Донцова Дарья. Сбылась мечта бегемота

   – Компьютер ни в чем не виноват, он работает по заложенной программе. Ничего, сейчас он получит свой гонорар… И? Что мы имеем?
   – «Силу не сшила», – прочитала я новый ответ. И заорала: – Зачем одинаково отвечать?
   – Ты же у училки об одном и том же спрашиваешь, – решил восстановить справедливость компьютерщик.
   – А ну пусти меня! – ажитировалась я. – Как платить? Куда карточку запихивать? Сколько школа за один раз снимает?
   – Двадцать рублей, – вздохнул Троянов.
   – Ничего, вполне могу разориться, – процедила я, отсылая текст: «Немедленно уточните, что за сила?»
   «Спросите у дочери. Она знает».
   Я стукнула кулаком по столу.
   – Учитель над родителями просто издевается!
   – Эй, осторожно, – попросил Роберт, – комп ни в чем не виноват. Ну да, не очень приветливая тетка детям природоведение преподает.
   Мне категорически не понравились слова Троянова.
   – Почему ты решил, что с нами общается женщина?
   – Точно баба, – с видом знатока заявил Роб.
   – Вот сейчас и выясним, кто из нас прав, – пообещала я, набирая новый вопрос: «Вы кто?»

Глава 3

   Экран несколько раз мигнул.
   «Преподаватель природоведения».
   Далее наша беседа пошла в режиме «Вопрос – ответ».
   – Как вас зовут?
   – Инесса Леонидовна.
   – Как понять: не сшила силу?
   – Не выполнила домзадание.
   – Как можно сшить силу?
   – Смастерить руками.
   Мне захотелось заорать, но какой толк от этого? Собеседник не услышит.
   – Уточните, как сшить силу?
   – Иголкой.
   Я не выдержала, пальцы сами собой напечатали:
   – И нитками?
   – Или леской, – не поняла моего ехидства педагог.
   – Когда вы бываете в школе?
   – Каждый день.
   – Приду к вам завтра.
   – Есть талон?
   – Что?
   – Разрешение на встречу.
   Я потеряла дар речи, затем снова обрела его.
   – Где взять бумагу?
   – В Интернете.
   – А конкретнее?
   Роберт ущипнул меня за бок.
   – Танюха, остановись, весь аванс просадишь.
   Но я уже вошла в раж и, фыркнув: «Ничего, через две недели еще денег пришлют», – прочитала ответ:
   – Меню электронного дневника.
   – Ну, погоди… – прошипела я, перемещаясь в нужное место.
   И нажала на строку «Личное общение с педагогом». Выпал список фамилий и текст:
   «Учитель очень занятой человек. Берегите его время. Приходите на встречу, только если у вашего ребенка возникли серьезные проблемы. Один раз полученное замечание или двойка не являются достаточным поводом для отвлечения преподавателя от педагогического и воспитательного процесса. Будьте подготовлены, имейте при себе заранее составленный список вопросов. Претензии и жалобы учительский состав не выслушивает, замечания принимает завуч. График его работы, запись и получение талона на посещение заведующего учебной частью найдете в разделе «Посещение заведующего учебной частью». Иных возможностей осуществить посещение заведующего учебной частью нет. Встретиться с любым предметником каждый родитель может раз в триместр. Приходите в опрятной одежде, без запаха алкоголя или курева. Матери под действием спиртного, сигарет и наркотиков, а также с детьми младшего школьного возраста в здание общеобразовательного заведения не допускаются. Найдите в списке нужную фамилию, нажмите на нее и совершите дальнейшие предписанные действия. Внимание! Цена учителей разная. Родители отличников имеют двухпроцентную скидку».
   – Однако далеко зашел прогресс, – восхитился Троянов. – Слушай, а почему Федорова А. К. беседует с родителями в течение получаса за тысячу рублей, а Никитин В. Г. – за пятьсот?
   – Калинина Д. С. вообще только на сотню тянет, а Михайлова З. К. всего полтинник просит, – подхватила я. – Может, ставка зависит от предмета? Никитин – физик-математик, а Михайлова – физрук. Кого физкультура волнует?
   – Рядом с фамилией Федоровой написано «заслуш», а у Калининой указано «ускш», Никитин «стуш», а Михайлова «убк», – пробормотал Троянов. – Прямо шифр!
   Я ощутила легкое головокружение.
   – Ищи Инессу Леонидовну, преподавателя природоведения.
   – Здесь указаны фамилии, без всяких объяснений, – протянул Роберт. – Сейчас посмотрю, у кого из учителей инициалы И. Л. Во! Целых три штуки!
   – Отбрось мужчин, – посоветовала я.
   – Где ты в школе мужика найдешь? – усмехнулся Троянов. – Да и не определить, кто из преподов кто. Имеем троих: Николаенко И. Л., Федорчук И. Л. и Сорока И. Л. И меня просто нервируют эти «заслуш», «ускш», «стуш» и «убк». Я должен понять, что они имеют в виду!
   – Последнее точно опечатка, – догадалась я. – Не «убк», а «упк»: учебно-производственный комбинат. Понятно тогда, почему Михайлова дешевая: она трудовик, преподает домоводство или учит шить фартуки.
   – Буква «ш» явно означает «школа», – предположил Роберт.
   Я достала телефон и отправила Нюсе эсэмэску: «Как фамилия учительницы природоведения?» Ответ не замедлил себя ждать: «Зачем тебе?» – «Надо поговорить с ней из-за твоей двойки». – «Не сшила Силу».
   Я уставилась на заглавную букву «С». Так значит, это имя! Училка же во время нашего диалога писала слово как простое существительное. Телефон тихо звякнул, пришло еще одно сообщение: «Федорчук».
   – Понял! – обрадовался Роберт. – Тань, ты имеешь в подчинении обычного гения. «Заслуш» – это заслуженный учитель школы, «стуш» – старший учитель. А вот с «ускш» и «убк» пока не ясно.
   – Наша училка – Федорчук, – вздохнула я.
   – И она «вруш», – объявил Троянов. – Кстати, за нее требуют меньше, чем за воду из лужи, – тридцать рублей.
   Мне стало весело.
   – Ну и как ты расшифруешь данную аббревиатуру? Врущий учитель школы? Такой должен сам родителям за свидание платить.
   – Не смог до конца разобраться, – самокритично согласился компьютерщик, – надо поразмыслить.
   – Не стоит заниматься чепухой, – остановила я приятеля. – Запиши меня к Федорчук на завтра. Надеюсь, у нее найдется свободная минутка.
   – Не получится. Есть окно в пятницу. Четырнадцать часов двадцать три минуты начало аудиенции, окончание в пятнадцать ноль семь, – спустя пару секунд доложил Роб.
   – Такое ощущение, что мне предстоит беседовать с электричкой, – еще больше развеселилась я.
   На окне загудел принтер. Троянов вытащил из него листок и отдал мне.
   – Держи талон. Знаешь, мне самому захотелось в это учебное заведение заглянуть. Порядки там интересные, почитай, что на разрешении написано.
   Я сосредоточилась на листке.
   «Посещение вруш Федорчук И. Л. Действительно полчаса. Приходите точно к указанному времени. Опоздавшие или явившиеся раньше пущены не будут. При себе иметь сменную обувь. Уличные ботинки и верхние вещи гардероб от посетителей не принимает. Проход по частной гимназии Анатолия Серебрякова в пальто, куртках, плащах не разрешается. Посещение туалета учащихся, а также санузла учителей строго запрещено. Разрешение дает право передвижения исключительно по синему коридору второго этажа. По первому этажу ходить нельзя».
   Я опешила.
   – Администрация школы считает родителей орлами, способными влететь в класс через окно?
   – Скорее уж настырными дятлами, которые мешают педагогам обучать детей, – хмыкнул Роберт. – Мой тебе совет: помоги Нюсе сшить эту Силу и забудь об этом. Когда я учился во втором классе, нам велели к годовщине Октябрьской революции сделать поделку – времена были советские, патриотическое воспитание начиналось с пеленок. Поделки потом выставляли на районный конкурс. Я ничего мастерить не умел, лобзиком не выпиливал, выжигательного аппарата боялся, рисовал жутко, и моя самоотверженная мама решила прийти мне на помощь. Она сложила из спичек Мавзолей.
   – С ума сойти! – воскликнула я.
   Троянов улыбнулся.
   – Да уж, по трудоемкости это прямо китайская работа. Мать спичечки друг к другу приклеила, покрасила… Целый месяц ковырялась! Я был уверен, что получу первое место и приз. Фигушки! Жюри пришло в негодование: это что же такое, главным достижением революции школьник считает смерть вождя? Символом освобождения рабочих и крестьян от гнета царизма для него является Мавзолей? Немедленно снять с Троянова октябрятскую звездочку! И провести церемонию разжалования из внучат Ленина в простого школьника прилюдно, под бой пионерского барабана. Вот Алла Герасимова вылепила из пластилина электролампочку размером с табуретку. Она молодец, знает, что дедушка Ильич принес в дома народа свет.
   – Идиотство, – вздохнула я.
   – Взрослому человеку это очевидно, а ребенку… – Роберт усмехнулся. – Я шел из школы без звездочки и думал о самоубийстве. Представляешь, утром бежал на занятия веселым, счастливым, а возвращался с твердым намерением отравиться.
   Затрезвонил телефон Троянова.
   – О! Привет, Макс! – обрадовался он, ответив на вызов. – Приехал мой новый комп? Уже лечу к тебе.
   Я вышла из кабинета и поспешила на парковку. Роберт прав. Нет смысла ругать Аню, она ничего плохого не совершила, скорее всего, девочка не умеет шить. И для производства таинственного Силу или Силы нужна ткань, ее необходимо купить, у Нюси нет денег, а у меня попросить она постеснялась. Ничего, вот поговорю с Гончаровой, а потом позвоню Нюсе. У нее как раз закончатся уроки, и я спрошу, что там за Сила такая загадочная.

* * *

   По документам Антонине Андреевне было далеко за двадцать, а выглядела она совсем юной девушкой.
   Увидев прехорошенькую блондиночку с точеной фигуркой, я подавила приступ зависти и уже в который раз дала себе честное слово изменить режим питания. Совсем не здорово целый день ничего не есть, а вечером, вернувшись домой и окинув голодным взором пустой холодильник, кидаться заказывать пиццу, крича в трубку:
   – Мне самую большую, на толстой лепешке и с тройной начинкой!
   И уж совсем плохо лопать «пепперони» лежа в кровати и запивая все это лимонадом. Я выгляжу старше своего возраста из-за лишнего веса. Все! Завтра с утра ем геркулесовую кашу, а на работу беру контейнер с овощным салатом.
   – Зачем я вам понадобилась? – колокольчиком прозвенела Антонина.
   Я отбросила не относящиеся к работе мысли и задала первый вопрос:
   – Вы дружили с Ольгой Мамонтовой?
   – С Лялей? Нет, – поспешно ответила Гончарова. – А чего? Она самоубилась. Давно. Год уже прошел. Или даже больше. Ничегошеньки о ней не знаю. Вот!
   – Сразу после смерти Ольги Сергеевны вы говорили другое: вроде она помышляла о самоубийстве, – напомнила я.
   – Вы путаете, – защебетала Антонина, кокетливым жестом поправляя волосы. – Мы с ней ваще не пересекались. Вот. Работали далеко друг от друга. Вот.
   – Комната бухгалтерии настолько велика? – удивилась я. – В ней пара тысяч квадратных метров? До сих пор я видела не очень просторные помещения, да еще с тесно натыканными столами, за которыми сидят сотрудницы. На подоконниках у них цветы, постоянно играет радио, есть возможность поболтать, посплетничать, попить чайку.
   Антонина дернула плечом.
   – Ну… ваще… вот…
   Я улыбнулась девушке.
   – Антонина Андреевна…
   – Лучше просто Тоня, – попросила она.
   – Хорошо. Тонечка, вы не имеете дел с цифрами, в трудовой книжке у вас указана должность «приемщица».
   – Нет, я экономист, – соврала дурочка.
   Я встала.
   – Спасибо за беседу.
   – Это все? – удивилась Тоня. – Тогда чего вы прикатили ко мне домой? Зачем попросили вас подождать? У меня выходной, я хотела по магазинам прошвырнуться, а не с посторонними болтать. Думала, у полиции серьезное дело, а оказалось – ерунда.
   Я изобразила смущение.
   – Извините за беспокойство, я только сейчас поняла: мне нужны не вы, а ваш отец. В протоколе напутали, оформили его как женщину, это он, наверное, хорошо знал Ольгу. Приеду к нему вечером.
   Большей глупости, чем выданная мною сейчас, и не придумаешь, но Антонина откровенно испугалась:
   – Папа тут ни при чем! Он никогда у меня на работе не появляется, Лялю в глаза не видел.
   Я вновь села на стул и открыла планшетник.
   – Вот протокол беседы с Гончаровой А. А., проживающей вместе со своим отцом Гончаровым А. А. на Рябиновой улице. Девушка назвала себя лучшей подругой самоубийцы. Если это не вы, значит, тогда ваш отец, просто в документы ошибочно записали не «Гончаров», а «Гончарова».
   Сказав последнюю фразу, я тут же поняла, что произносить ее не стоило. Навряд ли даже столь несообразительная девица, как Антонина, поверит в такую чепуху, надо было придумать нечто более убедительное.
   – Ну… ну… это другая Гончарова, не я… – пробормотала красавица.
   Я потерла ладони.
   – Отлично, сейчас направлюсь в ваш отдел кадров, там мне подскажут, где искать ту женщину.
   – Ну… э… вот… – выдавила из себя Тоня.
   Я поднялась.
   – А чего вы про нее вспомнили? – с отчаянием воскликнула девушка. – Лялю давно похоронили!
   – Открылись новые обстоятельства: найдены записи, в которых Ольга Сергеевна упоминает одного человека, – честно ответила я. – Похоже, он сильно нервировал ее.
   Антонина вскочила.
   – Вот гадина! Небось вы про Ваню говорите? Он ваще ни при чем! Наоборот все было, это Ольга доводила Морковина.
   – Значит, вы все-таки хорошо знали коллегу, – резюмировала я. – Побеседуем у вас дома или поедем в наш офис для официального разговора?
   Девица всхлипнула и прошептала:
   – Лучше тут посекретничать. Только дайте честное слово, что ничего папе не расскажете!
   – Ваш отец будет последним человеком, который услышит от меня что-либо о вас, – пообещала я.

Глава 4

   Объединение «Пластмассбытканьон» – это завод с сетью мелких приемных пунктов, в которые приходят люди, чтобы сделать заказ. Фантазия клиента ничем не ограничивается. Хотите розовые в зеленую клеточку садовые скамейки? Нет проблем, вам их выполнят из пластика, честно предупредив, что они не предназначены для морозов. Желаете заказать триста стаканов для корпоратива с логотипом родной фирмы? Решили подарить ребенку трехметровый домик Барби? Любой каприз будет выполнен за ваши деньги.
   Приемщицы получают крохотную зарплату, но им дают процент от заключенных сделок. Тоня и Ляля работали в одном пункте, прекрасно ладили и придумали, как лучше обрабатывать клиентов. Если в контору входили тетка или мужчина лет пятидесяти и рулили к Тоне, та сухо говорила:
   – Занята, обратитесь к свободному сотруднику.
   В большинстве случаев обескураженные не очень приветливым приемом заказчики усаживались напротив Ляли и недовольно говорили:
   – Ваша коллега не очень-то хорошо воспитана.
   – И не говорите, – шепотом отвечала Оля, – сама от ее хамства страдаю.
   У людей сразу возникало доверие к Мамонтовой, и Олечка ловко разводила их, говорила, например:
   – Хотите прозрачную посуду? Возьмите лучше светло-розовую, она наряднее.
   Цвет набавляет цену, но Ляля об этом сообщала лишь тогда, когда следовало подписывать договор, и почти никто не менял свой заказ.
   Если же в приемный пункт заявлялся молодой мужчина, то он отдавался в руки Тонечке, а уж та, отчаянно кокетничая, старалась вытрясти из него все, что можно. И она же быстро находила общий язык с юными девушками. Получив зарплату, приемщицы складывали суммы, а потом честно делили пополам, в результате заработок у Гончаровой и Мамонтовой оказывался выше и стабильнее, чем у других.
   Первое время Тоня полагала, что у Оли полный порядок в семье – не особенно привлекательной внешне коллеге посчастливилось найти хорошего супруга, который искал спутницу жизни по принципу: главное не смазливое личико, а домовитость и порядочность. Но потом Тоне стало понятно, что все не так просто. Один раз Оля попросила:
   – Поработай завтра денек одна, весь заработок за смену будет твой. У меня тетя заболела.
   – Нет проблем, – согласилась Гончарова.
   Через две недели у Ляли занедужил дядя, затем племянник, одинокая подруга, муж, свекровь… В конце концов Антонина не выдержала и спросила:
   – Почему ты часто отлучаешься? Я не в претензии, получаю больше денег. Но это как-то странно. У тебя все в порядке?
   Сначала Ольга сделала вид, что не услышала вопроса, но после обеда разоткровенничалась с Тоней:
   – Я прогуливаю работу из-за мужиков, у меня есть любовники. Мой муж Юрий непростой человек, очень зависимый от мнения окружающих. Например, он говорит знакомым, что я училась в техникуме, а служу главбухом на крупном оборонном предприятии, название которого вслух произносить нельзя. Стесняется, что я приемщица без высшего и даже среднего специального образования. Дома мы питаемся обычно, но если приходят гости, то муж велит покупать деликатесы, которые нам вообще-то не по карману. Шубу Юра мне приобрел, чтобы соседи наш материальный достаток видели, машину дорогую взял в кредит, а еще рассказывает всем про то, что загородный дом строим. На самом деле у нас участок в деревне, который достался Мамонтову от покойной бабушки, на нем изба-пятистенка и сарай.
   – Мужики любят прихвастнуть, – вздохнула Тоня. – Мой папа тоже не дурак приврать. Говорит всем, будто триста тысяч в месяц получает, а ему такие деньги даже не снились. И он вбил себе в голову, что мне надо учиться в институте, велел поступать в вуз. Я экзамены завалила, но папашке наплела, что на занятия хожу, студенческий ему показала.
   – Где же ты его взяла? – удивилась Ляля.
   – В Интернете купила, – хихикнула Антонина. – Там любой сделают, только заплати. Мне учиться поперек горла, еле-еле школу окончила. Замуж хочу! Вот рожу ребенка – и осяду дома. Обожаю готовить, шить, вязать.
   – Лучше не лгать близкому человеку, – нравоучительно заметила Ольга.
   – Себе это скажи, – фыркнула Тоня. – Кто от мужа налево бегает?
   – У Юры проблемы с сексом, – призналась старшая коллега. – Ему раз в полгода хочется, а запала хватает на пять минут. Потому и приходится мне на сторону ходить. Говорю мужу, что отправляюсь в командировку: нужно, мол, вручить ВИП-клиентам готовый заказ, а сама сваливаю на сутки-двое.
   – И он верит? – усомнилась Тоня.
   Ляля скромно опустила глаза.
   – Я ему объяснила: «Милый, за поездки приплачивают, а у нас два кредита. Нельзя отказываться. Ведь тому, кто заказ клиенту на дом привозит, всегда чаевые дают или подарки. Когда делали столы для «Мехового рая», мне жилетка из кролика досталась. А представитель сети магазинов «Золото мечты» вручила мне кулон на цепочке». Вообще-то мне мужики презенты преподносят, так что я двух зайцев разом убила – вопросов, откуда у меня новые вещи, муж не задает.
   – Если не любишь человека, не надо с ним жить, – вспыхнула Тоня, – лучше развестись.
   Мамонтова усмехнулась.
   – Была у меня в юности любовь огромная, всепоглощающая. Несколько лет мы с тем человеком вместе прожили. И вот что я тебе скажу, Тоня: от такого чувства больше горя, чем радости. За Юру я вышла по расчету – хотелось тихой гавани, покоя. То есть побывала я на вулкане любви, обгорела, еле живой из жерла выползла и поняла: нет, все, больше мне такого не надо! Нужна жизнь пусть без страсти, зато и без нервов, ревности, выяснения отношений. Мамонтов в этом смысле самый подходящий мужик – спокойный, воспитанный, с ним всегда можно договориться, в душу не лезет, свои проблемы решает сам, зарабатывает прилично, не жадный. У нас с ним уговор: дома беседуем только о приятном, про работу ни звука, про какие-то душевные напряги тоже. Я ему сообщаю: «Юра, в понедельник еду в Калугу, везу туда стаканы». Он в ответ: «Хорошо, удачи тебе». По возвращении я показываю ему подарок от клиента. И все. А иногда жду, пока он скажет: «Красивое платье. Сегодня купила?» Вот тогда и сообщаю про презентик.
   – Это не семья, – вздохнула Тоня, – вы живете как соседи. А надо сообща, плечом к плечу, вместе быть в горе и радости.
   – Ладно, ладно, вот выйдешь замуж – послушаю, что лет через десять запоешь, – ухмыльнулась Ольга…
   Антонина навалилась на стол, придвинув свое лицо к моему.
   – Знаете, я Лялю не осуждала, прикрывала ее. Каждый живет как ему нравится. А потом к нам пришел Ваня, и начались терки. Но я не виновата! Ольга, блин, такой кошмар устроила!
   Тоня взъерошила старательно уложенные локоны.
   – Ванечка вошел, и я сразу на него запала. Такой красавец! Офигеть! Одет модно, сразу видно, что он при деньгах, пахло от него суперским одеколоном, волосы светло-каштановые, глаза офигенные, часы дорогие. Ну, просто всем хорош!
   Я слушала Гончарову с невозмутимым видом, а в душе посмеивалась. Лиза Кочергина примерно в таких же выражениях описывала сегодня нашего нового начальника Ивана Никифоровича. А Тоня тараторила без устали…
   Морковин с порога покорил сердце хорошенькой блондинки. Она одернула кофточку, расправила плечи, выпятила бюст и – внезапно услышала вкрадчивый, мурлыкающий голос Ляли:
   – Вы хотите сделать заказ?
   – Да, – согласился мачо и сел к столу Ольги Сергеевны.
   Тоня чуть не задохнулась от негодования. Это как понимать? Они же договорились о разделении заказчиков! Молодые – к ней, постарше – к Мамонтовой. Ольга тем временем начала заполнять анкету клиента. Вписала паспортные данные и принялась задавать вопросы, которых никогда в анкете не было:
   – Вы женаты? Каков состав семьи?
   – Штампа в паспорте не имею, детьми пока не обзавелся. А какое отношение эта информация имеет к заказу пластиковых чемоданчиков для упаковки подарков сотрудникам на юбилей фирмы? – удивился Иван.
   – Для многодетных у нас скидка, – выкрутилась Ольга Сергеевна. А дальше спросила совсем уж глупость: – У вас есть старший брат-близнец?
   Иван опешил:
   – Старший брат-близнец? Я всегда считал, что двойняшки рождаются в один день. Нет, я единственный сын у родителей. А что, за близняшку тоже цену скидываете?
   Мамонтова вздрогнула и глупо захихикала:
   – Нет. Просто… Вы очень похожи на известного актера, который в сериалах играет. Ну один в один. Я подумала: вдруг артист ваш родственник?
   Тоня вскипела от возмущения, но удержалась от замечания. В присутствии постороннего человека затевать разборку не стоило. Зато едва Морковин ушел, она накинулась на коллегу с упреками. А та протянула:
   – Какой мужик…
   – Даже не мечтай! – разозлилась Тонечка. – Ты старая!
   – Опытная женщина интереснее свежеспиленного бревна, – парировала Гончарова.
   В тот день они сильно повздорили. Ольга неожиданно проявила агрессию. Но на следующее утро мирно сказала:
   – Не стоит из-за парня конфликтовать, их сюда еще много придет.
   – Ладно, – согласилась Тоня, – давай жить мирно.
   Почему Гончарова охотно и быстро простила Мамонтову? Вчера, когда она шла со службы домой, ее остановил тот клиент, Иван Морковин, и пригласил в кафе. Во время ужина он признался, что, войдя в пункт приема заказов, сразу заинтересовался именно ею, но сел к Ольге.
   – Почему? – удивилась Антонина.
   – Она меня позвала, – смутился Морковин, – я постеснялся к тебе подойти.
   Три месяца Тонечка и Ваня проводили вместе каждую свободную минуту. Гончарова никому не рассказывала о романе, скрывала завязавшиеся отношения и от Ольги, и от отца, который непременно потребовал бы привести Морковина домой и устроил бы ему форменный допрос. Но потом влюбленные решили полететь на пять дней в Питер, и Тоня придумала хитрый план. Отцу она соврала, что по направлению из института едет в город на Неве на практику, а Ляле заявила:
   – Насморк начинается, кашель, заболела я. Справишься одна?
   – Конечно, – заверила Мамонтова, – лечись спокойно.

Глава 5

   Заботливый отец привез дочь в аэропорт. Антонина увидела в толпе пассажиров Ивана, но не подошла, подождала, пока папа уедет, и лишь тогда бросилась к нему. Не успели влюбленные обняться, как раздался голос:
   – Решил обмануть меня?
   Морковин вздрогнул, отскочил от Тони. Та сначала не поняла, что происходит, а потом увидела Ольгу, которая с перекошенным от злости лицом стояла неподалеку от стойки регистрации. Девушка даже испугалась – очень уж нехорошо выглядела женщина. Она была бледной и с черными синяками под глазами, тряслась крупной дрожью и почему-то периодически икала.
   – Любовницу завел? – крикнула Мамонтова. – Забыл о наших отношениях? О ночах, проведенных вместе? О вечерах, когда мы целовались у метро? О наших планах?
   Тонечка оцепенела. Это как понимать? Морковин спал с Лялей?
   А та перешла почти на шепот:
   – Забыл, как мы с тобой вместе готовили ужины? Ты жарил сосиски, я чистила картошку… Потом мы, голые, ложились на узкую продавленную кровать в твоей комнате, включали твоих любимых «Битлз», ту песню, которая, как ты говорил, про нас…
   Антонина отвесила милому другу оплеуху.
   – Вы проходите на посадку или полицию вызвать? – спросила сотрудница аэропорта за стойкой.
   Горчарова всхлипнула, бросила чемодан и убежала куда глаза глядят. Через час ее, тихо плакавшую на самом дальнем диване необъятного терминала, отыскал Морковин. Сначала Тоня не хотела даже смотреть на неверного возлюбленного, но в конце концов оттаяла и узнала, что Ольга преследует Ивана, навязывается ему, постоянно звонит, подарки под дверью квартиры оставляет, подкарауливает его возле дома.
   – Почему ты ее не послал? – взвилась Антонина.
   – Она не понимает, – забормотал Ваня. – Соседи с Ольгой сталкивались, сначала не знали, что и думать, а потом, когда я им рассказал, как она меня достает, велели консьержу не впускать ее в подъезд. А сегодня она вообще с ума сошла. Наговорила чуши! Милая, я живу с мамой, собираюсь строить дом, но пока на него не заработал. Мама очень хорошая женщина, но в квартиру я никого привести не могу.