Внезапно она перестала шутить и кокетничать. Еще судачили гости над альбомом; еще ныл проснувшийся Василек, желая выпросить открытку, - а чуткий слух Алены уже настроился на совсем другие звуки. За балками потолка, к которым были привешены пучки душистых трав, послышалась быстрая, осторожная побежка. Кто-то поскребся у дымохода и заспешил обратно... Алена опустила настороженный взгляд. На нее пристально, доброжелательно смотрела прабабушка Галя. Уголки старческих губ сложились в некую намекающую полуулыбку: мол, мы с тобой кое-что знаем, а не скажем!
...Алена до сих пор не понимала старшую в семействе. Овдовела довольно молодой, сорока лет... вполне могла бы еще найти мужа... и уж наверняка - остаться в городе! Так нет же: вырастив детей и дождавшись внуков, отправляется жить в село, в хату покойной свекрови Горпины Федоровны... для того и хату заранее переписала на себя после смерти деда Василия! И обитает там в одиночестве чуть ли не до ста лет... Правда, приняла в столице курс гормонального омоложения - да это папа настоял, просто силой вытащил. Зачем она так поступила? Почему? Набожность ли это, внезапно проснувшаяся у довоенной комсомолки и твердой атеистки; или какой-нибудь никому не понятный <обет посмертной верности>, или просто... душевная болезнь?
Не понимала этого до нынешнего приезда энергичная, честолюбивая Алена. И вдруг сейчас, после странных шорохов на чердаке, после тайного лукавого обмена взглядами... не то чтобы постигла до конца, но смутно почувствовала причину полувекового отшельничества вдовы. Что-то роднило прабабушку Галю с незаметными, истовыми тружениками, <на которых земля держится>: лесниками, пасечниками, огородниками, агрономами-полеводами; геологами, всю жизнь ищущими в дебрях заветную руду; селекционерами, бесконечно терпеливо лепящими искомый злак или плод... То, к чему стремилась одинокая старая женщина (поначалу, быть может, и бессознательно), чего она достигла своим <сидением> в дряхлом доме у края сказочного бора, - не опишешь в научной статье, но оттого результат не менее важен. Некогда утерянное людьми, а теперь вновь великими трудами обретаемое чувство единства с природой. Осмысление тончайших связей всего со всем: времен года с ростом деревьев, тока ручьев с развитием муравейников, суточного пробега солнца с поведением цветов или птиц... человека, его жилища, его духовной жизни - со всем живым! Пусть прабабушка Галя даже не сумеет рассказать связно, з а ч е м она покинула мир людей, - разве от этого ниже ценность ее тихого, кроткого дела?..
А впрочем, собственно, почему не сумеет?
Может быть, она очень даже хорошо знает, с какой целью здесь... почему жутковатой и вовсе не современной славой пользуется в сверхобновленном селе - сама же вот смеялась за обедом?.. Языческая жрица, ведунья... Зря, что ли, папа добивался, чтобы сюда пригнали набитый самой лучшей аппаратурой автобус из экоцентра?
Алену зазнобило: она ощущала на себе незлой, но пронзительный взгляд старухи и не могла поднять голову.
- Ну что же, бабуся, - сказал доктор биологии, решительно захлопывая альбом и отодвигая очередную допитую чашку. - Солнышко низко, вечер уже близко, - будем начинать! - Он встал, одернул просторную куртку. - Эх, жаль, Иры нет, так и не успела приехать... Ну, пусть ей там икнется, в Монреале! Ладно. Ребята!..
Чепуха, чепуха, ничего не выйдет! Электроника, нейтриника... Самообман, трескучий и дорогостоящий. Баба Галя со времен диковинного ее приключения восемьдесят лет назад на сеновале этого дома силится добротой и терпением постигнуть природу т е х, живущих за печкой... Но не сами ли мы порождаем и х? Не есть ли эта непостижимая суета большеглазых призраков - некоей вторичной, отраженной, абиологической жизнью вокруг человека? Фантомы, созданные воображением многих народов и многих поколений, под действием совокупной нашей воли обрели плоть. Может быть, такого же происхождения и не найденные до сих пор <снежные люди>, и африканские динозавры, и пресловутые НЛО? А мы разыскиваем овеществленные сказки по норам, будто экзотическую породу крыс. Отменить, что ли, весь бал-маскарад?..
Но уже вскочили, разом стряхнув сытую дремоту, водитель и оба техника, готовые тащить в дом немыслимую, сверхчуткую свою аппаратуру: рентгеновские пушки и инфракрасные искатели; приемник-усилитель биоизлучения, засекавший муху сквозь метровый слой железобетона; регистраторы химических изменений воздуха, способные обнаружить дыхание мыши; микрофоны с волшебной избирательностью, в которых громом отдастся стук крохотного сердца, заслоненного досками пола или перекрытием чердака...
...И плеснул с верхушки сосен багряно-золотой свет умирающего дня; и бабушка Галя спокойно, ласково сказала:
- Не кипятись, Богданчик, и ребят не тормоши. Мы сейчас попробуем по-другому.
Она неторопливо подошла к печи, приземистая, сильно расплывшаяся, чем-то похожая на свой дом. Наклонилась к одному из бесчисленных печных отверстий - и не то поскребла около него, не то пошептала в горячую темноту...
В ответ чьи-то коготки весело зацарапали дымоход, и легкое, ловкое существо пробежало над головами оцепеневших людей. По полу еще порожнего сеновала - к лестнице, ведущей вниз. Ближе... ближе... ближе...
...Алена до сих пор не понимала старшую в семействе. Овдовела довольно молодой, сорока лет... вполне могла бы еще найти мужа... и уж наверняка - остаться в городе! Так нет же: вырастив детей и дождавшись внуков, отправляется жить в село, в хату покойной свекрови Горпины Федоровны... для того и хату заранее переписала на себя после смерти деда Василия! И обитает там в одиночестве чуть ли не до ста лет... Правда, приняла в столице курс гормонального омоложения - да это папа настоял, просто силой вытащил. Зачем она так поступила? Почему? Набожность ли это, внезапно проснувшаяся у довоенной комсомолки и твердой атеистки; или какой-нибудь никому не понятный <обет посмертной верности>, или просто... душевная болезнь?
Не понимала этого до нынешнего приезда энергичная, честолюбивая Алена. И вдруг сейчас, после странных шорохов на чердаке, после тайного лукавого обмена взглядами... не то чтобы постигла до конца, но смутно почувствовала причину полувекового отшельничества вдовы. Что-то роднило прабабушку Галю с незаметными, истовыми тружениками, <на которых земля держится>: лесниками, пасечниками, огородниками, агрономами-полеводами; геологами, всю жизнь ищущими в дебрях заветную руду; селекционерами, бесконечно терпеливо лепящими искомый злак или плод... То, к чему стремилась одинокая старая женщина (поначалу, быть может, и бессознательно), чего она достигла своим <сидением> в дряхлом доме у края сказочного бора, - не опишешь в научной статье, но оттого результат не менее важен. Некогда утерянное людьми, а теперь вновь великими трудами обретаемое чувство единства с природой. Осмысление тончайших связей всего со всем: времен года с ростом деревьев, тока ручьев с развитием муравейников, суточного пробега солнца с поведением цветов или птиц... человека, его жилища, его духовной жизни - со всем живым! Пусть прабабушка Галя даже не сумеет рассказать связно, з а ч е м она покинула мир людей, - разве от этого ниже ценность ее тихого, кроткого дела?..
А впрочем, собственно, почему не сумеет?
Может быть, она очень даже хорошо знает, с какой целью здесь... почему жутковатой и вовсе не современной славой пользуется в сверхобновленном селе - сама же вот смеялась за обедом?.. Языческая жрица, ведунья... Зря, что ли, папа добивался, чтобы сюда пригнали набитый самой лучшей аппаратурой автобус из экоцентра?
Алену зазнобило: она ощущала на себе незлой, но пронзительный взгляд старухи и не могла поднять голову.
- Ну что же, бабуся, - сказал доктор биологии, решительно захлопывая альбом и отодвигая очередную допитую чашку. - Солнышко низко, вечер уже близко, - будем начинать! - Он встал, одернул просторную куртку. - Эх, жаль, Иры нет, так и не успела приехать... Ну, пусть ей там икнется, в Монреале! Ладно. Ребята!..
Чепуха, чепуха, ничего не выйдет! Электроника, нейтриника... Самообман, трескучий и дорогостоящий. Баба Галя со времен диковинного ее приключения восемьдесят лет назад на сеновале этого дома силится добротой и терпением постигнуть природу т е х, живущих за печкой... Но не сами ли мы порождаем и х? Не есть ли эта непостижимая суета большеглазых призраков - некоей вторичной, отраженной, абиологической жизнью вокруг человека? Фантомы, созданные воображением многих народов и многих поколений, под действием совокупной нашей воли обрели плоть. Может быть, такого же происхождения и не найденные до сих пор <снежные люди>, и африканские динозавры, и пресловутые НЛО? А мы разыскиваем овеществленные сказки по норам, будто экзотическую породу крыс. Отменить, что ли, весь бал-маскарад?..
Но уже вскочили, разом стряхнув сытую дремоту, водитель и оба техника, готовые тащить в дом немыслимую, сверхчуткую свою аппаратуру: рентгеновские пушки и инфракрасные искатели; приемник-усилитель биоизлучения, засекавший муху сквозь метровый слой железобетона; регистраторы химических изменений воздуха, способные обнаружить дыхание мыши; микрофоны с волшебной избирательностью, в которых громом отдастся стук крохотного сердца, заслоненного досками пола или перекрытием чердака...
...И плеснул с верхушки сосен багряно-золотой свет умирающего дня; и бабушка Галя спокойно, ласково сказала:
- Не кипятись, Богданчик, и ребят не тормоши. Мы сейчас попробуем по-другому.
Она неторопливо подошла к печи, приземистая, сильно расплывшаяся, чем-то похожая на свой дом. Наклонилась к одному из бесчисленных печных отверстий - и не то поскребла около него, не то пошептала в горячую темноту...
В ответ чьи-то коготки весело зацарапали дымоход, и легкое, ловкое существо пробежало над головами оцепеневших людей. По полу еще порожнего сеновала - к лестнице, ведущей вниз. Ближе... ближе... ближе...