Страница:
Дарья ДОНЦОВА
ФЭН-ШУЙ БЕЗ ТОРМОЗОВ
Глава 1
Если дети отказываются есть овсянку, попробуйте сварить ее на пиве.
– Ни за какие пряники не стану жрать размазню, – зашумел Кирюшка, глядя в тарелку. – Это ваще что?
– Каша, – весело ответила я. – Поверь, очень полезная вещь – придает энергии, понижает уровень холестерина в крови, улучшает цвет лица. Ну, давай без кривляний!
– Он хочет икру на завтрак, – ехидно заметила Лизавета. – Только не баклажанную, а черную!
– С икрой возникли трудности, – парировала я, – наш личный поставщик деликатесов заболел, придется обойтись геркулесом. Короче, выбирай: либо каша, либо…
Мопсиха Феня шумно вздохнула, встала с пола и умоляющим взором посмотрела на меня. Всем своим видом собака будто говорила: «Что, Лампа, капризные дети не желают лопать вкуснятину? Брось кашу в мою миску, я готова прийти тебе на помощь. Не пропадать же добру!»
– Э нет, дорогая, – заявила я, – при таком весе следует воздерживаться от гастрономических оргазмов. Тебе, дочь оленя, куплены дорогие банки специального корма для тучных псов. Думаю, ты обязана сказать мне «спасибо»: несмотря на финансовые трудности, связанные с нашим переездом в новый дом, я тем не менее не поскупилась на твое лечебное питание. Кстати, почему еда, в которой, по заверениям производителей, нет ни жиров, ни белков, ни углеводов, стоит нереальных денег, а?
Фенюша, повесив голову, залезла под стол. Я ощутила укол совести – мопсы умеют так сгорбить спину, что хозяин, не давший им лакомства, чувствует себя откровенной сволочью, жадным мерзавцем, и никакие разумные доводы о том, что ожирение опасно для псов, не могут исправить ему настроение.
– Так какой у меня выбор? – спросил Кирик, ковыряя овсянку. – Ты начала говорить: «Либо каша, либо…»
– Либо вообще ничего не получишь, – подытожила я.
– Не нравится мне такая альтернатива, – вздохнул Кирюша.
Я встала с табуретки.
– Сделай одолжение, посмотри вокруг и скажи: где мы находимся?
– В Мопсине, – ответил Кирюша. – В замечательном доме, который один умный мальчик выменял на сайте «Шило-мыло» [1].
Мой взор устремился в окно.
Большинство из нас имеет мечту. Некоторые люди всю жизнь твердят: «Эх, сложись моя судьба по-иному, стал бы космонавтом».
Другие, мечтая полететь на ракете, не ноют, не ждут подарков небес, а упрямо идут по выбранной дороге: поступают в авиационный институт или летное училище, стремятся попасть на работу в Звездный городок и, рано или поздно, добиваются цели. Нашей семье очень хотелось иметь загородный дом, и мы его обрели почти волшебным образом. Но, как обычно и бывает, реализованная мечта не всегда вас устраивает.
Моя подруга Леся Куркина, страстно хотевшая стать матерью, рисовала в уме картинку: умилительный малыш, облаченный в голубой костюмчик, мило лепечет, сидя в кроватке. В конце концов Господь сжалился над Леськой. Правда, у нее родилась девочка, с голубым цветом не сложилось, но Куркина накупила розовых платьиц и в первые дни материнства рыдала от счастья. Затем Леська стала делать не совсем приятные открытия: ее Наташа не спала ночами, выплевывала еду, постоянно орала, ломала игрушки… Единственное, чего никогда не делала Натуська, – она не лепетала в кроватке. На мой взгляд, Ната была очень здоровой малышкой, ведь если ребенок не проказничает, он болен. Страстно мечтая о потомстве, Леся как-то не учла, что период младенчества короток – ребеночек вырастет, превратится в самостоятельного человека, который будет взрослеть и взрослеть.
Вчера Леська позвонила мне и заплакала:
– Я в ужасе!
– И что на этот раз? – поинтересовалась я.
– Я получила в садике выговор от воспитательницы, – рыдала подруга. – Знаешь, что сделала Натка? Играла в дочки-матери на деньги.
– Круто, – засмеялась я. – Каким образом это происходило?
– Не знаю, – призналась Леся. – Натке всего четыре года! Зачем ей деньги?
Бесполезно объяснять Леське, что детям положено шалить. Не живи в ее мечтах суперобразцовый мальчик, воспитание Наты не казалось бы подруге катастрофой – мальчишки безобразничают еще больше. Лесе повезло родить девочку, но она не способна оценить свое счастье. Такова уж человеческая натура.
И я, Лампа Романова, не исключение. Заимев дом в Мопсине, я переживаю из-за отсутствия в нем мебели. Нет бы порадоваться: на дворе июнь, стоит хорошая погода, и мы находимся не в душной Москве, а в лесу, среди зелени и птичьего щебета – так ведь нет, все мысли о том, что нам не на чем спать. Из обстановки пока есть лишь колченогий стол и табуретки. Но диваны-то, кресла и прочее – дело наживное! Но я отвлеклась…
– На свете нет ничего отвратительнее геркулеса, – занудил Кирюша.
– Значит, так… – сурово сказала я. – Ты же знаешь: Катя уехала в Оренбург, чтобы заработать денег; Сережка и Юлечка мотаются по провинции – проводят пиар-кампанию престарелой эстрадной дивы и терпят капризы бабули, мечтающей вернуть былую популярность; я через двадцать минут уеду на службу. Напоминаю: я отказалась в этом году от отпуска. Одним словом, все стараются побыстрее обустроить дом и готовы идти на жертвы, а ты…
– Ну ладно, ладно, – забормотал Кирик, – не заводись.
– Сегодня привезут кухню, – я решила сменить тему, – вам надо принять шкафчики, пересчитать их, проверить наличие необходимой фурнитуры, винтов, гвоздей, других креплений…
– Мы не маленькие! – задрала нос Лизавета. – Но почему вы начали с кухни? На надувном матрасе не так уж и прикольно спать.
– Постепенно решим все проблемы, с чего-то же надо начинать, – оптимистично пообещала я. – Ну, пока! Пойду одеваться.
Дети обиженно засопели. Я, не обращая внимания на их кислые мордочки, быстро ушла к себе, натянула джинсы, футболку и спустилась во двор. Дух перехватило от восторга. Вот оно, счастье!
Ласковое солнышко греет своими лучами лужайку. На траве, среди желтых одуванчиков и неизвестных мне мелких беленьких цветочков, стоит раскладушка, прикрытая пледом, на ней кверху пузом, растопырив все четыре кривые лапы, спят Муля и Ада. Капа, радостно повизгивая, носится вокруг лежанки, Феня, которой так и не удалось выклянчить у меня кашу, сидит на крылечке с мечтательным видом. Рейчел ходит вдоль забора, изображая суровую охранную собаку.
Когда мы перебрались в Мопсино, два гастарбайтера, делающие ремонт у соседей, пришли в ужас при виде стаффихи. Я попыталась успокоить строителей, сказала им абсолютную правду:
– У Рейчел вид зверя, но характер Белоснежки.
Да только бедные таджики не поверили, им Рейчуха показалась персонажем другой сказки.
– Зачем врешь, а? – сказал один. – Уши большие, глаза горят…
– Зубы большие, – добавил второй.
Тут Рейчел не к месту гавкнула, и парней как ветром сдуло. Стаффихе их бегство показалось забавным, она мигом оценила новую замечательную игру и теперь бродит вдоль забора, поджидая, когда два «храбреца» выйдут из соседнего дома. Едва строители показываются во дворе, Рейчуха издает оглушительное «гав-гав!» и с улыбкой наблюдает, как те наперегонки несутся внутрь здания.
Стаффиха просто шутит! Рейчел не умеет и не желает кусаться, да только парни просто трусы, боятся даже нашего двортерьера Рамика, который не обращает никакого внимания на людей и спит себе на ступеньках. Очевидно, у пса кислородное отравление – воздух в Мопсине совершенно не похож на московский коктейль из выхлопных газов и ядовитых выбросов.
Испытывая умиротворение, я села за руль и поехала на работу.
Родители мои постарались дать дочурке хорошее образование – за спиной у меня консерватория, я имею диплом арфистки [2]. Здорово, да? В особенности если учесть, что я терпеть не могу струнные инструменты. Всю жизнь мечтала стать следователем, но только мама, оперная певица, и папа – академик, могли упасть в обморок, наберись их дочь храбрости высказать свое желание вслух. Иногда мне кажется, что в небесной канцелярии произошла путаница. Мне следовало появиться на свет в семье сотрудников правоохранительных органов. И, наверное, где-то около мамы-прокурора и папы-оперативника живет женщина, тоскующая по арфе. Вот ей в лом ловить уголовников, но приходится продолжать династию. Повторю: нас перепутали, и я упорно пытаюсь изменить свою судьбу. Несколько раз я оказывалась на работе в детективных агентствах, но они, как правило, закрывались, не выдержав конкуренции. Сейчас у меня новое место: Нина Косарь, опытная сотрудница МВД, основала свой бизнес. В отличие от многих частных сыщиков Нина – крепкий профессионал со связями, и она пошла ва-банк. Косарь продала свою дачу, сдала квартиру иностранцам и на вырученные деньги открыла агентство. Сама же вместе с детьми перебралась к маме, терпит, стиснув зубы, ежедневную пилежку родительницы и очень хочет выбраться из финансовой ямы. Нине не на кого рассчитывать, она одна тянет сыновей (бывший муж интереса к наследникам не проявляет, он алкоголик со всеми вытекающими последствиями).
Припарковавшись во дворе, я поднялась по роскошным мраморным ступенькам и с трудом открыла тяжеленную резную дверь из натурального дуба. Войдя в фойе, кивнула охраннику в черной форме:
– Привет, Костя.
– Здравия желаю, Евлампия Андреевна, – вытянулся парень.
Я невольно улыбнулась.
– Костя…
– Я! – заученно рявкнул он.
– Нина приехала?
– Так точно!
Я пошла по белоснежному ковру к небольшому коридорчику, ведущему к кабинету Косарь.
Только не подумайте, что шикарный офис вкупе с вышколенной охраной принадлежит нам. Кстати, я забыла сообщить, агентство находится в самом центре Москвы, неподалеку от станции метро «Тверская». Представляете размер арендной платы? Нам с Ниной и один квадратный сантиметр площади здесь не по карману, максимум, на что мы могли рассчитывать – это полуподвал в доме у рынка за МКАД. А ведь первое, на что обращает внимание клиент, – это расположение и оборудование офиса. Если он находится в Центральном округе, в уютном особнячке с наборными паркетными полами и хрустальными люстрами, значит, контора процветает. Оценив данные показатели, потенциальный заказчик осмотрит сотрудниц, поэтому мы с Ниной носим умопомрачительно дорогие часы от всемирно известных фирм – наши «будильники» тянут на пятьдесят тысяч евро каждый.
Откуда такая роскошь? Ох, придется признаться в невинном обмане. Шикарный особняк принадлежит крупному бизнесмену Феликсу Лапину. В свое время его обвинили в убийстве, и все улики указывали именно на него. В общем, сидеть бы Лапину лет пятнадцать в колонии строгого режима без права условно-досрочного освобождения, но у Нины возникли сомнения в его вине. Она выдержала нелегкую битву со своим начальством, мечтавшим поскорее спихнуть с плеч якобы прозрачно-ясное дело, и сумела-таки найти настоящего преступника. Феликс, узнав правду, разрыдался у Косарь в кабинете и заявил:
– Только скажи, что надо. Мигом сделаю!
Поскольку Лапин успешно занимается риелторским бизнесом, Нина позвонила ему, когда мы начали искать офис. Лапин привез нас в этот особняк и поинтересовался:
– Двух комнат вам хватит?
– Круто, – вздохнула я.
– Супер, – подхватила Нина. – Но – нет.
– Не понравилось? – расстроился Феликс. – Девочки, осмотритесь повнимательней, поверьте: лучше ничего не нароете!
– Ага, – кивнула я, – небось аренда запредельная.
– Больших денег у нас нет, – подхватила Нина, – все средства вложены в аппаратуру и персонал. Извини, нам пафос не по карману.
– Для вас – этот офис бесплатно, – заявил Лапин. – Живите тут даром, на правах вип-съемщиков.
– С ума сошел! – подскочила Нина.
– Ты мне жизнь спасла, – напомнил он.
– Не за офис, – уперлась Косарь.
Феликс умоляюще посмотрел на меня:
– Лампа, объясни ей! Я же от чистого сердца!
Через два дня мы с Ниной сломались, въехали в комнаты и договорились с Феликсом: занимаем помещение даром, но Лапин присылает к нам своих клиентов, которых мы, в свою очередь, обслуживаем бесплатно. Бартер, так сказать.
Бизнесмен согласился, наша с Ниной совесть успокоилась. Но… С того момента прошло уже достаточно времени, и Феликс держит слово – счетов нам не приносят. Однако и клиентов от Лапина тоже нет. Пока бартер работает в одну сторону.
А часы за пятьдесят тысяч евро – красивая подделка, привезенная из Азии. Стоят они всего полсотни, но выглядят волшебно и производят нужное впечатление. Кстати, дела у нас идут неплохо. Уж не знаю, что тому причиной: вычурный офис, пресловутые «будильники» или наши с Ниной ум и сообразительность. Мне, как вы понимаете, больше по душе последнее предположение.
Нина сидела за столом, держа в руках бланк договора, а напротив нее в кресле расположилась молодая женщина с каштановыми волосами, карими глазами и красивым полногубым ртом. Если бы не несчастный вид, незнакомка могла показаться красавицей. Несмотря на теплую погоду, она была укутана во что-то иссиня-черное, на ноги дамочка натянула плотные колготки. Я обратила внимание на дорогие лаковые балетки и узнала сумку, которую посетительница держала на коленях. Лизавета пару дней назад показывала мне такую в глянцевом журнале.
– Скажи, классная? – с придыханием спросила тогда девочка.
– Ничего, – равнодушно ответила я.
Лично мне нравятся только те сумки, что продаются на собачьих выставках. Как только вижу в газете объявление про открытие конкурса песьей красоты, моментально лечу туда, нахожу ларек, в котором торгуют торбами с изображениями мопсов, дворняг, такс и прочих четверолапых, и со счастливым визгом отовариваюсь на полную катушку. В шкафу у меня штук десять подобных сумок, и других мне не надо.
– Очень, прямо до жути, хочется такую, – стонала Лизавета.
Я взяла журнал.
– И где их продают?
– Там есть адрес бутика, – безнадежно грустно ответила Лиза.
– Ну, думаю, на день рождения или Новый год…
– Нет, Лампа, я никогда не получу «Марго» [3], – перебила меня Лизавета.
– Ты о чем? – удивилась я.
– «Марго» – так называется сумка. Она стоит тридцать тысяч евро! – выпалила девочка.
– Врешь! – ахнула я.
– Почитай статью, – тяжело вздохнула Лизавета. – «Марго» названа в честь Маргариты Лансэ, которая была художницей и имела кучу любовников. Пользовалась бешеным успехом у мужчин! Курила, пила и погибла от наркотиков. В честь Лансэ дом Джона Варвиано создал сумку. О такой теперь все мечтают. Иметь «Марго» – это круто!
Я молча рассматривала фото. С виду ничего особенного, я бы за подобную поделку пожалела и сто долларов: прямоугольник из кожи с простыми ручками, хорош лишь оригинальный замок в виде слона. И потом, стоило ли увековечивать память дамы, скакавшей из одной постели в другую и уехавшей на тот свет с косяком в зубах или со шприцем в вене? Вот уж достойный пример для подражания. Интересно, сколько девушек мечтает стать похожими на отвязную наркоманку?
– «Марго» – это вложение денег, – поясняла тем временем Лизавета. – Около тридцатки стоит современный простенький вариант, а винтаж зашкаливает, верхнего предела нет. Пару месяцев назад на аукционе была продана одна из личных сумок Маргариты, у нее их было более десятка. «Марго» семьдесят второго года из крокодила ушла к частному коллекционеру, чье имя не раскрывается. Стартовая цена лота семьдесят тысяч евро, а в процессе торгов она увеличилась втрое.
– Офигеть… – протянула я.
– А еще «Марго» делают на заказ, – закатила глаза Лиза, – любых цветов и материалов. Шьют полгода, вручную. Говорят, мастерицы каждый стежок еще зубами проходят – для крепости!
– Надеюсь, девушек-сумочниц тщательно проверяют на вирусы, грибки и прочую инфекцию, – брезгливо поморщилась я. – Неприятно отстегнуть Монблан денег и получить гепатит, СПИД, сифилис, герпес или туберкулез.
– Кубинские сигары скручивают на бедре голые мулатки, – парировала Лиза, – и ничего, народ курит спокойно. Заразу легче подхватить в метро. Боже, как я хочу «Марго»! Но фигушки она мне обломится…
Я не стала спорить. Рано или поздно любой человек понимает: кой-чего у него никогда не будет. Алмазные копи, нефтяные месторождения, урановые рудники и иже с ними – вещи эксклюзивные. Если в твоей семье их нет, учись зарабатывать деньги сам, развивай талант, проявляй чудеса работоспособности, стань уникальным специалистом… а потом уж покупай пресловутую «Марго».
Но у клиентки, сидящей сейчас перед Косарь, похоже, материальный достаток достиг пика, раз она приобрела баснословно дорогую сумку.
– Ни за какие пряники не стану жрать размазню, – зашумел Кирюшка, глядя в тарелку. – Это ваще что?
– Каша, – весело ответила я. – Поверь, очень полезная вещь – придает энергии, понижает уровень холестерина в крови, улучшает цвет лица. Ну, давай без кривляний!
– Он хочет икру на завтрак, – ехидно заметила Лизавета. – Только не баклажанную, а черную!
– С икрой возникли трудности, – парировала я, – наш личный поставщик деликатесов заболел, придется обойтись геркулесом. Короче, выбирай: либо каша, либо…
Мопсиха Феня шумно вздохнула, встала с пола и умоляющим взором посмотрела на меня. Всем своим видом собака будто говорила: «Что, Лампа, капризные дети не желают лопать вкуснятину? Брось кашу в мою миску, я готова прийти тебе на помощь. Не пропадать же добру!»
– Э нет, дорогая, – заявила я, – при таком весе следует воздерживаться от гастрономических оргазмов. Тебе, дочь оленя, куплены дорогие банки специального корма для тучных псов. Думаю, ты обязана сказать мне «спасибо»: несмотря на финансовые трудности, связанные с нашим переездом в новый дом, я тем не менее не поскупилась на твое лечебное питание. Кстати, почему еда, в которой, по заверениям производителей, нет ни жиров, ни белков, ни углеводов, стоит нереальных денег, а?
Фенюша, повесив голову, залезла под стол. Я ощутила укол совести – мопсы умеют так сгорбить спину, что хозяин, не давший им лакомства, чувствует себя откровенной сволочью, жадным мерзавцем, и никакие разумные доводы о том, что ожирение опасно для псов, не могут исправить ему настроение.
– Так какой у меня выбор? – спросил Кирик, ковыряя овсянку. – Ты начала говорить: «Либо каша, либо…»
– Либо вообще ничего не получишь, – подытожила я.
– Не нравится мне такая альтернатива, – вздохнул Кирюша.
Я встала с табуретки.
– Сделай одолжение, посмотри вокруг и скажи: где мы находимся?
– В Мопсине, – ответил Кирюша. – В замечательном доме, который один умный мальчик выменял на сайте «Шило-мыло» [1].
Мой взор устремился в окно.
Большинство из нас имеет мечту. Некоторые люди всю жизнь твердят: «Эх, сложись моя судьба по-иному, стал бы космонавтом».
Другие, мечтая полететь на ракете, не ноют, не ждут подарков небес, а упрямо идут по выбранной дороге: поступают в авиационный институт или летное училище, стремятся попасть на работу в Звездный городок и, рано или поздно, добиваются цели. Нашей семье очень хотелось иметь загородный дом, и мы его обрели почти волшебным образом. Но, как обычно и бывает, реализованная мечта не всегда вас устраивает.
Моя подруга Леся Куркина, страстно хотевшая стать матерью, рисовала в уме картинку: умилительный малыш, облаченный в голубой костюмчик, мило лепечет, сидя в кроватке. В конце концов Господь сжалился над Леськой. Правда, у нее родилась девочка, с голубым цветом не сложилось, но Куркина накупила розовых платьиц и в первые дни материнства рыдала от счастья. Затем Леська стала делать не совсем приятные открытия: ее Наташа не спала ночами, выплевывала еду, постоянно орала, ломала игрушки… Единственное, чего никогда не делала Натуська, – она не лепетала в кроватке. На мой взгляд, Ната была очень здоровой малышкой, ведь если ребенок не проказничает, он болен. Страстно мечтая о потомстве, Леся как-то не учла, что период младенчества короток – ребеночек вырастет, превратится в самостоятельного человека, который будет взрослеть и взрослеть.
Вчера Леська позвонила мне и заплакала:
– Я в ужасе!
– И что на этот раз? – поинтересовалась я.
– Я получила в садике выговор от воспитательницы, – рыдала подруга. – Знаешь, что сделала Натка? Играла в дочки-матери на деньги.
– Круто, – засмеялась я. – Каким образом это происходило?
– Не знаю, – призналась Леся. – Натке всего четыре года! Зачем ей деньги?
Бесполезно объяснять Леське, что детям положено шалить. Не живи в ее мечтах суперобразцовый мальчик, воспитание Наты не казалось бы подруге катастрофой – мальчишки безобразничают еще больше. Лесе повезло родить девочку, но она не способна оценить свое счастье. Такова уж человеческая натура.
И я, Лампа Романова, не исключение. Заимев дом в Мопсине, я переживаю из-за отсутствия в нем мебели. Нет бы порадоваться: на дворе июнь, стоит хорошая погода, и мы находимся не в душной Москве, а в лесу, среди зелени и птичьего щебета – так ведь нет, все мысли о том, что нам не на чем спать. Из обстановки пока есть лишь колченогий стол и табуретки. Но диваны-то, кресла и прочее – дело наживное! Но я отвлеклась…
– На свете нет ничего отвратительнее геркулеса, – занудил Кирюша.
– Значит, так… – сурово сказала я. – Ты же знаешь: Катя уехала в Оренбург, чтобы заработать денег; Сережка и Юлечка мотаются по провинции – проводят пиар-кампанию престарелой эстрадной дивы и терпят капризы бабули, мечтающей вернуть былую популярность; я через двадцать минут уеду на службу. Напоминаю: я отказалась в этом году от отпуска. Одним словом, все стараются побыстрее обустроить дом и готовы идти на жертвы, а ты…
– Ну ладно, ладно, – забормотал Кирик, – не заводись.
– Сегодня привезут кухню, – я решила сменить тему, – вам надо принять шкафчики, пересчитать их, проверить наличие необходимой фурнитуры, винтов, гвоздей, других креплений…
– Мы не маленькие! – задрала нос Лизавета. – Но почему вы начали с кухни? На надувном матрасе не так уж и прикольно спать.
– Постепенно решим все проблемы, с чего-то же надо начинать, – оптимистично пообещала я. – Ну, пока! Пойду одеваться.
Дети обиженно засопели. Я, не обращая внимания на их кислые мордочки, быстро ушла к себе, натянула джинсы, футболку и спустилась во двор. Дух перехватило от восторга. Вот оно, счастье!
Ласковое солнышко греет своими лучами лужайку. На траве, среди желтых одуванчиков и неизвестных мне мелких беленьких цветочков, стоит раскладушка, прикрытая пледом, на ней кверху пузом, растопырив все четыре кривые лапы, спят Муля и Ада. Капа, радостно повизгивая, носится вокруг лежанки, Феня, которой так и не удалось выклянчить у меня кашу, сидит на крылечке с мечтательным видом. Рейчел ходит вдоль забора, изображая суровую охранную собаку.
Когда мы перебрались в Мопсино, два гастарбайтера, делающие ремонт у соседей, пришли в ужас при виде стаффихи. Я попыталась успокоить строителей, сказала им абсолютную правду:
– У Рейчел вид зверя, но характер Белоснежки.
Да только бедные таджики не поверили, им Рейчуха показалась персонажем другой сказки.
– Зачем врешь, а? – сказал один. – Уши большие, глаза горят…
– Зубы большие, – добавил второй.
Тут Рейчел не к месту гавкнула, и парней как ветром сдуло. Стаффихе их бегство показалось забавным, она мигом оценила новую замечательную игру и теперь бродит вдоль забора, поджидая, когда два «храбреца» выйдут из соседнего дома. Едва строители показываются во дворе, Рейчуха издает оглушительное «гав-гав!» и с улыбкой наблюдает, как те наперегонки несутся внутрь здания.
Стаффиха просто шутит! Рейчел не умеет и не желает кусаться, да только парни просто трусы, боятся даже нашего двортерьера Рамика, который не обращает никакого внимания на людей и спит себе на ступеньках. Очевидно, у пса кислородное отравление – воздух в Мопсине совершенно не похож на московский коктейль из выхлопных газов и ядовитых выбросов.
Испытывая умиротворение, я села за руль и поехала на работу.
Родители мои постарались дать дочурке хорошее образование – за спиной у меня консерватория, я имею диплом арфистки [2]. Здорово, да? В особенности если учесть, что я терпеть не могу струнные инструменты. Всю жизнь мечтала стать следователем, но только мама, оперная певица, и папа – академик, могли упасть в обморок, наберись их дочь храбрости высказать свое желание вслух. Иногда мне кажется, что в небесной канцелярии произошла путаница. Мне следовало появиться на свет в семье сотрудников правоохранительных органов. И, наверное, где-то около мамы-прокурора и папы-оперативника живет женщина, тоскующая по арфе. Вот ей в лом ловить уголовников, но приходится продолжать династию. Повторю: нас перепутали, и я упорно пытаюсь изменить свою судьбу. Несколько раз я оказывалась на работе в детективных агентствах, но они, как правило, закрывались, не выдержав конкуренции. Сейчас у меня новое место: Нина Косарь, опытная сотрудница МВД, основала свой бизнес. В отличие от многих частных сыщиков Нина – крепкий профессионал со связями, и она пошла ва-банк. Косарь продала свою дачу, сдала квартиру иностранцам и на вырученные деньги открыла агентство. Сама же вместе с детьми перебралась к маме, терпит, стиснув зубы, ежедневную пилежку родительницы и очень хочет выбраться из финансовой ямы. Нине не на кого рассчитывать, она одна тянет сыновей (бывший муж интереса к наследникам не проявляет, он алкоголик со всеми вытекающими последствиями).
Припарковавшись во дворе, я поднялась по роскошным мраморным ступенькам и с трудом открыла тяжеленную резную дверь из натурального дуба. Войдя в фойе, кивнула охраннику в черной форме:
– Привет, Костя.
– Здравия желаю, Евлампия Андреевна, – вытянулся парень.
Я невольно улыбнулась.
– Костя…
– Я! – заученно рявкнул он.
– Нина приехала?
– Так точно!
Я пошла по белоснежному ковру к небольшому коридорчику, ведущему к кабинету Косарь.
Только не подумайте, что шикарный офис вкупе с вышколенной охраной принадлежит нам. Кстати, я забыла сообщить, агентство находится в самом центре Москвы, неподалеку от станции метро «Тверская». Представляете размер арендной платы? Нам с Ниной и один квадратный сантиметр площади здесь не по карману, максимум, на что мы могли рассчитывать – это полуподвал в доме у рынка за МКАД. А ведь первое, на что обращает внимание клиент, – это расположение и оборудование офиса. Если он находится в Центральном округе, в уютном особнячке с наборными паркетными полами и хрустальными люстрами, значит, контора процветает. Оценив данные показатели, потенциальный заказчик осмотрит сотрудниц, поэтому мы с Ниной носим умопомрачительно дорогие часы от всемирно известных фирм – наши «будильники» тянут на пятьдесят тысяч евро каждый.
Откуда такая роскошь? Ох, придется признаться в невинном обмане. Шикарный особняк принадлежит крупному бизнесмену Феликсу Лапину. В свое время его обвинили в убийстве, и все улики указывали именно на него. В общем, сидеть бы Лапину лет пятнадцать в колонии строгого режима без права условно-досрочного освобождения, но у Нины возникли сомнения в его вине. Она выдержала нелегкую битву со своим начальством, мечтавшим поскорее спихнуть с плеч якобы прозрачно-ясное дело, и сумела-таки найти настоящего преступника. Феликс, узнав правду, разрыдался у Косарь в кабинете и заявил:
– Только скажи, что надо. Мигом сделаю!
Поскольку Лапин успешно занимается риелторским бизнесом, Нина позвонила ему, когда мы начали искать офис. Лапин привез нас в этот особняк и поинтересовался:
– Двух комнат вам хватит?
– Круто, – вздохнула я.
– Супер, – подхватила Нина. – Но – нет.
– Не понравилось? – расстроился Феликс. – Девочки, осмотритесь повнимательней, поверьте: лучше ничего не нароете!
– Ага, – кивнула я, – небось аренда запредельная.
– Больших денег у нас нет, – подхватила Нина, – все средства вложены в аппаратуру и персонал. Извини, нам пафос не по карману.
– Для вас – этот офис бесплатно, – заявил Лапин. – Живите тут даром, на правах вип-съемщиков.
– С ума сошел! – подскочила Нина.
– Ты мне жизнь спасла, – напомнил он.
– Не за офис, – уперлась Косарь.
Феликс умоляюще посмотрел на меня:
– Лампа, объясни ей! Я же от чистого сердца!
Через два дня мы с Ниной сломались, въехали в комнаты и договорились с Феликсом: занимаем помещение даром, но Лапин присылает к нам своих клиентов, которых мы, в свою очередь, обслуживаем бесплатно. Бартер, так сказать.
Бизнесмен согласился, наша с Ниной совесть успокоилась. Но… С того момента прошло уже достаточно времени, и Феликс держит слово – счетов нам не приносят. Однако и клиентов от Лапина тоже нет. Пока бартер работает в одну сторону.
А часы за пятьдесят тысяч евро – красивая подделка, привезенная из Азии. Стоят они всего полсотни, но выглядят волшебно и производят нужное впечатление. Кстати, дела у нас идут неплохо. Уж не знаю, что тому причиной: вычурный офис, пресловутые «будильники» или наши с Ниной ум и сообразительность. Мне, как вы понимаете, больше по душе последнее предположение.
Нина сидела за столом, держа в руках бланк договора, а напротив нее в кресле расположилась молодая женщина с каштановыми волосами, карими глазами и красивым полногубым ртом. Если бы не несчастный вид, незнакомка могла показаться красавицей. Несмотря на теплую погоду, она была укутана во что-то иссиня-черное, на ноги дамочка натянула плотные колготки. Я обратила внимание на дорогие лаковые балетки и узнала сумку, которую посетительница держала на коленях. Лизавета пару дней назад показывала мне такую в глянцевом журнале.
– Скажи, классная? – с придыханием спросила тогда девочка.
– Ничего, – равнодушно ответила я.
Лично мне нравятся только те сумки, что продаются на собачьих выставках. Как только вижу в газете объявление про открытие конкурса песьей красоты, моментально лечу туда, нахожу ларек, в котором торгуют торбами с изображениями мопсов, дворняг, такс и прочих четверолапых, и со счастливым визгом отовариваюсь на полную катушку. В шкафу у меня штук десять подобных сумок, и других мне не надо.
– Очень, прямо до жути, хочется такую, – стонала Лизавета.
Я взяла журнал.
– И где их продают?
– Там есть адрес бутика, – безнадежно грустно ответила Лиза.
– Ну, думаю, на день рождения или Новый год…
– Нет, Лампа, я никогда не получу «Марго» [3], – перебила меня Лизавета.
– Ты о чем? – удивилась я.
– «Марго» – так называется сумка. Она стоит тридцать тысяч евро! – выпалила девочка.
– Врешь! – ахнула я.
– Почитай статью, – тяжело вздохнула Лизавета. – «Марго» названа в честь Маргариты Лансэ, которая была художницей и имела кучу любовников. Пользовалась бешеным успехом у мужчин! Курила, пила и погибла от наркотиков. В честь Лансэ дом Джона Варвиано создал сумку. О такой теперь все мечтают. Иметь «Марго» – это круто!
Я молча рассматривала фото. С виду ничего особенного, я бы за подобную поделку пожалела и сто долларов: прямоугольник из кожи с простыми ручками, хорош лишь оригинальный замок в виде слона. И потом, стоило ли увековечивать память дамы, скакавшей из одной постели в другую и уехавшей на тот свет с косяком в зубах или со шприцем в вене? Вот уж достойный пример для подражания. Интересно, сколько девушек мечтает стать похожими на отвязную наркоманку?
– «Марго» – это вложение денег, – поясняла тем временем Лизавета. – Около тридцатки стоит современный простенький вариант, а винтаж зашкаливает, верхнего предела нет. Пару месяцев назад на аукционе была продана одна из личных сумок Маргариты, у нее их было более десятка. «Марго» семьдесят второго года из крокодила ушла к частному коллекционеру, чье имя не раскрывается. Стартовая цена лота семьдесят тысяч евро, а в процессе торгов она увеличилась втрое.
– Офигеть… – протянула я.
– А еще «Марго» делают на заказ, – закатила глаза Лиза, – любых цветов и материалов. Шьют полгода, вручную. Говорят, мастерицы каждый стежок еще зубами проходят – для крепости!
– Надеюсь, девушек-сумочниц тщательно проверяют на вирусы, грибки и прочую инфекцию, – брезгливо поморщилась я. – Неприятно отстегнуть Монблан денег и получить гепатит, СПИД, сифилис, герпес или туберкулез.
– Кубинские сигары скручивают на бедре голые мулатки, – парировала Лиза, – и ничего, народ курит спокойно. Заразу легче подхватить в метро. Боже, как я хочу «Марго»! Но фигушки она мне обломится…
Я не стала спорить. Рано или поздно любой человек понимает: кой-чего у него никогда не будет. Алмазные копи, нефтяные месторождения, урановые рудники и иже с ними – вещи эксклюзивные. Если в твоей семье их нет, учись зарабатывать деньги сам, развивай талант, проявляй чудеса работоспособности, стань уникальным специалистом… а потом уж покупай пресловутую «Марго».
Но у клиентки, сидящей сейчас перед Косарь, похоже, материальный достаток достиг пика, раз она приобрела баснословно дорогую сумку.
Глава 2
– А вот и Евлампия Андреевна, – обрадовалась Нина.
– Можно просто Лампа, – быстро сказала я, усаживаясь у стола.
– Катя, – тихо представилась клиентка и подняла голову.
Я в уме быстро произвела переоценку ее возраста. Лет посетительнице чуть больше, чем мне показалось вначале, возраст колеблется между тридцатью пятью и сорока годами. Да, у нее в руках сумка «Марго», только замок не в виде слона, как у той, что показывала мне в журнале Лиза, а в виде змеи.
– Вот и познакомились, – кивнула Нина. – Катюша, я введу Лампу в курс дела? Тем более что расследованием будет руководить она.
Я стиснула зубы, чтобы не рассмеяться. Нина умеет пускать пыль в глаза. Употребленный ею глагол «руководить» подразумевает, что у госпожи Романовой имеются подчиненные, которым она станет раздавать приказы. Мол, сама Евлампия Андреевна сидит в кабинете, изучая доклады вверенных ей сыщиков, а носиться по городу в поисках сведений будут быстроногие парни. Ан нет! Действительность намного проще: никаких помощников у меня нет и в помине, я сама стопчу несколько пар обуви, о чем клиентке вовсе незачем знать. Это не обман заказчика, а тактическая хитрость. Я умна, сообразительна, мобильна, способна к нетривиальным решениям, четким логическим умозаключениям и одна легко заменю десяток мужчин. Интересно, что нужно этой Кате с сумкой «Марго»?
Нина сложила руки на столе и завела рассказ, я попыталась въехать в ситуацию. Она показалась мне весьма обыденной.
Катя фотограф, ее снимки охотно публикуют модные журналы. Прошу не путать ее с папарацци. Она не вваливается на тусовку, щелкая направо и налево фотоаппаратом в надежде запечатлеть нечто жареное, не лезет на закрытые вечеринки, не пробирается без приглашения на презентации, пряча под одеждой шпионскую аппаратуру. Госпожа Ветрова работает в студии, куда приглашает звезд не первой величины. Вип-персоны второго плана охотно позируют Кате, потому что та не предлагает своим моделям отвратительные позы и сцены и не наносит на их лица уродующий грим. Никаких рыжих париков, красных носов, мешковатых костюмов и интерьеров в стиле «спальня бомжа на теплотрассе». Катя обожает гламур: атлас, кружева, золото, брильянты, стразы, меха… Она всегда корректирует изображение на компьютере, и сердце звезды, открывающей журнал со своим портретом, радуется. Ах, как замечательно она выглядит! Ни тебе морщинок, ни мешков под глазами, овал лица безупречен, с талии и бедер волшебным образом исчезло несколько сантиметров объема.
У Кати репутация светской дамы, и масса друзей-приятелей, но, как сами понимаете, гонорары даже модного фотографа не позволяют жить в шикарной двухэтажной квартире с видом на Кремль, ездить на новеньком джипе и иметь пресловутую «Марго». Финансовое благополучие семьи обеспечивал муж госпожи Ветровой – Олег.
Супруг занимался бизнесом – владел заводом по производству детского питания. Дело Ветров начал давно и весьма удачно занял пустую нишу в то время, когда смеси, пюре, соки и тефтельки с рисом Россия закупала за рубежом. Стоили они дорого, многим молодым семьям были не по карману, не все же имеют любящих бабушек и дедушек, способных поддержать внуков финансово. А Олег наладил производство российских консервов и тут же стал лидером на рынке. Во-первых, его продукты оказались дешевле иностранных аналогов, а во-вторых, Ветров грамотно построил рекламную кампанию.
Несколько статей в газетах на тему «Как иностранцы травят наших детей ядовитыми консервами» напугали немалое количество родителей. Ветров ухитрился даже пару раз дать интервью телевизионщикам.
– Посмотрите на заокеанские яблоки, – вещал он с экрана, – они как восковые. Да, большие, красивые, глянцевые. Но разве натуральные плоды такие? Воск, которым для сохранности покрывают фрукты, крайне вреден для детского организма, кожуру перед переработкой необходимо счистить, а ведь в ней самая польза. Мы же используем только российскую антоновку. Ну откуда у наших крестьян деньги на пестициды и гербициды, а? Они по старинке живут…
Несколько лет Олегу удавалось оставаться монополистом на рынке, но потом крупные корпорации очнулись и начали осваивать упущенный сегмент. Ветрова стали теснить в сторону, он занервничал и придумал питание «Успокойка». Конкурентам оставалось лишь скрипеть зубами от зависти, когда Олежек выпустил в продажу замечательную новинку.
Не секрет, что сейчас в крупных городах полно гиперактивных деток. Такой малыш, ни минуты не сидящий на месте, настоящее наказание для мамы. Безобразником надо постоянно заниматься, к вечеру, когда со службы является усталый отец, его встречает полный разгром: комната усеяна игрушками, жена в истерике, отпрыск, носившийся весь день по квартире, орет от перевозбуждения, в холодильнике хранится одна загибающаяся сосиска. И вместо того, чтобы мирно провести вечер, супруги принимаются выяснять отношения, вспыхивает скандал…
Ветров же предлагал простое решение: баночку «Успокойки». Употреблять еду надо за полчаса до сна. Стеклянная тара закрывается оригинально сделанной крышечкой с наклейкой, которая изменяется, когда малыш вертит ее в ручонках: наклонит направо – бумажка красная, повернет влево, а она уже синяя. Непритязательная штука, но ребенок мог ею забавляться, пока мама запихивала ему в рот ложку с едой.
Если вы покупали сразу ящик, сорок восемь банок «Успокойки», то, помимо скидки, получали еще и купон. Раз в месяц обладатели купонов участвовали в розыгрыше, и победитель отправлялся на съемку к профессиональному фотографу. Пустячок, а приятно. Олег сумел договориться с журналом для молодых родителей, и он стал устраивать конкурсы среди малышей. Номинации звучали: «Самый толстощекий», «Самый кудрявый», «Самый румяный».
Конечно, влезть на вершину пирамиды продаж Олегу не удалось, но он уверенно держался в середине, чем безумно бесил конкурентов. В прессе стали появляться хвалебные отклики от мамочек. Ладно, их можно было посчитать пиар-акциями, но восторг выражали и пользователи Интернета. Конечно, хитрые бизнесмены вовсю используют Всемирную паутину. Не так давно часть блоггеров слишком навязчиво хвалила одну сеть супермаркетов, правда выяснилась довольно быстро: торговцы подкупили народ, они выдали «группе поддержки» специальные скидочные карточки. Но похвалы «Успокойке» выглядели наивно честными.
«Думала, убью сына на фиг! – признавалась в своем дневнике юная мамаша. – Визжал Никитос безостановочно! Ваще без передыху! Ну прям конец! Муж домой придет и хуже сына заводится, на меня несет: „У хорошей матери порядок, а у тебя…“ Спасибо, свекровь „Успокойку“ купила. Я ей за это все гадости простила. „Успокойка“! Вот где счастье! Берите сразу целый ящик!»
Почему дети мирно засыпали, вкусив содержимое банки, никто не понимал. Вроде это самая обычная манная каша с добавками! Может, успех в наклейке? Олег лишь улыбался и на вопросы отвечал просто:
– Я люблю детей, вот и весь секрет.
Недавно Ветрова позвали поучаствовать в шоу «Интервью» на один из кабельных каналов. Ведущая программы, красивая дама по имени Ульяна, начала пытать бизнесмена и в конце концов сказала:
– Вот у нас в студии банка «Успокойки». Она абсолютно безопасна для здоровья?
– Конечно, – кивнул Олег.
– Никакого снотворного?
– Нас проверяли неоднократно, – усмехнулся Ветров, – и родители, и другие производители. Покупали питание в магазине и носили в лабораторию.
– И все чисто?
– Это качественный продукт, – пожал плечами Олег. – Выпускаем три вида: с сахаром, без оного и с фруктами.
– Чем вы кормите своих детей? – не успокаивалась Ульяна. – Готовы здесь на глазах у зрителей дать собственному малышу продукцию вашей фирмы? Мой помощник приобрел баночку в соседнем со студией магазине…
– У меня нет детей, – спокойно ответил гость. – Хотите, сам съем содержимое банки?
– Давайте, – обрадовалась телезвезда. – Прошу, начинайте!
Ветров решил использовать этот шанс для рекламы своей продукции. Взял баночку, повертел ее в руках и сказал:
– Это самый покупаемый вариант, без сахара. Обратите внимание на дату и осторожно поворачивайте крышку. Непременно должен быть хлопок, если его нет, выбросьте банку. Вот, чпок! Значит, герметичная упаковка. Где ложка? Ага, спасибо. М-м-м… Вкусно! Скажу по секрету, «Успокойку» частенько покупают пожилые люди в качестве альтернативы снотворному. Я и сам ее люблю.
– Неужели внутри безобидная каша? – разочарованно спросила Ульяна.
– Я похож на идиота, который станет гробить свое здоровье? – усмехнулся Олег. И вдруг схватился за грудь. – Ох!
– Что такое?
– Сердце, – выдавил бизнесмен, – колотится… снова…
Ведущая уставилась на Олега, студия замерла. Ветров закатил глаза и упал на диван. Тысячи телезрителей стали свидетелями доселе невиданного шоу под названием «Смерть в прямом эфире».
– Можно просто Лампа, – быстро сказала я, усаживаясь у стола.
– Катя, – тихо представилась клиентка и подняла голову.
Я в уме быстро произвела переоценку ее возраста. Лет посетительнице чуть больше, чем мне показалось вначале, возраст колеблется между тридцатью пятью и сорока годами. Да, у нее в руках сумка «Марго», только замок не в виде слона, как у той, что показывала мне в журнале Лиза, а в виде змеи.
– Вот и познакомились, – кивнула Нина. – Катюша, я введу Лампу в курс дела? Тем более что расследованием будет руководить она.
Я стиснула зубы, чтобы не рассмеяться. Нина умеет пускать пыль в глаза. Употребленный ею глагол «руководить» подразумевает, что у госпожи Романовой имеются подчиненные, которым она станет раздавать приказы. Мол, сама Евлампия Андреевна сидит в кабинете, изучая доклады вверенных ей сыщиков, а носиться по городу в поисках сведений будут быстроногие парни. Ан нет! Действительность намного проще: никаких помощников у меня нет и в помине, я сама стопчу несколько пар обуви, о чем клиентке вовсе незачем знать. Это не обман заказчика, а тактическая хитрость. Я умна, сообразительна, мобильна, способна к нетривиальным решениям, четким логическим умозаключениям и одна легко заменю десяток мужчин. Интересно, что нужно этой Кате с сумкой «Марго»?
Нина сложила руки на столе и завела рассказ, я попыталась въехать в ситуацию. Она показалась мне весьма обыденной.
Катя фотограф, ее снимки охотно публикуют модные журналы. Прошу не путать ее с папарацци. Она не вваливается на тусовку, щелкая направо и налево фотоаппаратом в надежде запечатлеть нечто жареное, не лезет на закрытые вечеринки, не пробирается без приглашения на презентации, пряча под одеждой шпионскую аппаратуру. Госпожа Ветрова работает в студии, куда приглашает звезд не первой величины. Вип-персоны второго плана охотно позируют Кате, потому что та не предлагает своим моделям отвратительные позы и сцены и не наносит на их лица уродующий грим. Никаких рыжих париков, красных носов, мешковатых костюмов и интерьеров в стиле «спальня бомжа на теплотрассе». Катя обожает гламур: атлас, кружева, золото, брильянты, стразы, меха… Она всегда корректирует изображение на компьютере, и сердце звезды, открывающей журнал со своим портретом, радуется. Ах, как замечательно она выглядит! Ни тебе морщинок, ни мешков под глазами, овал лица безупречен, с талии и бедер волшебным образом исчезло несколько сантиметров объема.
У Кати репутация светской дамы, и масса друзей-приятелей, но, как сами понимаете, гонорары даже модного фотографа не позволяют жить в шикарной двухэтажной квартире с видом на Кремль, ездить на новеньком джипе и иметь пресловутую «Марго». Финансовое благополучие семьи обеспечивал муж госпожи Ветровой – Олег.
Супруг занимался бизнесом – владел заводом по производству детского питания. Дело Ветров начал давно и весьма удачно занял пустую нишу в то время, когда смеси, пюре, соки и тефтельки с рисом Россия закупала за рубежом. Стоили они дорого, многим молодым семьям были не по карману, не все же имеют любящих бабушек и дедушек, способных поддержать внуков финансово. А Олег наладил производство российских консервов и тут же стал лидером на рынке. Во-первых, его продукты оказались дешевле иностранных аналогов, а во-вторых, Ветров грамотно построил рекламную кампанию.
Несколько статей в газетах на тему «Как иностранцы травят наших детей ядовитыми консервами» напугали немалое количество родителей. Ветров ухитрился даже пару раз дать интервью телевизионщикам.
– Посмотрите на заокеанские яблоки, – вещал он с экрана, – они как восковые. Да, большие, красивые, глянцевые. Но разве натуральные плоды такие? Воск, которым для сохранности покрывают фрукты, крайне вреден для детского организма, кожуру перед переработкой необходимо счистить, а ведь в ней самая польза. Мы же используем только российскую антоновку. Ну откуда у наших крестьян деньги на пестициды и гербициды, а? Они по старинке живут…
Несколько лет Олегу удавалось оставаться монополистом на рынке, но потом крупные корпорации очнулись и начали осваивать упущенный сегмент. Ветрова стали теснить в сторону, он занервничал и придумал питание «Успокойка». Конкурентам оставалось лишь скрипеть зубами от зависти, когда Олежек выпустил в продажу замечательную новинку.
Не секрет, что сейчас в крупных городах полно гиперактивных деток. Такой малыш, ни минуты не сидящий на месте, настоящее наказание для мамы. Безобразником надо постоянно заниматься, к вечеру, когда со службы является усталый отец, его встречает полный разгром: комната усеяна игрушками, жена в истерике, отпрыск, носившийся весь день по квартире, орет от перевозбуждения, в холодильнике хранится одна загибающаяся сосиска. И вместо того, чтобы мирно провести вечер, супруги принимаются выяснять отношения, вспыхивает скандал…
Ветров же предлагал простое решение: баночку «Успокойки». Употреблять еду надо за полчаса до сна. Стеклянная тара закрывается оригинально сделанной крышечкой с наклейкой, которая изменяется, когда малыш вертит ее в ручонках: наклонит направо – бумажка красная, повернет влево, а она уже синяя. Непритязательная штука, но ребенок мог ею забавляться, пока мама запихивала ему в рот ложку с едой.
Если вы покупали сразу ящик, сорок восемь банок «Успокойки», то, помимо скидки, получали еще и купон. Раз в месяц обладатели купонов участвовали в розыгрыше, и победитель отправлялся на съемку к профессиональному фотографу. Пустячок, а приятно. Олег сумел договориться с журналом для молодых родителей, и он стал устраивать конкурсы среди малышей. Номинации звучали: «Самый толстощекий», «Самый кудрявый», «Самый румяный».
Конечно, влезть на вершину пирамиды продаж Олегу не удалось, но он уверенно держался в середине, чем безумно бесил конкурентов. В прессе стали появляться хвалебные отклики от мамочек. Ладно, их можно было посчитать пиар-акциями, но восторг выражали и пользователи Интернета. Конечно, хитрые бизнесмены вовсю используют Всемирную паутину. Не так давно часть блоггеров слишком навязчиво хвалила одну сеть супермаркетов, правда выяснилась довольно быстро: торговцы подкупили народ, они выдали «группе поддержки» специальные скидочные карточки. Но похвалы «Успокойке» выглядели наивно честными.
«Думала, убью сына на фиг! – признавалась в своем дневнике юная мамаша. – Визжал Никитос безостановочно! Ваще без передыху! Ну прям конец! Муж домой придет и хуже сына заводится, на меня несет: „У хорошей матери порядок, а у тебя…“ Спасибо, свекровь „Успокойку“ купила. Я ей за это все гадости простила. „Успокойка“! Вот где счастье! Берите сразу целый ящик!»
Почему дети мирно засыпали, вкусив содержимое банки, никто не понимал. Вроде это самая обычная манная каша с добавками! Может, успех в наклейке? Олег лишь улыбался и на вопросы отвечал просто:
– Я люблю детей, вот и весь секрет.
Недавно Ветрова позвали поучаствовать в шоу «Интервью» на один из кабельных каналов. Ведущая программы, красивая дама по имени Ульяна, начала пытать бизнесмена и в конце концов сказала:
– Вот у нас в студии банка «Успокойки». Она абсолютно безопасна для здоровья?
– Конечно, – кивнул Олег.
– Никакого снотворного?
– Нас проверяли неоднократно, – усмехнулся Ветров, – и родители, и другие производители. Покупали питание в магазине и носили в лабораторию.
– И все чисто?
– Это качественный продукт, – пожал плечами Олег. – Выпускаем три вида: с сахаром, без оного и с фруктами.
– Чем вы кормите своих детей? – не успокаивалась Ульяна. – Готовы здесь на глазах у зрителей дать собственному малышу продукцию вашей фирмы? Мой помощник приобрел баночку в соседнем со студией магазине…
– У меня нет детей, – спокойно ответил гость. – Хотите, сам съем содержимое банки?
– Давайте, – обрадовалась телезвезда. – Прошу, начинайте!
Ветров решил использовать этот шанс для рекламы своей продукции. Взял баночку, повертел ее в руках и сказал:
– Это самый покупаемый вариант, без сахара. Обратите внимание на дату и осторожно поворачивайте крышку. Непременно должен быть хлопок, если его нет, выбросьте банку. Вот, чпок! Значит, герметичная упаковка. Где ложка? Ага, спасибо. М-м-м… Вкусно! Скажу по секрету, «Успокойку» частенько покупают пожилые люди в качестве альтернативы снотворному. Я и сам ее люблю.
– Неужели внутри безобидная каша? – разочарованно спросила Ульяна.
– Я похож на идиота, который станет гробить свое здоровье? – усмехнулся Олег. И вдруг схватился за грудь. – Ох!
– Что такое?
– Сердце, – выдавил бизнесмен, – колотится… снова…
Ведущая уставилась на Олега, студия замерла. Ветров закатил глаза и упал на диван. Тысячи телезрителей стали свидетелями доселе невиданного шоу под названием «Смерть в прямом эфире».