Страница:
----------------------------------------------------------------------------
Перевод и комментарии О. Седаковой
John Donne. Devotions upon Emergent Occasions, and Severall Steps
in my Sickness
Deaths Duel, or, a Consolation to the Soule, against the Dying Life,
and Living Death of the Body
Джон Донн. По ком звонит колокол.
Обращения к Господу в час нужды и бедствий.
Схватка Смерти, или Утешение душе, ввиду смертельной жизни и живой
смерти нашего тела
М., Enigma, 2004
OCR Бычков М.Н.
----------------------------------------------------------------------------
Проповедь, произнесенная в Уайт-Холле,
пред лицом Его Королевского Величества,
в начале Поста (25 февраля) 1631 года.
Последняя из сказанных им,
и домочадцами Его Величества
названная Надгробным Словом
Доктора Самому
Себе
К читателю
Предисловие издателя, Ричарда Редмера, к первому изданию проповеди (1632)
_Проповедь эта, по Высочайшей Воле, получила имя: Надгробное Слово
Автора самому себе. Трудно назвать точнее: примем ли мы во внимание время
или же предмет ее. Произнесена она за несколько дней до кончины; как если
бы, сказав ее, Доктор не оставил себе других дел, как только умереть:
Предмет же ее - Смерть, повод и тема всякого надгробного Слова. Относительно
сего Досточтимого Мужа было замечено, что проповедническое искусство его
последовательно возрастало: так что, как вначале превосходил он в этом
прочих, так впоследствии превзошел и себя самого. Это последняя его
проповедь; не скажу я, что тем самым она лучшая; все его проповеди
превосходны. И однако: слова человека Умирающего, если они касаются нас,
обыкновенно производят сильнейшее впечатление, поскольку говорятся они с
самым глубоким чувством и менее всего напоказ. Так кого же может оно не
касаться, это поучение и об угрозе, и о благе смерти? Смерть - враг каждого
из людей и хочет нанести урон всем: но при этом для многих она становится
случаем к достижению величайших благ. С врагом этим всем нам предстоит
сразиться в час кончины: но он уже при жизни едва ли не поборол ее; ибо он
обнаружил все ее могущество, всю ее беспощадность. Постараемся же
воспользоваться и этим словом, и другими как приготовительными уроками,
чтобы ни смерть, когда бы она не явилась, не показалась нам ужасной; ни
жизнь несносной, как бы долго она не тянулась_.
Псалом 68, стих 20 {1}
_И Господня, Господня исходища смертная_ {2} то есть _Из смерти_
Всякое здание держится благодаря своему _основанию_, которое несет и
_держит_ его, и благодаря _связи укосин_, которые стягивают и _схватывают_
его, и благодаря _балкам и стойкам_, которые вяжут и _сочленяют_ его:
_Основание_ не позволяет ему _осесть, укосины_ не позволяют ему
_искривиться_, и _балки_ и узлы не позволяют ему _треснуть_; Тело нашего
здания - в предыдущей части избранного стиха: вот оно: Он, _Бог наш_, есть
_Бог еже спасати, Бог во спасение; ad salutes_, во спасения, во
множественном числе, так сказано в оригинале; Он есть _Бог_, подающий нам
духовное спасение, так же как привременное. Но _основание, укосины и узлы_
этого здания мы найдем в другой части _стиха_, в той, что составляет _нашу
тему_, а также в трех различных _прочтениях_ этих слов у наших
истолкователей. Ибо, _во-первых, основание_ нашего _здания_ (того, что _Бог_
наш есть _Бог всяческого спасения_) заложено в этом; Что _сему Богу,
Господу_ нашему, принадлежат _исходища смертная_, то есть: в Его власти
даровать нам _исход_ и избавление, даже тогда, когда мы брошены в зубы и
челюсти смерти, и в самую пасть этого смерча, могилы. Итак, в этом прочтении
_исходища смертная, exitus mortis_ {3}, означают _liberatio a morte,
избавление от смерти_, и таково самое очевидное и самое привычное понимание
этих слов, на котором основывается и наш _перевод: исходы из смерти_. Далее
и, _во-вторых_, укосины, которые стягивают и прямят наше здание, то есть то,
Что Он, _Бог наш_, есть _Бог_ всяческого _спасения_, возводятся следующим
образом: _Господня, Господня исходища смертная; Господу Богу принадлежат
исходы смертные_, что значит: обстоятельства и _образ нашей кончины_; то
есть Какого бы рода _исход_ или _переселение_ в мир иной нам не предстояли,
внезапная это будет смерть или после достойного приготовления,
насильственная или естественная, в совершенном нашем разуме или же в
поврежденном и сотрясенном недугом, не подобает искать в этом знаков
проклятия и не следует никакого Суда выносить на таком основании, ибо, каким
бы образом не умирали они, _честна пред Господом смерть преподобных Его_
{4}, и Ему _принадлежат исходы смертные: пути_ нашего ухода из _жизни_ сей в
Его _руках_. Итак, в таком _смысле_ этих _слов, exitus mortis, исходы
смертные_, означают _liberatio in morte, избавление в смерти_; Не то что
_Господь_ нас _избавит_ от _умирания_, но Он _попечется_ о нас в _час
смертный_, каким бы ни был этот наш последний путь. И в таком _смысле_ и в
таком прочтении этих _слов_, естественный строй фразы и связь слов нисколько
не нарушаются и весьма способствуют нашему размышлению. И _наконец, балки_ и
стойки этого здания, то есть Что Он, _Бог наш_, есть _Бог всяческого
спасения_, заключены в том, что _Господня, Господня исходища смертная_, что
сему _Господу Богу принадлежат исходы смертные_, то есть, что сей _Господь
Бог, соединив_ и связав в _Себе Едином обе природы_ и, будучи _Богом_ и при
том _придя_ в _мир_ в воспринятой Им _плоти_ нашей, уже не имел иного
средства спасти нас, не имел иного _исхода_ из мира, ни иного _возвращения_
к первоначальной Своей _славе_ кроме как _смерть_: И таким образом, в этом
смысле _exitus mortis_, этот исход смертный, есть _liberatio per mortem,
избавление через смерть_, через смерть сего _Бога_ нашего _Господа Иисуса
Христа_. Таково понимание этих слов у Святого _Августина_ и у тех многих и
великих мужей, которые следуют ему. Итак, в дальнейшем мы рассмотрим эти
слова по всем трем направлениям; _Во-первых_, мы увидим, как _Господь сил,
Всемогущий Отец_, спасает Своих слуг от челюстей смертных: _И затем, как Бог
милости_, Преславный _Сын_, спасает нас, принимая на Себя _исход смертный_;
И _затем_, между двумя сими, как _Бог Утешитель, Дух Святой_, спасает нас от
всякого смущения, запечатлевая благословенной печатью Своей, что, какой бы
ни был уготован для нас _смертный исход_, этот _exitus mortis_ будет не что
иное, как _introitus in vitam_, наш _исход смертный_ будет входом в жизнь
вечную. И три этих размышления, о нашем избавлении _a morte, in morte, per
mortem, от смерти, в смерти и через смерть_ превосходно исполнят свою службу
в качестве _основания_, и _укосин_, и _балок_ этого нашего _здания_; Того,
что Он, _Бог_ наш, есть _Бог всяческого спасения_, поскольку у Него, _у
Господа Бога, исходы смертные_.
Итак, _в первую очередь_ мы рассмотрим этот _exitus mortis_ как
_liberatio a morte, избавление от смерти_, ибо таковы _исходы смертные_ с
_Господом Богом_, и потому во всех наших смертях и в смертельных пдгубах
жизни сей мы по праву можем _надеяться_ на благой _исход_, который в Его
власти. Ибо все _смены_ времен и состояний нашей жизни - не что иное, как
множество переходов _из смерти_ в _смерть_. Само наше _рождение_ и вхождение
в эту жизнь есть _exitus a morte, исход из смерти_, ибо в _утробе_ матерей
наших мы воистину _мертвы_, и в такой _мере_, что и не _знаем_ того, что
_живы_, не более, чем мы знаем это в глубоком _сне_; и нет на свете ни такой
тесной _могилы_, ни такой _смрадной темницы_, как то, чем стала бы для нас
эта _утроба_, задержись мы в ней _долее_ положенного срока или умри в ней
_раньше_ срока. В _могиле черви_ не умерщвляют нас, это мы _плодим_ и
_питаем_, а затем _убиваем_ черевей, которых сами же произвели. В утробе же
умерший _младенец_ убивает _Мать_, которая зачала его, и становится убийцей,
более того, _матереубийцей_, даже после того, как умер. Но и в случае, если
мы не умираем в _утробе_ таким образом, чтобы, умерев, лишить жизни ту,
которая дала нам нашу первую жизнь, нашу жизнь _растительную_, мы, тем не
менее, мертвы в том смысле, в каком мертвы _идолы Давидовы_ {5}. Там, в
_утробе_, мы имеем _глаза, и не видим: уши имеем, и не слышим_; Там, в
_утробе_, мы приноровляемся к _делам тьмы_ {6}, поскольку еще лишены света:
И там, в _утробе_, мы научаемся _жестокости_, будучи _вскормлены кровью_, и
можем подпасть _проклятию_ даже _не родившись_. О самом сотворении нашем в
утробе Давид говорит: _Дивно и страшно устроен я_ {7}, и _Дивно для меня
ведение Твое, высоко; не могу постигнуть его_ {8}, ибо это есть _Божие
дело_, и _чудно_ оно _в глазах наших {9}; Ipse fecit nos_, это _Он создал
нас_ {10}, а не мы, и не родители наши; _Твои руки сотворили меня и
образовали меня_, говорит _Иов_, и (как сказано в оригинале) _Твои руки
трудились надо мною и образовали всего меня кругом, - и Ты губишь меня_
{11}? Пускай я _Шедевр_ величайшего _Мастера_ (а _человек_ таков!), но если
Ты ничего более не сделаешь для меня, если Ты оставишь меня там, где Ты
создал меня, все рухнет. _Утроба_, которой надлежало быть _домом жизни_,
обратится в саму _смерть_, если Бог оставит нас там. То, чем Господь так
часто угрожает, _заключение чрева (заключу чрево их_ {12}!), не такое
_тяжкое_ и не такое грозное _проклятие_ в случае _первого_ заключения, как в
случае _последнего_: не заключения _бесплодия_, а заключения _немощи_, когда
приходит _младенцу время выйти на свет_, и _силы нет родить_ {13}.
Вот оно, _торжество убожества: обрушиться_ с вершины _самой близкой
надежды_ на _счастье_. И в этой лютой каре _Пророк_ открывает нам предел
_Божия_ гнева: _дай им, Господи: что Ты дашь им_? дай им _утробу
нерождающую_ {14}. И потому, поскольку мы уже представляем собой человека
(то есть мы _одушевлены_, оживотворены в _утробе_), но сами мы еще не можем
этого сделать, родители наши имеют все основания сказать за нас и о нас:
_бедный он человек, кто избавит его от сего тела смерти_ {15}? - ибо и сама
_утроба_ есть _тело смерти_, если нет избавителя. Им должен стать Тот, Кто
сказал _Иеремии_: прежде чем _Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя и
прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя_ {16}. Мы не знаем с
достоверностью, существовали ли какого-либо рода лодки или судна для рыбной
ловли или для передвижения по воде, прежде чем _Бог_ сообщил Ною совершенную
_форму_ его _Ковчега_ {17}. То слово, которым _Дух Святой_ называет у
_Моисея Ковчег_, есть общее название для всех видов _лодок, Thebah_, и это
же слово употребляет Моисей для той _посудины_, в которую сам он был
положен, говоря, что _мать его положила его в камышовый ковчежец_ {16}. Но
что мы знаем с достоверностью, это то, что у _Евы_ не было _Повитухи_, когда
она _рожала Каина_, так что она по праву могла сказать: вот, _Possedi virum
a Domino, Приобрела я человека от Господа_ {19}, полностью, исключительно от
Господа; Это _Господь даровал_ мне _зачать_, это _Господь влил душу живую_ в
зачатое мною, это _Господь привел в мир_ то, что Сам _оживотворил_; не будь
всего этого, _Ева_ могла бы сказать: _Тело мое было_ лишь _домом смерти_, но
_Domini Domini sunt exitus mortis_, но _Господу Богу принадлежат исходы
смертные_.
Но далее, этот _exitus a morte_ есть не что иное, как _introitus in
mortem_, этот _исход_, это избавление _от_ смерти, смерти в _утробе_, есть
вход, избавление ради _другой смерти_, ради множества смертей _мира сего_.
Мы облекаемся в саван в утробе Матери нашей, в саван, который растет с нами
вместе с мига нашего зачатия, и мы приходим в мир, обернутые этим _саваном_,
ибо мы приходим _искать себе могилу_. И как узник, когда его отпустят от
каторжных работ, может в качестве вознаграждения прилечь невдалеке, так и
мы, когда _утроба_ отпустит нас, остаемся привязанными к ней _узами_ плоти
на такой бечеве, что не можем ни отойти оттуда, ни остаться, где были.
Плачем и криком справляем мы собственные похороны в самый час рождения, как
если бы _семьдесят лет жизни нашей_ {20} уже прошли в трудах материнского
чрева и круг наш был очерчен из первоначальной точки; в слезах мы
испрашиваем _Крещения_ и с ним другого _Таинства_; И вот мы приходим в мир,
который длится многие века, но мы-то не длимся; _in domo Patris, в доме Отца
Моего_, говорит _Спаситель_ наш, имея в виду _небеса, multae mansianes,
обители многи суть_ {21}, разнообразные и надежные, так что, если какой-то
человек не может обладать домом _Мученика_ (поскольку он не пролил крови
своей за _Христа_), он может обрести дом _Исповедника_, поскольку готов был
прославить _Бога_ вплоть до _пролития крови_. И если какая-то женщина не
может обладать домом _Девы_ (поскольку приняла _священный чин брака_), то
она может занять дом _Праведной Жены_, поскольку родила и _воспитала детей в
страхе Божием. In domo patris, в доме Отца Моего_, на небесах, _много
обителей_; но здесь на земле _Сын Человеческий не имеет где главу
преклонить_ {22}, сказал Он. _Nonne terram dedit filiis hominum_? Но разве
не _дал Господь_ эту _землю сынам человеческим_ {23}? Он _дал_ им _землю_
для _орудий_ их, которые делаются из земли, и дал им _землю_ для _могил_ их
и погребений, чтобы они _возвратились_ в землю {24} и смешались с _землей_,
но не для того, чтобы они _обладали_ ей: _не имеем здесь града постоянного_
{25}, более того, хижины постоянной, и еще того более ни человека, ни тела
постоянного. Что бы ни подвигло Святого _Иеронима_ назвать странствия народа
_Израильского_ в _пустыне_ домами {26}: Но _слово_ (а слово здесь _Nasang_)
означает только _странствование_, только скитание. Даже _Израиль Божий_ не
имел домов; но только скитания и странствия в этом мире. Такой мерой _Иаков_
мерил жизнь свою перед _Фараоном: дни_ лет _странствования моего_ {27}. И
хотя Апостол не сказал бы _morimur_, то есть, доколе мы _в теле_, мы
_мертвецы_, но он сказал: _Peregrinamur_, то есть, доколе мы _в теле_, мы
_странники_ {28} и мы _не у Господа_ {29}; но вполне мог бы он сказать и:
_мертвецы_, поскольку весь этот _мир_ не что иное, как _вселенское
кладбище_, одна _общая могила_, и вся жизнь и все движение, которыми
наделены здесь величайшие из людей, суть сотрясание тел, погребенных в
могиле, как бы от _землетрясения_. То, что мы именуем жизнью, есть всего
лишь _Hebdomada mortium, Неделя смертей_, семь дней, семь времен нашей
жизни, проведенной в умирании, _семижды пройденная смерть_; и затем конец.
_Наше рождение умирает_ в _детстве_, наше _детство_ умирает в _юности,
юность_ со всем прочим умирает в _старости, старость_ в свой черед умирает и
_подводит конец всему_. И не то чтобы они, юность наша из детства или
старость из юности, возникали друг из друга, как _Феникс_ из пепла другого
_Феникса_, который только что _умер_, нет: но как оса или гадюка из
отбросов, или как _Змея_ из _навоза_. Наша _юность_ хуже, чем наше
_детство_, и наша _старость_ хуже, чем юность. Наша _юность жаждет_ и
_алчет_, и после того пускается _грешить_, чего _детство_ наше _еще не
ведало_. А _старость_ наша _кручинится_ и _злится_, потому что уже не в
силах _греховодничать_, как умела _юность_. И сверх того, сколько еще
смертей, то есть смертельных напастей сопровождает каждый возраст и каждое
время жизни! так что и самая смерть показалась бы облегчением для того, кто
их терпит. Потому-то и пожелал _Иов_, чтобы _Господь не давал ему исхода из
его первой смерти_, из _утробы. И зачем Ты вывел меня из чрева? Пусть бы я
умер там, когда еще ничей глаз не видел меня! Пусть бы я был как небывший_
{30}. И не только нетерпеливый народ _Израильский_ в своем ропоте (_О, если
бы умерли мы от руки Господней в земле Египетской_ {31}!), но и сам Пророк
_Илия_, когда он _бежал_ от _Иезавели_, спасая жизнь свою, под _можжевеловым
кустом_, как повествует Писание, _просил смерти себе_ и говорил: _Довольно
уже, Господи, возьми душу мою_ {32}. Так и _Иона_ не отступал от своего
нетерпения, больше того, от своего гнева перед Самим _Богом: И ныне,
Господи_, заклинаю Тебя, _возьми душу мою от меня, ибо лучше мне умереть,
нежели жить_. И когда _Бог_ спросил его: _Неужели так сильно огорчился ты за
это_? он сказал: _Очень огорчился, даже до смерти_ {33}. Насколько же горшую
смерть, чем сама смерть, представляет собой эта жизнь, которую так часто
такие славные люди готовы были променять на смерть! Но даже если случай мой
таков, как у Апостола _Павла_, если _quotidie morior {34}, умерщвляют меня
каждый день_, то есть нечто тяжелее, чем смерть, выпадает мне каждый день;
Если даже, как было с _Давидом, tota die mortiftcamur {35}, умерщвляют нас
весь день_ напролет, то есть не только всякий день, но всякий час на дню мне
выпадает нечто более тяжкое, чем смерть, пусть по справедливости можно
сказать обо мне: _Conceptus in peccatis, в беззакониях зачат есмь и во
гресех роди мя мати моя_ {36} (и, стало быть, я умираю одной смертью), пусть
справедливо будет сказать обо мне и больше (_Natus fllius irae_ {37}), что
_я по природе_ не только _чадо греха_, но и _чадо гнева_, гнева _Божия_ за
совершенный грех, что представляет собой смерть еще худшую; И при всем том,
Domini _Domini sunt exitus mortis, у Господа Бога исходы смертные_: и я,
после _Иова, Иосифа_, и _Иеремии_, и _Даниила_ не могу сомневаться в
избавлении. И пускай никакое иное избавление не приведет меня ближе к Его
славе и к моему благу, но у Него _ключи смерти_ {38} и Он может открыть
передо мной эту дверь, то есть избавить меня от многообразных смертей мира,
_omni die и tola die_, от _смерти ежедневной_ и _смерти ежечасной_, через
эту _единственную смерть_, через _последнее разлучение_ души и тела, конец
всему. Но вправду ли это конец всему? Вправду ли разлучение души и тела есть
последняя смерть, которую предстоит терпеть телу? (ибо о духовной смерти мы
теперь говорить не будем). Нет, не так Пускай это _extius a morte_, но это
вновь _introitus in mortem_; Пускай это _исход из_ многообразных _смертей
мира_, но это _вход_ в _смерть истления_ и _разложения_ и _поедания червями_
и _рассыпания в прах_, и рассеяния праха, в _могиле_ и из нее; это смерть,
которой каждому умершему предстоит умирать вновь. Только _Христу, Ему_
единому не пришлось умереть этой смертью, _не увидеть тления_: что же
обеспечило Ему эту необычайную возможность? Не _Иосифовы_ же _масти и
благовония_, принесенные в обильном количестве {39}; допустим, они могли бы
сохранить тело Его от истления и _разложения_ даже дольше, чем Он в том
нуждался, дольше _трех дней_, но не могли же они сделать это навеки! Что же
сохранило Его? быть может, непричастность _первородному греху, свобода_ от
греха спасли Его от этого тления и _разложения_? в самом деле, ведь
первородный грех и стал причиной нашего тления и _разложения_; Если бы мы не
согрешили во _Адаме, смертному нашему не надлежало бы облечься в бессмертие_
(по слову _Апостола_), _и тленному нашему не надлежало бы облечься в
нетление_ {40}, но мы совершали бы наш _переход_ из этого мира в иной, минуя
всяческую _смертность_, всякую _тленность_. И все же, поскольку Христос взял
на Себя _грех мира_, и так, что это сделало Его _смертным_, разве не могло
это заставить Его также узнать и тление и _разложение_, даже при том, что
Сам в Себе Он не имел первородного греха? что же сохранило Его? Быть может,
_ипостасное единство_ двух _природ, Бога_ и _Человека_, сохранило Его от
этого тления и _разложения_? несомненно, нет _умащения_ более действенного,
чем умащение самою _божественной природой_; умащение _вечности_ могло
предохранить Его от нетления и _разложения_ навеки. И Он был ей умащен,
самой _божественной природой_, и плоть Его, как и душа. Ибо Его _Божество_,
Его _божественная природа_ не отлетала, но оставалась _соединенной_ и с
_мертвым телом_ Его во _гробе_. И все же, и при этом могущественном
умащении, этом _ипостасном единстве_ двух природ, _Христос_, мы видим,
_умер_; и при всем этом _единстве_, которое сделало Его _Богом_ и
_Человеком_, человеком Он быть перестал (поскольку _союз души_ и _тела_ есть
то, что создает человека, и потому тот, чье тело и душу разъединяет
_смерть_, покуда длится указанное состояние, человеком, по существу, не
является). И стало быть, поскольку разделение _души_ и _тела_ не было в Нем
_разделением ипостасного единства_, ничто не запрещает нам сказать, что,
хотя бы _плоть Христова_ и _увидела тление_ и _разложение_ во гробе, это не
было бы, тем не менее, _разрушением ипостасного единства_, ибо божественная
_природа_, Божество могло пребывать со всеми _Стихиями_ и _началами_ тела
_Христова_, так же, как оно пребывало с двумя _составляющими_ Его
_личности_, с Его _телом_ и с Его _душой. Нетление_ это, таким образом, было
обеспечено не _Иосифовыми мастями и благовониями_, и не заключено в
безгрешности _Христа_, в _непричастности_ Его _первородному греху_, и не
было оно (то есть нет необходимости говорить, что оно было) в _ипостасном
единстве_. Но источник этой _нетленности_ Его плоти обыкновенно
усматривается в следующем: _Non dabis, Не дашь святому Твоему увидеть
тления_ {41}. И не будем далее искать иных _причин_ и _оснований_ для _таин
веры_, кроме как в _воле_ и изволении Господа _Бога_: Сам _Христос_
ограничил _разыскание_ Свое этим: _ita est, да, так оно есть, Отче, ибо это
угодно в глазах Твоих_. Тело _Христово не увидело тления_, потому что Богу
_угодно_ было, чтобы было так Смиренная душа (а только смиренная душа -
верующая душа) полагается на _Божий_ промысел и на те изволения _Божии_,
которые Он Сам явил и открыл, и не так, как они воспринимаются и
воображаются в нас, но на основании некоторой их возможности, некоторой
_veresimilitudine_ {42}. Так поступает в исследуемом нами вопросе _Петр_ в
своем _Иерусалимском Слове_ и _Павел_ в своем _Антиохийском_ {43}. Они
проповедуют, что Христос, _Которого Бог воскресил, не увидел тления_ {44} не
только потому, что таково было _Божие_ изволение, но и потому, что это Свое
_изволение_ Бог _открыл_ через _Своего Пророка_. Поэтому Апостол _Павел_ с
особым вниманием приводит _Второй Псалом_ как выражение этого изволения
{45}; И оба они, и Апостол _Петр_, и Апостол _Павел_, ссылаются на известное
место в _Шестнадцатом Псалме_ {46}; ибо, когда Господь выражает Свою _волю_
и изволение в отчетливых словах Своего _Пророка_, или же когда Он выражает
их в прямом исполнении этого Своего изволения, тогда Он и делает их нашими,
тогда Он и открывает их нам вполне. И поскольку _Таинства_ нашей _Веры_ не
являются _предметами наших рассуждений_, но _верою_ мы _полагаемся_ на
_Божию волю_ и промысел (это так, _Господи_, поскольку такова _воля Твоя_, и
потому это должно быть так), постольку _веления Божии_ всегда следует
рассматривать в их _откровении. Открываются_ же они либо в _слове Божием_,
либо в прямом _исполнении_ этого _веления_; И там, где обе эти возможности
сходятся и встречаются, там происходит самое сильное из возможных
_откровений_. Когда, таким образом, я нахожу на себе самом те _знаки
приятия_ и _духовного усыновления_, которые сообщаются в _слове Божием_,
когда на себе самом я нахожу истинное _исполнение_ Его _благого промысла_
обо мне, при том что я _действительно живу_ в _послушании_ и в том
_состоянии_, которое _свидетельствует_ о моем _усыновлении_ и _духовном
сыновстве_; Тогда, пока я вижу эти _знаки_ и живу подобающим образом, я могу
твердо утешаться в _святой уверенности_ и _смиренной непогрешимости_
касательно моего _усыновления. Христос_ был тверд в этом, _Ему_ промысел
_Божий_ был открыт: Апостол _Петр_ и Апостол _Павел_ были тверды в двух этих
путях познания _промысла Божия_, сперва в _Слове Божием_ и затем в
_исполнении_ этой _воли_ в _полноте времен_. Прежде об этом было _пророчески
предречено_, говорят они, и _ныне сбылось: Христос воскрес_, не увидев
тления. И отныне то, что было Его, и единственно Его исключительным даром
(_плоть Его не увидит тления_), в день _Второго_ Его _Пришествия_, в День
Его _Суда_, распространится на всех, кто будет жив тогда; их плоть также не
_увидит тления_, как говорит _Апостол_, и говорит как _тайну_, как
_таинство: Говорю вам тайну, не все мы уснем_ (то есть будем продолжать
умирание в могиле), _но все изменимся вдруг, в мгновение ока_ {47}: мы будем
_разрушены_ и в тот же миг _воссозданы_ в _воссоединении души и тела_, и это
будет воистину смерть и воистину Воскресение, но минуя сон истления: Что же
до нас, умирающих в эти дни и засыпающих сном смерти, мы все не можем
миновать этой _посмертной_ смерти, этой _смерти_ после _смерти_, и более
того: смерти после погребения, этого _разрушения_ вслед за _разрушением_,
этой смерти _тления_ и _разложения, поедания червями_ и _рассыпания в прах_,
и _рассеяния праха_, в могиле и _из нее_, когда и тем телам, которые были
некогда _детьми королевских родителей_ и _родителями королевских детей_,
придется повторить с _Иовом: Гробу скажу: ты отец мой_ и _Червю, ты мать моя
и сестра моя {48}. Прискорбная загадка_, когда один и _тот же червь_ должен
быть мне и _матерью_, и _сестрой_, и _мной самим. Прискорбное
кровосмешение_, когда я должен взять в _жены_ мою _мать_ и мою _сестру_, и
стать и _отцом_ и _матерью_ для _собственной матери_ и _сестры, породить_ и
_выносить_ все того же _червя_, в котором и сходится все это _прискорбное
убожество_; когда мой _рот_ будет _набит прахом_, а _червь_ будет
_угощаться_ мной и _полакомится всласть_, когда и _спесивейший_ человек не
получит _удовлетворения_, если _последний нищий_ будет топтать его, и
_последнему нищему_ не будет _унижения_ в том, что он _уравнен с князями_,
ибо _равными_ они станут только в _прахе_. Один умирает _в самой полноте сил
своих_, совершенно спокойный и мирный; А другой умирает _с душею огорченною,
не вкусив добра_; и оба они _будут лежать во прахе, и червь покроет их_
{49}, у _Иова_ и у _Исайи_ он _покрывает_ их и _подстилается_ под ними, _Под
тобой подстилается червь и черви - покров твой_ {50}: Вот _перины_ и _ковры,
постеленные_ для величайших из сынов человеческих, и вот _пологи_ и
_балдахины_, подвешенные над ними. Даже тела, которые были _храмами Духа
Святого_ {51}, приходят к этому _распаду_, обращаясь в руины, в хлам, в
Перевод и комментарии О. Седаковой
John Donne. Devotions upon Emergent Occasions, and Severall Steps
in my Sickness
Deaths Duel, or, a Consolation to the Soule, against the Dying Life,
and Living Death of the Body
Джон Донн. По ком звонит колокол.
Обращения к Господу в час нужды и бедствий.
Схватка Смерти, или Утешение душе, ввиду смертельной жизни и живой
смерти нашего тела
М., Enigma, 2004
OCR Бычков М.Н.
----------------------------------------------------------------------------
Проповедь, произнесенная в Уайт-Холле,
пред лицом Его Королевского Величества,
в начале Поста (25 февраля) 1631 года.
Последняя из сказанных им,
и домочадцами Его Величества
названная Надгробным Словом
Доктора Самому
Себе
К читателю
Предисловие издателя, Ричарда Редмера, к первому изданию проповеди (1632)
_Проповедь эта, по Высочайшей Воле, получила имя: Надгробное Слово
Автора самому себе. Трудно назвать точнее: примем ли мы во внимание время
или же предмет ее. Произнесена она за несколько дней до кончины; как если
бы, сказав ее, Доктор не оставил себе других дел, как только умереть:
Предмет же ее - Смерть, повод и тема всякого надгробного Слова. Относительно
сего Досточтимого Мужа было замечено, что проповедническое искусство его
последовательно возрастало: так что, как вначале превосходил он в этом
прочих, так впоследствии превзошел и себя самого. Это последняя его
проповедь; не скажу я, что тем самым она лучшая; все его проповеди
превосходны. И однако: слова человека Умирающего, если они касаются нас,
обыкновенно производят сильнейшее впечатление, поскольку говорятся они с
самым глубоким чувством и менее всего напоказ. Так кого же может оно не
касаться, это поучение и об угрозе, и о благе смерти? Смерть - враг каждого
из людей и хочет нанести урон всем: но при этом для многих она становится
случаем к достижению величайших благ. С врагом этим всем нам предстоит
сразиться в час кончины: но он уже при жизни едва ли не поборол ее; ибо он
обнаружил все ее могущество, всю ее беспощадность. Постараемся же
воспользоваться и этим словом, и другими как приготовительными уроками,
чтобы ни смерть, когда бы она не явилась, не показалась нам ужасной; ни
жизнь несносной, как бы долго она не тянулась_.
Псалом 68, стих 20 {1}
_И Господня, Господня исходища смертная_ {2} то есть _Из смерти_
Всякое здание держится благодаря своему _основанию_, которое несет и
_держит_ его, и благодаря _связи укосин_, которые стягивают и _схватывают_
его, и благодаря _балкам и стойкам_, которые вяжут и _сочленяют_ его:
_Основание_ не позволяет ему _осесть, укосины_ не позволяют ему
_искривиться_, и _балки_ и узлы не позволяют ему _треснуть_; Тело нашего
здания - в предыдущей части избранного стиха: вот оно: Он, _Бог наш_, есть
_Бог еже спасати, Бог во спасение; ad salutes_, во спасения, во
множественном числе, так сказано в оригинале; Он есть _Бог_, подающий нам
духовное спасение, так же как привременное. Но _основание, укосины и узлы_
этого здания мы найдем в другой части _стиха_, в той, что составляет _нашу
тему_, а также в трех различных _прочтениях_ этих слов у наших
истолкователей. Ибо, _во-первых, основание_ нашего _здания_ (того, что _Бог_
наш есть _Бог всяческого спасения_) заложено в этом; Что _сему Богу,
Господу_ нашему, принадлежат _исходища смертная_, то есть: в Его власти
даровать нам _исход_ и избавление, даже тогда, когда мы брошены в зубы и
челюсти смерти, и в самую пасть этого смерча, могилы. Итак, в этом прочтении
_исходища смертная, exitus mortis_ {3}, означают _liberatio a morte,
избавление от смерти_, и таково самое очевидное и самое привычное понимание
этих слов, на котором основывается и наш _перевод: исходы из смерти_. Далее
и, _во-вторых_, укосины, которые стягивают и прямят наше здание, то есть то,
Что Он, _Бог наш_, есть _Бог_ всяческого _спасения_, возводятся следующим
образом: _Господня, Господня исходища смертная; Господу Богу принадлежат
исходы смертные_, что значит: обстоятельства и _образ нашей кончины_; то
есть Какого бы рода _исход_ или _переселение_ в мир иной нам не предстояли,
внезапная это будет смерть или после достойного приготовления,
насильственная или естественная, в совершенном нашем разуме или же в
поврежденном и сотрясенном недугом, не подобает искать в этом знаков
проклятия и не следует никакого Суда выносить на таком основании, ибо, каким
бы образом не умирали они, _честна пред Господом смерть преподобных Его_
{4}, и Ему _принадлежат исходы смертные: пути_ нашего ухода из _жизни_ сей в
Его _руках_. Итак, в таком _смысле_ этих _слов, exitus mortis, исходы
смертные_, означают _liberatio in morte, избавление в смерти_; Не то что
_Господь_ нас _избавит_ от _умирания_, но Он _попечется_ о нас в _час
смертный_, каким бы ни был этот наш последний путь. И в таком _смысле_ и в
таком прочтении этих _слов_, естественный строй фразы и связь слов нисколько
не нарушаются и весьма способствуют нашему размышлению. И _наконец, балки_ и
стойки этого здания, то есть Что Он, _Бог наш_, есть _Бог всяческого
спасения_, заключены в том, что _Господня, Господня исходища смертная_, что
сему _Господу Богу принадлежат исходы смертные_, то есть, что сей _Господь
Бог, соединив_ и связав в _Себе Едином обе природы_ и, будучи _Богом_ и при
том _придя_ в _мир_ в воспринятой Им _плоти_ нашей, уже не имел иного
средства спасти нас, не имел иного _исхода_ из мира, ни иного _возвращения_
к первоначальной Своей _славе_ кроме как _смерть_: И таким образом, в этом
смысле _exitus mortis_, этот исход смертный, есть _liberatio per mortem,
избавление через смерть_, через смерть сего _Бога_ нашего _Господа Иисуса
Христа_. Таково понимание этих слов у Святого _Августина_ и у тех многих и
великих мужей, которые следуют ему. Итак, в дальнейшем мы рассмотрим эти
слова по всем трем направлениям; _Во-первых_, мы увидим, как _Господь сил,
Всемогущий Отец_, спасает Своих слуг от челюстей смертных: _И затем, как Бог
милости_, Преславный _Сын_, спасает нас, принимая на Себя _исход смертный_;
И _затем_, между двумя сими, как _Бог Утешитель, Дух Святой_, спасает нас от
всякого смущения, запечатлевая благословенной печатью Своей, что, какой бы
ни был уготован для нас _смертный исход_, этот _exitus mortis_ будет не что
иное, как _introitus in vitam_, наш _исход смертный_ будет входом в жизнь
вечную. И три этих размышления, о нашем избавлении _a morte, in morte, per
mortem, от смерти, в смерти и через смерть_ превосходно исполнят свою службу
в качестве _основания_, и _укосин_, и _балок_ этого нашего _здания_; Того,
что Он, _Бог_ наш, есть _Бог всяческого спасения_, поскольку у Него, _у
Господа Бога, исходы смертные_.
Итак, _в первую очередь_ мы рассмотрим этот _exitus mortis_ как
_liberatio a morte, избавление от смерти_, ибо таковы _исходы смертные_ с
_Господом Богом_, и потому во всех наших смертях и в смертельных пдгубах
жизни сей мы по праву можем _надеяться_ на благой _исход_, который в Его
власти. Ибо все _смены_ времен и состояний нашей жизни - не что иное, как
множество переходов _из смерти_ в _смерть_. Само наше _рождение_ и вхождение
в эту жизнь есть _exitus a morte, исход из смерти_, ибо в _утробе_ матерей
наших мы воистину _мертвы_, и в такой _мере_, что и не _знаем_ того, что
_живы_, не более, чем мы знаем это в глубоком _сне_; и нет на свете ни такой
тесной _могилы_, ни такой _смрадной темницы_, как то, чем стала бы для нас
эта _утроба_, задержись мы в ней _долее_ положенного срока или умри в ней
_раньше_ срока. В _могиле черви_ не умерщвляют нас, это мы _плодим_ и
_питаем_, а затем _убиваем_ черевей, которых сами же произвели. В утробе же
умерший _младенец_ убивает _Мать_, которая зачала его, и становится убийцей,
более того, _матереубийцей_, даже после того, как умер. Но и в случае, если
мы не умираем в _утробе_ таким образом, чтобы, умерев, лишить жизни ту,
которая дала нам нашу первую жизнь, нашу жизнь _растительную_, мы, тем не
менее, мертвы в том смысле, в каком мертвы _идолы Давидовы_ {5}. Там, в
_утробе_, мы имеем _глаза, и не видим: уши имеем, и не слышим_; Там, в
_утробе_, мы приноровляемся к _делам тьмы_ {6}, поскольку еще лишены света:
И там, в _утробе_, мы научаемся _жестокости_, будучи _вскормлены кровью_, и
можем подпасть _проклятию_ даже _не родившись_. О самом сотворении нашем в
утробе Давид говорит: _Дивно и страшно устроен я_ {7}, и _Дивно для меня
ведение Твое, высоко; не могу постигнуть его_ {8}, ибо это есть _Божие
дело_, и _чудно_ оно _в глазах наших {9}; Ipse fecit nos_, это _Он создал
нас_ {10}, а не мы, и не родители наши; _Твои руки сотворили меня и
образовали меня_, говорит _Иов_, и (как сказано в оригинале) _Твои руки
трудились надо мною и образовали всего меня кругом, - и Ты губишь меня_
{11}? Пускай я _Шедевр_ величайшего _Мастера_ (а _человек_ таков!), но если
Ты ничего более не сделаешь для меня, если Ты оставишь меня там, где Ты
создал меня, все рухнет. _Утроба_, которой надлежало быть _домом жизни_,
обратится в саму _смерть_, если Бог оставит нас там. То, чем Господь так
часто угрожает, _заключение чрева (заключу чрево их_ {12}!), не такое
_тяжкое_ и не такое грозное _проклятие_ в случае _первого_ заключения, как в
случае _последнего_: не заключения _бесплодия_, а заключения _немощи_, когда
приходит _младенцу время выйти на свет_, и _силы нет родить_ {13}.
Вот оно, _торжество убожества: обрушиться_ с вершины _самой близкой
надежды_ на _счастье_. И в этой лютой каре _Пророк_ открывает нам предел
_Божия_ гнева: _дай им, Господи: что Ты дашь им_? дай им _утробу
нерождающую_ {14}. И потому, поскольку мы уже представляем собой человека
(то есть мы _одушевлены_, оживотворены в _утробе_), но сами мы еще не можем
этого сделать, родители наши имеют все основания сказать за нас и о нас:
_бедный он человек, кто избавит его от сего тела смерти_ {15}? - ибо и сама
_утроба_ есть _тело смерти_, если нет избавителя. Им должен стать Тот, Кто
сказал _Иеремии_: прежде чем _Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя и
прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя_ {16}. Мы не знаем с
достоверностью, существовали ли какого-либо рода лодки или судна для рыбной
ловли или для передвижения по воде, прежде чем _Бог_ сообщил Ною совершенную
_форму_ его _Ковчега_ {17}. То слово, которым _Дух Святой_ называет у
_Моисея Ковчег_, есть общее название для всех видов _лодок, Thebah_, и это
же слово употребляет Моисей для той _посудины_, в которую сам он был
положен, говоря, что _мать его положила его в камышовый ковчежец_ {16}. Но
что мы знаем с достоверностью, это то, что у _Евы_ не было _Повитухи_, когда
она _рожала Каина_, так что она по праву могла сказать: вот, _Possedi virum
a Domino, Приобрела я человека от Господа_ {19}, полностью, исключительно от
Господа; Это _Господь даровал_ мне _зачать_, это _Господь влил душу живую_ в
зачатое мною, это _Господь привел в мир_ то, что Сам _оживотворил_; не будь
всего этого, _Ева_ могла бы сказать: _Тело мое было_ лишь _домом смерти_, но
_Domini Domini sunt exitus mortis_, но _Господу Богу принадлежат исходы
смертные_.
Но далее, этот _exitus a morte_ есть не что иное, как _introitus in
mortem_, этот _исход_, это избавление _от_ смерти, смерти в _утробе_, есть
вход, избавление ради _другой смерти_, ради множества смертей _мира сего_.
Мы облекаемся в саван в утробе Матери нашей, в саван, который растет с нами
вместе с мига нашего зачатия, и мы приходим в мир, обернутые этим _саваном_,
ибо мы приходим _искать себе могилу_. И как узник, когда его отпустят от
каторжных работ, может в качестве вознаграждения прилечь невдалеке, так и
мы, когда _утроба_ отпустит нас, остаемся привязанными к ней _узами_ плоти
на такой бечеве, что не можем ни отойти оттуда, ни остаться, где были.
Плачем и криком справляем мы собственные похороны в самый час рождения, как
если бы _семьдесят лет жизни нашей_ {20} уже прошли в трудах материнского
чрева и круг наш был очерчен из первоначальной точки; в слезах мы
испрашиваем _Крещения_ и с ним другого _Таинства_; И вот мы приходим в мир,
который длится многие века, но мы-то не длимся; _in domo Patris, в доме Отца
Моего_, говорит _Спаситель_ наш, имея в виду _небеса, multae mansianes,
обители многи суть_ {21}, разнообразные и надежные, так что, если какой-то
человек не может обладать домом _Мученика_ (поскольку он не пролил крови
своей за _Христа_), он может обрести дом _Исповедника_, поскольку готов был
прославить _Бога_ вплоть до _пролития крови_. И если какая-то женщина не
может обладать домом _Девы_ (поскольку приняла _священный чин брака_), то
она может занять дом _Праведной Жены_, поскольку родила и _воспитала детей в
страхе Божием. In domo patris, в доме Отца Моего_, на небесах, _много
обителей_; но здесь на земле _Сын Человеческий не имеет где главу
преклонить_ {22}, сказал Он. _Nonne terram dedit filiis hominum_? Но разве
не _дал Господь_ эту _землю сынам человеческим_ {23}? Он _дал_ им _землю_
для _орудий_ их, которые делаются из земли, и дал им _землю_ для _могил_ их
и погребений, чтобы они _возвратились_ в землю {24} и смешались с _землей_,
но не для того, чтобы они _обладали_ ей: _не имеем здесь града постоянного_
{25}, более того, хижины постоянной, и еще того более ни человека, ни тела
постоянного. Что бы ни подвигло Святого _Иеронима_ назвать странствия народа
_Израильского_ в _пустыне_ домами {26}: Но _слово_ (а слово здесь _Nasang_)
означает только _странствование_, только скитание. Даже _Израиль Божий_ не
имел домов; но только скитания и странствия в этом мире. Такой мерой _Иаков_
мерил жизнь свою перед _Фараоном: дни_ лет _странствования моего_ {27}. И
хотя Апостол не сказал бы _morimur_, то есть, доколе мы _в теле_, мы
_мертвецы_, но он сказал: _Peregrinamur_, то есть, доколе мы _в теле_, мы
_странники_ {28} и мы _не у Господа_ {29}; но вполне мог бы он сказать и:
_мертвецы_, поскольку весь этот _мир_ не что иное, как _вселенское
кладбище_, одна _общая могила_, и вся жизнь и все движение, которыми
наделены здесь величайшие из людей, суть сотрясание тел, погребенных в
могиле, как бы от _землетрясения_. То, что мы именуем жизнью, есть всего
лишь _Hebdomada mortium, Неделя смертей_, семь дней, семь времен нашей
жизни, проведенной в умирании, _семижды пройденная смерть_; и затем конец.
_Наше рождение умирает_ в _детстве_, наше _детство_ умирает в _юности,
юность_ со всем прочим умирает в _старости, старость_ в свой черед умирает и
_подводит конец всему_. И не то чтобы они, юность наша из детства или
старость из юности, возникали друг из друга, как _Феникс_ из пепла другого
_Феникса_, который только что _умер_, нет: но как оса или гадюка из
отбросов, или как _Змея_ из _навоза_. Наша _юность_ хуже, чем наше
_детство_, и наша _старость_ хуже, чем юность. Наша _юность жаждет_ и
_алчет_, и после того пускается _грешить_, чего _детство_ наше _еще не
ведало_. А _старость_ наша _кручинится_ и _злится_, потому что уже не в
силах _греховодничать_, как умела _юность_. И сверх того, сколько еще
смертей, то есть смертельных напастей сопровождает каждый возраст и каждое
время жизни! так что и самая смерть показалась бы облегчением для того, кто
их терпит. Потому-то и пожелал _Иов_, чтобы _Господь не давал ему исхода из
его первой смерти_, из _утробы. И зачем Ты вывел меня из чрева? Пусть бы я
умер там, когда еще ничей глаз не видел меня! Пусть бы я был как небывший_
{30}. И не только нетерпеливый народ _Израильский_ в своем ропоте (_О, если
бы умерли мы от руки Господней в земле Египетской_ {31}!), но и сам Пророк
_Илия_, когда он _бежал_ от _Иезавели_, спасая жизнь свою, под _можжевеловым
кустом_, как повествует Писание, _просил смерти себе_ и говорил: _Довольно
уже, Господи, возьми душу мою_ {32}. Так и _Иона_ не отступал от своего
нетерпения, больше того, от своего гнева перед Самим _Богом: И ныне,
Господи_, заклинаю Тебя, _возьми душу мою от меня, ибо лучше мне умереть,
нежели жить_. И когда _Бог_ спросил его: _Неужели так сильно огорчился ты за
это_? он сказал: _Очень огорчился, даже до смерти_ {33}. Насколько же горшую
смерть, чем сама смерть, представляет собой эта жизнь, которую так часто
такие славные люди готовы были променять на смерть! Но даже если случай мой
таков, как у Апостола _Павла_, если _quotidie morior {34}, умерщвляют меня
каждый день_, то есть нечто тяжелее, чем смерть, выпадает мне каждый день;
Если даже, как было с _Давидом, tota die mortiftcamur {35}, умерщвляют нас
весь день_ напролет, то есть не только всякий день, но всякий час на дню мне
выпадает нечто более тяжкое, чем смерть, пусть по справедливости можно
сказать обо мне: _Conceptus in peccatis, в беззакониях зачат есмь и во
гресех роди мя мати моя_ {36} (и, стало быть, я умираю одной смертью), пусть
справедливо будет сказать обо мне и больше (_Natus fllius irae_ {37}), что
_я по природе_ не только _чадо греха_, но и _чадо гнева_, гнева _Божия_ за
совершенный грех, что представляет собой смерть еще худшую; И при всем том,
Domini _Domini sunt exitus mortis, у Господа Бога исходы смертные_: и я,
после _Иова, Иосифа_, и _Иеремии_, и _Даниила_ не могу сомневаться в
избавлении. И пускай никакое иное избавление не приведет меня ближе к Его
славе и к моему благу, но у Него _ключи смерти_ {38} и Он может открыть
передо мной эту дверь, то есть избавить меня от многообразных смертей мира,
_omni die и tola die_, от _смерти ежедневной_ и _смерти ежечасной_, через
эту _единственную смерть_, через _последнее разлучение_ души и тела, конец
всему. Но вправду ли это конец всему? Вправду ли разлучение души и тела есть
последняя смерть, которую предстоит терпеть телу? (ибо о духовной смерти мы
теперь говорить не будем). Нет, не так Пускай это _extius a morte_, но это
вновь _introitus in mortem_; Пускай это _исход из_ многообразных _смертей
мира_, но это _вход_ в _смерть истления_ и _разложения_ и _поедания червями_
и _рассыпания в прах_, и рассеяния праха, в _могиле_ и из нее; это смерть,
которой каждому умершему предстоит умирать вновь. Только _Христу, Ему_
единому не пришлось умереть этой смертью, _не увидеть тления_: что же
обеспечило Ему эту необычайную возможность? Не _Иосифовы_ же _масти и
благовония_, принесенные в обильном количестве {39}; допустим, они могли бы
сохранить тело Его от истления и _разложения_ даже дольше, чем Он в том
нуждался, дольше _трех дней_, но не могли же они сделать это навеки! Что же
сохранило Его? быть может, непричастность _первородному греху, свобода_ от
греха спасли Его от этого тления и _разложения_? в самом деле, ведь
первородный грех и стал причиной нашего тления и _разложения_; Если бы мы не
согрешили во _Адаме, смертному нашему не надлежало бы облечься в бессмертие_
(по слову _Апостола_), _и тленному нашему не надлежало бы облечься в
нетление_ {40}, но мы совершали бы наш _переход_ из этого мира в иной, минуя
всяческую _смертность_, всякую _тленность_. И все же, поскольку Христос взял
на Себя _грех мира_, и так, что это сделало Его _смертным_, разве не могло
это заставить Его также узнать и тление и _разложение_, даже при том, что
Сам в Себе Он не имел первородного греха? что же сохранило Его? Быть может,
_ипостасное единство_ двух _природ, Бога_ и _Человека_, сохранило Его от
этого тления и _разложения_? несомненно, нет _умащения_ более действенного,
чем умащение самою _божественной природой_; умащение _вечности_ могло
предохранить Его от нетления и _разложения_ навеки. И Он был ей умащен,
самой _божественной природой_, и плоть Его, как и душа. Ибо Его _Божество_,
Его _божественная природа_ не отлетала, но оставалась _соединенной_ и с
_мертвым телом_ Его во _гробе_. И все же, и при этом могущественном
умащении, этом _ипостасном единстве_ двух природ, _Христос_, мы видим,
_умер_; и при всем этом _единстве_, которое сделало Его _Богом_ и
_Человеком_, человеком Он быть перестал (поскольку _союз души_ и _тела_ есть
то, что создает человека, и потому тот, чье тело и душу разъединяет
_смерть_, покуда длится указанное состояние, человеком, по существу, не
является). И стало быть, поскольку разделение _души_ и _тела_ не было в Нем
_разделением ипостасного единства_, ничто не запрещает нам сказать, что,
хотя бы _плоть Христова_ и _увидела тление_ и _разложение_ во гробе, это не
было бы, тем не менее, _разрушением ипостасного единства_, ибо божественная
_природа_, Божество могло пребывать со всеми _Стихиями_ и _началами_ тела
_Христова_, так же, как оно пребывало с двумя _составляющими_ Его
_личности_, с Его _телом_ и с Его _душой. Нетление_ это, таким образом, было
обеспечено не _Иосифовыми мастями и благовониями_, и не заключено в
безгрешности _Христа_, в _непричастности_ Его _первородному греху_, и не
было оно (то есть нет необходимости говорить, что оно было) в _ипостасном
единстве_. Но источник этой _нетленности_ Его плоти обыкновенно
усматривается в следующем: _Non dabis, Не дашь святому Твоему увидеть
тления_ {41}. И не будем далее искать иных _причин_ и _оснований_ для _таин
веры_, кроме как в _воле_ и изволении Господа _Бога_: Сам _Христос_
ограничил _разыскание_ Свое этим: _ita est, да, так оно есть, Отче, ибо это
угодно в глазах Твоих_. Тело _Христово не увидело тления_, потому что Богу
_угодно_ было, чтобы было так Смиренная душа (а только смиренная душа -
верующая душа) полагается на _Божий_ промысел и на те изволения _Божии_,
которые Он Сам явил и открыл, и не так, как они воспринимаются и
воображаются в нас, но на основании некоторой их возможности, некоторой
_veresimilitudine_ {42}. Так поступает в исследуемом нами вопросе _Петр_ в
своем _Иерусалимском Слове_ и _Павел_ в своем _Антиохийском_ {43}. Они
проповедуют, что Христос, _Которого Бог воскресил, не увидел тления_ {44} не
только потому, что таково было _Божие_ изволение, но и потому, что это Свое
_изволение_ Бог _открыл_ через _Своего Пророка_. Поэтому Апостол _Павел_ с
особым вниманием приводит _Второй Псалом_ как выражение этого изволения
{45}; И оба они, и Апостол _Петр_, и Апостол _Павел_, ссылаются на известное
место в _Шестнадцатом Псалме_ {46}; ибо, когда Господь выражает Свою _волю_
и изволение в отчетливых словах Своего _Пророка_, или же когда Он выражает
их в прямом исполнении этого Своего изволения, тогда Он и делает их нашими,
тогда Он и открывает их нам вполне. И поскольку _Таинства_ нашей _Веры_ не
являются _предметами наших рассуждений_, но _верою_ мы _полагаемся_ на
_Божию волю_ и промысел (это так, _Господи_, поскольку такова _воля Твоя_, и
потому это должно быть так), постольку _веления Божии_ всегда следует
рассматривать в их _откровении. Открываются_ же они либо в _слове Божием_,
либо в прямом _исполнении_ этого _веления_; И там, где обе эти возможности
сходятся и встречаются, там происходит самое сильное из возможных
_откровений_. Когда, таким образом, я нахожу на себе самом те _знаки
приятия_ и _духовного усыновления_, которые сообщаются в _слове Божием_,
когда на себе самом я нахожу истинное _исполнение_ Его _благого промысла_
обо мне, при том что я _действительно живу_ в _послушании_ и в том
_состоянии_, которое _свидетельствует_ о моем _усыновлении_ и _духовном
сыновстве_; Тогда, пока я вижу эти _знаки_ и живу подобающим образом, я могу
твердо утешаться в _святой уверенности_ и _смиренной непогрешимости_
касательно моего _усыновления. Христос_ был тверд в этом, _Ему_ промысел
_Божий_ был открыт: Апостол _Петр_ и Апостол _Павел_ были тверды в двух этих
путях познания _промысла Божия_, сперва в _Слове Божием_ и затем в
_исполнении_ этой _воли_ в _полноте времен_. Прежде об этом было _пророчески
предречено_, говорят они, и _ныне сбылось: Христос воскрес_, не увидев
тления. И отныне то, что было Его, и единственно Его исключительным даром
(_плоть Его не увидит тления_), в день _Второго_ Его _Пришествия_, в День
Его _Суда_, распространится на всех, кто будет жив тогда; их плоть также не
_увидит тления_, как говорит _Апостол_, и говорит как _тайну_, как
_таинство: Говорю вам тайну, не все мы уснем_ (то есть будем продолжать
умирание в могиле), _но все изменимся вдруг, в мгновение ока_ {47}: мы будем
_разрушены_ и в тот же миг _воссозданы_ в _воссоединении души и тела_, и это
будет воистину смерть и воистину Воскресение, но минуя сон истления: Что же
до нас, умирающих в эти дни и засыпающих сном смерти, мы все не можем
миновать этой _посмертной_ смерти, этой _смерти_ после _смерти_, и более
того: смерти после погребения, этого _разрушения_ вслед за _разрушением_,
этой смерти _тления_ и _разложения, поедания червями_ и _рассыпания в прах_,
и _рассеяния праха_, в могиле и _из нее_, когда и тем телам, которые были
некогда _детьми королевских родителей_ и _родителями королевских детей_,
придется повторить с _Иовом: Гробу скажу: ты отец мой_ и _Червю, ты мать моя
и сестра моя {48}. Прискорбная загадка_, когда один и _тот же червь_ должен
быть мне и _матерью_, и _сестрой_, и _мной самим. Прискорбное
кровосмешение_, когда я должен взять в _жены_ мою _мать_ и мою _сестру_, и
стать и _отцом_ и _матерью_ для _собственной матери_ и _сестры, породить_ и
_выносить_ все того же _червя_, в котором и сходится все это _прискорбное
убожество_; когда мой _рот_ будет _набит прахом_, а _червь_ будет
_угощаться_ мной и _полакомится всласть_, когда и _спесивейший_ человек не
получит _удовлетворения_, если _последний нищий_ будет топтать его, и
_последнему нищему_ не будет _унижения_ в том, что он _уравнен с князями_,
ибо _равными_ они станут только в _прахе_. Один умирает _в самой полноте сил
своих_, совершенно спокойный и мирный; А другой умирает _с душею огорченною,
не вкусив добра_; и оба они _будут лежать во прахе, и червь покроет их_
{49}, у _Иова_ и у _Исайи_ он _покрывает_ их и _подстилается_ под ними, _Под
тобой подстилается червь и черви - покров твой_ {50}: Вот _перины_ и _ковры,
постеленные_ для величайших из сынов человеческих, и вот _пологи_ и
_балдахины_, подвешенные над ними. Даже тела, которые были _храмами Духа
Святого_ {51}, приходят к этому _распаду_, обращаясь в руины, в хлам, в