Страница:
— Все столкновения с халианскими отрядами, происходившие в рамках данного эксперимента, принесли стопроцентный успех нашим бойцам. Стопроцентный! — Родмен нажал на кнопку, и на вспомогательных мониторах появились данные: главный экран по-прежнему показывал стоп-кадр из сцены боя в тот момент, когда его зафиксировала встроенная в скафандр камера. — И ни одной потери с нашей стороны. Ни одной! Более того — в трех случаях десантники сумели обезоружить и нокаутировать хорьков в рукопашной схватке! Взятые в плен халиане дают нам уникальную возможность провести подробный психологический анализ, попытаться взять их сознание под контроль и в дальнейшем использовать в боевых операциях наравне с другими хорьками.
Глассман уложил шестерых халиан еще до того, как они успели сделать хотя бы два шага ему навстречу. Верзил стрелял очередями и почти не целясь, но и он приободрился, когда обнаружил, что выстрелы его карабина, словно сами по себе, размазали по стенам еще шестерых противников. Но последний халианин был уже совсем рядом с Глассманом. И тогда десантник решил взять его в плен. Ведь эксперимент затевался еще и для того, чтобы выяснить, что заставляет непримиримых упорно продолжать борьбу. А для этого нужны «языки»…
Противник выбросил лапу с ножом вперед, целясь Глассману под сердце. Десантник ловко увернулся и нанес халианину удар прикладом в живот.
«Точь-в-точь как учили на занятиях по рукопашному бою!»— подумалось ему. Противник согнулся пополам, и десантник, завершая движение, выхватил из-под хорька карабин и с размаху опустил его на голову твари… Но мощь удара оказалась столь велика, что голова халианина разлетелась вдребезги.
Потрясенный Глассман обвел взглядом площадку, усыпанную трупами. Дернул головой, стряхивая заливающий глаза пот. Потом махнул рукой Верзилу.
Подводить итоги учиненного ими побоища было некогда. Им еще предстояло добраться до приборного отсека.
— Обратите внимание, господа, — бойцы десантного отряда вступили в перестрелку приблизительно через двадцать минут после инъекции. — На вспомогательных мониторах замелькали новые цифры и диаграммы. — Во всех случаях эффективность действий бойцов возросла с девяноста до двухсот пятидесяти процентов от нормы — как только вещество было полностью ассимилировано кровеносной системой. Для сравнения: наши исследования показали, что халиане от природы на тридцать процентов превосходят людей в быстроте рефлексов. Но в результате использования нашего препарата показатели десантников Флота стали втрое лучше по сравнению с физиологическими боевыми данными противника.
Глассман остановился посреди рубки в нескольких шагах от пульта управления. Пот ручьями стекал по лицу, потоки соленой жидкости готовы были разъесть глаза. Сердце отчаянно колотилось в груди, дышать с каждой секундой становилось все труднее. «Кажется, со скафандром что-то серьезное», — подумал он, похолодев.
Но как здорово они все-таки расправились с халианами! А ведь если бы не это новое средство, он и мечтать бы не мог стрелять так быстро и точно. Вот так допинг! Пожалуй, надо бы раздобыть немножко этого препарата для личного пользования. К складу медикаментов приставлена эта маленькая подружка лоцмана…
Впервые за время конференции слово взял адмирал Ферсом:
— Я бы все-таки хотел уточнить, капитан, о чем это вы так гордо повествуете? Насколько я понял, вы использовали целое десантное подразделение Флота в качестве подопытных кроликов для испытания суперстимулятора, который изобрели ваши умники из научно-исследовательской группы.
Родмен давно ждал этого вопроса и понимающе улыбнулся.
Он-то прекрасно знал, что старику никогда не случалось бывать ближе чем в тридцати световых годах от театра военных действий. И что свое высокое звание он получил за безупречное перекладывание с места на место бумажек в течение последней четверти века. Непосредственные начальники предупреждали Родмена, чего можно ожидать от Ферсома, и он был готов к подобным заявлениям адмирала.
— Абсолютно справедливо, сэр. И я предоставлю вам всю документацию, утвержденную Главным штабом Флота.
— Но для чего нужна вся эта затея, капитан? — заговорил адмирал Дансел. — Халиане разбиты. В большинстве своем они перешли на нашу сторону.
— Халия — только часть проблемы, адмирал. Вам хорошо известно, что Синдикат приручил хорьков несколько столетий назад. Кто знает, может быть, у них в запасе биологический сюрприз похлеще того, с чем нам пришлось иметь дело в этом конфликте. Даже халианская война поставила перед нами огромные проблемы. А ведь надо быть готовыми к новым, еще более серьезным испытаниям!
Очевидно, свой капитанский мостик халиане покидали спешно, но без суеты. Вся аппаратура была разворочена вдребезги и восстановлению не подлежала. По логике вещей, в данный момент экипаж корабля грузился в спасательные катера.
Глассман был даже рад этому обстоятельству. Со скафандром творилось что-то ужасное — забрало шлема запотело, настолько внутри было жарко и влажно. Глассман знал, что атмосфера на корабле непригодна для дыхания, но весь его организм властно требовал снять шлем и хотя бы вытереть лицо. Ему необходимо немного остыть!
Страшным усилием воли он все-таки заставил себя опустить руку, уже тянувшуюся к замкам шлема. Только бы не потерять окончательно самоконтроль и во что бы то ни стало добраться до штурмового коридора. Там, на фрегате, он сможет отдышаться. Иного выхода не было.
Едва переставляя ноги, Глассман двинулся обратно. Он не заметил, что Верзил рухнул на палубу и замер.
— На исходе первого часа операции наши десантники захватили все ключевые участки халианского судна, в том числе капитанскую рубку и пост наведения огня…
На вспомогательных экранах появились данные медицинской телеметрии скафандров. Все они достигали критических значений. Встроенные камеры показывали лежащих на палубе десантников. У всех шлемы сняты и отброшены в сторону. Лица побагровели, и по ним сбегали крупные капли пота…
— …Однако именно в этот момент обнаружились первые проблемы, касающиеся применения нашего препарата…
Вот он, вход на корабль, всего в нескольких шагах. Глассман едва дышал — каждый вдох был слабее предыдущего. Ничего, подумал он, еще немного — и он получит настоящий воздух. Сотни литров прохладного, свежего воздуха…
Он наткнулся на стену, едва удержавшись на ногах. Еще чуть-чуть…
Все смотрели на главный экран. Десантник все-таки добрался до входа в штурмовой коридор. Санитар подхватил падающего Глассмана, но было видно, что все индикаторы физиологического состояния горят красным светом. Линия энцефалограммы на вспомогательном мониторе становилась все более плавной, пока не превратилась в прямую.
— Мы поняли, что возникли некоторые непредвиденные сложности, — прокомментировал Родмен, указывая на данные медицинской телеметрии. — Десантники, получившие инъекцию скалозианской сыворотки, стали терять сознание. В большинстве случаев — тепловой удар, но у некоторых — острая коронарная недостаточность.
Адмирал Гриссом с сомнением покачал головой:
— Это десантники. У них не бывает сердечных приступов.
Родмен мрачно усмехнулся:
— Да, сэр, вы, безусловно, правы. Но будь у десантника хоть стальное сердце, оно вряд ли способно сокращаться быстрее двухсот раз в минуту, да еще на протяжении длительного периода времени. Мы даже представить не могли, что препарат вызовет такую побочную реакцию. Мы также не рассчитывали, что человеческое тело не справится с избытком внутреннего тепла, образующегося при его работе в предельном режиме.
Конечно, сразу провели вскрытия и установили две основные причины смерти: остановка сердца в результате перенапряжения всей сердечно-сосудистой системы и закупорка сосудов мозга вследствие внутреннего перегрева организма.
— Каковы потери?
Адмирал Ферсом был в своем амплуа.
— Двадцать четыре десантника.
— А сколько участвовало в операции?
«Кажется, Гриссом взял след, — подумал Родмен. — У него всегда была бульдожья хватка. Теперь главное — не дать перегрызть артерии».
— В высадке участвовали тридцать шесть десантников, двадцати четырем из них сделали инъекцию скалозианской сыворотки. Как уже было указано, все двадцать четыре человека скончались.
— Стопроцентные потери?! — Даже Ферсом был поражен. Видимо, зря Родмен надеялся, что его предварительно проинформировали.
— Так точно, сэр. Все десантники, испытывавшие препарат, скончались от непредвиденных побочных эффектов.
Родмен вывел на вспомогательные мониторы несколько новых графиков.
— Я считаю необходимым отметить, что ни одна из потерь не явилась следствием действий противника. Ни один десантник не получил даже легкого ранения. Все умерли исключительно от действия сыворотки. Мы считаем, что это поразительная статистика.
Адмирал Дансел вскочил и принялся грозно расхаживать вдоль стола.
— Та-ак… — произнес он. — И что нам теперь делать? Созывать трибунал? А как еще следует поступить с вашими учеными, которые придумали эту отраву и уничтожили несколько десантных взводов Флота?
Родмен ответил не сразу — он набрал на панели нужный код, вызывая из компьютерной памяти новую подборку статистических данных и оперативных видеорепортажей. На мгновение изображение на всех экранах исчезло.
— Я прошу вас, господа, повременить с выводами и посмотреть вот это…
Капрал Джейн Мартини машинально почесала плечо, но, разумеется ничего не ощутила сквозь толстый материал скафандра. Удивительно, подумала она, как только эти эскулапы умудряются, несмотря на свои сверхзвуковые инъекторы, сверхбыстрые шприцы и еще кучу всяких технических новшеств, делать уколы столь же болезненно, как и сотню лет назад.
Джейн тряхнула головой. Хватит забивать мозги пустяками. Надо думать о предстоящей встрече с хорьками. Говорят, этот укол делает людей столь же быстрыми, как и халиане. Скоро предстоит в этом убедиться — Даже скорее, чем хотелось бы.
Мартини перевела регулятор карабина в боевой режим и энергично махнула рукой. Через несколько секунд откроется штурмовой коридор, а в атаку нужно бросаться с холодной головой.
— Ну и что? — Глубокий бас адмирала Гриссома разрубил тишину, словно мачете. — Вы собираетесь показать нам, как еще несколько десантников протянут ноги от вашего чертова зелья? Благодарю, лично я сыт этим по горло. Давайте-ка лучше…
— Одну минутку, сэр. Боюсь, вы не совсем верно поняли. Это другая группа, контрольная. Им не ввели скалозианскую сыворотку. Все, что они получили с инъекцией, — это водный раствор глюкозы. Небольшой обман — они были уверены, что по их сосудам течет тот же допинг…
— Как?! Но ведь их движения… — пробормотал Гриссом, окончательно сбитый с толку.
— Смотрите, сэр, смотрите дальше!
Взвод Мартини получил задачу захватить эвакуационный отсек корабля. Десантники во весь дух мчались по коридорам, указанным на плане, и думали об одном — надо успеть до того момента, как начнется бой за ключевые пункты судна.
Лицо Мартини покрылось обильной испариной. Неужели чертова сыворотка вызывает перегрев организма.
Она сделала короткий глоток из бачка с водой и рывком головы стряхнула пот с век. Некогда, некогда ломать голову над этой чепухой! Она снова сделала выразительный знак рукой, и ее отряд разделился на две цепочки. Где-то позади загрохотали выстрелы карабинов, эхом прокатившиеся по длинным коридорам…
— Адмирал Гриссом прав. В данный момент скорость десантников не выше среднестатистического показателя по Флоту. — Родмен указал на один из вспомогательных экранов. — При этом заметьте: десантники помнят, что должны занять позицию в эвакуационном отсеке до того, как туда прорвутся хорьки. Значит, мы имеем основания полагать, что они движутся с максимальной скоростью, на которую в данный момент способны.
Терпение Гриссома дошло до предельной точки.
— Я не понимаю, к чему вы ведете?!
— Скоро вам все станет ясно. Очень скоро, адмирал. — Родмен снова включил главный экран.
Перед самым входом в эвакуационный отсек Мартини сделала знак остановиться. Хорьки могли оказаться здесь раньше ее отряда.
Махнув рукой, она послала вперед Карпа. Он был хорошо вооружен, посерьезнее всех и, кроме того, был лучшим стрелком взвода. Карп с полуслова понял замысел командира — они довольно долго прослужили вместе. Десантник занял позицию на краю пандуса, уперев ствол своего мини-орудия в один из выступов — чтобы удобнее было вести огонь. Потом обернулся к Мартини — именно она должна начать атаку.
Мартини сделала глубокий вдох, еще раз быстро проверила готовность своего оружия и, пригнувшись, ринулась в пространство эвакуационного отсека, ища глазами подходящее укрытие.
— Данные указывают: халиане отступили в эвакуационный отсек сразу после того, как поняли, что ни скоростью, ни вооружением их корабль не превосходит «Норд», — сказал Родмен, усаживаясь за стол, в его голосе появились нотки шоумена с омнивидео. — Мы полагаем, что ход отступления и позиции были продуманы командой корабля заранее. Часть десантников осталась прикрывать отход. Но главное — халиане добрались до эвакуационного отсека значительно раньше отряда десантников Флота.
Мгновение спустя Мартини оказалась в самом эпицентре перекрестного огня. Пули, дротики, энергетические пучки обрушились со всех сторон. Она нырнула за какой-то крошечный выступ и стала гадать, когда прорвутся внутрь остальные. Одна надежда на это новоизобретенное средство, которое им вкололи. Иначе — никаких шансов.
— Обратите внимание на данные медицинской телеметрии скафандров. — Родмен дал укрупнение на одном из экранов. — Как видите, ни один из показателей не превышает предельных значений. Я попрошу вас в первую очередь следить сейчас именно за физиологическими данными…
Карп ворвался в отсек, на ходу поливая противника огнем, и залег за одной из эвакуационных капсул. Хорьки только этого и ждали. Держа наготове оружие, они выскочили из укрытий и, ловко лавируя, бросились на двух десантников, оторванных от своего отряда.
Мартини поняла, что они обречены. Хорьков слишком много и они слишком быстры, чтобы справиться с ними вдвоем. Но если…
Мартини нажала на спусковой крючок. И тут начало твориться что-то невообразимое. Стремительный бег хорьков замедлился прямо на глазах, словно они были роботами и кто-то щелкнул переключателем. «Вот оно! — с торжеством подумала Мартини. — Наконец-то заработало».
Проклятущее зелье подействовало как нельзя более кстати. Мартини вскочила на ноги и так же спокойно, словно на учениях, принялась поливать очередями врага. И хорьки начали падать — так же методично, как и мишени на тренировочных стрельбах. Мартини покосилась на Карпа — у того получалось не хуже.
За спиной раздались громкие голоса — это остальные бойцы ее взвода ворвались в эвакуационный отсек. Им не составляло труда выбрать себе подходящие мишени среди оставшихся хорьков.
— Взгляните на биометрические показатели — они выделены золотисто-желтым цветом, — сказал Родмен. — ЧСС, максимальное потребление кислорода — все значения наполовину ниже тех, что были у десантников, получивших скалозианскую сыворотку. Тем не менее взвод Мартини действует столь же эффективно. А отдельные бойцы даже более быстры.
Через считанные секунды все хорьки, имевшие неосторожность выскочить из засады, валялись на полу, не подавая признаков жизни, почти у самых ног Мартини и Карпа.
Ни один из людей не был даже ранен.
— Вот это круто! — воскликнул Каноше, как всегда вступивший в бой последним. — С «химией»— совсем другое дело! Может, обратиться за добавкой?
— Разговорчики! — повысила голос Мартини. Давно пора взять бразды правления в свои руки — она несколько опоздала это сделать, но и подчиненные пока не вполне остыли после стычки. — Ближайшая задача — проверить, не осталось ли в отсеке солдат противника. Даже с обострившейся реакцией не хотелось бы получить пулю в затылок, так ведь?
Десантники рассыпались по отсеку, точно следуя штабной тактической модели «прочесывание большого помещения». Карп и Залески положили у входной двери какой-то тяжелый предмет и взяли проход на прицел, приготовившись к возможной атаке хорьков с этой стороны. Мартини решила не полагаться на подчиненных и лично обыскать все укромные уголки — так надежнее.
— Итак, вы видите, что эффективность действий отряда возросла на двести процентов — эту цифру невозможно объяснить химическими причинами типа выброса адреналина в кровь. — Родмен вызвал на экран укрупнение медицинской телеметрии. — Далее: им противостояло больше солдат противника, чем любому другому нашему отряду, участвовавшему в операции. Тем не менее противник опять теряет сто процентов личного состава убитыми. А сейчас — заключительный эпизод.
Мартини проходила мимо последней эвакуационной капсулы по внешней стороне отсека, когда заметила халианина. Он был метрах в двадцати от нее и отчаянно старался забиться поглубже в тень. На нем был скафандр для работы в открытом космосе. И главное — халианин стоял всего в пяти метрах от панели управления. Стоит ему нажать главную эвакуационную кнопку — и тогда…
Мартини медленно подняла карабин. Надо заморозить этого типа, пока он не наделал беды. Все десантники были в скафандрах, но если парень доберется до кнопки, система эвакуации вытряхнет их в космос, автонаводчик фрегата наверняка примет их за цели и перестреляет в одно мгновение. Мартини аккуратно прицелилась в голову хорька, нажала на курок, и… ничего не произошло!
Она выругалась и отшвырнула бесполезный кусок металла прочь. У Мартини остался только один шанс. Она вырвала из ножен боевой кинжал и бросилась вперед…
— Итак, халианин находился всего в пяти метрах от панели управления, когда командир десантников бросилась наперерез. Дистанция, которую ей необходимо было преодолеть, — двадцать метров. — Родмен замедлил скорость смены кадров, чтобы никто не упустил ни одной детали происходящего. — Многие из вас, очевидно, знают, что рекорд Альянса в забеге на сорок метров — порядка четырех и четырех десятых секунды…
Мартини понимала, что бежать придется быстро. Быстрее, чем она когда-либо бегала в своей жизни. Хоть бы укол помог… Когда до хорька оставалось около пяти метров, Мартини с силой оттолкнулась от пола, выставив вперед руку с кинжалом, и уже в полете подумала — только бы успеть ударить раньше, чем эта дрянь нажмет кнопку…
Десантница преодолела указанное расстояние менее чем за две секунды. Ни один из халиан, не говоря уже о людях, не способен на такой результат. Инерция ее тела была так велика, что…
Кинжал Мартини рассек скафандр хорька в районе шеи. Он так далеко прыгнул, что остановить его смогла только стена.
Тяжело дыша и боясь повернуть голову, Мартини услышала, как халианин с глухим стуком рухнул рядом с нею. Она оглянулась и увидела недвижный труп хорька. Он был почти обезглавлен.
Мартини полежала секунду-другую и, немного отдышавшись, поднялась на дрожащие ноги.
— Так, — произнесла она. — Кто осматривал внешнюю сторону отсека? Сейчас я с него спущу шкуру…
— Не понимаю, — Гриссом был совершенно растерян. Достаточно было взглянуть на его лицо, чтобы понять, почему многие офицеры частенько с удовольствием резались с ним в покер, — если эти десантники не получили инъекции препарата…
Родмен практически достиг своей цели. Теперь можно немного поиграть на публику.
— В том-то и дело, сэр. Если десантники исключительно силой самовнушения сумели превзойти эффект скалозианской сыворотки, Верховное командование вправе спросить: почему они не воюют так всегда.
— Вы хотите сказать… — озадаченно пролепетал Дансел.
— Главный судья Генштаба просил меня установить причину: почему наши десантники не достигают подобных результатов в обычном бою… — Вот теперь настал момент полностью открыть карты. — Данный эксперимент позволил установить два основных факта: во-первых, мы способны создать химический препарат, который повышает все физические возможности бойца на двести-триста процентов. Осталось всего лишь найти способ устранения побочных эффектов.
— Таких, как поголовная гибель отряда десантников.
Да, с Гриссомом нужно держать ухо востро.
— Так точно, сэр. И второй факт — десантники, стоило им лишь ПРЕДСТАВИТЬ, что они получили инъекцию, оказались способны достичь точно таких же функциональных показателей, причем без побочных эффектов! В связи с этим возникает вопрос: почему наши солдаты не работают на этом уровне постоянно?
— Черт подери, капитан!..
— Над этим, сэр, стоит задуматься. Разве не долг командования обеспечить максимальную эффективность действий солдат и офицеров в каждом бою? А если они не справляются со своей главной задачей — тогда наш долг наказать их за некомпетентность.
— Вы имеете в виду, что…
Гриссом прекрасно понял, что имел в виду Родмен — просто никак не мог поверить.
— Да, сэр. Коллегия судей Верховного главнокомандования надеется, что вы проследите, чтобы командующий десантными войсками понес суровое наказание, так же как и его подчиненные. Все те, кто, на ваш взгляд, ответствен за халатное отношение к исполнению воинского долга.
Родмен снова включил мониторы. Присутствующие увидели, как Мартини со своим взводом возвращается на корабль. Перед выходом из штурмового коридора они задержались и отошли в сторону — медики пронесли тело еще одного десантника, кое-как прикрытое оцинкованным мешком.
— Так или нет, джентльмены? Разве не ОНИ несут главную ответственность за гибель наших людей? А сколько еще смертей было бы на их совести, если бы мы вступили в борьбу с Синдикатом на нынешнем уровне готовности!
— Но ведь в природе человека… — попытался выдвинуть еще один аргумент Гриссом. И осекся — потому что понял: бой проигран.
— Так называемая «человеческая природа» чуть не погубила нас в халианской войне, адмирал Гриссом! — жестко изрек Родмен. — И мы должны быть уверены, что она не помешает нам в будущей войне с Синдикатом.
…Последние кадры оперативной видеосъемки офицеры досматривали молча. Десантники по одному неспешно выходили из штурмового коридора. Они еще не знали, какой блестящий бой только что провели. И какой дорогой ценой им вскоре придется за это заплатить…
Интерлюдия. СОСТОЯНИЕ МОРАЛИ
Глассман уложил шестерых халиан еще до того, как они успели сделать хотя бы два шага ему навстречу. Верзил стрелял очередями и почти не целясь, но и он приободрился, когда обнаружил, что выстрелы его карабина, словно сами по себе, размазали по стенам еще шестерых противников. Но последний халианин был уже совсем рядом с Глассманом. И тогда десантник решил взять его в плен. Ведь эксперимент затевался еще и для того, чтобы выяснить, что заставляет непримиримых упорно продолжать борьбу. А для этого нужны «языки»…
Противник выбросил лапу с ножом вперед, целясь Глассману под сердце. Десантник ловко увернулся и нанес халианину удар прикладом в живот.
«Точь-в-точь как учили на занятиях по рукопашному бою!»— подумалось ему. Противник согнулся пополам, и десантник, завершая движение, выхватил из-под хорька карабин и с размаху опустил его на голову твари… Но мощь удара оказалась столь велика, что голова халианина разлетелась вдребезги.
Потрясенный Глассман обвел взглядом площадку, усыпанную трупами. Дернул головой, стряхивая заливающий глаза пот. Потом махнул рукой Верзилу.
Подводить итоги учиненного ими побоища было некогда. Им еще предстояло добраться до приборного отсека.
— Обратите внимание, господа, — бойцы десантного отряда вступили в перестрелку приблизительно через двадцать минут после инъекции. — На вспомогательных мониторах замелькали новые цифры и диаграммы. — Во всех случаях эффективность действий бойцов возросла с девяноста до двухсот пятидесяти процентов от нормы — как только вещество было полностью ассимилировано кровеносной системой. Для сравнения: наши исследования показали, что халиане от природы на тридцать процентов превосходят людей в быстроте рефлексов. Но в результате использования нашего препарата показатели десантников Флота стали втрое лучше по сравнению с физиологическими боевыми данными противника.
Глассман остановился посреди рубки в нескольких шагах от пульта управления. Пот ручьями стекал по лицу, потоки соленой жидкости готовы были разъесть глаза. Сердце отчаянно колотилось в груди, дышать с каждой секундой становилось все труднее. «Кажется, со скафандром что-то серьезное», — подумал он, похолодев.
Но как здорово они все-таки расправились с халианами! А ведь если бы не это новое средство, он и мечтать бы не мог стрелять так быстро и точно. Вот так допинг! Пожалуй, надо бы раздобыть немножко этого препарата для личного пользования. К складу медикаментов приставлена эта маленькая подружка лоцмана…
Впервые за время конференции слово взял адмирал Ферсом:
— Я бы все-таки хотел уточнить, капитан, о чем это вы так гордо повествуете? Насколько я понял, вы использовали целое десантное подразделение Флота в качестве подопытных кроликов для испытания суперстимулятора, который изобрели ваши умники из научно-исследовательской группы.
Родмен давно ждал этого вопроса и понимающе улыбнулся.
Он-то прекрасно знал, что старику никогда не случалось бывать ближе чем в тридцати световых годах от театра военных действий. И что свое высокое звание он получил за безупречное перекладывание с места на место бумажек в течение последней четверти века. Непосредственные начальники предупреждали Родмена, чего можно ожидать от Ферсома, и он был готов к подобным заявлениям адмирала.
— Абсолютно справедливо, сэр. И я предоставлю вам всю документацию, утвержденную Главным штабом Флота.
— Но для чего нужна вся эта затея, капитан? — заговорил адмирал Дансел. — Халиане разбиты. В большинстве своем они перешли на нашу сторону.
— Халия — только часть проблемы, адмирал. Вам хорошо известно, что Синдикат приручил хорьков несколько столетий назад. Кто знает, может быть, у них в запасе биологический сюрприз похлеще того, с чем нам пришлось иметь дело в этом конфликте. Даже халианская война поставила перед нами огромные проблемы. А ведь надо быть готовыми к новым, еще более серьезным испытаниям!
Очевидно, свой капитанский мостик халиане покидали спешно, но без суеты. Вся аппаратура была разворочена вдребезги и восстановлению не подлежала. По логике вещей, в данный момент экипаж корабля грузился в спасательные катера.
Глассман был даже рад этому обстоятельству. Со скафандром творилось что-то ужасное — забрало шлема запотело, настолько внутри было жарко и влажно. Глассман знал, что атмосфера на корабле непригодна для дыхания, но весь его организм властно требовал снять шлем и хотя бы вытереть лицо. Ему необходимо немного остыть!
Страшным усилием воли он все-таки заставил себя опустить руку, уже тянувшуюся к замкам шлема. Только бы не потерять окончательно самоконтроль и во что бы то ни стало добраться до штурмового коридора. Там, на фрегате, он сможет отдышаться. Иного выхода не было.
Едва переставляя ноги, Глассман двинулся обратно. Он не заметил, что Верзил рухнул на палубу и замер.
— На исходе первого часа операции наши десантники захватили все ключевые участки халианского судна, в том числе капитанскую рубку и пост наведения огня…
На вспомогательных экранах появились данные медицинской телеметрии скафандров. Все они достигали критических значений. Встроенные камеры показывали лежащих на палубе десантников. У всех шлемы сняты и отброшены в сторону. Лица побагровели, и по ним сбегали крупные капли пота…
— …Однако именно в этот момент обнаружились первые проблемы, касающиеся применения нашего препарата…
Вот он, вход на корабль, всего в нескольких шагах. Глассман едва дышал — каждый вдох был слабее предыдущего. Ничего, подумал он, еще немного — и он получит настоящий воздух. Сотни литров прохладного, свежего воздуха…
Он наткнулся на стену, едва удержавшись на ногах. Еще чуть-чуть…
Все смотрели на главный экран. Десантник все-таки добрался до входа в штурмовой коридор. Санитар подхватил падающего Глассмана, но было видно, что все индикаторы физиологического состояния горят красным светом. Линия энцефалограммы на вспомогательном мониторе становилась все более плавной, пока не превратилась в прямую.
— Мы поняли, что возникли некоторые непредвиденные сложности, — прокомментировал Родмен, указывая на данные медицинской телеметрии. — Десантники, получившие инъекцию скалозианской сыворотки, стали терять сознание. В большинстве случаев — тепловой удар, но у некоторых — острая коронарная недостаточность.
Адмирал Гриссом с сомнением покачал головой:
— Это десантники. У них не бывает сердечных приступов.
Родмен мрачно усмехнулся:
— Да, сэр, вы, безусловно, правы. Но будь у десантника хоть стальное сердце, оно вряд ли способно сокращаться быстрее двухсот раз в минуту, да еще на протяжении длительного периода времени. Мы даже представить не могли, что препарат вызовет такую побочную реакцию. Мы также не рассчитывали, что человеческое тело не справится с избытком внутреннего тепла, образующегося при его работе в предельном режиме.
Конечно, сразу провели вскрытия и установили две основные причины смерти: остановка сердца в результате перенапряжения всей сердечно-сосудистой системы и закупорка сосудов мозга вследствие внутреннего перегрева организма.
— Каковы потери?
Адмирал Ферсом был в своем амплуа.
— Двадцать четыре десантника.
— А сколько участвовало в операции?
«Кажется, Гриссом взял след, — подумал Родмен. — У него всегда была бульдожья хватка. Теперь главное — не дать перегрызть артерии».
— В высадке участвовали тридцать шесть десантников, двадцати четырем из них сделали инъекцию скалозианской сыворотки. Как уже было указано, все двадцать четыре человека скончались.
— Стопроцентные потери?! — Даже Ферсом был поражен. Видимо, зря Родмен надеялся, что его предварительно проинформировали.
— Так точно, сэр. Все десантники, испытывавшие препарат, скончались от непредвиденных побочных эффектов.
Родмен вывел на вспомогательные мониторы несколько новых графиков.
— Я считаю необходимым отметить, что ни одна из потерь не явилась следствием действий противника. Ни один десантник не получил даже легкого ранения. Все умерли исключительно от действия сыворотки. Мы считаем, что это поразительная статистика.
Адмирал Дансел вскочил и принялся грозно расхаживать вдоль стола.
— Та-ак… — произнес он. — И что нам теперь делать? Созывать трибунал? А как еще следует поступить с вашими учеными, которые придумали эту отраву и уничтожили несколько десантных взводов Флота?
Родмен ответил не сразу — он набрал на панели нужный код, вызывая из компьютерной памяти новую подборку статистических данных и оперативных видеорепортажей. На мгновение изображение на всех экранах исчезло.
— Я прошу вас, господа, повременить с выводами и посмотреть вот это…
Капрал Джейн Мартини машинально почесала плечо, но, разумеется ничего не ощутила сквозь толстый материал скафандра. Удивительно, подумала она, как только эти эскулапы умудряются, несмотря на свои сверхзвуковые инъекторы, сверхбыстрые шприцы и еще кучу всяких технических новшеств, делать уколы столь же болезненно, как и сотню лет назад.
Джейн тряхнула головой. Хватит забивать мозги пустяками. Надо думать о предстоящей встрече с хорьками. Говорят, этот укол делает людей столь же быстрыми, как и халиане. Скоро предстоит в этом убедиться — Даже скорее, чем хотелось бы.
Мартини перевела регулятор карабина в боевой режим и энергично махнула рукой. Через несколько секунд откроется штурмовой коридор, а в атаку нужно бросаться с холодной головой.
— Ну и что? — Глубокий бас адмирала Гриссома разрубил тишину, словно мачете. — Вы собираетесь показать нам, как еще несколько десантников протянут ноги от вашего чертова зелья? Благодарю, лично я сыт этим по горло. Давайте-ка лучше…
— Одну минутку, сэр. Боюсь, вы не совсем верно поняли. Это другая группа, контрольная. Им не ввели скалозианскую сыворотку. Все, что они получили с инъекцией, — это водный раствор глюкозы. Небольшой обман — они были уверены, что по их сосудам течет тот же допинг…
— Как?! Но ведь их движения… — пробормотал Гриссом, окончательно сбитый с толку.
— Смотрите, сэр, смотрите дальше!
Взвод Мартини получил задачу захватить эвакуационный отсек корабля. Десантники во весь дух мчались по коридорам, указанным на плане, и думали об одном — надо успеть до того момента, как начнется бой за ключевые пункты судна.
Лицо Мартини покрылось обильной испариной. Неужели чертова сыворотка вызывает перегрев организма.
Она сделала короткий глоток из бачка с водой и рывком головы стряхнула пот с век. Некогда, некогда ломать голову над этой чепухой! Она снова сделала выразительный знак рукой, и ее отряд разделился на две цепочки. Где-то позади загрохотали выстрелы карабинов, эхом прокатившиеся по длинным коридорам…
— Адмирал Гриссом прав. В данный момент скорость десантников не выше среднестатистического показателя по Флоту. — Родмен указал на один из вспомогательных экранов. — При этом заметьте: десантники помнят, что должны занять позицию в эвакуационном отсеке до того, как туда прорвутся хорьки. Значит, мы имеем основания полагать, что они движутся с максимальной скоростью, на которую в данный момент способны.
Терпение Гриссома дошло до предельной точки.
— Я не понимаю, к чему вы ведете?!
— Скоро вам все станет ясно. Очень скоро, адмирал. — Родмен снова включил главный экран.
Перед самым входом в эвакуационный отсек Мартини сделала знак остановиться. Хорьки могли оказаться здесь раньше ее отряда.
Махнув рукой, она послала вперед Карпа. Он был хорошо вооружен, посерьезнее всех и, кроме того, был лучшим стрелком взвода. Карп с полуслова понял замысел командира — они довольно долго прослужили вместе. Десантник занял позицию на краю пандуса, уперев ствол своего мини-орудия в один из выступов — чтобы удобнее было вести огонь. Потом обернулся к Мартини — именно она должна начать атаку.
Мартини сделала глубокий вдох, еще раз быстро проверила готовность своего оружия и, пригнувшись, ринулась в пространство эвакуационного отсека, ища глазами подходящее укрытие.
— Данные указывают: халиане отступили в эвакуационный отсек сразу после того, как поняли, что ни скоростью, ни вооружением их корабль не превосходит «Норд», — сказал Родмен, усаживаясь за стол, в его голосе появились нотки шоумена с омнивидео. — Мы полагаем, что ход отступления и позиции были продуманы командой корабля заранее. Часть десантников осталась прикрывать отход. Но главное — халиане добрались до эвакуационного отсека значительно раньше отряда десантников Флота.
Мгновение спустя Мартини оказалась в самом эпицентре перекрестного огня. Пули, дротики, энергетические пучки обрушились со всех сторон. Она нырнула за какой-то крошечный выступ и стала гадать, когда прорвутся внутрь остальные. Одна надежда на это новоизобретенное средство, которое им вкололи. Иначе — никаких шансов.
— Обратите внимание на данные медицинской телеметрии скафандров. — Родмен дал укрупнение на одном из экранов. — Как видите, ни один из показателей не превышает предельных значений. Я попрошу вас в первую очередь следить сейчас именно за физиологическими данными…
Карп ворвался в отсек, на ходу поливая противника огнем, и залег за одной из эвакуационных капсул. Хорьки только этого и ждали. Держа наготове оружие, они выскочили из укрытий и, ловко лавируя, бросились на двух десантников, оторванных от своего отряда.
Мартини поняла, что они обречены. Хорьков слишком много и они слишком быстры, чтобы справиться с ними вдвоем. Но если…
Мартини нажала на спусковой крючок. И тут начало твориться что-то невообразимое. Стремительный бег хорьков замедлился прямо на глазах, словно они были роботами и кто-то щелкнул переключателем. «Вот оно! — с торжеством подумала Мартини. — Наконец-то заработало».
Проклятущее зелье подействовало как нельзя более кстати. Мартини вскочила на ноги и так же спокойно, словно на учениях, принялась поливать очередями врага. И хорьки начали падать — так же методично, как и мишени на тренировочных стрельбах. Мартини покосилась на Карпа — у того получалось не хуже.
За спиной раздались громкие голоса — это остальные бойцы ее взвода ворвались в эвакуационный отсек. Им не составляло труда выбрать себе подходящие мишени среди оставшихся хорьков.
— Взгляните на биометрические показатели — они выделены золотисто-желтым цветом, — сказал Родмен. — ЧСС, максимальное потребление кислорода — все значения наполовину ниже тех, что были у десантников, получивших скалозианскую сыворотку. Тем не менее взвод Мартини действует столь же эффективно. А отдельные бойцы даже более быстры.
Через считанные секунды все хорьки, имевшие неосторожность выскочить из засады, валялись на полу, не подавая признаков жизни, почти у самых ног Мартини и Карпа.
Ни один из людей не был даже ранен.
— Вот это круто! — воскликнул Каноше, как всегда вступивший в бой последним. — С «химией»— совсем другое дело! Может, обратиться за добавкой?
— Разговорчики! — повысила голос Мартини. Давно пора взять бразды правления в свои руки — она несколько опоздала это сделать, но и подчиненные пока не вполне остыли после стычки. — Ближайшая задача — проверить, не осталось ли в отсеке солдат противника. Даже с обострившейся реакцией не хотелось бы получить пулю в затылок, так ведь?
Десантники рассыпались по отсеку, точно следуя штабной тактической модели «прочесывание большого помещения». Карп и Залески положили у входной двери какой-то тяжелый предмет и взяли проход на прицел, приготовившись к возможной атаке хорьков с этой стороны. Мартини решила не полагаться на подчиненных и лично обыскать все укромные уголки — так надежнее.
— Итак, вы видите, что эффективность действий отряда возросла на двести процентов — эту цифру невозможно объяснить химическими причинами типа выброса адреналина в кровь. — Родмен вызвал на экран укрупнение медицинской телеметрии. — Далее: им противостояло больше солдат противника, чем любому другому нашему отряду, участвовавшему в операции. Тем не менее противник опять теряет сто процентов личного состава убитыми. А сейчас — заключительный эпизод.
Мартини проходила мимо последней эвакуационной капсулы по внешней стороне отсека, когда заметила халианина. Он был метрах в двадцати от нее и отчаянно старался забиться поглубже в тень. На нем был скафандр для работы в открытом космосе. И главное — халианин стоял всего в пяти метрах от панели управления. Стоит ему нажать главную эвакуационную кнопку — и тогда…
Мартини медленно подняла карабин. Надо заморозить этого типа, пока он не наделал беды. Все десантники были в скафандрах, но если парень доберется до кнопки, система эвакуации вытряхнет их в космос, автонаводчик фрегата наверняка примет их за цели и перестреляет в одно мгновение. Мартини аккуратно прицелилась в голову хорька, нажала на курок, и… ничего не произошло!
Она выругалась и отшвырнула бесполезный кусок металла прочь. У Мартини остался только один шанс. Она вырвала из ножен боевой кинжал и бросилась вперед…
— Итак, халианин находился всего в пяти метрах от панели управления, когда командир десантников бросилась наперерез. Дистанция, которую ей необходимо было преодолеть, — двадцать метров. — Родмен замедлил скорость смены кадров, чтобы никто не упустил ни одной детали происходящего. — Многие из вас, очевидно, знают, что рекорд Альянса в забеге на сорок метров — порядка четырех и четырех десятых секунды…
Мартини понимала, что бежать придется быстро. Быстрее, чем она когда-либо бегала в своей жизни. Хоть бы укол помог… Когда до хорька оставалось около пяти метров, Мартини с силой оттолкнулась от пола, выставив вперед руку с кинжалом, и уже в полете подумала — только бы успеть ударить раньше, чем эта дрянь нажмет кнопку…
Десантница преодолела указанное расстояние менее чем за две секунды. Ни один из халиан, не говоря уже о людях, не способен на такой результат. Инерция ее тела была так велика, что…
Кинжал Мартини рассек скафандр хорька в районе шеи. Он так далеко прыгнул, что остановить его смогла только стена.
Тяжело дыша и боясь повернуть голову, Мартини услышала, как халианин с глухим стуком рухнул рядом с нею. Она оглянулась и увидела недвижный труп хорька. Он был почти обезглавлен.
Мартини полежала секунду-другую и, немного отдышавшись, поднялась на дрожащие ноги.
— Так, — произнесла она. — Кто осматривал внешнюю сторону отсека? Сейчас я с него спущу шкуру…
— Не понимаю, — Гриссом был совершенно растерян. Достаточно было взглянуть на его лицо, чтобы понять, почему многие офицеры частенько с удовольствием резались с ним в покер, — если эти десантники не получили инъекции препарата…
Родмен практически достиг своей цели. Теперь можно немного поиграть на публику.
— В том-то и дело, сэр. Если десантники исключительно силой самовнушения сумели превзойти эффект скалозианской сыворотки, Верховное командование вправе спросить: почему они не воюют так всегда.
— Вы хотите сказать… — озадаченно пролепетал Дансел.
— Главный судья Генштаба просил меня установить причину: почему наши десантники не достигают подобных результатов в обычном бою… — Вот теперь настал момент полностью открыть карты. — Данный эксперимент позволил установить два основных факта: во-первых, мы способны создать химический препарат, который повышает все физические возможности бойца на двести-триста процентов. Осталось всего лишь найти способ устранения побочных эффектов.
— Таких, как поголовная гибель отряда десантников.
Да, с Гриссомом нужно держать ухо востро.
— Так точно, сэр. И второй факт — десантники, стоило им лишь ПРЕДСТАВИТЬ, что они получили инъекцию, оказались способны достичь точно таких же функциональных показателей, причем без побочных эффектов! В связи с этим возникает вопрос: почему наши солдаты не работают на этом уровне постоянно?
— Черт подери, капитан!..
— Над этим, сэр, стоит задуматься. Разве не долг командования обеспечить максимальную эффективность действий солдат и офицеров в каждом бою? А если они не справляются со своей главной задачей — тогда наш долг наказать их за некомпетентность.
— Вы имеете в виду, что…
Гриссом прекрасно понял, что имел в виду Родмен — просто никак не мог поверить.
— Да, сэр. Коллегия судей Верховного главнокомандования надеется, что вы проследите, чтобы командующий десантными войсками понес суровое наказание, так же как и его подчиненные. Все те, кто, на ваш взгляд, ответствен за халатное отношение к исполнению воинского долга.
Родмен снова включил мониторы. Присутствующие увидели, как Мартини со своим взводом возвращается на корабль. Перед выходом из штурмового коридора они задержались и отошли в сторону — медики пронесли тело еще одного десантника, кое-как прикрытое оцинкованным мешком.
— Так или нет, джентльмены? Разве не ОНИ несут главную ответственность за гибель наших людей? А сколько еще смертей было бы на их совести, если бы мы вступили в борьбу с Синдикатом на нынешнем уровне готовности!
— Но ведь в природе человека… — попытался выдвинуть еще один аргумент Гриссом. И осекся — потому что понял: бой проигран.
— Так называемая «человеческая природа» чуть не погубила нас в халианской войне, адмирал Гриссом! — жестко изрек Родмен. — И мы должны быть уверены, что она не помешает нам в будущей войне с Синдикатом.
…Последние кадры оперативной видеосъемки офицеры досматривали молча. Десантники по одному неспешно выходили из штурмового коридора. Они еще не знали, какой блестящий бой только что провели. И какой дорогой ценой им вскоре придется за это заплатить…
Интерлюдия. СОСТОЯНИЕ МОРАЛИ
В Порту слово «мораль» писалось гораздо чаще с вопросительным знаком, чем с точкой. При этом знак вопроса почти всегда означал абсолютную неопределенность степени падения морали. Ответ, как правило, также не отличался оптимизмом — и в этом нет ничего удивительного. Флот, четыре года воевавший самым ожесточенным образом, потерявший сотни тысяч убитыми, уже решил, что победа наконец-то достигнута. Личный состав, мобилизованный волной патриотической истерии, уже совсем было приготовился вернуться в родные пенаты; все чувствовали себя героями и свято верили, что их ждет триумфальное возвращение. И вместо этого все вдруг с удивлением узнали, что ввязались в куда более серьезный конфликт. Теперь Флоту противостоял новый враг, агенты которого могли незаметно проникать в ряды противника и о котором никто практически ничего не знал. Возможности нового врага, его местонахождение были покрыты мраком неизвестности. Новая война, судя по всему, обещала стать куда более долгой и трудной, чем предыдущая.
Силы безопасности Флота обнаружили тысячи агентов Синдиката, проникших как во Флот, так и на оборонные предприятия, выполнявшие военные заказы. Не оставалось никаких сомнений, что еще многие тысячи невыявленных агентов продолжали действовать. Гипнотестирование и тщательные допросы буквально повсюду выявляли людей, беззаветно преданных своей «семье». Альянс рассматривал как врагов — реальных или потенциальных, прежде всего чужаков, так что служившим Синдикату людям оказалось несложно проникнуть во все жизненно важные учреждения и департаменты Альянса, Люди, работавшие бок о бок долгие годы, теперь со все возрастающим подозрением начали поглядывать друг на друга.
Постепенно стало ясно, что в лице Синдиката Семейств Альянс приобрел исключительно серьезного и опасного противника. Допросы шпионов, захваченных живьем, свидетельствовали — это система, состоящая из многих сотен планет. Ресурсная база Синдиката скорее всего намного превосходила ту, которой располагал Альянс. Несколько пленных заявили, что Альянс будет раздавлен мощнейшим флотом Синдиката самое большее за несколько месяцев. Другие с насмешкой напоминали следователям, как легко Альянс попался на нехитрую приманку и поверил, что его подлинным врагом являются грубые и невежественные халиане. И все шпионы были уверены, что в плену им оставалось пробыть недолго. Некоторые же пребывали в убеждении, что после падения Альянса в скором будущем новые хозяева в благодарность за службу назначат их диктаторами соответствующих планет.
Все это если и могло сказаться на моральном облике личного состава, то только самым нежелательным образом. Чтобы исправить ситуацию, было предпринято несколько попыток. К несчастью, чем хуже с моралью, тем больше в людях упрямства. Спортивные состязания были напрочь забыты, а редкие увольнительные лишь напоминали уставшему личному составу, не покидавшему своих кораблей долгие годы, о покинутом доме. Но хуже всего был страх перед грядущим. Дисциплина упала до опасного уровня даже в элитарных подразделениях, а пьянство и употребление наркотиков стали излюбленным способом времяпрепровождения.
Силы безопасности Флота обнаружили тысячи агентов Синдиката, проникших как во Флот, так и на оборонные предприятия, выполнявшие военные заказы. Не оставалось никаких сомнений, что еще многие тысячи невыявленных агентов продолжали действовать. Гипнотестирование и тщательные допросы буквально повсюду выявляли людей, беззаветно преданных своей «семье». Альянс рассматривал как врагов — реальных или потенциальных, прежде всего чужаков, так что служившим Синдикату людям оказалось несложно проникнуть во все жизненно важные учреждения и департаменты Альянса, Люди, работавшие бок о бок долгие годы, теперь со все возрастающим подозрением начали поглядывать друг на друга.
Постепенно стало ясно, что в лице Синдиката Семейств Альянс приобрел исключительно серьезного и опасного противника. Допросы шпионов, захваченных живьем, свидетельствовали — это система, состоящая из многих сотен планет. Ресурсная база Синдиката скорее всего намного превосходила ту, которой располагал Альянс. Несколько пленных заявили, что Альянс будет раздавлен мощнейшим флотом Синдиката самое большее за несколько месяцев. Другие с насмешкой напоминали следователям, как легко Альянс попался на нехитрую приманку и поверил, что его подлинным врагом являются грубые и невежественные халиане. И все шпионы были уверены, что в плену им оставалось пробыть недолго. Некоторые же пребывали в убеждении, что после падения Альянса в скором будущем новые хозяева в благодарность за службу назначат их диктаторами соответствующих планет.
Все это если и могло сказаться на моральном облике личного состава, то только самым нежелательным образом. Чтобы исправить ситуацию, было предпринято несколько попыток. К несчастью, чем хуже с моралью, тем больше в людях упрямства. Спортивные состязания были напрочь забыты, а редкие увольнительные лишь напоминали уставшему личному составу, не покидавшему своих кораблей долгие годы, о покинутом доме. Но хуже всего был страх перед грядущим. Дисциплина упала до опасного уровня даже в элитарных подразделениях, а пьянство и употребление наркотиков стали излюбленным способом времяпрепровождения.