Страница:
Слава богу, девочка не плакала, а ее бабушка не устроила истерику. Мы с темноволосой девушкой познакомились, мою подругу по несчастью звали Анастасией.
– Понес меня черт за мобильный платить, – вздыхала Настя. – Сегодня зарплату дали, я испугалась, что деньги потрачу, а тут по дороге банк, ну и забежала. Лучше б я туфли купила. Не умерла от страха только из-за родителей, как им без меня жить? Вот влипла. Унесли, гады, мою сумку! Там все бабки! Похоже, и твою прихватили!
Я кивнула:
– Да, но, к счастью, там была только косметика, расческа… Документы я за пару секунд до налета отдала несчастной Вере, вероятно, мне их скоро вернут. О боже! Сумка!
– Что? Очень дорогая? – спросила Настя. – Эксклюзив по спецзаказу? Муж орать будет?
– Намного хуже, – простонала я, – супруга у меня нет, зато есть невестка, Оля, дома ее зовут Зайка.
– Мило, – улыбнулась Настя, – обычно снохи получают другие клички.
– Зая работает на телевидении, она звезда, ведет спортивную программу, поэтому обязана безупречно выглядеть. Оля тщательно следит за собой, лишнюю крошку хлеба не съест, и она еще очень молода, никаких проблем с морщинами. Одна беда, в детстве Зайку отдали в секцию фигурного катания, она там прозанималась всего неделю, упала и выбила два передних зуба, уже не молочных.
– Ничего себе повезло! – присвистнула Настя.
– В те времена в стоматологии не было современных материалов, – сказала я, – а врачи не отличались особым мастерством. Прибавь к этому отсутствие хороших обезболивающих, и станет понятно, почему девочке дырку в челюсти прикрыли кое-как. Плохие штифты иногда выпадали, в конце концов Зая решилась поставить импланты. К слову сказать, она жутко боится дантистов.
– Я тоже, – кивнула Настя, – меня прямо всю крючит по дороге к кабинету.
– Сделать качественные протезы сложно, – продолжала я. – Заюшка обратилась в клинику «Голливуд», там работают исключительно квалифицированные врачи, а главврач, Аркадий Залманович, просто волшебник! Но он очень скрупулезный, работает медленно, создает идеальную челюсть. Ольге пришлось пройти большой подготовительный период, в конце концов у нее образовалась папка с анализами и результатами исследований. Стоматолог сказал Зайке: храните документы, потеряете – придется повторять все процедуры. Оля испугалась и вчера попросила меня отнести бумаги в банк.
– Вот уж странно! – вскинула брови Настя. – Неужели нельзя дома спрятать?
Я помотала головой.
– Похоже, у нас живет домовой-озорник! Сколько раз я лишалась всяких справок, паспортов! Недавно не смогла найти ПТС на свой «Мини-купер». Точно помнила – положила его в ящик стола! И нету! В конце концов я приняла соломоново решение, сделала копии всех удостоверений и документов, а оригиналы положила в хранилище. Бандиты украли сумку, а в ней папка для стоматолога. Понимаешь размер бедствия? Домой мне лучше не возвращаться.
– Что же ты не размножила историю болезни невестки? – упрекнула меня Настя.
– Сделала ксерокс, – мрачно ответила я, – сегодня, но в сумке лежали и оригинал, и его копия.
– Жесть! – оценила ситуацию Настя. – Но скрываться нет смысла, твоей Зайке понадобятся анализы.
– Через три недели! – воскликнула я. – Не раньше! У меня будет достаточно времени, чтобы найти украденное. Страшно подумать, как расстроится Ольга, узнав о пропаже папки, но еще хуже, что ей придется снова проделывать неприятные медицинские манипуляции! Она с таким ужасом рассказывала об ультразвуковой обработке десен и измерениях длины ложа корня зуба.
– Ну ты же не виновата, что бандиты налетели на банк, – попыталась утешить меня Настя.
– Да, – согласилась я, – но от этого мне не легче. Значит, так, я сниму номер в маленькой гостинице и начну поиски грабителей. Я готова выкупить у них содержимое своей сумки.
Настя постучала себя пальцем по лбу.
– За фигом бабло на отель тратить? Живи спокойно дома, невестке наври, что документы в ячейке.
Я опустила глаза.
– Тут есть маленькая проблема, впрочем, даже не одна. Ольга моментально поймет, что я лгу. И еще – видишь мое лицо? Я сбегала с утра к доктору, сделала уколы красоты. А домашние категорически запретили мне даже думать о ботоксе и геле, но я не послушалась. Результат перед тобой. Стоит мне сегодня прикатить в поселок, как домочадцы отругают меня за совершенную глупость, а потом будут шутить и подкалывать до конца дней. В середине девяностых я зашла в парикмахерскую и сдуру пошла на поводу у мастера, предложившего сделать химическую завивку. Ясное дело, хитрая баба хотела содрать с клиентки побольше денег, правда, из салона я ушла с вполне приличной укладкой, а вот по дороге домой попала под дождь, и волосы вздыбились, словно сошедшие с ума пружины. Сколько лет утекло с тех пор, а Кеша нет-нет да и скажет: ремонт в старой квартире мы делали в тот год, когда мать косила под пуделя, больного лишаем. Или: летом, когда мать решила стать родной сестрой мериносного барана, я зарабатывал мойкой машин.
– Круто тебя обработали, – хмыкнула Настя, – я думала, ты мулатка.
Я в ужасе подпрыгнула в кресле.
– Что, кожа почернела?
– Не, – успокоила меня Настя, – ты как была серая в красную крапинку, так и осталась. Не знаю, как назвать ребенка, если у него отец эскимос, а мать из Кении. У тебя глаза – щелки, а щеки – во! Губы как бананы!
– Эскимосу трудно встретить девушку из Африки, – только и сподобилась ответить я.
– Красивый кулон, – сменила тему беседы Настя, – наверное, эта груша очень дорогая. Здорово, что тебе удалось ее от бандитов уберечь, с шеи не сдернули, повезло.
Я засмеялась:
– Заранее побеспокоилась, спрятала украшение в мусорную корзинку. Оно копеечное, это подделка, таких в магазинах много, но мне вещица очень дорога.
– Молодец, не растерялась, – вздохнула Настя, – а я дура, осталась без рубля.
Нашу пустую болтовню прервал мужчина, пригласивший меня в соседний кабинет для беседы. Минут пятнадцать следователь, назвавшийся Николаем Петровичем, пытался выяснить, что я видела и слышала, но никакой полезной информации я сообщить не смогла, лепетала чушь вроде:
– Рост у бандитов средний, костюмы черные, на лицах лыжные шапочки, прорези в них затянуты сеткой. Не пойму, как они смотрели и дышали.
– Оружие описать сумеете? – безнадежно спросил допрашивающий.
– Ну… э… оно черное, – выдавила я из себя, – стреляло громко, очередями: бах-бах-бах. Можете отдать мои документы? Их в момент нападения держала Вера.
Николай Петрович кашлянул.
– Ваш паспорт испорчен, на него попала кровь погибшей Касаткиной, права и кредитки повреждены, на них наступили в момент освобождения заложников.
– Что же мне делать? – растерялась я.
Следователь протянул мне визитку.
– Позвоните в понедельник, я все улажу, а сейчас выдам вам справку для ГАИ. По поводу карточек идите к управляющему:
Я обрадовалась, поторопилась к Михаилу Федоровичу и была им обласкана сверх меры.
– Новые кредитки? Без проблем, сейчас сделают, – засуетился он. – Наличные нужны? Какими купюрами? Чем еще могу быть полезен?
Не прошло и четверти часа, как я получила карточки, собралась покинуть кабинет, но была остановлена управляющим.
– Дарья, дорогая, вы наш лучший клиент!
Последние слова были столь откровенной лестью, что я засмеялась.
– Спасибо, но это слишком сильно сказано. Состояние нашей семьи хранится в Швейцарии, в Россию поступают не очень большие суммы, предназначенные для бытовых расходов. Скоро из-за того, что Маша перебралась жить в семейный дом в Париже, а Аркадий и Ольга тоже подумывают об отъезде во Францию, наш счет в вашем банке совсем похудеет.
Михаил молитвенно сложил руки:
– Дашенька! Кто говорит о деньгах! Когда вы входите в мой кабинет, в нем словно солнце поселяется. Красавица, умница, всегда с улыбкой! Иной вкладчик миллиарды принесет, но находиться с ним рядом – просто мука. Вы же – ангел!
– Что вам надо? – остановила я водопад патоки.
Михаил почти вплотную приблизился ко мне.
– Любой скандал вредит банковскому бизнесу. Могу я попросить вас никому ничего не рассказывать об ужасном происшествии, свидетелям которого вы, к моему огромному огорчению, стали? Сейчас нелегкие времена, мы сражаемся буквально за каждого клиента. Если информация об ограблении выйдет за двери нашего офиса, кое-кто испугается и заберет свои сбережения.
– Можете рассчитывать на мое молчание, – пообещала я, – но похоронить информацию у вас не получится, думаю, репортеры «Желтухи» и «Трепа» уже начистили фотоаппараты, наточили перья и оцепили улицу вокруг банка.
Михаил оттянул узел галстука.
– Пока нет, я полностью контролирую ситуацию. В обмен на ваше молчание я готов оказать вам любую услугу.
– Грабители унесли мою сумку, – горько сказала я.
– Мерзавцы, – возмутился управляющий – тупые ослы! Вы лишились крупной суммы наличных? Мы готовы вам ее компенсировать.
– В сумке денег не было, но там лежала история болезни Ольги Воронцовой. Мне позарез нужны эти документы, – призналась я, – готова их выкупить у бандитов. Если, паче чаяния, преступников быстро задержат, позвоните мне, но только на мобильный.
Михаил пообещал «лучшей клиентке» полное содействие, а потом вдруг усмехнулся.
– Вы могли бы сказать, что хранили в кошельке пару тысяч евро, однако не соврали!
– Если вас удивляет мое поведение, то его легко объяснить, – улыбнулась я в ответ, – покойная бабушка мне внушила: «Никогда не бери чужих денег, они приносят несчастье. Утаишь случайно полученную сдачу, получишь в кошелке лишний рубль, а с ним тридцать три несчастья в придачу. Если торговец ошибся, верни ему деньги со словами: «Мне чужого не надо, своего хватает». Иногда люди на ассигнацию свои беды начитывают и постороннему вручают».
– Неужели вы верите в наговоры? – развеселился управляющий.
– Нет, – ответила я, – но вдруг они работают?
Глава 3
Глава 4
– Понес меня черт за мобильный платить, – вздыхала Настя. – Сегодня зарплату дали, я испугалась, что деньги потрачу, а тут по дороге банк, ну и забежала. Лучше б я туфли купила. Не умерла от страха только из-за родителей, как им без меня жить? Вот влипла. Унесли, гады, мою сумку! Там все бабки! Похоже, и твою прихватили!
Я кивнула:
– Да, но, к счастью, там была только косметика, расческа… Документы я за пару секунд до налета отдала несчастной Вере, вероятно, мне их скоро вернут. О боже! Сумка!
– Что? Очень дорогая? – спросила Настя. – Эксклюзив по спецзаказу? Муж орать будет?
– Намного хуже, – простонала я, – супруга у меня нет, зато есть невестка, Оля, дома ее зовут Зайка.
– Мило, – улыбнулась Настя, – обычно снохи получают другие клички.
– Зая работает на телевидении, она звезда, ведет спортивную программу, поэтому обязана безупречно выглядеть. Оля тщательно следит за собой, лишнюю крошку хлеба не съест, и она еще очень молода, никаких проблем с морщинами. Одна беда, в детстве Зайку отдали в секцию фигурного катания, она там прозанималась всего неделю, упала и выбила два передних зуба, уже не молочных.
– Ничего себе повезло! – присвистнула Настя.
– В те времена в стоматологии не было современных материалов, – сказала я, – а врачи не отличались особым мастерством. Прибавь к этому отсутствие хороших обезболивающих, и станет понятно, почему девочке дырку в челюсти прикрыли кое-как. Плохие штифты иногда выпадали, в конце концов Зая решилась поставить импланты. К слову сказать, она жутко боится дантистов.
– Я тоже, – кивнула Настя, – меня прямо всю крючит по дороге к кабинету.
– Сделать качественные протезы сложно, – продолжала я. – Заюшка обратилась в клинику «Голливуд», там работают исключительно квалифицированные врачи, а главврач, Аркадий Залманович, просто волшебник! Но он очень скрупулезный, работает медленно, создает идеальную челюсть. Ольге пришлось пройти большой подготовительный период, в конце концов у нее образовалась папка с анализами и результатами исследований. Стоматолог сказал Зайке: храните документы, потеряете – придется повторять все процедуры. Оля испугалась и вчера попросила меня отнести бумаги в банк.
– Вот уж странно! – вскинула брови Настя. – Неужели нельзя дома спрятать?
Я помотала головой.
– Похоже, у нас живет домовой-озорник! Сколько раз я лишалась всяких справок, паспортов! Недавно не смогла найти ПТС на свой «Мини-купер». Точно помнила – положила его в ящик стола! И нету! В конце концов я приняла соломоново решение, сделала копии всех удостоверений и документов, а оригиналы положила в хранилище. Бандиты украли сумку, а в ней папка для стоматолога. Понимаешь размер бедствия? Домой мне лучше не возвращаться.
– Что же ты не размножила историю болезни невестки? – упрекнула меня Настя.
– Сделала ксерокс, – мрачно ответила я, – сегодня, но в сумке лежали и оригинал, и его копия.
– Жесть! – оценила ситуацию Настя. – Но скрываться нет смысла, твоей Зайке понадобятся анализы.
– Через три недели! – воскликнула я. – Не раньше! У меня будет достаточно времени, чтобы найти украденное. Страшно подумать, как расстроится Ольга, узнав о пропаже папки, но еще хуже, что ей придется снова проделывать неприятные медицинские манипуляции! Она с таким ужасом рассказывала об ультразвуковой обработке десен и измерениях длины ложа корня зуба.
– Ну ты же не виновата, что бандиты налетели на банк, – попыталась утешить меня Настя.
– Да, – согласилась я, – но от этого мне не легче. Значит, так, я сниму номер в маленькой гостинице и начну поиски грабителей. Я готова выкупить у них содержимое своей сумки.
Настя постучала себя пальцем по лбу.
– За фигом бабло на отель тратить? Живи спокойно дома, невестке наври, что документы в ячейке.
Я опустила глаза.
– Тут есть маленькая проблема, впрочем, даже не одна. Ольга моментально поймет, что я лгу. И еще – видишь мое лицо? Я сбегала с утра к доктору, сделала уколы красоты. А домашние категорически запретили мне даже думать о ботоксе и геле, но я не послушалась. Результат перед тобой. Стоит мне сегодня прикатить в поселок, как домочадцы отругают меня за совершенную глупость, а потом будут шутить и подкалывать до конца дней. В середине девяностых я зашла в парикмахерскую и сдуру пошла на поводу у мастера, предложившего сделать химическую завивку. Ясное дело, хитрая баба хотела содрать с клиентки побольше денег, правда, из салона я ушла с вполне приличной укладкой, а вот по дороге домой попала под дождь, и волосы вздыбились, словно сошедшие с ума пружины. Сколько лет утекло с тех пор, а Кеша нет-нет да и скажет: ремонт в старой квартире мы делали в тот год, когда мать косила под пуделя, больного лишаем. Или: летом, когда мать решила стать родной сестрой мериносного барана, я зарабатывал мойкой машин.
– Круто тебя обработали, – хмыкнула Настя, – я думала, ты мулатка.
Я в ужасе подпрыгнула в кресле.
– Что, кожа почернела?
– Не, – успокоила меня Настя, – ты как была серая в красную крапинку, так и осталась. Не знаю, как назвать ребенка, если у него отец эскимос, а мать из Кении. У тебя глаза – щелки, а щеки – во! Губы как бананы!
– Эскимосу трудно встретить девушку из Африки, – только и сподобилась ответить я.
– Красивый кулон, – сменила тему беседы Настя, – наверное, эта груша очень дорогая. Здорово, что тебе удалось ее от бандитов уберечь, с шеи не сдернули, повезло.
Я засмеялась:
– Заранее побеспокоилась, спрятала украшение в мусорную корзинку. Оно копеечное, это подделка, таких в магазинах много, но мне вещица очень дорога.
– Молодец, не растерялась, – вздохнула Настя, – а я дура, осталась без рубля.
Нашу пустую болтовню прервал мужчина, пригласивший меня в соседний кабинет для беседы. Минут пятнадцать следователь, назвавшийся Николаем Петровичем, пытался выяснить, что я видела и слышала, но никакой полезной информации я сообщить не смогла, лепетала чушь вроде:
– Рост у бандитов средний, костюмы черные, на лицах лыжные шапочки, прорези в них затянуты сеткой. Не пойму, как они смотрели и дышали.
– Оружие описать сумеете? – безнадежно спросил допрашивающий.
– Ну… э… оно черное, – выдавила я из себя, – стреляло громко, очередями: бах-бах-бах. Можете отдать мои документы? Их в момент нападения держала Вера.
Николай Петрович кашлянул.
– Ваш паспорт испорчен, на него попала кровь погибшей Касаткиной, права и кредитки повреждены, на них наступили в момент освобождения заложников.
– Что же мне делать? – растерялась я.
Следователь протянул мне визитку.
– Позвоните в понедельник, я все улажу, а сейчас выдам вам справку для ГАИ. По поводу карточек идите к управляющему:
Я обрадовалась, поторопилась к Михаилу Федоровичу и была им обласкана сверх меры.
– Новые кредитки? Без проблем, сейчас сделают, – засуетился он. – Наличные нужны? Какими купюрами? Чем еще могу быть полезен?
Не прошло и четверти часа, как я получила карточки, собралась покинуть кабинет, но была остановлена управляющим.
– Дарья, дорогая, вы наш лучший клиент!
Последние слова были столь откровенной лестью, что я засмеялась.
– Спасибо, но это слишком сильно сказано. Состояние нашей семьи хранится в Швейцарии, в Россию поступают не очень большие суммы, предназначенные для бытовых расходов. Скоро из-за того, что Маша перебралась жить в семейный дом в Париже, а Аркадий и Ольга тоже подумывают об отъезде во Францию, наш счет в вашем банке совсем похудеет.
Михаил молитвенно сложил руки:
– Дашенька! Кто говорит о деньгах! Когда вы входите в мой кабинет, в нем словно солнце поселяется. Красавица, умница, всегда с улыбкой! Иной вкладчик миллиарды принесет, но находиться с ним рядом – просто мука. Вы же – ангел!
– Что вам надо? – остановила я водопад патоки.
Михаил почти вплотную приблизился ко мне.
– Любой скандал вредит банковскому бизнесу. Могу я попросить вас никому ничего не рассказывать об ужасном происшествии, свидетелям которого вы, к моему огромному огорчению, стали? Сейчас нелегкие времена, мы сражаемся буквально за каждого клиента. Если информация об ограблении выйдет за двери нашего офиса, кое-кто испугается и заберет свои сбережения.
– Можете рассчитывать на мое молчание, – пообещала я, – но похоронить информацию у вас не получится, думаю, репортеры «Желтухи» и «Трепа» уже начистили фотоаппараты, наточили перья и оцепили улицу вокруг банка.
Михаил оттянул узел галстука.
– Пока нет, я полностью контролирую ситуацию. В обмен на ваше молчание я готов оказать вам любую услугу.
– Грабители унесли мою сумку, – горько сказала я.
– Мерзавцы, – возмутился управляющий – тупые ослы! Вы лишились крупной суммы наличных? Мы готовы вам ее компенсировать.
– В сумке денег не было, но там лежала история болезни Ольги Воронцовой. Мне позарез нужны эти документы, – призналась я, – готова их выкупить у бандитов. Если, паче чаяния, преступников быстро задержат, позвоните мне, но только на мобильный.
Михаил пообещал «лучшей клиентке» полное содействие, а потом вдруг усмехнулся.
– Вы могли бы сказать, что хранили в кошельке пару тысяч евро, однако не соврали!
– Если вас удивляет мое поведение, то его легко объяснить, – улыбнулась я в ответ, – покойная бабушка мне внушила: «Никогда не бери чужих денег, они приносят несчастье. Утаишь случайно полученную сдачу, получишь в кошелке лишний рубль, а с ним тридцать три несчастья в придачу. Если торговец ошибся, верни ему деньги со словами: «Мне чужого не надо, своего хватает». Иногда люди на ассигнацию свои беды начитывают и постороннему вручают».
– Неужели вы верите в наговоры? – развеселился управляющий.
– Нет, – ответила я, – но вдруг они работают?
Глава 3
Едва я вышла из банка, на двери которого теперь висела табличка «Закрыто по техническим причинам, просим извинения за причиненное неудобство», как из расположенного рядом кафе выглянула Настя:
– Эй, иди сюда. Хочешь латте? Угощаю.
Я вошла в крохотный зал.
– Давай лучше я тебя покормлю, мне в банке деньги дали.
– Мне тоже, – похвасталась Настя, – их управляющий спросил, что было в моей сумке, ну я честно и ответила: зарплата пятнадцать тысяч, мобильный, не шикарный, но и не самый бросовый, ай-под и книжка Смоляковой. Жаль все, сумку я на распродаже оторвала за десять процентов стоимости, но ведь на ней не написано, что она по дешевке куплена. Мужик выслушал, открыл сейф, протянул мне две тысячи баксов и сказал: «Банк не хочет, чтобы кто-то из клиентов уходил обиженным. Возьмите компенсацию, а еще я хочу предложить вам эксклюзивные условия обслуживания и, если пожелаете, кредит на выгодных условиях».
– Ну и ну! – покачала я головой.
Настя схватила с тарелочки пирожное.
– Чудеса, да и только. Я попыталась объяснить управляющему, что с моей зарплатой денег не откладывают и в долг не берут. Я случайно проходила мимо банка и решила заплатить за мобилу. А мужик в ответ: «Откроем вам счет, положим на него тридцать тысяч рублей. Только очень прошу, никому ни слова об ограблении». Может, я ему понравилась? Типа, он ухаживать начал?
Я воткнула соломинку в густую пену поданного официанткой латте.
– Настя, ты очень привлекательна, но Михаил Федорович женат, просто он хочет замазать ограбление, отсюда и ливень денег.
– А кому штамп в паспорте мешает? – хмыкнула девушка. – Управляющий старый, ему уже небось лет сорок, а я так устала копейки зарабатывать, что готова и с мумией в загс пойти при условии, что эта мумия с бабками. Развести кренделя с его бабой не трудно.
– Но только не в случае Михаила Федоровича, – предостерегла я Настю, – он женат на дочери хозяина банка, где служит управляющим.
Настя скорчила гримасу:
– Упс. Облом! Слушай, у тебя лицо еще больше раздулось. Что делать будешь?
Я осторожно пощупала горевшие огнем щеки и пробормотала:
– Не знаю. Домой мне возвращаться нельзя, сейчас позвоню в Ложкино и совру, что остаюсь на недельку пожить у подруги Наташи Расковой, дескать, она превратила празднование дня рождения в многодневное действо. Потом начну искать грабителей.
Настя отодвинула пустой стакан.
– Глупая идея. Как ты их обнаружишь?
– Не имею понятия, – призналась я, – надо успокоиться, завтра прийти в банк и попытаться восстановить ход событий, авось вспомнится некая деталь.
– А работа? Скосячишь службу? – прищурилась Настя.
– Я сижу дома, – отчего-то испытывая неловкость, призналась я, – но так было не всегда, я много лет преподавала французский язык в институте.
– Здорово иметь высшее образование, – протянула Настя, – у меня за плечами только школа, я работаю курьером в фирме. Значит, ты поедешь в гостиницу?
– С отелем ничего не получится, мой паспорт испорчен, а без документов номер не снять, – пригорюнилась я.
– Есть места, где никто удостоверения личности не требует, – подмигнула Настя, – комната с почасовой оплатой.
– Нет, – поспешила я отказаться от этой идеи, – не хочу соваться туда, где проститутки клиентов развлекают.
– Тогда остается два выхода, – пожала плечами Настя, – либо домой, либо к подруге.
– Оба мне не подходят, я слишком уж «похорошела» и потеряла анализы Зайки. Единственный человек, у которого я могла бы пересидеть, – Оксана, моя подруга, но она уже три месяца живет в Дубаи и пробудет там еще год. Арабские шейхи совсем не дураки, приглашают в свои больницы лучших из лучших. Платят специалистам огромные деньги, поэтому те никогда не отказываются от работы.
Настя щелкнула пальцами.
– Тогда поживи у меня.
Я поспешила отмести радушное предложение.
– У тебя же родители, им не понравится посторонний человек в квартире.
Настя засмеялась.
– Места полно! Двенадцать комнат! Самый центр, Барабанный тупик, знаешь, где он находится? Вернее, находился, теперь улицы нет, потому что на ее месте огромный дом возвели, он всю территорию занял.
– Барабанный тупик? – с недоверием переспросила я. – Это неподалеку от метро «Белорусская»?
– Верно, – подтвердила моя новая знакомая, – мне нужны деньги, тебе жилье, вот и договорились. Отец с матерью мухи не обидят, когда увидишь их, поймешь. Документы у тебя испорчены, домой возвращаться не хочешь, по-моему, самое время поехать ко мне. Я немного заработаю, а ты спокойно займешься своими делами. Ну как?
– Спасибо, – обрадовалась я, – сколько ты хочешь за аренду площади?
– Договоримся, – заулыбалась Настя, – побежали к метро.
Я ткнула пальцем в окно:
– Вон там на парковке стоит желтый «Мини– купер» с черной крышей, это моя машина.
– Похоже, тачка не дешевая, – пробормотала Настя, когда я вклинилась в плотный поток автомобилей.
– Но и не безумно дорогая, – поспешила уточнить я.
– Если я наскребу бабок, куплю нормальную машину, – вздохнула Настя, – без дизайнерских выкрутасов. Отец мечтает о седане типа «Форд Фокус» или «Фольксваген», «Ниссан», «Киа», и я с ним согласна.
– Ты назвала много марок, и у каждой есть тьма разновидностей, они отличаются и внешним видом, и ценой, – менторски ответила я, – что собрался приобрести твой папа?
– Он просто мечтает, – повторила девушка, – без конкретики. Слушай, у тебя же нет документов! Вдруг нас менты остановят?
– Постараюсь не нарушать правила, – спокойно ответила я, – а еще…
Договорить мне не удалось, прямо перед капотом «миника» материализовался гаишник и начал отчаянно размахивать полосатым жезлом. Я нажала на педаль тормоза, опустила стекло и недовольно спросила:
– Что не так? Тащусь в крайнем правом ряду, за троллейбусом. Неужели вы покажете мне радар с цифрой сто пятьдесят в окошке?
– Ваши права, – потребовал страж дорог.
– Сначала ответьте, почему меня остановили, – не сдалась я.
– Плановая проверка, – выкрутился гаишник, – я нахожусь при исполнении.
– Нет проблем, – пожала я плечами и протянула парню кожаный переплет, – там бумаги на «Мини-купер», кстати, аптечка и огнетушитель в багажнике, мы с пассажиром пристегнуты ремнями, окна автомобиля не затонированы, знак аварийной остановки имеется в наличии. Что еще?
– Где права? – требовательным тоном спросил страж дорог.
Настя горестно вздохнула, а я жестом фокуснику вынула из кармана куртки сложенную вчетверо бумажку и подала зануде:
– Прошу, читайте!
Гаишник уставился в текст, шмыгнул носом и с плохо скрытой растерянностью воскликнул:
– Эт-та чего?
Я вырвала из его рук листок.
– Могу огласить вслух. Справка, дана Васильевой Дарье в том, что ее права испорчены во время нападения бандитов и находятся во временном распоряжении полковника Лукашенко. Паспорт Д. Васильевой признан непригодным из-за потеков крови, заливших документ. Считать данную справку удостоверением личности Д. Васильевой и правами на вождение всех видов автотранспорта, кроме грузового, специального, трамвая, троллейбуса и автобуса». Подпись и пара печатей. На мой взгляд, все ясно и понятно.
Гаишник моргнул и пошел к тротуару, я высунулась в окно:
– Можно ехать?
Парень обернулся и кивнул, а я, не забыв включить поворотник, нажала на педаль газа.
– Похоже, ты его шокировала, – хихикнула Настя, – вот здесь налево, дальше прямо.
Следуя указаниям девушки, «Мини-купер» запетлял по большим переулкам. Те, кто недавно приехал в Москву или кто ездит в центр только пару раз в год по праздникам, думают, что район Тверской улицы – визитная карточка города, наполненная шикарными магазинами и ресторанами. С одной стороны, это правда, но с другой… В самом сердце столицы России есть такие закоулки, о которых известно лишь коренным жителям. А еще здесь стоят дома самой причудливой архитектуры. Считается, что наиболее странные здания встречаются исключительно в Питере, но это мнение разделяют лишь те, кто не очень хорошо изучил Москву. Поверьте, по части сумасшедшей планировки квартир мой родной город впереди планеты всей.
– Стой, – скомандовала Настя, – приехали.
Я внимательно осмотрела пейзаж. Там, где некогда был Барабанный тупик, сейчас торчит уродливая огромная башня, спроектированная по типу американских небоскребов. Неподалеку от нее желтеет будка, оштукатуренная в прошлом веке, году этак в семидесятом, то ли бойлерная, то ли трансформаторная подстанция.
– Пошли, – велела Анастасия.
Я двинулась следом, пытаясь погасить удивление. Двенадцатикомнатная квартира в центре Москвы, да еще в новостройке должна стоить не один миллион евро. Значит, родители Насти более чем богатые люди, но, судя по словам моей новой знакомой, ее отец мечтает о машине отнюдь не представительского класса и до сих пор ею не обзавелся. Сама Настенька пользуется метро, одевается, похоже, в дисконт-центрах и служит курьером. Девушка завидует тем, кто получил высшее образование, ей самой не довелось стать студенткой. Она такая глупая, что папа с мамой не пожелали тратить деньги на образование дочери? Или ее предки отпетые скупердяи, повторяющие каждое утро: «Нам никто не помогал, мы сами в люди выбились. Не будем ребенку помогать, пусть покрутится. Денежки с неба не падают, их надо заработать»?
– Эй, – крикнула Настя, – чего застыла?
Я стряхнула с себя оцепенение и поспешила за изящной фигуркой, которая успела дойти до облупившейся со всех сторон будки.
– Осторожно, – предупредила моя спутница, – лестница крутая.
Я не успела понять, о чем говорит Настя. До башни оставалось еще метров двести, но тут новая знакомая дернула на себя ободранную дверь и с большим усилием распахнула ее.
Мои глаза поползли на лоб. Прямо от порога начиналась ведущая вниз длинная лестница.
– Вы живете под землей, словно хоббиты? – с трудом выдавила я вопрос.
– При чем тут хобот? – удивилась Настя, продемонстрировав незнание культовой книги Толкиена. – Поторопись, дверь очень тяжелая.
Судя по грохоту, с которым захлопнулась дверь, она была выполнена из бронебойной стали.
– Сначала будет неудобно, потом привыкнешь, – деловито сказала Настя, когда мы спустились к подножию почти отвесной лестницы и очутились перед новой дверью, у которой вместо ручки был здоровенный круг, похожий на штурвал.
Хозяйка уверенно повернула его, и мы очутились в коридоре, который, похоже, был с полкилометра длиной. Он был застлан красной ковровой дорожкой, с потолка свисали стеклянные фонари, забранные железной сеткой. Стены выкрашены серо-голубой масляной краской. По дороге нам попалась тумбочка, на которой стоял гипсовый бюст.
– Это кто? – ошарашенно показала я на скульптуру.
– Ленин, – обыденно ответила Настя, – Владимир Ильич. Не узнала? Говорят, раньше такие везде стояли.
– Глазам своим не поверила, – честно призналась я, – в последний раз я видела подобный интерьер не помню в каком году в райкоме комсомола, когда собралась поехать в командировку в Болгарию. Прости, пожалуйста, неприлично критиковать убранство чужой квартиры, у меня случайно вышло, не обижайся.
– Плевать, – отмахнулась Настя, – ну, запоминай. Справа три двери. Первая ведет в мамину спальню, вторая в папину, третья ко мне. Слева комнаты для гостей, можешь поселиться в любой, пока все свободны. Я тебе советую выбрать с видом на море.
Меня охватила тревога. Дашутка, сегодня явно не твой день. Сначала ты ухитрилась превратить свое лицо в подушку с утиным клювом, затем встретилась с грабителями, лишилась сумки с историей болезни Зайки, а потом наивно поехала с незнакомой девушкой. И вот сейчас выясняется, что Настя не совсем здорова психически. Вдумайтесь в последнюю фразу: мне предложено занять комнату, из окон которой можно любоваться бесконечной водной гладью. С одной стороны, ничего странного в этом нет, но, если учесть, что я нахожусь в глубоком подвале, в центре Москвы…
– Огромное спасибо, – сказала я, – всегда мечтала пожить на берегу моря, только сначала схожу в машину, я забыла там сотовый.
Попытка трусливо удрать не возымела успеха.
– Здесь мобильный не берет, – пояснила Настя и впихнула меня в комнату, – ну как?
Интерьер произвел впечатление. У одной стены громоздится железная кровать с серым одеялом и двумя подушками, около нее стоят массивные, похоже, дубовые тумбочки, а на них – ночники. Напротив располагается трехстворчатый шкаф с зеркалом и висят пустые книжные полки, далее растянулся письменный стол, покрытый синим сукном, с настольной лампой под зеленым абажуром. Еще тут было два кожаных черных кресла, темно-красный ковер с традиционным черным орнаментом и огромный, словно высеченный из гранита, телефонный аппарат с наборным диском и трубкой на витом шнуре. Но самое сильное впечатление на меня произвело окно, по бокам которого висели две пыльные бархатные гардины. За стеклом синело бескрайнее море, над ним сияло солнце, вдали, почти у самого горизонта, виднелся силуэт корабля.
– Фотообои, – догадалась я через минуту.
– Ну да, – кивнула Настя, – ты же не надеялась увидеть здесь реальный океан. Подходит? Или посмотришь лес? Мебель везде одинаковая, а пейзаж за окном разный, есть даже пустыня, но бесконечный песок, на мой взгляд, очень угнетает, хотя моей маме нравится, она в «Сахаре» живет, а у отца вообще не пойми что, камни да ущелья!
– Море в самый раз, – ожила я.
– Отлично, – обрадовалась Настя, – двигаемся дальше. Иди сюда, за дверку, тут хозчасть. Сначала кухня, плита электрическая, холодильник, мойка, большой стол, за него двадцать человек легко усядется.
– Ничего себе кухонька! – заметила я. – Метров пятьдесят!
– Четыре туалета, – продолжала «экскурсовод», – и столько же душевых, ванн нету. Туда, в ответвление, не ходи, стопудово потеряешься, выхода не найдешь!
– А что там, в дальней галерее? – не сдержала я любопытства.
– Склад продуктов, лекарств и всего остального, – ответила Настя, – только папа там ориентируется. Я не знаю, где коридор заканчивается, и предпочитаю туда не соваться. Давай угощу тебя чаем, и договоримся об оплате.
– Эй, иди сюда. Хочешь латте? Угощаю.
Я вошла в крохотный зал.
– Давай лучше я тебя покормлю, мне в банке деньги дали.
– Мне тоже, – похвасталась Настя, – их управляющий спросил, что было в моей сумке, ну я честно и ответила: зарплата пятнадцать тысяч, мобильный, не шикарный, но и не самый бросовый, ай-под и книжка Смоляковой. Жаль все, сумку я на распродаже оторвала за десять процентов стоимости, но ведь на ней не написано, что она по дешевке куплена. Мужик выслушал, открыл сейф, протянул мне две тысячи баксов и сказал: «Банк не хочет, чтобы кто-то из клиентов уходил обиженным. Возьмите компенсацию, а еще я хочу предложить вам эксклюзивные условия обслуживания и, если пожелаете, кредит на выгодных условиях».
– Ну и ну! – покачала я головой.
Настя схватила с тарелочки пирожное.
– Чудеса, да и только. Я попыталась объяснить управляющему, что с моей зарплатой денег не откладывают и в долг не берут. Я случайно проходила мимо банка и решила заплатить за мобилу. А мужик в ответ: «Откроем вам счет, положим на него тридцать тысяч рублей. Только очень прошу, никому ни слова об ограблении». Может, я ему понравилась? Типа, он ухаживать начал?
Я воткнула соломинку в густую пену поданного официанткой латте.
– Настя, ты очень привлекательна, но Михаил Федорович женат, просто он хочет замазать ограбление, отсюда и ливень денег.
– А кому штамп в паспорте мешает? – хмыкнула девушка. – Управляющий старый, ему уже небось лет сорок, а я так устала копейки зарабатывать, что готова и с мумией в загс пойти при условии, что эта мумия с бабками. Развести кренделя с его бабой не трудно.
– Но только не в случае Михаила Федоровича, – предостерегла я Настю, – он женат на дочери хозяина банка, где служит управляющим.
Настя скорчила гримасу:
– Упс. Облом! Слушай, у тебя лицо еще больше раздулось. Что делать будешь?
Я осторожно пощупала горевшие огнем щеки и пробормотала:
– Не знаю. Домой мне возвращаться нельзя, сейчас позвоню в Ложкино и совру, что остаюсь на недельку пожить у подруги Наташи Расковой, дескать, она превратила празднование дня рождения в многодневное действо. Потом начну искать грабителей.
Настя отодвинула пустой стакан.
– Глупая идея. Как ты их обнаружишь?
– Не имею понятия, – призналась я, – надо успокоиться, завтра прийти в банк и попытаться восстановить ход событий, авось вспомнится некая деталь.
– А работа? Скосячишь службу? – прищурилась Настя.
– Я сижу дома, – отчего-то испытывая неловкость, призналась я, – но так было не всегда, я много лет преподавала французский язык в институте.
– Здорово иметь высшее образование, – протянула Настя, – у меня за плечами только школа, я работаю курьером в фирме. Значит, ты поедешь в гостиницу?
– С отелем ничего не получится, мой паспорт испорчен, а без документов номер не снять, – пригорюнилась я.
– Есть места, где никто удостоверения личности не требует, – подмигнула Настя, – комната с почасовой оплатой.
– Нет, – поспешила я отказаться от этой идеи, – не хочу соваться туда, где проститутки клиентов развлекают.
– Тогда остается два выхода, – пожала плечами Настя, – либо домой, либо к подруге.
– Оба мне не подходят, я слишком уж «похорошела» и потеряла анализы Зайки. Единственный человек, у которого я могла бы пересидеть, – Оксана, моя подруга, но она уже три месяца живет в Дубаи и пробудет там еще год. Арабские шейхи совсем не дураки, приглашают в свои больницы лучших из лучших. Платят специалистам огромные деньги, поэтому те никогда не отказываются от работы.
Настя щелкнула пальцами.
– Тогда поживи у меня.
Я поспешила отмести радушное предложение.
– У тебя же родители, им не понравится посторонний человек в квартире.
Настя засмеялась.
– Места полно! Двенадцать комнат! Самый центр, Барабанный тупик, знаешь, где он находится? Вернее, находился, теперь улицы нет, потому что на ее месте огромный дом возвели, он всю территорию занял.
– Барабанный тупик? – с недоверием переспросила я. – Это неподалеку от метро «Белорусская»?
– Верно, – подтвердила моя новая знакомая, – мне нужны деньги, тебе жилье, вот и договорились. Отец с матерью мухи не обидят, когда увидишь их, поймешь. Документы у тебя испорчены, домой возвращаться не хочешь, по-моему, самое время поехать ко мне. Я немного заработаю, а ты спокойно займешься своими делами. Ну как?
– Спасибо, – обрадовалась я, – сколько ты хочешь за аренду площади?
– Договоримся, – заулыбалась Настя, – побежали к метро.
Я ткнула пальцем в окно:
– Вон там на парковке стоит желтый «Мини– купер» с черной крышей, это моя машина.
– Похоже, тачка не дешевая, – пробормотала Настя, когда я вклинилась в плотный поток автомобилей.
– Но и не безумно дорогая, – поспешила уточнить я.
– Если я наскребу бабок, куплю нормальную машину, – вздохнула Настя, – без дизайнерских выкрутасов. Отец мечтает о седане типа «Форд Фокус» или «Фольксваген», «Ниссан», «Киа», и я с ним согласна.
– Ты назвала много марок, и у каждой есть тьма разновидностей, они отличаются и внешним видом, и ценой, – менторски ответила я, – что собрался приобрести твой папа?
– Он просто мечтает, – повторила девушка, – без конкретики. Слушай, у тебя же нет документов! Вдруг нас менты остановят?
– Постараюсь не нарушать правила, – спокойно ответила я, – а еще…
Договорить мне не удалось, прямо перед капотом «миника» материализовался гаишник и начал отчаянно размахивать полосатым жезлом. Я нажала на педаль тормоза, опустила стекло и недовольно спросила:
– Что не так? Тащусь в крайнем правом ряду, за троллейбусом. Неужели вы покажете мне радар с цифрой сто пятьдесят в окошке?
– Ваши права, – потребовал страж дорог.
– Сначала ответьте, почему меня остановили, – не сдалась я.
– Плановая проверка, – выкрутился гаишник, – я нахожусь при исполнении.
– Нет проблем, – пожала я плечами и протянула парню кожаный переплет, – там бумаги на «Мини-купер», кстати, аптечка и огнетушитель в багажнике, мы с пассажиром пристегнуты ремнями, окна автомобиля не затонированы, знак аварийной остановки имеется в наличии. Что еще?
– Где права? – требовательным тоном спросил страж дорог.
Настя горестно вздохнула, а я жестом фокуснику вынула из кармана куртки сложенную вчетверо бумажку и подала зануде:
– Прошу, читайте!
Гаишник уставился в текст, шмыгнул носом и с плохо скрытой растерянностью воскликнул:
– Эт-та чего?
Я вырвала из его рук листок.
– Могу огласить вслух. Справка, дана Васильевой Дарье в том, что ее права испорчены во время нападения бандитов и находятся во временном распоряжении полковника Лукашенко. Паспорт Д. Васильевой признан непригодным из-за потеков крови, заливших документ. Считать данную справку удостоверением личности Д. Васильевой и правами на вождение всех видов автотранспорта, кроме грузового, специального, трамвая, троллейбуса и автобуса». Подпись и пара печатей. На мой взгляд, все ясно и понятно.
Гаишник моргнул и пошел к тротуару, я высунулась в окно:
– Можно ехать?
Парень обернулся и кивнул, а я, не забыв включить поворотник, нажала на педаль газа.
– Похоже, ты его шокировала, – хихикнула Настя, – вот здесь налево, дальше прямо.
Следуя указаниям девушки, «Мини-купер» запетлял по большим переулкам. Те, кто недавно приехал в Москву или кто ездит в центр только пару раз в год по праздникам, думают, что район Тверской улицы – визитная карточка города, наполненная шикарными магазинами и ресторанами. С одной стороны, это правда, но с другой… В самом сердце столицы России есть такие закоулки, о которых известно лишь коренным жителям. А еще здесь стоят дома самой причудливой архитектуры. Считается, что наиболее странные здания встречаются исключительно в Питере, но это мнение разделяют лишь те, кто не очень хорошо изучил Москву. Поверьте, по части сумасшедшей планировки квартир мой родной город впереди планеты всей.
– Стой, – скомандовала Настя, – приехали.
Я внимательно осмотрела пейзаж. Там, где некогда был Барабанный тупик, сейчас торчит уродливая огромная башня, спроектированная по типу американских небоскребов. Неподалеку от нее желтеет будка, оштукатуренная в прошлом веке, году этак в семидесятом, то ли бойлерная, то ли трансформаторная подстанция.
– Пошли, – велела Анастасия.
Я двинулась следом, пытаясь погасить удивление. Двенадцатикомнатная квартира в центре Москвы, да еще в новостройке должна стоить не один миллион евро. Значит, родители Насти более чем богатые люди, но, судя по словам моей новой знакомой, ее отец мечтает о машине отнюдь не представительского класса и до сих пор ею не обзавелся. Сама Настенька пользуется метро, одевается, похоже, в дисконт-центрах и служит курьером. Девушка завидует тем, кто получил высшее образование, ей самой не довелось стать студенткой. Она такая глупая, что папа с мамой не пожелали тратить деньги на образование дочери? Или ее предки отпетые скупердяи, повторяющие каждое утро: «Нам никто не помогал, мы сами в люди выбились. Не будем ребенку помогать, пусть покрутится. Денежки с неба не падают, их надо заработать»?
– Эй, – крикнула Настя, – чего застыла?
Я стряхнула с себя оцепенение и поспешила за изящной фигуркой, которая успела дойти до облупившейся со всех сторон будки.
– Осторожно, – предупредила моя спутница, – лестница крутая.
Я не успела понять, о чем говорит Настя. До башни оставалось еще метров двести, но тут новая знакомая дернула на себя ободранную дверь и с большим усилием распахнула ее.
Мои глаза поползли на лоб. Прямо от порога начиналась ведущая вниз длинная лестница.
– Вы живете под землей, словно хоббиты? – с трудом выдавила я вопрос.
– При чем тут хобот? – удивилась Настя, продемонстрировав незнание культовой книги Толкиена. – Поторопись, дверь очень тяжелая.
Судя по грохоту, с которым захлопнулась дверь, она была выполнена из бронебойной стали.
– Сначала будет неудобно, потом привыкнешь, – деловито сказала Настя, когда мы спустились к подножию почти отвесной лестницы и очутились перед новой дверью, у которой вместо ручки был здоровенный круг, похожий на штурвал.
Хозяйка уверенно повернула его, и мы очутились в коридоре, который, похоже, был с полкилометра длиной. Он был застлан красной ковровой дорожкой, с потолка свисали стеклянные фонари, забранные железной сеткой. Стены выкрашены серо-голубой масляной краской. По дороге нам попалась тумбочка, на которой стоял гипсовый бюст.
– Это кто? – ошарашенно показала я на скульптуру.
– Ленин, – обыденно ответила Настя, – Владимир Ильич. Не узнала? Говорят, раньше такие везде стояли.
– Глазам своим не поверила, – честно призналась я, – в последний раз я видела подобный интерьер не помню в каком году в райкоме комсомола, когда собралась поехать в командировку в Болгарию. Прости, пожалуйста, неприлично критиковать убранство чужой квартиры, у меня случайно вышло, не обижайся.
– Плевать, – отмахнулась Настя, – ну, запоминай. Справа три двери. Первая ведет в мамину спальню, вторая в папину, третья ко мне. Слева комнаты для гостей, можешь поселиться в любой, пока все свободны. Я тебе советую выбрать с видом на море.
Меня охватила тревога. Дашутка, сегодня явно не твой день. Сначала ты ухитрилась превратить свое лицо в подушку с утиным клювом, затем встретилась с грабителями, лишилась сумки с историей болезни Зайки, а потом наивно поехала с незнакомой девушкой. И вот сейчас выясняется, что Настя не совсем здорова психически. Вдумайтесь в последнюю фразу: мне предложено занять комнату, из окон которой можно любоваться бесконечной водной гладью. С одной стороны, ничего странного в этом нет, но, если учесть, что я нахожусь в глубоком подвале, в центре Москвы…
– Огромное спасибо, – сказала я, – всегда мечтала пожить на берегу моря, только сначала схожу в машину, я забыла там сотовый.
Попытка трусливо удрать не возымела успеха.
– Здесь мобильный не берет, – пояснила Настя и впихнула меня в комнату, – ну как?
Интерьер произвел впечатление. У одной стены громоздится железная кровать с серым одеялом и двумя подушками, около нее стоят массивные, похоже, дубовые тумбочки, а на них – ночники. Напротив располагается трехстворчатый шкаф с зеркалом и висят пустые книжные полки, далее растянулся письменный стол, покрытый синим сукном, с настольной лампой под зеленым абажуром. Еще тут было два кожаных черных кресла, темно-красный ковер с традиционным черным орнаментом и огромный, словно высеченный из гранита, телефонный аппарат с наборным диском и трубкой на витом шнуре. Но самое сильное впечатление на меня произвело окно, по бокам которого висели две пыльные бархатные гардины. За стеклом синело бескрайнее море, над ним сияло солнце, вдали, почти у самого горизонта, виднелся силуэт корабля.
– Фотообои, – догадалась я через минуту.
– Ну да, – кивнула Настя, – ты же не надеялась увидеть здесь реальный океан. Подходит? Или посмотришь лес? Мебель везде одинаковая, а пейзаж за окном разный, есть даже пустыня, но бесконечный песок, на мой взгляд, очень угнетает, хотя моей маме нравится, она в «Сахаре» живет, а у отца вообще не пойми что, камни да ущелья!
– Море в самый раз, – ожила я.
– Отлично, – обрадовалась Настя, – двигаемся дальше. Иди сюда, за дверку, тут хозчасть. Сначала кухня, плита электрическая, холодильник, мойка, большой стол, за него двадцать человек легко усядется.
– Ничего себе кухонька! – заметила я. – Метров пятьдесят!
– Четыре туалета, – продолжала «экскурсовод», – и столько же душевых, ванн нету. Туда, в ответвление, не ходи, стопудово потеряешься, выхода не найдешь!
– А что там, в дальней галерее? – не сдержала я любопытства.
– Склад продуктов, лекарств и всего остального, – ответила Настя, – только папа там ориентируется. Я не знаю, где коридор заканчивается, и предпочитаю туда не соваться. Давай угощу тебя чаем, и договоримся об оплате.
Глава 4
Через пятнадцать минут беседы с Настей у меня появилась твердая уверенность: девушка не первый раз сдает одну из комнат, уж больно она бойко диктовала условия. Стирка постельного белья за счет гостя, пользоваться санузлами и кухней можно без ограничений, посторонних приводить в «номер» нельзя. Если дать хозяйке денег на питание, то получишь завтрак и ужин, в противном случае придется питаться в городе. Из явных неудобств – отсутствие телефонной связи и телевизора.
– С другой стороны, это даже хорошо, – говорила Настя, – какой смысл новости смотреть? Только пугаться. Я купила себе телик и дивидюшник, киношкой на дисках наслаждаюсь.
– Какая у вас необычная квартира, – не выдержала я.
Настя засмеялась.
– Чума, да? Мой папка служил в армии, до того, как меня родить, они с мамой по гарнизонам намотались и двух младенцев похоронили. Мальчики у них рождались больные, врачи сказали – девочка должна выжить.
Я подперла кулаком щеку и стала слушать рассказ девушки.
– С другой стороны, это даже хорошо, – говорила Настя, – какой смысл новости смотреть? Только пугаться. Я купила себе телик и дивидюшник, киношкой на дисках наслаждаюсь.
– Какая у вас необычная квартира, – не выдержала я.
Настя засмеялась.
– Чума, да? Мой папка служил в армии, до того, как меня родить, они с мамой по гарнизонам намотались и двух младенцев похоронили. Мальчики у них рождались больные, врачи сказали – девочка должна выжить.
Я подперла кулаком щеку и стала слушать рассказ девушки.