Страница:
– Олег был богат, – возразила я. – Далеко не каждый способен удачно раскрутить бизнес.
– Ну да, по сравнению со мной и с тобой, Ветров – денежный самосвал, – Коляша чихнул и снова зашуршал бумагами. – Но в сотне крупнейших предпринимателей России не числился, в список журнала «Форбс» не попадал. Средний фирмач, каких тысячи. Они владеют парикмахерскими, кафе, хлебопекарнями, магазинами.
– Ну ничего себе! Квартира в «Парадизе» не один миллион баксов стоит!
– Ветровы ни детей, ни родителей не имели, все на себя тратили. Ну ладно, будь по-твоему, – сдался Коляша, – он был богат. Но, так сказать, олигарх-лайт, безо всяких политических амбиций. В интервью журналистам говорил только о своей «Успокойке». Кстати, она вкусная!
– Ты тоже любишь на ночь баночку схомякать? – засмеялась я.
– Нет, – слишком поспешно ответил Николаша, – жена Ваньку кормит, а сын не всегда доедает до конца, остатки мои.
– Понятненько, – ухмыльнулась я. – А что у нас с Дмитрием Тыковым? Конкурент Ветрова хотел заполучить его дело?
– Думаю, оно ему не пригодится.
Я сделала стойку.
– Значит, у Ветрова в бизнесе были сложности?
– Не, проблема с Тыковым, – ответил Коляша и замолчал.
– Прекрати лопать конфеты! – возмутилась я.
– Уже съел, теперь воду пью, – пояснил Николай.
– Так что там с Тыковым?
– Пару месяцев назад его разбил инсульт, лежит овощем в частной клинике, – наконец-то сообщил Марков.
– Он заболел?
– Уже почти умер. В лучшем случае его ждут инвалидное кресло и слюни изо рта, – оптимистично предположил Коля.
– Вот чертовщина!
– Почему? – вопросил Коля. – Нарушение мозгового кровообращения, его медики еще называют «удар директора». Стресс, спазм и – хренак! Жрут богатеи много, пьют, спортом не занимаются, давление зашкаливает, холестерин запредельный.
– Катерина Ветрова очень уверенно говорила про козни Тыкова.
– И что? Вероятно, он имел хитрые планы, но в конце марта им пришел конец.
– Олег умер после того, как Тыкова хватил удар?
– Не вижу ничего странного.
– Неужели Катя не знала о несчастье с Дмитрием? Почему муж не рассказал ей о болезни конкурента?
– Ах это! Вера Тыкова увезла супруга за рубеж, распространив слух, что Дмитрий ложится на операцию, вшивает искусственный сустав. Дескать, в России напортачат, а в Америке в прямом смысле слова человека с артритом на ноги поставят. Тыков якобы руководил производством издалека. Вера у него всю жизнь в помощницах, дело знает лучше Дмитрия, злые языки поговаривают: баба фабрику из грязи подняла, но в лидеры не лезет, отдала мужику главенство. Ушлая!
– Но к чему маскировать правду?
– Небось бабенка все же надеется, что Тыков выздоровеет и вернется в бизнес, – протянул Марков. – А вообще-то деловые люди считают, что инсульт хуже СПИДа. Ну, типа, ты потом идиот. Вера спрятала Дмитрия, секрет пока не вылез наружу. Но ни ей, ни ему сейчас нет дела до Олега. Расширение бизнеса для Тыковых не главное. Ферштеен?
– Угу, – согласилась я. – Значит, ни врагов, ни недоброжелателей у бизнесмена Ветрова не было?
– На первый взгляд – да, – подтвердил мой помощник. – Но ты же знаешь, у каждого человека в шкафу найдется грязное белье. У одного семейные драные трусы, у другого стринги со стразами от Сваровски, но только речь идет не о цене бельишка, а о пятнах на нем. Усе. Засим прощаюсь, ваш Николай.
Я сунула телефон в карман. Но он тут же затрещал. На сей раз меня разыскивала Салтыкова, начавшая беседу с упрека:
– Сколько можно трепаться!
– Дела, – ответила я.
– Ладно, слушай отчет по письму. Бумага обычная, формат А-4. Текст воспроизведен на лазерном принтере. Есть отпечатки пальцев нескольких людей, но идентифицировать не могу – в базе их нет, сравнить не с чем. Следовательно, фигуранты не криминальные, к нам не попадали, – отчеканила Галка. – Конверт стандартный, на оборотной стороне клапана имеются следы слюны. Адрес отсутствует, более никаких следов нет. Фамилия «Ветров» напечатана при помощи того же принтера.
– Слюна! – обрадовалась я. – Можно выделить ДНК!
– Уже.
– Установила, чья она?
– Да.
– Господи, говори быстро и подробно!
– Лучше конкретно, – отрезала Галя.
– Назови фамилию.
– Кого? – прикинулась дурой Салтыкова.
– Хозяина слюны.
– Ну… думаю, Полкан, – со странной интонацией ответила она.
– Вот повезло! – возликовала я. – Значит, фигурант имеется в базе? По какой причине он попал в поле зрения милиции? Эй, не спи!
– Лампа, идентифицировать ДНК не удается, – объявила Галя. – Да и сделать анализ быстро нельзя.
– Но ты назвала фамилию «Полкан»!
– Глупая шутка. Может, он Бобик, Рекс или Дружок.
– Это собака?
– Верно.
– Пес не мог отправить послание!
– И долбить лапами по «клаве» ему трудно, – подхватила Салтыкова.
– Ты ничего не перепутала? – поинтересовалась я. – Вдруг схватила не ту пробирку?
Галка обиженно засопела:
– Если считаешь меня способной на «косяк», то…
– Прости, прости, прости! – извинилась я. – Это у меня от жары в голове помутилось…
– Принято, – незлобиво ответила Салтыкова.
– Что еще можно выжать из послания?
– Неси принтер, и я скажу, его ли использовали. Приводи болонку – выясню, она ли лизала конверт.
– Спасибо, – с тяжким вздохом ответила я.
– Оплата в обычном размере, – завершила разговор Салтыкова.
Держа телефон в руке, я пошла в кабинет к Нине. Компаньонка восседала за письменным столом.
– Рагозина Наталья, – не отрывая взгляда от бумаг, заявила Косарь, – подозревает мужа в измене. Похоже, дельце ерундовое, будем работать. А еще мы не выполнили заказ Андреевой. Ну той, что ищет сбежавшую невестку.
– Не могу тащить на горбу несколько расследований, – призналась я. – Может, Рагозина немного подождет? Или привлечем к работе Нику Соколову. Она педантичная и недорого берет.
– Мне деньги нужны, – перебила Нина. – Детям нужно новые шмотки покупать? Еще у меня машина разваливается, а где нарыть лавэ на новую?.. И ты сидишь без мебели в новом доме!
– Берем Рагозину, – остановила я ее.
Нина рассмеялась.
– Вот за что тебя люблю! Легко поддаешься убеждению.
– Мне нужны деньги.
– Мне тоже, – подхватила Косарь. – Вот когда раскрутимся до высот Пинкертона, тогда можно будет брать дела просто для интереса. Но пока у меня два спиногрыза, а у тебя одни табуретки, шансов нет. Чего нос повесила?
– Тоскливо бегать с камерой за неверным мужиком, – призналась я.
Нина развела руками:
– Сама понимаешь, основная клиентура частника – бабье, желающее уличить вторую половину. Ей-богу, не пойму, зачем они это делают?
– Смена впечатлений. Супруга надоела, захотелось ощутить себя мачо.
– Я о бабах, клиентках наших, – засмеялась Косарь. – Ну получит тетка доказательство измены благоверного, и что дальше? Продолжать жить с кобелем – себя не уважать, а разойтись обидно. На фиг нужна такая правда? Кстати, о кобелях. Помнишь Валеру Родионова?
Я расплылась в улыбке.
– Да. Его нельзя забыть – поймал жену и любовницу в одной постели! Что у него приключилось?
Нина выдвинула ящик стола.
– Вчера он приходил с подарками. Вот, держи, это твой.
Я с подозрением посмотрела на небольшую коробочку.
– Что там?
– Валерий теперь поставляет в магазины навигаторы, принес нам парочку. Думается, он пытается ухаживать за нами, – фыркнула Нинуша, – забрасывает сеть и ждет, какая из сыщиц в нее попадет.
– Что такое навигатор? – удивилась я, вынимая из упаковки аппарат, похожий на сотовый.
– Полезная штука, – щелкнула языком Нина. – Сейчас покажу, как им пользоваться. Допустим, тебе надо попасть на улицу… ну… Вронского. Знаешь, где она?
– Нет. Придется лезть в атлас.
– Ха! Прогресс ушел далеко вперед, теперь карты можно выкинуть к чертям! – воскликнула Косарь. – К тому же я в них плохо разбираюсь. Нажимаем сюда, туда, здесь. Йес! Слушай…
– Улица Вронского. Маршрут проложен, – сообщил приятный женский голос. – Начинайте движение, пристегнитесь ремнем.
– Круто? – прищурилась Нина.
– Она подсказывает дорогу?
– Точно. Предложит оптимальный вариант.
Я пришла в восторг:
– Здорово! Почему мне никогда не приходило в голову купить такую примочку! Даже не слышала о навигаторе.
– А я знала, – похвасталась Косарь. – Но цена пугала. Очень дорогая фенька.
– Тогда лучше вернуть подарок Валерию, – засомневалась я. – Вдруг он решит, что нам нравится?
– Вот еще, вернуть… Пусть думает что хочет, а я давно мечтала о навигаторе, – с детской обидой отозвалась Нина. – Мужику приятно делать подарки, он себя Дедом Морозом ощущает. Не лишать же Родионова удовольствия.
– Действительно, – пробормотала я. – А станет лапы распускать – вернем презент!
– По пальцам стукнем! – возразила Нина. – Пусть не надеется, нас за навигатор не купить. Вот кабы новая квартира и машина обломилась, я бы еще подумала… Ладно, вот тебе Рагозина.
Я посмотрела на тоненькую папку и затосковала. Косарь права на сто процентов: мы зависим от клиентов. Подозрительная жена богатого человека заплатит хорошие деньги, которые нам с Ниной крайне необходимы. Но какой интерес ходить за мужиком и щелкать фотоаппаратом?
Я великолепно знаю сценарий такой «пьесы». Сначала наделаю снимков, потом покажу их мадам. Рагозина зарыдает, выпьет весь запас коньяка и валерьянки в нашем офисе, а потом гаркнет: «Не верю! Вы ошиблись! Повторите „фотосессию“!»
И я опять потащусь за сластолюбивым мужиком, пытаясь запечатлеть наиболее пикантные моменты: поцелуи, объятия, вход-выход из отеля, совместное с любовницей посещение магазина дамского белья. От скуки уже заранее начинается зевота.
Вот в случае с Ветровыми у меня пять метров вопросов! Кто убил бизнесмена? По какой причине Олега лишили жизни в прямом эфире? В баночке «Успокойки» была отрава? Руки чешутся от нетерпения. Будь моя воля… Но я не одна в конторе, есть Нина, в одиночку воспитывающая двух протирающих брюки и рвущих ботинки сынишек.
Я протянула было руку к папке, но тут же отдернула.
– Нинуль, можно начну работу с Рагозиной завтра? Сегодня мебель привезли, надо мчаться домой, мастера приедут кухню собирать.
Глава 7
Глава 8
– Ну да, по сравнению со мной и с тобой, Ветров – денежный самосвал, – Коляша чихнул и снова зашуршал бумагами. – Но в сотне крупнейших предпринимателей России не числился, в список журнала «Форбс» не попадал. Средний фирмач, каких тысячи. Они владеют парикмахерскими, кафе, хлебопекарнями, магазинами.
– Ну ничего себе! Квартира в «Парадизе» не один миллион баксов стоит!
– Ветровы ни детей, ни родителей не имели, все на себя тратили. Ну ладно, будь по-твоему, – сдался Коляша, – он был богат. Но, так сказать, олигарх-лайт, безо всяких политических амбиций. В интервью журналистам говорил только о своей «Успокойке». Кстати, она вкусная!
– Ты тоже любишь на ночь баночку схомякать? – засмеялась я.
– Нет, – слишком поспешно ответил Николаша, – жена Ваньку кормит, а сын не всегда доедает до конца, остатки мои.
– Понятненько, – ухмыльнулась я. – А что у нас с Дмитрием Тыковым? Конкурент Ветрова хотел заполучить его дело?
– Думаю, оно ему не пригодится.
Я сделала стойку.
– Значит, у Ветрова в бизнесе были сложности?
– Не, проблема с Тыковым, – ответил Коляша и замолчал.
– Прекрати лопать конфеты! – возмутилась я.
– Уже съел, теперь воду пью, – пояснил Николай.
– Так что там с Тыковым?
– Пару месяцев назад его разбил инсульт, лежит овощем в частной клинике, – наконец-то сообщил Марков.
– Он заболел?
– Уже почти умер. В лучшем случае его ждут инвалидное кресло и слюни изо рта, – оптимистично предположил Коля.
– Вот чертовщина!
– Почему? – вопросил Коля. – Нарушение мозгового кровообращения, его медики еще называют «удар директора». Стресс, спазм и – хренак! Жрут богатеи много, пьют, спортом не занимаются, давление зашкаливает, холестерин запредельный.
– Катерина Ветрова очень уверенно говорила про козни Тыкова.
– И что? Вероятно, он имел хитрые планы, но в конце марта им пришел конец.
– Олег умер после того, как Тыкова хватил удар?
– Не вижу ничего странного.
– Неужели Катя не знала о несчастье с Дмитрием? Почему муж не рассказал ей о болезни конкурента?
– Ах это! Вера Тыкова увезла супруга за рубеж, распространив слух, что Дмитрий ложится на операцию, вшивает искусственный сустав. Дескать, в России напортачат, а в Америке в прямом смысле слова человека с артритом на ноги поставят. Тыков якобы руководил производством издалека. Вера у него всю жизнь в помощницах, дело знает лучше Дмитрия, злые языки поговаривают: баба фабрику из грязи подняла, но в лидеры не лезет, отдала мужику главенство. Ушлая!
– Но к чему маскировать правду?
– Небось бабенка все же надеется, что Тыков выздоровеет и вернется в бизнес, – протянул Марков. – А вообще-то деловые люди считают, что инсульт хуже СПИДа. Ну, типа, ты потом идиот. Вера спрятала Дмитрия, секрет пока не вылез наружу. Но ни ей, ни ему сейчас нет дела до Олега. Расширение бизнеса для Тыковых не главное. Ферштеен?
– Угу, – согласилась я. – Значит, ни врагов, ни недоброжелателей у бизнесмена Ветрова не было?
– На первый взгляд – да, – подтвердил мой помощник. – Но ты же знаешь, у каждого человека в шкафу найдется грязное белье. У одного семейные драные трусы, у другого стринги со стразами от Сваровски, но только речь идет не о цене бельишка, а о пятнах на нем. Усе. Засим прощаюсь, ваш Николай.
Я сунула телефон в карман. Но он тут же затрещал. На сей раз меня разыскивала Салтыкова, начавшая беседу с упрека:
– Сколько можно трепаться!
– Дела, – ответила я.
– Ладно, слушай отчет по письму. Бумага обычная, формат А-4. Текст воспроизведен на лазерном принтере. Есть отпечатки пальцев нескольких людей, но идентифицировать не могу – в базе их нет, сравнить не с чем. Следовательно, фигуранты не криминальные, к нам не попадали, – отчеканила Галка. – Конверт стандартный, на оборотной стороне клапана имеются следы слюны. Адрес отсутствует, более никаких следов нет. Фамилия «Ветров» напечатана при помощи того же принтера.
– Слюна! – обрадовалась я. – Можно выделить ДНК!
– Уже.
– Установила, чья она?
– Да.
– Господи, говори быстро и подробно!
– Лучше конкретно, – отрезала Галя.
– Назови фамилию.
– Кого? – прикинулась дурой Салтыкова.
– Хозяина слюны.
– Ну… думаю, Полкан, – со странной интонацией ответила она.
– Вот повезло! – возликовала я. – Значит, фигурант имеется в базе? По какой причине он попал в поле зрения милиции? Эй, не спи!
– Лампа, идентифицировать ДНК не удается, – объявила Галя. – Да и сделать анализ быстро нельзя.
– Но ты назвала фамилию «Полкан»!
– Глупая шутка. Может, он Бобик, Рекс или Дружок.
– Это собака?
– Верно.
– Пес не мог отправить послание!
– И долбить лапами по «клаве» ему трудно, – подхватила Салтыкова.
– Ты ничего не перепутала? – поинтересовалась я. – Вдруг схватила не ту пробирку?
Галка обиженно засопела:
– Если считаешь меня способной на «косяк», то…
– Прости, прости, прости! – извинилась я. – Это у меня от жары в голове помутилось…
– Принято, – незлобиво ответила Салтыкова.
– Что еще можно выжать из послания?
– Неси принтер, и я скажу, его ли использовали. Приводи болонку – выясню, она ли лизала конверт.
– Спасибо, – с тяжким вздохом ответила я.
– Оплата в обычном размере, – завершила разговор Салтыкова.
Держа телефон в руке, я пошла в кабинет к Нине. Компаньонка восседала за письменным столом.
– Рагозина Наталья, – не отрывая взгляда от бумаг, заявила Косарь, – подозревает мужа в измене. Похоже, дельце ерундовое, будем работать. А еще мы не выполнили заказ Андреевой. Ну той, что ищет сбежавшую невестку.
– Не могу тащить на горбу несколько расследований, – призналась я. – Может, Рагозина немного подождет? Или привлечем к работе Нику Соколову. Она педантичная и недорого берет.
– Мне деньги нужны, – перебила Нина. – Детям нужно новые шмотки покупать? Еще у меня машина разваливается, а где нарыть лавэ на новую?.. И ты сидишь без мебели в новом доме!
– Берем Рагозину, – остановила я ее.
Нина рассмеялась.
– Вот за что тебя люблю! Легко поддаешься убеждению.
– Мне нужны деньги.
– Мне тоже, – подхватила Косарь. – Вот когда раскрутимся до высот Пинкертона, тогда можно будет брать дела просто для интереса. Но пока у меня два спиногрыза, а у тебя одни табуретки, шансов нет. Чего нос повесила?
– Тоскливо бегать с камерой за неверным мужиком, – призналась я.
Нина развела руками:
– Сама понимаешь, основная клиентура частника – бабье, желающее уличить вторую половину. Ей-богу, не пойму, зачем они это делают?
– Смена впечатлений. Супруга надоела, захотелось ощутить себя мачо.
– Я о бабах, клиентках наших, – засмеялась Косарь. – Ну получит тетка доказательство измены благоверного, и что дальше? Продолжать жить с кобелем – себя не уважать, а разойтись обидно. На фиг нужна такая правда? Кстати, о кобелях. Помнишь Валеру Родионова?
Я расплылась в улыбке.
– Да. Его нельзя забыть – поймал жену и любовницу в одной постели! Что у него приключилось?
Нина выдвинула ящик стола.
– Вчера он приходил с подарками. Вот, держи, это твой.
Я с подозрением посмотрела на небольшую коробочку.
– Что там?
– Валерий теперь поставляет в магазины навигаторы, принес нам парочку. Думается, он пытается ухаживать за нами, – фыркнула Нинуша, – забрасывает сеть и ждет, какая из сыщиц в нее попадет.
– Что такое навигатор? – удивилась я, вынимая из упаковки аппарат, похожий на сотовый.
– Полезная штука, – щелкнула языком Нина. – Сейчас покажу, как им пользоваться. Допустим, тебе надо попасть на улицу… ну… Вронского. Знаешь, где она?
– Нет. Придется лезть в атлас.
– Ха! Прогресс ушел далеко вперед, теперь карты можно выкинуть к чертям! – воскликнула Косарь. – К тому же я в них плохо разбираюсь. Нажимаем сюда, туда, здесь. Йес! Слушай…
– Улица Вронского. Маршрут проложен, – сообщил приятный женский голос. – Начинайте движение, пристегнитесь ремнем.
– Круто? – прищурилась Нина.
– Она подсказывает дорогу?
– Точно. Предложит оптимальный вариант.
Я пришла в восторг:
– Здорово! Почему мне никогда не приходило в голову купить такую примочку! Даже не слышала о навигаторе.
– А я знала, – похвасталась Косарь. – Но цена пугала. Очень дорогая фенька.
– Тогда лучше вернуть подарок Валерию, – засомневалась я. – Вдруг он решит, что нам нравится?
– Вот еще, вернуть… Пусть думает что хочет, а я давно мечтала о навигаторе, – с детской обидой отозвалась Нина. – Мужику приятно делать подарки, он себя Дедом Морозом ощущает. Не лишать же Родионова удовольствия.
– Действительно, – пробормотала я. – А станет лапы распускать – вернем презент!
– По пальцам стукнем! – возразила Нина. – Пусть не надеется, нас за навигатор не купить. Вот кабы новая квартира и машина обломилась, я бы еще подумала… Ладно, вот тебе Рагозина.
Я посмотрела на тоненькую папку и затосковала. Косарь права на сто процентов: мы зависим от клиентов. Подозрительная жена богатого человека заплатит хорошие деньги, которые нам с Ниной крайне необходимы. Но какой интерес ходить за мужиком и щелкать фотоаппаратом?
Я великолепно знаю сценарий такой «пьесы». Сначала наделаю снимков, потом покажу их мадам. Рагозина зарыдает, выпьет весь запас коньяка и валерьянки в нашем офисе, а потом гаркнет: «Не верю! Вы ошиблись! Повторите „фотосессию“!»
И я опять потащусь за сластолюбивым мужиком, пытаясь запечатлеть наиболее пикантные моменты: поцелуи, объятия, вход-выход из отеля, совместное с любовницей посещение магазина дамского белья. От скуки уже заранее начинается зевота.
Вот в случае с Ветровыми у меня пять метров вопросов! Кто убил бизнесмена? По какой причине Олега лишили жизни в прямом эфире? В баночке «Успокойки» была отрава? Руки чешутся от нетерпения. Будь моя воля… Но я не одна в конторе, есть Нина, в одиночку воспитывающая двух протирающих брюки и рвущих ботинки сынишек.
Я протянула было руку к папке, но тут же отдернула.
– Нинуль, можно начну работу с Рагозиной завтра? Сегодня мебель привезли, надо мчаться домой, мастера приедут кухню собирать.
Глава 7
– Нет проблем, – мигом согласилась Нина. – Я завтра чуток задержусь, веду Мишку к стоматологу. Значит, смотри: дело Рагозиной лежит в верхнем ящике. Вот, кладу ее папку на документы Мартынова. Ты их не перепутаешь. Мартыновское дело в ярко-красной обложке с человеком-пауком.
– Прикольно! – засмеялась я. – Где взяла папочку?
– У Мишки, – пояснила Нина. – Принесла мартыновские бумаги домой, села чай пить, а кошка, зараза, на колени прыгнула, вот я на папку и плеснула. Не тащить же листы россыпью! Сын человека-паука от сердца оторвал.
– Андрею Мартынову понравится, – продолжала веселиться я, глядя, как Нина укладывает поверх ярко-красной папки серую, обыденную, с буквами «НР», написанными темно-синим фломастером.
– Ага, в особенности он придет в восторг от известия, что его жена никогда не училась в Питере на актрису. Оказывается, бабенка на дороге подрабатывала, – пропыхтела Косарь, пытаясь втиснуть скоросшиватель в ящик.
– Положи Рагозину в другое место, – посоветовала я.
– Господи, ну почему я всегда ищу сложный путь? – закатила глаза Нина. – Упрусь и не соображаю.
Продолжая ругать себя, она выдвинула второй ящик.
– Ладно, пусть тут лежит, – согласилась Косарь. – Кстати, возьми с собой бумаги Ветровой. Катерина фото оставила, они там вместе с мужем сняты. Пригодится при работе.
Я, прихватив листы, снимок и навигатор, вышла на улицу.
Едва горячий московский воздух проник в легкие, как заорал мобильный – меня снова искал Коля.
– Эсфирь Кинг, – зашептал он. – Адрес и телефон пришлю эсэмэской. Сейчас скину, я на учебе сижу. Покедова!
Навигатор имел удобное крепление, но я все равно провозилась некоторое время, прилаживая коробочку к торпеде, а потом потратила полчаса на изучение инструкции. Увы, я не принадлежу к техническим гениям и с огромным трудом расшифровываю всякие руководства. Если в нашем доме появляется новый прибор, мне легче освоить его «методом тыка», чем понять инструкцию. Как, например, вам понравится такое: «Для включения режима вращения барабана нажмите клавишу номер два на панели управления режимом вращения барабана посредством кривошатунного механизма, приводящего барабан при помощи натяжного ремня режима вращения барабана в нормальные условия эксплуатации вашего барабана»? После прочтения такого перла мой личный барабан в голове, как правило, дает сбой и я элементарно превращаюсь в идиотку. Поэтому предпочитаю просто нажимать пальцами на кнопки, и рано или поздно мне становится понятно, что к чему.
Пока я осваивала навигатор, мой мобильный засыпало эсэмэсками. Коля прислал адрес и телефон горничной, Кирюша спрашивал разрешения купить диск с игрой, Лизавета сообщала о походе в кино, Юля жаловалась на плохую погоду и простуду. Самое короткое послание поступило от Кати, уехавшей в командировку в Оренбург: «Ок». Это был ответ на мой вопрос, отправленный ей утром: «Как дела?»
К сожалению, текстовые сообщения иногда задерживаются в пути. Однажды Костин полетел отдыхать в Болгарию и, приземлившись в Варне, позвонил домой, отрапортовав:
– Приземлился, еду в отель.
Представьте мое изумление, когда в четыре утра я получила эсэмэску от Вовки: «Сижу в самолете. Взлетаем». Сначала меня охватила паника: куда еще он решил отправиться? Но потом я сообразила посмотреть на дату и время отправки послания и обнаружила, что Костин набрал его днем перед вылетом…
– Ну, – сказала я, глядя на навигатор, – давай испытаем тебя в деле. Большой Мисловский переулок. Это тут рядом, за углом. Там припаркуемся и поговорим по телефону. Йес! Поехали.
– Большой Мисловский переулок, – повторил женский голос. – Маршрут проложен, пристегнитесь ремнем. Первый поворот направо.
Я пришла в восторг – работает! Вот здорово, теперь не нужно возиться с атласом!
– Вы приехали.
– Спасибо, – поблагодарила я, – вижу.
– Отстегните ремень.
– Ты заботливый, – умилилась я, глядя на аппаратик.
– Возьмите документы и не забудьте запереть машину.
– Мерси, но я хочу посидеть в салоне.
– Возьмите документы и не забудьте запереть машину, – не успокаивался навигатор.
Я ткнула пальцем в красную кнопку.
– Теперь вы пешеход, что не избавляет вас от необходимости соблюдать правила, – неожиданно заявила коробка, потом моргнула зеленым огоньком и заткнулась.
Я покосилась на навигатор и вынула мобильный. Насколько бы лучше нам жилось, придумай Господь и для человека кнопку «выкл.»! Надоела тебе жена – взял и отключил ее от сети. А дети… Кое-кого из отпрысков родители не включали бы годами!
– Алло, – прохрипело из трубки.
– Позовите, пожалуйста, Эсфирь, – попросила я.
– Не могу, – ответил человек и закашлял.
– Когда она вернется?
– Кха-кха… – неслось из мобильного. – Ой, боже, нет сил! Фирочка ушла.
– Это я поняла. Во сколько ей лучше перезвонить?
– Боже… Фира ушла! Навсегда!
– Куда? – растерялась я. – Можете дать адрес?
– Отстаньте! – заорал то ли мужской, то ли женский голос. – Ушла! Совсем! Навсегда!
Я тяжело вздохнула и набрала другой номер. Похоже, Кинг поругалась с родственниками и сменила место жительства.
– Слушаю вас, – ответило контральто.
– Добрый день. Меня зовут Евлампия Романова, – бойко представилась я. – Вы Эсфирь Кинг?
– Нет.
– Сделайте любезность, позовите Фиру.
– Она умерла, – грустно прозвучало в ответ.
На мгновение я опешила, а потом от неожиданности тупо заявила:
– Но ее телефон у вас.
– Верно, – согласилась незнакомка. – Просто я не могу решиться отключить его. Глупо, да? Мне кажется, пока трубка звонит, Фира жива. А вы кто?
– Лампа Романова, – повторила я, – хотела поговорить с Эсфирь о работе.
– Если вам нужна помощница по хозяйству, то я тоже ищу службу.
– Кем вы приходитесь Фире?
– Близкой подругой, меня зовут Суля, вернее, Святослава, но так длинно и нудно.
– Вы хорошо знали Фиру?
– Мы не имели друг от друга тайн! А что?
– От чего она скончалась?
– От инфаркта.
– Сколько же ей было лет?
– Двадцать один год. Но врачи сказали, иногда случается подобное, – прошептала девушка. – Хотя, знаете, Фирка никогда на здоровье не жаловалась. У нее ничего не болело!
– Где вы сейчас находитесь?
– Дома, у меня каникулы.
– Давайте адрес, я приеду и поговорим о работе.
– Лучше встретиться на нейтральной территории, – испуганно ответила Суля. – У меня… э… ремонт. Вы станцию метро «Молодежная» знаете?
– В принципе да, хотя я не пользуюсь подземкой.
– Там есть большой супермаркет, – зачастила собеседница, – а в нем кафетерий. Я буду там через тридцать минут, идет?
Я решила подстраховаться.
– Боюсь, мне потребуется больше времени, чтобы туда добраться. Вдруг я в пробку попаду?
– Ладно, тогда через час, – предложила Суля. – Да я подожду, не волнуйтесь. В случае чего звоните на мобилу Фиры, он у меня с собой.
– Хорошо, – быстро ответила я, – уже еду.
Настроить навигатор заново я ухитрилась за пару секунд и тут же услышала:
– Пристегните ремень. «Молодежная». Маршрут проложен. Направо.
– Эй, тут можно ехать только прямо! – возразила я.
– Вы пропустили поворот, вернитесь назад.
– Щаз! – гаркнула я. – Здесь одностороннее движение.
– Намечаю новый путь, – неожиданно перестал спорить навигатор. – Вперед до перекрестка!
– Отлично.
– До поворота пятьдесят метров.
– Ясно.
– До поворота тридцать метров.
– Супер.
– Налево.
– Мне надо направо, – растерялась я.
– Налево.
– Но там дом!
– Налево, – упорно талдычил «штурман».
Я стиснула зубы и крутанула руль, моя «букашка» уперлась в здание.
– Доволен? – осведомилась я. – Дальше что? Командуй.
– Левее, – приказал навигатор, – через три метра.
Мои глаза оценили узкую тропинку за домом.
– Там не проехать!
– Прямо! – гаркнул прибор, – налево, вправо.
Меня воспитывала строгая мама, желавшая дочери только добра. Когда маленькая Фрося [5]начинала спорить с матерью, та пыталась объяснить ребенку его ошибку, но если неразумная дочь упиралась и не слушала ее советов, во всю мощь легких оперной певицы мама заявляла: «Молча-а-ать!» И я мигом повиновалась.
Только не подумайте, что меня держали на цепи в железной клетке, не кормили, не поили, а играть разрешали порожними водочными бутылками и старыми газетами. Нет, мое детство было счастливым, изобильным, я росла балованной девочкой, была поздним, долгожданным ребенком у немолодых родителей и получила полный набор хорошего воспитания: музыкальная школа, дополнительные занятия по общеобразовательной программе, игрушки, книжки, конфеты… Ремень папа-генерал схватил в руки только один раз – когда увидел, как дочь перебегает дорогу на красный свет.
По идее, мне предстояло стать нахалкой, капризницей и эгоисткой. Но вот парадокс! Я выросла робкой, зажатой, молчаливой девушкой. Собственное мнение у меня было по всем вопросам, но я старалась его не высказывать. И если кто-то повышал голос, тут же подчинялась командному окрику.
После смерти любимых родителей прошло немало лет, Фрося превратилась в Лампу [6], научилась вести домашнее хозяйство и в полной мере оценила выдержку своей мамы. Мне пару раз в неделю хочется убить Кирюшку и Лизавету, а мама очень редко кричала на меня. Но вот что странно: стоит мне услышать приказ на повышенных тонах, как меня сковывает страх, и я покорно отвечаю: «Есть! Будет исполнено!»
Вот и сейчас я побоялась спорить с навигатором.
– Движение по кругу, – объявила коробка и оказалась права.
«Букашка» скатилась на пыльную площадь, посередине которой, облокотясь о капот патрульной машины, тосковал гаишник. Очевидно, он отлавливал водителей, не знающих правил движения.
– Едем! – приказал навигатор.
Я совершила полный оборот и удивилась. И куда будем поворачивать?
Коробка молчала. Пришлось повторить маневр – и снова тишина.
– Эй, ты умер? – крикнула я.
Гаишник лениво выпрямился и уставился на меня.
– Движение по кругу, – отмер мой «гид».
– В третий раз катаюсь! – надулась я.
Гаишник двинулся к моей машине.
– Мог бы и подсказать, вовремя помочь человеку, – вскипела я. – Зря, что ли, тебя поставили? Хочешь по башке кулаком получить?
– Это уже оскорбление при исполнении! – пробасил приблизившийся гаишник. – Я не знаю, куда вы собрались, как же могу вас направить? Может, вы просто так катаетесь, типа развлекаетесь, или за руль недавно сели.
– Движение по кругу, – прокаркал навигатор.
– Заткнись, без тебя тошно, – буркнула я. – Куда сейчас, налево? Направо?
– По кругу.
Я ощутила себя циркулем и вновь очутилась возле ошалевшего дорожного полицейского.
– Круговое движение, – упорно твердила коробка, – едем с дозволенной скоростью. Остановка в потоке чревата аварийной ситуацией.
– Идиот! – заорала я. – Кретино-первоклассо! Сколько мне еще тут ездить?
– До конца маршрута шестьсот тридцать два метра, – ответил навигатор.
Я вцепилась в руль. Может, внутри пластиковой емкости сидит пьяный гномик с атласом в ручонках? Иногда навигатор вполне разумно со мной общается, а временами…
– Движение по кругу!
– Не хочу! – вырвалось у меня.
– Давайте документы!
Я потрясла головой и погрозила навигатору кулаком.
– Фигушки! Сусанин хренов! При чем здесь права?
– И техталон на машину.
– Отстань!
– Я сейчас вас арестую!
– Попробуй! – взвилась я. – Еще наручники надень! Короче, хватит лабуду нести! Куда ехать?
– Вы пьяная или обкуренная? – поинтересовался навигатор.
Моему терпению пришел конец, я подняла левую руку и… почувствовала, как запястье сжали клещи.
– Сидеть! – заорали сбоку.
Я повернула голову и увидела пунцово-красного гаишника, который крепко держал меня за руку.
Тут только до моей глупой головы дошло, в чем дело. На улице тепло, поэтому в машине открыто окно – я не люблю включать кондиционер, легко простужаюсь от перемены температуры. Патрульный услышал мой бурный диалог с навигатором и принял его на свой счет. И ведь он начал со мной беседовать, но я, разгоряченная ездой по кругу, приняла речь милиционера за болтовню навигатора. Надо срочно выпутываться из идиотской ситуации…
– Ой, простите, – заулыбалась я, – не хотела вас обидеть.
– Да? – относительно мирно спросил сержант.
– Я грубила не вам.
– А кому?
– Штурману.
– В машине никого нет, – протянул патрульный и отпустил мою руку.
– Вот он, – я ткнула пальцем в коробочку, – заставил меня сто раз здесь крутиться. Я чуть от злости не умерла!
– Движение по кругу, – вякнул навигатор.
Я откинулась на спинку кресла.
– Слышали? Мэри пошла по кругу!
– Кто? – разинул рот сержант.
– Когда я училась в консерватории, – охотно пояснила я, – нам невесть зачем преподавали английский. На одном из занятий мы переводили текст, в нем было слово «merry-go-round». Это на самом деле карусель, но один наш умник заявил: Мэри пошла по кругу!
– И чего? – не въехал сержант.
– Просто смешно! Мэри пошла по кругу, – уточнила я.
– Так здесь круговое движение, – пожал плечами гаишник, – иначе никак. Все правильно. Давайте-ка дунем в трубочку…
Я подчинилась.
– Ничего, – с разочарованием отметил мент.
– Я вообще не пью! – заявила я.
– Движение по кругу, – попугаем повторил навигатор.
– Езжайте, – разрешил сержант.
– По кругу? – печально уточнила я.
– По-другому тут никак, – кивнул гаишник.
– Прикольно! – засмеялась я. – Где взяла папочку?
– У Мишки, – пояснила Нина. – Принесла мартыновские бумаги домой, села чай пить, а кошка, зараза, на колени прыгнула, вот я на папку и плеснула. Не тащить же листы россыпью! Сын человека-паука от сердца оторвал.
– Андрею Мартынову понравится, – продолжала веселиться я, глядя, как Нина укладывает поверх ярко-красной папки серую, обыденную, с буквами «НР», написанными темно-синим фломастером.
– Ага, в особенности он придет в восторг от известия, что его жена никогда не училась в Питере на актрису. Оказывается, бабенка на дороге подрабатывала, – пропыхтела Косарь, пытаясь втиснуть скоросшиватель в ящик.
– Положи Рагозину в другое место, – посоветовала я.
– Господи, ну почему я всегда ищу сложный путь? – закатила глаза Нина. – Упрусь и не соображаю.
Продолжая ругать себя, она выдвинула второй ящик.
– Ладно, пусть тут лежит, – согласилась Косарь. – Кстати, возьми с собой бумаги Ветровой. Катерина фото оставила, они там вместе с мужем сняты. Пригодится при работе.
Я, прихватив листы, снимок и навигатор, вышла на улицу.
Едва горячий московский воздух проник в легкие, как заорал мобильный – меня снова искал Коля.
– Эсфирь Кинг, – зашептал он. – Адрес и телефон пришлю эсэмэской. Сейчас скину, я на учебе сижу. Покедова!
Навигатор имел удобное крепление, но я все равно провозилась некоторое время, прилаживая коробочку к торпеде, а потом потратила полчаса на изучение инструкции. Увы, я не принадлежу к техническим гениям и с огромным трудом расшифровываю всякие руководства. Если в нашем доме появляется новый прибор, мне легче освоить его «методом тыка», чем понять инструкцию. Как, например, вам понравится такое: «Для включения режима вращения барабана нажмите клавишу номер два на панели управления режимом вращения барабана посредством кривошатунного механизма, приводящего барабан при помощи натяжного ремня режима вращения барабана в нормальные условия эксплуатации вашего барабана»? После прочтения такого перла мой личный барабан в голове, как правило, дает сбой и я элементарно превращаюсь в идиотку. Поэтому предпочитаю просто нажимать пальцами на кнопки, и рано или поздно мне становится понятно, что к чему.
Пока я осваивала навигатор, мой мобильный засыпало эсэмэсками. Коля прислал адрес и телефон горничной, Кирюша спрашивал разрешения купить диск с игрой, Лизавета сообщала о походе в кино, Юля жаловалась на плохую погоду и простуду. Самое короткое послание поступило от Кати, уехавшей в командировку в Оренбург: «Ок». Это был ответ на мой вопрос, отправленный ей утром: «Как дела?»
К сожалению, текстовые сообщения иногда задерживаются в пути. Однажды Костин полетел отдыхать в Болгарию и, приземлившись в Варне, позвонил домой, отрапортовав:
– Приземлился, еду в отель.
Представьте мое изумление, когда в четыре утра я получила эсэмэску от Вовки: «Сижу в самолете. Взлетаем». Сначала меня охватила паника: куда еще он решил отправиться? Но потом я сообразила посмотреть на дату и время отправки послания и обнаружила, что Костин набрал его днем перед вылетом…
– Ну, – сказала я, глядя на навигатор, – давай испытаем тебя в деле. Большой Мисловский переулок. Это тут рядом, за углом. Там припаркуемся и поговорим по телефону. Йес! Поехали.
– Большой Мисловский переулок, – повторил женский голос. – Маршрут проложен, пристегнитесь ремнем. Первый поворот направо.
Я пришла в восторг – работает! Вот здорово, теперь не нужно возиться с атласом!
– Вы приехали.
– Спасибо, – поблагодарила я, – вижу.
– Отстегните ремень.
– Ты заботливый, – умилилась я, глядя на аппаратик.
– Возьмите документы и не забудьте запереть машину.
– Мерси, но я хочу посидеть в салоне.
– Возьмите документы и не забудьте запереть машину, – не успокаивался навигатор.
Я ткнула пальцем в красную кнопку.
– Теперь вы пешеход, что не избавляет вас от необходимости соблюдать правила, – неожиданно заявила коробка, потом моргнула зеленым огоньком и заткнулась.
Я покосилась на навигатор и вынула мобильный. Насколько бы лучше нам жилось, придумай Господь и для человека кнопку «выкл.»! Надоела тебе жена – взял и отключил ее от сети. А дети… Кое-кого из отпрысков родители не включали бы годами!
– Алло, – прохрипело из трубки.
– Позовите, пожалуйста, Эсфирь, – попросила я.
– Не могу, – ответил человек и закашлял.
– Когда она вернется?
– Кха-кха… – неслось из мобильного. – Ой, боже, нет сил! Фирочка ушла.
– Это я поняла. Во сколько ей лучше перезвонить?
– Боже… Фира ушла! Навсегда!
– Куда? – растерялась я. – Можете дать адрес?
– Отстаньте! – заорал то ли мужской, то ли женский голос. – Ушла! Совсем! Навсегда!
Я тяжело вздохнула и набрала другой номер. Похоже, Кинг поругалась с родственниками и сменила место жительства.
– Слушаю вас, – ответило контральто.
– Добрый день. Меня зовут Евлампия Романова, – бойко представилась я. – Вы Эсфирь Кинг?
– Нет.
– Сделайте любезность, позовите Фиру.
– Она умерла, – грустно прозвучало в ответ.
На мгновение я опешила, а потом от неожиданности тупо заявила:
– Но ее телефон у вас.
– Верно, – согласилась незнакомка. – Просто я не могу решиться отключить его. Глупо, да? Мне кажется, пока трубка звонит, Фира жива. А вы кто?
– Лампа Романова, – повторила я, – хотела поговорить с Эсфирь о работе.
– Если вам нужна помощница по хозяйству, то я тоже ищу службу.
– Кем вы приходитесь Фире?
– Близкой подругой, меня зовут Суля, вернее, Святослава, но так длинно и нудно.
– Вы хорошо знали Фиру?
– Мы не имели друг от друга тайн! А что?
– От чего она скончалась?
– От инфаркта.
– Сколько же ей было лет?
– Двадцать один год. Но врачи сказали, иногда случается подобное, – прошептала девушка. – Хотя, знаете, Фирка никогда на здоровье не жаловалась. У нее ничего не болело!
– Где вы сейчас находитесь?
– Дома, у меня каникулы.
– Давайте адрес, я приеду и поговорим о работе.
– Лучше встретиться на нейтральной территории, – испуганно ответила Суля. – У меня… э… ремонт. Вы станцию метро «Молодежная» знаете?
– В принципе да, хотя я не пользуюсь подземкой.
– Там есть большой супермаркет, – зачастила собеседница, – а в нем кафетерий. Я буду там через тридцать минут, идет?
Я решила подстраховаться.
– Боюсь, мне потребуется больше времени, чтобы туда добраться. Вдруг я в пробку попаду?
– Ладно, тогда через час, – предложила Суля. – Да я подожду, не волнуйтесь. В случае чего звоните на мобилу Фиры, он у меня с собой.
– Хорошо, – быстро ответила я, – уже еду.
Настроить навигатор заново я ухитрилась за пару секунд и тут же услышала:
– Пристегните ремень. «Молодежная». Маршрут проложен. Направо.
– Эй, тут можно ехать только прямо! – возразила я.
– Вы пропустили поворот, вернитесь назад.
– Щаз! – гаркнула я. – Здесь одностороннее движение.
– Намечаю новый путь, – неожиданно перестал спорить навигатор. – Вперед до перекрестка!
– Отлично.
– До поворота пятьдесят метров.
– Ясно.
– До поворота тридцать метров.
– Супер.
– Налево.
– Мне надо направо, – растерялась я.
– Налево.
– Но там дом!
– Налево, – упорно талдычил «штурман».
Я стиснула зубы и крутанула руль, моя «букашка» уперлась в здание.
– Доволен? – осведомилась я. – Дальше что? Командуй.
– Левее, – приказал навигатор, – через три метра.
Мои глаза оценили узкую тропинку за домом.
– Там не проехать!
– Прямо! – гаркнул прибор, – налево, вправо.
Меня воспитывала строгая мама, желавшая дочери только добра. Когда маленькая Фрося [5]начинала спорить с матерью, та пыталась объяснить ребенку его ошибку, но если неразумная дочь упиралась и не слушала ее советов, во всю мощь легких оперной певицы мама заявляла: «Молча-а-ать!» И я мигом повиновалась.
Только не подумайте, что меня держали на цепи в железной клетке, не кормили, не поили, а играть разрешали порожними водочными бутылками и старыми газетами. Нет, мое детство было счастливым, изобильным, я росла балованной девочкой, была поздним, долгожданным ребенком у немолодых родителей и получила полный набор хорошего воспитания: музыкальная школа, дополнительные занятия по общеобразовательной программе, игрушки, книжки, конфеты… Ремень папа-генерал схватил в руки только один раз – когда увидел, как дочь перебегает дорогу на красный свет.
По идее, мне предстояло стать нахалкой, капризницей и эгоисткой. Но вот парадокс! Я выросла робкой, зажатой, молчаливой девушкой. Собственное мнение у меня было по всем вопросам, но я старалась его не высказывать. И если кто-то повышал голос, тут же подчинялась командному окрику.
После смерти любимых родителей прошло немало лет, Фрося превратилась в Лампу [6], научилась вести домашнее хозяйство и в полной мере оценила выдержку своей мамы. Мне пару раз в неделю хочется убить Кирюшку и Лизавету, а мама очень редко кричала на меня. Но вот что странно: стоит мне услышать приказ на повышенных тонах, как меня сковывает страх, и я покорно отвечаю: «Есть! Будет исполнено!»
Вот и сейчас я побоялась спорить с навигатором.
– Движение по кругу, – объявила коробка и оказалась права.
«Букашка» скатилась на пыльную площадь, посередине которой, облокотясь о капот патрульной машины, тосковал гаишник. Очевидно, он отлавливал водителей, не знающих правил движения.
– Едем! – приказал навигатор.
Я совершила полный оборот и удивилась. И куда будем поворачивать?
Коробка молчала. Пришлось повторить маневр – и снова тишина.
– Эй, ты умер? – крикнула я.
Гаишник лениво выпрямился и уставился на меня.
– Движение по кругу, – отмер мой «гид».
– В третий раз катаюсь! – надулась я.
Гаишник двинулся к моей машине.
– Мог бы и подсказать, вовремя помочь человеку, – вскипела я. – Зря, что ли, тебя поставили? Хочешь по башке кулаком получить?
– Это уже оскорбление при исполнении! – пробасил приблизившийся гаишник. – Я не знаю, куда вы собрались, как же могу вас направить? Может, вы просто так катаетесь, типа развлекаетесь, или за руль недавно сели.
– Движение по кругу, – прокаркал навигатор.
– Заткнись, без тебя тошно, – буркнула я. – Куда сейчас, налево? Направо?
– По кругу.
Я ощутила себя циркулем и вновь очутилась возле ошалевшего дорожного полицейского.
– Круговое движение, – упорно твердила коробка, – едем с дозволенной скоростью. Остановка в потоке чревата аварийной ситуацией.
– Идиот! – заорала я. – Кретино-первоклассо! Сколько мне еще тут ездить?
– До конца маршрута шестьсот тридцать два метра, – ответил навигатор.
Я вцепилась в руль. Может, внутри пластиковой емкости сидит пьяный гномик с атласом в ручонках? Иногда навигатор вполне разумно со мной общается, а временами…
– Движение по кругу!
– Не хочу! – вырвалось у меня.
– Давайте документы!
Я потрясла головой и погрозила навигатору кулаком.
– Фигушки! Сусанин хренов! При чем здесь права?
– И техталон на машину.
– Отстань!
– Я сейчас вас арестую!
– Попробуй! – взвилась я. – Еще наручники надень! Короче, хватит лабуду нести! Куда ехать?
– Вы пьяная или обкуренная? – поинтересовался навигатор.
Моему терпению пришел конец, я подняла левую руку и… почувствовала, как запястье сжали клещи.
– Сидеть! – заорали сбоку.
Я повернула голову и увидела пунцово-красного гаишника, который крепко держал меня за руку.
Тут только до моей глупой головы дошло, в чем дело. На улице тепло, поэтому в машине открыто окно – я не люблю включать кондиционер, легко простужаюсь от перемены температуры. Патрульный услышал мой бурный диалог с навигатором и принял его на свой счет. И ведь он начал со мной беседовать, но я, разгоряченная ездой по кругу, приняла речь милиционера за болтовню навигатора. Надо срочно выпутываться из идиотской ситуации…
– Ой, простите, – заулыбалась я, – не хотела вас обидеть.
– Да? – относительно мирно спросил сержант.
– Я грубила не вам.
– А кому?
– Штурману.
– В машине никого нет, – протянул патрульный и отпустил мою руку.
– Вот он, – я ткнула пальцем в коробочку, – заставил меня сто раз здесь крутиться. Я чуть от злости не умерла!
– Движение по кругу, – вякнул навигатор.
Я откинулась на спинку кресла.
– Слышали? Мэри пошла по кругу!
– Кто? – разинул рот сержант.
– Когда я училась в консерватории, – охотно пояснила я, – нам невесть зачем преподавали английский. На одном из занятий мы переводили текст, в нем было слово «merry-go-round». Это на самом деле карусель, но один наш умник заявил: Мэри пошла по кругу!
– И чего? – не въехал сержант.
– Просто смешно! Мэри пошла по кругу, – уточнила я.
– Так здесь круговое движение, – пожал плечами гаишник, – иначе никак. Все правильно. Давайте-ка дунем в трубочку…
Я подчинилась.
– Ничего, – с разочарованием отметил мент.
– Я вообще не пью! – заявила я.
– Движение по кругу, – попугаем повторил навигатор.
– Езжайте, – разрешил сержант.
– По кругу? – печально уточнила я.
– По-другому тут никак, – кивнул гаишник.
Глава 8
Руки покорно завертели руль, через пять минут нарезания кругов в голове помутилось.
– Направо, – вдруг каркнул навигатор.
Я возликовала. Слава богу! Может, тут правилами предписано вертеться на месте, пока не откроется нужный проезд?
– До конца маршрута триста метров.
– Ошибаешься, – изумилась я, – метро «Молодежная» находится в Крылатском.
– Двести пятьдесят.
– Ты уверен? – спросила я.
А вот интересно, почему я обращаюсь к прибору в мужском роде? Он же говорит женским голосом.
– Сто.
Я стала озираться. Ничего не понимаю!
– Конец маршрута. До свидания. Отстегните ремень и покиньте автомобиль! – занудил навигатор.
– Направо, – вдруг каркнул навигатор.
Я возликовала. Слава богу! Может, тут правилами предписано вертеться на месте, пока не откроется нужный проезд?
– До конца маршрута триста метров.
– Ошибаешься, – изумилась я, – метро «Молодежная» находится в Крылатском.
– Двести пятьдесят.
– Ты уверен? – спросила я.
А вот интересно, почему я обращаюсь к прибору в мужском роде? Он же говорит женским голосом.
– Сто.
Я стала озираться. Ничего не понимаю!
– Конец маршрута. До свидания. Отстегните ремень и покиньте автомобиль! – занудил навигатор.