Доценко Виктор. Террор Бешеного

   О том, что с самолетом что-то произошло, он узнал задолго до этой радостной новости: авиадиспетчер, обнаружив, что самолет изменил курс, запросил причины, но борт не ответил, но и выходить из зоны слежения Москвы не стал. Заподозрив неладное, диспетчер тут же сообщил по начальству. Начальник московского аэропорта, понимая, что с бортом действительно что-то неладное, тут же доложил начальнику службы безопасности полетов ФСБ, который, в свою очередь, доложил выше.
   Не желая будоражить общественность, решено было сохранить все в тайне, пока не появится какая-либо информация, проливающая свет на ситуацию. До той поры главный авиадиспетчер должен был держать постоянный запасной канал связи и неотступно наблюдать за странным поведением самолета, докладывая о любом изменении в маршруте. Кроме того, начальник аэропорта получил приказ держать наготове все спецмашины, используемые для аварийной посадки, и ввести в аэропорту более строгий режим, ссылаясь при этом на обычные плановые учения.
   Первое настораживающее сообщение пришло о том, что найдены четыре девушки в бессознательном состоянии. Узнать, кто они, долго не могли: девушки были раздеты, и никаких документов при них не оказалось. Их обнаружили в подсобном помещении аэропорта, они находились в таком состоянии, что всех четверых немедленно отправили в реанимационное отделение института Склифосовского, где было определено острое отравление наркотическим веществом. Если бы не дежурный врач Аэрофлота, который признал в одной свою знакомую стюардессу, то их еще долго бы не опознали. По ней вычислили и остальных.
   Пока они находились в бессознательном состоянии, что-либо выяснить у них не представлялось возможным. Ясно было одно: самолет захвачен преступниками, переодетыми в форму стюардесс. Как им удалось обмануть пограничников и пройти через таможню, еще предстояло выяснить, но, судя по тому, что им это удалось, кто-то им явно помогал. Судя по тому, что самолет кружил в пределах Москвы, экипажу каким-то образом удалось обмануть террористов, а потому оставалось только ждать дальнейшего развития событий.
   После сообщения от командира лайнера генерала беспокоило только одно: что случилось с "крестником"? Почему он упал без сознания? Командир сказал, что он не ранен. Нетерпеливо поглядывая на часы, Богомолов вышагивал по кабинету, ожидая звонка помощника. Наконец звонок прозвучал, и генерал быстро схватил трубку:
   - Все в порядке, Константин Иванович: ваш "крестник" жив, - раздался голос полковника Рокотова.
   - Что с ним?
   - Врач точно не знает, но предполагает, что он вырублен каким-то сильным транквилизатором.
   - Когда выяснится более точно? - недовольно спросил Богомолов.
   - К счастью, я прихватил с собой заряд от странного пистолета, найденного у одного из похитителей.
   - И в чем здесь счастье? - не понял генерал.
   - Если моя догадка правильна, это ускорит не только определение степени отравления, но и поможет быстрее найти противоядие! Что будем делать с вашим крестником?
   - Что? - Генерал задумался на мгновение. - Заберу-ка я его к себе на дачу!
   - Туда уж, при всей своей наглости, они точно не сунутся.
   - Да и как они узнают, что он у меня на даче?
   - Вот именно, - в тон ему добавил Рокотов.
   - А с врачами что делать?
   - По обычной процедуре: подписка о неразглашении, договориться, чтобы один - дежурил на даче, другой - занимался исследованиями.
   - Хорошо: отвезу их на дачу и сразу к вам.
   - Да, и побыстрее: будем вместе ломать голову.
   Тим Рот составил план по разработке Бешеного. План был разбит на несколько этапов. Первый этап - захват, судя по сообщению его агента Косаковского, прошел, как говорится, без сучка и задоринки. Второй этап - доставка в один из спецлагерей Тайного Ордена, тоже проходит почти идеально. Почти потому, что вместо Америки он летит в Будапешт. Но хоть Венгрия не Америка, но и там с ним легко разберутся. Третий этап - перевербовка. Этот этап подразделялся на несколько подэтапов. Тим Рот отлично понимал, что такого типа, каким, по его послужному списку, являлся Бешеный, так просто не сломать. Его не запугаешь, да и шантажировать нечем, а сломать волю тоже вряд ли удастся.
   Хотя все эти методы и числились в перечне желательных воздействий, Тим Рот почти не верил, что они дадут положительный результат. Потому он решил применить к Савелию новые достижения психофизического воздействия непосредственно на мозг человека с помощью новейших синтетических препаратов и с применением последних разработок электронных приборов точечно-направленного воздействия на определенные участки мозга.
   Тим Рот довольно усмехнулся, вспомнив, что именно себя он может назвать крестным отцом развития этого физико-химического направления в научных изысканиях Великого Ордена.
   Незадолго до развала Советского Союза Тим Рот был направлен в Никарагуа, чтобы любыми способами предотвратить возвращение к власти сандинистов, поддерживаемых Советским Союзом.
   Тим Рот знал, что "волка ноги кормят", а потому побывал во всех важных точках Никарагуа. Но более всего ему хотелось навестить небольшой остров архипелага Маис, который лидер сандинистов Даниэль Ортега отдал в бессрочную аренду Советскому Союзу. Этот остров был окутан такой секретностью, что, естественно, не могло не привлечь внимания разведок многих могущественных западных стран.
   Получилось так, что противники сандинистов пришли к власти, когда Тим Рот находился в Никарагуа. Вполне естественно, что с его подачи присутствие людей из далекого Советского Союза стало нежелательным, и им было предложено покинуть Никарагуа, причем в самый короткий срок.
   Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что Тим Рот, если и не первым, то в числе первых, оказался на столь желанном острове. Он буквально рыл землю, чтобы понять, для чего Советам нужен был этот остров. И даже нашел некоторые разрозненные следы, по которым можно было догадаться, что на острове группа советских ученых занималась какими-то секретными разработками в области физики.
   К несчастью для Тима Рота, местные жители в лучших революционных традициях просто разгромили обе лаборатории советских ученых, причем самым варварским способом, в буквальном смысле в крошево. А что не крушилось - сожгли.
   Именно на пепелище Тим Рот и наткнулся на несколько чудом уцелевших листочков с результатами исследований советских ученых, которые и позволили не только определить направление разработок, но и послужить своеобразным толчком к их продолжению.
   Его размышления были прерваны очередным посланием из Москвы. Послание было снова от Колокольникова. Его агент сообщал, что интересующий их "объект" вылетит во вторник из Москвы рейсом на Нью-Йорк. Тим Рот едва не выпал в осадок: что за черт? Кому верить? Один агент сообщает, что Бешеный уже вылетел в Будапешт, другой - что вылетит во вторник рейсом на Нью-Йорк! Конечно, второй вариант предпочтительнее, но...
   Если рассуждать логически и не трепыхаться, то можно подождать прибытия рейса в Будапешт, получить контрольное сообщение о его встрече и считать, что сработал не самый лучший, но их вариант. А если нет?.. Он задумался, потер виски ладонями. Вполне возможно, Колокольников получил информацию о приобретении Бешеным билета на Нью-Йорк на вторник, а потому и не в курсе того, что боевики Косаковского уже захватили его и отправили другим рейсом.
   Если кто-то что-то перепутал, придется разбираться! Может быть, он поторопился переводить на счет Косаковского премиальные? Ничего, никуда тот не денется: всегда можно будет возместить потери при выделении следующего гонорара.
   Тим Рот понял, что последнее послание Колокольникова еще больше поставило того под удар и времени, чтобы его выдернуть из Москвы, почти не осталось: оно отсчитывалось уже часами. Тим Рот послал ему приказ, немедленно уезжать из Москвы, и порекомендовал вылететь в Загреб или Вену. Он сообщил Колокольникову не только контактные телефоны, но и конспиративные адреса, а также пароли для связи.
   Тиму Роту и в голову не могло прийти, что прочитанное им сообщение было послано полковником Осташковым, который и получил приказ, отданный им агенту Колокольникову, а сам Колокольников уже арестован и вовсю дает показания.
   Встретившись с несчастной подругой Милены Лолитой Грицацуевой, Рокотов-младший внимательно выслушал ее рассказ о трагическом происшествии, после чего потерзал ее своими дотошными вопросами. Перед ним лежал листок бумаги, на который он записывал ключевые слова, не только помогавшие восстановить последовательность событий, но и насторожившие его.
   Выслушав ответ на последний вопрос, Константин сделал паузу и ушел в себя. Пауза затянулась надолго, и несчастная мать нет-нет да бросала нетерпеливый взор на свою подругу, которая успокаивающим взглядом подбадривала ее, давая понять, что нужно набраться терпения.
   Наконец Константин задумчиво проговорил:
   - Вы сказали, что вас позвали вернуться за справкой, которую вы забыли, я правильно понял?
   - Да, все именно так и было.
   - А какую справку вы забыли?
   - Сейчас. - Лолита встала, принесла из комнаты сумочку и вынула из нее листок.
   Константин развернул его: это был какой-то рецепт.
   - Кто выписывал вам это лекарство? - спросил он.
   - Врач, наверное, - не очень уверенно ответила Грицацуева.
   - Наверное? Вы что, не помните?
   - Если честно, нет. - Она виновато пожала плечами и спросила: - Разве это важно?
   - Более чем! - серьезно сказал Константин. - Прочтите! - Он вернул листок ей.
   - Ну... радедорм, по две таблетки в день... Я что-то не понимаю...
   - Нет, вы прочитайте, на кого выписан рецепт!
   - Ну... Ой, это же не мой рецепт! - растерянно воскликнула женщина. Лейкина какая-то...
   - А теперь еще раз, но со всеми подробностями расскажите, начиная с того самого момента, как вы вышли с ребенком из дверей поликлиники, но прошу вас: как можно подробнее, со всеми деталями и нюансами, даже если они вам покажутся неважными или странными.
   - Хорошо, попробую... Вышла на улицу, уложила Васеньку в коляску, и в этот момент меня окликнули. Сказали, что я забыла у врача какой-то документ.
   - Нет, так не пойдет, - прервал Константин. - Кто окликнул? Как обратились? Точные слова, как назвали документ. Пожалуйста, как можно подробнее, - еще раз повторил он.
   - Сейчас. - Лолита наморщила лоб, стараясь вспомнить все, о чем просит этот дотошный парень. - Значит, так. Эта женщина спросила: "Вы - Грицацуева?" Говорю: "Да..."
   - Стоп, я же просил подробнее, - недовольно прервал Константин.
   - Так я и так дословно говорю! - Она едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.
   - Да вы успокойтесь, пожалуйста, и не обижайтесь, что я вас так терзаю!
   - Да нет, я не обижаюсь, просто не поняла, что я упустила в этот раз...
   - Вы сказали - ЭТА ЖЕНЩИНА! Какая женщина? Как выглядит? Сколько ей лет и так далее и тому подобное.
   - А, поняла! Эта женщина там, в поликлинике, работает, санитаркой: я ее не раз там видела. Ей за шестьдесят, не меньше. Вот она и спрашивает: "Вы Грицацуева?" Отвечаю - я. "Вы, - говорит, - забыли в кабинете какой-то документ..." - Перехватив взгляд Константина, Лолита повторила: - Именно так и сказала: "Какой-то документ..." Я и вернулась.
   - У входа в поликлинику кто-нибудь был?
   - В том-то и дело, что никого, как назло!
   - Хорошо, дальше.
   - Я постучалась в дверь, услышала: "войдите", открыла дверь и сказала: "Извините, я кое-что забыла у вас!"
   - Врачиха и говорит: "Да, знаю, вон там" и кивнула на пеленальный столик, я взяла, сунула в сумку и быстро вернулась на улицу, а Васеньки нет. Коляска на месте стоит, а его нет! И всего-то каких-то три минуты, никак не больше! - Она вновь всхлипнула.
   - И снова никого у входа?
   - Никого!
   - И машин никаких?
   - Машин? - растерянно переспросила она. - Вблизи нет, не было... Хотя, она вновь наморщила лоб, - одна проезжала....
   - Проезжала или отъезжала?
   - Насколько я помню, я видела, как она ехала.
   - Но она могла и ОТЪЕЗЖАТЬ?
   - Наверное, могла, - не очень уверенно ответила женщина.
   - Номер или хотя бы марку, случайно, не запомнили?
   - Номер, конечно же, нет: у меня отвратительная память на цифры, а вот марку - "БМВ" серебристого цвета, похоже последней модификации... Во всяком случае она не старше двух-трех лет. - Лолита наморщила лоб, пытаясь что-нибудь вспомнить, и тут же воскликнула:
   - Вспомнила! В стекле задней дверцы я видела паутину...
   - Паутину? В каком смысле?
   - Ну стекло треснутое и трещины в виде паутины, - пояснила женщина.
   - Это уже кое-что. - Константин явно повеселел. - Больше ничего не запомнили? Может, приметы водителя или пассажира? Не важно...
   - Вроде нет. - Лолита так напряглась, что ее лоб покрылся бисеринками пота. - Не знаю, может, показалось, но он был лысый совсем.
   - Кто, водитель?
   - Нет, водитель был с другой стороны, и я его не видела, лысый сидел спереди, рядом с водителем, а еще кажется, что у него был шрам.
   - Шрам? Где? - встрепенулся он.
   - Здесь, кажется. - Она провела рукой по щеке.
   - Ну ты и глазастая! - довольный заметил Рокотов и пометил что-то в своем листочке.
   - Скажите, вы найдете Васеньку? - дрожащим голосом спросила Грицацуева.
   - Во всяком случае, сделаю все возможно и... даже невозможное! - твердо заверил Константин.
   - И не жалейте затрат: сколько нужно будет, столько просите! Как вы думаете, почему похитители не звонят? Это хорошо или плохо?
   - Вы говорите, что сотрудники милиции проверили все больницы и все морги, но не обнаружили вашего сына?
   - Да, мы с мужем даже награду объявили тому, кто окажет помощь в поисках сына.
   - Награда это хорошо. - задумчиво проговорил он, стараясь скрыть недовольство по этому поводу: тут уж ничего не исправишь. - Похитители не звонят потому, что они выкрали ребенка не для того, чтобы получить выкуп, это слишком опасно и хлопотно...
   - Тогда для чего? - растерялась бедная женщина.
   - Может быть несколько версий: во-первых, для себя. Какая-нибудь бездетная, отчаявшаяся семья таким образом решила обзавестись ребенком.
   - Как же так можно, господи? - всхлипнула женщина.
   - Во-вторых, для бизнеса, - не обращая внимания, продолжил он, но, увидев недоуменный взгляд, пояснил: - Таким способом некоторые лженищие зарабатывают подаяние. Ведь нищему с ребенком подают охотнее. Наконец, в-третьих, могли похитить для продажи.
   - Какое кощунство!
   - Во всех этих версиях есть один положительный фактор: ребенок жив!
   - Так я могу надеяться?
   - Надежду никогда не нужно терять.
   Когда они вышли от Лолиты, Милена с восторгом провозгласила:
   - Ну ты, Барсик, гений! Настоящий гений сыска!
   - Ты наговоришь... - смутился он.
   - Как ловко ты вытянул из нее все детали. Думаешь, санитарка связана с похищением?
   - Вполне возможно, - задумчиво проговорил Константин, пытаясь вспомнить, откуда ему известны эти приметы - лысый, да еще со шрамом? Очень интересно...
   Рокотов-старший, поручив оперативнику разобраться с террористами и попытаться выяснить личность погибшего спутника Савелия, отвез Говоркова на дачу Богомолова, сдал его на попечение супруги генерала и, договорившись с врачами Института Склифосовского о его лечении, вернулся на работу.
   - Ну, как мой крестник? - первым делом поинтересовался генерал.
   - Сдан под неусыпное наблюдение в надежные руки вашей супруги и врачам Склифа, - бодро доложил полковник.
   - А кто эти террористы?
   - А... - брезгливо махнул рукой помощник. - "Голубые", да еще и наркоманы к тому же, которым надоело терпеть якобы постоянное унижение в нашей стране. Надо же такое выдумать! Но мне кажется, это прикрытие: видно, обкололись и решили попробовать использовать идею с "голубым раем"...
   - В Копенгагене, что ли? - усмехнулся генерал.
   - Точно! - воскликнул полковник, удивляясь догадливости шефа. - Денег не было, а "дури" хотелось, да и мечта звала. У них будто бы творческий коллектив сложился: песни, танцы - все в "голубом" стиле. Это теперь модно. И они, идиоты, решили таким образом привлечь к себе внимание прессы и телевидения попасть в датскую тюрьму, там записать диск, сделать клип... Ну, в общем, бред полный. Точно рассчитан на Запад! И их точно кто-то направлял оттуда! Похоже, они, ко всему прочему, еще и шизанутые.
   - Шизанутые или нет, но могли бы и проскочить, не попади, на их беду, на борт мой "крестник". Ума не приложу, как ему в таком состоянии удалось их усмирить?
   - Доцент из Склифа, который подключился к исследованию в последний момент, осмотрел нашего героя и высказал предположение, что неожиданный всплеск его активности вызван перепадом давления. Но это пока только лишь предположение.
   - Что с прессой?
   - Договорился, пока самолет не прилетит в Будапешт, никакой информации не будет напечатано.
   - Когда вылет?
   - Через час пятьдесят минут, - взглянув на часы, ответил Рокотов.
   - Выходит, у нас в запасе около четырех часов.
   - А может быть, и больше, - задумчиво проговорил полковник и тут же пояснил: - Везде будет сообщение, что рейс задерживается по техническим причинам.
   - Думаете, Тиму Роту не сообщили, что самолет с "объектом" уже в воздухе?
   - Наверняка сообщили. Но уверен, что пока ему никто не сообщил о террористах и о том, что рейс прибудет в порт назначения с большим опозданием. Сначала он узнает об опоздании самолета, после чего придет новость о том, что "объект" на борту отсутствует. Он не поверит и потребует у Москвы подробных объяснений. Во всяком случае, я бы на его месте именно так и поступил.
   - А знаешь, очень даже может быть, - согласился Богомолов и вдруг весело воскликнул: - А мы Тиму Роту еще больше мозги запудрим!
   - Каким образом?
   - А пускай он еще получит и от Колокольникова "ценное" послание, что интересующий его "объект" вылетит в Нью-Йорк завтра, во вторник.
   - Так это сообщение придет позже того, где говорится, что он уже вылетел в Будапешт. Разве Колокольников не знает об этом?
   - Знает, не знает - какая разница? Пусть они ломают голову над тем, куда он вылетел или вылетит. Именно это я и хотел сделать до захвата группы, а сейчас... Они рано или поздно должны же доложить об исполнении приказа или о его провале.
   - Или о том, что искомый "объект" ими пока не обнаружен! - заговорщически прищурился полковник Рокотов.
   - Или о том, что искомый "объект" ими пока не обнаружен, - машинально подтвердил генерал. - То есть когда будапештский самолет прилетит без него. Да у Тима Рота сдвиг по фазе произойдет, - рассмеялся генерал, довольно потирая ладони. - Кто это сделает? Кто сообщит?
   - Так Колокольников и сообщит, - усмехнулся полковник.
   - А откуда он знает, что за Мануйловым послана группа? - не понял Богомолов.
   - А он и не знает.
   - Тогда как он сообщит, что группа его не обнаружила? - никак не мог "врубиться" генерал, усталый от множества иных проблем.
   - Да не будет он сообщать об этом, - поморщился полковник. - Колокольников сообщит своему ТР, что наш Мануйлов вылетел в Нью-Йорк, а это само собой...
   - Означает, что группа захвата не обнаружила искомый "объект" и ни в какой Будапешт он не вылетал! - закончил за него Богомолов, догадавшийся наконец, что имел в виду его помощник. - Представляю, что ожидает того агента, который поспешил обрадовать шефа вестью о захвате Савелия!..
   - Вот именно.
   - Это же так очевидно, доктор Ватсон! - язвительно процитировал Константин Иванович. - Кстати, нужно сообщить о случившемся Воронову.
   - Извините, но напоминаю, что вы же лично командировали его в Омскую дивизию, - осторожно заметил помощник.
   - Он что, еще не вернулся? - Генерал сделал вид, что все помнит, хотя действительно совсем упустил из виду, что несколько дней назад отправил Воронова в Омск.
   Дело в том, что на командование одной из воинских частей, расположенных под Омском, поступили жалобы из общественной организации "Материнский фонд защиты военнослужащих". В этой воинской части произошло несколько странных смертей новобранцев. Свидетельства смерти каждого были словно написаны под копирку: "Умер от острого гнойного перитонита" или "покончил жизнь самоубийством".
   Комиссия Министерства обороны, направленная туда, не обнаружила каких-либо нарушений, но матери погибших не захотели мириться не только с диагнозами врачей, но и с выводами министерской комиссии и продолжали жаловаться во все инстанции. Дело приобрело широкий общественный резонанс и вот-вот могло привести к очередному международному скандалу и шумихе по поводу вечного нарушения прав человека в России. С учетом предстоящих визитов нового Президента в страны Европы это могло негативно отразиться на его имидже и сказаться на результатах поездок.
   Несколько дней назад Богомолову позвонил Щенников, глава Администрации Президента, и, ссылаясь на запрос депутатского комитета по обороне, попросил подключиться к этому делу и "разобраться со всей строгостью". Отказаться было невозможно, и после недолгих размышлений Богомолов послал в злополучную часть майора Воронова...
   - Когда он возвращается?
   - Командировка выписана до пятницы, а там... кто его знает... - пожал плечами Рокотов.
   - Как только вернется - сразу ко мне!
   - Хорошо, Константин Иванович.
   - Вот и ладненько. Соедините-ка вы меня с моей благоверной: как там мой "крестник" поживает-чувствует.
   - Было бы что плохое, уже бы позвонили.
   - И все-таки...
   - Как скажете, Константин Иванович, вы начальник! - деланно зевнул полковник.
   - Не ерничай, Миша. Тебе это совсем не к лицу. Кстати, а где мой племянник? - неожиданно спросил генерал.
   - Сам не понимаю, куда пропал. Звоню-звоню, но никто не отвечает.
   - Загулял, видно. Здесь такие дела творятся, а он...
   - Представляю, как он переживать будет, когда узнает... На проводе ваша супруга, Константин Иванович, - провозгласил он торжественно, протянул трубку и вежливо спросил: - Я могу быть свободным?
   - Иди, шут гороховый, - с улыбкой подтолкнул его генерал. - Слушаю, дорогая! Как там мой "крестник"?..
   Буквально на цыпочках Рокотов-старший подошел к дверям, вышел и плотно прикрыл их за собой.
   IV
   Следственные разборки в Омске и Москве
   Майор Воронов, получив задание Богомолова, первым делом обратился в обычную кассу "Аэрофлота", где с удивлением обнаружил, что билеты есть только на рейсы в конце недели: именно в эти дни в Омске проходит какое-то совещание нефтегазовых корпораций, и все рейсы в этом направлении забиты до отказа. Это Воронова никак не устраивало. И он решил использовать свое служебное положение.
   Для командировки его снабдили серьезным документом руководства ФСБ, гласившим: "Всем службам Министерства обороны, главам администраций Омска и Омской области. Оказывать всяческое содействие майору Воронову, выполняющему важное государственное задание. Все расходы, связанные с оказанием содействия, списать за счет внутренних резервов".
   Недолго думая, он связался с руководством военно-транспортной авиации и попросил переправить его в нужную воинскую часть, расположенную в Омской области. Сначала его попытались "футболить" по инстанциям, но когда прочитали "грозную бумагу", посчитали, что гораздо разумнее "оказать ему содействие". Со всей возможной в такой ситуации любезностью Воронову сказали, что улететь он может даже сегодняшней ночью. Правда, предупредили, что с комфортом на этом транспортном самолете нешибко.
   О комфорте заговорили в надежде услышать его отказ. Воронов едва не рассмеялся на эту бесхитростную уловку: как бывший десантник, он столько раз летал на транспортных самолетах, что и сосчитать трудно.
   Тепло попрощавшись со своей любимой супругой Ланочкой, Андрей поцеловал на прощанье сына и отправился в Кубинку, откуда в далекую Сибирь вылетал транспортный Ил-28.
   Когда он приехал на военный аэропорт в Кубинку, самолет уже был загружен: в грузовом отсеке, едва ли не под завязку, были уложены какие-то ящики, тщательно укрепленные специальными такелажными тросами.
   Поднявшись по довольно шаткому сооружению, называемому, видно, в насмешку, трапом, Андрей вошел внутрь самолета, сунул под крепления свой чемодан, преодолел еще одну лесенку и оказался в пассажирском отсеке, рассчитанном на три, максимум, на четыре человека. Во всяком случае, стационарных металлических авиакресел там было всего три. Еще имелось дополнительное: откидное, как в кинотеатрах.
   Когда Воронов вошел в отсек, там уже находилось пять человек: кроме вышеописанных четырех посадочных мест, пятый уселся на каком-то деревянном ящике, в буквальном смысле втиснутом в это тесное пространство. Чтобы поставить еще какой-нибудь ящик, и мечтать не приходилось. Только теперь Воронов понял хитрую усмешку подполковника ВТА, не обещавшего комфорт. Придраться было не к чему: все в пассажирском отсеке были военные, да к тому же каждый из них был выше его званием. Трое - сидевшие в креслах - полковники, и двое подполковники. Тот, что устроился на ящике, был примерно одного возраста с Вороновым. При его появлении все не очень ласково взглянули на него: Андрей догадался почему - он был в гражданской одежде.
   - Добрый вечер всем, - дружелюбно проговорил Андрей и представился: Майор Воронов.
   За всех ответил подполковник, сидевший на ящике:
   - Привет, майор! Подполковник Булавин. - В его голосе явно звучало сочувствие.
   Остальные молча кивнули, никак не среагировав, кроме одного моложавого полковника, как-то странно взглянувшего на него.