Плохо знакомый с городскими обычаями Юра попал в самый час пик. Люди, ехавшие на работу, набились в вагоны плотной массой, нечего было и думать о том, чтобы влезть в поезд с елкой. Да еще стоило Юре приблизиться к дверям, как окружающие принимались орать:
– Сбрендил ваще! Офигел, да? Куда прешь с колючками.
Пришлось мужику маяться целый час, пока поток пассажиров не поредел. Но на этом Юрины мучения не закончились. Когда он, доехав до нужной станции, вышел на улицу, его остановили два милиционера, которые, увидев, что у задержанного нет московской прописки, мигом утянули бедного, робеющего перед грозными представителями власти парня в отделение. Там ему не разрешили войти в кабинет дознавателя с елкой. Юра перепугался, что в его отсутствие дерево, посчитав за мусор, выбросят, и вцепился в ствол. К счастью, ему попался нормальный лейтенант, который, быстро разобравшись в деле, отпустил мужика с миром. Юра поплутал по улицам, не нашел Тимирязевскую академию и пошел назад, в метро он больше не совался. Очень уж дорого обойдется ему провоз елочки.
Я выслушала растерянно моргающего Юру, потом вынула из ящика купюру:
– На.
– Зачем?
– На проезд.
– Нет, – замахал руками Юра, – ни за что не возьму. Мне бы помыться, вспотел весь.
– Ванная свободна, – улыбнулась я, – ступай под душ. Отволоку твою елку на кухню сама.
Юра с благодарностью глянул на меня и исчез в санузле. Я оттащила колючего монстра и устроила его в уютном уголке. Сегодня елка меня уже не раздражала. К тому же на нее очень удобно было вешать всякие мелочи типа мокрой тряпки.
Встав к мойке, я начала чистить картошку, услышала внезапно бодрое журчание и, схватив посудное полотенце, повернулась. Так и есть! Возле ствола елки пристроился Рамик.
– Ах ты, гадкий пес, – зашипела я, размахивая бело-красным полотном, – ну сейчас тебе мало не покажется.
Ощутив шлепок, Рамик возмущенно фыркнул и медленно отошел от елки. На его морде застыло недоуменно-обиженное выражение. «Интересное дело, – наверное, думал он, – поставили в кухне черте что. Всем же известно: деревья существуют для задирания задней лапы».
Чертыхаясь, я вытерла лужу. Надеюсь, Юра, трепетно переживающий за сохранность жуков, никогда не узнает, чем занимаются около елки наши собаки.
День прошел как всегда, сначала домой сбежались все члены «стаи», потом сели ужинать, затем гуляли с собаками. Я устроила небольшую постирушку, Катя листала свои записи, завтра ей предстояло делать не совсем обычную операцию. Около полуночи началась битва под названием «Уложи детей в кровать». И Кирюша, и Лиза не собирались отрываться от компьютеров. Нам пришлось купить две одинаковые «умные» машины. Пока в доме имелась одна, стоявшая в гостиной, между подростками разыгрывались такие бои, что Катя решительно заявила:
– Покупаем второй комплект, никаких сил нет терпеть их вопли.
Потом пришлось отстегнуть еще немалую сумму, чтобы провести выделенную линию Интернета сразу в две комнаты, иначе мы не могли воспользоваться домашним телефоном. Зато сейчас у нас тишь да гладь. Лизавета с Кирюшкой спорят и ругаются за столом, в коридоре, ванной, гостиной, на лестничной клетке, по дороге в школу и из нее, во время прогулки собак и в течение всех телепрограмм. Но стоит им включить мониторы, как дома устанавливается восхитительная тишина, прерываемая изредка странными звуками типа «ку-ку». Это работает программа «Ай-си-кью», в просторечии «Ася».
Основная часть народа сидит в сети по ночам, поэтому дети изо всех сил цепляются вечером за клавиатуру. Очень обидно ложиться спать, когда в чат только что заявились друзья.
Вот и сегодня я попеременно заглядывала в спальни, словно вредный попугай талдыча одну фразу:
– Спать пора.
В конце концов Катюша не вытерпела:
– Оставь их в покое!
– Но они завтра не встанут, прогуляют первый урок, получат двойки.
– Ну и что? – усмехнулась подруга. – Это их проблема!
– Ужасно! – возмутилась я. – Детям следует ложиться в десять!
– Кто это сказал?
– Ну, – замялась я, – так принято.
– Кем? – спросила Катя. – Кто сие правило установил?
– Ну… не знаю! Так надо! Детей нужно воспитывать!
– Зачем? – улыбнулась Катя.
– Как это? Надо!
– Почему?
– Ты издеваешься, да? – воскликнула я.
– Вовсе нет, – покачала головой Катя. – Они уже взрослые, все правильные, нужные слова мы им сказали в детстве. Теперь пусть сами собой руководят, отпусти поводок, это их жизнь.
– Но они получат двойки!
– Когда принесут плохие отметки, тогда и поговорим. Вот тебя лично без конца воспитывали до тридцати лет. Ну и что, ты была счастлива?
– Нет, – пробормотала я. – Всегда хотела вырваться на свободу.
– Так не повторяй ошибок своих родителей, – закончила Катя и снова уткнулась в записи.
Я хотела было заглянуть к Лизе и приказать ей гасить свет, но тут перед моим взором возникла мамочка, укоризненно говорящая:
– Котеночек мой! Уже девять! Все.
Память услужливо утащила меня в прошлое.
Подойдя решительным шагом к кровати дочери, мама выдергивает из моих рук книгу, дверь хлопает, наступает тишина. Я натягиваю одеяло на голову и тихо плачу. Ну почему жизнь так несправедлива? Спать мне совершенно не хочется, сказку отобрали на самом интересном месте, теперь мне предстоит долго ворочаться в жаркой постели…
Лиза высунулась в коридор:
– Эй, Лампа, ты чего?
Я потрясла головой, прогоняя воспоминания:
– Задумалась.
– Я сейчас лягу.
– Не надо, – вздохнула я, – сиди в компьютере.
Лиза разинула рот:
– Лампудель, ты заболела?
– Нет.
– Разрешаешь мне бродить в Инете? Между прочим, уже полночь, – возмутилась Лиза.
– Поступай как хочешь!
– Ты обиделась?
– Вовсе нет. Просто пересмотрела свои позиции. В конце концов, зачем заставлять взрослого человека ложиться спать?
Лизавета ошарашенно поморгала, потом ткнула в меня пальцем, украшенным зеленым ногтем.
– Вот! Я всегда знала, что ты меня не любишь! Значит, бедный ребенок будет сидеть ночью в сети, портить себе глаза, завтра не пойдет в школу, а Лампе плевать на него?
– Ну… ты же уже выросла, сама решишь свои проблемы.
– Полное безобразие, – возмутилась Лиза. – Нет уж, прямо сейчас назло тебе я отправлюсь в кровать.
Сердито фыркнув, она исчезла в комнате. Я удивилась, однако странные люди подростки, ей-богу, иногда их трудно понять!
Утром, дождавшись, пока все уйдут, я позвонила Карену.
– Слушаю, – пропищала его дочка Нана.
– Это Лампа.
– Ой, здрассти.
– Родители дома?
– Нет, конечно, на работе.
– А ты почему не в школе?
– Воды холодной попила и бронхит подцепила, – демонстративно закашлялась Нана.
– По-моему, у тебя воспаление хитрости.
– Есть немного, – захихикала девочка. – У нас сегодня годовая контрольная по математике, лучше ее пропустить!
– Скажи, ты знаешь, где у вас лежат фотографии?
– Конечно.
– Если я сейчас подъеду, дашь посмотреть?
– Пожалуйста, только зачем?
– Понимаешь, я хочу сделать твоему папе подарок к дню рождения, заказать футболку с его снимком.
– Классно, – одобрила Нана, – весь день дома просижу!
Я пошла в ванную, умылась, причесалась, а потом, решив немного накрасить лицо, стала искать косметичку. Но голубенького мешочка с пудрой и губной помадой нигде не было. Я сначала порылась в сумочке, затем пошарила в ящиках комода, потом не поленилась сбегать к «Жигулям» и заглянуть в «бардачок». Но тщетно, мазилки словно сквозь землю провалились. Я сначала расстроилась, но потом сказала себе:
– Сбрендил ваще! Офигел, да? Куда прешь с колючками.
Пришлось мужику маяться целый час, пока поток пассажиров не поредел. Но на этом Юрины мучения не закончились. Когда он, доехав до нужной станции, вышел на улицу, его остановили два милиционера, которые, увидев, что у задержанного нет московской прописки, мигом утянули бедного, робеющего перед грозными представителями власти парня в отделение. Там ему не разрешили войти в кабинет дознавателя с елкой. Юра перепугался, что в его отсутствие дерево, посчитав за мусор, выбросят, и вцепился в ствол. К счастью, ему попался нормальный лейтенант, который, быстро разобравшись в деле, отпустил мужика с миром. Юра поплутал по улицам, не нашел Тимирязевскую академию и пошел назад, в метро он больше не совался. Очень уж дорого обойдется ему провоз елочки.
Я выслушала растерянно моргающего Юру, потом вынула из ящика купюру:
– На.
– Зачем?
– На проезд.
– Нет, – замахал руками Юра, – ни за что не возьму. Мне бы помыться, вспотел весь.
– Ванная свободна, – улыбнулась я, – ступай под душ. Отволоку твою елку на кухню сама.
Юра с благодарностью глянул на меня и исчез в санузле. Я оттащила колючего монстра и устроила его в уютном уголке. Сегодня елка меня уже не раздражала. К тому же на нее очень удобно было вешать всякие мелочи типа мокрой тряпки.
Встав к мойке, я начала чистить картошку, услышала внезапно бодрое журчание и, схватив посудное полотенце, повернулась. Так и есть! Возле ствола елки пристроился Рамик.
– Ах ты, гадкий пес, – зашипела я, размахивая бело-красным полотном, – ну сейчас тебе мало не покажется.
Ощутив шлепок, Рамик возмущенно фыркнул и медленно отошел от елки. На его морде застыло недоуменно-обиженное выражение. «Интересное дело, – наверное, думал он, – поставили в кухне черте что. Всем же известно: деревья существуют для задирания задней лапы».
Чертыхаясь, я вытерла лужу. Надеюсь, Юра, трепетно переживающий за сохранность жуков, никогда не узнает, чем занимаются около елки наши собаки.
День прошел как всегда, сначала домой сбежались все члены «стаи», потом сели ужинать, затем гуляли с собаками. Я устроила небольшую постирушку, Катя листала свои записи, завтра ей предстояло делать не совсем обычную операцию. Около полуночи началась битва под названием «Уложи детей в кровать». И Кирюша, и Лиза не собирались отрываться от компьютеров. Нам пришлось купить две одинаковые «умные» машины. Пока в доме имелась одна, стоявшая в гостиной, между подростками разыгрывались такие бои, что Катя решительно заявила:
– Покупаем второй комплект, никаких сил нет терпеть их вопли.
Потом пришлось отстегнуть еще немалую сумму, чтобы провести выделенную линию Интернета сразу в две комнаты, иначе мы не могли воспользоваться домашним телефоном. Зато сейчас у нас тишь да гладь. Лизавета с Кирюшкой спорят и ругаются за столом, в коридоре, ванной, гостиной, на лестничной клетке, по дороге в школу и из нее, во время прогулки собак и в течение всех телепрограмм. Но стоит им включить мониторы, как дома устанавливается восхитительная тишина, прерываемая изредка странными звуками типа «ку-ку». Это работает программа «Ай-си-кью», в просторечии «Ася».
Основная часть народа сидит в сети по ночам, поэтому дети изо всех сил цепляются вечером за клавиатуру. Очень обидно ложиться спать, когда в чат только что заявились друзья.
Вот и сегодня я попеременно заглядывала в спальни, словно вредный попугай талдыча одну фразу:
– Спать пора.
В конце концов Катюша не вытерпела:
– Оставь их в покое!
– Но они завтра не встанут, прогуляют первый урок, получат двойки.
– Ну и что? – усмехнулась подруга. – Это их проблема!
– Ужасно! – возмутилась я. – Детям следует ложиться в десять!
– Кто это сказал?
– Ну, – замялась я, – так принято.
– Кем? – спросила Катя. – Кто сие правило установил?
– Ну… не знаю! Так надо! Детей нужно воспитывать!
– Зачем? – улыбнулась Катя.
– Как это? Надо!
– Почему?
– Ты издеваешься, да? – воскликнула я.
– Вовсе нет, – покачала головой Катя. – Они уже взрослые, все правильные, нужные слова мы им сказали в детстве. Теперь пусть сами собой руководят, отпусти поводок, это их жизнь.
– Но они получат двойки!
– Когда принесут плохие отметки, тогда и поговорим. Вот тебя лично без конца воспитывали до тридцати лет. Ну и что, ты была счастлива?
– Нет, – пробормотала я. – Всегда хотела вырваться на свободу.
– Так не повторяй ошибок своих родителей, – закончила Катя и снова уткнулась в записи.
Я хотела было заглянуть к Лизе и приказать ей гасить свет, но тут перед моим взором возникла мамочка, укоризненно говорящая:
– Котеночек мой! Уже девять! Все.
Память услужливо утащила меня в прошлое.
Подойдя решительным шагом к кровати дочери, мама выдергивает из моих рук книгу, дверь хлопает, наступает тишина. Я натягиваю одеяло на голову и тихо плачу. Ну почему жизнь так несправедлива? Спать мне совершенно не хочется, сказку отобрали на самом интересном месте, теперь мне предстоит долго ворочаться в жаркой постели…
Лиза высунулась в коридор:
– Эй, Лампа, ты чего?
Я потрясла головой, прогоняя воспоминания:
– Задумалась.
– Я сейчас лягу.
– Не надо, – вздохнула я, – сиди в компьютере.
Лиза разинула рот:
– Лампудель, ты заболела?
– Нет.
– Разрешаешь мне бродить в Инете? Между прочим, уже полночь, – возмутилась Лиза.
– Поступай как хочешь!
– Ты обиделась?
– Вовсе нет. Просто пересмотрела свои позиции. В конце концов, зачем заставлять взрослого человека ложиться спать?
Лизавета ошарашенно поморгала, потом ткнула в меня пальцем, украшенным зеленым ногтем.
– Вот! Я всегда знала, что ты меня не любишь! Значит, бедный ребенок будет сидеть ночью в сети, портить себе глаза, завтра не пойдет в школу, а Лампе плевать на него?
– Ну… ты же уже выросла, сама решишь свои проблемы.
– Полное безобразие, – возмутилась Лиза. – Нет уж, прямо сейчас назло тебе я отправлюсь в кровать.
Сердито фыркнув, она исчезла в комнате. Я удивилась, однако странные люди подростки, ей-богу, иногда их трудно понять!
Утром, дождавшись, пока все уйдут, я позвонила Карену.
– Слушаю, – пропищала его дочка Нана.
– Это Лампа.
– Ой, здрассти.
– Родители дома?
– Нет, конечно, на работе.
– А ты почему не в школе?
– Воды холодной попила и бронхит подцепила, – демонстративно закашлялась Нана.
– По-моему, у тебя воспаление хитрости.
– Есть немного, – захихикала девочка. – У нас сегодня годовая контрольная по математике, лучше ее пропустить!
– Скажи, ты знаешь, где у вас лежат фотографии?
– Конечно.
– Если я сейчас подъеду, дашь посмотреть?
– Пожалуйста, только зачем?
– Понимаешь, я хочу сделать твоему папе подарок к дню рождения, заказать футболку с его снимком.
– Классно, – одобрила Нана, – весь день дома просижу!
Я пошла в ванную, умылась, причесалась, а потом, решив немного накрасить лицо, стала искать косметичку. Но голубенького мешочка с пудрой и губной помадой нигде не было. Я сначала порылась в сумочке, затем пошарила в ящиках комода, потом не поленилась сбегать к «Жигулям» и заглянуть в «бардачок». Но тщетно, мазилки словно сквозь землю провалились. Я сначала расстроилась, но потом сказала себе:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента