Страница:
— Спасибо тебе, Машенька!
— Это моя работа…
— В таком случае, спасибо за твою работу! В этот же день Савелия перевезли в другую клинику.
Через пару дней он впервые взглянул на себя в зеркало. И отпрянул, ужаснувшись: на него смотрело какое-то незнакомое лицо совершенно синюшного цвета.
— Отличная работа! — восхищенно воскликнул главврач, а потом прибавил, заметив взгляд Савелия: — Если вас беспокоит цвет лица, то не волнуйтесь, молодой человек: неделька-другая — и все будет в полном порядке. Нет, но какая работа! Все-таки Альберт настоящий кудесник!
В палате Савелий стал успокаивать себя, но, вспоминая свое отражение, некоторое время еще брезгливо морщился. И только через четыре дня, когда кожа порозовела, он ожил и его настроение улучшилось.
Именно в тот день Лидочка и передала ему записку, в которой назначила ему встречу в процедурной. Она не случайно выбрала полночь: дежурный врач без пятнадцати двенадцать ложился спать и до семи часов не появлялся.
Дождавшись полуночи, Савелий подошел к двери, выключил свет в палате и осторожно выглянул: в коридоре было темно и тихо. На цыпочках Савелий в мгновение ока добрался до процедурной, решительно открыл дверь и проскользнул внутрь. В процедурной царил полумрак, и только на полу лежали отблески лунного света.
Лидочка в одной ночной сорочке сидела на кушетке и с вызовом смотрела на Савелия, которому неожиданно захотелось смотаться отсюда. Он вовсе не собирался заходить так далеко, рассчитывая на флирт, и не более того.
— Послушай, Лидочка, а если под этими бинтами скрывается урод? — не скрывая иронии, произнес Савелий.
— Вот и неправда! — не обращая внимания на его тон, улыбнулась девушка. — Я ж видела на первой перевязке, вы очень даже симпатичный,
— кокетливо сказала она и добавила: — Идите сюда, сядьте рядом!
Савелий не мог да и не хотел обижать девушку по неведомым ему самому причинам. Может, потому, что она всегда добрая, улыбается, голоса, никогда не повысит, найдет ласковые, успокаивающие слова. Он медленно приблизился и сел рядом. Девушка склонила голову ему на плечо.
— Не знаю, что со мной! — тихо прошептала она. — Не подумай, пожалуйста, что я хоть раз позволила себе такое на работе. Просто с тобой покойно и тепло. Даже обычная усталость и та прошла, словно ты излучаешь какую-то энергию!
Савелий молча обнял ее и чуть притянул к себе. Девушка радостно мурлыкнула и, забравшись ему под майку, стала поглаживать по груди.
— Какой же ты сильный! — шептала она и целовала ему шею, подбородок, щеки, пока не добралась наконец до губ.
Савелий, застигнутый врасплох, махнул на все рукой и поддался ее страсти. Словно ощутив перемену, Лидочка повалила его на спину и торопливо спустила с него спортивные брюки. Потом приподняла свою сорочку, устроилась сверху, приняла его в себя и порывисто сорвала сорочку, под которой оказалась красивая упругая грудь.
— А-а-а! — простонала Лидочка, ритмично задвигавшись, потом тихо, но страстно прошептала: — Не бойся, милый, кончай в меня!
— А если… — начал было Савелий, но Лидочка прижала его руку к своей груди:
— Понял?
— Нет! — недоуменно ответил Савелий.
— Я беременна, на четвертом месяце… а он меня бросил! — сообщила девушка. Тут Савелий разволновался не на шутку; обхватил руками бедра и стал помогать постанывающей от страсти сестричке. Стоило ему почувствовать, что девушка устала, он тотчас положил ее на спину. Они еще несколько раз меняли позы, обливаясь потом, а миг блаженства все не наступал.
Однако это нравилось обоим, хотелось продолжать, повторяя снова и снова. Скоро он извергнулся бурным потоком навстречу оргазму девушки…
Они несколько минут лежали молча, словно пытались осознать случившееся. Первым заговорил Савелий:
— Ты всегда так долго кончаешь?
В ответ она заливисто рассмеялась: — Господи, какой же ты глупый! Я раз пять успела кончить, неужели ты не почувствовал? Такого у меня никогда не было! С тобой так здорово! Ты просто чудо! Спасибо, милый!
Она нежно поцеловала его в губы, и он благодарно отозвался. Хорошо, что не пришлось ничего объяснять, мучиться, подыскивая подходящие слова. Ему сейчас было покойно и тепло…
— Это моя работа…
— В таком случае, спасибо за твою работу! В этот же день Савелия перевезли в другую клинику.
Через пару дней он впервые взглянул на себя в зеркало. И отпрянул, ужаснувшись: на него смотрело какое-то незнакомое лицо совершенно синюшного цвета.
— Отличная работа! — восхищенно воскликнул главврач, а потом прибавил, заметив взгляд Савелия: — Если вас беспокоит цвет лица, то не волнуйтесь, молодой человек: неделька-другая — и все будет в полном порядке. Нет, но какая работа! Все-таки Альберт настоящий кудесник!
В палате Савелий стал успокаивать себя, но, вспоминая свое отражение, некоторое время еще брезгливо морщился. И только через четыре дня, когда кожа порозовела, он ожил и его настроение улучшилось.
Именно в тот день Лидочка и передала ему записку, в которой назначила ему встречу в процедурной. Она не случайно выбрала полночь: дежурный врач без пятнадцати двенадцать ложился спать и до семи часов не появлялся.
Дождавшись полуночи, Савелий подошел к двери, выключил свет в палате и осторожно выглянул: в коридоре было темно и тихо. На цыпочках Савелий в мгновение ока добрался до процедурной, решительно открыл дверь и проскользнул внутрь. В процедурной царил полумрак, и только на полу лежали отблески лунного света.
Лидочка в одной ночной сорочке сидела на кушетке и с вызовом смотрела на Савелия, которому неожиданно захотелось смотаться отсюда. Он вовсе не собирался заходить так далеко, рассчитывая на флирт, и не более того.
— Послушай, Лидочка, а если под этими бинтами скрывается урод? — не скрывая иронии, произнес Савелий.
— Вот и неправда! — не обращая внимания на его тон, улыбнулась девушка. — Я ж видела на первой перевязке, вы очень даже симпатичный,
— кокетливо сказала она и добавила: — Идите сюда, сядьте рядом!
Савелий не мог да и не хотел обижать девушку по неведомым ему самому причинам. Может, потому, что она всегда добрая, улыбается, голоса, никогда не повысит, найдет ласковые, успокаивающие слова. Он медленно приблизился и сел рядом. Девушка склонила голову ему на плечо.
— Не знаю, что со мной! — тихо прошептала она. — Не подумай, пожалуйста, что я хоть раз позволила себе такое на работе. Просто с тобой покойно и тепло. Даже обычная усталость и та прошла, словно ты излучаешь какую-то энергию!
Савелий молча обнял ее и чуть притянул к себе. Девушка радостно мурлыкнула и, забравшись ему под майку, стала поглаживать по груди.
— Какой же ты сильный! — шептала она и целовала ему шею, подбородок, щеки, пока не добралась наконец до губ.
Савелий, застигнутый врасплох, махнул на все рукой и поддался ее страсти. Словно ощутив перемену, Лидочка повалила его на спину и торопливо спустила с него спортивные брюки. Потом приподняла свою сорочку, устроилась сверху, приняла его в себя и порывисто сорвала сорочку, под которой оказалась красивая упругая грудь.
— А-а-а! — простонала Лидочка, ритмично задвигавшись, потом тихо, но страстно прошептала: — Не бойся, милый, кончай в меня!
— А если… — начал было Савелий, но Лидочка прижала его руку к своей груди:
— Понял?
— Нет! — недоуменно ответил Савелий.
— Я беременна, на четвертом месяце… а он меня бросил! — сообщила девушка. Тут Савелий разволновался не на шутку; обхватил руками бедра и стал помогать постанывающей от страсти сестричке. Стоило ему почувствовать, что девушка устала, он тотчас положил ее на спину. Они еще несколько раз меняли позы, обливаясь потом, а миг блаженства все не наступал.
Однако это нравилось обоим, хотелось продолжать, повторяя снова и снова. Скоро он извергнулся бурным потоком навстречу оргазму девушки…
Они несколько минут лежали молча, словно пытались осознать случившееся. Первым заговорил Савелий:
— Ты всегда так долго кончаешь?
В ответ она заливисто рассмеялась: — Господи, какой же ты глупый! Я раз пять успела кончить, неужели ты не почувствовал? Такого у меня никогда не было! С тобой так здорово! Ты просто чудо! Спасибо, милый!
Она нежно поцеловала его в губы, и он благодарно отозвался. Хорошо, что не пришлось ничего объяснять, мучиться, подыскивая подходящие слова. Ему сейчас было покойно и тепло…
Секрет Григория Марковича
Григорий Маркович не на шутку встревожился. От звонка Красавчика-Стива, голос которого звучал немного ехидно.
— Григорий Маркович? От всей души приветствую тебя! Как здоровье? Это…
Он хотел представиться, но Григорий Маркович сухо оборвал:
— Я узнал тебя, Красавчик. Какими судьбами? Вряд ли тебя так уж заботит мое здоровье…
— Ну как же, очень даже заботит! Ты знаешь, я к тебе отношусь с большим почтением. — В голосе слышалось столько яда, что Григорий Маркович с огромным трудом сдерживался, чтобы не нахамить.
— Оставь реверансы! Что нужно?
— Какое нетерпение! Ну, как хочешь. — Тон Стива сменился на грубовато-сухой. — Хозяин ждет тебя в два у себя. Что передать?
— Буду.
— Не сомневаюсь! — буркнул КрасавчикСтив, и в трубке раздались короткие гудки.
Из этого вроде бы ничего не значащего разговора Григорий Маркович понял очень многое. Неожиданное приглашение ничего хорошего ему не сулило. Во-первых, обычно Рассказов лично приглашал его на встречу; во-вторых, настораживал тон Красавчика, который обычно не позволял себе ничего подобного; в-третьих, само время встречи! Рассказов пунктуален во всем, особенно в том, что касается его здоровья. Он обедает ровно в четырнадцать сорок пять, и ни минутой позже! Если бы он зазывал на обед, то попросил бы явиться или к началу, или минут на пятнадцать раньше. Григорий Маркович попытался представить, о чем может пойти речь. Конечно, провал такого мощного предприятия, как «Райский уголок», многих бы поверг в уныние, но только не Рассказова. Хотя вполне вероятно, что именно «Райский уголок» и станет темой разговора. Во всяком случае, надо держать ухо востро. Приготовить кое-какие козыри, чтобы умилостивить Рассказова. Один козырь получен сегодня утром, и если бы не Красавчик-Стив, он бы сам позвонил Рассказову. Речь идет о его любимой, впрочем, одновременно и ненавистной газете «Московский комсомолец», которую он выписал даже сюда.
Последние несколько дней корреспонденция не приходила, но сегодня получено целых одиннадцать номеров. Разложив газеты по порядку, Григорий Маркович углубился в их изучение и почти сразу же наткнулся на заметку под рубрикой «Срочно в номер!» Заметка так и называлась: «Он четырех дней не дожил до своего тридцатилетия», а ниже, мелким шрифтом, — «Катастрофа под Домодедово». Глаза Григория Марковича выхватили два снимка: паспортная фотография Савелия Говоркова и его труп с кошмарной раной на голове.
Странное впечатление произвела эта заметка на Григория Марковича. С одной стороны, можно вздохнуть спокойно: слишком много их кровушки попил Бешеный, но, с другой стороны, как бы и жаль его. В этом парне многое вызывало уважение: вера, смелость, профессионализм.
— Упокой, Господи, душу Савелия Говоркова! — произнес Григорий Маркович, а про себя подумал: «Интересно, как среагирует Рассказов? Скорее всего обрадуется до неприличия. Во всяком случае, вряд ли это известие оставит его равнодушным».
Был у Григория Марковича еще один козырь, но такой, что хотелось во что бы то ни стало сохранить для себя. Информация была получена от его покойного приятеля полковника Севастьянова, начальника «Райского уголка», который однажды сболтнул по пьянке и тут же прикусил язык: сообразил, что допустил оплошность.
А проговорился Севастьянов о неком своем знакомом по кличке Три «В», который знал номер счета, на котором лежала определенная часть так называемого «золота партии». Севастьянов прихвастнул тогда, что ему удалось выудить этот номер. Попытка «раскрутить» Севастьянова не увенчалась успехом, более того, он теперь отпирался, уверял, что все выдумал, чтобы подразнить Григория Марковича. Однако он всеми фибрами души чувствовал, что Севастьянов действительно знает нечто важное. Подключив свои старые московские связи, Григорий Маркович не раз пробовал найти таинственного Три «В». Обладая феноменальной памятью и отличными аналитическими способностями, он вскоре расшифровал эти загадочные буквы. Поразмыслив, он пришел к выводу, что в сложном обычно заключается самое простое и, видимо, за тремя буквами «В» скрываются фамилия, имя и отчество. Труднее всего было заполучить списки людей, которые имели доступ к золоту партии, но и здесь ему сопутствовала удача: в первом же списке, полученном из надежного источника, он наткнулся на Волошина Валентина Владимировича, одного из руководителей финансового отдела ЦК.
Казалось бы, дальше дело техники: известна фамилия, да и человек в стране не последний, но не тут-то было — Валентин Владимирович Волошин как в воду канул. Не нашлось ни одного родственника, который мог бы сообщить о нем хоть что-нибудь. С сыном Волошин разругался, они перестали общаться, а вскоре сын умер.
Зайдя в тупик с поисками Волошина, Григорий Маркович понял, что один он не справится, и стал усиленно размышлять о том, как вовлечь в это дело Рассказова, не упоминая о «партийной кассе». Узнай Рассказов об истинном положении дел, не видать Григорию Марковичу этих денег как своих ушей: бросит сотню-другую тысяч баксов «на бедность,» и гуляй, Вася! А там, судя по всему, сотни миллионов, если не больше!
Обуреваемый такими мыслями, Григорий Маркович явился к Рассказову точно в назначенный срок.
— Приветствую вас, Аркадий Сергеевич! — бодро воскликнул он, протягивая руку, но Рассказов лишь сухо кивнул и указал на кресло.
— Чем я заслужил такой сухой прием, Аркадий Сергеевич? Чем прогневал вас? — продолжал Григорий Маркович в столь же игривом тоне, не желая признавать, что его опасения подтверждаются.
— Более трех недель прошло с тех пор, как мы потеряли «Райский уголок»! — медленно начал Рассказов, не глядя в его сторону. — Как ты заметил, я весьма терпеливо ждал, что ты явишься ко мне с повинной, а покаявшихся не наказывает даже Бог. Но мои надежды не оправдались. А может, ты вообще считаешь себя невиновным в утрате «Райского уголка»?
— Аркадий Сергеевич, я, конечно, не безгрешен, но считать себя главным виновником потери этой колонии я не вижу ника…
— Не видишь? — неожиданно взвизгнул Рассказов. Таким его Григорий Маркович видел впервые. — Хочешь, чтобы я стал тебя тыкать носом, как нашкодившего котенка? — Видимо испугавшись, что начинает терять контроль над собой, Рассказов чуть понизил тон, но это было еще опаснее. Григорий Маркович сжался в комок, желая провалиться сквозь землю. — Почему ты не сообщил о смерти Колосникова? Доложил бы вовремя, и мы наверняка бы вышли на Бешеного! У тебя оставался еще один шанс исправить ошибку: поинтересоваться подполковником, невесть откуда взявшимся в «Райском уголке». Мы бы выяснили, что это Воронов!
— Да, с Колосниковым — мой прокол, — горестно вздохнув, согласился Григорий Маркович. — Но в тот день, когда Воронов появился в колонии, я был вызван вами, а потом Севастьянов мне ни о чем не говорил.
— А разве Воронов появился не за день до моего вызова?
Григорий Маркович побледнел: он надеялся, что выкрутится, но у Рассказова была отличная память на мелочи, и ему ничего не оставалось, как неопределенно пожать плечами.
— Может, тебе еще напомнить о подземной базе в Казахстане? — снова взвизгнул Рассказов. — Знаешь, во сколько она мне обошлась? А потеряли мы ее по твоей вине! Нечего строить удивленные глаза! Кто привел на базу Бешеного?
Здесь, конечно, стоило бы напомнить, что «завербовал» Савелия действительно Григорий Маркович, но действовал-то он по указке самого Рассказова… Однако Григорий Маркович решил промолчать.
— Да, действительно, приказал тебе я! — словно подслушав мысли собеседника, заметил Рассказов. — Но ты был обязан проверить его подноготную, а?
— Так! — кивнул Григорий Маркович и опустил голову.
— Ну и что мне по-твоему делать? Как можно тебе доверять после такого провала, который обошелся мне в несколько миллионов долларов? Не без участия твоего близкого «приятеля»!
— Хотя бы с ним проблем больше не будет, — грустно усмехнулся Григорий Маркович, — Бог нам помог!
— Что ты плетешь? — нахмурился Рассказов.
— Вот, пожалуйста! — Григорий Маркович сунул руку в карман, вытащил оттуда экземпляр «Московского комсомольца» и с облегчением вздохнул: на время он переключил внимание Рассказова на их общего врага.
Рассказов взял газету и углубился в чтение. Казалось, он не верил своим глазам. Потом он внимательно посмотрел на снимки, достал огромную лупу и стал внимательно их изучать. Это продолжалось довольно долго, и Григорий Маркович начал терять терпение. Наконец Рассказов отложил газету и несколько минут молчал, уставившись в пространство.
— Бедный парень, вот уж не думал, что его ждет такой страшный конец. — Рассказов словно разговаривал сам с собой.
— Вы его жалеете? — удивился Григорий Маркович. — После всего, что он натворил?
— Мне всегда казалось, что ты умнее, — тяжело вздохнул Рассказов и после небольшой паузы добавил: — Таким, как ты, цена — копейка за пучок в базарный день, а Савелий Говорков — ЛИЧНОСТЬ! — Он вдруг посмотрел на Григория Марковича так, словно только что его увидел. — За тобой что-нибудь числится? Сдай все дела Красавчику-Стиву и вали отсюда! — заметил он буднично, без всякой угрозы в голосе.
Григорий Маркович побледнел как полотно: от Рассказова так просто не уходят, и он так просто никого не отпускает. Стоит ему сейчас встать и уйти, завтра его труп выловят в море. Какая теперь к черту выгода, если речь идет о жизни и смерти? Разве мог он подумать, что это чудовище так сентиментально?
— Разрешите кое-что рассказать напоследок и разъяснить, что я все время заботился о вашем благе, а если и допускал просчеты, то по стечению обстоятельств. — Он с тревогой повернулся к Рассказову в ожидании ответа.
Несколько секунд Рассказов молчал, прикидывая, стоит ли тратить на него время, но потом любопытство пересилило, и он согласно кивнул головой. На это и рассчитывал Григорий Маркович.
— Хорошо, валяй!
— Откровенно говоря, я хотел преподнести вам сюрприз на блюдечке с голубой каемочкой, но, учитывая обстоятельства, приходится выдавать полуфабрикат. Так что, извините!
— Не тяни, говори! — Рассказов, зная Григория Марковича, понял, что сейчас услышит нечто очень важное.
— Вы наверняка помните, что когда-то я работал под началом Севастьянова и выполнял его приватные поручения. Короче, мы с ним знали друг друга неплохо. Мы решили обмыть встречу, он довольно сильно нагрузился и по пьянке проболтался о своем знакомом, у которого ему удалось выудить информацию о партийных счетах. — Григорий Маркович не стал упоминать о спецсчете, не стал называть и кличку этого человека, ожидая реакции Рассказова, а возможно, и гарантий личной безопасности.
— Каковы твои условия? — не колеблясь спросил Хозяин.
Следует заметить, что Рассказов в свое время запустил лапу в партийную кассу, подготавливая бегство за границу, а сейчас давно уже мечтал подобраться хоть к какому-нибудь счету. Он убивался по поводу того, что не проявил в свое время активности. А какие у него были возможности! Генерал Комитета государственной безопасности. Рассказов в связке с некоторыми чиновниками ЦК КПСС лично перебрасывал огромные средства за границу!
Но разве мог кто-нибудь тогда подумать, что все так быстро изменится? В то время всем гражданам СССР, тем более стоящим у кормила власти, казалось, что все незыблемо.
Он предпринял некоторые попытки отыскать следы золота партии, но пока безрезультатно. И вот сейчас, когда, казалось, все потеряно, этот недотепа преспокойно сообщает, что располагает кое-какой информацией. Вряд ли он блефует. С Рассказовым ведь шутки плохи! А хитер он, однако: вроде и много сказал, а в сущности — ни слова! Интересно, чего он хочет? Ну, чтобы его не ликвидировали — само собой, а какую сумму? Если запросит «пятьдесят-на-пятьдесят,» Рассказов согласится, но уберет при первой же возможности. Впрочем, не ранее, чем вытянет всю информацию. Запросит двадцать пять процентов — так и быть, пусть живет, да еще и миллион баксов получит в придачу… Размышления заняли у Хозяина немногим более минуты. Он поднял глаза на Григория Марковича.
— Итак, каковы же твои условия? — нетерпеливо повторил бывший генерал.
— У меня к вам две… просьбы. — Григорий Маркович специально заменил «условия» на «просьбы», прекрасно зная вспыльчивость Рассказова, который терпеть не мог, когда ктото пытался ему диктовать.
— Первая: сохранить мне жизнь и не отстранять от себя. Вторая: выделить два-три процента со счета, естественно, когда мы его отыщем.
Григорий Маркович опять проявил недюжинную хитрость и знание натуры Хозяина. Он нутром чуял, что чем больше запросит, тем меньше Рассказов выделит, а то и вовсе, разозлившись, отправит к праотцам. Потому-то Григорий Маркович и запросил всего два-три процента, как бы рассчитывая на щедрость Рассказова.
Тот был настолько ошарашен, что удивленно посмотрел прямо в глаза «хитрому еврею», как он называл про себя Григория Марковича, не считая нужным скрывать своего изумления. Но тут же взял себя в руки и наморщил лоб, изображая напряженную работу мозга.
— Первое — само собой! — Он деланно усмехнулся. — Иначе получится не сотрудничество, а грабеж с убийством. А второе… судя по твоим запросам, ты предоставляешь мне самому все решить. — Он снова усмехнулся, на этот раз лукаво. — Ну, что ж, так и быть. Доверие следует поощрять: ты получишь пять процентов! — Он царственно протянул руку, приподняв ее чуть выше, чем требовалось для пожатия, и Григорий Маркович тут же приложился к ней губами.
— Спасибо, Хозяин!
— К чему эти нежности, Гриша… — Рассказов настолько смутился, что впервые назвал его по имени. — Лучше рассказывай!
Получив от Хозяина устные гарантии, Григорий Маркович решил не темнить и выложил, что ему известно.
— И это все? — несколько разочарованно протянул Рассказов.
— Мало? — пожал плечами Григорий Маркович. — С вашими-то связями и не отыскать Волошина! — тонко польстил он.
— Все в прошлом, приятель, все в прошлом, — ностальгически произнес Рассказов, потом потянулся к селектору, нажал на кнопку: — Красавчик, соедини-ка меня с Доком.
— Когда? — спросил тот, явно намекая на присутствие Григория Марковича.
— Немедленно! — бросил Рассказов. Красавчик-Стив удивленно покачал головой: он не ожидал, что Рассказов потребует связать его с Доком при человеке, которого еще утром собирался пустить в расход. Интересно, чем этот хитрый еврей умилостивил Хозяина?
— Док? С тобой срочно хочет пообщаться Хозяин! — выпалил Красавчик-Стив, едва тот поднял трубку.
— Хорошо, соединяй!
— Док? Приветствую тебя! — сказал Рассказов. — Отбей-ка факс Второму: «Срочно разыскать Волошина Валентина Владимировича, возраст…» — Он вопросительно взглянул на Григория Марковича.
— Около шестидесяти пяти, — ответил тот.
— «От шестидесяти до семидесяти. Проживал в Москве. Сообщить местонахождение и установить наблюдение до дальнейших распоряжений. Первый».
— Ждать ответа?
— И доложить в любое время дня и ночи!
— Понял!
— Что ж, будем теперь ждать результатов, не так ли? — явно повеселев, спросил Григорий Маркович.
— Кто будет ждать, а кто… — Рассказов оборвал себя на полуслове и внимательно взглянул в глаза Григория Марковича.
Тот беспокойно заерзал на стуле, не понимая, к чему клонит Хозяин. Молчание длилось недолго: Аркадий Сергеевич ехидно усмехнулся.
— А ведь ты меня боишься!
— Как же вас не бояться, — тяжело вздохнув, произнес Григорий Маркович. — От вашего взгляда даже мухи дохнут!
— Да что ты? Мухи дохнут? — Рассказов заразительно засмеялся. — А слышал, что говорили про Берию? На Лаврентия Павловича даже мухи не садились. Боялись. Ничего себе шуточка?
— Да уж! — Собеседник вздохнул с облегчением.
— Так вот, возьмешь пару ребятишек И отправишься в Москву. Сиди там, пока этого Волошина не отыщут. Привезешь его сюда: уж мы сумеем развязать ему язык и выудить номер счета! Контактный телефон тебе сообщат, но воспользуешься им только раз: передашь свои координаты и будешь ждать. И учти, как только Волошина передадут тебе, отвечаешь за него головой. Он нужен мне целым и невредимым. Понял?
— Как не понять? Поверьте, Хозяин, я и в мыслях не держу обманывать вас! — с горячностью воскликнул Григорий Маркович и, вполне вероятно, на миг даже сам поверил в это.
— Именно поэтому ты и остался в живых, — усмехнулся Рассказов и тут же добавил: — Шутка!
Однако смех Рассказова был неприятен Григорию Марковичу. Его обуял страх, хотя именно сейчас он ошибался: Рассказов смеялся и шутил совершенно искренне. Он не сомневался в успехе задуманного предприятия. Откуда ему было знать, что разыскиваемый им Волошин для многих стал лакомой приманкой. И уж совсем не мог предположить Рассказов, что его самый ненавистный враг, которого он считал погибшим, на самом деле жив-здоров и ждет случая, чтобы посчитаться с ним за все его злодеяния.
Рассказов допустил ошибку, доверившись Третьему, который раньше не раз выручал его в трудную минуту. Однако в данный момент Второй по примеру Рассказова решил перебраться на Запад.
Перед ним, как в свое время и перед Рассказовым, стояла точно такая же задача: обеслечить свое финансовое благополучие в чужой стране. Как-то раз, получив указание устроить некоего Волошина в клинику, находящуюся в его ведении, он заинтересовался одним обстоятельством (кстати, тем же самым, что и Савелий). Волошину исполнилось шестьдесят восемь — для чего в таком возрасте пластическая операция? Может, он был разведчиком, который много знал и за которым охотились иностранные спецслужбы, или настолько ценным человеком для страны, что спасти его жизнь можно было, лишь изменив его внешность?
Очень осторожно, понимая, что может навлечь на себя неприятности. Второй попытался проверить возможные версии, но вскоре они сами отпали. Тогда всю страну облетело известие о загадочном самоубийстве одного из работников бывшего ЦК. И вдруг Третьему пришло на ум, что Волошин, возможно, тоже из «бывших». Навести справки о прошлой работе Волошина не составило труда, и Третий моментально соединил все звенья в цепочку. Доверенные люди Третьего были готовы на все, и он, решив не посвящать их в суть дела, поручил им не упускать объект из поля зрения. Он не знал, что его люди работают на одну из самых жестоких преступных группировок Москвы и задание Третьего, который довольно прилично платил им, расценили по-своему…
В это время пришел факс от Рассказова. Зная его возможности и жестокость, Третий не мог так просто отмахнуться от своего шефа и не на шутку струхнул, не зная, как поступить.
Времени для раздумий совсем не осталось: с одной стороны, нужно срочно ответить Рассказову, да так, чтобы не подставить себя, с другой
— вот-вот закончится пребывание Волошина в клинике, где его ни на минуту не выпускали из поля зрения, и тогда российские спецслужбы его куда-нибудь упрячут. Третий был на все сто уверен, что именно спецслужбы «ведут» Волошина. Откуда ему было знать, что тот находился под «колпаком» бывших спецсотрудников КГБ, действующих согласно приказу: «Уничтожить, но не допустить захвата кем бы то ни было!»
Впрочем, и еще одна страшная организация, правда международная, хотела заполучить этого уставшего от жизни человека, все еще свято верившего в дело Ленина и всемирную революцию.
— Григорий Маркович? От всей души приветствую тебя! Как здоровье? Это…
Он хотел представиться, но Григорий Маркович сухо оборвал:
— Я узнал тебя, Красавчик. Какими судьбами? Вряд ли тебя так уж заботит мое здоровье…
— Ну как же, очень даже заботит! Ты знаешь, я к тебе отношусь с большим почтением. — В голосе слышалось столько яда, что Григорий Маркович с огромным трудом сдерживался, чтобы не нахамить.
— Оставь реверансы! Что нужно?
— Какое нетерпение! Ну, как хочешь. — Тон Стива сменился на грубовато-сухой. — Хозяин ждет тебя в два у себя. Что передать?
— Буду.
— Не сомневаюсь! — буркнул КрасавчикСтив, и в трубке раздались короткие гудки.
Из этого вроде бы ничего не значащего разговора Григорий Маркович понял очень многое. Неожиданное приглашение ничего хорошего ему не сулило. Во-первых, обычно Рассказов лично приглашал его на встречу; во-вторых, настораживал тон Красавчика, который обычно не позволял себе ничего подобного; в-третьих, само время встречи! Рассказов пунктуален во всем, особенно в том, что касается его здоровья. Он обедает ровно в четырнадцать сорок пять, и ни минутой позже! Если бы он зазывал на обед, то попросил бы явиться или к началу, или минут на пятнадцать раньше. Григорий Маркович попытался представить, о чем может пойти речь. Конечно, провал такого мощного предприятия, как «Райский уголок», многих бы поверг в уныние, но только не Рассказова. Хотя вполне вероятно, что именно «Райский уголок» и станет темой разговора. Во всяком случае, надо держать ухо востро. Приготовить кое-какие козыри, чтобы умилостивить Рассказова. Один козырь получен сегодня утром, и если бы не Красавчик-Стив, он бы сам позвонил Рассказову. Речь идет о его любимой, впрочем, одновременно и ненавистной газете «Московский комсомолец», которую он выписал даже сюда.
Последние несколько дней корреспонденция не приходила, но сегодня получено целых одиннадцать номеров. Разложив газеты по порядку, Григорий Маркович углубился в их изучение и почти сразу же наткнулся на заметку под рубрикой «Срочно в номер!» Заметка так и называлась: «Он четырех дней не дожил до своего тридцатилетия», а ниже, мелким шрифтом, — «Катастрофа под Домодедово». Глаза Григория Марковича выхватили два снимка: паспортная фотография Савелия Говоркова и его труп с кошмарной раной на голове.
Странное впечатление произвела эта заметка на Григория Марковича. С одной стороны, можно вздохнуть спокойно: слишком много их кровушки попил Бешеный, но, с другой стороны, как бы и жаль его. В этом парне многое вызывало уважение: вера, смелость, профессионализм.
— Упокой, Господи, душу Савелия Говоркова! — произнес Григорий Маркович, а про себя подумал: «Интересно, как среагирует Рассказов? Скорее всего обрадуется до неприличия. Во всяком случае, вряд ли это известие оставит его равнодушным».
Был у Григория Марковича еще один козырь, но такой, что хотелось во что бы то ни стало сохранить для себя. Информация была получена от его покойного приятеля полковника Севастьянова, начальника «Райского уголка», который однажды сболтнул по пьянке и тут же прикусил язык: сообразил, что допустил оплошность.
А проговорился Севастьянов о неком своем знакомом по кличке Три «В», который знал номер счета, на котором лежала определенная часть так называемого «золота партии». Севастьянов прихвастнул тогда, что ему удалось выудить этот номер. Попытка «раскрутить» Севастьянова не увенчалась успехом, более того, он теперь отпирался, уверял, что все выдумал, чтобы подразнить Григория Марковича. Однако он всеми фибрами души чувствовал, что Севастьянов действительно знает нечто важное. Подключив свои старые московские связи, Григорий Маркович не раз пробовал найти таинственного Три «В». Обладая феноменальной памятью и отличными аналитическими способностями, он вскоре расшифровал эти загадочные буквы. Поразмыслив, он пришел к выводу, что в сложном обычно заключается самое простое и, видимо, за тремя буквами «В» скрываются фамилия, имя и отчество. Труднее всего было заполучить списки людей, которые имели доступ к золоту партии, но и здесь ему сопутствовала удача: в первом же списке, полученном из надежного источника, он наткнулся на Волошина Валентина Владимировича, одного из руководителей финансового отдела ЦК.
Казалось бы, дальше дело техники: известна фамилия, да и человек в стране не последний, но не тут-то было — Валентин Владимирович Волошин как в воду канул. Не нашлось ни одного родственника, который мог бы сообщить о нем хоть что-нибудь. С сыном Волошин разругался, они перестали общаться, а вскоре сын умер.
Зайдя в тупик с поисками Волошина, Григорий Маркович понял, что один он не справится, и стал усиленно размышлять о том, как вовлечь в это дело Рассказова, не упоминая о «партийной кассе». Узнай Рассказов об истинном положении дел, не видать Григорию Марковичу этих денег как своих ушей: бросит сотню-другую тысяч баксов «на бедность,» и гуляй, Вася! А там, судя по всему, сотни миллионов, если не больше!
Обуреваемый такими мыслями, Григорий Маркович явился к Рассказову точно в назначенный срок.
— Приветствую вас, Аркадий Сергеевич! — бодро воскликнул он, протягивая руку, но Рассказов лишь сухо кивнул и указал на кресло.
— Чем я заслужил такой сухой прием, Аркадий Сергеевич? Чем прогневал вас? — продолжал Григорий Маркович в столь же игривом тоне, не желая признавать, что его опасения подтверждаются.
— Более трех недель прошло с тех пор, как мы потеряли «Райский уголок»! — медленно начал Рассказов, не глядя в его сторону. — Как ты заметил, я весьма терпеливо ждал, что ты явишься ко мне с повинной, а покаявшихся не наказывает даже Бог. Но мои надежды не оправдались. А может, ты вообще считаешь себя невиновным в утрате «Райского уголка»?
— Аркадий Сергеевич, я, конечно, не безгрешен, но считать себя главным виновником потери этой колонии я не вижу ника…
— Не видишь? — неожиданно взвизгнул Рассказов. Таким его Григорий Маркович видел впервые. — Хочешь, чтобы я стал тебя тыкать носом, как нашкодившего котенка? — Видимо испугавшись, что начинает терять контроль над собой, Рассказов чуть понизил тон, но это было еще опаснее. Григорий Маркович сжался в комок, желая провалиться сквозь землю. — Почему ты не сообщил о смерти Колосникова? Доложил бы вовремя, и мы наверняка бы вышли на Бешеного! У тебя оставался еще один шанс исправить ошибку: поинтересоваться подполковником, невесть откуда взявшимся в «Райском уголке». Мы бы выяснили, что это Воронов!
— Да, с Колосниковым — мой прокол, — горестно вздохнув, согласился Григорий Маркович. — Но в тот день, когда Воронов появился в колонии, я был вызван вами, а потом Севастьянов мне ни о чем не говорил.
— А разве Воронов появился не за день до моего вызова?
Григорий Маркович побледнел: он надеялся, что выкрутится, но у Рассказова была отличная память на мелочи, и ему ничего не оставалось, как неопределенно пожать плечами.
— Может, тебе еще напомнить о подземной базе в Казахстане? — снова взвизгнул Рассказов. — Знаешь, во сколько она мне обошлась? А потеряли мы ее по твоей вине! Нечего строить удивленные глаза! Кто привел на базу Бешеного?
Здесь, конечно, стоило бы напомнить, что «завербовал» Савелия действительно Григорий Маркович, но действовал-то он по указке самого Рассказова… Однако Григорий Маркович решил промолчать.
— Да, действительно, приказал тебе я! — словно подслушав мысли собеседника, заметил Рассказов. — Но ты был обязан проверить его подноготную, а?
— Так! — кивнул Григорий Маркович и опустил голову.
— Ну и что мне по-твоему делать? Как можно тебе доверять после такого провала, который обошелся мне в несколько миллионов долларов? Не без участия твоего близкого «приятеля»!
— Хотя бы с ним проблем больше не будет, — грустно усмехнулся Григорий Маркович, — Бог нам помог!
— Что ты плетешь? — нахмурился Рассказов.
— Вот, пожалуйста! — Григорий Маркович сунул руку в карман, вытащил оттуда экземпляр «Московского комсомольца» и с облегчением вздохнул: на время он переключил внимание Рассказова на их общего врага.
Рассказов взял газету и углубился в чтение. Казалось, он не верил своим глазам. Потом он внимательно посмотрел на снимки, достал огромную лупу и стал внимательно их изучать. Это продолжалось довольно долго, и Григорий Маркович начал терять терпение. Наконец Рассказов отложил газету и несколько минут молчал, уставившись в пространство.
— Бедный парень, вот уж не думал, что его ждет такой страшный конец. — Рассказов словно разговаривал сам с собой.
— Вы его жалеете? — удивился Григорий Маркович. — После всего, что он натворил?
— Мне всегда казалось, что ты умнее, — тяжело вздохнул Рассказов и после небольшой паузы добавил: — Таким, как ты, цена — копейка за пучок в базарный день, а Савелий Говорков — ЛИЧНОСТЬ! — Он вдруг посмотрел на Григория Марковича так, словно только что его увидел. — За тобой что-нибудь числится? Сдай все дела Красавчику-Стиву и вали отсюда! — заметил он буднично, без всякой угрозы в голосе.
Григорий Маркович побледнел как полотно: от Рассказова так просто не уходят, и он так просто никого не отпускает. Стоит ему сейчас встать и уйти, завтра его труп выловят в море. Какая теперь к черту выгода, если речь идет о жизни и смерти? Разве мог он подумать, что это чудовище так сентиментально?
— Разрешите кое-что рассказать напоследок и разъяснить, что я все время заботился о вашем благе, а если и допускал просчеты, то по стечению обстоятельств. — Он с тревогой повернулся к Рассказову в ожидании ответа.
Несколько секунд Рассказов молчал, прикидывая, стоит ли тратить на него время, но потом любопытство пересилило, и он согласно кивнул головой. На это и рассчитывал Григорий Маркович.
— Хорошо, валяй!
— Откровенно говоря, я хотел преподнести вам сюрприз на блюдечке с голубой каемочкой, но, учитывая обстоятельства, приходится выдавать полуфабрикат. Так что, извините!
— Не тяни, говори! — Рассказов, зная Григория Марковича, понял, что сейчас услышит нечто очень важное.
— Вы наверняка помните, что когда-то я работал под началом Севастьянова и выполнял его приватные поручения. Короче, мы с ним знали друг друга неплохо. Мы решили обмыть встречу, он довольно сильно нагрузился и по пьянке проболтался о своем знакомом, у которого ему удалось выудить информацию о партийных счетах. — Григорий Маркович не стал упоминать о спецсчете, не стал называть и кличку этого человека, ожидая реакции Рассказова, а возможно, и гарантий личной безопасности.
— Каковы твои условия? — не колеблясь спросил Хозяин.
Следует заметить, что Рассказов в свое время запустил лапу в партийную кассу, подготавливая бегство за границу, а сейчас давно уже мечтал подобраться хоть к какому-нибудь счету. Он убивался по поводу того, что не проявил в свое время активности. А какие у него были возможности! Генерал Комитета государственной безопасности. Рассказов в связке с некоторыми чиновниками ЦК КПСС лично перебрасывал огромные средства за границу!
Но разве мог кто-нибудь тогда подумать, что все так быстро изменится? В то время всем гражданам СССР, тем более стоящим у кормила власти, казалось, что все незыблемо.
Он предпринял некоторые попытки отыскать следы золота партии, но пока безрезультатно. И вот сейчас, когда, казалось, все потеряно, этот недотепа преспокойно сообщает, что располагает кое-какой информацией. Вряд ли он блефует. С Рассказовым ведь шутки плохи! А хитер он, однако: вроде и много сказал, а в сущности — ни слова! Интересно, чего он хочет? Ну, чтобы его не ликвидировали — само собой, а какую сумму? Если запросит «пятьдесят-на-пятьдесят,» Рассказов согласится, но уберет при первой же возможности. Впрочем, не ранее, чем вытянет всю информацию. Запросит двадцать пять процентов — так и быть, пусть живет, да еще и миллион баксов получит в придачу… Размышления заняли у Хозяина немногим более минуты. Он поднял глаза на Григория Марковича.
— Итак, каковы же твои условия? — нетерпеливо повторил бывший генерал.
— У меня к вам две… просьбы. — Григорий Маркович специально заменил «условия» на «просьбы», прекрасно зная вспыльчивость Рассказова, который терпеть не мог, когда ктото пытался ему диктовать.
— Первая: сохранить мне жизнь и не отстранять от себя. Вторая: выделить два-три процента со счета, естественно, когда мы его отыщем.
Григорий Маркович опять проявил недюжинную хитрость и знание натуры Хозяина. Он нутром чуял, что чем больше запросит, тем меньше Рассказов выделит, а то и вовсе, разозлившись, отправит к праотцам. Потому-то Григорий Маркович и запросил всего два-три процента, как бы рассчитывая на щедрость Рассказова.
Тот был настолько ошарашен, что удивленно посмотрел прямо в глаза «хитрому еврею», как он называл про себя Григория Марковича, не считая нужным скрывать своего изумления. Но тут же взял себя в руки и наморщил лоб, изображая напряженную работу мозга.
— Первое — само собой! — Он деланно усмехнулся. — Иначе получится не сотрудничество, а грабеж с убийством. А второе… судя по твоим запросам, ты предоставляешь мне самому все решить. — Он снова усмехнулся, на этот раз лукаво. — Ну, что ж, так и быть. Доверие следует поощрять: ты получишь пять процентов! — Он царственно протянул руку, приподняв ее чуть выше, чем требовалось для пожатия, и Григорий Маркович тут же приложился к ней губами.
— Спасибо, Хозяин!
— К чему эти нежности, Гриша… — Рассказов настолько смутился, что впервые назвал его по имени. — Лучше рассказывай!
Получив от Хозяина устные гарантии, Григорий Маркович решил не темнить и выложил, что ему известно.
— И это все? — несколько разочарованно протянул Рассказов.
— Мало? — пожал плечами Григорий Маркович. — С вашими-то связями и не отыскать Волошина! — тонко польстил он.
— Все в прошлом, приятель, все в прошлом, — ностальгически произнес Рассказов, потом потянулся к селектору, нажал на кнопку: — Красавчик, соедини-ка меня с Доком.
— Когда? — спросил тот, явно намекая на присутствие Григория Марковича.
— Немедленно! — бросил Рассказов. Красавчик-Стив удивленно покачал головой: он не ожидал, что Рассказов потребует связать его с Доком при человеке, которого еще утром собирался пустить в расход. Интересно, чем этот хитрый еврей умилостивил Хозяина?
— Док? С тобой срочно хочет пообщаться Хозяин! — выпалил Красавчик-Стив, едва тот поднял трубку.
— Хорошо, соединяй!
— Док? Приветствую тебя! — сказал Рассказов. — Отбей-ка факс Второму: «Срочно разыскать Волошина Валентина Владимировича, возраст…» — Он вопросительно взглянул на Григория Марковича.
— Около шестидесяти пяти, — ответил тот.
— «От шестидесяти до семидесяти. Проживал в Москве. Сообщить местонахождение и установить наблюдение до дальнейших распоряжений. Первый».
— Ждать ответа?
— И доложить в любое время дня и ночи!
— Понял!
— Что ж, будем теперь ждать результатов, не так ли? — явно повеселев, спросил Григорий Маркович.
— Кто будет ждать, а кто… — Рассказов оборвал себя на полуслове и внимательно взглянул в глаза Григория Марковича.
Тот беспокойно заерзал на стуле, не понимая, к чему клонит Хозяин. Молчание длилось недолго: Аркадий Сергеевич ехидно усмехнулся.
— А ведь ты меня боишься!
— Как же вас не бояться, — тяжело вздохнув, произнес Григорий Маркович. — От вашего взгляда даже мухи дохнут!
— Да что ты? Мухи дохнут? — Рассказов заразительно засмеялся. — А слышал, что говорили про Берию? На Лаврентия Павловича даже мухи не садились. Боялись. Ничего себе шуточка?
— Да уж! — Собеседник вздохнул с облегчением.
— Так вот, возьмешь пару ребятишек И отправишься в Москву. Сиди там, пока этого Волошина не отыщут. Привезешь его сюда: уж мы сумеем развязать ему язык и выудить номер счета! Контактный телефон тебе сообщат, но воспользуешься им только раз: передашь свои координаты и будешь ждать. И учти, как только Волошина передадут тебе, отвечаешь за него головой. Он нужен мне целым и невредимым. Понял?
— Как не понять? Поверьте, Хозяин, я и в мыслях не держу обманывать вас! — с горячностью воскликнул Григорий Маркович и, вполне вероятно, на миг даже сам поверил в это.
— Именно поэтому ты и остался в живых, — усмехнулся Рассказов и тут же добавил: — Шутка!
Однако смех Рассказова был неприятен Григорию Марковичу. Его обуял страх, хотя именно сейчас он ошибался: Рассказов смеялся и шутил совершенно искренне. Он не сомневался в успехе задуманного предприятия. Откуда ему было знать, что разыскиваемый им Волошин для многих стал лакомой приманкой. И уж совсем не мог предположить Рассказов, что его самый ненавистный враг, которого он считал погибшим, на самом деле жив-здоров и ждет случая, чтобы посчитаться с ним за все его злодеяния.
Рассказов допустил ошибку, доверившись Третьему, который раньше не раз выручал его в трудную минуту. Однако в данный момент Второй по примеру Рассказова решил перебраться на Запад.
Перед ним, как в свое время и перед Рассказовым, стояла точно такая же задача: обеслечить свое финансовое благополучие в чужой стране. Как-то раз, получив указание устроить некоего Волошина в клинику, находящуюся в его ведении, он заинтересовался одним обстоятельством (кстати, тем же самым, что и Савелий). Волошину исполнилось шестьдесят восемь — для чего в таком возрасте пластическая операция? Может, он был разведчиком, который много знал и за которым охотились иностранные спецслужбы, или настолько ценным человеком для страны, что спасти его жизнь можно было, лишь изменив его внешность?
Очень осторожно, понимая, что может навлечь на себя неприятности. Второй попытался проверить возможные версии, но вскоре они сами отпали. Тогда всю страну облетело известие о загадочном самоубийстве одного из работников бывшего ЦК. И вдруг Третьему пришло на ум, что Волошин, возможно, тоже из «бывших». Навести справки о прошлой работе Волошина не составило труда, и Третий моментально соединил все звенья в цепочку. Доверенные люди Третьего были готовы на все, и он, решив не посвящать их в суть дела, поручил им не упускать объект из поля зрения. Он не знал, что его люди работают на одну из самых жестоких преступных группировок Москвы и задание Третьего, который довольно прилично платил им, расценили по-своему…
В это время пришел факс от Рассказова. Зная его возможности и жестокость, Третий не мог так просто отмахнуться от своего шефа и не на шутку струхнул, не зная, как поступить.
Времени для раздумий совсем не осталось: с одной стороны, нужно срочно ответить Рассказову, да так, чтобы не подставить себя, с другой
— вот-вот закончится пребывание Волошина в клинике, где его ни на минуту не выпускали из поля зрения, и тогда российские спецслужбы его куда-нибудь упрячут. Третий был на все сто уверен, что именно спецслужбы «ведут» Волошина. Откуда ему было знать, что тот находился под «колпаком» бывших спецсотрудников КГБ, действующих согласно приказу: «Уничтожить, но не допустить захвата кем бы то ни было!»
Впрочем, и еще одна страшная организация, правда международная, хотела заполучить этого уставшего от жизни человека, все еще свято верившего в дело Ленина и всемирную революцию.
Опасные игры Пятого
На экстренный сбор членов Великого Магистрата Европейской Ложи Ордена приехали пятеро: сам Великий Магистр, Третий член Великого Магистрата, ответственный за охрану экономических интересов Ордена; Пятый член Великого Магистрата, основной претендент на пост Великого Магистра (сам Магистр был уже стар, немощен, да к тому же смертельно болен); Шестой член Великого Магистрата, глава отдела внешних сношений; и наконец, Георгий, член Магистрата Российской Ложи, присутствие которого стало большой неожиданностью для всех остальных.
На месте Председателя, как всегда, восседал сам Великий Магистр, но все внимание было направлено на Пятого члена Великого Магистрата.
И вот Великий Магистр соизволил вымолвить (вернее, еле произнес) одну-единственную фразу:
— Братья, сегодня перед вами выступит Пятый член Великого Магистрата! — Голос его дрожал, говорил он с огромным трудом.
— Благодарю Великого Магистра за оказанную мне честь возглавить сегодняшний сбор! — Пятый член Великого Магистрата был сухим крепким мужчиной с мускулистыми руками, в нем чувствовалась скрытая сила и энергия. На вид ему едва перевалило за пятьдесят. Почти ни от кого не укрылся его досадливый взгляд: вероятно, Великий Магистр должен был что-то разъяснить, но не сделал этого, и потому Пятому члену Великого Магистрата пришлось самому вводить остальных в курс дела.
Подтекст его речи был следующим: дни Великого Магистра сочтены, подумайте, кем его заменить, и сделайте правильный выбор!
Великий Магистр кивнул головой в знак подтверждения и шевельнул левой рукой. Несмотря на немощь и болезнь, он все еще оставался Великим Магистром и каждый его жест воспринимался с огромным вниманием.
На месте Председателя, как всегда, восседал сам Великий Магистр, но все внимание было направлено на Пятого члена Великого Магистрата.
И вот Великий Магистр соизволил вымолвить (вернее, еле произнес) одну-единственную фразу:
— Братья, сегодня перед вами выступит Пятый член Великого Магистрата! — Голос его дрожал, говорил он с огромным трудом.
— Благодарю Великого Магистра за оказанную мне честь возглавить сегодняшний сбор! — Пятый член Великого Магистрата был сухим крепким мужчиной с мускулистыми руками, в нем чувствовалась скрытая сила и энергия. На вид ему едва перевалило за пятьдесят. Почти ни от кого не укрылся его досадливый взгляд: вероятно, Великий Магистр должен был что-то разъяснить, но не сделал этого, и потому Пятому члену Великого Магистрата пришлось самому вводить остальных в курс дела.
Подтекст его речи был следующим: дни Великого Магистра сочтены, подумайте, кем его заменить, и сделайте правильный выбор!
Великий Магистр кивнул головой в знак подтверждения и шевельнул левой рукой. Несмотря на немощь и болезнь, он все еще оставался Великим Магистром и каждый его жест воспринимался с огромным вниманием.