Страница:
Пятый член Великого Магистрата вновь недовольно поморщился, но тут же спохватился и торжественно объявил:
— Великий Магистр просит извинить его. Он удаляется, его ждут неотложные дела. Покройте головы! — Он набросил на голову капюшон ярко-пурпурного цвета. Такой капюшон разрешалось носить только тому, кто должен был вскоре возглавить Орден. Остальные члены Великого Магистрата носили темно-бордовые капюшоны, а у члена Магистрата Российской Ложи он был черный.
Пятый член Великого Магистрата звякнул в колокольчик, лежащий на столе перед ним. В помещении тут же погас свет, и комната погрузилась в зловещий полумрак.
Тотчас вошли двое крепких мужчин в белых капюшонах, что выдавало их принадлежность к телохранителям Великого Магистра. Легко подхватив его на руки, они застыли перед членами Магистрата, согласно ритуалу Ордена.
Великий Магистр обвел собрание царственным взором, после чего правой рукой благословил его. В ответ все поклонились. Глава Ордена чуть заметно кивнул, и могучая охрана тут же вынесла его прочь.
— Мы снова вольны и свободны друг перед другом! — торжественно провозгласил Пятый член Великого Магистрата, скинул капюшон и громко хлопнул в ладоши. Вспыхнул свет, собрание продолжалось.
— Братья, возблагодарим Бога за то, что Он до сих пор поддерживает Дух и Силы Великого Магистра, а также помянем Великого Мастера Каменщиков — прародителя нашего Ордена.
Члены Магистрата встали и, сложив на груди руки, склонили головы.
— Прошу садиться! — Пятый член Великого Магистрата лукаво посмотрел на присутствующих и продолжил: — Вас интересует причина такого экстренного собрания, не так ли?
В полнейшей тишине члены Магистрата согласно кивнули.
— Поясню. До сего времени огромные деньги бывшей КПСС, законсервированные на спецсчетах различных банков Европы и Америки, почти полностью контролировались нашим Орденом, ожидая своего часа. Повторяю, почти полностью! Конечно, случалось, что некоторые политики пытались овладеть частью этих средств, но всякий раз нам удавалось вовремя пресекать подобное. Большинство тех, кто отваживался на такой поступок, отправлялись в мир иной либо кончая жизнь самоубийством, либо с нашей помощью, но в любом случае — по нашей воле! — Он выразительно замолчал и вновь обвел взглядом собрание. — Но противник становится все сильнее и опаснее, он учитывает допущенные ошибки. На днях я узнал, что готовится очередной сюрприз со стороны неприятеля — внешность хранителей тайных счетов решено изменить. — Он тотчас отреагировал на едва заметное движение одного из членов Магистрата. — Брат Георгий из далекой России хочет что-то сказать? Прошу!
— Благодарю тебя, Пятый член Великого Магистрата! — Георгий поднялся. Его стройная высокая фигура и красивое лицо заметно контрастировали с огромными узловатыми руками. — Достопочтимый брат имеет в виду, что мы лишимся возможности проследить за перевоплощением подопечного нашего Ордена и вовремя его остановить?
— Вот именно! — ухмыльнулся Пятый член Магистрата. — Носителей подобной информации предостаточно, и суммы на счетах разные: от миллионов до десятков миллиардов долларов. У кого какой счет, нам, к сожалению, неизвестно, а упустить из виду хотя бы один из них было бы весьма недальновидно, он может оказаться самым ценным. Ясно, брат мой?
— Брат ответил на мой вопрос, но не прояснил остального! Я уверен, что Пятый член Великого Магистрата, обладая недюжинными умственными способностями, наверняка уже выработал какой-то план, и потому приношу извинения за то, что решился прервать его, прежде чем он высказался. — Георгий приложил правую руку к сердцу и склонил голову.
Пятый член Великого Магистрата действительно был умным человеком. Он, конечно же, заметил тонкую лесть в словах Георгия и решил не только простить ему некоторую вольность, но в будущем и приблизить к себе.
— Бог велел нам прощать! Садись, брат мой, — едва ли не ласково произнес Пятый член Великого Магистрата и продолжил: — Как я уже сказал, номера счетов самых больших сумм остались неизвестны для нас… по разным причинам. Поэтому мы не можем заранее что-либо предпринять.
— Извините, брат! Могу ли я спросить? — неожиданно воскликнул Третий член Великого Магистрата, до сего момента не проронивший ни слова.
— Прошу, брат! — согласно кивнул Пятый член Великого Магистрата.
— Не сомневаюсь, что сегодняшний Председатель еще не во все нас посвятил, ибо в том, что, желая полностью обезопасить себя, люди изменяют внешность, нет ничего нового! Прошу извинить, если замечание мое прозвучало несколько некорректно, но хотелось бы попросить перейти непосредственно к сути дела. Благодарю! — Он сел и устало откинулся в кресле.
Злобное выражение промелькнуло на лице Пятого члена Великого Магистрата, но он тотчас сумел взять себя в руки и даже улыбнулся.
В иерархической лестнице Ордена большими правами и властью обладает тот член Великого Магистрата, чей порядковый номер меньше. Прецедент, когда Пятый член Великого Магистрата, стоящий ниже Третьего, фактически получал больше прав, создавался впервые.
Возникла зловещая пауза, и все, кроме Третьего члена Великого Магистрата, сидевшего как ни в чем не бывало, в страхе замерли. Однако тот, кто хорошо знал Пятого члена Великого Магистрата, мог быть уверен, что он не пойдет на открытый конфликт с вышестоящим. Конечно, выпад Третьего он запомнит, придет час и они поквитаются, но в данный момент на виду у всех остальных нельзя было бросать тень на основополагающие принципы Ордена. И Председатель спокойно сказал:
— Уважаемый брат, конечно же, прав, и я прошу прощения, что мне пришлось несколько отвлечься. Перехожу к цели сегодняшнего собрания. Нам удалось выйти на одного из тех, кому пытаются изменить внешность. Это некто Волошин Валентин Владимирович. Среди посвященных известен под кличкой Три «В». А план мой таков: Третий член Великого Магистрата выделит трех самых опытных исполнителей для поездки в Россию, где они перейдут во временное подчинение Георгию, который будет поддерживать регулярную связь с Шестым членом Великого Магистрата, а тот в свою очередь станет держать нас в курсе дела.
— Могу ли я спросить, уважаемый Председатель? — Георгий снова обратился к Пятому члену Великого Магистрата.
— Спрашивай, брат мой!
— Хотелось бы узнать программу-минимум и программу-максимум, уважаемый Председатель!
— Очень хороший вопрос! — похвалил тот. — Максимум — захватить его и переправить сюда, минимум — не подпустить к нему никого другого!
— Вплоть до… — Георгий провел ребром ладони по горлу.
— Ни в коем случае! — резко возразил Пятый член Великого Магистрата. — Лишь в том случае, если удастся заполучить номер счета.
— Он ехидно улыбнулся, но никто из присутствующих не обратил на это внимания.
На самом деле Пятый член Великого Магистрата вел свою и весьма опасную игру, прознав о которой, его коллеги по Ордену мгновенно подписали бы ему смертный приговор. Уже много лет назад доверенный Председателя вышел на Волошина и ни на секунду не упускал его из виду. Как-то раз, напоив Три «В», тот услышал из его уст странные цифры. Записал их и передал своему шефу. Не скоро Петру Бахметьеву, так звали в миру нынешнего Председателя, удалось выяснить, что цифры соответствуют номеру счета в швейцарском банке, не хватает лишь кодового слова. Без него номер был пустым звуком.
Стерев с лица улыбку, Бахметьев спросил: — Есть еще вопросы?
Таковых не оказалось, посему перешли к обсуждению других насущных проблем.
Председатель внимательно (по крайней мере, так казалось со стороны) слушал доклад Третьего члена Великого Магистрата по его отделу. Но мысли его были далеко. Сейчас он разрабатывал стратегию на ближайшее время.
После заседания Председатель попросил Георгия на минуту задержаться.
— Дорогой Георгий, то, что я тебе сообщу, должно остаться между нами. — Он выразительно посмотрел на юношу.
— Клянусь памятью Великого Мастера и собственной смертью! — с горячностью воскликнул Георгий.
— Лучше жизнью, брат мой, — улыбнулся Председатель.
— Конечно, Учитель! — отозвался молодой человек. — Жизнью своей клянусь, что никогда не предам вас!
— Верю! — Бахметьев отечески положил ему руку на плечо. — Если возникнет угроза потерять Волошина, то и его, и тех, кто будет рядом с ним, необходимо уничтожить! — Он выдержал паузу и, прищурившись, в упор посмотрел на Георгия: — И исполнителей тоже. Тебе понятно, брат мой?
— Понятно, Учитель! У меня есть люди, которые за деньги готовы на все.
— Не скупись! — Председатель достал изпод стола черный дипломат. — Здесь полмиллиона долларов. Желаю удачи! Его люди… — он брезгливо поморщился, не желая даже называть Третьего члена Великого Магистрата,
— … встретятся с тобой прямо в самолете: ваши места рядом. Помни, исполнители обязаны беспрекословно подчиняться тебе, брат мой. Пустишь их в расход, когда дело будет сделано! — Он пристально взглянул прямо в глаза Георгия.
— Я все понял! — прошептал тот.
— Не сомневаюсь, парень ты толковый! — Бахметьев подмигнул и похлопал его по плечу. — И еще… — Он вытащил из кармана визитку. — Под ультрафиолетовыми лучами высветится прямой номер моего телефона: обо всем сообщать лично мне, а Шестому — только то, что я сочту нужным.
— Спасибо за доверие. Учитель! — Георгий преклонил колено и губами прикоснулся к его руке.
— Надеюсь, я в тебе не ошибся.
— Скорее сердце свое вырву, чем огорчу вас предательством!
— С Богом, брат мой!
Георгий вышел, а Пятый член Великого Магистрата долго еще сидел в кресле Великого Магистра и смотрел в пространство. Вот уже тридцать лет он упорно шел к цели. На какие только ухищрения не пускался, чтобы продвинуться хотя бы чуточку вперед! Лесть вышестоящим, шантаж и вымогательство, угрозы и даже убийства. Он не был чудовищем, даже жестоким назвать его было бы не совсем верно. Просто, поставив перед собой цель, он никогда от нее не отклонялся, прекрасно понимая, что его мягкотелостью сразу же воспользуется тот, кто идет следом.
Отец Пятого члена Великого Магистрата, Ефтимий Аполлинарьевич Бахметьев, происходил из разорившегося старинного дворянского рода графов Бахметьевых. Сбежав за границу, он женился на состоятельной немке, народил сына, а затем скончался от сердечной недостаточности. Немка недолго горевала по русскому муженьку и скоро вышла замуж за англичанина, который и пристроил четырнадцатилетнего пасынка в школу, принадлежащую Ордену.
Петр с малых лет видел, как люди относятся к тем, кто побогаче, и решил во что бы то ни стало тоже добиться всеобщей зависти. В срок пройдя обряд посвящения в члены Ордена и осознав, что именно эта организация как нельзя лучше подходит для его цели, он всецело отдался Ордену. Он продвигался все выше и выше, но происходило это очень медленно. Наконец его осенило: все силы следует бросить на Восток, точнее, на Советский Союз. Решение оказалось правильным: особенно вырос его авторитет в Ордене после предсказания путча девяносто первого года.
Тут подоспела весть о неизлечимой болезни Великого Магистра: дай Бог, протянет года тричетыре. Петр Бахметьев сумел подвести любимчика и возможного преемника Великого Магистра к роковой ошибке, которую (с его подачи) Магистр расценил как предательство, за что член Ордена карается смертью. Привести приговор в исполнение Великий Магистр поручил Петру Ефтимьевичу, и тот с радостью выполнил приказ.
С этого момента без одобрения Пятого члена Великого Магистрата в Ордене не принималось ни одного решения. Великий Магистр и шагу не мог ступить без Петра Ефтимьевича. Более того, Бахметьев сумел убедить Великого Магистра, что он, Пятый член Великого Магистрата, является лишь исполнителем его воли.
Правда, последний год стал весьма неудачным почти во всех начинаниях Петра Ефтимьевича: провал со злополучными контейнерами в горах Кандагара, потеря одного из сильнейших агентов — Бешеной Акулы, неудача с похищением девушки Бешеного…
Больше всего он заводился при упоминании о Бешеном. Какова же была его радость, когда он получил сообщение о гибели Савелия! Однако в тот же день Петр Ефтимьевич узнал о том, что некто Рассказов всерьез интересуется Волошиным. Это сообщение взволновало его столь сильно, что он некоторое время не мог ни есть, ни спать: Три «В» был единственным носителем тайны счета золота КПСС, о котором не знал никто в Ордене. Петр мечтал когда-нибудь стать единоличным обладателем этого счета.
Как ни странно, но деньги для Бахметьева не были главным. В его семье существовала легенда, которая передавалась из поколения в поколение: его предок, Гордей Бахметьев, получил титул графа от самого Петра Великого за то, что сумел отбить у лихих людей царскую казну. Среди прочих драгоценностей в казне находился и огромный бриллиант голубоватого цвета, изумительной красоты и огранки — «Голубое око Персии».
С этим алмазом связана удивительная история, где слились воедино правда и вымысел. Многие знают алмаз «Орлов», ста двадцати девяти карат, четвертый по величине в мире, подарок графа Орлова русской императрице, позднее вделанный в царский скипетр. По одной версии, этот драгоценный камень был осколком «Великого Могола», алмаза, вставленного вместо глаза индийского идола и похищенного злоумышленниками. Так вот, «Голубое око Персии», по той же версии, являлся «меньшим братом» алмаза «Орлов», то есть тоже был отколот от «Великого Могола». У этого алмаза насчитывалось сто семьдесят пять граней, весил он сто одиннадцать карат, а размером напоминал маленькое куриное яйцо.
Тем, кто около трехсот лет назад похитил «Великого Могола» и поделил его на три части, здорово не повезло в жизни. Главарю достался самый крупный осколок, но похититель умер в мучениях от какой-то заразы, а камень бесследно пропал.
Владелец будущего «Орлова» был убит своими приятелями, и за алмазом потянулся долгий кровавый след. Впоследствии камень оказался в России.
Хозяин «Голубого ока Персии» пал от руки французского солдата, который и доставил камень в Европу. Алмаз оказался у французского короля, он впоследствии подарил его Петру Великому. Когда алмаз был похищен и возвращен Бахметьевым, царь приказал сделать «зело богатую диадему» и вставить в нее алмаз.
После Октябрьской революции диадема с «Голубым оком Персии» исчезла. По личному распоряжению Дзержинского на поиски ее была брошена специальная группа. Работа увенчалась успехом: роскошная диадема императрицы вернулась в русскую сокровищницу, и хотелось бы верить, что навсегда. Однако на закате правления Брежнева диадема снова исчезла.
Петр Ефтимьевич, уверовав в семейное предание, решил проследить путь реликвии, и его ребята не менее упорно, чем люди железного Феликса, занялись поисками. В конце концов удалось выяснить, что это уникальное творение вместе с другими ценностями было переправлено в Швейцарию. Тогда-то Петр Ефтимьевич и узнал о Волошине.
Казалось, словно сам алмаз, в память о графе Бахметьеве, который вырвал его из рук негодяев, оказывает содействие его потомку. Бахметьев узнал, что Волошин находится в клинике пластической хирургии. Сейчас самое главное — не выпустить счет из-под контроля, а потом уже думать, как им воспользоваться и стать единственным владельцем содержимого. Если не удастся узнать кодовое слово от Волошина, он поставит задачу перед одним весьма толковым парнем, который возглавляет компьютерный отдел Ордена. Пригодится и Георгий, который станет в России его доверенным лицом.
Какой же все-таки мерзавец этот Третий член! Он злорадно усмехнулся: звучит двусмысленно. Еще живы в памяти те времена, когда Третий заискивал перед Магистром, чтобы забить за собой его место. А как пытался он поколебать в Магистре веру в Петра Ефтимьевича!
Но Третий явно недооценил потомка русских дворян. Потеснить Бахметьева с его позиций ему не удалось, но он нажил в лице Пятого члена Великого Магистрата смертельного врага: с этого момента каждая, даже мельчайшая его оплошность бережно фиксировалась в особом досье, хранящемся у Бахметьева. Петр Ефтимьевич выделил для круглосуточного наблюдения за Третьим членом Великого Магистрата двух доверенных, которые ежедневно и весьма подробно писали ему рапорты. Окончательная победа над Третьим была не за горами…
Пятый член Великого Магистрата усмехнулся, в глазах его вспыхнуло зловещее пламя.
— Великий Магистр просит извинить его. Он удаляется, его ждут неотложные дела. Покройте головы! — Он набросил на голову капюшон ярко-пурпурного цвета. Такой капюшон разрешалось носить только тому, кто должен был вскоре возглавить Орден. Остальные члены Великого Магистрата носили темно-бордовые капюшоны, а у члена Магистрата Российской Ложи он был черный.
Пятый член Великого Магистрата звякнул в колокольчик, лежащий на столе перед ним. В помещении тут же погас свет, и комната погрузилась в зловещий полумрак.
Тотчас вошли двое крепких мужчин в белых капюшонах, что выдавало их принадлежность к телохранителям Великого Магистра. Легко подхватив его на руки, они застыли перед членами Магистрата, согласно ритуалу Ордена.
Великий Магистр обвел собрание царственным взором, после чего правой рукой благословил его. В ответ все поклонились. Глава Ордена чуть заметно кивнул, и могучая охрана тут же вынесла его прочь.
— Мы снова вольны и свободны друг перед другом! — торжественно провозгласил Пятый член Великого Магистрата, скинул капюшон и громко хлопнул в ладоши. Вспыхнул свет, собрание продолжалось.
— Братья, возблагодарим Бога за то, что Он до сих пор поддерживает Дух и Силы Великого Магистра, а также помянем Великого Мастера Каменщиков — прародителя нашего Ордена.
Члены Магистрата встали и, сложив на груди руки, склонили головы.
— Прошу садиться! — Пятый член Великого Магистрата лукаво посмотрел на присутствующих и продолжил: — Вас интересует причина такого экстренного собрания, не так ли?
В полнейшей тишине члены Магистрата согласно кивнули.
— Поясню. До сего времени огромные деньги бывшей КПСС, законсервированные на спецсчетах различных банков Европы и Америки, почти полностью контролировались нашим Орденом, ожидая своего часа. Повторяю, почти полностью! Конечно, случалось, что некоторые политики пытались овладеть частью этих средств, но всякий раз нам удавалось вовремя пресекать подобное. Большинство тех, кто отваживался на такой поступок, отправлялись в мир иной либо кончая жизнь самоубийством, либо с нашей помощью, но в любом случае — по нашей воле! — Он выразительно замолчал и вновь обвел взглядом собрание. — Но противник становится все сильнее и опаснее, он учитывает допущенные ошибки. На днях я узнал, что готовится очередной сюрприз со стороны неприятеля — внешность хранителей тайных счетов решено изменить. — Он тотчас отреагировал на едва заметное движение одного из членов Магистрата. — Брат Георгий из далекой России хочет что-то сказать? Прошу!
— Благодарю тебя, Пятый член Великого Магистрата! — Георгий поднялся. Его стройная высокая фигура и красивое лицо заметно контрастировали с огромными узловатыми руками. — Достопочтимый брат имеет в виду, что мы лишимся возможности проследить за перевоплощением подопечного нашего Ордена и вовремя его остановить?
— Вот именно! — ухмыльнулся Пятый член Магистрата. — Носителей подобной информации предостаточно, и суммы на счетах разные: от миллионов до десятков миллиардов долларов. У кого какой счет, нам, к сожалению, неизвестно, а упустить из виду хотя бы один из них было бы весьма недальновидно, он может оказаться самым ценным. Ясно, брат мой?
— Брат ответил на мой вопрос, но не прояснил остального! Я уверен, что Пятый член Великого Магистрата, обладая недюжинными умственными способностями, наверняка уже выработал какой-то план, и потому приношу извинения за то, что решился прервать его, прежде чем он высказался. — Георгий приложил правую руку к сердцу и склонил голову.
Пятый член Великого Магистрата действительно был умным человеком. Он, конечно же, заметил тонкую лесть в словах Георгия и решил не только простить ему некоторую вольность, но в будущем и приблизить к себе.
— Бог велел нам прощать! Садись, брат мой, — едва ли не ласково произнес Пятый член Великого Магистрата и продолжил: — Как я уже сказал, номера счетов самых больших сумм остались неизвестны для нас… по разным причинам. Поэтому мы не можем заранее что-либо предпринять.
— Извините, брат! Могу ли я спросить? — неожиданно воскликнул Третий член Великого Магистрата, до сего момента не проронивший ни слова.
— Прошу, брат! — согласно кивнул Пятый член Великого Магистрата.
— Не сомневаюсь, что сегодняшний Председатель еще не во все нас посвятил, ибо в том, что, желая полностью обезопасить себя, люди изменяют внешность, нет ничего нового! Прошу извинить, если замечание мое прозвучало несколько некорректно, но хотелось бы попросить перейти непосредственно к сути дела. Благодарю! — Он сел и устало откинулся в кресле.
Злобное выражение промелькнуло на лице Пятого члена Великого Магистрата, но он тотчас сумел взять себя в руки и даже улыбнулся.
В иерархической лестнице Ордена большими правами и властью обладает тот член Великого Магистрата, чей порядковый номер меньше. Прецедент, когда Пятый член Великого Магистрата, стоящий ниже Третьего, фактически получал больше прав, создавался впервые.
Возникла зловещая пауза, и все, кроме Третьего члена Великого Магистрата, сидевшего как ни в чем не бывало, в страхе замерли. Однако тот, кто хорошо знал Пятого члена Великого Магистрата, мог быть уверен, что он не пойдет на открытый конфликт с вышестоящим. Конечно, выпад Третьего он запомнит, придет час и они поквитаются, но в данный момент на виду у всех остальных нельзя было бросать тень на основополагающие принципы Ордена. И Председатель спокойно сказал:
— Уважаемый брат, конечно же, прав, и я прошу прощения, что мне пришлось несколько отвлечься. Перехожу к цели сегодняшнего собрания. Нам удалось выйти на одного из тех, кому пытаются изменить внешность. Это некто Волошин Валентин Владимирович. Среди посвященных известен под кличкой Три «В». А план мой таков: Третий член Великого Магистрата выделит трех самых опытных исполнителей для поездки в Россию, где они перейдут во временное подчинение Георгию, который будет поддерживать регулярную связь с Шестым членом Великого Магистрата, а тот в свою очередь станет держать нас в курсе дела.
— Могу ли я спросить, уважаемый Председатель? — Георгий снова обратился к Пятому члену Великого Магистрата.
— Спрашивай, брат мой!
— Хотелось бы узнать программу-минимум и программу-максимум, уважаемый Председатель!
— Очень хороший вопрос! — похвалил тот. — Максимум — захватить его и переправить сюда, минимум — не подпустить к нему никого другого!
— Вплоть до… — Георгий провел ребром ладони по горлу.
— Ни в коем случае! — резко возразил Пятый член Великого Магистрата. — Лишь в том случае, если удастся заполучить номер счета.
— Он ехидно улыбнулся, но никто из присутствующих не обратил на это внимания.
На самом деле Пятый член Великого Магистрата вел свою и весьма опасную игру, прознав о которой, его коллеги по Ордену мгновенно подписали бы ему смертный приговор. Уже много лет назад доверенный Председателя вышел на Волошина и ни на секунду не упускал его из виду. Как-то раз, напоив Три «В», тот услышал из его уст странные цифры. Записал их и передал своему шефу. Не скоро Петру Бахметьеву, так звали в миру нынешнего Председателя, удалось выяснить, что цифры соответствуют номеру счета в швейцарском банке, не хватает лишь кодового слова. Без него номер был пустым звуком.
Стерев с лица улыбку, Бахметьев спросил: — Есть еще вопросы?
Таковых не оказалось, посему перешли к обсуждению других насущных проблем.
Председатель внимательно (по крайней мере, так казалось со стороны) слушал доклад Третьего члена Великого Магистрата по его отделу. Но мысли его были далеко. Сейчас он разрабатывал стратегию на ближайшее время.
После заседания Председатель попросил Георгия на минуту задержаться.
— Дорогой Георгий, то, что я тебе сообщу, должно остаться между нами. — Он выразительно посмотрел на юношу.
— Клянусь памятью Великого Мастера и собственной смертью! — с горячностью воскликнул Георгий.
— Лучше жизнью, брат мой, — улыбнулся Председатель.
— Конечно, Учитель! — отозвался молодой человек. — Жизнью своей клянусь, что никогда не предам вас!
— Верю! — Бахметьев отечески положил ему руку на плечо. — Если возникнет угроза потерять Волошина, то и его, и тех, кто будет рядом с ним, необходимо уничтожить! — Он выдержал паузу и, прищурившись, в упор посмотрел на Георгия: — И исполнителей тоже. Тебе понятно, брат мой?
— Понятно, Учитель! У меня есть люди, которые за деньги готовы на все.
— Не скупись! — Председатель достал изпод стола черный дипломат. — Здесь полмиллиона долларов. Желаю удачи! Его люди… — он брезгливо поморщился, не желая даже называть Третьего члена Великого Магистрата,
— … встретятся с тобой прямо в самолете: ваши места рядом. Помни, исполнители обязаны беспрекословно подчиняться тебе, брат мой. Пустишь их в расход, когда дело будет сделано! — Он пристально взглянул прямо в глаза Георгия.
— Я все понял! — прошептал тот.
— Не сомневаюсь, парень ты толковый! — Бахметьев подмигнул и похлопал его по плечу. — И еще… — Он вытащил из кармана визитку. — Под ультрафиолетовыми лучами высветится прямой номер моего телефона: обо всем сообщать лично мне, а Шестому — только то, что я сочту нужным.
— Спасибо за доверие. Учитель! — Георгий преклонил колено и губами прикоснулся к его руке.
— Надеюсь, я в тебе не ошибся.
— Скорее сердце свое вырву, чем огорчу вас предательством!
— С Богом, брат мой!
Георгий вышел, а Пятый член Великого Магистрата долго еще сидел в кресле Великого Магистра и смотрел в пространство. Вот уже тридцать лет он упорно шел к цели. На какие только ухищрения не пускался, чтобы продвинуться хотя бы чуточку вперед! Лесть вышестоящим, шантаж и вымогательство, угрозы и даже убийства. Он не был чудовищем, даже жестоким назвать его было бы не совсем верно. Просто, поставив перед собой цель, он никогда от нее не отклонялся, прекрасно понимая, что его мягкотелостью сразу же воспользуется тот, кто идет следом.
Отец Пятого члена Великого Магистрата, Ефтимий Аполлинарьевич Бахметьев, происходил из разорившегося старинного дворянского рода графов Бахметьевых. Сбежав за границу, он женился на состоятельной немке, народил сына, а затем скончался от сердечной недостаточности. Немка недолго горевала по русскому муженьку и скоро вышла замуж за англичанина, который и пристроил четырнадцатилетнего пасынка в школу, принадлежащую Ордену.
Петр с малых лет видел, как люди относятся к тем, кто побогаче, и решил во что бы то ни стало тоже добиться всеобщей зависти. В срок пройдя обряд посвящения в члены Ордена и осознав, что именно эта организация как нельзя лучше подходит для его цели, он всецело отдался Ордену. Он продвигался все выше и выше, но происходило это очень медленно. Наконец его осенило: все силы следует бросить на Восток, точнее, на Советский Союз. Решение оказалось правильным: особенно вырос его авторитет в Ордене после предсказания путча девяносто первого года.
Тут подоспела весть о неизлечимой болезни Великого Магистра: дай Бог, протянет года тричетыре. Петр Бахметьев сумел подвести любимчика и возможного преемника Великого Магистра к роковой ошибке, которую (с его подачи) Магистр расценил как предательство, за что член Ордена карается смертью. Привести приговор в исполнение Великий Магистр поручил Петру Ефтимьевичу, и тот с радостью выполнил приказ.
С этого момента без одобрения Пятого члена Великого Магистрата в Ордене не принималось ни одного решения. Великий Магистр и шагу не мог ступить без Петра Ефтимьевича. Более того, Бахметьев сумел убедить Великого Магистра, что он, Пятый член Великого Магистрата, является лишь исполнителем его воли.
Правда, последний год стал весьма неудачным почти во всех начинаниях Петра Ефтимьевича: провал со злополучными контейнерами в горах Кандагара, потеря одного из сильнейших агентов — Бешеной Акулы, неудача с похищением девушки Бешеного…
Больше всего он заводился при упоминании о Бешеном. Какова же была его радость, когда он получил сообщение о гибели Савелия! Однако в тот же день Петр Ефтимьевич узнал о том, что некто Рассказов всерьез интересуется Волошиным. Это сообщение взволновало его столь сильно, что он некоторое время не мог ни есть, ни спать: Три «В» был единственным носителем тайны счета золота КПСС, о котором не знал никто в Ордене. Петр мечтал когда-нибудь стать единоличным обладателем этого счета.
Как ни странно, но деньги для Бахметьева не были главным. В его семье существовала легенда, которая передавалась из поколения в поколение: его предок, Гордей Бахметьев, получил титул графа от самого Петра Великого за то, что сумел отбить у лихих людей царскую казну. Среди прочих драгоценностей в казне находился и огромный бриллиант голубоватого цвета, изумительной красоты и огранки — «Голубое око Персии».
С этим алмазом связана удивительная история, где слились воедино правда и вымысел. Многие знают алмаз «Орлов», ста двадцати девяти карат, четвертый по величине в мире, подарок графа Орлова русской императрице, позднее вделанный в царский скипетр. По одной версии, этот драгоценный камень был осколком «Великого Могола», алмаза, вставленного вместо глаза индийского идола и похищенного злоумышленниками. Так вот, «Голубое око Персии», по той же версии, являлся «меньшим братом» алмаза «Орлов», то есть тоже был отколот от «Великого Могола». У этого алмаза насчитывалось сто семьдесят пять граней, весил он сто одиннадцать карат, а размером напоминал маленькое куриное яйцо.
Тем, кто около трехсот лет назад похитил «Великого Могола» и поделил его на три части, здорово не повезло в жизни. Главарю достался самый крупный осколок, но похититель умер в мучениях от какой-то заразы, а камень бесследно пропал.
Владелец будущего «Орлова» был убит своими приятелями, и за алмазом потянулся долгий кровавый след. Впоследствии камень оказался в России.
Хозяин «Голубого ока Персии» пал от руки французского солдата, который и доставил камень в Европу. Алмаз оказался у французского короля, он впоследствии подарил его Петру Великому. Когда алмаз был похищен и возвращен Бахметьевым, царь приказал сделать «зело богатую диадему» и вставить в нее алмаз.
После Октябрьской революции диадема с «Голубым оком Персии» исчезла. По личному распоряжению Дзержинского на поиски ее была брошена специальная группа. Работа увенчалась успехом: роскошная диадема императрицы вернулась в русскую сокровищницу, и хотелось бы верить, что навсегда. Однако на закате правления Брежнева диадема снова исчезла.
Петр Ефтимьевич, уверовав в семейное предание, решил проследить путь реликвии, и его ребята не менее упорно, чем люди железного Феликса, занялись поисками. В конце концов удалось выяснить, что это уникальное творение вместе с другими ценностями было переправлено в Швейцарию. Тогда-то Петр Ефтимьевич и узнал о Волошине.
Казалось, словно сам алмаз, в память о графе Бахметьеве, который вырвал его из рук негодяев, оказывает содействие его потомку. Бахметьев узнал, что Волошин находится в клинике пластической хирургии. Сейчас самое главное — не выпустить счет из-под контроля, а потом уже думать, как им воспользоваться и стать единственным владельцем содержимого. Если не удастся узнать кодовое слово от Волошина, он поставит задачу перед одним весьма толковым парнем, который возглавляет компьютерный отдел Ордена. Пригодится и Георгий, который станет в России его доверенным лицом.
Какой же все-таки мерзавец этот Третий член! Он злорадно усмехнулся: звучит двусмысленно. Еще живы в памяти те времена, когда Третий заискивал перед Магистром, чтобы забить за собой его место. А как пытался он поколебать в Магистре веру в Петра Ефтимьевича!
Но Третий явно недооценил потомка русских дворян. Потеснить Бахметьева с его позиций ему не удалось, но он нажил в лице Пятого члена Великого Магистрата смертельного врага: с этого момента каждая, даже мельчайшая его оплошность бережно фиксировалась в особом досье, хранящемся у Бахметьева. Петр Ефтимьевич выделил для круглосуточного наблюдения за Третьим членом Великого Магистрата двух доверенных, которые ежедневно и весьма подробно писали ему рапорты. Окончательная победа над Третьим была не за горами…
Пятый член Великого Магистрата усмехнулся, в глазах его вспыхнуло зловещее пламя.
Странный старик
Проснувшись утром, Савелий вдруг подумал о странном больном из первой палаты. Лидочка вчера обмолвилась о нем, и у Говоркова это почему-то отложилось в памяти. Он решил навестить старика.
— Простите, пожалуйста, к вам можно? — Савелий заглянул в палату.
Старик полулежал на кровати, читая какойто журнал.
— Да, прошу вас! — любезно отозвался он. — Вы по делу или просто так?
— Какие здесь могут быть дела? — усмехнулся Савелий.
— Ну, не знаю: справиться о чем-нибудь… Мало ли…
Голос у старика был приятный, низкого бархатистого тембра. Однако Савелия поразила какая-то страшная усталость в этом голосе. Похоже, она была вызвана отнюдь не операцией и долгим лежанием в больнице, а всей прожитой жизнью.
— Извините, у вас есть родные, близкие? — неожиданно спросил он.
Несколько минут старик молчал, прикрыв глаза, и Савелию показалось, что он заснул. Говорков на цыпочках направился к двери.
— Не уходите, пожалуйста! — с тоской проговорил старик так тихо, что Савелий скорее догадался, чем разобрал слова. — Присядьте, если не торопитесь.
— Чего-чего, а времени у меня хоть отбавляй! — бодро воскликнул Савелий и опустился на стул у кровати.
— Почему вы спросили о моих родных?
— Мне показалось, что… — медленно начал Савелий, не зная, что и сказать, но его выручил сам старик:
— Вам правильно показалось: у меня действительно никого нет. — В его голосе слышалось столько страдания и грусти, что Савелий, забыв об осторожности, тихо вымолвил: — А я тоже сирота!
Трудно сказать, почему он так поступил, с ним никогда ничего подобного не случалось. Может, сказались его мысли о прошлом, может, он чисто интуитивно доверился этому усталому пожилому мужчине.
— Сирота? Вы хотите сказать, с раннего детства? — Старик, похоже, заволновался.
— С двух лет.
— И никого из родных?
— Никого! — Савелий горестно вздохнул.
— Как же вы выжили?
— Так и выжил… Можно задать вам еще один нескромный вопрос?
— Знаете, молодой человек, я столько повидал на своем веку, что для меня уже не существует нескромных вопросов, только нескромные люди. Спрашивайте, но с одним условием: не обижайтесь, если не отвечу.
— Собственно говоря, он не такой уж нескромный… Вот высказали, что столько прожили, но зачем же тогда решились на операцию, которая…
Мужчина грустно закончил сам: — Которая нужна скорее молодым, вернее, молодящимся людям, нежели такому старому пню, как я? Что ж, вы весьма наблюдательны. Для подобной операции я действительно слишком стар… — Он замолчал.
Савелию не хотелось его торопить, он даже пожалел, что задал свой вопрос, по всей видимости задев человека за живое.
— Извините, если я оказался бестактным. Я не хотел. — Савелий смущенно встал, собираясь уйти, но старик вдруг снова остановил его:
— Подождите, молодой человек…
— Меня Сергеем зовут! — выпалил вдруг Савелий первое пришедшее на ум имя.
— Сергей? — воскликнул тот. — Надо же! Так звали моего сына!
— Звали?
— Да, он по… умер. — Видимо, старик хотел сказать «погиб», но передумал. Он еще немного помолчал, что-то вспоминая, потом грустно произнес: — Вы почему-то располагаете к себе, вызываете доверие…
— А может быть, у вас сейчас «дорожный синдром»? — улыбнулся Савелий.
— «Дорожный синдром»? — переспросил тот.
— Бывает, встретятся двое в поезде и волейневолей проводят время вместе. Знакомство, разговоры, постепенно переходящие в доверительные… Оба знают, что никогда больше не увидятся, и потому рассказывают о себе то, о чем никогда и никому бы не рассказали.
— Интересно! Мне как-то и в голову не приходило такое. — Старик покачал головой. — Нет, в данном случае это не так. У меня достаточно опыта, чтобы разбираться в людях.
— А как вас зовут? — прервал его Савелий.
— Меня зовут… ну, называйте меня Григорием. Думаю, что и вы вряд ли назвались своим настоящим именем. Не отрицайте… — Он печально вздохнул. — А на ваш вопрос я все-таки отвечу… Может, вы и правы по поводу «дорожного синдрома» и мне действительно хочется с кем-то поделиться, но… — Даже сквозь бинты было заметно, как он поморщился.
— Черт, все время забываю, что мимика в теперешнем моем состоянии доставляет боль… Да, с одной стороны неплохо бы облегчить душу, но с другой — ни к чему подвергать опасности даже незнакомого человека. — Он вдруг бодро поднялся с кровати, подошел к окну, открыл форточку и повернулся к Савелию: — Не возражаете, если я закурю?
— Ради Бога!
Савелий внимательно наблюдал, как Григорий взял с подоконника пачку «Явы», лежавшую рядом с шахматной доской, вытащил дрожащими пальцами сигарету, прикурил и глубоко затянулся. Савелий про себя порадовался, — теперь будет с кем коротать время за шахматами, но тут же спохватился: этому мужчине сейчас очень тяжко, так тяжко, что он готов поделиться своими проблемами даже с посторонним, несмотря на известную долю риска. Интересно, пойдет он на это или передумает?
— Нет, ни к чему подставлять кого бы то ни было! — тихо произнес Григорий. Он словно ответил на незаданный вопрос собеседника. — Достаточно, что я сам живу в постоянном страхе… — Он не договорил и резко повернулся к Савелию: — Прошу вас, забудьте все, что здесь услышали! Это старческий маразм! Оставьте меня! — Он прикоснулся левой рукой ко лбу, и Савелий заметил, что на ней не хватает мизинца. В этот момент в палату заглянула медсестра.
— Разрешите? — Она пошире распахнула дверь. Сзади виднелся столик на колесиках.
— О, Лидочка, входите! — обрадовался Григорий. — Вы как нельзя кстати: здорово побаливает! Но почему вы снова дежурите? Должна же быть Зиночка…
— У нее сегодня зачеты в медицинском, вот я ее и подменяю, — пояснила девушка.
— А не тяжело после ночи-то? — Вопрос старика прозвучал настолько двусмысленно, что девушка смутилась.
— Я пошел? — полувопросительно произнес Савелий.
— Подождите, Сидоров! — Лидочка говорила деланно строгим тоном, но в глазах ее светилась благодарность. Она повернулась к хозяину палаты.
— Товарищ Иванов, не будете возражать, если я прямо здесь уколю и вашего собеседника? Очень уж не хочется возвращаться.
— Что ж с вами поделаешь, красавица вы наша? Валяйте, если Сергей не застесняется старика. — Он усмехнулся, в душе радуясь, что так вовремя появилась медсестра и прервала их тяжелую беседу.
— О чем речь! — весело воскликнул Савелий. — Штаны скидывать?
— Нет, вам, как и Иванову, в руку. — Девушка почему-то смутилась.
— Ишь, размечтался! — Старик неожиданно рассмеялся. — Увидел красивую девчонку и тут же: «Штаны скидывать?»
— А как же! — Савелий решил поддержать шутку. — Чего резину-то тянуть!
— С кого начнешь, сестричка? — спросил Григорий.
— Конечно, с вас! — Она разорвала упаковку разового шприца и быстро сделала укол.
Савелий уже обнажился по пояс, и вдруг увидел, как Григорий любопытным взглядом скользнул по его наколке. Он чертыхнулся про себя, но не подал виду и тут же повернулся, словно решив подставить другую руку для укола. Он не заметил, что старик внимательно рассматривает шрам от ранения на спине: Савелий совсем забыл о нем. Сейчас он думал о наколке, которая вполне могла в будущем его выдать.
— Спасибо, Лидочка! Пойду, пожалуй, к себе: скоро обед начнут разносить! — Он быстро надел майку и вышел.
Как же он мог упустить из виду наколку? Конечно, такие есть почти у каждого воздушного десантника, побывавшего в Афганистане, но удлиненный ромб… Это знак посвящения, и избавиться от него, если верить Учителю, невозможно: он сохранится на всю жизнь, а после смерти исчезнет сам собой.
Погоди так волноваться, Савелий! Попытайся вспомнить, кто видел эту наколку из тех, кто тебе может навредить! Видела та проститутка, которая помогла ему после смерти Наташи, но она не в счет: вряд ли когда-нибудь пересекутся их пути. Видели зрители в клубе «Виктория». Впрочем, едва ли кто-нибудь из них обратил внимание на наколку, да и тщательно рассмотреть ее ни у кого не было возможности. Конечно, там присутствовал Красавчик-Стив, так что известный риск имеется, но стоит ли так волноваться? Остальные, слава Богу, уже никому не причинят вреда.
Теперь заграница… Савелий задумался, но ничего такого не вспомнил. Он даже облегченно вздохнул, но в тот же момент у него выступила испарина на лбу: Гюли! Она-то уж досконально рассмотрела наколку. И еще Лана! Сердце Савелия учащенно забилось. Лана предала его и укатила с Григорием Марковичем. Наверняка она была его любовницей.
Савелий напряженно стал вспоминать их краткую, как молния, любовь. Любовь? С его стороны — да! А с ее? Неужели можно было так притворяться? Он горестно поморщился. Нет, не мог он так сильно ошибаться в человеке, не мог! Тем более что она стреляла в него по приказу Григория Марковича. Она не хотела его убивать! Она же видела, что после выстрела не было крови, не могла не видеть!
— Простите, пожалуйста, к вам можно? — Савелий заглянул в палату.
Старик полулежал на кровати, читая какойто журнал.
— Да, прошу вас! — любезно отозвался он. — Вы по делу или просто так?
— Какие здесь могут быть дела? — усмехнулся Савелий.
— Ну, не знаю: справиться о чем-нибудь… Мало ли…
Голос у старика был приятный, низкого бархатистого тембра. Однако Савелия поразила какая-то страшная усталость в этом голосе. Похоже, она была вызвана отнюдь не операцией и долгим лежанием в больнице, а всей прожитой жизнью.
— Извините, у вас есть родные, близкие? — неожиданно спросил он.
Несколько минут старик молчал, прикрыв глаза, и Савелию показалось, что он заснул. Говорков на цыпочках направился к двери.
— Не уходите, пожалуйста! — с тоской проговорил старик так тихо, что Савелий скорее догадался, чем разобрал слова. — Присядьте, если не торопитесь.
— Чего-чего, а времени у меня хоть отбавляй! — бодро воскликнул Савелий и опустился на стул у кровати.
— Почему вы спросили о моих родных?
— Мне показалось, что… — медленно начал Савелий, не зная, что и сказать, но его выручил сам старик:
— Вам правильно показалось: у меня действительно никого нет. — В его голосе слышалось столько страдания и грусти, что Савелий, забыв об осторожности, тихо вымолвил: — А я тоже сирота!
Трудно сказать, почему он так поступил, с ним никогда ничего подобного не случалось. Может, сказались его мысли о прошлом, может, он чисто интуитивно доверился этому усталому пожилому мужчине.
— Сирота? Вы хотите сказать, с раннего детства? — Старик, похоже, заволновался.
— С двух лет.
— И никого из родных?
— Никого! — Савелий горестно вздохнул.
— Как же вы выжили?
— Так и выжил… Можно задать вам еще один нескромный вопрос?
— Знаете, молодой человек, я столько повидал на своем веку, что для меня уже не существует нескромных вопросов, только нескромные люди. Спрашивайте, но с одним условием: не обижайтесь, если не отвечу.
— Собственно говоря, он не такой уж нескромный… Вот высказали, что столько прожили, но зачем же тогда решились на операцию, которая…
Мужчина грустно закончил сам: — Которая нужна скорее молодым, вернее, молодящимся людям, нежели такому старому пню, как я? Что ж, вы весьма наблюдательны. Для подобной операции я действительно слишком стар… — Он замолчал.
Савелию не хотелось его торопить, он даже пожалел, что задал свой вопрос, по всей видимости задев человека за живое.
— Извините, если я оказался бестактным. Я не хотел. — Савелий смущенно встал, собираясь уйти, но старик вдруг снова остановил его:
— Подождите, молодой человек…
— Меня Сергеем зовут! — выпалил вдруг Савелий первое пришедшее на ум имя.
— Сергей? — воскликнул тот. — Надо же! Так звали моего сына!
— Звали?
— Да, он по… умер. — Видимо, старик хотел сказать «погиб», но передумал. Он еще немного помолчал, что-то вспоминая, потом грустно произнес: — Вы почему-то располагаете к себе, вызываете доверие…
— А может быть, у вас сейчас «дорожный синдром»? — улыбнулся Савелий.
— «Дорожный синдром»? — переспросил тот.
— Бывает, встретятся двое в поезде и волейневолей проводят время вместе. Знакомство, разговоры, постепенно переходящие в доверительные… Оба знают, что никогда больше не увидятся, и потому рассказывают о себе то, о чем никогда и никому бы не рассказали.
— Интересно! Мне как-то и в голову не приходило такое. — Старик покачал головой. — Нет, в данном случае это не так. У меня достаточно опыта, чтобы разбираться в людях.
— А как вас зовут? — прервал его Савелий.
— Меня зовут… ну, называйте меня Григорием. Думаю, что и вы вряд ли назвались своим настоящим именем. Не отрицайте… — Он печально вздохнул. — А на ваш вопрос я все-таки отвечу… Может, вы и правы по поводу «дорожного синдрома» и мне действительно хочется с кем-то поделиться, но… — Даже сквозь бинты было заметно, как он поморщился.
— Черт, все время забываю, что мимика в теперешнем моем состоянии доставляет боль… Да, с одной стороны неплохо бы облегчить душу, но с другой — ни к чему подвергать опасности даже незнакомого человека. — Он вдруг бодро поднялся с кровати, подошел к окну, открыл форточку и повернулся к Савелию: — Не возражаете, если я закурю?
— Ради Бога!
Савелий внимательно наблюдал, как Григорий взял с подоконника пачку «Явы», лежавшую рядом с шахматной доской, вытащил дрожащими пальцами сигарету, прикурил и глубоко затянулся. Савелий про себя порадовался, — теперь будет с кем коротать время за шахматами, но тут же спохватился: этому мужчине сейчас очень тяжко, так тяжко, что он готов поделиться своими проблемами даже с посторонним, несмотря на известную долю риска. Интересно, пойдет он на это или передумает?
— Нет, ни к чему подставлять кого бы то ни было! — тихо произнес Григорий. Он словно ответил на незаданный вопрос собеседника. — Достаточно, что я сам живу в постоянном страхе… — Он не договорил и резко повернулся к Савелию: — Прошу вас, забудьте все, что здесь услышали! Это старческий маразм! Оставьте меня! — Он прикоснулся левой рукой ко лбу, и Савелий заметил, что на ней не хватает мизинца. В этот момент в палату заглянула медсестра.
— Разрешите? — Она пошире распахнула дверь. Сзади виднелся столик на колесиках.
— О, Лидочка, входите! — обрадовался Григорий. — Вы как нельзя кстати: здорово побаливает! Но почему вы снова дежурите? Должна же быть Зиночка…
— У нее сегодня зачеты в медицинском, вот я ее и подменяю, — пояснила девушка.
— А не тяжело после ночи-то? — Вопрос старика прозвучал настолько двусмысленно, что девушка смутилась.
— Я пошел? — полувопросительно произнес Савелий.
— Подождите, Сидоров! — Лидочка говорила деланно строгим тоном, но в глазах ее светилась благодарность. Она повернулась к хозяину палаты.
— Товарищ Иванов, не будете возражать, если я прямо здесь уколю и вашего собеседника? Очень уж не хочется возвращаться.
— Что ж с вами поделаешь, красавица вы наша? Валяйте, если Сергей не застесняется старика. — Он усмехнулся, в душе радуясь, что так вовремя появилась медсестра и прервала их тяжелую беседу.
— О чем речь! — весело воскликнул Савелий. — Штаны скидывать?
— Нет, вам, как и Иванову, в руку. — Девушка почему-то смутилась.
— Ишь, размечтался! — Старик неожиданно рассмеялся. — Увидел красивую девчонку и тут же: «Штаны скидывать?»
— А как же! — Савелий решил поддержать шутку. — Чего резину-то тянуть!
— С кого начнешь, сестричка? — спросил Григорий.
— Конечно, с вас! — Она разорвала упаковку разового шприца и быстро сделала укол.
Савелий уже обнажился по пояс, и вдруг увидел, как Григорий любопытным взглядом скользнул по его наколке. Он чертыхнулся про себя, но не подал виду и тут же повернулся, словно решив подставить другую руку для укола. Он не заметил, что старик внимательно рассматривает шрам от ранения на спине: Савелий совсем забыл о нем. Сейчас он думал о наколке, которая вполне могла в будущем его выдать.
— Спасибо, Лидочка! Пойду, пожалуй, к себе: скоро обед начнут разносить! — Он быстро надел майку и вышел.
Как же он мог упустить из виду наколку? Конечно, такие есть почти у каждого воздушного десантника, побывавшего в Афганистане, но удлиненный ромб… Это знак посвящения, и избавиться от него, если верить Учителю, невозможно: он сохранится на всю жизнь, а после смерти исчезнет сам собой.
Погоди так волноваться, Савелий! Попытайся вспомнить, кто видел эту наколку из тех, кто тебе может навредить! Видела та проститутка, которая помогла ему после смерти Наташи, но она не в счет: вряд ли когда-нибудь пересекутся их пути. Видели зрители в клубе «Виктория». Впрочем, едва ли кто-нибудь из них обратил внимание на наколку, да и тщательно рассмотреть ее ни у кого не было возможности. Конечно, там присутствовал Красавчик-Стив, так что известный риск имеется, но стоит ли так волноваться? Остальные, слава Богу, уже никому не причинят вреда.
Теперь заграница… Савелий задумался, но ничего такого не вспомнил. Он даже облегченно вздохнул, но в тот же момент у него выступила испарина на лбу: Гюли! Она-то уж досконально рассмотрела наколку. И еще Лана! Сердце Савелия учащенно забилось. Лана предала его и укатила с Григорием Марковичем. Наверняка она была его любовницей.
Савелий напряженно стал вспоминать их краткую, как молния, любовь. Любовь? С его стороны — да! А с ее? Неужели можно было так притворяться? Он горестно поморщился. Нет, не мог он так сильно ошибаться в человеке, не мог! Тем более что она стреляла в него по приказу Григория Марковича. Она не хотела его убивать! Она же видела, что после выстрела не было крови, не могла не видеть!