Дюрренматт Фридрих. Ангел приходит в Вавилон

Опускает голову.)
    Акки. Ступай к царю Навуходоносору, дитя мое.
    Поэты. Останься с нами, Курруби, останься со своими поэтами!
    Толпа. К Навуходоносору! – К Навуходоносору!
     Уводят Курруби направо.
    Поэты. 

 
О прекрасное виденье!
Ты исчезла. Нам, бродягам,
Разойтись по саркофагам
Остается в утешенье.
 

    
    Курруби. Прощай, мой Акки. Прощайте, мои поэты!
    Поэты. 

 
Грязь помоев шла нам в пищу,
Мы питались хуже нищих,
Веря в то, что ангел старый
Деву нам принес в подарок.
Тщетно милости мы ждали!
Нашу девушку украли.
 

    
    Толпа( издалека). Курруби! Наша царица Курруби!
     Акки мрачно подсаживается к очагу и начинает мешать суп.
    Акки. Я ни против ваших элегий, поэты, но вы пережимаете. Вы пишете в стихах, что питаетесь помоями, а сами с аппетитом едите мой суп. Ваше отчаяние не слишком правдоподобно. Хорошо разработанное искусство кулинарии – это единственный благородный человеческий дар, и о нем нельзя говорить в стихах облыжно.
     Слева по лестнице спускается худой, высокий, старый человек, на нем парадный черный костюм, в руках чемоданчик.
    Парадный. Приветствую тебя, нищий Акки, приветствую!
    Акки. Чего тебе надо?
    Парадный. Прямо дух захватывает от этой девушки. Голова кружится! Видел с моста, как они ее уводили.
    Акки( сердито). Я бы сделал эту девочку лучшей нищенкой мира, а она станет обыкновенной царицей.
    Парадный. Это будет дикий, ужасный брак.
    Акки( яростно). Царь будет носить Курруби на руках!
    Парадный. Покоя там не будет. Не хотел бы я при этом быть. Когда вспомнишь, как царь топтал эту девушку ногами... мне страшно за ее будущее.
    Акки. Топтал ногами?
    Парадный. На берегу Евфрата.
    Акки. Евфрата?
    Парадный. Тогда, в то утро.
    Акки( вскакивая). Нищий из Ниневии – это и был царь?
    Парадный. Да. Я при этом присутствовал. Могу засвидетельствовать. Его величество переоделся нищим.
    Акки. Зачем?
    Парадный. Чтобы уговорить тебя поступить на государственную службу. И тогда-то ангел и отдал ему девушку. Это был исторический час, знаменательный час.
     У Акки от страха на лбу выступает пот. Он его отирает.
    Акки. Этот час мог для меня худо кончиться. Опять повезло. ( Подозрительно.) А ты кто?
    Парадный. Палач.
     Поэты исчезают.
    Акки. Салют! ( Пожимает палачу руку.)
    Парадный. Здравствуй.
    Акки. Ты в штатском?
    Парадный. Нищих я не имею права вешать в мундире. У меня строгие предписания.
    Акки. Хочешь мясного супа?
    Парадный. Это ловушка? Меня так легко не поймаешь.
    Акки( невинно). Ловушка?
    Парадный. От Ламашского палача ты ускользнул, так же как и от палача из Киша н от палача Аккадского.
    Акки. Это были не царские, а всего лишь княжеские палачи. Я дам себя повесить только царскому палачу. Мне годится только самое лучшее, у меня есть своя гордость... Я хотел оказать тебе честь и предложил мясного супа.
    Парадный. Польщен. При моем окладе не очень-то разъешься. Я знаю о супе с мясом только понаслышке.
    Акки. Садись. Сюда! Это трон одного давным-давно истлевшего правителя мира.
    Парадный( осторожно садится). Скажи честно, это ловушка?
    Акки. Конечно, нет.
    Парадный. Я человек неподкупный. Каждая попытка меня подкупить отскакивает от меня как от стенки горох, будь то золото, будь то плотское наслаждение. Когда недавно я должен был перевешать одно племя в Мизии, мне предложили целое стадо овец и ослов. Тщетно. Под вечерним солнцем висели тысячи мизян.
    Акки. Охотно верю.
    Парадный. Пожалуйста, можешь меня испытать.
    Акки. А какой смысл?
    Парадный. Пожалуйста! Пожалуйста! Больше всего на свете я люблю, когда проверяют мою стойкость.
    Акки. Хорошо. Есть для тебя невеста свеженькая, крепкая...
    Парадный( гордо). Исключено.
    Акки. Мальчик – розовенький, гибкий...
    Парадный( сияя). Меня ты не проймешь. Меня не проймешь.
    Акки. Шепнуть тебе на ушко, где хранятся мои сокровища в Евфрате?
    Парадный. Ничего тебе не поможет. Все равно повешу. ( Торжествующе.) Видишь – не зря меня зовут «неподкупный Сиди»!
    Акки. За это ты получишь лучший кусок мяса. И суп. ( Ударяет поварешкой по котлу.)
     Раздается громкий звон. Поэты выскакивают.
    Поэты. Звон! Прекрасный звон!
     Окружают котел с маленькими мисками в руках.
    Акки. Это поэты.
    Парадный. Рад, от души рад.
     Поэты и Парадный кланяются друг другу. Справа боязливо приближаются Омар и Юсуф, тоже с маленькими мисками в руках.
    Акки. Омар – карманник и Юсуф – взломщик, мои соседи, они живут под следующим мостом.
    Парадный. Знаю. На той неделе я их повешу.
     Справа появляются темные фигуры.
    Фигуры( хрипло). Есть хотим! Мы есть хотим!
   Акки. Вот вам, воронье, ваша доля. ( Бросает им большой кусок мяса, с которым они исчезают.)
     Суп разлит, и все начинают есть. Парадный расстелил на коленях красный носовой платок.
   Парадный. Превосходный суп. Очень полезно для костей.
    Акки. У тебя довольный вид.
    Парадный. Так и есть. Так и есть. Мясо очень вкусное. Не еда, а оргия, настоящая оргия. Но ты все равно будешь повешен.
     Акки снова наполняет Парадному миску.
    Акки. Вот тебе еще одна порция.
    Парадный. Объедение. Просто объедение.
    Акки. Хочешь бутылочку самого лучшего египетского вина?
   ( Наливает всем вино.)
    Парадный. Алчу я, жажду я! Вакханалия, просто вакханалия! Вот здорово. Настоящий праздник. В сотый раз тебе запрещено нищенствовать, в десятый раз тебя приказано повесить. Я подсчитал. Я необычайно пунктуален в нашей отечественной хронологии. Веду дневник. Мировые империи гибнут, мировые империи возникают. Я все это фиксирую. А люди? Они меняются, приспосабливаются. Меняют профессии, моды, религии, местожительство, обычаи. Без дневника во всем этом запутаешься, как без компаса. Только ты не меняешься. Что бы ни происходило, как бы тебя ни преследовали,- ты остаешься нищим. Почтение, высочайшее тебе почтение!
     Все пьют.
   Ты стоек, стоек, как архиминистр со своими бесчисленными царскими канцеляриями. Почтение, высочайшее наше ему почтение.
     Все пьют.
   Он всегда на высоте, как и ты, он правит царями и тайно управляет всем миром при помощи своих чиновников. А третий это я. Высочайшее почтение и мне наконец.
     Все пьют.
   Я тоже но меняюсь, а остаюсь палачом. Я должен с гордостью крикнуть это небесам! Бюрократы, нищие, палачи – вот троица, которая является тайной опорой мирового порядка.
     Все чокаются.
    Акки. Допьем вино.
    Парадный. Последний бокал, печальный бокал. Ужасно, что я сижу здесь но долгу службы. Мир опустеет после того, как я покончу с тобой. Однако пора приниматься за мое черное дело. Суп съеден, мясо тоже, бутылка пуста... Тебя устраивает этот фонарь или ты предпочитаешь, чтобы тебя повесили в городской роще?
    Акки. Я предпочел бы фонарь перед царским дворцом.
    Парадный. Благородная идея, но трудно осуществимая. Все фонари против дворца зарезервированы для членов правительства. Мы тебя повесим на перилах моста, это будет проще. Мой помощник уже на месте. Халеф!
    Голос( сверху). Да, маэстро! Готово.
     Сверху спускается веревка. Поэты, Омар и Юсуф вскрикивают и исчезают.
    Парадный. Милости просим!
     Акки становится на царский трон посреди сцены.
   Есть у тебя какое-нибудь желание? ( Тщательно намыливает петлю и набрасывает ее Акки на шею.)
    Акки. Все мое имущество я завещаю поэтам. Не знаю только, что будет с моим букинистическим магазином, который находится на улице Всемирного потопа...
    Парадный. У тебя есть букинистический магазин?
     Поэты снова появляются.
    Поэты. Магазин?
    Акки. Выклянчил на прошлой неделе. В тот день я был озарен особым вдохновением и работал на высшем уровне.
    Парадный. Книжный магазин – это предел моих мечтаний.
    Акки. Понятия не имел, что ты интересуешься такими вещами.
    Парадный. Сидеть в книжной лавке среди скульптур и читать классиков – высшее наслаждение!
    Акки( качая головой). Подумать только. И палачи из Ламаша, Аккада и Киша тоже стремились к просвещению.
    Парадный. От горькой, безрадостной жизни. С болью приходится признать. Вешаешь, вешаешь, а какая тебе от этого корысть? Разве что министр подкинет какую-нибудь мелочь. То ли дело твоя профессия, твое постоянное общение с поэтами... а праздничное великолепие этого супа с мясом!
    Акки. Великих палачей кормят на убой, а рядовых морят голодом. Я хочу тебе помочь. Обменяй со мной твою должность на мой магазин.
    Парадный( заколебавшись). Ты хочешь стать палачом?
    Акки. Единственная профессия, которую я ни разу еще не выпрашивал.
    Парадный( падая на царский трон, на котором стоит Акки с петлей на шее). Боже!..
    Акки( с беспокойством). Что с тобой, Сиди-неподкупный, тайная опора мирового порядка?
    Парадный. Воды. Пожалуйста. А то начнется сердечный припадок.
    Акки. Выпей водки. Лучше помогает. ( Сходит с царского трона, все еще с петлей на шее и подает ему бутылку.)
    Парадный. В голову ударило. В голову. Где же честь? Где вавилонская гордость?
    Акки( удивленно). Что им делать тут под мостом?
    Парадный. Я имею право обменяться профессиями с каждым, кого я вешаю. Так и значится в договоре, который я сгоряча подписал в юности, чтобы иметь возможность заниматься искусствоведением. Думал заработать деньги. Но никого из повешенных мной на протяжении тысячелетий – ни последнего чернорабочего, ни паршивого министра, ни вонючего бродягу – я не смог уговорить стать вместо меня палачом, хотя в награду им обещали жизнь. Прославленная вавилонская гордость у нас сильнее, чем чувство самосохранения.
    Акки. Понимаешь, я всегда думал, что Вавилон погубит раздутое чувство собственного достоинства.
    Парадный. Я просто потрясен твоим предложением избавить меня от этой мучительной жизни... И ты хочешь букинистический магазин обменять на мою подлую, презренную профессию?
    Акки. Ты неправильно относишься к своей профессии, палач. Как раз подлые, презренные, постыдные профессии надо возвышать! Иначе они исчезнут. Я, например, даже миллиардером был.
    Парадный( с удивлением). Миллиардером?
    Поэты. Расскажи, нищий, расскажи!
   Акки. Так послушайте же макаму о том, как я выпрашивал свои профессии. ( Вытаскивает голову из петли и держится за веревку правой рукой.) В одну прекрасную ночь, в майскую ночь, обольстил я миллиардера дочь. И стали нашими миллиарды папашины. Был я горд и в своих решениях тверд. Решил во что бы то ни стало победить власть капитала. Послушай до конца о подвиге мудреца: я с утра до ночи, как бы между прочим, проигрывал в карты свои миллиарды, проигрывал в дамки леса и замки, дворцы и картины, одних свиней две тысячи с половиной, золотые зеркала, посуду из хрусталя, стада бараньи, драгоценные камни, в ночах бессонных пропил миллионы, прошел год, я стал банкрот, хожу грустный, в кармане пусто. Поставил ва-банк я все свои банки, стал гол как сокол, все спустил, аж страну разорил. Вот так, мой казнитель, поступает мыслитель.
    Первый поэт. А дочь миллиардера?
   Акки. Вышла замуж за сборщика налогов. ( Бросает петлю вверх, и она исчезает.) В саркофаге лежа, я много лет прожил, думая день и ночь, как людям помочь зло превозмочь. Решил дать новой страсти попытать счастья. Расскажу, как было: влезал без мыла куда повыше, я, ловкий нищий, входил в общество, куда захочется, просил, вымаливал, хоть пересаливал, шаркал ножкою да лез понемножку я в аристократические выси, патриотически мысля, сгибался в три погибели, чтоб только видели, как я стараюсь, а сам к ним пробираюсь. Добрался до старика-генерала, жить ему оставалось мало, он мне и выдал генеральский титул. Добился средства я справиться с бедствием, войну победить, победу закрепить. Добился я военной карьеры правдой и верой. Потратил я свое рвение на то, как избавить войну от ужасов и мучений, привел я войско свое в Аккад, триста тысяч солдат на бумаге, как я задумал еще в саркофаге. Мне удалось сраженье проиграть, без потерь домой убежать. Каждый вернулся под свой кров, цел и здоров. Триста тысяч солдат. Без утрат. Запомни, палач, в утешение мое мнение: дешевле не было поражения.
    Парадный. Какой успех! Но как же так? Ведь поражения обычно сопровождаются большими потерями.
    Акки. Я задержал приказ о наступлении.
    Парадный. Восхитительно! Поразительно!
    Акки. Видишь, как надо обращаться с подлой профессией. От каждой из них может быть толк.
    Парадный( осторожно). И ты думаешь, что торговлей книгами я заработаю на мясной суп? Хоть бы раз в месяц поесть всласть!
    Акки. Ты будешь три раза в неделю есть мясной суп, а по воскресеньям гуся.
    Парадный. Какая удача! Какой счастливый поворот!
    Акки. Давай твой мундир, палач!
    Парадный. Он тут, в чемоданчике. Ведь после тебя мне надо было повесить еще географов и астрономов.
    Акки. Вешать – значит отпускать на волю.
    Парадный. Ты будешь скучать по поэтам. Очень скучать.
    Акки. Напротив, мне будет приятна тишина царских подземелий. ( Надевает плащ палача.)
    Первый поэт( в ужасе). Не надевай этого костюма!
    Второй поэт. Не позорь себя!
    Третий поэт. Не становись палачом!
    Второй поэт. Мы не сможем больше писать о тебе стихи!
    Акки. Вечная ваша беда. Вавилонские поэты никогда не чувствуют приближения катастрофы! Разве вы не видите того, что творится? Курруби ищет нищего, а находит царя. Днем и ночью людей сажают в тюрьмы. Армия выступила в поход. Государство непогрешимо, а в каждом из нас оно всегда найдет какой-нибудь грех. Хотите, я вам расскажу свою последнюю, самую горькую макаму, макаму об оружии слабых?
    Первый поэт. Расскажи свою последнюю, самую горькую макаму!
    Поэты. Пока ты еще не ушел, не исчез...
    Акки. Чтоб устоять в этом мире, братцы, надо в нем сперва разобраться. Конечно, было бы проще бродить по свету на ощупь, да так можно попасть прямо смерти в пасть. Власть имущий силен: за ним закон. Как с ним бороться, чтоб не напороться? Кто слаб да безоружен, пусть и не лезет наружу. А подвиг смешон, потому что он выдает слабого сильному в лапы. Вам не до смеха, а ему потеха. Послушайте теперь нищего, под пытками бывшего, преследуемого палачом, хоть мне и все нипочем. У власть имущего рука загребущая: все, что получше, сгребает в кучу, наложит лапу и на твою бабу. А ты на этом учись – сохранишь себе жизнь. Проживешь дураком, будешь стариком. И крепость возьмешь обманом, а не тараном. Прикинься поэтом, пьянчугой отпетым, и рухнут все стены тогда непременно. Сноси позор, а не иди наперекор. Надежду запрячь под палаческий плащ. ( Надевает на лицо маску и стоит в полной форме палача.)

Действие третье

     Глядя на тронный зал, в котором происходит третье действие, можно заметить только его роскошь, изысканность и, само собой разумеется, отгороженность от прочего мира. Однако в нем проглядывает что-то низменно жестокое. Наряду с высочайшей культурой видно и нечто варварское – вроде заляпанных кровью царских боевых знамен. Гигантская решетка отделяет передний план от заднего, который простирается куда-то в необозримую даль и уставлен исполинскими каменными статуями. Слева трон поднят на несколько ступенек. На нем сидит Навуходоносор, положив ноги на плечи Нимроду. Голова Нимрода торчит у Навуходоносора между ног. Слева в решетке дверь, через которую проходят на задний план. В стенах слева и справа – двери. Перед оркестром справа стоят две банкетки.
    Нимрод. Ну, царь Навуходоносор, ну? Чего ты глаз не смыкаешь дни и ночи, сидя в своем дворце, и почему колотишь ногами по моим плечам?
    Навуходоносор. Я люблю Курруби.
    Нимрод. Значит, ты любишь девушку, которую променял на подставку для ног?
    Навуходоносор. Я велю тебя бить плетьми.
    Нимрод. Валяй. Разве ты сможешь меня мучить так, как мучаю тебя я?
    Навуходоносор. Молчи. Твоя голова зажата у меня между колен.
    Нимрод. Пожалуйста.
     Молчание.
    Навуходоносор. Говори! Говори!
    Нимрод. Видишь! Даже моего молчания ты не в силах выдержать.
    Навуходоносор. Говори о Курруби. Ты ее видел. Она дала тебе напиться грязной воды из Евфрата.
    Нимрод. Ты мне завидуешь?
    Навуходоносор. Завидую.
    Нимрод. Она была закрыта покрывалом, но сквозь него я разглядел ее красоту, прежде чем ты узнал ее.
    Навуходоносор. Ее красота озаряет весь Вавилон небесным светом, и до моего дворца доносятся песни влюбленных в нее.
     Снаружи доносится чтение стихов.
    Паж. 

 
Красавица спустилась
С небесной высоты...
 

    
    Нимрод. Слышишь? Даже твой паж сочиняет стихи.
    Паж. 

 
Не к царскому престолу,
А в царство нищеты.
 

    
    Навуходоносор( тихо). Палач!
     Слева появляется Акки в костюме палача.
    Акки. Ваше величество.
    Навуходоносор. Казни пажа, сочиняющего стихи.
    Паж. 

 
Она горит звездою
У нищих в бороде.
 

    
    Акки. Разумное решение, ваше величество. Необходимо принять срочные меры. ( Исчезает направо, сзади.)
    Паж. 

 
Как белая ну...
 

    
     Голос пажа обрывается.
    Навуходоносор( тихо). Все, кто любит Курруби, должны умереть.
    Нимрод. Тогда тебе придется истребить все человечество.
    Навуходоносор. Я прикажу выжечь тебе глаза.
    Нимрод. Выжги мне глаза! Залей мне уши свинцом! Зашей мне рот! Но мои воспоминания ты не сможешь вырвать из моего сердца.
    Навуходоносор. Архиминистр!
    Архиминистр. Ваше величество!
    Навуходоносор. Брось бывшего царя в самое глубокое из моих подземелий.
    Архиминистр. Я законодатель. Я установил, что ноги царя должны покоиться на плечах его предшественника. Если церемониал будет нарушен, погибнет и царь.
    Навуходоносор. Тогда измени церемониал.
    Архиминистр. Невозможно. Тогда рухнут пятьсот тысяч параграфов вавилонского свода законов о царской власти, и настанет полный хаос. ( Удаляется.)
     Нимрод смеется.
    Нимрод. Он и мне это всегда говорил.
    Навуходоносор. А параграфов с каждым разом все больше и больше. Конца им не будет.
    Нимрод. А также числу канцелярий.
    Навуходоносор. Мне остается только подставка для ног.
    Нимрод. И твой сын, наследник престола.
     Сзади, слева, скаля зубы, появляется щеголеватый идиот. Прыгая через веревочку, он пересекает сцену и исчезает сзади, справа. Навуходоносор закрывает лицо руками.
    Навуходоносор. Твой сын.
    Нимрод. Наш сын, наследник нашего могущества. Никто не знает, кто его зачал. Мы оба ходили пьяные к его матери.
    Навуходоносор. Мы прикованы цепями друг к другу.
    Нимрод. Всегда. Всегда.
    Навуходоносор. Это длится уже много тысячелетий.
    Нимрод. Я сверху, ты снизу, я снизу, ты сверху. Всегда. Всегда.
     Молчание.
    Навуходоносор. Палач.
     Слева появляется Акки.
    Акки. Ваше величество?
    Навуходоносор. Географы и астрономы наказаны?
    Акки. От них очищены подземелья.
    Навуходоносор. С нищенством покончено?
    Акки. Полностью.
    Навуходоносор. А нищий Акки?
    Акки. Преобразился. Вы бы его не узнали, ваше величество, если бы он стоял перед вами.
    Навуходоносор. Повешен?
    Акки. Повышен и вращается теперь в самых высших сферах.
    Навуходоносор. Покровитель поэтов вряд ли попал на небо.
    Акки. Да, он пониже.
    Навуходоносор. Нищие ликвидированы. Впервые после всемирного потопа сделан ощутимый шаг вперед. Человеческое общество начинает принимать ясные формы и продвигаться к гуманизму. В области социальной самое худшее уже позади, а в области идеологии теперь надо принять меры либо против поэтов, либо против богословов.
     Акки вздрагивает.
    Акки. Надо избавиться от поэтов! У нас в подземельях было всегда так тихо, а теперь даже паж сочиняет стихи.
    Навуходоносор. Ты его еще не казнил?
    Акки. Дворцовый церемониал установил для казни пажей ночные часы. Я прошу, ваше величество, расправиться с богословами. Они гораздо спокойнее.
    Навуходоносор. Разговор с главным богословом решит этот вопрос. Выполняй свой долг и готовь виселицу.
     Акки уходит.
   Утнапиштим!
     Справа входит почтенный старец Утнапиштим.
    Утнапиштим. Чего ты хочешь от меня, царь Навуходоносор?
    Навуходоносор. Плюнь в лицо, зажатое между моих колен.
    Утнапиштим. По закону, который и ты утвердил, я от этой церемонии освобожден.
    Навуходоносор. Тогда прокляни мою подставку для ног на веки веков.
    Утнапиштим. Мой долг – молиться за спасение душ.
     Нимрод смеется. Навуходоносор сдерживает гнев.
    Навуходоносор. Можешь сесть.
    Утнапиштим. Большое спасибо.
    Навуходоносор. Мне нужен совет.
    Утнапиштим. Слушаю.
    Навуходоносор( поколебавшись). Ты был со мной в то злосчастное утро, когда на берегу Евфрата появился ангел.
    Утнапиштим. Это событие может лишь сбить с толку богослова. Я не хотел верить в явление ангела и написал серию трактатов, отвергающих это. Мне пришлось сжечь двух профессоров богословия, которые упорствовали в своей вере. Господь, как казалось мне, не нуждается ни в каком орудии. Он всемогущ. Но я должен пересмотреть свое догматическое отношение к ангелам, а это не так легко, как может показаться невеждам. Нельзя посягать на всемогущество Господа.
    Навуходоносор. Я не понимаю тебя.
    Утнапиштим. Ничего не значит, ваше величество. Даже и мы, богословы, почти никогда не понимаем друг друга.
    Навуходоносор( смущенно). Ты видел, как я топтал девушку ногами?
    Утнапиштим. Я был потрясен...
    Навуходоносор( с болью). Я люблю эту девушку, Утнапиштим.
    Утнапиштим. Мы все любим это дитя.
    Навуходоносор. Весь город слагает ей стихи.
    Утнапиштим. Знаю. Я тоже попробовал свои силы, я тоже хотел воспеть девушку.
    Навуходоносор. И ты тоже?.. Старейший из людей!
     Молчание.
   Меня обидело небо.
    Утнапиштим. Ты ревнуешь только к самому себе, царь Навуходоносор.
     Справа, из глубины через сцену, прыгая через веревочку, пробегает идиот и скрывается налево. Утнапиштим склоняется перед идиотом.
    Навуходоносор( смущенно). Продолжай.
    Утнапиштим. Если мы хотим проникнуть в загадки вселенной, ваше величество, то должны исходить из предположения, что небеса всегда правы.
    Навуходоносор( угрюмо). В моем споре с небесами ты становишься на их сторону. Жаль. Мне придется тебя казнить. Палач.
     Слева появляется Акки.
    Акки( радостно). Значит, все-таки богословы, ваше величество? Милости просим!
    Утнапиштим( встает, исполненный достоинства). Как тебе угодно.
    Навуходоносор( испуганно). Садись обратно, дорогой Утнапиштим. Я ведь не так уж тороплюсь. Палач подождет. Продолжай.
    Акки. Только не надо либеральничать с богословами, ваше величество. С ними нужна твердая рука.
    Утнапиштим( спокойно). Ты, кажется, считаешь, что небеса стали жертвой твоего маскарада и в ту ночь приняли тебя за нищего. Это смешно. Ангела ты мог сбить с толку, но небеса, которые его послали, точно знали, кому они отдают девушку. Тебе, царь Навуходоносор. Это и не может быть иначе, потому что, как я доказал, бог не только всемогущ, но и всеведущ.
    Навуходоносор( мрачно). Небо предназначило Курруби беднейшему из людей.
    Утнапиштим. Указания небес нельзя принимать буквально, их надо понимать в самом общем смысле. Все люди почти одинаково ничтожны, и надо иметь в виду, с какой громадной дистанции небеса взирают на то, что находится под ними. Волей божьей тебе ниспосланный дар ты по глупости отверг.
    Навуходоносор( после короткой паузы, любезно). Вся затея с твоей казнью, конечно, чепуха.
    Утнапиштим. Благодарю тебя.
    Навуходоносор. И вообще в нашей империи надо внедрять богословие. А все остальные науки я прикажу запретить.
    Утнапиштим. Твое рвение похвально, но не следует впадать в крайности.
    Навуходоносор. Тогда придется повесить только одних поэтов.
    Утнапиштим. Мне их жаль.
    Навуходоносор. Совершенный государственный строй не может терпеть разгула фантазии. Поэты проповедуют чувства, которых не существует, рассказывают ерунду и внушают бессмысленные идеи. Я думаю, что раньше всего церковь должна быть заинтересована в том, чтобы все это было запрещено.