Донцова Дарья. Император деревни Гадюкино

   Нина стиснула кулаки.
   – Ужасно! Внезапный инфаркт. Костя скончался после ужина, абсолютно неожиданно.
   – И вы захотели рассказать людям правду о Малыше? Решили обеспечить мужу посмертную славу? – догадалась я.
   Нина кивнула:
   – Точно. Но Лида с Соней отреагировали на это странно. Сначала вызвали психиатра, стали пичкать меня таблетками, теперь не отходят ни на шаг!
   – Чем же я могу вам помочь? – задала я главный вопрос.
   Нина судорожно зашептала:
   – Евлампочка, помогите мне бежать! Денег у меня куры не клюют. Нуждаться я никогда не буду. Но мне страшно! Очень!
   – Не волнуйтесь, – попыталась я успокоить даму, – забудьте об идее посмертной славы, перестаньте говорить о Малыше, и вас сочтут выздоровевшей. Хотя, я уверена, Лида с Соней никогда не поместят вас в психбольницу. Похоже, дочери вас любят.
   В глазах вдовы банкира появилось отчаяние.
   – Евлампочка, найдите мне квартиру. Я лишена возможности действовать сама, дети не выпускают меня одну из дома, грозятся заморозить мои счета.
   Я решила кое-что выяснить.
   – Бежать в такой ситуации глупо. Кому принадлежит капитал?
   – По завещанию мужа – мне, – поникла Нина.
   – Действуйте через адвоката, – твердо сказала я, – припугните детей судебным процессом. Средства ваши, вы легко лишите дочерей и зятя не только денег, но и работы.
   – Я так не могу, – прошептала Нина, – а они меня изолировали, лишили возможности общаться с людьми. Едва я с вами познакомилась, как Лида меня увела, а Соня вам солгала. Евлампочка, я даже подруг не имею, вся надежда на вас! Я оплачу любые расходы! Хотите шубу? От Елены Ярмак! Эксклюзив!
   Чем дольше Нина говорила, тем яснее я понимала: бедняжка крайне взволнована. Ну зачем бы даме в возрасте выдумывать сказку про брак с рок-кумиром? Будь Нине пятнадцать лет, я бы только посмеялась, но госпожа Пронькина человек взрослый, очень богатый, и в ее кругу иметь отношение к шоу-бизнесу не престижно.
   – Меня убьют, – вдруг с отчаянием заявила собеседница, – моя жизнь висит на волоске! Костю на тот свет отправили, я следующая! Пожалуйста, раздобудьте мне автомобиль! Ночью все заснут, а я убегу! Умоляю! Уеду куда глаза глядят! Господи, и я их любила!
   – Но вы сказали, что Константин умер от инфаркта, – не вытерпела я.
   Нина осеклась и вскочила:
   – Вы мне не верите! Забудьте обо всем! Нет у меня никаких проблем! Сейчас я глупо пошутила!
   Я попыталась успокоить трясущуюся то ли от страха, то ли от нервного напряжения Пронькину:
   – Погодите!
   Но Нина уже торопилась к балконной двери. Открыв ее, она вдруг произнесла:
   – Евлампочка, у вас лицо доброго человека и глаза без хитрости. Дай вам господь не знать, какова настоящая любовь. Это вовсе не светлое чувство, а гиена с огненной пастью, приносит лишь мучения. Никогда никого не любите! Меня убьют мои дети! Я знаю! Не спрашивайте, откуда. Они сумеют, как всегда, выйти сухими из воды. Они просто меня убьют.
   Высказавшись, Пронькина ступила на лоджию, я выглянула ей вслед и поняла, что балкон опоясывает все здание, на него выходят двери всех номеров. Странное решение для лечебницы, но, наверное, архитектор предполагал, что богатые люди не станут лазить в чужие комнаты, чтобы украсть часы или кошельки постояльцев.
   Дав себе честное слово тщательно запирать на ночь не только дверь из коридора, но и на балкон, я переоделась и отправилась на ужин.
   Вступать в контакт с кем-либо из постояльцев мне не хотелось, поэтому столик я выбрала в самом углу. Не успела официантка принести заказ, как в зал вошел Максим и, не колеблясь, направился в мою сторону.
   – Это я! – весело сообщил он, усаживаясь на стул. – Что можно схавать в качестве вечерней трапезы?
   Я опустила глаза в тарелку и начала аккуратно отделять филе рыбы от костей. Максима не смутило мое нежелание поддерживать беседу.
   – Сибас? – стал гадать он. – Дорадо? Морской черт? Это вкусно? Советуешь мне попробовать?
   Я пожала плечами. Нахал поманил официантку:
   – Киса, неси рыбку, бутылочку красного вина...
   – Может, белого? – остановила его девушка.
   – Не люблю, – откровенно признался наглец. – Поэтому, наплевав на правила хорошего тона, мы будем пить... вот... Шато д’Экос, год подходящий. Сомелье здесь есть?
   Официантка улыбнулась.
   – Конечно.
   – Не стоит его звать, сами будем пробовать, а на десерт... м... м... Котя, ты диету держишь? Ау, котик!
   – Вы ко мне обращаетесь? – процедила я сквозь зубы.
   – За тебя волнуюсь! Фигуру бережешь?
   – Нет, – севшим от злости голосом ответила я, – мне абсолютно плевать на объем талии и бедер.
   – Это по-нашему, – щелкнул пальцами Максим. – Тэкс... Подай нам, киса, тирамису. Надеюсь, повар сам десерт готовит, а не вытаскивает замороженный полуфабрикат из холодильника.
   – У нас кондитер-итальянец, – сообщила официантка.
   – Пронто, киса, – распорядился наглец. – Всего, как понимаешь, по две порции.
   После меню внимание Макса переключилось на меня:
   – Шикарная погода, не находишь?
   – М-м-м, – бормотнула я.
   – Упс, тема не подходит. Как тебе сериал «Секс в большом городе»?
   – Не смотрела.
   – Снова мимо. Сама скажи, чем интересуешься?
   – Чисткой автомата Калашникова, – прошипела я. – Очень уважаю стрельбу по летающим хамам!
   – Я тебе совсем-совсем не нравлюсь? – пригорюнился Макс. – Болезненный пинок по мужскому самолюбию! Кстати, я холост и богат!
   – Вы же шофер! – ехидно напомнила я. – Простой водитель-трудяга, нацепивший к ужину пиджак от Вивьен Вествуд и новые часы за нереальные бабки.
   Максим вытащил из кармана пачку сигарет.
   – Ну извини, я идиот! Мне постоянно кажется, что бабы на мои деньги клюют, вот и решил прикинуться богачом. Согласен, получилось глупо. Давай дружить?
   – Успокойтесь, – пробурчала я, – мне своих средств хватает. Зачем напрягаться? К вам сейчас девушка придет, получится неудобно.
   – Девушка? – вытаращил глаза Максим. – Я не живу с девушками.
   Я с силой воткнула вилку в ни в чем не повинного сибаса.
   – Не любите слабый пол – рулите в противоположный угол, там сидит гламурный юноша, похоже, он лишился аппетита от одиночества.
   Максим потер затылок.
   – Что ты злишься?
   Я швырнула на стол приборы.
   – Чего вы ко мне пристали?
   – Честно? Приударить за тобой решил! Ты такая красотка! – горячо заявил наглец. – Чем я тебе не по вкусу?
   – Не люблю людей, которые называют официантку «киса», – отчеканила я. – И вы заказали два десерта и бутылку вина, значит, ждете спутницу!
   – Мимо! – усмехнулся Максим. – Десерт и выпивка для нас!
   – Я ничего не просила!
   – А я хочу тебя угостить!
   Я приоткрыла рот, чтобы конкретно отправить Максима в далекое пешее путешествие. Но именно в эту секунду к столику подошла официантка и начала ставить на скатерть хлеб, масленку, соль, перец...
   – Киса, – обратился к ней нахал, – тебя как зовут?
   – Света, – тут же состроила ему глазки глупышка.
   – А по отчеству? – не успокоился Максим.
   – Николаевна, – сильно нажимая на «а», произнесла официантка.
   – Уважаемая Светлана Николаевна, – торжественно объявил мой незваный товарищ. – Торжественно клянусь, что более не позволю себе фамильярно называть вас кисой. Это неприлично и унижает ваше достоинство.
   – Унижайте, коли хотите, – захихикала Света. – Исполню любой каприз за ваши деньги. Пообещаете хорошие чаевые – джигу сплясать могу.
   – Уважаемая Светлана Николаевна... – снова завел идиот.
   – Прекрати! – велела я.
   – О! Мы уже перешли на «ты»! Отношения развиваются в правильном направлении! Но мужчину нельзя дезориентировать, перегреются предохранители. «Киса» тебе не нравится, «Светлана Николаевна» не подходит! Я в смятении! Короче, милейшая девушка, унеси на фиг масленку с булкой, этот дуэт никто употреблять не хочет!
   И вот тут моя злость достигла точки кипения.
   – Оставьте! Я люблю масло!
   Света подмигнула мне и исчезла.
   – Никогда не видел девушек, которые хавают батон с холестерином! – уверенно произнес Максим. – Вторичный половой женский признак – не жрать маслице.
   Трясясь от негодования, я схватила белый ломоть, намазала его толстым слоем вологодского, демонстративно откусила кусок и забубнила с набитым ртом:
   – Я не такая, как все! Не нуждаюсь ни в кавалерах, ни в деньгах, ни в полезных знакомствах! Я ем продукты из сливок, не сижу на диете, не обращаю внимания на чужие машины, не хочу бриллиантов! Я не собираюсь замуж! Я вообще ничего не хочу!
   – Тогда ты мертвая, – подвел итог Максим, – труп под электротоком. У живого человека всегда есть мечты!
   Следовало отгрызть от бутерброда новую порцию, но я терпеть не могу хлеб с маслом и соорудила себе сэндвич, исключительно чтобы поступить наперекор Максиму.
   – У меня много желаний, – возмутилась я, – и одно из них сейчас исполнится.
   – Какое? – обрадовался он. – Давай я поработаю волшебником: цветы, шампанское, конфеты, корзина фруктов?
   Я положила на стол салфетку.
   – Не заработай панкреатит, уничтожая два тирамису! А мне пора в номер, надеюсь от тебя избавиться.
   Максим протянул мне сигареты.
   – Погоди секунду!
   – Не курю, – ответила я.
   – Сделай одолжение, открой пачку, я палец порезал, – жалобно попросил он.
   Я схватила картонную коробочку.
   – Эй, погоди, – шепотом произнес навязчивый кавалер, – видишь вон ту мадам, в брюликах ценой со стабфонд России?
   – Ну? – напряглась я.
   – Она чай размешивает, – хохотнул Макс.
   – Эка невидаль, многие так делают! – Я не усмотрела в поведении отдыхающей ничего необычного, но тут же ощутила толчок под столом.
   Максим приложил к губам палец.
   – Ш-ш-ш... Сейчас начнется... ну... ну... не слепая же она!
   – А-а-а-а, – истошно завизжала тетка, – а-а-а!
   – Что? Что? – кинулись к ней метрдотель и официанты.
   – Таракан! – вопила дама в бриллиантовых серьгах. – Таракан! Там!
   По залу пробежал смешок.
   – Люсенька, – окликнула возмутительницу спокойствия женщина, сидевшая за соседним с нашим столом, – таракан не тигр, он тебя не съест!
   – Сволочи! – метала гром и молнии Люсенька. – Где Алка? Подайте ее сюда! В чае тараканы! Гадость! Жуть!
   Публика залязгала крышечками серебряных заварных чайничков, все явно проверяли свои напитки.
   – Витя! Витя, – надрывалась Люся, – ну где ты?
   – Здесь, а что случилось? – бодро спросил полный мужчина, не спеша вплывая в столовую.
   Дама за соседним столиком неожиданно подмигнула мне и, понизив голос, сказала:
   – Витя, наверное, подумал, что Люсенька увидела у кого-то более дорогие брюлики и сейчас умрет от огорчения!
   – Таракан... чай... там, – путано объясняла Люся мужу, – немедленно купи эту «Виллу Белла», выгони всех и наведи порядок!
   Но Витя и не думал волноваться.
   – Дорогая, – спокойно перебил он красную от злости супругу, – можно обойтись более дешевым решением. Сейчас я распоряжусь, и завтра с утра сюда привезут грузовик средства от насекомых, и таракашкам каюк!

Глава 7

   Максим прыснул в кулак, у меня появилось нехорошее подозрение.
   – Ты знал, что она заорет?
   Хулиган лег грудью на стол.
   – Сам ей усатого подсунул.
   – Фу! Ты его в руки брал, – передернулась я.
   – Нет, он пластиковый, – зашептал Макс, – закатан в кусок сахара. Перед ужином я зарулил в ресторан и засунул рафинад в вазочку. Однако мощно сработало!
   – Идиот! – не выдержала я. – Теперь гости обозлятся на хозяйку!
   – И правильно! Тараканов здесь полно, сам в душе видел, пусть Комбат приобретут! Ты мне сигаретки-то открой, у меня палец нарывает! Наверное, надо врачу руку показать. Ой-ой-ой!
   Максим с озабоченным видом стал дуть на палец. Отказать человеку в помощи было неудобно, я взяла упаковку и быстро разодрала хрусткий целлофан.
   – Крышечку откинь и вытащи одну штучку, – слабым голосом сказал Максим.
   Я, не заподозрив ничего плохого, выполнила его просьбу. Раздался щелчок, затем пронзительный писк, из картонки высунулась плюшевая мышь, завращала круглыми глазами, засучила лапами, открыла рот и проникновенно пропищала:
   – Май дарлинг, ай лав ю^[2]
   До сих пор не могу понять, почему я не заорала, – наверное, от шока у меня случился паралич гортани.
   – Прикольно? – заржал Максим. – А ты человек-робот, даже не вздрогнула. Один мой приятель, вскрыв пачку, упал со стула, другой тарелку разбил, а третий так выражался! Слушай, ты часом не в ЦРУ служишь? Видна профессиональная подготовка. Просто мать Джеймса Бонда!
   Вот тут мне стало обидно.
   – Мать Джеймса Бонда? Уж лучше скажи: современница динозавров! Большего наглеца, чем ты, я до сих пор не встречала, – выпалила я и попыталась встать.
   – Ваша рыба! – зачирикала Светлана. – Плиз! И тирамису! Ой, вы уходите? А десерт?
   Я не любительница брани и всегда безукоризненно вежлива с незнакомыми людьми, в особенности из сферы обслуживания, но Максу удалось довести меня до ручки.
   – Засунь тирамису себе в задницу! – взвилась я.
   – Не могу, – растерялась Света.
   – Даже за большие чаевые? – фыркнула я и унеслась прочь.
   Чтобы хоть как-то обуздать взбудораженные нервы, я побродила по саду, подышала ароматным вечерним воздухом, испытала резкое чувство стыда и вернулась в ресторан. Перед тем как войти, я осторожно заглянула внутрь, убедилась, что надоеда завершил ужин, и отправилась искать Светлану. Девушка собирала со столиков грязную посуду.
   – Извините меня, – сказала я, подойдя к официантке.
   Светлана обернулась, на ее круглом личике появилось выражение крайнего изумления.
   – За что?
   Я начала каяться:
   – Нахамила вам по полной программе!
   – Не помню, – искренне ответила официантка.
   У меня отлегло на душе.
   – Правда?
   – Вы просто поругались со своим парнем и очень нервничали, – миролюбиво сказала Света, – ерунда, наплюйте!
   – Максим не имеет ко мне никакого отношения! Подсел за столик и стал приставать, – объяснила я ей.
   Света не сдержала завистливого восклицания.
   – Везет вам! На меня вот никто внимания не обращает. Разве на прислугу смотрят? Сиди я за столиком, мигом кавалеры бы набежали.
   – Они тут все плешивые, животастые, побитые молью, – улыбнулась я, – зачем вам секонд-хенд? Найдете молодого, симпатичного.
   Светлана наморщила нос.
   – И чего? У красавчиков нет ни денег, ни ума! Готовь ему, обстирывай, обслуживай и получай в награду упреки и зуботычины. Лучше жить с папиком, деньги из кого угодно Бреда Питта сделают. А вы думаете, Максим вами увлекся?
   – Маловероятно, – засмеялась я, – просто тут скучно, средний возраст отдыхающих дам хорошо за пятьдесят, а те, кто помоложе, либо с родителями, либо с мужьями.
   Светлана хитро мне подмигнула.
   – Когда вы убежали, он вытащил мобилу и спросил: «Как у тебя дела? Успешно? Моя – кремень, даже не улыбается. Вот черт! Ну ничего, время еще есть! На этот раз победа будет за мной!» Не следовало вам рассказывать, но вы первая из клиенток, кто передо мной извинился. Понимаете?
   – Не совсем, – протянула я.
   Светлана кивнула в сторону большого буфета.
   – Давайте отойдем, а то начальница потом прицепится, будет ругать за болтовню.
   Я покорно пошла за девушкой, Светлана открыла дверцу громоздкого шкафа.
   – Если кто подойдет, сделайте вид, что хотите чаю из особого фрэнч-пресса, английского, с синей помпой. Лады?
   Я кивнула, а девушка продолжала:
   – Я пятый год по гостиницам служу, навидалась всякого. С позапрошлого лета у мажоров развлекуха появилась. Двое дураков спорят, кто из них быстрее девку в койку уложит. Выбирают объекты из постоялиц – и вперед. Этот Максим на вас поспорил.
   – С кем? – обомлела я.
   – Зачем это вам? – хмыкнула Света. – Главное, держитесь от него подальше. Или накажите его!
   Я безуспешно пыталась обрести спокойствие.
   – Как?
   Света прищурилась.
   – Действуйте его же оружием! Изобразите интерес, пококетничайте, раскрутите его на подарки, а в тот момент, когда он из брюк начнет выпрыгивать, равнодушно скажите: «Котик! Трахаться с тобой мне неинтересно, дома меня ждет страстный мачо, шейх из Дубая, он в моей спальне на стене панно семь на восемь из брюликов выложил. Мы с подругой поспорили, успею ли я тебя раскрутить. Выигрыш мой, ты свободен». Для спорщика это хуже, чем на Красной площади прилюдно обделаться.
   Я сжала кулаки.
   – Спасибо за идею. Очень неприятно, когда тебя считают дурой!
   Светлана кивнула и закрыла буфет.
   Я вернулась в номер, радуясь, что не встретила по дороге Максима. Боюсь, не смогла бы сдержаться и разорвала мерзавца на тряпки. Чтобы успокоиться, я снова взялась за книгу Вульфа и в упоении читала ее до полуночи, затем глаза начали слипаться, и стало понятно: пора спать.
   Отчаянно зевая, я пошла в ванную, влезла в уютную пижамку и собралась почистить зубы. Рука открыла кран, но вода не потекла, я снова зевнула и подняла рычаг до упора. Тугая струя ударила в раковину, брызги полетели на меня, байковая курточка и штанишки вымокли вмиг. Издав стон, я вернулась в спальню и свистнула:
   – Эй, Робби, сюда!
   Чемодан, словно послушная собака, выехал на середину комнаты, прокатился до открытой настежь балконной двери и замер. Процесс переодевания занял минуты, я захлопнула чудо техники и услышала тихий стук. Не подумав о безопасности, я распахнула дверь и чуть не ткнулась лицом в огромный букет роз.
   – Прости, я дурак, – послышался из-за «веника» голос Максима, – не хотел испугать тебя мышкой. Глупо пошутил. Можно войти?
   Я начала было набирать в легкие воздух и вдруг сказала себе: «Лампа, проучи парня».
   – Впустишь? – нетерпеливо спросил Максим.
   Я посторонилась:
   – Входи.
   – Вау! – восхитился мерзавец и стал насвистывать бравурную мелодию.
   Я попыталась изобразить опытную кокетку.
   – Прекрати свистеть, денег не будет.
   – У тебя роскошный люкс, лучше, чем у меня!
   – Наверное, я богаче.
   Максим заморгал, а меня понесло:
   – Очень милый, скромный букетик!
   – В нем тридцать три элитные розы, – уточнил соблазнитель.
   – Здорово! – кивнула я. – Но я не слишком люблю обычные цветы. Предпочитаю... э... ананасиумы.
   – Это что за звери? – поразился Максим и снова засвистел.
   – Неужели никогда не слышал? Ананасиумы цветут два дня в году, их привозят в Москву спецрейсом из Гватемалы и продают исключительно олигархам. Обожаю их! Но и за полевые цветочки спасибо, – вкрадчиво промурлыкала я, – и дешевый букетик тоже радует, если он подарен от чистого сердца.
   – Умереть не встать, – выпалил Максим.
   – Ты так поражен существованием ананасиумов? – ехидно фыркнула я, временно выпав из роли настоящей блондинки.
   – Ущипни меня, – сказал гость. – Там, у выхода на балкон, стоял чемодан, а потом он вдруг ушел! Я выпил всего один бокал красного вина! Разгуливающие авоськи мне вроде чудиться не должны.
   – Ты свистел! Вот Робби и убежал, – ахнула я и ринулась на лоджию.
   – Кто такой Робби? – спросил Максим, следуя за мной.
   – Саквояж! – на ходу пояснила я.
   – Баул имеет имя? – заржал любитель пари. – А как обстоит дело с одеждой и обувью? Платье откликается на Машу, шпильки на Катю? На чем ты сидишь? Амфетамины? Снежок?
   Мысли о планомерной мести испарилась, мне захотелось высказать Максиму всю правду прямо сейчас, в лицо.
   – Лучше не зли меня! А то будет хуже!
   – Кому? – тоном актера, бездарно изображающего страсть, прогудел наглец. – Я готов страдать до смерти, можем начать сию секунду!
   Я возмутилась.
   – Ох и надоел ты мне! Ну слушай! Ты нацепил на себя льняной костюм! Почему выбрал столь мнущийся материал? Ответ прост: ты нечистоплотен, пытаешься притвориться приличным человеком, но по своей сути ты придурок. Рубашка-апа^[3] выдает владельца с головой: он не ценит общепринятые идеалы. Манера глупо шутить говорит об инфантильности, задержке развития. Делаю вывод: тебе тринадцать лет со всеми присущими этому возрасту проблемами и комплексами. Предположение: я нужна тебе не более, чем яблочный огрызок, ты поспорил с приятелем, кто из вас раньше затащит свою жертву под одеяло. Вот сколько денег стоит на кону, не скажу! Я права, можешь не возражать. Да! Последний штришок. Ты красишь волосы. То ли ранняя седина вылезает, то ли волосы у тебя от природы мышиного цвета. Значит, ты способен легко лгать. Финиш, мне пора искать Робби!
   Оставив Максима с отвисшей челюстью приходить в себя, я, прямо держа спину и вздернув подбородок, кинулась за кофром.
   За стеклянными дверями номеров царила темнота. То ли мои соседи мирно спали, то ли номера были пусты. Робби я нашла в самом конце, он почти въехал в комнату, располагавшуюся в тупиковой части балкона. Вот в этой спальне явно жил постоялец, он, как и я, решил насладиться свежим воздухом и не запер выход на лоджию.
   Я тихо свистнула, чемодан дернулся раз, другой, но не сдвинулся с места. Пришлось подойти вплотную к нему и наклониться. Одно из колесиков зацепилось за небольшой штырек, который придерживал дверь. Минут пять я пыталась поднять Робби, потом поняла, что придется войти в чужой номер и устранить преграду. Система мне хорошо известна, простая и удобная, у нас в Мопсине такая же: нажимаешь ногой на крохотную педальку под батареей, и из пола поднимается железная реечка. При повторном нажатии она уходит в пол.
   Из номера не доносилось ни звука.
   – Простите, вы отдыхаете? – деликатно спросила я. – Понимаю, это звучит глупо, но мой чемодан приехал к вам и застрял. Можно я освобожу его?
   Ответом мне послужила тишина. Я осторожно откинула занавеску и просочилась в номер. Небольшой ночник на тумбочке слабо освещал комнату. Я увидела просторную кровать, гору подушек и холм из одеял. Где-то там, под пуховыми перинами, накрывшись с головой, спала Нина Пронькина. Отчего я решила, что попала именно в ее номер? На кресле висели голубой халат и ночная сорочка. Именно в этой одежде вдова заходила ко мне не так давно. На письменном столе я увидела ноутбук, на тумбочке тикал будильник, рядом с ним были толстая книга, очки, нитроглицерин, в стакане с дезинфицирующим раствором – зубной протез. Будить Нину, чтобы объяснить ей свою проблему, мне показалось глупым. Соблюдая крайнюю осторожность, я опустила стопор, выпихнула чемодан на лоджию, перевела дух, и тут неожиданно порыв ветра захлопнул балконную дверь. Я хотела повернуть ручку и поняла: ее нет.
   Не успел мозг адекватно оценить непростое положение, как до моих ушей долетели шорох и странное позвякивание. В холле, который отделял спальню от выхода в коридор, явно кто-то был. Мне оставалось лишь метнуться в узкое пространство между гардеробом и балконом, прикрыться занавеской и замереть. Представить страшно, какой скандал разгорится, если меня найдут ночью в чужом номере, рядом с его крепко спящей хозяйкой!
   Не могу сказать, сколько времени мне пришлось провести, уткнувшись в бархатную гардину. Высунуться из-за нее я побоялась, поэтому оценивать происходящее могла лишь по звукам, а они были широко представлены. Скрип, кряхтенье, шмыганье носом, шуршание, звук шагов, почему-то сопровождавшийся попискиванием, чавканье, потом вдруг скрежет и резкий щелчок.
   Рано или поздно все заканчивается. В спальне воцарилась тишина. Я с опаской высунула наружу нос и убедилась, что шикарный номер пуст, а Нина... исчезла. Одеяла и подушки с кровати были сброшены, с тумбочки скинули книгу, очки и будильник, халат и ночная рубашка валялись на полу. Зачем унесли крепко спящую даму? Или она ушла сама? И кто устроил беспорядок? Что тут случилось? Ну почему я побоялась подглядеть за происходящим!
   В балконную дверь постучали, я подпрыгнула от неожиданности и увидела с той стороны стекла озадаченное лицо Максима, он пытался войти в номер. Кое-как, знаками, я сумела объяснить, что дверь не откроется, и снова уставилась на кровать.
   Не прошло и двух минут, как из холла донесся скрип. Одним прыжком я очутилась за шкафом и замоталась в занавеску.
   – Эй, – прошептал знакомый баритон, – Торшерина, ты где?
   Я выскользнула из укрытия.
   – Если ты вознамерился на спор переспать с женщиной, выучи хотя бы ее имя. Меня зовут Лампа.
   – Я глупо пошутил! А ты, как обычно, надулась, – не смутился Максим, – чего здесь застряла?
   – Странно, однако, – пробормотала я.
   – Что? Номер как номер, твой шикарней.
   – У балконной двери нет ручки!
   – Подумаешь, может, она отвалилась, – пожал плечами Казанова.
   – И Нина Пронькина не потребовала ее починить?
   – Может, ей не хотелось вылезать на лоджию, – выдвинул версию мой нежеланный кавалер, – люди в возрасте боятся простудиться. Вероятно, старуха и не заметила отсутствия ручки.
   – Ошибаешься! – воскликнула я. – Вон на подоконнике лежат большие кусачки для ногтей. Такими педикюрщицы пользуются. С какой радости их положили в столь неподходящее место?
   – Да просто швырнули! – не растерялся Максим.
   Я взяла щипчики, зажала лезвиями небольшой штырек, торчащий из стеклопакета, и безо всяких усилий его повернула.
   – У нас когда-то тоже сломалась ручка на балконе, и я точь-в-точь такими же приспособлениями навострилась открывать дверь на лоджию. Смотри, как просто! Попадись мне кусачки на глаза раньше, я уже бы вернулась в свой номер!