Довлатов Сергей. Соло на IBM

   - А у меня такого сборника нет.
   Я говорю:
   - Хотите, подарю вам?
   Иосиф удивился:
   - Что же я с ним буду делать? Читать?!
   * * *
   Бродский:
   - Долго я не верил, что по-английски можно сказать глупость.
   * * *
   Бродский о книге Ефремова:
   - Как он решился перейти со второго абзаца на третий?!
   * * *
   Бахчаняна упрекали в формализме. Бахчанян оправдывался:
   - А что если я на содержании у художественной формы?!
   * * *
   Реклама фирмы "Мейсис". Предложение Бахчаняна:
   "Светит Мейсис, светит ясный!.."
   * * *
   Заговорили мы в одной эмигрантской компании про наших детей. Кто-то сказал:
   - Наши дети становятся американцами. Они не читают по-русски. Это ужасно. Они не читают Достоевского. Как они смогут жить без Достоевского?
   На что художник Бахчанян заметил:
   - Пушкин жил, и ничего.
   * * *
   Бахчанян:
   "Гласность вопиющего в пустыне".
   * * *
   Как-то раз я сказал Бахчаняну:
   - У меня есть повесть "Компромисс". Хочу написать продолжение. Только заглавие все еще не придумал.
   Бахчанян подсказал:
   - "Компромиссис".
   * * *
   Бахчанян предложил название для юмористического раздела в газете:
   "Архипелаг Гуд Лак!"
   * * *
   Шел разговор о голливудских стандартах. Вагрич Бахчанян успокаивал Игоря Гениса:
   - Да что ты нервничаешь?! У тебя хороший женский рост.
   * * *
   Бахчанян пришел на радио "Свобода". Тогда еще работали глушилки. Бахчанян предложил:
   - Все это можно делать заранее. Сразу же записывать на пленку текст и рев. Представляете какая экономия народных денег!
   * * *
   Бахчанян говорил, узнав, что я на диете:
   - Довлатов худеет, не щадя живота своего.
   * * *
   Бахчанян говорил мне:
   - Ты - еврей армянского разлива.
   * * *
   Была такая нашумевшая история. Эмигрант купил пятиэтажный дом. Дал объявление, что сдаются квартиры. Желающих не оказалось. В результате хозяин застраховал этот дом и поджег.
   Бахчанян по этому случаю выразился:
   "Когда дом не сдается, его уничтожают!"
   * * *
   Владимир Яковлев - один из самых талантливых московских художников. Бахчанян утверждает, что самый талантливый. Кстати, до определенного времени Бахчанян считал Яковлева абсолютно здоровым. Однажды Бахчанян сказал ему:
   - Давайте я запишу номер вашего телефона:
   - Записывайте. Один, два, три...
   - Дальше.
   - Четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять...
   И Яковлев сосчитал до пятидесяти.
   - Достаточно, - прервал его Бахчанян, - созвонимся.
   * * *
   Как-то раз я спросил Бахчаняна:
   - Ты армянин?
   - Армянин.
   - На сто процентов?
   - Даже на сто пятьдесят.
   - Как это?
   - Мачеха у нас была армянка...
   * * *
   Вайль и Генис ехали сабвеем. Проезжали опасный, чудовищный Гарлем. Оба были сильно выпившие. На полу стояла бутылка виски. Генис курил.
   Вайль огляделся и говорит:
   - Сашка, обрати внимание! Мы здесь страшнее всех!
   * * *
   Козловский - это непризнанный Генис.
   * * *
   Генис написал передачу для радио "Либерти". Там было много научных слов "аллюзия", "цензура", "консеквентный"... Редактор Генису сказал:
   - Такие передачи и глушить не обязательно. Все равно их понимают лишь доценты МГУ.
   * * *
   Кто-то сказал в редакции Генису:
   - Нехорошо, если Шарымова поедет в типографию одна. Да еще вечером.
   На что красивый плотный Генис мне ответил:
   - Но мы-то с Петькой ездим и всегда одни.
   * * *
   Наш босс пришел в редакцию и говорит:
   - Вы расходуете уйму фотобумаги. Она дорогая. Можно делать фото на обычном картоне?
   Генис изумился:
   - Как?
   - Очень просто.
   - Но ведь там специальные химические процессы! Эмульсионный слой и так далее...
   Босс говорит:
   - Ну хорошо, попробовать-то можно?
   * * *
   Как-то Сашу Гениса обсчитали в бухгалтерии русскоязычной нью-йоркской газеты. Долларов на пятнадцать. Генис пошел выяснять недоразумение. Обратился к главному редактору. Тот укоризненно произнес:
   - Ну что для вас пятнадцать долларов?.. А для нашей корпорации это солидные деньги.
   Генис от потрясения извинился.
   * * *
   Генис и злодейство - две вещи несовместимые!
   * * *
   Загадочный религиозный деятель Лемкус говорил:
   - Вы, Сергей, постоянно шутите надо мной. Высмеиваете мою религиозную и общественную деятельность. А вот незнакомые люди полностью мне доверяют.
   * * *
   Загадочный религиозный деятель Лемкус был еще и писателем. Как-то он написал:
   "Розовый утренний закат напоминал грудь молоденькой девушки".
   Говорю ему:
   - Гриша, опомнись. Какой же закат по утрам?!
   - Разве это важно? - откликнулся Лемкус.
   * * *
   Лемкус написал:
   "Вдоль дороги росли кусты барышника..."
   И еще:
   "Он нахлобучил изящное соломенное канапе..."
   * * *
   У того же Лемкуса в одной заметке было сказано:
   "Как замечательно говорил Иисус Христос - возлюби ближнего своего!"
   Похвалил талантливого автора.
   * * *
   Знакомый режиссер поставил спектакль в Нью-Йорке. Если не ошибаюсь, "Сирано де Бержерак". Очень гордился своим достижением.
   Я спросил Изю Шапиро:
   - Ты видел спектакль? Много было народу?
   Изя ответил:
   - Сначала было мало. Пришли мы с женой, стало вдвое больше.
   * * *
   Изя Шапиро часто ездил в командировки по Америке. Оказавшись в незнакомом городе, первым делом искал телефонную книгу. Узнавал, сколько людей по фамилии Шапиро живет в этом городе. Если таковых было много, город Изе нравился. Если мало, Изю охватывала тревога. В одном техасском городке, представляясь хозяину фирмы, Изя Шапиро сказал:
   - Я - Израиль Шапиро!
   - Что это значит? - удивился хозяин.
   * * *
   Братьев Шапиро пригласили на ужин ветхозаветные армянские соседи. Все было очень чинно. Разговоры по большей части шли о величии армянской нации. О драматической истории армянского народа. Наконец хозяйка спросила:
   - Не желаете ли по чашечке кофе?
   Соломон Шапиро, желая быть изысканным, уточнил:
   - Кофе по-турецки?
   У хозяев вытянулись физиономии.
   * * *
   Изя Шапиро сказал про мою жену, возившуюся на кухне:
   "И все-таки она вертится!..."
   * * *
   Звонит приятель Изе Шапиро:
   - Слушай! У меня родился сын. Придумай имя - скромное, короткое, распространенное и запоминающееся.
   Изя посоветовал:
   - Назови его - Рекс.
   * * *
   Нью-Йорк. Магазин западногерманского кухонного и бытового оборудования. Продавщица с заметным немецким акцентом говорит моему другу Изе Шапиро:
   - Рекомендую вот эти "гэс овенс" (газовые печки). В Мюнхине производятся отличные газовые печи.
   - Знаю, слышал, - с невеселой улыбкой отозвался Изя Шапиро.
   * * *
   Мать говорила про величественного и одновременно беззащитного леву Халифа:
   "Даже не верится, что еврей".
   * * *
   Лев Халиф - помесь тореадора с быком.
   * * *
   Одна знакомая поехала на дачу к Вознесенским. Было это в середине зимы. Жена Вознесенского, Зоя, встретила ее очень радушно. Хозяин не появился.
   - Где же Андрей?
   - Сидит в чулане. В дубленке на голое тело.
   - С чего это вдруг?
   - Из чулана вид хороший на дорогу. А к нам должны приехать западные журналисты. Андрюша и решил: как появится машина - дубленку в сторону! Выбежит на задний двор и будет обсыпаться снегом. Журналисты увидят - русский медведь купается в снегу. Колоритно и впечатляюще! Андрюша их заметит, смутится. Затем, прикрывая срам, убежит. А статьи в западных газетах будут начинаться так:
   "Гениального русского поэта мы застали купающимся в снегу..."
   Может, они даже сфотографируют его. Представляешь - бежит Андрюша с голым задом, а кругом российские снега.
   * * *
   Какой-то американский литературный клуб пригласил Андрея Вознесенского. Тот читал стихи. Затем говорил о перестройке. Предваряя чуть ли не каждое стихотворение, указывал:
   "Тут упоминается мой друг Аллен Гинсберг, который присутствует в этом зале!"
   Или:
   "Тут упоминается Артур Миллер, который здесь присутствует!"
   Или:
   "Тут упоминается Норман Мейлер, который сидит в задних рядах!"
   Кончились стихи. Начался серьезный политический разговор. Вознесенский предложил - спрашивайте. Задавайте вопросы.
   Все молчат. Вопросов не задают.
   Тот снова предлагает - задавайте вопросы. Тишина. Наконец поднимается бледный американский юноша. Вознесенский с готовностью к нему поворачивается:
   - Прошу вас. Задавайте любые, самые острые вопросы. Я вам отвечу честно, смело и подробно.
   Юноша поправил очки и тихо спросил:
   - Простите, где именно сидит Норман Мейлер?
   * * *
   Приехал из Германии Войнович. Поселился в гостинице на Бродвее. Понадобилось ему сделать копии. Зашли они с женой в специальную контору. Протянули копировщику несколько страниц. Тот спрашивает:
   - Ван оф ич? (Каждую по одной?)
   Войнович говорит жене:
   - Ирка, ты слышала? Он спросил: "Войнович?" Он меня узнал! Ты представляешь? Вот она популярность!
   * * *
   Молодой Андрей Седых употребил в газетной корреспонденции такой оборот:
   "...Из храма вынесли огромный ПОРТРЕТ богородицы..."
   * * *
   Андрей Седых при встрече интересовался:
   - Скажите, как поживает ваша жена? Она всегда такая бледная. Мы все за нее так переживаем. Как она?
   Я отвечал:
   - С тех пор, как вы ее уволили, она живет нормально.
   * * *
   Заболел старый писатель Родион Березов. Перенес тяжелую операцию. В русскоязычной газете появилось сообщение на эту тему. Заметка называлась:
   "Состояние Родиона Березова".
   * * *
   Там же появилась информация:
   "Случай на углу Бродвея и Четырнадцатой. Шестилетняя девочка, ехавшая на велосипеде СВАЛИЛАСЬ под мчавшийся автобус..."
   В заметке чувствуется некоторое удовлетворение.
   * * *
   В той же газете:
   "На юге Франции разбился пассажирский самолет. К СЧАСТЬЮ, из трехсот человек, летевших этим рейсом, погибло двенадцать!"
   * * *
   Рекламное объявление там же:
   "За небольшие деньги имеете самое лучшее: аборт, противозачаточные таблетки, установление внематочной беременности!"
   * * *
   Траурное извещение:
   "ПРЕЖДЕВРЕМЕННАЯ кончина Гарри Либмана".
   * * *
   Знаменитый артист Борис Сичкин жил в русской гостинице "Пайн" около Монтиселло. Как-то мы встретились на берегу озера. Я сказал:
   - Мы с женой хотели бы к вам заехать.
   - Отлично. Когда?
   - Сегодня вечером. Только как мы вас найдем?
   - Что значит - как вы меня найдете? В чем проблема?
   - Да ведь отель, - говорю, - большой.
   Сичкин еще больше поразился:
   - Это как прийти в Мавзолей и спросить: "Где здесь находится Владимир Ильич Ленин?"
   * * *
   Сичкин попал в автомобильную катастрофу. Оказался в госпитале. Там его навестил сын Эмиль. И вот они стали прощаться. Эмиль наклонился, чтобы поцеловать отца. Боря ощутил легкий запах спиртного. Он сказал:
   - Эмиль, ты выпил. Я расстраиваюсь, когда ты пьешь.
   Сын начал оправдываться:
   - Папа, я выпил один бокал шампанского.
   Боря тихим голосом спросил:
   - Что же ты праздновал, сынок?
   * * *
   Едем как-то в машине: Сичкин, Фима Берзон, жена Берзона - Алиса и я. Берзон - лопоухий, маленький и злобный. Алиса говорит Сичкину:
   - Ответьте мне, Боря, как это женщины соглашаются работать в публичных домах? Обслуживают всех без разбора. Ведь это так негигиенично! И никакого удовольствия.
   Сичкин перебил ее:
   - Думаешь они так уж стараются? Всем отдаются с душой? Ну, первый клиент еще, может быть, туда-сюда. А остальные у них там идут, как Фима Берзон!
   * * *
   Лет тридцать назад Евтушенко приехал в Америку. Поселился в гостинице. Сидит раз в холле, ждет кого-то. Видит, к дверям направляется очень знакомый старик: борода, измятые штаны, армейская рубашка.
   Несколько секунд Евтушенко был в шоку. Затем он понял, что это Хемингуей. Кинулся за ним. Но Хемингуей успел сесть в поджидавшее его такси.
   - Какая досада, - сказал Евтушенко швейцару, - ведь это был Хемингуей! А я не сразу узнал его!
   Швейцар ответил деликатно:
   - Не расстраивайтесь. Мистер Хемингуей тоже не сразу узнал вас.
   * * *
   Рассказывают, что на каком-то собрании, перед отъездом за границу, Евтушенко возмущался:
   - Меня будут спрашивать о деле Буковского. Снова мне отдуваться? Снова говно хлебать?!
   Юнна Мориц посоветовала из зала:
   - Раз в жизни объяви голодовку...
   * * *
   Юнна Мориц в Грузии. Заказывает стакан вина. Там плавают мухи.
   Юнна жалуется торговцу-грузину. Грузин восклицает:
   - Где мухи - там жизнь!
   * * *
   Алешковский рассказывал:
   Эмигрант Фалькович вывез из России огромное количество сувениров. А вот обычной посуды не захватил. В результате семейство Фальковичей долго ело куриный бульон из палехских шкатулок.
   * * *
   Алешковский уверял:
   - В Москве репетируется балет, где среди действующих лиц есть Крупская. Перед балериной, исполняющей эту роль, стоит нелегкая хореографическая задача. А именно, средствами пластики выразить базедову болезнь.
   * * *
   Томас Венцлова договаривался о своей университетской лекции. За одну я беру триста долларов. За вторую - двести пятьдесят. За третью - сто. Но эту, третью я вам не рекомендую.
   * * *
   В Нью-Йорке гостил поэт Соснора. Помнится, я, критикуя Америку, сказал ему:
   - Здесь полно еды, одежды, развлечений и - никаких мыслей!
   Соснора ответил:
   - А в России, наоборот, сплошные мысли. Про еду, про одежду и про развлечения.
   * * *
   Оказался в больнице. Диагноз - цирроз печени. Правда, в начальной стадии. Хотя она же, вроде бы, и конечная. После этого мои собутыльники по радио "Либерти" запели:
   "Цирроз-воевода дозором
   Обходит владенья свои..."
   * * *
   Сцена в больнице. Меня везут на процедуру. На груди у меня лежит том Достоевского. Мне только что принесла его Нина Аловерт. Врач-американец спрашивает:
   - Что это за книга?
   - Достоевский.
   - "Идиот"?
   - Нет, "Подросток".
   - Таков обычай? - интересуется врач.
   - Да, - говорю, - таков обычай. Русские писатели умирают с томом Достоевского на груди.
   Американец спрашивает:
   - Ноу Байбл? (Не Библия?)
   - Нет, - говорю, - именно том Достоевского.
   Американец посмотрел на меня с интересом.
   * * *
   Когда выяснилось, что опухоль моя - не злокачественная, Лена сказала:
   "Рак пятится назад..."
   * * *
   Вышел я из больницы. Вроде бы поправился. Но врачи запретили мне пить и курить. А настоятельно рекомендовали ограничивать себя в пище. Я пожаловался на все это одному знакомому. В конце и говорю:
   - Что мне в жизни еще остается? Только книжки читать?!
   Знакомый отвечает:
   - Ну, это пока зрение хорошее...
   * * *
   Диссидентский романс:
   "В оппозицию девушка провожала бойца..."
   * * *
   Волков начинал как скрипач. Даже возглавил струнный квартет. Как-то обратился в Союз писателей:
   - Мы хотели бы выступить перед Ахматовой. Как это сделать?
   Чиновники удивились:
   - Почему же именно Ахматова? Есть более уважаемые писатели - Мирошниченко, Саянов, Кетлинская...
   Волков решил действовать самостоятельно. Поехал с товарищами к Ахматовой на дачу. Исполнил новый квартет Шостаковича.
   Ахматова выслушала и сказала:
   - Я боялась только, что это когда-нибудь закончится...
   Прошло несколько месяцев. Ахматова выехала на Запад. Получила в Англии докторат. Встречалась с местной интеллигенцией.
   Англичане задавали ей разные вопросы - литература, живопись, музыка.
   Ахматова сказала:
   - Недавно я слушала потрясающий опус Шостаковича. Ко мне на дачу специально приезжал инструментальный ансамбль.
   Англичане поразились:
   - Неужели в России так уважают писателей?
   Ахматова подумала и говорит:
   - В общем, да...
   * * *
   Миши Юпп сказал издателю Поляку:
   - У меня есть неизвестная фотография Ахматовой.
   Поляк заволновался:
   - Что за фотография?
   - Я же сказал - фото Ахматовой.
   - Какого года?
   - Что - какого года?
   - Какого года фотография?
   - Ну, семьдесят четвертого. А может, семьдесят шестого. Я не помню.
   - Задолго до этого она умерла.
   - Ну и что? - спросил Юпп.
   - Так что же запечатлено на этой фотографии?
   - Там запечатлен я, - сказал Юпп, - там запечатлен я на могиле Ахматовой в Комарове.
   * * *
   Миша Юпп говорил своему приятелю:
   - Ко мне довольно часто являются за пожертвованиями. Но выход есть. В этих случаях я перехожу на ломаный английский.
   Приятель заметил:
   - Так уж не старайся.
   * * *
   Гриша Поляк был в гостях. Довольно много ел. Какая-то женщина стала говорить ему:
   - Как вам не стыдно! Вы толстый! Вам надо прекратить есть жирное, мучное и сладкое. В особенности сладкое.
   Гриша ответил:
   - Я, в принципе, сладкого не ем. Только с чаем.
   * * *
   Блюмин рассказывал, как старая эмигрантка жаловалась мужу:
   - Где моя былая грация? Где моя былая грация?
   Муж отвечал:
   - Сушится, Фенечка, сушится.
   * * *
   К нам зачастили советские гости. Иногда - не очень близкие знакомые. В том числе и малосимпатичные. Все это стало мне надоедать. Мама бодро посоветовала:
   - Объясни им - мать при смерти.
   Лена возражала:
   - В этом случае они тем более заедут - попрощаться.
   * * *
   Эмигрантка в Форест Хиллсе:
   - Лелик, если мама говорит "ноу", то это значит - "ноу"!
   * * *
   В Ленинград приехала делегация американских конгрессменов. Встречал их первый секретарь Ленинградского обкома Толстиков. Тут же состоялась беседа. Один из конгрессменов среди прочего заинтересовался:
   - Каковы показатели смертности в Ленинграде?
   Толстиков уверенно и коротко ответил:
   - В Ленинграде нет смертности!
   * * *
   Беседовал я с одним эмигрантом. Он говорил среди прочего:
   - Если б вы знали, как я люблю телячий студень! И шашлыки на ребрышках! И кремовые пирожные! И харчо!
   - Почему же, - спрашиваю, - вы такой худой?
   - Так ведь я кушаю. Но и меня кушают!
   * * *
   Самый короткий рассказ:
   "Стройная шатенка в кофточке от "Гучи" заявила полной блондинке в кофточке от "Лорда Тейлора": - Надька, сука ты позорная!"
   * * *
   Зашла к нашей матери приятельница. Стала жаловаться на Америку. Американцы, мол, холодные, черствые, невнимательные, глупые... Мат ей говорит:
   - Но у тебя же все хорошо. Ты сыта, одета, более-менее здорова. Ты даже английский язык умудрилась выучить.
   А гостья отвечает:
   - Еще бы! С волками жить...
   * * *
   Произошло это в грузинском ресторане. Скончался у молоденькой официантки дед. Хозяин отпустил ее на похороны. Час официантки нет, два, три. Хозяин ресторана нервничает - куда, мол, она могла подевалась?! Некому, понимаешь, работать...
   Наконец официантка вернулась. Хозяин ей сердито говорит:
   - Где ты пропадала, слушай?
   Та ему в ответ:
   - Да ты же знаешь, Гоги, я была на похоронах. Это же целый ритуал, и все требует времени.
   Хозяин еще больше рассердился:
   - Что я, похороны не знаю?! Зашел, поздравил и ушел!
   * * *
   Моя жена училась водить автомобиль. Приобрела минимум технических знаний. Усвоила некоторое количество терминов. И особенно ей полюбился термин "вил элаймент" (выравнивание колес, центровка). Она с удовольствием произносила:
   - Надо бы сделать вил элаймент... Вил элаймент - это главное...
   Как-то раз мы вспомнили одного человека. Я сказал:
   - У него бельмо на глазу.
   Моя жена возразила:
   - Это не бельмо. Это что-то другое. Короче, ему надо сделать вил элаймент.
   * * *
   Бахчанян сообщил мне новость:
   - Лимонов перерезал себе вены электрической бритвой!
   * * *
   Сложное в литературе доступнее простого.
   * * *
   Романс диетолога:
   "И всюду сласти роковые,
   И от жиров защиты нет..."
   * * *
   Романс охранника:
   "В бананово-лимонном Сыктывкаре..."
   * * *
   Серманы были в Пушкинском театре. Показывали "Бег" с Черкасовым. Руфь Александровна страшно переживала. Особенно ее потряс Черкасов в роли генерала Хлудова. Она говорила мужу:
   - Что с ним будет? Что с ним будет?
   Илья Захарович ответил:
   - А что с ним будет? Дадут очередную сталинскую премию.
   * * *
   Сорок девятый год. Серман ожидает приговора. Беседует в камере с проворовавшимся евреем. Спрашивает его:
   - Зачем вы столько крали? Есть ли смысл?
   Еврей отвечает:
   - Лучше умереть от страха, чем от голода!
   * * *
   Томашевский и Серман гуляли в Крыму. Томашевский рассказывал:
   - В тридцатые годы здесь была кипарисовая аллея. Приехал Сталин. Охрана решила, что за кипарисами могут спрятаться диверсанты. Кипарисовую аллею вырубили. Начали сажать эвкалиптовые деревья. К сожалению, они не прижились...
   - И что же в результате?
   Томашевский ответил:
   - Начали сажать агрономов...
   * * *
   У Аксенова заболели почки. Саша Перуанский рассказывал:
   - Я решил позвонить Васе. Подошла Майя. Я начал очень деликатно: "Вася еще подходит к телефону?" Подошел Вася. Я говорю ему: "Не падай духом, старик. У меня был рак почки. Доктор сказал, что года не протяну. В результате почку мне удалили. Я стал импотентом. Но прожил уже четыре года..."
   Перуанский закончил:
   - Вася так приободрился!
   * * *
   У советского композитора Покрасса был родственник - американский композитор Темкин. Покрасс сочинял кавалерийские марши. Темкин - музыку к голливудским фильмам.
   Известно, что Сталин очень любил кино. И вот был однажды кремлевский прием. И Сталин обратился к Дмитрию Покрассу:
   - Правда, что ваш брат за границей?
   Покрасс испугался, но честно ответил:
   - Правда.
   - Это он сочинил песенки к "тем мушкетерам"?
   - Он.
   - Значит, это его песня - "Вар-вар-вар-вара..."?
   - Его.
   Сталин подумал и говорит:
   - Лучше бы он жил здесь. А вы - там.
   * * *
   Стихи такие четкие и хорошо зарифмованные, как румынские стихи.
   * * *
   Блок отличался крайней необщительностью. Достаточно сказать, что его ближайший друг носил фамилию - Иванов.
   * * *
   Меркантилизм - это замаскированная бездарность. Я, мол, пишу ради денег, халтурю и так далее. В действительности халтуры не существует. Существует, увы, наше творческое бессилие.
   * * *
   Один эмигрант вывез из Союза прах нелюбимой тещи. Объяснил это своим принципиальным антибольшевизмом. Прямо так и выразился:
   - Чтобы не досталась большевикам!
   * * *
   Все интересуются, чо там будет после смерти?
   После смерти начинается - история.
   * * *
   Вольф с Длуголенским отправились ловить рыбу. Вольф поймал огромного судака. Вручил его хозяйке и говорит:
   "Поджарьте этого судака, и будем вместе ужинать".
   Так и сделали. Поужинали, выпили. Вольф и Длуголенский ушли в свой чулан. Хмурый Вольф сказал Длуголенскому:
   "У тебя есть карандаш и бумага?"
   "Есть".
   "Давай сюда".
   Вольф порисовал минуты две и говорит: "Вот суки! Они подали не всего судака! Смотри. Этот подъем был. И этот спуск был. А вот этого перевала не было. Явный пробел в траектории судака..."
   * * *
   Шли мы откуда-то с Бродским. Был поздний вечер. Спустились в метро закрыто. Чугунная решетка от земли до потолка. А за решеткой прогуливается милиционер.
   Иосиф подошел ближе. Затем довольно громко крикнул: "Э!"
   Милиционер насторожился, обернулся.
   "Дивная картина, - сказал ему Бродский, - впервые наблюдаю мента за решеткой..."
   * * *
   В Тбилиси проходила конференция: "Оптимизм советской литературы".
   Среди других выступал поэт Наровчатов. Говорил на тему безграничного оптимизма советской литературы. Затем вышел на трибуну грузинский писатель Кемоклидзе:
   "Вопрос предыдущему оратору".
   "Слушаю вас", - откликнулся Наровчатов.
   "Я хочу спросить насчет Байрона. Он был молодой?"
   "Да, - удивился Наровчатов, - Байрон погиб сравнительно молодым человеком. А что? Почему вы об этом спрашиваете?"
   "Еще один вопрос насчет Байрона. Он был красивый?"
   "Да, Байрон обладал чрезвычайно эффектной внешностью. Это общеизвестно..."
   "И еще один вопрос насчет того же Байрона. Он был зажиточный?"
   "Ну, разумеется. Он был лорд. У него был замок. Ей-богу, какие-то странные вопросы..."
   "И последний вопрос насчет Байрона. Он был талантливый?"
   "Байрон - величайший поэт Англии! Я не понимаю, в чем дело?!"
   "Сейчас поймешь. Вот посмотри на Байрона. Он был молодой, красивый, зажиточный и талантливый. И он был пессимист. А ты - старый, нищий, уродливый и бездарный. И ты - оптимист!"
   * * *
   В Ленинграде есть особая комиссия по работе с молодыми авторами. Однажды меня пригласили на заседание этой комиссии. Члены комиссии задали вопрос:
   "Чем можно вам помочь?"
   "Ничем", - сказал я.
   "Ну, а все-таки? Что нужно сделать в первую очередь?"
   Тогда я им ответил, по-ленински грассируя:
   "В пегвую очегедь?.. В первую очередь нужно захватить мосты. Затем оцепить вокзалы. Блокировать почту и телеграф..."
   Члены комиссии вздрогнули и переглянулись...
   * * *
   Поэт Охапкин надумал жениться. Затем невесту выгнал. Мотивы: "Она, понимаешь, медленно ходит. А главное - ежедневно жрет..."
   * * *
   Лениздат выпустил книжку. Под фотоиллюстрацией значилось: "Личные вещи партизана Боснюка. Пуля из его черепа и гвоздь, которым Боснюк ранил немецкого офицера..."
   Широко жил товарищ Боснюк...
   * * *
   Знаменитый писатель Раевский опубликовал новеллу из дореволюционной жизни. В ней была такая фраза:
   "Светлые локоны горничной выбивались из-под ее кружевного ф а р т у к а..."
   * * *
   В Союзе к чернокожим относятся любовно и бережно. Вспоминаю, как по телевидению демонстрировался боксерский матч. Негр, черный, как вакса, дрался с белокурым поляком. Московский комментатор деликатно пояснил:
   "Чернокожего боксера вы можете отличить по светло-голубой каемке на трусах..."
   * * *
   Мой знакомый Щепкин работал синхронным переводчиком в ленинградском Доме кино. И довелось ему переводить американский фильм. События развивались в Нью-Йорке и Париже. Действие переносилось туда и обратно.
   Причем в картине был использован довольно заурядный трюк. Вернее, две банальные эмблемы. Если показывали Францию, то неизменно возникала Эйфелева башня. А если показывали Соединенные Штаты, то Бруклинский мост. Каждый раз Щепкин педантично выговаривал:
   "Париж... Нью-Йорк...Париж... Нью-Йорк..."
   Наконец, он понял, что это глупо, и замолчал.
   И тогда раздался недовольный голос:
   "Але! Какая станция?"
   Щепкин немного растерялся и говорит:
   "Нью-Йорк".
   Тот же голос:
   "Стоп! Я выхожу..."
   * * *
   Рекламное объявление в газете "Слово и дело" (США):
   "Дипломированный гинеколог Лейбович. За умеренную плату клиент может иметь все самое лучшее! Аборт, гарантированное установление внематочной беременности, эффективные противозачаточные таблетки!.."