Донцова Дарья. Монстры из хорошей семьи

   – Но…
   – Снова-здорово!
   – Но…
   – Замолчи, позор издательства!
   – Но…
   – Что еще?
   – У меня в кошельке всего сто рублей, – призналась я.
   Федор почесал пальцем нос.
   – Привычка не иметь с собой налички выдает богатого человека. Многие держатели карточек забывают о необходимости класть в кошелек живые купюры. Если ляпнешь при журналюгах об отсутствии ассигнаций, плохо не будет, это я тебе говорить разрешаю.
   – Извини, но…
   – Мне надоело твое ноканье!
   – В моем кошельке отсутствует кредитка.
   – Почему? Дома забыла?
   – Просто… ее у меня нет.
   Федор вытаращил глаза:
   – В смысле? Как – нет? Потеряла?
   – Я ее не заводила.
   Рекламщик сел за стол, потер затылок и устало поинтересовался:
   – Прости, Арина, что вмешиваюсь в интимные дела, но скажи мне, где складируешь деньги? Я в курсе, сколько тебе платит «Марко». Куда деваешь гонорары?
   Я стала загибать пальцы:
   – Покупаю продукты, всякую ерунду для дома, вещи… Сейчас надумали делать ремонт, в планах – приобретение дачи. Понимаешь, в нашей семье основным добытчиком был Семен, муж Томочки, но сейчас его дела идут не слишком хорошо, поэтому финансовым столпом стала я, и…
   – А где же держишь заныканное? – перебил меня Федор.
   – В банке из-под печенья, – после некоторого колебания ответила я.
   Рекламщик уставился на меня, потом моргнул, раз, другой, третий.
   – Из-под какого… печенья? – наконец выронил он.
   – Шоколадного, – потупилась я. – Очень удобная тара, легко закрывается, стоит у меня в шкафу, и вообще…
   Федор схватился за телефон:
   – Алле, банк? Это кто, Катя? Ой, прости, Лидочка, вечно я вас путаю. Котик мой, мы немедленно заводим в вашем VIP-отделе карточку, голдовую, на имя Виолы Ленинидовны Таракановой. Нет, имя ее папы не Ленин, а Ленинид. Хорошо, хорошо…
   Швырнув трубку на стол, Федор прошипел:
   – В магазин все равно поедешь, там тебе отпустят в долг. Хотя… Нет! Стой!
   Резво вскочив, начальник отдела распахнул сейф, вытащил из железного шкафа пачку банкнот и рявкнул:
   – Вот, держи! Завтра надеюсь увидеть тебя в приличном виде.
   – Нужно столько потратить на шмотки?!
   – Тут не много, – успокоил Федор.
   Я мысленно оценила пачку. Ага, совсем копейки. Похоже, тысяч сто. Рублей, слава богу, а не долларов.
   – Завтра ровно в полдень, – мерно вещал Федор, – жду тебя здесь. В час у нас съемка для новой рекламной кампании.
   – Ой, а можно перенести?
   – Почему?
   – Ну… у нас ремонт, в общем…
   – Ты сама решила красить потолки? Из пылесоса?
   – Нет, нет!
   – И на том спасибо. Но тогда не понимаю, что помешает завтра заняться работой?
   – Нам негде жить! – выпалила я.
   Федор застонал, потом взял бутылку воды, залпом осушил ее, швырнул пустую тару в корзинку, не попал и горестно констатировал:
   – Денек неплохо начинается. Ладно, сейчас же подробно излагай беду. Только материала в «Желтухе» под названием «Виолова – бомж» мне для полного счастья не хватает!
 
   Около двух часов дня я, вспотевшая от нервного напряжения, оказалась у бутика с идиотским названием «Зубастый арбуз». Только женщина, еще утром мирно рулившая на милых сердцу, совершенно родных и досконально изученных «Жигулях», а в полдень сидящая за баранкой пафосной иномарки, сумеет меня понять. Издательский шофер Женя дал госпоже Таракановой наспех урок вождения транспортного средства с автоматической коробкой передач и усвистел по своим делам. Я кое-как вскарабкалась на сиденье и вцепилась в руль. Длины моих рук и ног явно не хватало, чтобы комфортно расположиться на водительском месте, пришлось начинать движение, устроившись на самом краю кресла.
   Первые минуты я ощущала себя водителем троллейбуса – земля оказалась далеко внизу, а окружающие машины превратились в крошек. Потом стало понятно, что ничего особо сложного в «автомате» нет, вот только левая нога, которой теперь следовало мирно отдыхать на специальной подставке, постоянно нажимала на педаль отсутствующего сцепления.
   Подъехав к Ленинградскому проспекту, я притормозила и стала ждать, пока в плотном потоке машин образуется достаточное пространство для того, чтобы вклиниться в движущуюся бесконечную ленту автомобилей. Мне несвойственно агрессивное поведение на дороге, и еще я трезво оцениваю свои водительские способности, поэтому сейчас спокойно маячила на углу маленького переулочка.
   Внезапно симпатичная серая «девятка», ехавшая в крайнем правом ряду, притормозила и поморгала фарами. Решив, что водитель желает спросить у меня дорогу, я попыталась опустить стекло, не нашла ручку, открыла дверь и крикнула:
   – Чем могу помочь?
   Из «Жигулей» высунулся мужик лет сорока. Улыбнувшись во весь рот, он проорал:
   – Поворачивайте, девушка!
   Впав почти в шоковое состояние, я вырулила на проспект. Зря, однако, говорят, что все мужики на дороге хамы, встречаются же милые, интеллигентные, хорошо воспитанные люди. Вот сейчас мне любезно помогли повернуть! Дядька находился на главной дороге, я стояла на второстепенной, он мог катить себе спокойно, не обращая внимания на окружающих. Ан нет, притормозил, пропустил. Пустячок, а приятно.
   Порадовавшись небывалой удаче, я сосредоточилась и поняла, что скоро предстоит повернуть налево. Вообще говоря, я избегаю езды в левом ряду, считаю, что он предназначен для лихих парней на машинах с «крякалками» и стробоскопами, и всегда, оказавшись на скоростной полосе, моментально начинаю испытывать дискомфорт, потому что мне все незамедлительно гудят. Один раз я чуть не лишилась чувств, когда сзади из джипа с полностью тонированными стеклами прогремел командный голос:
   – Эй ты, металлолом, немедленно подай вправо!
   Но сейчас-то альтернативы не было, на втором перекрестке следовало повернуть. Отчего я заранее начинаю подготовку к маневру? Да кто ж пропустит меня непосредственно у перекрестка? Сколько раз я прокатывала мимо нужного поворота, и приходилось потом искать место разворота, возвращаться назад.
   Пальцы нажали на рычаг «моргалки», я скосила глаза на зеркало заднего вида и чуть на тормоза не нажала от невероятного изумления: ярко-голубая иномарка, летевшая в левом ряду, сбавила скорость – она явно пропускала меня. В полном шоке, я очутилась там, где с бешеной скоростью перемещаются лишь те, кому наплевать на правила и всякие там ограничения. Сейчас начнется! Втянув голову в плечи от страха, я прибавила газ. Ужас, я же не способна лихачить! На данном этапе стрелка спидометра качалась около числа «шестьдесят», и для меня это просто гонки «Формулы-1». Уши проготовились уловить гудки, «кваканье» и ругань, но отчего-то сзади стояла тишина.
   Трясясь от напряжения, бесконечно дергая левой ногой и удерживая на руле правую руку, все время так и желавшую схватить рычаг переключения скорости, я увидела красный сигнал светофора, остановилась и моментально оценила ужас своего положения. Сбоку горела зеленая стрелочка, но мне поворачивать налево не сейчас, а на следующем перекрестке. Следовало пока ехать не в крайнем левом ряду, а в соседнем и перестроиться, миновав это пересечение дорог. Но я не умею бойко совершать маневры, вот и позаботилась пораньше. И что вышло? Теперь мешаю остальным, тем, кому надо поворачивать с проспекта здесь. Ой, мама! Ну, держись, Вилка!
   Стараясь стать совсем незаметной, я прижалась к рулю и несколько секунд просидела в ожидании неминуемого скандала. Потом осторожно кинула взгляд в зеркальце и оторопела от изумления: за моей машиной выстроилась длиннющая очередь из моргающих поворотниками разнокалиберных тачек. Но почему они молчат, не гудят, не матерятся? Не открывают окна и не орут: «Мартышка за рулем страшнее обезьяны с гранатой!»? Что сегодня случилось на дороге? Меня два раза пропустили мужчины, а теперь люди поняли, что не собираюсь уходить влево, и никак не реагируют!
   Пальцы начали лихорадочно тыкать в кнопки приемника. Может, какая-нибудь радиостанция проводит конкурс «Сто тысяч долларов самому вежливому шоферу»?
   Светофор поменял цвет, я двинулась вперед. В общем, до «Зубастого арбуза» я добралась почти в обмороке. Меня еще три раза пропустили в нужные ряды, а парковщик у бутика, вместо того чтобы вяло махнуть рукой, указывая на свободное место, кинулся отодвигать оранжевые пирамидки, ограждавшие пространство для супер-VIP-клиентов с такой скоростью, что зацепился ногой за выбоину в асфальте и упал.

Глава 3

   Липко-приветливые продавщицы магазина отобрали для писательницы гору вещей, подавляющая часть из которых мне сразу активно не понравилась.
   – Вон те джинсы с дырками точно не хочу, – попыталась я оказать сопротивление. – Они выглядят так, словно в них как минимум трое бывших владельцев умерло!
   – Ну что вы! – закатила глаза девушка с бейд-жиком «Нина». – Это же сам Маринелли.
   – Кто? – рискуя показаться дремучей деревенщиной, осведомилась я.
   – Маринелли, – с придыханием повторила Нина.
   – Но штаны рваные!
   – Их специально разодрали.
   – И грязные, – не успокаивалась я.
   – В этом вся соль, – вздохнула Нина. – Маринелли лично каждую вещь обрабатывает.
   Я глянула на ценник и онемела. Извините, конечно, если ляпну сейчас глупость, но, по-моему, можно купить обычные джинсы, нарезать в них дырок, потом поползать в штанах по битым кирпичам, и дело в шляпе, получится вылитый Маринелли, только не за такую астрономическую сумму.
   – Вы померьте, – настойчиво порекомендовала Нина, – сидят изумительно. А еще вон ту кофточку, юбку в горошек, блузку…
   Продолжая тараторить, Нина довела меня до примерочной кабинки, развесила на крючках вешалки и закрыла двери. Я осталась одна и принялась озираться. Местом для примерки новых нарядов тут служила почти десятиметровая комната, обставленная с помпезным шиком: уютный диван, прикрытый пледом, маленький столик на резных ножках, кресло и, конечно, зеркальные стены.
   Вздохнув, я пощупала вещи. Ну и чем они отличаются от тех, что надеты на мне? Лишь фирменными ярлычками. Значит, бешеные, абсолютно невозможные для себя деньги я отдам за лейбл. Может, соврать Федору? Надеть собственную одежду, а ему сообщить с самым серьезным видом: «Вот купила штаны от Биренелли».
   Или модельера кличут Киренелли? Неважно, имечко-то я выучу. Но Федор – человек недоверчивый, мигом полезет проверять фирменный знак. Кстати, дядечка, придумавший драные штаны, очевидно, просек фишку и нашил на свое изделие штук восемь белых ярлычков с фамилией. Неужели придется отдавать мешок рублей за откровенное барахло?
   Огромная жаба навалилась на госпожу Тараканову всем своим пупырчатым телом. Я попыталась отбиться от земноводного, но оно душило меня, приговаривая: «Вилка, в этих штанах нет ничего, кроме пафосной торговой марки, не вздумай платить за них немереные тясячи».
   Ощутив безвыходность положения, я шумно вздохнула… и тут же поняла, как следует поступить. Руки быстро раскрыли сумочку. Будучи человеком предусмотрительным, всегда ношу с собой минимум нужных вещей, в частности, пилочку для ногтей. Сейчас я с ее помощью отпорю пару-тройку ярлычков и нашью потом на свои брючата. Вот и выход из положения: и волки сыты (Федор будет доволен, я не премину ткнуть ему в нос лоскутик с надписью «Маринелли»), и овцы, то есть деньги, целы. Надеюсь, в этой кабинке нет камер и никто не увидит литераторшу Арину Виолову, занятую неблаговидным делом?
   Ловко орудуя пилкой, я принялась освобождать вещи от явно лишних ярлычков и прятать их в сумочку.
   – Апчхи… – внезапно прозвучало за спиной.
   Я в ужасе уронила орудие преступления и обернулась:
   – Кто там?
   В ответ никаких звуков, но через секунду послышался деликатный стук в дверь и нежный голосок Нины:
   – Вы меня звали? Нужна помощь?
   – Нет, спасибо, – крикнула я, быстро наступая на пилку, – сама справлюсь! Или кому-то нужна кабинка?
   – Что вы! – воскликнула Нина. – У нас полно свободных помещений, можете хоть до утра заниматься примеркой. Для писательницы Арины Виоловой в нашем магазине нет никаких ограничений.
   Я наклонилась, подняла пилку и села на диван. До утра? Ну уж нет, надеюсь скоро покинуть бутик. В нем работают милые, приветливые продавцы, к ним никаких претензий нет, вот только вещи, в нем продающиеся, невесть почему приводящие в восторг Федора, вызывают у меня дрожь. Причем трясет меня не только от вида шмоток, но и от их цены!
   – Апчхи… – снова разнеслось по примерочной. Но на этот раз стало абсолютно ясно: звук исходит из-под диванчика, где уютно устроилась я, быстро отпарывая очередной лейбл.
   Так вот, значит, как относятся к покупателям в «Зубастом арбузе»! Спрятали в примерочной наблюдателя!
   Забыв про пилку, я живо заглянула под сиденье и увидела распластавшуюся на пыльном полу тоненькую фигурку.
   – И сколько тебе платят за подобную работу? – прошипела я. – Отличная служба! Лежишь себе под диваном спокойненько и подглядываешь… Кстати, передай своему начальству, что уборщица должна как следует мыть полы, иначе каждый раз будет случаться такая вот ерунда, как сейчас.
   – Пожалуйста, тише, – прошептала девушка.
   – Ага! – закивала я. – Еще скажи, что шпионку выгонят вон, так как покупательница заметила топорную слежку, и твои дети в количестве пяти штук, бедные маленькие сиротки, которых ты воспитываешь без отца, умрут от голода!
   – Умоляю, не кричите!
   – Нет уж! Сейчас потребую сюда управляющего! – окончательно перестала я владеть собой. – Пусть он объяснит…
   – Я не продавщица, – судорожно прошептала девушка.
   – А кто?
   – Ну… Вера.
   – Вылезай немедленно! – скомандовала я. – Значит, папарацци. Из какой газеты? Где фотоаппарат? В сумочке? Лучше сама вынимай. Ты на кого работаешь? На «Желтуху»? Понятненько… Теперь ясно, каким образом собираете информацию. Из «Марко» позвонили в «Зубастый арбуз» и предупредили, что писательница Арина Виолова явится за покупками, одна из продавщиц стукнула в «Желтуху», и вот ты залегла под диваном. Ну что, много интересного наснимала?
   Послышался шорох, девушка выползла из-под дивана и прошептала:
   – Я не журналистка. Я работаю в библиотеке.
   – И сейчас хотела предложить мне стихи Пушкина?
   – Очень прошу, не поднимайте шума! Иначе вызовут милицию и… и… и…
   По щекам девушки горохом покатились слезы, а в дверь примерочной снова постучали.
   – Вам помочь? – раздался голос Нины. – Если размер не подходит, живо принесу другой.
   Я разинула рот, и тут Вера схватила меня за руку. В глазах девушки стояло такое отчаяние, что заготовленные мной слова застряли в горле, и вместо них я внезапно гаркнула:
   – Вы не даете мне как следует произвести примерку! Прекратите ломиться сюда!
   – Извините, – пискнула Нина.
   – Спасибо, – шепнула Вера и села на краешек дивана. – Я чуть не умерла, когда вас сюда привели. Затаилась, рот зажала, но все равно чихнула.
   – А зачем ты залезла под диван? – сурово поинтересовалась я.
   Вера шмыгнула носом.
   – Из-за носового платка. Он там лежал, вот, видите?
   Я бросила взгляд на скомканную тряпочку, покрытую пятнами, и сдвинула брови.
   – Ерунда какая-то! Нет, ты, наверное, папарацци.
   – А вы правда писательница Арина Виолова? – поинтересовалась Вера. – Видела передачу по телику, рассказывали там, что все ваши книги документальные. Ну, вроде преступления случились на самом деле, а вы их раскрыли. Так?
   – В принципе, да, – осторожно ответила я. – А что?
   – Это точно вы? – засомневалась Вера. – На экране вы по-другому смотрелись.
   – Хороший у нас разговор получается, – усмехнулась я. – Я не верю тебе, ты не веришь мне…
   Глаза Веры снова наполнились слезами, она забормотала, одни слова глотая, а другие чуть ли не выкрикивая:
   – Помогите… я… убила человека… случайно… не хотела… не знаю как… но точно… теперь прячу… вот… платок… не понимаю… не… не… не… Я его не убивала! Но убила! Совсем… насмерть… Пожалуйста, помогите!
   Все, что девчонка говорила, было больше похоже на бред, поэтому меня удивило другое.
   – Как ты сюда попала? – спросила я.
   – В торговом зале народ был, – зашептала Вера, – а потом продавщицы ушли, и я тихонечно в кабинку просочилась. Думала, платок схвачу и назад. Залезла под диван и поняла: вот дура! Ну кто мешал прикинуться клиенткой, зайти с платьем, забрать его и мирно уйти, мол, не нравится модель! Только у меня от ужаса паралич наступил, вот и наваляла глупостей, залезла тайно. А тут вы…
   – Вам помочь? – снова проявила за дверью активность Нина.
   – Сейчас отвлеку продавщицу, – шепнула я, – а ты беги к выходу и жди меня.
   Вера кивнула и отступила к стене, а я распахнула створку, полностью прикрыв ею библиотекаршу. Потом сгребла вещи, вышла в зал и сердито сказала Нине:
   – А ну, идите сюда!
   – Куда?
   – Подальше от кабинки, в ней дует.
   – Не может быть!
   – Очень даже может, – фыркнула я, оттесняя Нину в противоположный угол магазина, – из всех щелей сквозняком так и тянет. Вот, уже простудилась, кха, кха, кха. А еще вы постоянно лезли, стучали! Отвратительно! Ничего не желаю тут приобретать!
   – Просто предлагала помощь, – принялась оправдываться Нина, – думала…
   – Я же требовала оставить меня в покое, так нет же…
   – Но…
   – Прощайте, – гордо заявила я и, сунув огорченной Нине ворох произведений безумного дизайнера, побежала к выходу.
   Вера стояла, привалившись к стене, невдалеке от магазина.
   – Что делать? – прошептала она. – Что? Меня посадят на электрический стул?
   – В России мораторий на смертную казнь, – попыталась я слегка взбодрить перепуганную донельзя девушку. – Да и электрический стул используют не у нас, а в США, причем не во всех штатах. Кое-где предпочитают более гуманный вид казни – инъекцию яда.
   – Какой ужас! – просипела Вера. – Но что мне делать?
   – Кого ты убила? – поинтересовалась я.
   – Кирилла, – еле слышно ответила Вера. – Только я его не убивала! Но убила. А он видел! И теперь… теперь… должна… Ну почему так случилось? Неужели от анальгина? Не может быть… Он… Улик полно! Ничего не помню. Понимаешь? Понимаешь? Понимаешь?
   Она схватила меня за плечи и затрясла, словно бутылку с застоявшимся кефиром. Руки Веры были такие ледяные, что я даже сквозь куртку и кофту ощутила холод.
   – Понимаешь? Понимаешь? Понимаешь? – с упорством безумного человека повторяла девушка.
   Я вывернулась из ее цепких пальцев и честно ответила:
   – Пока нет, не понимаю. Попробуй ясно и последовательно изложить факты.
   Вера вздрогнула.
   – Ты ведь мне поможешь? – с надеждой спросила она. – Знаешь, не хочу умирать.
   – Вот это понятно, – кивнула я, – сама не собираюсь на тот свет. Пошли.
   – Куда? – насторожилась Вера.
   – Ну, не на улице же нам стоять! Зайдем в кафе.
   Девушка затравленно оглянулась по сторонам:
   – В какое?
   – В любое. Вон через дорогу вполне симпатичное на вид заведение.
   Вера прищурилась.
   – «Ателло»?
   – Да, – согласилась я, – дурацкое название, но нам ведь нужно просто побеседовать в спокойной обстановке.
   – «Ателло»?
   – Да, да.
   – «Ателло»… – словно заевшая патефонная пластинка, тупо твердила Вера. – Мне идти в «Ателло»? Мне?
   Я хотела было пожать плечами и мирно сказать: «Если так не нравится это название, то рядом имеется трактир вовсе без него. Трактир – и все». Но тут вдруг девушка вырвала у меня из рук сумку, резко повернулась и ринулась через проспект, не обращая ни малейшего внимания на плотный поток машин. Послышались визг тормозов, гудки и вопли:
   – Дура!
   – Поймать и в глаз надавать!
   – Вот сволочь!
   Я, стряхнув с себя оцепенение, бросилась за, похоже, потерявшей разум девицей. Негодование водителей – и прохожих тоже – усилилось.
   – Давить таких надо!
   – У нее кошелек, что ли, свистнули?
   – Вон та, по тротуару чешет… У нее целых две сумки…
   – Держи вора!
   – Лови!
   – Стой!
   Я благополучно пересекла оживленную улицу и побежала по тротуару, ярко-синяя куртка Веры мелькала далеко впереди. У меня закололо в боку, стало понятно: воровку не настичь.
   Запыхавшись, я остановилась и подвела итог: так, лишилась любимого ридикюля, в котором кошелек с большой суммой денег, взятой в долг у Федора, мобильный телефон, косметика, ключи от дома и машины, паспорт. Да уж, сходила за покупками… Отругают теперь все – достанется и от рекламщика, и от супруга, незадачливую Вилку пожалеет лишь Томочка.
   Повздыхав некоторое время, я побрела к машине. Ладно, у меня под бампером висит запасная связка ключей. Может, отправиться к Олегу на работу и попросить его объявить странную девушку Веру в розыск? Ага, замечательная идея, если учесть, что знаю лишь имя пронырливой уголовницы, да и то с ее слов. Вполне вероятно, что в паспорте у мерзопакостницы стоит «Татьяна« или «Елена». Да и внешность грабительницы могу описать лишь приблизительно: блондинка, глаза вроде голубые, а может, и серые, особых примет не увидела.
   В самом гадком настроении я добралась до парковки и… не обнаружила на ней свою верную коняшку. Отчаянье затопило с головой. Однако сегодня явно не мой день. Ну кто мог польститься на старенькие, битые-перебитые «Жигули»? Кому понадобилась краса ненаглядная, ездящая лишь на одном энтузиазме? Вот же стоит шикарный, лаково-черный джип, элегантный, словно мальчик по вызову, шикарный до слез. Хотя роскошную иномарку гнутой железкой не открыть, и она явно принадлежит крутому авторитету. Вон, затонирована машина по полной программе, тюнингована – на капоте нарисована голова тигра. Я очень хорошо знаю: встретишь на дороге подобный экземпляр, немедленно уступай ему дорогу, не то раздавит и не заметит. Джип… Минуточку! Я же приехала на нем! «Жигули» от издательства уволок эвакуатор!
   В полном обалдении я обошла иномарку. Когда садилась в нее у «Марко», не рассмотрела подарочек как следует. Интересно, кому до меня принадлежала машина? И номер у нее явно непростой – одинаковые цифры вкупе с тремя буквами О, и картинка на капоте устрашающая… Ну и ну! Что же теперь делать? Монстра самой никак не открыть, не завести, да и документы на него лежат в похищенной сумочке.
   От полной безысходности я застонала, навалилась на водительскую дверь и в изнеможении закрыла глаза. Спокойствие, Вилка, только спокойствие! Из любого положения есть выход.
   – Прости, пожалуйста, – прошелестело над ухом.
   Я открыла один глаз и в полнейшем негодовании воскликнула:
   – Ты?
   Вера кивнула:
   – Ага. Извини. Вот твоя сумка. Я не знала, что там столько денег!
   Я схватила кожаный мешок и не удержалась от замечания:
   – А что, ты обычно прешь пустые кошельки?
   – Я не воровка.
   – Верится с трудом.
   – Правда.
   – Ладно, до свиданья, – сердито ответила я.
   – Я не воровка, – тихо повторила Вера.
   – Обсуждать нам с тобой нечего, – хмыкнула я. – Сначала вырвала сумку из рук, потом вернула… С кем не случается… Да большинство людей так себя ведет! И я, вот странность, предпочитаю не общаться с личностями, поступающими, как ты. Отойди от машины.
   – Это твоя?
   – Да.
   – Красивая.
   – Сделай одолжение, отстань.
   – Наверное, дорого стоит.
   – Не знаю, джип мне подарили.
   – Повезло, – щелкнула языком Вера. – А почему у тебя в паспорте стоит Виола Тараканова?
   – Меня так зовут.
   – Значит, наврала про писательницу? – скривилась собеседница.
   – Арина Виолова – псевдоним, – непонятно по какой причине стала я растолковывать нахалке ситуацию, – а псевдонимы – частое явление у литераторов.
   – Следовательно, все-таки ты – она?
   – Ладно, хватит! Надеюсь, больше не встретимся.
   – Я убежала, потому что приняла тебя за оно. Решила, ты держишь в сумке диктофон, оттого и вырвала ее, – залепетала Вера. – Оно меня в бутик отправило, сказало про платок. Я поехала, потом ты появилась, я начала с испуга правду говорить… Во как! А уж когда ты предложила в «Ателло» пойти, совсем разум потеряла. Понимаешь?
   – Нет! И, если честно, не хочу понимать!
   – Кирилла я убила после посещения «Ателло». Потом забежала в «Зубастый арбуз» и пихнула под диван платок. Смотри!
   Перед моим носом закачалась грязная мятая тряпка, я чихнула, а Вера тихо продолжала:
   – Вот, подумала, тебя оно подослало, чтобы улики сфоткать… ну как я под диваном шарю… и разговор записать. Я не воровка, не убийца, хоть и прикончила Кирилла. Ничего не помню! И помочь мне некому! Ясно?
   Я поежилась. Девушка явно шизофреничка.
   – Ясно, – сама ответила на свой вопрос Вера. – Ладно, пока!
   Опустив голову и сгорбившись, девушка пошла по направлению к метро. В ее поникшей фигурке было столько отчаяния, что на меня накатила жалость.
   – Вера, – крикнула я, – подожди!
   Сумасшедшая вздрогнула и обернулась, я подошла к ней.
   – Давай отвезу тебя домой?
   – Спасибо, не надо, лучше пройдусь.
   – Наверное, твой муж волнуется, куда ты подевалась.
   – У меня нет мужа. Тебе это кажется странным?
   – Почему? – слегка растерялась я.
   Неожиданно Вера засмеялась:
   – Ты приняла меня за сумасшедшую? Решила, что я сбежала из поднадзорной палаты? Знаешь, мне и самой в последние дни кажется, что я умом тронулась. Столько всего случилось… Но я нормальная. Хотя, говорят, психи никогда не оценивают себя адекватно.
   Я взяла Веру за руку.
   – Пошли в трактир, давай поговорим по-человечески.