Джасинда Уайлдер. Я, ты и любовь

   Я прикусила губу, когда он накрыл мою грудь ладонью и начал кружить большим пальцем вокруг соска, заставив меня зажмуриться в приливе наслаждения, и вдруг почувствовала себя совершенно беззащитной. Стыд боролся во мне с желанием. Я хотела этого. Мне это нравилось. Это же нормально? Кайл мой бойфренд и лучший друг, я его люблю.
   Последняя мысль вызвала шок. У меня вырвался беззвучный вздох. Я люблю Кайла? А люблю ли я его? Сердце замирало и сладко болело всякий раз, как он оказывался рядом, я боялась расстаться с ним. Это же любовь, верно? Я хотела быть с ним все время, каждую секунду…
   – Хотел бы я сейчас увидеть тебя всю, – сказал Кайл, лаская мою грудь.
   Сотрясаясь от желания, я тоже хотела, чтобы он увидел меня всю. Но здесь, сейчас? Вот так? Я открыла рот, собираясь заговорить, когда Кайл меня опередил.
   – Но, конечно, не здесь, – скрипнул он зубами, зажмурившись. – Не буду лгать, Нелл, я тебя хочу.
   Он убрал руки. Я едва не заплакала, лишившись его прикосновения к моей коже. Я подтянула лифчик и уложила груди в чашечки, но не стала надевать блузку. Взгляд Кайла был ясным и настойчивым.
   – Я тоже тебя хочу, – сказала я.
   – Но давай все сделаем правильно. Обставим по-особенному, – проговорил он, борясь с собой.
   При этих словах у меня сжалось сердце. Я нагнулась и поцеловала Кайла, нежно коснувшись его лица руками.
   – Вот почему я тебя и люблю, – вырвалось у меня шепотом.
   Он замер. Расширенные глаза впились в меня.
   – Что?
   Я прикусила губу, испугавшись, что поспешила с признанием.
   – Я… – закрыв глаза, я подыскивала правильные слова, но в конце концов решилась: – Я сказала, вот почему я тебя люблю. Это правда, Кайл, я люблю тебя.
   Его руки скользнули по моей талии и принялись поглаживать вверх и вниз спину, прежде чем опуститься на бедра знакомым, чувственным, изумительным движением. Вот бы они там и оставались, желательно навсегда! Ощущение его ладоней на бедрах у самого пояса джинсов было таким прекрасным…
   – Я пока промолчу, – буркнул он и нахмурился. – Не хочу, чтобы ты решила – я признался, потому что ты сказала. Но я тебя люблю.
   У меня в голове будто сверкнула молния.
   – Любишь?
   Он кивнул, водя большими пальцами у меня по бедрам.
   – Да.
   Я улыбнулась и нагнулась к нему для нового поцелуя.
   – Хорошо. Ты и должен меня любить.
   Кайл рассмеялся мне в губы.
   – О, еще как люблю. – Он провел ладонями по моим бокам, и я выгнула спину, чтобы ему было легче добраться до грудей. – Особенно их. Я их очень люблю.
   Тут уже я засмеялась.
   – Да ладно? Особенно их? А может, только их? Ты меня за сиськи любишь?
   – Хм. – Он притворился, что обдумывает мои слова. Ладони снова скользнули по бокам, и я почувствовала знакомую хватку на ягодицах. – И это. Это я тоже люблю.
   Я запустила руки ему под рубашку и ущипнула за соски. У Кайла вырвался смешной писк.
   – А ну, еще раз попробуй, сладострастник!
   Он засмеялся и обнял меня, прошептав в волосы:
   – Я дразнюсь, Нелл. Я люблю тебя всю, такую как есть.
   Я подняла лицо и поцеловала его в подбородок.
   – Знаю. Я тоже дразнюсь.
   Кондиционер был выключен, в машину понемногу проникал холод. Кожа у меня покрылась мурашками. Кайл это почувствовал и подал мне блузку, одновременно включив отопление. Я слезла с его коленей и оделась.
   – Интересно, оленя мы насмерть ухайдакали? – сказал он.
   Я вгляделась в силуэт оленухи, еле различимый за засыпанным снегом капотом.
   – Лежит неподвижно, – сообщила я, застегивая молнию на куртке. – Проверим?
   – Я сам посмотрю, – сказал Кайл. – Сиди в машине.
   – Еще чего! – возмутилась я. – Я тоже хочу!
   Он покачал головой, подавив смешок. Мы выбрались из машины – ноги сразу утонули в пушистом снегу. Снежные хлопья таяли на носу, опускались на волосы, осыпая холодной белой пудрой. Скрестив руки на груди, я прижалась к Кайлу. Не доходя нескольких шагов до оленя, он остановился и положил мне руку на плечо, удерживая на месте, после чего сам снова двинулся вперед. Возникло напряженное молчание. Позади тихо работал мотор в машине, и свет фар заливал нас ярким светом, пронизывавшим темноту зимнего вечера.
   Я смотрела, как Кайл с опаской приблизился к животному и осторожно коснулся его бока краем ботинка. Реакции не последовало. Я с облегчением выдохнула. Кайл присел и тронул оленуху еще раз, после чего с удивлением обернулся ко мне:
   – Слушай, она живая. Еще дышит.
   – Что будем делать? – спросила я. – Нельзя же ее здесь оставлять.
   Он ошарашенно пожал плечами.
   – Может, она без сознания или у нее какие-нибудь повреждения… Нелл, я не знаю.
   В этот момент оленуха задергала ногами, по телу прошла крупная дрожь, она шумно фыркнула. Кайл отшатнулся, выругавшись от испуга, а животное дико забилось, проворно подобрало под себя ноги, вскочило и отошло на несколько шагов в сторону. Остановившись, оленуха уставилась на нас полными скорби глазами, прядая ушами. Кайл сидел в снегу по пояс, а оленуха, видимо, наглядевшись на нас, вдруг поскакала через дорогу и исчезла в лесу.
   – Черт! – сказал Кайл, поднимаясь и отряхиваясь. – Вот напугала, зараза. По-моему, я даже штаны намочил.
   Я так хохотала, что мне пришлось ухватиться за Кайла, чтобы не упасть.
   Остаток пути мы проехали без происшествий, но воспоминание о минутах, которые мы провели в машине, не шло из головы ни у меня, ни у Кайла. Мы не обменялись на прощание привычным долгим поцелуем. Теперь я знала силу влечения, и сейчас, когда возбуждение спало, понимала, что еще не готова. Вряд ли готов и Кайл.

Глава 3
Поездка в гостиницу

День Святого Валентина

   После уроков я нервничала и была рассеянна, думая только о том, что приготовил для нас Кайл. Сегодня день Святого Валентина, и я знала – он что-то затевает. Он уже намекал на нечто особенное. Мы осторожничали уже пару недель – поцелуи не затягивали и себя контролировали. Мы оба знали без слов, что если не сдержимся и увлечемся, то не захотим останавливаться.
   Рано или поздно нам придется об этом поговорить. Я это знала, Кайл тоже. Но мы избегали разговора. Это было довольно странно – мы же молодые, гормонам полагается играть, я не сомневалась, что Кайл тоже хочет сближения… Но мы боялись. Наверное, потому что знали – придется окончательно перейти некую важную границу.
   На всякий случай я сходила в клинику с двоюродной сестрой Бекки за противозачаточными и принимала их уже неделю. Кайлу я, впрочем, об этом не сказала – как-то не представилось подходящего момента.
   Наконец закончился шестой урок, и я встретилась с Кайлом у машины. Он с улыбкой открыл дверцу и захлопнул ее за мной.
   – Ты скажешь, что вечером-то будет? – не выдержала я.
   Он наморщил лоб якобы в недоумении.
   – Вечером? А что вечером?
   Я смотрела на него, гадая, то ли он шутит, то ли я неправильно поняла намеки.
   – Прикалываешься, что ли?
   Уловив угрожающие нотки в моем голосе, он захохотал.
   – Шучу, конечно. Но о вечере я тебе не скажу. Предки знают, что мы вернемся поздно, я уже договорился. Сегодня нам дозволяется гасить огни в два часа ночи.
   Я искоса посмотрела на него.
   – В два? А ты до двух-то продержишься, Кайл?
   Он покраснел.
   – Может, и продержусь.
   Я глубоко вздохнула, видя, что придется поднять тему, которую он обходит молчанием.
   – Насчет вечера… Мы… раз мы сегодня допоздна в городе, значит, ты собираешься… ну… – Я не смогла договорить до конца.
   Кайл тронул с места, покусывая губу. Вскоре мы остановились на красный свет, и Кайл взглянул на меня.
   – Слушай, я знаю, к чему ты ведешь, и… Я кое-что подготовил. На случай, если мы захотим. Но нам не обязательно… Мне хочется, чтобы все было… правильно.
   – Что значит – ты что-то подготовил?
   Краска на его щеках стала ярче.
   – Заказал номер в гостинице «Красная крыша», рядом с рестораном, где мы будем ужинать.
   Я попыталась пошутить:
   – А вы не слишком самонадеянны, мистер Кэллоуэй?
   Кайл улыбнулся, хотя шутка вышла несмешной.
   – Я… на всякий случай.
   В этот момент меня поразила одна мысль, и я выпалила:
   – Кайл! Слушай, а вдруг мы не готовы, раз даже спокойно говорить об этом не можем?
   Он нервно засмеялся.
   – Да, мне это тоже приходило в голову.
   – Мы идем на это только потому, что наши друзья уже… того?
   Кайл взглянул на меня с раздражением:
   – Нет! Джейсон рассказывал о них с Беккой, Аарон и Кайла тоже спят друг с другом, но – нет, Нелл, нет. И нам не обязательно что-то делать. Я просто хотел обеспечить нам потенциальную возможность.
   Я засмеялась – скорее над собой, чем над чем-то еще.
   – Не знаю, растрогаться, что ли, такой предусмотрительностью, или обалдевать от того, что ты возомнил, будто у нас все произойдет.
   – Ничего я не возомнил, – отрезал Кайл почти зло. – Я… Хорошо, да, я возомнил. Я хочу быть с тобой. Ну и что ж, если мы еще очень молоды, я ведь люблю тебя и считаю, что мы готовы.
   Я смотрела на него во все глаза: он все сказал!
   – Нам уже по шестнадцать, Кайл, – шевельнула я бровью. – Кстати, признаваться в любви вроде принято за романтическим ужином. В пылу ссоры весь эффект теряется.
   – Разве мы ссоримся?
   Я пожала плечами:
   – Типа того, не знаю. Я не хочу ссориться.
   – Я тоже. Ты, наверное, права, но так уж вышло. Я люблю тебя. Я уже несколько недель хотел тебе сказать об этом, но трусил. Собирался открыться вечером. Даже записал признание… Накатал, можно сказать, шпаргалку.
   Он достал из кармана сложенный линованный листок с неровными краями, вырванный из блокнота.
 
   «Я знаю, мы очень молоды, – значилось там. – Многие скажут, что мы еще дети или слишком юны, чтобы знать, что такое любовь, но мне наплевать на такие разговоры. Я знаю тебя всю жизнь. Мы все переживали вместе, все трудности делили пополам. Вместе учились ездить на велосипедах, плавать, водить машину, вместе завалили алгебру в восьмом классе (помнишь этого гада, мистера Дженкинса? Сколько раз в той четверти нас вызывали в учительскую?). А сейчас мы вместе учимся любить. Не думай о том, кто и что скажет. Я тебя люблю и всегда буду любить, что бы ни готовило нам будущее. Я буду любить тебя вечно.
   Твой любящий бойфренд Кайл».
 
   Я перечитала записку несколько раз, не замечая, что плáчу, пока что-то не шлепнулось на мятую, много раз сложенную страницу, оставив мокрое, быстро синеющее пятно. Признание все изменило.
   – Я люблю тебя, Кайл, – засмеялась я, всхлипывая. – Какое прекрасное письмо! Такое чудесное… Спасибо.
   Он пожал плечами:
   – Это правда. Может, не самый романтический способ признаться в любви, но…
   – Все замечательно, Кайл. – Я сложила листок и убрала его в кошелек, в отделение для купюр.
   Это послание стало для меня самым большим утешением и самым трагическим воспоминанием.
   В ресторане, который выбрал Кайл, оказалось удивительно людно – даже при наличии брони на места мы ждали почти час, пока освободится наш стол. В зале сидели десятки пар – от наших ровесников до пожилых супругов. Мы не торопясь съели по салату, супу и отдали должное горячему и десерту – огромной порции чизкейка.
   Мы были странно спокойны теперь, когда объяснение в любви ушло с повестки дня, и весело обсуждали все на свете – от учителей до слухов, кто в школе с кем спит, а кто нет. Наконец Кайл заплатил по счету, и мы вернулись к машине. Покинув парковку, он медленно, в плотном потоке, поехал по городу – просто так, убивая время, давая нам возможность поговорить, прежде чем решим, ехать в отель или нет.
   Болтая, мы кружили по грязным переулкам и через полчаса выехали снова на главное шоссе, которое вело к гостинице. Кайл взял меня за руку.
   – Хочешь домой? В киношке сегодня хорошие фильмы, давай сходим. – Он нервно перехватил руль, когда мы стояли на светофоре, повернулся ко мне и серьезно сказал: – Или можем поехать в гостиницу.
   Время принятия решения.
   О Боже. Его карие глаза влажно блестели, напоминая посыпанное корицей мокко – с крошечными топазовыми точками и рыжими крапинками. Он был так серьезен и мил, предлагая, но не настаивая. Когда впереди показалась красная черепичная крыша отеля, я сжала руку Кайла и сказала, проглотив комок в горле:
   – Давай в гостиницу.
   Мы по-прежнему изъяснялись обиняками, используя кодовые слова – «давай в гостиницу», то есть «давай займемся сексом». От этой мысли я покраснела, но тут же взглянула на Кайла, на его уложенные «иглами» волосы, волевой подбородок, высокие скулы и мягкие губы. Длинные черные ресницы часто трепетали, но он, сверкнув белыми зубами, улыбнулся весело, хотя и нервно. Волнение немного отступило. Сердце по-прежнему бешено колотилось. Трепет в груди лишь усилился, когда мы оставили машину на парковке и подошли на ресепшен.
   Там нас встретила довольно пожилая женщина, седеющая блондинка с серо-голубыми все понимающими глазами. Она оглядела нас с ног до головы, будто раздумывая, рискнем ли мы продолжить, и неодобрительно поджала губы, подавая Кайлу карту-ключ. Было видно, что она хочет что-то сказать, однако она промолчала, и мы с Кайлом, сдерживая смех, поднялись на лифте на третий этаж.
   – Господи, настоящий допрос третьей степени, – не выдержав, фыркнул Кайл.
   – Да уж, – согласилась я. – По-моему, она поняла, чем мы собираемся заняться, и это ей очень не понравилось.
   – Еще бы не поняла, – отозвался Кайл. – Есть только одна причина, по которой шестнадцатилетние без всякого багажа снимают номер в отеле на четырнадцатое февраля.
   – Думаешь, она всем расскажет?
   – А что она может сказать? Мы же не сбежали из дому.
   Я не нашлась с ответом и молча согласилась. Мы подошли к двери с номером 313, Кайл вставил карту в замок – тоненький сигнал прозвучал неожиданно громко в тихом коридоре – и загорелся зеленый огонек. Кайл распахнул дверь и первой в темную комнату впустил меня, крепко держа за руку.
   Он щелкнул выключателем, и номер осветился неприятно ярким, режущим светом. Кайл, видимо, тоже счел здешнее освещение слишком сильным и поспешил включить бра у двуспальной кровати. Я погасила верхний свет, и мы вздохнули с облегчением.
   Кайл присел на краешек кровати, теребя галстук. Я улыбнулась – он был так хорош в черном костюме и черной рубашке с ярко-розовым галстуком. Кайл расстегнул пиджак и потер ладони о колени.
   Я облизнула губы, тиская подол кораллового платьица без рукавов. Наши взгляды нечаянно встретились и сразу же метнулись в сторону. Теперь, когда мы были одни в номере отеля, волнение вернулось с новой силой.
   Дома у меня или у Кайла, в машине в безлюдных переулках, везде, где целовались, меня не покидало опасение, что нас могут увидеть. Переулки регулярно патрулировали шерифы округа, дома всегда был кто-нибудь из родителей. Сейчас мы впервые оказались по-настоящему одни, и никто не мог нам помешать.
   Мое сердце билось так сильно, что Кайл наверняка слышал его на другом конце комнаты.
   Я снова посмотрела на Кайла. Он провел языком по нижней губе, я почти бессознательно повторила это движение, и вдруг Кайл сорвался с кровати и обнял меня, не успела я опомниться. Большая сильная ладонь прижалась к моей щеке, другая рука легла на талию, где начинался более крутой изгиб. Но Кайл не сразу поцеловал меня. Он колебался, оставив какой-то дюйм между нашими губами, глядя мне в глаза горячо и нежно.
   – Боишься? – прошептал он, обдавая губы теплым дыханием.
   Я едва заметно дернула плечом.
   – Немного.
   – Можем уйти, если хочешь.
   Я помотала головой.
   – Я хочу быть здесь, с тобой.
   Я потянулась к его волосам. Пальцы прошлись по нагеленным «колючкам», оказавшимся мягкими, несмотря на свою колкость, ладони коснулись его затылка, и я потянула Кайла к себе для поцелуя.
   – Давай начнем с этого, – чуть отодвинувшись, предложила я. – Не будем спешить.
   – Я так и хотел.
   Мы целовались посреди номера, касаясь лиц кончиками пальцев, тиская друг друга в объятиях. Мы не хотели торопиться. Я чувствовала, как колотится сердце Кайла – моя рука лежала у него на груди. Сознание, что он взволнован не меньше моего, придавало смелости.
   Я отстранилась, прервав поцелуй, встретилась взглядом с Кайлом и стянула с его плеч пиджак, который упал на ковер. Я обеими руками уже распутывала узел галстука. Стянув гладкую шелковую ленту, я отправила ее к пиджаку. Кайл ждал, пристально глядя мне в глаза. Помучившись с крохотной верхней пуговицей, я наконец расстегнула ее с нервным смехом. Кайл тоже засмеялся, положив ладони мне на бедра. Мы не отводили взглядов, пока я дрожащими руками расстегивала на нем рубашку по одной пуговке. Наконец, рубашка распахнулась, обнажив белоснежную майку, обтягивающую мускулистый торс. Я взяла Кайла за руку и расстегнула манжету, затем другую и стянула рубашку за рукава. Она тоже спланировала на пол, к нашим ногам.
   Он потянулся к молнии на моем платье, но я его остановила. Я еще не закончила. Я решила все сделать правильно, как себе это рисовала. Я много раз мысленно представляла эту минуту: медленно раздев его, подожду, пока он расстегнет мое платье, и оно соскользнет на пол. Правда, дальше этого мое воображение не заходило.
   Он сбросил обувь и снова встал смирно и выжидательно, робко улыбаясь. Я облизнула губы, глядя, как его глаза следят за моим языком, взялась за его майку, помедлила и потянула ее вверх, обнажая тело дюйм за дюймом. Кайл поднял руки, и мы вместе избавились от майки, и он остался стоять посреди комнаты, полуобнаженный, в своей победоносной красоте.
   Оставалось самое для меня непростое. Глубоко вздохнув, я потянулась к ремню. Глаза Кайла расширились, пальцы впились в мои бедра, сжимая плоть сквозь ткань платья. Руки у меня тряслись, как листья на ветру, когда я справилась с пряжкой, вытянула свободный конец ремня и взялась за пуговицу. Кайл задержал дыхание и втянул живот, когда я расстегнула пояс; его глаза на секунду закрылись, когда я повела вниз замочек молнии. Брюки упали на щиколотки. Кайл переступил через них. Плотно сидящие эластичные «боксеры» спереди были сильно натянуты. Мы оба покраснели и отвели взгляды.
   Кайл поцеловал меня, обнимая.
   – Моя очередь, – прошептал он.
   Я кивнула, и сейчас уже мое сердце бешено билось в груди. С меня снимать требовалось гораздо меньше. Он провел ладонями по моим обнаженным плечам, отчего кожа покрылась мурашками. Я задержала дыхание, когда он сжал в пальцах замочек молнии, и закусила губу, изнемогая, когда Кайл потянул его вниз. Шепот пальцев на коже, а через мгновение платье лежит веером вокруг моих ног, оставив меня перед Кайлом в лифчике и трусиках.
   Он уже видел меня в бикини, но на этот раз все отчего-то было иначе.
   – Ты красива, Нелл, – в тишине его шепот казался отрывистым дыханием.
   – Ты тоже.
   Кайл покачал головой и улыбнулся уголком рта. Пальцы бродили по моим плечам, играя с лямками бюстгальтера. Улыбка исчезла, когда я завела руки за спину, чтобы расстегнуть лифчик. Кайл остановил меня, придержав за руки.
   – Ты уверена? – Он ловил мой взгляд, и в глазах у него читались нежность и нерешительность.
   Нерешительность. Внутренний голос бормотал о сомнениях, но я велела ему замолчать.
   Я кивнула в ответ. Кайл положил мои руки себе на плечи и сам взялся за крючки бюстгальтера. Некоторое время он возился, высунув от напряжения кончик языка. Я подавила смех, уткнувшись ему в плечо.
   – А ну тебя, – буркнул он. – Я же никогда этого не делал!
   – Знаю, – сказала я. – И это очень мило.
   Он тихо зарычал, освободив один крючок, затем второй, чертыхнулся на третьем и взялся за четвертый.
   – Это не должно быть милым, – огрызнулся он, заглядывая мне за спину через плечо в попытке разглядеть, что он делает. – Это должно возбуждать и настраивать на эротичный и романтичный лад.
   Я посмеивалась, пока он слал проклятия, воюя с последним крючком и петелькой. Наконец застежка поддалась, и мой смех сразу утих, сменившись волнением и желанием. Я хотела этого. Нервничала и немного боялась, но хотела. На всем свете не было никого, с кем я могла бы представить себя сейчас, кроме Кайла.
   Лифчик полетел в кучу одежды на полу. Кайл отступил на шаг, чтобы поглядеть на меня. Я переступила с ноги на ногу под его пристальным взглядом. Я знала, что он считает меня красивой, и в принципе не стеснялась своей наготы, но откровенное разглядывание трудно было вытерпеть непринужденно.
   Оставалось немного. Я прикусила губу, набираясь смелости. Большими пальцами Кайл оттянул резинку своих трусов; я повторила его движение.
   – Вместе? – уточнил он.
   Я кивнула – голос вдруг пропал. После секундного колебания Кайл сдернул трусы до колен и вышагнул из них. Я замерла, не в силах двинуться, парализованная видом обнаженного мужского тела.
   Настал черед Кайла неловко переминаться под моим взглядом. Он был прекрасен. Мне не с чем было сравнивать, но там он был большой и вовсе не похожий на незабываемых персонажей фильмов для взрослых. Кайл был пропорционально сложен, и его гордо вздымающийся член словно манил меня.
   Я очнулась от голоса Кайла:
   – Мы же договорились – вместе!
   – Извини, – сказала я, – увидела тебя и…
   Договорить я не смогла.
   Кайл поднял голову, повел плечами и выгнул пальцы, стараясь обрести уверенность. Он шагнул ко мне, и я заставила себя расслабиться.
   – Может, ты и мои тоже… – вдруг предложила я, пугаясь собственной смелости.
   – С радостью.
   Его ладони легли на излюбленное место – изгиб моих бедер.
   На мне были красные кружевные трусики, подходящие к бюстгальтеру. Пальцы Кайла двинулись по экватору ягодиц, идя по эластичному кружевному краю. Задохнувшись, когда он потянул трусики вниз, я заставила себя не закрывать глаза и смотреть на него, пока он ласкал мои ягодицы.
   Я вильнула бедрами, и кружевной лоскуток упал на пол. Мы остались обнаженными. Сердце выбивало дикую барабанную дробь, отдаваясь гулом в ушах. Я дрожала с головы до ног от страха, волнения и желания. Прикосновения Кайла к обнаженным бедрам и талии жгли словно угли, горячее бедро прижималось к моей ноге. Задев сосками его грудь, я почувствовала, будто меня пронзили маленькие молнии. Руки скользнули по моей спине и, осмелившись, спустились на ягодицы, гладя и разминая – довольно сильно, но я не возражала.
   Мои руки двинулись сами, огибая бугры мышц на его спине, следуя выступам и впадинам его позвоночника. Кайл шумно втянул воздух, когда я тронула его ягодицы, с удовольствием ощутив их прохладную упругость. Подражая ему, я сжала их и слегка запустила ногти в твердые полушария.
   Что-то уперлось мне в живот. Опустив глаза, я увидела его эрекцию. Из крошечной дырочки сверху выступила прозрачная жидкость.
   Подняв голову, я увидела, как расширились глаза Кайла, когда моя рука нырнула между нами. Он перестал дышать, когда мои пальцы коснулись его.
   – Боже, Нелл… отпусти. Слишком рано.
   Я послушалась и погладила Кайла по груди, а потом, надавив на затылок, привлекла к себе для поцелуя. Тлеющее пламя обычных поцелуев вырвалось обжигающим жаром. Я прижималась к Кайлу, ощущая твердость его плоти и мягкость моей, распаляясь от близости его разгоряченного мускулистого тела.
   Он теснил меня к кровати. Я легла на спину и, извиваясь, отползла к изголовью. Волнение вернулось, когда Кайл лег сверху.
   – Ты уве… – начал он.
   – Уверена, – перебила я. – Я нервничаю и боюсь, но хочу этого больше, чем боюсь. – Закусив губу, я призналась: – Я принимаю противозачаточные. Уже неделю, на всякий случай.
   Глаза Кайла расширились.
   – А почему ты мне не сказала?
   Я пожала плечами:
   – Не знаю, как-то к слову не пришлось. Стеснялась, наверное.
   Кайл легко вскочил с постели и, покопавшись в пиджаке, достал бумажник, откуда извлек два презерватива и положил их на тумбочку у кровати.
   – У меня вот что есть.
   – Ты уверен? – спросила я. Теперь, как мне казалось, нервничал Кайл.
   – Да, уверен. Я тоже немного нервничаю – не хочу сделать тебе больно или как-нибудь не так.
   – Ты не можешь ничего испортить или сделать мне больно. Только… давай не спешить, хорошо?
   Он кивнул и разорвал пакетик с презервативом, который надел и раскатал по фаллосу.
   Затем Кайл встал надо мной на четвереньки, упираясь ладонями по бокам от моего лица, колени между моих, испытующе глядя на меня.
   Я потянула его к себе, положив руки на спину, и приподнялась для поцелуя. Привычное теплое ощущение укротило наш страх – по крайней мере стало значительно легче. Кайл медленно вдвинулся в меня.
   Я почувствовала натяжение, затем резкий и быстрый щипок. Я вздрогнула, и Кайл замер. Он дышал неровно, я ощущала напряжение его мышц. Я закусила губу, чувствуя, как колючая боль проходит, сменяясь ощущением неизведанной прежде наполненности. Я взяла его за ягодицы, побуждая Кайла двигаться.
   Вскоре он остановился, застонав.
   Не было фейерверков, криков и диких потных судорог, но все равно это было прекрасно.
   Кайл встал, ушел в ванную и скоро вернулся. Я положила голову ему на грудь. Минуты текли в молчании. Кайл был твердым и горячим; лежать с ним рядом обнаженной было удивительно приятно, едва ли не лучше того, что произошло.
   По щеке покатилась слеза и капнула Кайлу на грудь. Не знаю, откуда она взялась и что означала. Я заморгала, не желая, чтобы Кайл подумал, будто мне не понравилось.