самой пещере. В ней же впоследствии были похоронены Исаак с Ревеккой и Иаков с Лией – все три патриарха с их женами. И только голова Адама, по преданию, была похоронена отдельно – на том самом месте, где впоследствии вознесся крест Христа, на Голгофе. Согласно тому же преданию, своей кровью Мессия омыл череп Адама, находившийся прямо под крестом, что символизировало прощение грехов «ветхому человеку»…
   Далее говорится о том, как Авраам отвесил Ефрону серебро, не желая получить пещеру даром, и как ему досталась в собственность эта малая часть Святой земли.
   Глава 24 Книги Бытия повествует о том, как Авраам послал Елиезера, своего слугу, в ту землю, из которой вышел сам Авраам, – в Месопотамию, чтобы оттуда взять жену для Исаака.
   Авраам был уже стар и в летах преклонных. Господь благословил Авраама всем. (Быт. 24, 1)
   Подобные слова мы читаем обо всех трех патриархах. Написано: «…Бог благословил Исаака…» (25, 11); также сказано: «И явился Бог Иакову… и благословил его…» (Быт. 35, 9). Представим себе, что такое «благословение всем»: это – постоянное ощущение Божьего присутствия, Божьей поддержки; это – благодать, которая объемлет и физическое, и душевное, и духовное бытие человека; это – постоянная помощь свыше в мыслях, словах и делах. Вот что означают слова: «Господь благословил Авраама всем».
   У каждого из нас немало желаний, склонностей, стремлений; представим себе, что наступил такой момент нашей жизни, когда Бог нас «благословил всем», т. е. наши мечты и желания перестали отличаться от воли Божьей, полностью во всем с ней совпали; и поэтому мы стали ощущать всегда только радость, мир и благодать. В таком состоянии был Авраам; только одного недоставало ему: Сарра умерла, а Ревекки в доме еще не было.
   И сказал Авраам рабу своему, старшему в доме его, управлявшему всем, что у него было: положи руку твою под стегно мое,
   И клянись мне Господом, Богом неба и Богом земли, что ты не возьмешь сыну моему жены из дочерей ханаанеев, среди которых я живу… (Быт. 24, 2–3)
   Как мы знаем, имя Ханаана, внука Ноева, происходит от глагола כנע <кана́> – «подчиняться», «унижаться», «гнуться». Следовательно, ханаанеи – это в духовном смысле народ униженный, порабощенный, глядящий «вниз», а не «вверх». И Исааку, человеку духовному, разумеется, нельзя было соединиться с женщиной из народа настолько плотского, не возрожденного духовно и не просвещенного.
   Но пойдешь в землю мою, на родину мою, и возьмешь жену сыну моему Исааку. (Быт. 24, 4)
   В буквальном смысле имеется в виду земля Арамейская – родина Авраама, где жил Нахор, его брат, где жил некогда Фарра, отец Авраама. Но в переносном, символическом смысле, с небесной родины Авраама должна сойти та самая душа, которая называется «Ревекка» – «связанная» с Богом и близкая к Нему.
   Раб сказал ему: может быть, не захочет женщина идти со мною в эту землю… (Быт. 24, 5)
   Мы видим, что Елиезер сомневался: у него не было такой полной веры, как у Авраама; он не понимал, что Авраам – настолько великий праведник, что если уж он посылает куда-то своего домочадца, то непременно по воле Божьей. И Авраам, нисходя к нему, к его слабости в вере, объяснил, что ему будет споспешествовать помощь свыше:
   Господь, Бог неба, Который взял меня из дома отца моего и из земли рождения моего, Который говорил мне и Который клялся мне, говоря: «Потомству твоему дам сию землю», – Он пошлет ангела Своего пред тобою, и ты возьмешь жену сыну моему оттуда… (Быт. 24, 7)
   Казалось бы, все сказано: Господь пошлет ангела. Авраам, скорее всего, уже видит, что этот ангел стоит рядом с Елиезером и поддерживает его, потому что духовные очи Авраама проникают сквозь завесы материальности… Но, снова нисходя к Елиезеру, он говорит:
   Если же не захочет женщина идти с тобою, ты будешь свободен от сей клятвы моей; только сына моего не возвращай туда. (Быт. 24, 8)
   Понятно, что Исаак должен был жить только в земле Ханаанской, обещанной ему и его потомству, а с родины Авраама должна была прийти к нему жена. Однако Авраам произносит эти слова, чтобы в пути Елиезера не мучили сомнения. И поклялся ему Елиезер. И когда пришел в Месопотамию, то обратился к Богу, прося знамения. Но Бог еще как бы не был его собственным Богом, он не познал Его внутренне, подобно своему господину. Елиезер верил Аврааму, и для него Бог был Богом Авраама, поэтому именно так он и называет Его. Однако вера в Бога Авраамова – это тоже высокая ступень веры, и потому всякая просьба Елиезера исполнялась. Вот Елиезер молится:
   И остановил верблюдов вне города, у колодезя воды, под вечер, в то время, когда выходят женщины черпать.
   И сказал: Господи, Боже господина моего Авраама! пошли ее сегодня навстречу мне и сотвори милость с господином моим Авраамом.
   Вот я стою у источника воды, и дочери жителей города выходят черпать воду;
   И девица, которой я скажу: «Наклони кувшин твой, я напьюсь» и которая скажет: «Пей, я и верблюдам твоим дам пить», – вот та, которую Ты назначил рабу Твоему Исааку; и по сему узнаю я, что Ты творишь милость с господином моим. (Быт. 24, 11–14)
   Он как бы ставит условие, просит знамения от Бога. Зная нрав Авраама и Исаака, живя с ними в одном доме многие годы, управляя хозяйством, Елиезер хочет видеть в этой девушке образец любви к ближнему. Какой-то заезжий купец со множеством верблюдов проходит мимо – ну разве обязан кто-либо не только напоить его самого, но еще и начерпать воды всем его верблюдам? Притом Ревекка – своего рода княгиня в этой местности: Вафуил, ее отец, очень богат и почитается как князь. Представьте себе: княгиня подходит к какому-то проходящему с верблюдами купцу и говорит ему: «Не только тебя напою, но еще и всех верблюдов твоих!» И бежит, и приносит ведро за ведром, наполняя корыто, из которого верблюды пьют…