Доценко Виктор. Месть Бешеного

   Савелий медленно брел по улицам весенней Москвы, не замечая ничего вокруг. Он не видел, что за ним идет какой-то молодой парень, не отстающий от него ни на шаг. Не видел, что природа начинает просыпаться от зимней спячки: на деревьях уже набухают почки, из холодной еще земли вот-вот покажутся первые зеленые ростки, а по асфальту уже бегут веселые ручейки талой воды, переговариваясь о чем-то между собой, словно старые сплетницы после долгой разлуки.
   К сожалению, окружающая жизнь не помогала Савелию уйти из охватившего его душу безысходного горя. Он сейчас находился в том состоянии, когда не выбирают дороги, а идут куда глаза глядят: в НИКУДА.
   Неожиданно он остановился и застыл как вкопанный. В его голове четко прозвучали слова Учителя:
   — НЕ КАРАТЬ, НО НАКАЗЫВАТЬ, ПОМНИ, БРАТ МОЙ! НЕ КАРАТЬ, НО НАКАЗЫВАТЬ!..
   Эти слова, как ни странно, вывели Савелия из состояния безразличия. Ему снова захотелось действовать, и чем быстрее, тем лучше. Да, чем быстрее, тем лучше: список тех, кого необходимо наказать, был очень велик! Никто не должен уйти от его справедливого возмездия! Он готов был сразу ринуться в бой, однако вовремя остановился, решив, что сначала нужно все трезво обдумать.
   Если он сейчас бросится на поиски виновников гибели Наташи и ее братишки, то сразу же поставит себя под удар: он стал слишком известным как в криминальных кругах, так и в органах правопорядка, а помощников у него нет. Использовать же в таком рискованном деле своих «афганцев» он сознательно не хотел. Если что-то случится непредвиденное, то пострадать должен только он один!
   Конечно, совсем обойтись без помощи ему вряд ли удастся, но он прибегнет к ней лишь в самых крайних случаях. Единственный, кому он расскажет о своих планах, будет только его названый брат Андрей Воронов. Но и ему он не поведает всего — не потому, что не доверяет ему, а потому, что не хочет доставлять ему лишних хлопот, если случится что-то непредвиденное. Теперь о Богомолове. Совсем обойтись без него Савелий не сможет, по крайней мере на первых порах, при подготовке того, что он задумал. Но все нужно обставить так, чтобы даже Богомолов впоследствии потерял его из виду и не смог бы отыскать, даже подняв на ноги всю свою мощную организацию.
   Савелий вдруг оглянулся и с удивлением обнаружил, что стоит посередине тротуара и даже собрал вокруг себя несколько старушек, которые перешептывались, с изумлением поглядывая на странного молодого мужчину, памятником стоящего посреди дороги и что-то нашептывающего. Некоторые определения этих бабушек почти не вызывали споров: БЛАЖЕННЫЙ! Хитро подмигнув им, Савелий тут же свернул за угол и быстро направился к скверу, где гуляли немногочисленные мамаши с детскими колясками.
   Только сейчас Савелий заметил, что за ним следит молодой парень. Сначала он подумал, что это сулит ему неприятности, но лицо парня показалось Савелию знакомым. Память не подвела: этого парня он видел рядом с Олегом Вишневецким, а значит, он не может быть врагом. Скорее всего, это просто забота со стороны Олега. Чудак, неужели подумал, что он может сорваться? Собственно, почему чудак? Разве он сам не подумывал о том, чтобы начать крушить все вокруг? Еще как подумывал! Все правильно, и он должен быть благодарен своим «афганцам»! Савелий улыбнулся, быстро зашел за коммерческую палатку и тут же обежал ее вокруг. Как он и предполагал, парень, заметив, что Савелий убыстрил шаг, подумал, что он хочет совершить что-то ужасное: убить кого-то или покончить с собой… Этого он не мог допустить! И не только потому, что его поедом заедят «афганцы», но и потому, что Савелий ему сразу приглянулся и он дал себе слово сделать все возможное, чтобы с ним все было в порядке. Парень сразу же устремился за ним, боясь упустить Савелия из виду, но тот, оказавшийся сзади него, бесшумно подскочил и тихо сказал парню, с беспокойством осматривающемуся по сторонам:
   — Вы кого-то потеряли, молодой человек? Нужно было видеть удивленное лицо паренька, когда он повернулся и увидел перед собой того, за кем должен был приглядывать.
   — Все в порядке! — с улыбкой подмигнул ему Савелий. — Как видишь, я в норме, так что можешь возвращаться и доложить Олегу, что я тебя сам отпустил.
   — Но… — Парень продолжал в чем-то сомневаться и в нерешительности топтался на месте.
   — Тебя приставили присматривать за мной, чтобы я чего не натворил, не так ли? Как видишь, я в полном порядке!
   — Я много слышал о тебе, но… — Парень в восхищении покачал головой, не находя слов. — Тебя как зовут?
   — Савелий. — Он смущенно опустил глаза. — Вот как, мы еще и тезки!
   — Савелий похлопал парня по плечу. — Рад познакомиться. Возвращайся к Олегу. — Он снова подмигнул.
   — У вас действительно все в порядке? — не мог успокоиться парень.
   — Как видишь. — Тогда я пошел? — Да-да, иди!
   Тот повернулся, сделал несколько шагов и снова взглянул на Савелия. — Я могу спросить? — Валяй!
   — Вы когда меня заметили? Прямо с кладбища? — Он смущенно поморщился.
   — Нет, минут за пять до этой палатки, — успокоил его Савелий.
   — Спасибо, — обрадовано бросил парень и быстро пошел прочь, уже не оглядываясь.
   Пока мысли Савелия отвлекались на этого паренька, который ему понравился (ом даже подумал, что из него выйдет хороший партнер в любом деле), наш герой как бы и не чувствовал боли. Точнее сказать, она была где-то глубоко в нем. Но как только Савелий остался один, на него снова нахлынули воспоминания, от которых захотелось завыть во весь голос, лезть на стену, броситься головой в омут.
   Наташа… Какой у нее был нежный, ласковый голос, как она могла успокоить, отвлечь от дурных мыслей, заставить радоваться солнечному зайчику, зеленому листочку, журчащему ручейку…
   Ее нежные руки были настоящим чудом. А как они снимали боль! Стоило Наташе прикоснуться, как боль мгновенно исчезала и становилось так хорошо, хотелось, чтобы это продолжалось вечно…
   А губы! Прохладные, чуть влажные, с еле заметной загадочной улыбкой… Они манили к себе, приковывали взгляд, к ним было страшно просто прикоснуться — не то чтобы целовать! Казалось, прикоснешься — и умрешь в упоении… Он до сих пор помнит тот самый первый поцелуй, после которого у него закружилась голова. Он едва не потерял сознание и долго приходил в себя, веря и не веря в то, что он ощущал эти прекрасные губы своими губами…
   — Милая… — шептал он, а по его щекам текли капли слез.
   — Вам плохо? — послышался в его затуманенном мозгу нежный участливый голос.
   Савелию вдруг показалось, что это голос Наташи.
   — Наташа? — с изумлением прошептал он, боясь поднять глаза, чтобы увидеть ту, кому принадлежал этот голос.
   — Как вы догадались? — снова услышал Савелий. — Да, меня действительно зовут Наташа. А как вас зовут?
   — Савелий… — ответил он машинально. Его мозг, не выдержав напряжения последних событий, отключился от внешней среды, чтобы немного отдохнуть и набраться сил. Все окружающее Савелий стал воспринимать как бы со стороны.
   — Савелий? Савушка? Савва? — на разные лады тараторила девушка. — Какое славное имя! У вас что-то случилось? На вас просто лица нет!
   — Сегодня я похоронил близких мне людей… — ответил он без всяких эмоций.
   — Господи Как я сразу не сообразила? Думаю, откуда мне знакомо ваше лицо? Все точно, я же вас видела там, на похоронах… Как это ужасно. Послушайте, я знаю, что вам сейчас нужно. Пойдемте, — Она решительно подхватила его под руку и потянула за собой.
   Савелий шел безропотно, совершенно ничего не, сознавая. Единственное, что отметил его мозг, — попутчица. Это была молодая женщина лет тридцати, вызывающе, но умело накрашенная, богато и со вкусом одетая. Стройные длинные ноги в сапогах едва ли не по бедра, на высоких каблуках. Каждая из ее вещей, даже сумочка, стоили многие сотни долларов.
   Эта Наташа была «ночной бабочкой» и сегодняшний день был тем редким днем, когда она взяла себе «отгул». Выспавшись вволю, сделав массаж и густо наложив косметику, она вышла прогуляться под весенним солнышком и неожиданно, поддавшись стадному чувству, влилась в толпу у кладбища.
   Три года назад Наташа потеряла маленькую дочку, которая погибла под колесами грузовика, управляемого пьяным подонком. Наташа очень сильно любила девочку, и потеря сломала ее, завертела в жизненной круговерти. Она пила беспробудно три месяца, пока были деньги, потом начала продавать вещи. Ее некогда уютная квартирка превратилась в настоящий притон. Все мужики в близлежащих кварталах знали о «двуспальной Татке» — такое она получила прозвище. Трудно сказать, чем бы все кончилось в ее жизни: смертью под забором или вечной больницей, но однажды ее приметил один сутенер, углядел в ней лакомый товар и решил попробовать: помыл, приодел, приукрасил, и первый же клиент принес за нее хороший навар. Правда, не обошлось без эксцессов: напившись, Наташа вдруг решила показать свой характер и стала требовать дополнительной оплаты «натурой», то есть пятью бутылками водки.
   Получив физическое внушение сначала от клиента, потом от Паши-сутенера, просидев взаперти пару дней только на воде, она дала слово, что отработает его затраты. У нее оказался сильный характер, и вскоре она быстро стала подниматься по «социальной лестнице» проституции. Скоро она получила «свое место» на улице, потом «свое такси» (девушка сидит в такси, а сутенер ищет ей клиента), а позднее валютного клиента уже привозили к ней на квартиру, заранее предупреждая Наташу по телефону о всех деталях.
   Сегодняшние похороны настолько живо напомнили ей о дочке, что ей вновь захотелось «оторваться». Тут она и наткнулась на Савелия, стоящего посреди тротуара. Что-то в этом парне было такое, что заставило ее остановиться. Чисто по-женски она почувствовала, что он нуждается в помощи, что у него случилось какоето горе. Когда же парень подтвердил, что только что похоронил близких, Наташа сразу же узнала его лицо: она видела Савелия у гроба погибшей девушки. С этого момента она уже не могла его оставить, сердцем понимая, что сейчас он может совершить какую-нибудь глупость, за которую будет расплачиваться всю оставшуюся жизнь. Все что угодно, только не оставаться одному! Это она запомнила навсегда на собственном горьком опыте. Появись тогда на ее пути кто-то, и все могло быть по-другому. Она же была классным дизайнером по прическам…
   Наташа долго не размышляла, куда им пойти, и решила отвести нового знакомого в «Арлекино». Ей нравилось таскать туда своих клиентов, когда они желали не просто «поваляться в постели», но и показаться на людях. Кроме того, приводя туда солидных клиентов, лично она имела существенный процент с каждой проданной в заведении бутылки спиртного.
   Впервые она не задумывалась, есть ли деньги у ее нового знакомого, не смотрела на часы, чтобы не пропустить свидание с другим клиентом. Для нее это было странное и довольно приятное ощущение свободы. К тому же в этой молодой женщине сохранилось невостребованное материнское чувство. Она даже сама себе не могла признаться в том, что ощущает нестерпимое желание о ком-то заботиться, кому-то отдать свою нежность и ласку.
   Вполне возможно, встреть она не Савелия, а кого-то другого, было бы то же самое. Но сейчас ей казалось, что этот несчастный парень ниспослан ей самим Богом и она обязана помочь ему, согреть своим теплом, отвлечь от страданий.
   До «Арлекино» было далеко, и она быстро вскинула руку, заметив белоснежный «мерседес». Увидев ее, водитель, совсем еще молодой парень, лихо затормозил.
   — Куда отвезти тебя, красавица? — спросил он, плотоядно оглядывая девушку с ног до головы.
   — Глаза не сломай, мальчик, — усмехнулась она. — До «Арлекино» добросишь? — Одну — бесплатно, с ним — пять баксов! — Садись, Савушка!
   — улыбнулась она, открывая перед ним заднюю дверь.
   Савелий как-то странно взглянул на девушку. В его голове промелькнула мысль: откуда она знает его имя? Он сел в машину.
   — Поехали, юноша! — брезгливо бросила Наташа, швырнув ему пятерку.
   — Могла бы и повежливее, — обиженно заявил он.
   — С тобой? Когда заработаешь сам на такую тачку, тогда, возможно, и буду вежливее! — Почему ты решила, что это не моя тачка? — Во-первых, я тебе не позволяла говорить мне «ты», во-вторых, если бы это была твоя машина, то ты не стал бы сшибать на ней деньги, а просто бы девочек катал до потери визга.
   — Знаешь, а ты мне нравишься! — хмыкнул парень.
   — Вы! — упрямо напомнила она. — Тю-тю! Какие мы гордые! И где вас только выращивают?
   — Послушай, получил свои баксы — и вези. Или мне еще и юбку задрать? — Лично я не против! Жаль, приехали. К машине подскочив огромный детина, стоявший у входа.
   — Привет, Наталка, — сказал он, открывая перед ней дверь. — Одна?
   — Нет, с другом. — Она улыбнулась и добавила: — Слушай, Серый, научи мальчика хорошим манерам! — кивнула она в сторону водителя. — Что, приставал? — Пытался. — Где подхватил вас? — На Пресне. — Сколько взял? — Пять баксов.
   Парень смотрел то на девушку, то на амбала и не мог понять: шутят они или говорят всерьез. — Хорошо, Наталка, разберусь и доложу. — Пойдем, Савушка, — Девушка подхватила Савелия под руку и повела ко входу.
   — Ваши права, сударь? — сказал амбал водителю.
   — На каком основании? — фыркнул тот. — Вы остановились в неположенном месте. Ваши права. — Вы не имеете…
   — Вот как? — Амбал вдруг вытащил красную книжечку и сунул ему под нос. — Ты еще и сопротивление оказываешь сотруднику милиции? Выйти из машины? — Только в этот момент парень понял, что сам накликал беду…
   Посетителей в клубе было не очень много, но, если судить по их «прикиду», они вполне оправдывали рабочий день заведения. Тихо играла музыка, на небольшой сцене танцевала гибкая девушка лет двадцати. Она томно закатывала глаза, и казалось, сама получает кайф от своего то ли танца, то ли стриптиза. — Какие люди! — воскликнул полноватый метрдотель, сразу подскочив к Наташе. — Как всегда?
   — Нет, сегодня я отдыхаю. С приятелем, — заявила Наташа.
   — Очень рад! — нисколько не изменив тона, улыбнулся тот. — Вам как: ближе к эстраде или где поспокойнее?
   — Что-нибудь посередине. Что за публика? — Средняя в зале и кое-кто в кабинетах… — Он хитро подмигнул.
   — Ладно, Бог с ними! — хмыкнула она и остановилась у столика, на который показал метрдотель. — Ничего, мне нравится, а тебе, Савушка?
   Ничего не сказав, Савелий неопределенно мотнул головой.
   — Вот и хорошо! По полной программе, Мишань! И начнем с аперитива,
   — сказала она и сразу добавила: — Только не парь нас долго.
   — Понял! Через пару минут все будет. — Он устремился в сторону кухни.
   Через несколько минут к ним уже спешила молоденькая симпатичная официантка с подносом, уставленным бутылками с дорогим коньяком и фруктами.
   — Здравствуйте, добро пожаловать в наш клуб! — улыбнулась она. — Приятного аппетита!
   — Что ж, Савушка, за знакомство? — мягко улыбнулась Наташа. Она терпеливо дождалась, когда Савелий все-таки взял рюмку, чокнулась с ним и ловко опрокинула себе в рот.
   Савелий последовал ее примеру, но даже не почувствовал вкуса того, что пьет! Он взглянул на рюмку, повертел в руке, потом налил коньяку в стакан для сока.
   — Вот это по-нашему! — рассмеялась Наташа и тоже подставила свой стакан, а когда он налил ей половину, бодро начала: — У тебя, Савушка, добрые глаза и очень красивое имя, я бы даже сказала, редкое, и потому я хочу…
   — Если можно, то давай эту «дозу» молча: каждый о своем? — неожиданно прервал ее Савелий.
   — Хорошо! — Она глубоко вздохнула и залпом выпила весь коньяк.
   Савелий выпил медленно, несколько секунд смотрел на стакан, словно удивляясь тому, что совершенно не ощущает крепости напитка, затем поставил его на стол и взглянул на девушку.
   — Спасибо вам… Наташа! — Последнее слово он просто выдавил из себя.
   — Я вспомнила! — вдруг воскликнула она. — Какая же я дура: ту девушку тоже Наташей звали?
   — Да… — Он опустил голову, и из его глаз снова покатились слезы.
   — А ты поплачь, Савушка, не стесняйся меня. — Она накрыла ладошкой его пальцы, и он вдруг опустил голову, прижался щекой к ее мягкой руке. Наташа провела другой рукой по его волосам. — А ты добрый, очень добрый! — прошептали ее губы.
   Следующий тост был последним, что запомнил Савелий: за погибших «афганцев». Он снова налил и себе и девушке почти по полстакана коньяку. На этот раз организм его не выдержал, сломался. Видно, сказалось и напряжение последних дней, и переживания, да и две бессонные ночи. Он совершенно не помнил, как поскандалил с каким-то бизнесменом в «Арлекино», как пришлось подключаться знакомым вышибалам Наташи и усмирять разбушевавшегося «купчика» и его телохранителей, одному из которых Савелий разбил лицо. Он не помнил, как им с Наташей пришлось ретироваться через запасной выход, как он оказался в незнакомой квартире… Савелий ничего не помнил — он мгновенно уснул на огромном «эротическом полигоне».
   Наташа, с трудом дотащив его до кровати, ловко сняла с него обувь, верхнюю одежду, под которой не оказалось даже майки, и направилась в ванную, чтобы освежиться. Впервые она ощутила себя ответственной за человека, ей почти незнакомого. Не раз из-за нее вступали в рукопашную мужики, и ей это нравилось. В такие моменты она была похожа на самку, из-за которой бросаются в бой самцы, а она терпеливо ждала победителя, но чаще все же исчезала, чтобы случайно не пострадать. А сегодня она сама бросилась на защиту мужчины, презрев обычную осторожность. Вполне возможно, что сегодняшний инцидент еще будет иметь последствия, но ей было на это глубоко наплевать.
   Что-то в этом парне было неподдельное, настоящее, истинно мужское. А как он сумел выдержать паузу, когда тот «купчик» решил пригласить ее за свой столик: не зная их взаимоотношений, дождался ее реакции и только тогда мягко посоветовал незнакомцу убираться прочь. Он оставался спокойным и уверенным в себе даже тогда, когда к нему подошли трое телохранителей, науськанных своим хозяином. Им он тоже посоветовал вернуться на свои места или найти, как он выразился, «одинокую женщину, которой захочется провести время с их хозяином». Одному из них не понравился независимый и уверенный тон Савелия: он попытался схватить его за грудки, но отлетел на несколько метров, сбивая столики, хотя был на голову выше Савелия и явно здоровее его.
   Это было столь неожиданно, что многие подумали, будто парень просто споткнулся, но, когда он поднялся с окровавленным лицом и бросился на Савелия, Наташа все поняла и громко закричала, призывая на помощь своих знакомых вышибал…
   Сейчас, стоя под холодным душем, она критически рассматривала свое тело в огромное, во всю стену, зеркало и пыталась убедить себя в том, что у нее еще вполне красивая фигура, отличные груди и стройные ноги. Может, бедра чуть-чуть полнее, чем хотелось бы, но… Интересно, понравилась ли она Савелию? Удалось ли ей хотя бы немного отвлечь его мысли от погибшей девушки? Видно, он ее очень сильно любил… Жаль ее, такая молодая, красивая, судя по фотографии, и так рано уйти из жизни… В толпе судачили, что девушку и ее брата убили из мести. Правда ли это? А что, если в этом как-то замешан Савелий? Может, потому он так убивается, что чувствует свою вину?
   Наташа тщательно растерла свое упругое тело, надушилась французской парфюмерией и на цыпочках вошла в комнату. Савелий спал на животе, широко раскинув руки. Какие у него широкие плечи, мощные руки.
   — Что это? Наташин взгляд вдруг остановился на шраме, выделявшемся на спине. Господи! Шрам на лице, шрам на спине… Теперь ей понятно, почему он поднимал третий тост за «афганцев». Сколько же им пришлось там пережить!
   Наташа вдруг склонилась над его телом и ласково-влажными губами прикоснулась к его шраму. Савелий даже не пошевелился, а Наташа ощутила еле уловимый запах, который вдруг взволновал ее, заставил чаще забиться сердце. Что это с ней? Почему она так волнуется, словно впервые находится с мужчиной? От его тела исходит какая-то странная сила, которая притягивает к себе, как магнит.
   Наташа начала нежно массировать его мощное тело. Ее сильные пальцы быстро бегали по спине Савелия, сначала лишь едва прикасаясь, потом все больше и больше разгоняя кровь по сосудам. Она получала от этого странное удовольствие, словно он сам ласкал ее тело, нежно, сильно… Наташа закрыла от страсти глаза и, медленно покачиваясь, начала снимать с него плавки. Она делала это осторожно, но не потому, что боялась его разбудить, а чтобы максимально продлить себе удовольствие.
   Наташа повернула Савелия на спину и заметила, что его меч находится в полной боевой готовности. Она осторожно притронулась к нему пальчиками и быстро пробежалась по нему, как по флейте. Он чуть заметно вздрогнул. Девушка тяжело задышала, сейчас она была похожа на охотничью собаку, которая услышала звук рожка. Склонившись, она прижалась к самому кончику члена губами, потом ощупала его языком. Неожиданно рука Савелия вздрогнула и наткнулась на что-то жаркое и влажное. Оно устремилось к его пальцам, как бы призывая к активным действиям, и Савелий последовал этому призыву. Влажные пухлые губки обхватили его пальцы, пытаясь глубже всосать их в себя, словно желая поглотить всю руку, а верхние губы, подстрекаемые языком, вбирали в себя окостеневшую плоть. Савелия охватила такая страсть, что он, совершенно не понимая, что с ним происходит, устремился к девушке навстречу, а его ладонь почти полностью вошла внутрь ее тела.
   — Боже! Боже! Боже мой! — шептала Наташа, ее тело конвульсивно извивалось. Слова с огромным трудом вырывались из заполненного плотью рта, а стоны, покинув ее грудь, соединялись со стонами Савелия.
   — Наташа! Наташенька! Милая! — благодарно выкрикивал он имя девушки, но эта благодарность предназначалась той, которая ушла в другой мир. Ушла? Сейчас, когда Савелий выкрикивал ее имя, он был совершенно уверен, что она рядом с ним: он чувствовал ее запах, ощущал ее руки, ее губы. И он был близок к истине — душа девушки, которая еще находилась на земле, в последний раз прилетела к Савелию, чтобы проститься с ним, доставив на прощанье последнюю радость.
   Непонятными были и ощущения реальной Наташи. Она никак не могла понять, откуда у нее взялся такой высокий голос? Почему она делает несвойственные ей движения, получая при этом удивительное наслаждение? Ей было необычайно легко с Савелием, словно она давно знала его привычки, его желания. Вот сейчас он смажет палец и станет проникать в ее коричневое пятнышко. Она никому не позволяла делать это, ей было неприятно. Но сейчас она сама помогла ему, выгнув спину, открываясь ему навстречу. Это было никогда ранее не испытываемое, но радостное ощущение…
   А сейчас ему захочется поставить ее на колени и зайти с тыла… Савелий действительно повернул девушку спиной к себе, опустил ее на колени, затем окунул на несколько секунд свой меч во влажные губки, пошевелил там немного, доводя ее до экстаза, затем вынул и вошел в коричневое пятнышко. Скорее от неожиданности, нежели от боли, она глухо вскрикнула, и Савелий тут же замер, давая ей свыкнуться с его присутствием, потом стал медлено проникать все глубже и глубже. Сделав несколько качков, он выскочил и нырнул в горячие губки. Это было так приятно, что девушка, разгоряченная страстью, не выдержала и излилась мощным потоком. Благодарно приняв его, Савелий качнулся еще несколько раз, чтобы девушка до конца испытала наслаждение, потом снова атаковал другие глубины…
   Савелий проснулся от прикосновения нежных пальчиков. Совершенно не осознавая, где он находится и кто его трогает, Савелий попытался приоткрыть глаза и в тот же момент зажмурил их от яркого солнечного света. Кто это с ним? Где он находится? Дома или в гостях? Он попытался сдвинуться в сторону от солнца, а девушка восприняла это как призыв к действию и снова обхватила его член губами, пытаясь побудить к атаке.
   Этого Савелий позволить уже не мог: он мягко отстранился, пробормотав что-то невнятное, сиганул с кровати и устремился к двери. Он наконец понял, что квартира не его, слишком шикарно обставлена, с чисто женским вкусом.
   «Как он сюда попал?» — пытался понять Савелий, ополаскиваясь под холодным душем. Потом, не вытираясь, обернулся полотенцем и вошел в комнату.
   Наташа лежала обнаженная на кровати и ждала его. Глаза ее были прикрыты, на губах — еле заметная улыбка томного ожидания. Савелий был доволен, что девушка на него не глядит — он смог без всякого стеснения рассмотреть ее. Лицо показалось знакомым, и он снова напряг свой мозг, пытаясь вспомнить минувший вечер. Пробежав мысленно вчерашний день, он постепенно дошел до того места, когда расстался с наблюдателем. Вспомнил он и то, как ему вдруг стало плохо настолько, что ничего не хотелось… Именно в этот момент с ним и заговорила эта девушка! Куда-то повезла его, где-то они выпивали… Ему вдруг показалось, что произошло что-то ужасное…
   — Вам очень стыдно за меня? Я что-то натворил вчера? — сконфуженно проговорил Савелий.
   — Что вы! — воскликнула девушка, мило улыбаясь. — Вы были прелестны, галантны и мужественны. Но почему мы снова перешли на «вы»? Или вы относитесь к той категории мужчин, которые считают, что совместно проведенная ночь не является поводом для знакомства?