Доценко Виктор. Террор Бешеного

   - Присаживайся, майор! - предложил Булавин, пытаясь хотя бы чуть-чуть сдвинуться в сторону, но колени остальных столь плотно заполняли пространство, что для Воронова высвободилось не более двадцати сантиметров.
   - У меня есть идея получше, - с улыбкой произнес он. - Встаньте-ка, пожалуйста... - Булавин удивленно переглянулся с остальными, а Андрей добавил: - Не беспокойтесь. Доверьтесь мне.
   Пожав плечами, тот встал, Андрей подхватил его "сиденье" и вышел.
   - Ну все, Юрка, три часа стоять будешь, за компанию с этим чудным майором! - ухмыльнулся самый старший по возрасту седовласый полковник.
   Остальные дружно рассмеялись, а его коллега по званию, обративший на Воронова внимание ранее, заметил:
   - Никогда не верь этим выскочкам.
   - Вы что, знаете его? - спросил седовласый с некоторым удивлением.
   - Лично - нет, но в Кубинке слышал о нем: это...
   Договорить полковник не успел: дверь отсека распахнулась, и Воронов втащил внутрь какой-то объемистый мешок. Бросив его на пол, Андрей весело заметил:
   - Думаю, что на обмундировании сидеть мягче, чем на деревянном ящике.
   На этот раз рассмеялся подполковник Булавин, оценивший идею своего визави:
   - Смекалистый ты, однако, майор!
   Когда они удобно развалились на мягком ложе, на лицах остальных читалась явная зависть: предложи любому поменяться, и каждый согласился бы, не раздумывая.
   Наступило неловкое молчание, продолжавшееся до самого взлета. Шум от двигателей был таким сильным, что общаться можно было, либо переходя на крик, если хотел поговорить с тем, кто сидел напротив, либо, не повышая голоса, с рядом сидящим, но говорить следовало прямо тому в ухо.
   Так и поступил сосед Воронова: он наклонился к его уху и громко произнес:
   - Юрием меня кличут, - и протянул руку.
   - Андрей, - крепко пожав ему руку, представился Воронов. - Из отпуска?
   - Нет, на ковер вызывали... - Явно не желая вдаваться в подробности, подполковник тут же перевел разговор на Андрея. - А ты по какому случаю в наши края? По делу или на отдых: рыбки порыбачить?
   - С удовольствием бы порыбачил, - уходя от ответа, вздохнул Воронов, люблю рыбалку, а когда в последний раз брался за удочку, и не помню... Несмотря на то что Булавин Андрею понравился, ему не очень хотелось распространяться о цели своей поездки, тем более в присутствии остальных офицеров, о которых он еще не составил мнения.
   - Что ж, если окажешься в нашей части, то обещаю знатный клев.
   - А далеко до вашей части от аэродрома?
   - Нет, километров семьдесят, не больше.
   - А вы все из одной части?
   - Нет. Седой полковник, Бутурлин Иван Семенович, мой шеф, заместитель командира дивизии по тылу, тот полковник, что рядом с ним сидит, из Министерства обороны - Комлев Степан Игоревич: с ревизией едет, двух других я знаю постольку-поскольку. Они из танкового училища. За наградами ездили.
   - Им проще, - со вздохом заметил Воронов.
   - Если не секрет: в какую часть едешь?
   - Любой секрет сохранится ровно до моего приезда на место. - Он усмехнулся. - У тебя будет возможность выполнить свое обещание и сводить меня на рыбалку.
   - Я так и знал! - Булавин без особого восторга припомнил интонацию министерского полковника. - Уж не с прокурорским ли надзором в наши края?
   - Не угадал: к прокуратуре не имею никакого отношения, - спокойно ответил Воронов.
   - Стоп. Как же я сразу не догадался, - с самоиронией протянул подполковник. - Федеральная служба безопасности, так?
   - Допустим. И что? - Воронов отметил, как поменялась интонация у его соседа: трудно найти точное определение, но дружелюбие моментально улетучилось, словно его и не было в помине.
   - Не с материнскими ли жалобами связан ваш приезд?
   - Почему сразу на "вы"? - спросил Воронов.
   - Не могу же я обращаться к человеку на "ты", зная, что он вскоре будет меня допрашивать, - криво усмехнулся подполковник, в его голосе ощутилось очевидное напряжение.
   - Откуда такая уверенность, что я буду тебя допрашивать?
   - Так все же в моем полку произошло, а я заместитель комполка по воспитательной работе с личным составом. - Андрею показалось, что подполковнику захотелось уменьшиться в размерах, а возможно, и просто исчезнуть.
   - Во-первых, я не собираюсь никого допрашивать: вы не арестованы, а во-вторых, сейчас мы в неофициальной обстановке, а потому предлагаю продолжать обращаться на "ты".
   - Принимается, - без особого желания, как бы по принуждению, согласился тот.
   - Вот и ладненько...
   После этого короткого диалога Булавин несколько успокоился, однако нет-нет да и поглядывал на своего полковника, хотя разговор и был в буквальном смысле ни о чем.
   Когда они приземлились на военном аэродроме под Омском, их уже ожидали четыре черные "Волги". Полковник из министерства, коротко попрощавшись, тут же уехал.
   - Надеюсь, вы прихватите меня с собой, товарищ полковник? - спросил Воронов Бутурлина.
   - Дело в том, что нам еще заехать нужно кое-куда, - тут же ответил тот и попросил Булавина: - Иди узнай, Юра.
   Тот быстро направился к "Волге", стоящей в самом конце. Тем временем, попрощавшись, уехали еще двое. Вернулся Булавин, быстро кивнув своему шефу, он повернулся к Воронову и, невозмутимо указав на одну из "Волг", бодро сказал:
   - Товарищ майор, это за вами.
   В первый момент Воронов удивился: откуда Булавин мог знать, что именно эта машина предназначена ему? Однако не стал ничего выяснять.
   - Ну, что же, спасибо за компанию. До встречи. - Андрей направился к "своей" "Волге".
   Она стояла второй, и ему пришлось пройти мимо первой машины. Тогда-то он и заметил, что номера обеих отличаются лишь на единицу, что значит, они из одной части. Его предположение оказалось верным: в зеркало заднего вида он увидел, как "Волга", в которую сел Булавин со своим полковником, все время следовала за ним. Тем не менее по ходу каких-то поворотов она исчезла, и Андрею подумалось, что они поехали по своим делам.
   Когда Воронов садился в машину, он заметил, как водитель, в звании ефрейтора, с интересом посмотрел на него. В тот момент Андрей не обратил на это никакого внимания: так мог посмотреть любой человек на незнакомца.
   Ехали довольно долго: около двух часов. Имея привычку автоматически фиксировать любые мелочи, Воронов отметил, что на спидометре "намоталось" около ста сорока километров, и спросил:
   - Долго еще ехать, служивый?
   - Около часа, товарищ майор.
   - Странно, а мне говорили, что от аэропорта до вашей части не больше семидесяти километров, - то ли про себя, то ли обращаясь к водителю, проговорил Воронов.
   - Так точно, товарищ майор: шестьдесят восемь километров! - четко доложил водитель и, пряча глаза, пояснил: - Это если по прямой дороге ехать, но там, как назло, ремонт покрытия затеяли, будь оно неладно! Мать их... - Он смачно выругался и тут же извинился: - Простите, товарищ майор, сорвалось.
   - Ничего, ефрейтор, бывает. - Почему-то Воронов был уверен, что водитель врет, причем не очень умело. - Тебя как звать-величать-то?
   - Звать - Мишуткой, величать - уткой, - сбалагурил тот, сдобрив шутку коротким смешком, и добавил: - Михаил... Михаил Сердолобов, а величать ни к чему: не дорос еще.
   - Давно в этой части служишь?
   - С первого дня призыва, - совсем другим, более уверенным тоном ответил тот.
   - А когда же был этот призыв? - улыбнулся Воронов, оценив маленькую хитрость парня, пожелавшего уйти от конкретного ответа, ответив при этом точно на поставленный вопрос.
   - В тот день мне как раз девятнадцать с месяцем исполнилось, товарищ майор. - Водитель улыбнулся во все свои тридцать два зуба.
   - Тебе бы в разведке служить, а не начальство возить, - покачал головой Воронов.
   Он вдруг понял, что этот парень, с виду такой простой, на самом деле не так уж и прост: он наверняка знает больше, чем пытается представить. Может, попробовать "наехать" на него, используя метод кнута и пряника?
   - Слушай, ефрейтор, кончай баланду травить: отвечай по существу вопроса, серьезно добавил он.
   - Слушаюсь, товарищ майор! Шесть месяцев двадцать три дня, - бодро отрапортовал ефрейтор, не отрывая глаз от дороги.
   - Значит, при тебе случились эти странные смерти молодых солдат?
   - Нет, что вы! - испуганно воскликнул водитель. - Меня не было при их смерти.
   - Послушай, сынок, - дружелюбно начал Воронов. - Успокойся, пожалуйста, я ни в коем случае не собираюсь тебя в чем-нибудь обвинять. Тем более в их смерти. Сказав "при тебе", я имел в виду, что ты уже служил здесь. Не так ли?
   - Если так, то конечно, - перевел дух бедняга. - Служил, конечно.
   - Вот я и говорю... - Андрей по-свойски положил ему руку на плечо и немного помолчал, словно давая тому возможность оценить свой жест. - Ты ведь не откажешься ответить на пару моих вопросов?
   - Так я ж ничего не знаю, товарищ майор! - буквально взмолился водитель: испуг вновь вернулся к нему.
   - Давай договоримся так: ты ответишь только на те вопросы, на которые сможешь, - терпеливо пояснил Воронов. - Не сможешь - буду думать, что ты этого не знаешь, а вот если знаешь, но не захочешь ответить, то Бог тебе судья. Договорились?
   - Хорошо, - неуверенно согласился водитель.
   - Тебе известно, что случилось с теми первогодками, которые так скоропостижно умерли?
   - Так врачи их смотрели и потом объявили, - как-то слишком быстро ответил он.
   - Хотя бы с одним из них ты был в близких отношениях?
   - В каком смысле - "близких"? - В его голосе и глазах был такой испуг, словно Воронов обвинил его в чем-то страшном.
   - В смысле - приятельских, дружеских, - спокойно пояснил Андрей, сделав вид, что не заметил испуга.
   - Двоих я даже в лицо не знал, то есть не видел никогда, одного видел, но не был знаком, а с четвертым меня познакомил мой земляк, но больше мы с ним не пересекались. - Видно было, как после пояснения Андрея он буквально на глазах успокоился.
   - А кто этот четвертый?
   - Зачем вам, товарищ майор? - вновь насторожился он. - Я ж только один раз и поговорил с ним.
   - Что ты на дыбы все время встаешь, словно боишься чего? - недовольно спросил Воронов.
   - Ничего я не боюсь, - буркнул тот. - Просто надоели все эти допросы, вопросы, ответы...
   - И все-таки ты чего-то боишься, - подначил его майор.
   - А вот и не боюсь: просто надоело.
   - Если не боишься, ответь, - прижал его Воронов.
   - Севрюгин его фамилия, Парамон Севрюгин, вот.
   - Севрюгин... Парамон... - Воронов заглянул в папку, где у него лежали записи, сделанные по ходу знакомства с официальными материалами следствия: "Умер в результате острой сердечной недостаточности", - прочитал он. Расскажи-ка мне, Михаил, вот о чем, когда ты услышал это заключение медиков, о чем ты подумал в тот момент? Попробуй вспомнить.
   - Ну вы даете, товарищ майор! Я не вспомню, о чем думал четыре дня назад, а тут четыре месяца минуло! - казалось, искренне воскликнул Сердолобов.
   - Допустим, - кивнул Андрей. - Спрошу по-другому... А что бы ты подумал сейчас, если бы услышал это объяснение его смерти?
   - Я что, по-вашему, медик, что ли, товарищ майор? Сказали врачи, а мне-то чего сомневаться?
   - Но ты же видел его, разговаривал с ним.
   - Ну и что? Мало ли с кем я разговаривал...
   - Но не все же потом умирали от сердечной недостаточности?
   - На что вы намекаете, товарищ майор?
   - А на то! - Воронов начал злиться. - Можешь ты мне прямо ответить, походил ли этот Севрюгин на человека с больным сердцем.
   - Я же не доктор! - в отчаянии воскликнул Михаил.
   - Кончай истерику! Я тоже не доктор, но, глядя на тебя, сразу могу сказать, что физически ты вполне здоров и если у тебя что-то не в порядке, то это только нервы. Нервы и... страх за свою шкуру, - безжалостно бросил Андрей, потом вдруг спросил: - А ты кого возишь?
   - Комдива. - Он пожал плечами, словно говоря: "Так получилось!"
   - Тогда понятно... - усмехнулся Воронов.
   Ему пришло в голову, что полковник Бутурлин неспроста послал своего помощника к машине: видно, успел не только предупредить беднягу, как отвечать пассажиру, но и приказал ему привезти его в часть дальней дорогой.
   Посмотрев на водителя в упор, Воронов брезгливо добавил:
   - Скажи, ефрейтор, а что, если бы с таким диагнозом умер твой близкий друг или брат, тоже спрятал бы голову в песок, как тот страус?
   Помолчав некоторое время и не сводя глаз с дороги, Михаил вздохнул глубоко, хотел было что-то сказать, потом, бросив быстрый взгляд в зеркало заднего вида, наткнулся на сверлящий взор Воронова, глянул снова на дорогу и облегченно выпалил:
   - Приехали, товарищ майор! И вас уже встречают!
   Во второй фразе Воронов уловил некий подтекст и, когда они въехали в ворота части и подкатили к двухэтажному зданию, все понял. Судя по тому, как часовые, едва увидев их машину, моментально открыли ворота и дружно встали по стойке "смирно", Воронов сообразил, что часовые отдают честь не ему, а машине, которую узнали издалека. У входа в здание его действительно встречали двое его попутчиков.
   "Так вот почему меня возили дальней дорогой. Хотели предупредить начальство", - сообразил Андрей.
   Когда он вышел из машины, они, словно и не летели с ним в самолете около двух часов назад, отдали ему честь, а полковник представился:
   - Заместитель командира дивизии полковник Бутурлин Иван Семенович.
   - Майор Воронов, - пряча улыбку, ответил Андрей.
   - Прошу, - указал полковник в сторону входа. - Комдив ждет вас у себя.
   Несмотря на внешне гостеприимный прием, Воронову совсем не импонировала эта суета вокруг него. "И что это вы, ребята, так суетитесь? Почему-то мне кажется, что причина вовсе не в традиционном сибирском гостеприимстве..."
   Вскоре поднявшись на второй этаж, они уже входили в просторный кабинет командира дивизии. Из-за большого стола красного дерева, украшенного старинной резьбой, к ним навстречу вышел генерал. Небольшая полнота комдива не очень бросалась в глаза из-за его внушительного, под сто девяносто сантиметров, роста. Несколько планок на кителе говорили о его славном боевом прошлом. Протянув навстречу Воронову ладонь-лопату, командир дивизии крепко пожал ему руку и, не выпуская его руки, басовито обронил бесстрастным голосом:
   - Дробовик...
   Чисто интуитивно Воронов почувствовал, что здесь таится какой-то подвох, а потому никак не среагировал, а просто выдержал паузу, как бы ожидая продолжения.
   - ...Валерий Григорьевич, - закончил генерал и раскатисто расхохотался: стало ясно, что это его дежурная шутка.
   - Воронов, - невозмутимо представился гость и спокойно, в тон ему, добавил: - Майор... Андрей.
   - Ну и выдержка у тебя, майор. - Генерал одобрительно подмигнул и кивнул на кресло: - Присаживайся. - Потом повернулся к подчиненным: - Вы свободны. - И снова обратился к Воронову: - Чай, кофе или чего покрепче?
   - Кофе и бутерброды, если не трудно, - отбросив скромность, ответил Андрей.
   - Господи, вы ж с дороги, а я тут шутки шучу! Первым делом накорми гостя, а потом уж и развлекай, - пробасил генерал, подошел к столу и нажал кнопку селектора. - Машенька, накрой-ка нам стол.
   - В каком... - начал было уточнять звонкий женский голос, но генерал не дал договорить:
   - С настоящим сибирским гостеприимством! - воскликнул он. - А пока принеси-ка нам кофейку с бутербродиками.
   Через несколько минут появилась молодая стройная блондинка лет двадцати, одетая в обычную военную форму, облегающую ее тело настолько плотно, что казалось, стоит ей вздохнуть поглубже, гимнастерка лопнет, а пышная грудь вырвется наружу. Вовсю покачивая широкими бедрами, венчавшими длинные ноги, на которые явно не хватило армейского сукна, она грациозно подошла к журнальному столику, где они сидели, профессионально сняла с подноса чашки с кофе, плетеную корзиночку с ломтиками белого хлеба, большую тарелку с разными сортами дорогой рыбы и две вазочки с черной и красной икрой. Кокетливо взглянув прямо в глаза Воронова, она томно произнесла:
   - Может быть, товарищ майор еще что-нибудь желает?