Дручин Игорь Сергеевич. Лабиринт

   — Какие же мы ослы!
   — Говори о себе в единственном числе, — съязвил Смолкин.
   — Брось, Симочка. Мы же здесь все свои, — миролюбиво заметил Сашка.
   — Спасибо, удружил. Сам, однако, предпочитаешь скрываться под вывеской кенгуру. Удобнее, правда?
   — Трепачи! — безнадежным голосом произнес Серега. — У человека один раз в жизни проблеснуло, а вы не даете ему высказаться.
   — Эпидемия какая-то! — оторопел Сима от такого бесцеремонного вторжения в сферы, где он привык считать себя недосягаемым. — Можно подумать, что все окончили школу злословия с английским уклоном. Ну давай, пророк! Что ты там надумал? Или тоже горишь желанием присоединиться к этому непрофессиональному балагану?
   Я мотнул головой, отвергая беспочвенные обвинения, и в отместку решил устроить ему экзамен на сообразительность.
   — Саша! У меня к тебе один вопрос. Почему, убедившись в бесплодности левого хода, ты не оповестил об этом идущую вслед публику?
   Саша задумчиво выпятил губу и вдруг заулыбался.
   — Миша! Это дивная и весьма логичная мысль. Поздравляю!
   Мы с чувством пожали друг другу руки. Серега посмотрел на нас с подозрением, Смолкин напряг все свои мыслительные способности, но ничего не придумал и сдался, скрывая свою досаду за ширмой вычурной остроты.
   — Может, вы объясните нам, непосвященным, как поймать дюжину чертей, сидящих на острие иголки?
   — Почему ты не нацарапал: «Не ходи налево», когда убедился, что там делать нечего? — приступил к перекрестному допросу Саша.
   — Это нечестно! — горячо возразил Сима.
   — А ты?
   — Неудобно как-то. — Серега кашлянул в кулак. — Портить стены…
   — Выходит, вы одни такие хорошо воспитанные, а другие могут! На нашу простоту и рассчитана ловушка!
   — Ты думаешь — они сами?
   — Еще как! До чего же тонко придумано! Отвлекающий маневр, чтобы все ходы обошли. Теперь самое главное — быстро выбраться отсюда.
   Но как мы ни старались, центральный ход не выпускал нас из своих объятий. После долгих блужданий мы снова попали в тупик, хотя и несколько необычный. Он заканчивался не круглым залом. Просто коридор срезался стеной, неподалеку от которой кто-то лежал на полу в таком же сером, как у нас, комбинезоне. Мы подошли поближе, и я узнал льняные волосы Майки. Она лежала ничком и, похоже, даже не дышала.
   — Может, обморок? — предположил Серега.
   У меня все похолодело. Я опустился перед ней на колени и осторожно протянул руку. Стоило дотронуться, как она тут же встрепенулась.
   — Привет, мальчики! Так я и знала, что на меня кто-нибудь наткнется. Скучно бродить одной. А где ваш командор?
   Мы объяснили.
   — Не беда, — отмахнулась Майка. — Он еще приползет к вам на коленях и будет просить принять в рядовые. Э! Э! Ты куда? Там рассеиватель!
   Это она Симе, который из любопытства решил обследовать необычный тупичок, но, услышав ее предупреждающий окрик, поспешно ретировался.
   — Это что еще за зверь? Мы с ним не встречались.
   — Оно и видно. Иначе вам бы уже вместе не собраться! Нас вот занесло. Пока размышляли, отдыхать или идти обратно, вдруг выдвинулись переборки и разделили нас на одиночные камеры. Потом пол ушел из-под ног, и я очутилась здесь, а мои коллеги, как я понимаю, на другом этаже.
   — Только этого еще не хватало, — проворчал Серега. — Обшарить один этаж, а потом выясняется, что есть еще другой.
   — Ой, ребята! Как же я рада, что вы меня нашли! Есть хотите? У меня больше половины рациона.
   Мы переглянулись.
   — Спасибо, Майечка! У нас один голодающий, — Сашка кивнул на Серегу и облизнул пересохшие губы. — Вот если бы водички!
   — Пожалуйста. Полный термос!
   — Ты совсем не пила?
   Майка с недоумением оглядела наши изумленные физиономии.
   — Узнаю практичность мужчин! Мальчики! В каждом туалете кроме унитаза есть бачок.
   — Но там же техническая вода!
   — А зачем у вас аптечка и дезинфицирующие средства? Вы рассчитывали вступить здесь в борьбу с эпидемией?
   Бороться с эпидемией мы не собирались и в первом же попавшемся тупике беззастенчиво наполнили свои термосы до отказа. Жизнь становилась вполне сносной. Даже Серега, которого Майка слегка подкормила, приобрел вполне цветущий вид. Рано или поздно все имеет свой конец. Один из переходов вывел нас к лестнице, и мы поднялись на площадку, с которой начинали исследование лабиринта. Честно, когда мы оказались перед правым входом, уверенность в правильности моей гипотезы заметно поубавилась. Мы сосредоточенно изучали нацарапанные буквы, пытаясь по начертаниям определить их истинное назначение, но не смогли найти в них ничего подозрительного…
   — А у нас такая надпись была перед левым входом, — удивилась Майя.
   — И вы сразу пошли направо?
   — Естественно…
   — До чего же стереотипно человеческое мышление, — облегченно вздохнул Сашка и, как бы принимая на себя ответственность, шагнул в правое ответвление. Спустившись по ступенькам вниз, он остановился у развилки.
   — Ну, Миша, ты у нас везучий. Мы потеряли много времени, чтобы использовать правило одной стенки. Иди вперед и сворачивай туда, куда тебе подскажет интуиция.
   И я пошел. Это было, как полет в невесомости. Часа два мы шли без передышки и ни разу не нарывались на тупик или замкнутое кольцо, которое бы откидывало нас на исходные рубежи. Когда наступил предел нашим силам, решили сделать привал. Остановились у развилки. Сима, который давно уже мечтал о тупичке, тотчас рванулся направо. Минут через десять он вернулся совершенно преображенный.
   — Ребята! Там выход!
   Мы только разложили остатки провизии, собираясь прикончить ее перед последним, как нам показалось, рывком, но, забыв про еду и усталость, повскакали и помчались за ним следом.
   Это было волнующее зрелище: широкая поляна, освещенная солнцем, белые березки и свежий, некондиционированный воздух!
   — Ну вот и вышли, — улыбнулся Серега. — А я думал — не выдержу! Было бы обидно, хотя я уже понял, что в исследователи космоса не гожусь.
   — Ребята! Выход ложный! — заявил Сашка.
   — Брось ты! Вот тут написано: «Для вызова транспорта снять с руки личный знак», — горячо возразил Смолкин.
   — Ты уж дочитывай до конца! «Дверь задраить». То есть капитулировать! Я думаю, что у основного выхода нас должны встречать.
   — С музыкой и цветами! — не удержался от иронии Сима.
   — И потом, — не обратив ни малейшего внимания на его язвительную реплику, гнул свое Саша. — Мы не использовали еще автономный дыхательный аппарат. Уверен, что на главном выходе он нам понадобится.
   В его суждении была логика и здравый смысл, и я немедленно принял его сторону, но убедить Смолкина оказалось непросто. Пока мы изощрялись в логике, Серега вернулся к развилке и забрал свое снаряжение. В пылу полемического задора мы не заметили его ухода и готовы были охрипнуть, но отстоять свою точку зрения, если бы Сергей не охладил наш пыл. Он протянул нашему основному оппоненту руку.
   — Ты чего? — оторопел Сима.
   — Все, ребята. Я ухожу. Не хочу быть обузой. Спасибо, но пора и честь знать. Тем более, все решено.
   С этими словами он снял со своей руки личный прибор. Освещавший стрелку и циферблат огонек погас.
   — Давайте прощаться, пока не прибыл транспорт.
   Обедали в грустном молчании. Оставленные им остатки своего рациона как-то по-особому тронули нас.
   — Все-таки зря он так, — вздохнул Сима. — Космонавт из него бы получился.
   — Не думаю, — Сашка бережно вытряхнул на ладонь осколки галет, отправил их в рот и, запив глотком воды, продолжал: В детстве я читал рассказ… Еще о тех временах, когда существовала нетронутая, первозданная тайга в Якутии. Там описывается, как отряд геологов открыл первые алмазы, но у них перевернулась лодка и осталось мало провизии. И вот самые слабые уходили, чтобы их товарищам хватило пищи и они могли донести открытие. Хороший рассказ, но я думаю, слабым надо уходить вовремя. Еще до выбора профессии…
   Может, на меня подействовал уход Сергея, может, рассказ Сашки, только моя интуиция иссякла, и мы попадали из одной карусели в другую. Перед каждой новой попыткой Сашка смотрел на меня грустными усталыми глазами и просил:
   — Миша, ну сосредоточься, пожалуйста!
   Я сосредоточивался, но былой уверенности не было, и при очередной попытке мы попадали в тупик.
   — Передохнем, — сказал Сашка.
   — Мальчики, можно я немного подремлю, — робко попросила Майка. — Я сегодня мало спала.
   — Давай, — разрешил Сима. — Миша, тебе бы тоже не мешало. Что-то твой компас забарахлил.
   Я прилег на бок и мгновенно уснул. Для меня вообще сон-лучшее средство от всех болезней. И что интересно: чем хуже я себя чувствую, тем больше сплю. Но когда нужно, я могу проснуться в любое время, хоть на часы не смотри! На этот раз я приказал себе спать, пока не отдохну, и все-таки проснулся первым. Мне показалось, что послышался шорох, и я открыл глаза… А может быть, действительно, кто-нибудь пошевелился. Оглядев безмятежные лица своих друзей, я с минуту колебался: будить или не будить. Это была четвертая ночь по нашим биологическим часам. Все шансы выбраться из лабиринта в срок утеряны, и, вероятно, следовало дать всем возможность отдохнуть как следует, но, не знаю почему, в нас жила уверенность, что мы еще можем дотянуть до выхода в последнюю минуту, и эта уверенность пересилила жалость. Едва я тронул Сашу за плечо, он сел и, поморгав глазами, потянул за ногу Симу. Тот невнятно замычал и, дрыгнув ногой, подтянул ее к животу. Пришлось применить более действенное средство: слегка плеснуть на лицо водички.
   — Ну, чего вы? — недовольно заворчал он и открыл глаза. Созерцание круглого зала взбодрило его. Он потянулся, отгоняя сон.
   — Немного не добрал. Зато мне снилось домашнее жаркое с маринованными огурчиками.
   Напоминание о еде было некстати. У меня рот наполнился слюной.
   — Попей водички, раз поел солененького, — посоветовал я и, подавая пример, сам потянулся за термосом.
   Наглотавшись воды и сбив ощущение голода, я подошел к Майе. Она спала, подложив ладошку под щеку, и смешно посапывала носом. Не знаю почему, но меня именно эта деталь окончательно примирила с ее внешностью и, пожалуй, сблизила, что ли… Я наклонился к ней и тихо сказал:
   — Майечка, вставай!
   Она открыла глаза и улыбнулась.
   — Ой, как хорошо я поспала!
   Майя протянула мне руки, и я помог ей подняться.
   — Пора, ребята! — напомнил Сашка.
   Было и в самом деле пора. Я поднял полупустой рюкзак Майи, она продела руки сквозь ремни и на секунду задержала на мне взгляд. Могу поклясться, что не одну благодарность за внимание выражали ее большие синие глаза. Нет, эта синева завораживала, и я поторопился занять свое место впереди группы. На первом же тройном разветвлении я свернул уверенно налево, и через несколько минут мы оказались в прямоугольном зале. Половину его занимал бассейн, но ни одного выхода из зала не оказалось.
   — Переспал, — хмыкнул Сима.
   Саша посмотрел на меня вопросительно, и я буквально увидел, как тень недоверия начала проявляться на его лице.
   — Мальчики, надо обследовать бассейн, — предложила Майя.
   Лицо Саши прояснилось, теперь он с интересом поглядел на Симу, и тот поспешно, пожалуй, даже слишком поспешно, стал вытаскивать из рюкзака автономный дыхательный аппарат. Загерметизировав костюм, он надел маску и погрузился в бассейн. Минуты через две он вынырнул в левом углу, и, махнув нам рукой, снова погрузился под воду. Не теряя времени, мы быстро приладили аппараты и друг за другом попрыгали в бассейн…
   В воде было сумеречно, в левом углу темнел сводчатый туннель. Подплыл Сима и, кивнув головой в сторону входа, занял положение ведущего. Туннель был узкий, плыть можно было только по одному, друг за дружкой. Становилось все темнее, только впереди вспыхивали какие-то красные отблески. Ближе к выходу красноватые вспышки становились ярче. Выбравшись из туннеля и вынырнув на поверхность, мы увидели такой же зал, на длинной стене которого вспыхивало красное табло: «Опасно! Дыхательные маски не снимать!». Оно высвечивало три темных выхода…
   Меня прямо потянуло к выходу с правой стороны, но коридор был абсолютно темен и, едва мы завернули за угол, пришлось пробираться на ощупь. Правой рукой я касался стены и продвигался довольно свободно, все время отрываясь от идущего сзади Саши. Я вообще в темноте чувствую себя довольно уверенно, может, потому, что много занимался фотографией и привык на ощупь заряжать кассеты и передвигаться в темной лаборатории. На повороте я ожидал товарищей, и почти каждый раз Саша натыкался на меня, что-то невнятно мычал сквозь маску, может, бормотал извинения, это на него похоже. Мне такое подталкивание быстро надоело. Я взял его за руку и потащил за собой, пока после нескольких поворотов мы не уткнулись в глухую стену. Саша похлопал меня по плечу, одновременно успокаивая и призывая к вниманию. Ощупывая стены, я наткнулся на выключатель. Вспыхнул свет, и вдруг глухая стена в конце прохода поползла в сторону, открывая небольшую камеру. Осмотревшись, мы увидели красную кнопку. Сима поднял и опустил руку, показывая движение наверх; Саша отрицательно помотал головой и показал на кнопку, призывая меня нажать на нее. Я придавил, и сразу пошла дверь… Когда камера полностью изолировалась, мы почувствовали, что от перемены давления заложило уши. Саша заулыбался и показал на стену за нашей спиной. Мы обернулись. На стене сияла красная надпись: «После прохода шлюзовой камеры дыхательные аппараты разрешается снять». Вскоре давление выровнялось, и противоположная дверь поползла в стену.
   — Ну, ребята, — заговорил Сашка, едва мы сняли маски, — думаю, мы почти у цели. Вперед!
   Едва мы миновали развилок, как почувствовали прохладу. Еще один зигзаг — и мы вышли из лабиринта… На улице была ночь. Прямо от выхода через сквер тянулась освещенная асфальтовая аллея, а дальше, за деревьями, виднелось темное здание с большими окнами, залитыми серебристым светом люминесцентных ламп.
   — Внимание! Из лабиринта вышла первая группа, ведомая Михаилом Субботиным, — раздался усиленный динамиком голос. — Группа вышла досрочно. Дежурному встретить курсантов и проводить к месту отдыха.
   И только тут мы осознали, что лабиринт остался позади, что мы не только выдержали испытание, но сделали это досрочно.
   — Ура! — истошным голосом завопил Смолкин, и мы нестройно подхватили победный клич.
   Подошел знакомый нам высокий старшекурсник, готовивший нас к путешествию.
   — Ого! Да это моя группа! Ну, молодцы! Запомните, то, что вы первыми вышли из лабиринта, вам зачтется, и вы будете пользоваться некоторыми привилегиями. Вам, например, будут поручаться наиболее трудные задачи, первыми в течение года вы будете проходить все испытания. Ну, а дальнейшее будет зависеть от вас, если сохраните лидерство… Ну что, пойдем. Пора вам и отдохнуть.
   — Можно вопрос?
   — Вы еще в состоянии задавать вопросы?
   Саша смущенно потупился.
   — Ну, пожалуйста. Сколько угодно.
   — А Сережа Самойлов… Он будет отчислен?
   — Да. Кстати, он сам попросил об этом. Думаю, Самойлов поступил правильно. Ему предоставлено право поступления в любое учебное заведение вне конкурса.
   — А наш командор вышел?
   — Владимир Мовшович снят с прохождения лабиринта.
   — Почему?
   — Не догадываетесь?
   — Нет.
   — За отсутствие выдержки и резко выраженный индивидуализм. Еще вопросы?
   — Здесь объявили, что мы вышли досрочно. Может, я что-то не понял… — Сима потер подбородок. — По нашим расчетам, начались четвертые сутки.
   Блондин улыбнулся и взглянул на часы.
   — У вас еще в запасе двенадцать часов. Просто от усталости вы чаще спали.
   — А если они, — Майя кивнула в сторону выхода, — придут позже назначенного срока, их снимут?
   — Нет, лабиринт — это комплекс проверки прежде всего духовной стойкости, ну и, конечно, физических возможностей. Всех, кто пройдет лабиринт, независимо от срока, зачислят в институт, только, разумеется, с разными баллами. Тех, кто откажется от борьбы, снимут с прохождения. В прошлом году парень выбрался на десятые сутки. Ползком. Он оказался в группе самым слабым физически, и его бросили. Группу сняли, а он учится. Сейчас поздоровел, не узнать! Еще вопросы?
   — Нет. А вот посмотреть, хоть краешком глаза, какой он, лабиринт, можно? Хотя бы на плане.
   Старшекурсник с уважением посмотрел на Майку.
   — Ну и ну! Вы будто с прогулки, а не из лабиринта. Будь по-вашему. Все равно вам надо забрать часы и сдать приборы, хотя это обычно делается после отдыха.
   Старшекурсник вынул из кармана транзистор.
   — Старшему диспетчеру лабиринта. Группа Михаила Субботина просит разрешения ознакомиться с лабиринтом.
   — Не уходились еще? Проводи в диспетчерскую. Разрешаю, как первым.
   Блондин подмигнул нам и, открыв боковую дверь, пригласил нас широким жестом.
   — Прошу.
   Старший диспетчер, пожилой седоватый мужчина, поднялся из-за пульта к нам навстречу и каждому пожал руку.
   — Ну, герои, какой этаж показать?
   — Наш, наверное, — сказала Майка неуверенно.
   — Там почти никого не осталось. Вы ушли. Одна группа рассеялась по этажам. Вообще ваш этаж самый коварный, пожалуй.
   Диспетчер вернулся к пульту.
   — Давайте я покажу вам третий. Там сложилась любопытная ситуация.
   Он включил большой экран, и на нем ясно проступили сложные зигзагообразные контуры ходов. По двум вертушкам навстречу друг другу двигались по пять огоньков.
   — Хорошие группы, дружные, — вздохнул старший диспетчер, — но они не должны встречаться, иначе произойдет обмен информацией, и это облегчит им прохождение. Придется одну направить по ложному пути, а какую — трудно выбрать. Обе хорошие.
   Он еще раз вздохнул и нажал клавишу. Одна из вертушек замкнулась и теперь группа шла по кругу, не подозревая о такой возможности лабиринта.
   — Это и нас вы так морочили в центральном проходе? — догадался Сима.
   — Было дело, — засмеялся старший. — Ну, насмотрелись?
   — А близко к выходу есть кто-нибудь?
   — На пятом. Проходят бассейн.
   Он переключил программу. На экране возник узор ходов пятого этажа. Огоньки от зала медленно продвигались по правому проходу.
   — Сейчас попадут в шлюз, — прокомментировал Смолкин.
   — Нет, на пятом шлюз в центральном рукаве, а правый, увы, отбросит их на половину дистанции. Им придется начинать сначала.
   — Внимание, старшему диспетчеру! На четвертом, в секторе двенадцать, драка!
   Диспетчер мгновенно переключился на нужный сектор, и на экране в замедленном темпе поплыли кадры. Один из курсантов от удара опрокинулся на спину и теперь с гневным лицом поднимался навстречу обидчику, на руках которого повисли двое курсантов. Старший диспетчер нажал на клавишу, и переборка разделила драчунов. Диспетчер повернулся к нам. Лицо его было сосредоточенно и серьезно.
   — Идите, ребята. У нас ЧП!
   Мы на цыпочках выбрались из центрального поста. Нас ждали вкусный обильный ужин и мягкие постели…