Доналд Робин. На пути к венцу

   Консидайну вспомнилась симпатичная мордашка и податливое тело одной капризной красотки, которая приходила в бешенство, когда ее называли «девочкой по вызову», но являлась к нему по первому его зову. Она страстно хотела его и отдавалась ему не из-за денег или власти, а потому, что он, по ее словам, был «единственным на свете настоящим мужчиной». Он знал, что она искренна. Консидайн никогда не использовал женщин и на их страсть отвечал такой же страстью.
   Алекс вернулся в комнату. Стопка факсов, лежавших на столе возле портативного компьютера, напомнила ему, что даже скоротечное любовное увлечение исключено в его нынешнем положении. Нельзя забывать о более важных вещах. Для того он и прибыл в Новую Зеландию, чтобы все обдумать и принять решение, от которого зависит не только его судьба, но и судьбы многих других.
   Однако мысли об Ианте Браун становились все навязчивее и неотступнее. Сейчас его занимал забавный контраст между ее редким именем и прозаичной фамилией. Ее имя означало «цветок фиалки», хотя первая Ианта, как ему подсказывало его классическое образование, была греческой нимфой-океанидой, одной из многочисленных дочерей Океана и Тефиды. Наверное, Браун здорово смотрелась в своем телесериале. Интересно, в каком облике она являлась зрителям – как загадочная морская дева или как педантичная сотрудница научной лаборатории, не замечающая своей привлекательности или не желающая выставлять ее напоказ?
   Раз уж Марк сообщил, кто она такая, можно узнать о ней побольше. Консидайн послал факс в Окленд, и через несколько минут ему прислали ответ. Но ни слова о ее личной жизни. Выдержки из женских журналов рассказывали о ее работе океанолога с дельфинами, о съемках, носивших не только научный, но и рекламный характер. «И с акулами», – мысленно произнес Консидайн.
   За ужином Алекс узнал, что Марк собирается утром съездить в Даргавилл, и велел ему купить в видеомагазине все кассеты с фильмами, где снималась Ианта Браун.

ГЛАВА ВТОРАЯ

   Поднявшись с постели после тяжелой бессонной ночи, Ианта выпила два стакана чаю и заставила себя съесть пару гренков, перед тем как поехать в ближайший город, маленький сонный порт Даргавилл в устье Северной Вайоры.
   В магазине она запаслась продуктами, которые не продавались в бакалейной лавке кемпинга, а также купила несколько журналов и газет.
   По дороге назад Ианта заметила на обочине «рейнджровер» с поднятым капотом, из-под которого поднималась едва заметная струйка дыма. Знакомый верзила стоял рядом, изучая неисправность. Ианта хотела было надавить на газ и поскорее проехать мимо Марка, однако недавнее происшествие неким странным образом связало их друг с другом, и женщина, сама не зная почему, нажала на тормоз, дала задний ход и остановилась рядом с «ровером».
   – Привет, – сухо бросила она, – что случилось?
   – Все нормально, – мрачно отозвался Марк.
   – Хотите, я заеду в мастерскую Кайху, если вам нужен какой-нибудь инструмент или запчасть?
   – У меня есть все необходимое, – заверил он, – но вы можете сделать мне одолжение. Я купил замороженные продукты, и, хотя они надежно упакованы, не хотелось бы, чтобы они растаяли. Вы не завезете их к нам?
   «Значит, я уже не представляю для них опасности», – с иронией подумала Ианта и холодно ответила:
   – Хорошо, давайте сюда ваши продукты.
   Через пять минут Ианта продолжила свой путь, с большим пакетом в багажнике, ругая себя за то, что, возможно, поступила неразумно и неосмотрительно. Однако в Новой Зеландии к ней везде проявляли заботливое внимание, и не помочь Марку было бы невеликодушно. Теперь ей предстояло вновь посетить льва в его логове или, вернее, ястреба в его гнезде. Гордого и хищного ястреба. К тому же еще и красивого.
   Миновав три озера, она поехала вдоль низкой проволочной ограды, за которой располагались сосновая роща со спрятавшимся в ее тени роскошным домом и четвертое озеро. Дальше начинался дикий лес. По другую сторону дороги зеленели поля, и вдалеке маячили фермерские постройки. Наконец, Ианта увидела едва заметный поворот в сторону от шоссе и узкий проезд для машины.
   Когда она въехала во двор, ее охватило легкое волнение. Ианта вылезла из машины и нажала на кнопку дверного звонка. Тут из-за угла дома, словно встречая гостью, важной походкой вышел павлин. Распушив золотисто-зеленый хвост с круглым темным узором посередине каждого пера, он стал вальяжно прохаживаться по дворику. Его многоцветное оперенье отличалось иссиня-черным отливом, грудка была шоколадного цвета с забавным белым воротничком. Не будучи специалистом по орнитологии, Ианта все же знала, что черный павлин – очень редкая для Новой Зеландии порода, в том числе и для северной части страны. Ианта вспомнила, что маорийские птицы имеют репутацию предвестников смерти, но она не верила в приметы. Научный работник как-никак! И все же, когда она стояла в ожидании перед массивной деревянной дверью, появление черного павлина показалось ей знаком судьбы, и знаком недобрым. Эта мысль неприятно поразила Ианту, и она заставила себя усмехнуться: «Разве есть связь между судьбой человека и опереньем этого красавца? Конечно, нет, если научно подойти к этому вопросу. Дарвин бы со мной согласился».
   Ианта повернулась, чтобы снова позвонить, но не успел ее палец дотронуться до кнопки, как дверь бесшумно отворилась и на пороге появился тот самый мужчина, из-за которого она так плохо спала в эту ночь. На его удивленный взгляд она ответила принужденной улыбкой:
   – У меня в машине замороженные продукты, которые попросил завезти ваш… шофер.
   – Спасибо. Идемте, я заберу их.
   Они подошли к «тойоте». Забирая из рук Ианты пакет, мужчина сообщил:
   – Я знаю, что Марк попал в небольшую аварию. Вы нас очень выручили. Не знаю, как отблагодарить…
   – Не стоит преувеличивать.
   – Тем не менее позвольте предложить вам что-нибудь выпить. Я вижу, что вы устали и хотите пить.
   Ианта почувствовала сбоку какое-то движение и, повернувшись, увидела уходящего за дом павлина. Он, словно прощаясь, еще раз распушил золотисто-зеленый хвост и скрылся из виду.
   «Очевидно, это тоже какой-то знак судьбы», – иронично подумала Ианта и едва заметно усмехнулась. В лесах Новой Зеландии слишком много водилось павлинов, чтобы придавать присутствию здесь этих полуодомашненных птиц какое-то особое значение.
   Мужчина заметил ее улыбку:
   – Я вижу, вам он тоже понравился. Так что вы будете пить?
   Ианта приложила ладонь ко лбу:
   – Очень жарко. По правде говоря, я действительно устала и во рту у меня все пересохло.
   – Но прежде давайте познакомимся. – Он улыбнулся и протянул свободную руку. – Меня зовут Алекс Консидайн.
   Ианте показалось, что она где-то уже слышала это имя, но где – не могла вспомнить.
   – А я – Ианта Браун, – на одном выдохе произнесла женщина, пожимая ему руку.
   – Очень приятно, мисс Браун, прошу в дом.
   Видя, что она не двигается с места, Консидайн поинтересовался:
   – Хотите что-нибудь взять с собой? Может, у вас тоже есть скоропортящиеся продукты? У меня вместительный холодильник.
   Ианта только сейчас вспомнила, что намеревалась заехать к себе и выгрузить купленное мясо. Но она так волновалась, предвкушая новую встречу с этим мужчиной, что промчалась мимо своего коттеджа, забыв все на свете.
   – Да, если позволите, – она передала Консидайну свой пакет, – и еще, мисс Браун звучит слишком официально, я предпочитаю, чтобы меня называли Ианта.
   – Я в таком случае – Алекс.
   Он жестом пригласил ее войти в дом и вошел следом. Проводив женщину в гостиную с таким замечательным видом на пляж и озеро, он произнес:
   – Я сейчас, только положу продукты в морозилку.
   Вскоре Алекс принес поднос с прохладительными напитками.
   – Если желаешь, я заварю чай или сварю кофе, – предложил он.
   – Нет, лучше холодного сока.
   – И давай перейдем на свежий воздух.
   Когда они расположились в креслах на веранде, Ианта поинтересовалась:
   – Алекс, почему ты решил провести отпуск именно здесь?
   – Хотелось найти тихое место, где никто меня не знает, – с готовностью ответил он. – Какой тебе налить – апельсиновый или лимонный?
   – Лимонный, спасибо.
   Его объяснение показалось Ианте правдивым, но он явно что-то недоговаривал. Принимая из его рук стакан, она произнесла:
   – Я уверена, что вскоре ты обязательно наткнешься на кого-то из знакомых. Новая Зеландия богата на разного рода случайные встречи.
   – Надеюсь, со мной этого не произойдет. В крайнем случае постараюсь увидеть их раньше, чем они заметят меня. Ты тоже приехала сюда в поисках уединения и покоя?
   – Именно так. Меня угораздило столкнуться с челюстями акулы, из-за этого я три раза лежала в больнице. Когда закончился полный курс лечения, мне захотелось скрыться куда-нибудь подальше от людских глаз.
   Если бы Консидайн проявил какие-либо признаки жалости к ней, она бы поставила стакан, придумала причину и ушла. Но Алекс рассудительно произнес:
   – Нападение акулы – вероятно, самое страшное, что может испытать человек.
   – Удивительно, но мне это не показалось столь уж страшным. Это произошло, когда я поднималась по веревочной лестнице на борт шхуны и наполовину вылезла из воды. Полагаю, я случайно оказалась на пути какой-то охотившейся акулы. Боли я сначала не почувствовала, хотя она располосовала мне всю ногу, – первой моей реакцией был страх, я машинально двинула ее кулаком по носу. Мне повезло – акула была небольшой, но ей не понравилось, что ее стукнули в самое больное место.
   – А какой разновидности акула?
   Неожиданно Ианта рассмеялась: тот же самый вопрос задал ей профессор университета, когда навестил ее в больнице.
   – Тигровая.
   – Ее поймали?
   – Никто и не пытался ее ловить. Она же не виновата, что родилась для охоты. Насколько известно – и несмотря на фильм «Челюсти», – акулы не могут стать людоедами, как это происходит с леопардами или львами. Акулы едят все, что попадется на пути. В тот день ей попалась я.
   – Ты удивительно терпима, если не сказать больше. Как будто симпатизируешь убийце, – произнес он задумчиво. – Я бы обязательно убил того, кто попытался бы меня убить.
   Ианта не сомневалась, что он бы поступил именно так.
   – Подводный мир вообще агрессивная среда, – объяснила она. – Плавая, всегда рискуешь столкнуться с кем-нибудь большим и прожорливым или маленьким и ядовитым.
   – Тебя, наверное, можно считать специалистом по подводному плаванию?
   – О, это всегда было мое любимое занятие!
   Консидайн едва заметно нахмурился.
   – Ты сказала, что трижды проходила курс лечения. Это из-за того, что ты телевизионная знаменитость?
   «Марк разболтал, кто же еще, – подумала Ианта, – маловероятно, что Алекс смотрел ее документальный сериал, ведь его зарубежный прокат начался совсем недавно. Лучше бы Марк держал язык за зубами».
   Она беспечно произнесла:
   – Нападение акулы всегда горячая новость для журналистов, а я была совсем маленькой знаменитостью.
   Шрам на ноге ныл и чесался, но Ианта постаралась не обращать на это внимания. Ах, если бы она могла так же просто проигнорировать испытующий взгляд Алекса!
   – И все-таки как ты начала эту карьеру? – поинтересовался он.
   Его голос вовсе не звучал требовательно, Консидайн без энтузиазма расспрашивал гостью, словно нехотя поддерживая беседу, и его безразличный тон вселял в душу Ианты приятное умиротворение.
   – Моя специальность – морская биология. Я изучала жизнь дельфинов у островов Тихого океана, когда съемочная группа решила сделать небольшой клип с моим участием для новозеландского телевидения. Через шесть месяцев мне позвонили и предложили стать ведущей документального сериала о морских обитателях Океании.
   – И, предвкушая славу кинозвезды, ты согласилась.
   Он произнес это без тени иронии. Хотя Ианта чувствовала, что Консидайн хочет слегка подразнить ее, в его расспросах звучало понимание и одобрение.
   Ианта рассмеялась:
   – Если бы это было причиной, то какое бы меня ждало разочарование! Мы жили в спартанских условиях на шхуне, предназначенной для перевозки грузов, а не пассажиров. Я согласилась, потому что эта деятельность во многом совпадала с моей исследовательской работой и телекомпания предложила хорошие деньги и все необходимое, так что мне не пришлось ходить с протянутой рукой к разным спонсорам.
   – И ты планируешь вернуться к своим дельфинам?
   – Да, как только смогу.
   Ианта опустила голову, не желая, чтобы Консидайн прочел по ее лицу твердую решимость побороть болезнь. Однако тут же усомнилась в своем умении скрывать свои эмоции. Алекс, как ей показалось, напротив, проявлял только те чувства, которые желал показать, хотя внешностью он не напоминал карточного шулера. Сейчас он выглядел крайне заинтересованным:
   – Тебе нравилось сниматься?
   – Да, если не считать мелких разборок с режиссерами.
   Консидайн вопросительно поднял брови, и Ианта пояснила:
   – Я не сразу поняла, что им нужна всего лишь кукла в модном купальнике, которая красиво барахтается в воде. Сначала они потребовали, чтобы я отрастила волосы настолько, чтобы могла эффектно встряхивать ими перед камерой. Потом им понадобилось, чтобы я научилась изящно разгонять стайки красивых рыб, поднимать со дна и грациозно гладить каких-нибудь несчастных моллюсков. После небольшого скандала съемки стали гораздо интереснее.
   Его красиво очерченные губы тронула едва заметная улыбка.
   – И как же ты инициировала скандал?
   – Да взяла и порвала бумажки, именуемые контрактом, и бросила их по ветру. В конце концов они поняли, что я не просто какая-нибудь очаровательная русалка с сексуальными причудами, предпочитающая мужчинам дельфинов.
   – А на самом деле ты предпочитаешь мужчин?
   Ианта рассмеялась:
   – Вообще-то да. Хотя среди дельфинов очень интересно, если по-настоящему про никнуть в их среду. Кажется, что ты их изучаешь, а на самом деле они изучают тебя и подстраиваются под твои требования. В этом проявление их доброты.
   Ианта вздохнула. Ей показалось, что она уже достаточно много рассказала о себе.
   – Ты, наверное, какое-то время жил в Англии? – поинтересовалась она. – Я сужу по твоему акценту и правильным речевым оборотам.
   Консидайн покачал головой:
   – Акцент у меня от матери. В детстве она очень строго следила за правильностью моей речи.
   – Не все англичане правильно говорят на своем языке, – заметила Ианта, – и разве возможно заставить ребенка говорить как британский премьер-министр?
   Она улыбнулась, вспомнив, как Трисия воевала со своим пятилетним малышом.
   – Не знаю, – ответил Консидайн, – у меня нет детей, я не женат.
   Сердце Ианты учащенно забилось, тогда как Алекс невозмутимо возобновил свои расспросы:
   – Ты бы продолжила работу ведущей сериала?
   – Режиссерам не нужна теледива с уродливым шрамом на ноге. Это не эстетично. И хромать перед камерой недопустимо.
   Ее тон вполне соответствовал подчеркнутому прагматизму ее слов. Ианта не слышала, что пробормотал Консидайн сквозь зубы, но, судя по гневному огню в глазах, это было грубое ругательство.
   – Они тебе так сказали? – спросил он гораздо резче, чем намеревался.
   – Нет, но ведь это и так понятно. Продюсеры не допустят, чтобы их передачи вызывали у зрителя неприятные ассоциации. А в программах для развлечений ничто не должно напоминать о том, что реальный мир жесток и кровожаден. Зрители негодуют, даже когда им показывают насекомых, пожирающих друг друга! Наверное, потому, что большинство из нас теперь живет в городах, нам хочется верить, что мир живой природы прекрасен и гармоничен.
   Выражение лица Консидайна смягчилось, он откинулся на спинку кресла:
   – А ты этому не веришь?
   Она пожала плечами:
   – Он необыкновенно красив, но далеко не сентиментален. Порой природа кажется мне пустой и бесчувственной, хотя и красивой, а ее гармония —. примитивной. Животные убивают и поедают друг друга, чтобы выжить. Для людей подобная мораль кощунственна, а для зверей это высшая мудрость. Даже стадные животные, о которых мы знаем больше, имеют строгую иерархию и жестокие правила, поражающие людей своей дикостью.
   – Но мы ведь тоже стадные животные?
   – Да, конечно. Наша суть – а может, и проблема – в том, что мы отдаем себе отчет в своих действиях. А животные руководствуются инстинктами.
   – Значит, для животных не является жестокостью прогнать больного или раненого сородича из стада. Но почему же так поступают люди?
   Сначала Ианта не поняла, что Алекс имеет в виду. А когда поняла, бросила на него негодующий взгляд:
   – Животные прогоняют или бросают больных, чтобы их присутствие не привлекло хищников и чтобы не пострадало все стадо. Что касается меня, я не больна, но моя травма могла поставить под угрозу существование всего сериала, если бы зрители прекратили его смотреть. Кроме того, я попала в больницу, когда снимались завершающие серии, и пришлось найти мне замену. У меня нет претензий к продюсерам фильма.
   – Как я уже говорил, ты удивительно терпимый человек.
   Ианта промолчала, лишь подумав про себя, что потеря работы – наименьшая из всех ее проблем и здесь можно быть терпимой.
   – Ты что же, навсегда останешься хромой или как? – поинтересовался Консидайн, взглянув на ее ногу.
   Впервые Ианта осознала, что люди, замечавшие ее шрам, реагировали по-разному: одни с грубым любопытством разглядывали ее и комментировали, другие вежливо отворачивались и затем сочувственно глядели ей в глаза. Все они раздражали, потому что подчеркивали ее ущербность. Алекс, по крайней мере, смотрел на ее шрам без отвращения.
   – Наверное, навсегда.
   – Ты так говоришь, как будто тебе это безразлично.
   – Я стараюсь не беспокоиться о вещах, которые не могу изменить. Не всегда это получается, но жалеть о прошлом – бесполезная трата времени.
   – Жалеть о чем угодно – бесполезная трата времени.
   Ианта молча кивнула, не желая поддерживать этот разговор. Она и так слишком разоткровенничалась с Консидайном – обычно она ни с кем не делилась своими проблемами. И ей стало неловко при мысли о том, что Алекс понимает: ее безразличие к болезни – маска, которую порой слишком тяжело носить.
   Ианта вслушалась в пение цикад, сейчас достигшее своего крещендо, с озера донесся протяжный и ленивый крик чаек, затем раздался рев мотора на одном из озер, где разрешалось пользоваться катерами.
   Консидайн, по-видимому тоже решивший сменить тему беседы, поинтересовался:
   – Ты что-нибудь знаешь о природе возникновения здешних озер? Почему в нашей долине есть озера, а по другую сторону гор – нет?
   – Потому что под нашей долиной настоящая ванна из различных металлоносных пород, в которой собирается дождевая вода и образует озера. На дне силикатные пески, поэтому оно такое белое.
   – Значит, это редкое образование?
   – Нет, подобные озера есть у подножия песчаных холмов. На севере их предостаточно.
   – Ты в университете и геологию изучала?
   – Нет, я просто любитель, – ответила Ианта и поднялась, – мне пора ехать. Благодарю за угощение. Надеюсь, ваш «рейнджровер» скоро починят.
   – Это неважно, – Алекс тоже поднялся, – главное, что Марк не пострадал.
   Ианта обрадовалась, что Консидайн не делал попыток уговорить ее остаться. Или ей показалось, что она этому рада? Несмотря на всю экзотичность его домашней обстановки, с ним оказалось очень легко общаться, и она рассказала о себе гораздо больше, чем намеревалась. И гораздо больше, чем он рассказал о себе.
   Когда они выходили с веранды, у Ианты вновь заболела нога. Она лишь немного оступилась, и сильная мужская рука поддержала ее за локоть. Ианту однажды ужалила океанская медуза, и сейчас она почувствовала то же самое: шок, а затем словно уколы тысячи игл. Однако она не подала виду, только подняла глаза, чтобы попытаться узнать, не чувствует ли то же самое Алекс. Но увидела лишь его заботливый взгляд.
   – Все в порядке? – спросил Консидайн и отпустил ее локоть, когда убедился, что она крепко стоит на ногах.
   Ианта принужденно улыбнулась:
   – Да, спасибо.
   – Может быть, тебе стоит отдохнуть?
   – Нет, – ответила она, торопливо добавив: – Тем более не нужно нести меня к машине.
   Он нахмурился, бросив взгляд на ее ногу:
   – Ты постоянно будешь спотыкаться?
   – Нет, мне сказали, что это прекратится, когда мышцы окрепнут.
   Хирург рекомендовал ей больше двигаться, но она стеснялась ходить, так как ее хромота вызывала жалость у окружающих. Прощаясь с Консидайном, она решила про себя, что начнет тренировки, игнорируя взгляды и разговоры за своей спиной, и эта решимость слегка притупила ее депрессию. По дороге домой Ианту переполняло желание покончить с одиночеством, ставшим уже почти потребностью и вошедшим в привычку.
   Вернувшись в коттедж, Ианта распахнула все окна и села в кресло полистать газету. Через несколько минут чтение увлекло ее и заставило забыться. Ианта словно вошла через воображаемую дверь в иную реальность. Двое мужчин, пожимающие друг другу руки на первой полосе, вовсе не являлись государственными мужами, подписавшими важный договор, они были лишь второсортными актерами, снимок которых помещен здесь, чтобы заполнить пустое место. Люди, марширующие по улицам столицы крошечного государства где-то на юге Европы, казались массовкой из старого кино, на передний план были специально выдвинуты мужчины с суровыми изможденными лицами, одетые в крестьянское рубище. Лишь фотография детей, играющих на морском берегу, казалась подлинной. Разглядывая детей, Ианта с болью в сердце думала о том, что только они совершенны и счастливы.
   Она отправилась на оживленный пляж, наполненный веселым визгом игравшей детворы; отдыхающие, как обычно, загорали или купались на мелководье в белеющей, словно молоко, воде. Ианта зажмурилась, но тут же заставила себя открыть глаза и пробормотала:
   – Нечего стоять здесь, а то тебя будут считать трусихой.
   Она неуверенно побрела по белому песку к воде, но у нее закружилась голова. Охватившая ее паника тотчас вызвала дрожь во всем теле. Ианта некоторое время в нерешительности стояла, затем развернулась и побрела назад, шатаясь и еле волоча ноги. Мимо нее проходили двое молодых людей, и Ианта сквозь шум в ушах расслышала, как один из них крикнул:
   – Эй, блондиночка, может, тебе помочь?
   Она прошла было мимо, однако приятель кричавшего подбежал к Ианте и схватил за руку. Вдруг раздался властный окрик:
   – Оставь ее!
   Парни обернулись, изумленно уставившись на спешащего к ним мужчину, который несколькими широкими шагами преодолел расстояние, разделявшее их. Узнав Алекса Консидайна, Ианта застыла на месте. Алекс был выше ростом, зато парни – шире в плечах, их накачанные фигуры с гипертрофированными мышцами составляли разительный контраст с атлетической грацией Консидайна. От статного облика Консидайна, от его властного, агрессивного вида исходила такая несокрушимая уверенность в себе, что парень немедленно отпустил Ианту, а другой смущенно пробормотал:
   – Все нормально, капитан. Мы только хотели помочь…
   Они отступили назад и, бормоча какие-то оправдания, отправились своей дорогой. Но Алекс уже не обращал на них внимания.
   – С тобой все в порядке? – с неподдельной тревогой спросил он Ианту.
   Он бережно обнял ее за плечи, взгляд выражал удивление и волнение, когда он смотрел на бледно-желтое лицо и темные круги под глазами женщины.
   – Д-да, – еле слышно проговорила она.
   – Что же, черт возьми, с тобой творится? – тихо спросил Алекс.
   Ианта глубоко вздохнула.
   – Извини, – тихо ответила она, пытаясь преодолеть слабость и не покидавшую ее панику.
   – Идем, – с настойчивой заботой произнес Консидайн и повел женщину к ее коттеджу.
   К тому времени, когда они вошли внутрь, Ианта уже немного пришла в себя.
   – Зачем ты приехал? – бесстрастно спросила она.
   – Я привез забытые тобой продукты.
   Только сейчас Ианта заметила у него в руках свой пакет. Не спрашивая разрешения, Консидайн открыл холодильник и положил пакет в морозилку.
   – Тебе нужно что-нибудь стимулирующее, – он оглянулся по сторонам, – я сварю кофе.
   – Ничего не нужно, – запротестовала Ианта, – со мной все в порядке.
   Но Алекс уже обнаружил графин с апельсиновым соком.
   – Это подойдет, – Он налил стакан и подал ей, – сядь, пожалуйста.
   Ианта уже не протестовала – неловко плюхнулась в подставленное Алексом кресло, убрала упавшие на лицо густые локоны и, взяв стакан, хотела поднести его к губам, но оранжевая жидкость заплясала в ее дрожащих руках. Алекс забрал у нее стакан и начал медленно поить ее. Сделав несколько глотков, она почувствовала прилив сил и остатки сока допила самостоятельно.