Доценко Виктор. Война Бешеного

   Там их ждал уже накрытый роскошный стол. Увиденное сразу распалило аппетит Савелия: он вспомнил, что фактически за целый день так толком и не поел.
   — Что будем пить? — спросила у него Алена.
   — Я простой человек, с таким-то столом только водки хочется, — улыбнулся он.
   — Ну, насчет простоты не соглашусь, скорее наоборот — ты, Сергей, очень интересный человек. Во всяком случае, ты мне кажешься загадочным, даже очень… — Она хитро посмотрела на него и добавила: — А вот водку я не люблю. Извини. Налей мне лучше шампанского.
   Они принялись за еду. После первых минут удовольствия от вкусных блюд они еще выпили, Алена закурила длинную тонкую сигаретку, затем пытливо посмотрела на Савелия и сказала:
   — Говорят, в старину работника оценивали по тому, как он ест. Если много и с аппетитом, значит, и к работе так же относится. У тебя, я вижу, с аппетитом все в порядке: дай бог каждому! Да и с физической формой Бог, как говорится, тоже не обидел. Ну и куда ты свою энергию прикладываешь? Расскажи мне о себе, хотя бы чуть-чуть. Поверь, я хорошо разбираюсь в людях, работа к тому обязывает, но о тебе я пока ничего определенного сказать не могу. Так, какие-то чисто внешние качества я видела, и, не скрою, кое-что мне очень понравилось. — Тут Алена усмехнулась и кинула откровенный взгляд своих карих глаз на низ живота Савелия.
   Он хотел что-то сказать, чтобы перевести разговор на другую тему, но Алена не дала:
   — Но об остальном… Ни твою профессию, ни жизненный путь угадывать не возьмусь. Ты можешь быть кем угодно: от преуспевающего бизнесмена до какого-нибудь романтического бандита или… или… — Алена почему-то запнулась, — или контрразведчика, разведчика… ну, что-то типа секретного агента спецслужб…
   Савелий поразился проницательности своей новой знакомой.
   «Да, девушка, тебе палец в рот не клади, можешь откусить вместе с рукой,
   — подумал он, — надо быть с тобою поосторожнее и повнимательнее…»
   Он решил, что лучше всего будет, если он предстанет перед Аленой в роли эдакого Робин Гуда: во-первых, этим он польстит проницательности Алены, а во-вторых, сможет, не особенно распространяясь о себе и своих делах, спокойно навести справки о «Голубом глазе».
   — Ну, я жду, — с нетерпением сказала Алена, — рассказывай. Интересно, какому человеку я обязана своим спасением.
   — Ну хорошо… — Савелий сделал вид, что его уговорили быть откровенным.
   — Ты почти угадала. Я действительно немного бизнесмен, немного Робин Гуд, немного разведчик.
   — О, даже так?! — Алена удивленно приподняла свои тонкие брови. Она как будто не ожидала подобной откровенности.
   — Да, впрочем, так можно определить многих людей; ты сама прекрасно знаешь. При том бардаке, который сейчас творится в России, иначе просто не получается. Ты, например, в Москве не по музеям же ходила, не так ли? Потому и тебя в разведчики легко зачислить можно.
   — Согласна с тобой. — Она усмехнулась. — А что ты в Питере ищешь? Или это секрет?
   — Вообще-то, конечно, большой секрет. — Савелий хитро подмигнул. — Но тебе, так и быть, я могу доверить тайну — почему-то я сразу почувствовал к тебе доверие…
   — «Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку…» — процитировала Алена басню Крылова и рассмеялась. — А если серьезно, я умею хранить чужие секреты, за это можешь не волноваться.
   — Ты слышала о «Голубом глазе»? — напрямик спросил Савелий, решив не ходить долго вокруг да около.
   — Зачем тебе это знать?
   — «Голубой глаз» — сегодня главный объект моей разведки. Не хочу вдаваться в подробности, но мне нужны люди, которые с ним связаны, и я готов потратить хорошие деньги, чтобы найти выход на них.
   — Твои деньги меня не интересуют, мне и своих хватает, — ответила Алена после непродолжительного молчания. Савелий уловил то, о чем она думала в эти мгновения: «Поверить ему или нет?»
   — Скажу честно, меня больше интересуешь лично ты. Хорошо, ты мне помог, а долг платежом красен! Помогу тебе и я!.. Есть у меня один человек, который, может быть, имеет какое-то отношение к «Голубому глазу». Только предупреждаю: вперед денег ему не давай. Он наркоман со стажем, и таким доверять — только бизнес свой терять! Тем не менее он полезный, с определенными связями и за деньги многое может. Только прижми его покруче.
   Она порылась в сумочке, достала электронную записную книжку, нашла в ней нужное и выписала на салфетке несколько слов.
   — Это пароль и номер телефона. Зовут персонажа Гриша. Обычно его можно застать дома только часов в пять-шесть вечера. Остальное время он либо спит, либо шляется по ночным кабакам.
   — Спасибо! — Савелий поглядел на бумажку, запоминая написанное, потом скомкал ее и сжег в пепельнице.
   — Да ты и впрямь настоящий разведчик!.. — уважительным тоном проговорила Алена и добавила: — Ты мне начинаешь по-настоящему нравиться.
   Ужин как-то сам собой подошел к концу. Алена и Бешеный еще немного посидели за кофе с мороженым, потом она посмотрела на часы и засобиралась. Савелий хотел было позвать метрдотеля, чтобы расплатиться, но Алена остановила его:
   — Это лишнее. Здесь за еду не платят, все входит в стоимость членства в клубе. Извини, что не приглашаю тебя продолжить этот прекрасный вечер, но мне предстоит одна деловая встреча, от которой много чего зависит. Тебя куда-нибудь подвезти?
   — Схожу-ка я в какой-нибудь модный клуб, на народ местный поглядеть хочется, — ответил Савелий, — может, посоветуешь, куда бедному разведчику податься?
   — Я скажу Вите, он отвезет тебя в ночной клуб «Грибоедов» — забавное такое местечко. Там, кстати, Гриша часто по ночам торчит. Ну, ты сам все увидишь и поймешь…
   Они вышли к машине. Через несколько минут шофер остановил «БМВ» у охраняемого милиционерами жилого дома. Алена, выходя из машины, легонько поцеловала Савелия в щеку и сказала на прощанье:
   — А ты забавный… Не пропадай совсем-то, хорошо? И позвони, если вдруг что-то срочно понадобится. У меня хорошие связи, поможем…
   Ночной клуб «Грибоедов» находился, как понял Савелий, совсем недалеко от Московского вокзала: рядом, по Лиговскому проспекту, еще сновали в этот поздний час — было около полуночи — немногочисленные трамваи.
   Снаружи клуб был почти незаметен; из-под земли торчал лишь бетонный купол то ли бомбоубежища, то ли бойлерной. Ни обычной яркой вывески у входа, ни веселой толпы у дверей — лишь пара каких-то мрачных субъектов да торчащий снаружи и поэтому одетый во все теплое верзила охранник.
   Савелий протиснулся по узкому бетонному коридорчику к железной двери клуба и оказался в выкрашенном яркой, ядовитого цвета краской холле. Внутри толпились какие-то худые, одетые в пестрые одежды молодые люди неопределенного пола. Во всяком случае, Савелий не мог отличить — кто из них парень, а кто девчонка.
   Грохотала бешеная музыка: однообразная, с диким ритмом и перепадами тонов. Савелий огляделся. Справа он заметил стойку бара, слева, в маленьком зальчике для танцев, под яркими вспышками конвульсивно дергались любители модной музыки.
   Бешеный прошел к стойке, заказал себе бутылку пива и, отыскав местечко, где музыка не так сильно била по барабанным перепонкам, сел и стал наблюдать за происходящим в клубе и его посетителями.
   Сидеть ему пришлось совсем недолго. Он даже не успел допить до конца свою небольшую бутылочку. Сначала он заметил какое-то непонятное оживление у стойки: несколько парней вдруг нырнули под прилавок к бармену, в комнатке, где он находился, откуда-то вдруг появилось много народу, кто-то кому-то что-то кричал на ухо, и только после того, как музыка неожиданно прекратилась, Савелий понял, что происходит. Местный ОМОН нагрянул в клуб с облавой.
   Наверняка искали наркотики. Савелий мысленно похвалил себя за то, что избавился от героина, купленного им на Некрасовском рынке, — неподалеку от рынка он просто выбросил пакетик в первую попавшуюся урну. Все деньги, которые ему выдал в Москве генерал Богомолов, он тоже, естественно, не таскал с собой. Савелий рассчитывал, что в нынешнее время, когда доллар был в цене, ему вполне хватит даже на роскошный ужин на двоих пятисот долларов; еще триста он взял на непредвиденные расходы, из них сто поменял на рубли — так что деньги у него с собою были.
   Крепкие ребята в масках уже выстраивали всех посетителей клуба вдоль стен с поднятыми руками. Слышались чьи-то недовольные возгласы, девчоночьи визгливые голоса и грозные окрики милиционеров.
   Савелий вместе с другими стоял у стены, когда к нему подошли двое омоновцев и предложили добровольно предъявить наркотики.
   — Не употребляю, — сказал Савелий, — только пиво и водку. А это, кажется, законом не запрещается…
   — Смотри какой разговорчивый… — хмыкнул один из омоновцев, — а ну покажь документы!
   Бешеный достал портмоне с паспортом. Омоновцы, увидев там пачку денег, переглянулись между собой. Один из них принялся рассматривать паспорт Савелия, другой начал, обыскивая, похлопывать его по карманам.
   — Не употребляешь, значит? — спросил тот, что обыскивал. — А это что? — Он протянул к лицу Савелия зажатые в кулаке две какие-то ампулы.
   — Это не мое, — сказал Савелий, начиная заводиться. Все происходящее ему очень не понравилось. «Вот гады: разводят, как пацана», — подумал он.
   — Слышь, Витек, ты видел? — обратился омоновец к своему товарищу. — Нет, ты представляешь, я у него из его же кармана достаю два флакона клофелина, а он мне на полном серьезе гонит, что это не его!
   — Разберемся, — откликнулся Витек, — давай веди его в автобус.
   Бешеного и еще двух явно находившихся под наркотическим кайфом парней потащили к выходу. Савелий решил не форсировать события и попробовать разобраться по-хорошему. Ему вовсе не улыбалось в самом начале своих поисков пустить под откос все дело. Идти на конфликт с ОМОНом означало одно: ему пришлось бы прекратить все свои легальные поиски и залечь на самое дно. Пока, толком не разобравшись в городской обстановке, он этого позволить себе не мог. Да и не хотел: лучше все же жить в гостинице, чем в каком-нибудь притоне у наркоманов.
   Ему дали надеть его кожаную куртку и вывели на улицу. Запихнув наркоманов и Савелия в зарешеченный отсек своего автобуса, парни из ОМОНа быстро расселись по свободным сиденьям, и автобус тронулся. Прошло несколько минут, во время которых Савелию оставалось лишь слушать соленые шуточки милиционеров да их громкое веселое ржание.
   В отделении вновь прибывших поместили в камеру предварительного задержания. Там больше никого не было. Видимо, у омоновцев они были первым уловом за сегодняшнюю ночь. Затем из КПЗ вывели одного из наркоманов.
   — За что тебя задержали? — спросил Савелий у оставшегося с ним в камере парня.
   Тот, казалось, не услышал вопроса. Его мутные, глядящие в одну точку глаза ничего не выражали. Савелий махнул на него рукой — какой сейчас от него толк? — но парень неожиданно откликнулся и пьяно буркнул:
   — У Костика «черненькую» нашли… а меня за компанию свинтили… говорят, экспертизу будут делать…
   Парень произносил слова очень медленно. Наверное, его здорово перло и он даже не понимал, где находится и что с ним происходит.
   — Тебя как зовут? — спросил Бешеный.
   — Лимоном. А вообще-то я Леня.
   — И часто ты в «Грибоедове» бываешь?
   — Да… бываю. Когда через день, когда чаще…
   — А ОМОН?
   — Они еще с позапрошлого года на это место зарубились. Их тогда не пустили облаву сделать, так они два дня дверь в клуб ломали. Теперь вот регулярно наведываются. Опять же Березовского дочку там с героином поймали. Им же надо отчитываться о работе, вот они и лютуют. Сегодня еще тихо было, бывает и похуже — могут избить так, что мало не покажется. Они вон бугаи какие. А ты, мужик, за что?
   — Вроде ни за что… — ответил Бешеный.
   — Так не бывает… — не поверил Лимон, — их только или наркотики, или деньги интересуют. Если у тебя дури не было, значит, деньги были.
   — Деньги были, — подтвердил Савелий.
   — Тогда скажи им «гуд бай», больше ты их не увидишь.
   Савелий задумался. Сумма была не такая уж и большая, чтобы из-за нее рисковать операцией. По-хорошему надо было бы не возникать по их поводу, а сделать все, чтобы вновь оказаться на воле. Но Бешеного возмущала сама мысль об этом. Дело было не в деньгах, а в самом факте: те, кто призван был охранять закон, самым наглым образом его и нарушали.
   Все в конечном счете сводилось к силе — у кого она была, тот, получается, и был прав. Это выглядело как настоящий бандитизм. А бандитов Бешеный не то что не любил, ненавидел лютой ненавистью.
   Он, обладающий исключительными возможностями и силой, знал, что правильно применять силу — большая ответственность. Когда у человека нет за душой ничего, кроме желания немедленного личного обогащения, тогда сила становится злом и такой силе обязательно нужно противопоставлять другую силу, с добрым началом. Иначе все, каюк… Дальше — лишь хаос и беспредел.
   Бешеный вспомнил, как говорил об этом его Учитель:
   — ТВОЯ СИЛА ПРИЗВАНА ВЕРШИТЬ ДОБРО. И ЕСЛИ ТЫ ВИДИШЬ, ЧТО ГДЕ-ТО ЗЛО БЕРЕТ ВЕРХ, ТЫ ОБЯЗАН НАПРАВИТЬ ВСЕ СВОИ ВОЗМОЖНОСТИ И ЭНЕРГИЮ НА ТО, ЧТОБЫ ЗЛО БЫЛО НЕМЕДЛЕННО НЕЙТРАЛИЗОВАНО. ИМЕННО В ЭТОМ И ЕСТЬ ГЛАВНАЯ МЫСЛЬ, КЛЮЧ ТВОЕГО ПОСВЯЩЕНИЯ!
   Вспомнив эти слова, Бешеный сразу понял, как будет действовать, если милиция продолжит свои игры с подкинутыми ему ампулами. Он приказал себе успокоиться и теперь расслабленно сидел и ждал, когда наступит его очередь.
   Сначала из КПЗ увели Лимона. Савелий просидел еще полчаса в одиночестве, пока не зазвенел засов на дверях и в камеру не вошли те самые омоновцы, кому Бешеный был обязан своим задержанием.
   — Ну что, Мануйлов, рассказывать будешь? — спросил один из них.
   Сейчас, когда парни оказались без масок, бронежилетов и прочей своей амуниции, можно было заметить, что они не так уж и здоровы, как показалось с первого взгляда. У того, кто спрашивал, Бешеный увидел в руках свой бумажник и паспорт. Второй держал в руке короткую резиновую дубинку и нетерпеливо похлопывал ею по бедру.
   — Что рассказывать? — спокойно поинтересовался Савелий.
   — Зачем из Москвы пожаловал, для чего у тебя столько денег, у кого ты покупал клофелин. Ты рассказывай, а мы потом еще тебя спросим, если понадобится.
   — Так, ребята, резину я с вами тянуть не хочу и в ваших играх участвовать не собираюсь, — честно признался Бешеный, — если у вас план по наркоманам горит, вы лучше к Гостиному поезжайте — там этого добра навалом. А с меня как залезли, так и слезьте, а то как бы неприятностей не огребли.
   — Слышь, Витя, чего он тут гонит! — возмутился тот, что с дубинкой. — Вроде угрожает нам, да?! Ты, наверное, еще не понял, с кем дело имеешь? Падла, еще учить нас удумал! — Он заметно себя взбадривал.
   Милиционер замахнулся дубинкой на Бешеного. Савелий давно ждал подобных действий. Он сидел на деревянном полу КПЗ явно в невыгодной для себя позиции: в тесной камере, против двоих, превосходивших его в весе килограммов на тридцать; эти двое в тяжелых кирзовых ботинках представляли реальную опасность.
   Омоновец, замахнувшись дубинкой, был уверен, что Савелий деморализован и испугается: закроется рукой, отшатнется, но Бешеный был готов к отпору, более того, он отлично знал, как это делается.
   Савелий не стал дожидаться, когда замах завершится ударом, а упреждающе напал сам. Он махнул правой ногой — носок его ботинка с силой ткнулся в пах омоновцу. Тот выронил дубинку и упал на колени, нечленораздельно мыча от боли в мошонке.
   Савелий уже был на ногах. Не дожидаясь, пока второй омоновец догадается что-то предпринять, Савелий резко крутанул «мельницу» и уложил Витька на пол рядом с первым, нанеся ему удар каблуком прямо в висок. Затем наступил черед первого: его тоже необходимо было нейтрализовать полностью, иначе он мог бы позвать подмогу. Бешеный ткнул его своим излюбленным ударом концами пальцев под левое ухо, и тот свалился мешком под ноги Савелия.
   Надев на них наручники, которые висели у милиционеров на поясе, Бешеный заткнул им рты какими-то валявшимися в углу тряпками, отобрал у Витька свой бумажник, осмотрел его — все деньги и документы были на месте, — осторожно отворил дверь камеры и вышел в коридор. Неподалеку он увидел другую распахнутую дверь, из-за которой раздавались женские стоны: это омоновцы, видимо коротая время, смотрели по видику порнуху.
   Чтобы выйти на улицу — а там, это Савелий точно знал, его уже ничто и никто не смог бы удержать, — надо было пройти мимо этой распахнутой двери.
   Ему оставалось надеяться только на исключительные способности, которые он получил от Учителя вместе со своим Посвящением. Савелий сосредоточился на том, чтобы представить себя невидимым. Потом мысленным усилием послал этот образ в комнату с отдыхающими милиционерами. После чего, удерживая свою «невидимость» в голове, спокойно пошел по коридору. Минуя комнату отдыха, Савелий не стал смотреть внутрь — если бы он встретился глазами с кем-нибудь из находившихся там людей, то все его внушения пошли бы насмарку. А так, по-прежнему не спеша, он с независимым видом пересек все отделение милиции — и даже дежурный на входе не окликнул его.
   Оказавшись на улице, Савелий позволил себе расслабиться. Он несколько раз глубоко вдохнул насыщенный влагой мягкий питерский воздух, потом, заметив дерево, подошел к нему, приложился к стволу ладонями — подобные упражнения с «невидимостью самого себя» отнимают даже у опытных людей много сил и духовной энергии.
   Вскоре Савелий почувствовал, что снова пришел в норму. Он направился к ближайшему проспекту, чтобы там поймать машину и побыстрее убраться от места, где ему грозила немалая опасность. То, что он сделал с омоновцами, было серьезным правонарушением, и Бешеный знал наверняка, что теперь в Питере его будут усиленно искать. Если и не весь ОМОН, то уж точно те двое обиженных засранцев.
   Ни в коем случае нельзя было оставаться в гостинице — омоновцы могли видеть гостиничную карточку и, несомненно, не забыли его фамилию. Возвращаться в Москву он не хотел: не к лицу ему возвращаться с задания без результата. Да и глупо было сейчас показываться на вокзале — ему вполне могли устроить там засаду. Самое разумное: залечь где-нибудь на дно и переждать денек-другой, пока не спадет ажиотаж вокруг его персоны. А там… другие появятся и про него уже и не вспомнят.
   Савелий перебрал в уме всех своих однополчан по Афганистану, которые жили в Питере. Ни один из них — а их набралось всего четверо — не подходил Бешеному. Двое были люди семейные — а подвергать их жен и детей пусть и маловероятной, но опасности Савелий не хотел; а те двое, что жили в одиночестве, были по-человечески от него далеки, и он не был уверен, что его проблемы могут быть правильно поняты ими.
   Во всяком случае он решил, что вначале обратится к Алене, и если она не захочет или не сможет ему помочь, то тогда уж отправится к Николаю Самойлову, бывшему командиру соседнего с ним отделения в Афганистане. Тот, правда, был женат и имел уже почти взрослого пацана, но он помнил Николая по своей второй ходке в Афган и знал, что тот, ни о чем лишнем не спрашивая, всегда поможет ему, о чем бы он ни попросил.
   Доехав на частнике до улицы Марата, Савелий нырнул в полутемный проходной двор и задворками вышел в Кузнечный переулок. Отыскав место, где телефон-автомат располагался вне освещенного пространства, Савелий снял трубку и набрал Аленин номер. Шел третий час ночи, но он почему-то был уверен, что Алена в такое время обычно не спит. Важно было, чтобы она оказалась дома.
   Он не ошибся: Алена еще не ложилась.
   — Алло, это я, Сергей… Ничего, что так поздно?
   — Что случилось? — ответила Алена вопросом на вопрос.
   — Помощь понадобилась…
   — Что, так быстро? Ну, ты даешь! — В ее голосе слышался задор. — Наверное, у тебя вся жизнь состоит из приключений! Так чем я могу помочь?
   — Мне нужно день или два пересидеть в спокойном месте. Только не в гостинице… — И, сделав паузу, добавил: — Меня может искать милиция.
   — Что ты натворил? Надеюсь, банк не ограбил?
   — Да нет… Попался в облаву ОМОНа в этом твоем гребаном «Грибоедове», менты увидели у меня деньги и решили развести… Как последнего лоха. Сунули ампулы в карман, потом задержали — якобы за наркоту. Но мне почему-то их общество не понравилось, решил интеллигентно сказать им «до свидания»…
   — Ты там никого на тот свет не отправил? — поинтересовалась Алена.
   Бешеный чувствовал, как она старается полностью проанализировать ситуацию, чтобы найти верное решение, и это ему понравилось.
   — Обошлось… Но двоих вырубил капитально.
   — Молодец! — подвела итог Алена. — Стоит только дать тебе волю, как ты тут же попадаешь в истории. Кажется, мне и это начинает в тебе нравиться. Ну что мне с тобой делать? Я конечно же помогу тебе. Ты где сейчас?
   — Неподалеку от станции метро «Владимирская». Кузнечный переулок. Здесь еще напротив Музей Достоевского.
   — Как же, знаю, бывала. Ладно. Ты там особенно не высовывайся, я мигом за тобой своего Витю пришлю, он тебя заберет и привезет куда надо. Десять минут сможешь продержаться?
   — Конечно.
   Вскоре Савелий разглядел в некотором отдалении крепкую фигуру телохранителя Вити. Бешеный вышел из подворотни и легонько свистнул. Виктор быстро обернулся на свист и, заметив Савелия, подошел к нему.
   — Все в порядке? — спросил Виктор. — Тебя никто не видел?
   — Да нет, в три часа ночи тут разве что кошки бродячие сами по себе гуляют. За полчаса еще ни один человек не нарисовался.
   — Пошли, машину я за углом оставил.
   Они отправились к соседнему переулку. За углом стояла уже не «БМВ», а обычные «Жигули».
   — Это моя машина. Елена Викторовна просила обойтись без представительских понтов, — сказал Виктор, садясь за руль.
   — Хороший ты мужик, Виктор, — серьезно сказал Савелий, — вижу, что не за деньги у своей хозяйки служишь. Тогда за что же, если, конечно, не секрет?
   — Ты прав, деньги здесь ни при чем. Я в армии в десанте служил, сначала под Новгородом, потом наш полк в Чечню передислоцировали… Ну, конечно же насмотрелся там всякого. Самое страшное — это когда своих корешей, братков кровных, с которыми из одной миски ел, собственными руками хоронишь. Я, когда из Чечни пришел, долго себе места не мог найти, все не мог понять, как это мы там свою и чужую кровь лили литрами, а здесь хряки всякие жируют напропалую. Как увижу такого, разом замочить его тянуло. Повезло, что автомата у меня в руках не было, а так, наверное, сидел бы уже…
   — Ладно, замнем для ясности…
   На набережной Фонтанки они подъехали к большому старому дому.
   — Вот… — Виктор протянул ключи Савелию. — Третий этаж, квартира тридцать семь. Продукты в холодильнике, на пару дней должно хватить. Все остальное найдешь в ванной.
   — Постой, это чья квартира? У кого еще от нее ключи? — Савелию никак не улыбалось принимать нежданных гостей.
   — Квартира бывшего мужа Елены Викторовны. Она ее теперь для своих гостей использует. К ней много народа отовсюду приезжает. Не волнуйся, эти ключи мои. Есть еще одни, но только у хозяйки.
   — А муж?
   — Мужа нет. Два года назад погиб. Вроде бы несчастный случай, но никто в это не поверил. Фирма раньше ему принадлежала. Правда, Елена Викторовна после смерти мужа ее здорово раскрутила, направление работы стало совсем другим, да и вообще… Так что, можно сказать, она и является настоящей создательницей «Лика».
   Бешеный вылез из машины и проводил взглядом отъезжающие «Жигули» Виктора. Затем вошел в подъезд и по широкой, плавно извивающейся лестнице поднялся на третий этаж.
   Квартира оказалась громадной.
   «Никак не меньше ста квадратных метров будет…» — подумал Бешеный, проходя по длинному широкому коридору и разглядывая высокие пятиметровые потолки со старинной лепниной по периметру.
   Он осмотрел просторную спальню, потом сходил в не менее просторную ванную комнату, принял душ и, чувствуя, как на него наваливается усталость — все-таки вторые сутки почти без отдыха, — забрался в необъятную постель и мгновенно уснул крепким, но чутким сном.
   Он проснулся от трели телефонного звонка, огляделся и заметил у изголовья кровати стоящий на красивом старинном столике вполне современный радиотелефон. Протянув руку, он снял трубку.
   — Как спалось? — раздался бодрый голос Алены.
   — Отлично! Спасибо огромное за квартиру.
   — Не стоит. Ты пока обживайся, я днем заскочу тебя проведать, у меня есть свободное время где-то между пятью и семью часами. Только не уходи никуда, слышишь? Кстати, это в твоих же интересах!..
   — Повинуюсь, госпожа, буду сидеть дома как паинька и ждать своего ангела-хранителя, — пошутил Бешеный.
   — Тогда пока-пока! — сказала Алена и положила трубку.
   Савелий сидел в гостиной и смотрел по телевизору какую-то чушь. Ему тошно было от свалившегося на него безделья, но никаких иных вариантов не просматривалось. Иногда умение терпеливо ждать гораздо более необходимое качество, нежели бездумные активные действия…
   Размышляя об этом, он услышал у входной двери какой-то шум. Савелий вскочил и стремительно оказался у двери гостиной, готовый встретиться с любой неприятностью.
   Но это оказалась Алена.
   — Ау! Где ты там? — позвала она Савелия и, догадавшись, добавила: — Можешь не прятаться, пришли свои.
   Бешеный вышел ей навстречу. Он перехватил из ее рук большой пластиковый пакет, заглянул в него и, увидев несколько бутылок и коробки с деликатесами, буркнул: