Страница:
За четыре года, прошедшие с момента регистрации на InnoCentive, Сгаргетта смогла найти решение двух из предложенных ресурсом задач. В первом случае она предложила тип красителя, окрашивающего воду в синий цвет после того, как в нее добавят достаточное количество средства для мытья посуды. И хотя подразумевается, что «компании – охотники за головами», обращающиеся на InnoCentive, по идее, должны оставаться анонимными, Джорджиа позже выяснила, что патент на ее изобретение оформила компания P&G, указав ее имя в качестве изобретателя. За свою «блестящую победу на кухне» она получила $30 000. А недавно Сгаргетта получила $15 000 в качестве вознаграждения за участие в поиске биомаркера – индикатора, используемого в медицине при лечении бокового амиотрофического склероза (болезни Лу Герига). Примечательно, что до этого случая Сгаргетта не имела никакого опыта исследовательской работы, связанной с медициной.
Деньги, безусловно, стали хорошей прибавкой к семейному бюджету. «Нам очень хочется когда-нибудь переехать в новый дом. У нас отличный вид из окна, но очень шумно. И если мне удастся снова получить гонорар, наверное, мы вознаградим себя покупкой нового дома в более тихом месте. Но намного важнее денег, – признается Сгаргетта, – ощущение того, что я снова занимаюсь настоящими научными исследованиями». С тех пор как она начала работать на InnoCentive, Джорджиа вернулась к постоянному изучению специальной литературы, поиску в Интернете свежей научной информации и баз данных.
И хотя часть участников InnoCentive подпадает под определение «любители», в том смысле, что они не обладают фундаментальными профессиональными знаниями, большинство из них подобны Джорджии, безумно любознательной энтузиастке, имеющей докторскую степень и стремящейся посвятить свободное время решению сложных интеллектуальных задач. Несмотря на то, что материальное вознаграждение, предлагаемое InnoCentive, достаточно высокое по меркам краудсорсинга, во время наших бесед они подчеркивали, что их в первую очередь привлекает удовольствие, которое они испытывают от самого процесса научной работы. И, как правило, особое удовлетворение доставляет решение проблемы, лежащей за пределами области их специализации. Не случайно большинство из самых успешных изобретателей называют себя «учеными широкого профиля». Физик Дэвид Трейси на своей биографической страничке в InnoCentive называет подобный интерес «алгоритмом развития», «оптической инженерией». «Ничто не вызывает у меня такого прилива энергии, как сложная задача, требующая своего решения», – пишет Трейси, который разрабатывает еще и низкозатратную систему автоматизированного учета деревьев для местной лесоводческой организации. Дух постоянного исследования, сформулированный в свое время Фрэнсисом Бэконом, живет в Дэвиде Трейси.
И все же некоторые из участников проекта InnoCentive – любители в самом полном смысле этого слова. InnoCentive не разделяет участников по «образовательному» принципу. Так же, как участники, решающие проблемы, не знают о том, какая компания обратилась за помощью, сотрудники InnoCentive не разглашают информацию о тех, кто взялся за работу над предложенными проектами.
«Мы используем демократический подход, – говорит Джил Панетта, главный научный сотрудник InnoCentive. – Клиент никогда не знает, является ли сотрудник, работающий над его проблемой, лауреатом Нобелевской премии или школьным учителем». Только после того, как вариант решения принимается компанией, раскрывается его автор. Часто компании удивляются, что человек, решивший их проблему, является, как это было в действительности, программистом из Аргентины или выпускником Университета Далласа.
«То, чем мы занимаемся, просто и в то же самое время сложно. Вы имеете возможность представить проблему на рассмотрение невероятно разнообразной группе исследователей, – говорит Джил Панетта. – Компания InnoCentive выбрала правильную стратегию, сейчас нашими клиентами являются около тридцати ведущих мировых компаний. Средний заработок InnoCentive от успешного решения проблемы в двадцать раз превышает сумму, выплачиваемую человеку, нашедшему решение. Денежное вознаграждение за решение сложных задач все больше воспринимается нашей аудиторией как весомый аргумент. Когда мы впервые обратились к ведущим компаниям из Fortune 500 с нашим предложением, они сочли нас за сумасшедших, но теперь они все поняли».
В некоторых областях у ученых нет выбора, кроме как обратиться к помощи непрофессионалов. Доктор Рэй О’Нил работает преподавателем физики в Университете Флориды. О’Нил имеет солидный послужной список: докторская степень, полученная в в Стэнфорде, постдокторские научные исследования в Брукхейвенской лаборатории NASA. Это – хорошее основание для того, чтобы рассчитывать на получение щедрых грантов. Но О’Нил занимается исследованием космических лучей. А сегодня NASA, да и вся астрофизика в целом, находится в немилости у правительственных чиновников. «Мой университет хронически недополучает финансирование, – говорит он. – А людей в лаборатории катастрофически не хватает».
Поэтому Рэй О’Нил и его коллега Гелио Такаи решили передать некоторые исследовательские проекты в краудсорсинг. Работа предполагает обслуживание приборов, способных фиксировать космические лучи, исходящие от Солнца, и обеспечение беспроводной передачи полученных данных в Брукхейвенскую лабораторию. Для этого О’Нил и Такаи приглашают штатных ученых, старшеклассников, выпускников вузов, всех желающих поработать на станциях обнаружения этих лучей. «На самом деле такие люди нужны нам по всему миру. Это может радикально изменить наши знания о том, как солнечные лучи взаимодействуют с атмосферой Земли». Шон Карлсон, создатель SAS, убежден, что подобное партнерство со временем будет только развиваться. «В нашем распоряжении – все талантливые люди, испытывающие страсть к науке. Профессиональное сообщество начинает понимать, какой это богатый ресурс. Вскоре вы станете свидетелями колоссального роста подобных программ краудсорсинга».
InnoCentive и iStockphoto дают возможность наглядно продемонстрировать, как работает этот параллельный источник трудовых ресурсов. Во-первых, он черпает ресурсы из всемирной базы талантливых кадров. Сеть стирает барьеры для участия, обеспечивает доступ к интеллектуальным ресурсам в Восточной Европе, Индии, Китае. В этом смысле краудсорсинг растет как на дрожжах. Около 45 % фотографов на iStock проживает в Северной Америке, остальные – за ее пределами22. Ученые на InnoCentive представляют собой более многонациональный отряд: только треть из них из Северной Америки.
Во-вторых, краудсорсинг одинаково беспристрастен как в отношении национальной принадлежности, так и профессиональной квалификации. InnoCentive и iStock представляют собой пример меритократии. Все, что имеет значение, – это конечный продукт. Это является одной из самых сильных сторон краудсорсинга. Одно из исследований Массачусетского технологического института показало, что из зарегистрированных на InnoCentive участников более успешными являлись те, кто имел меньше практического опыта в соответствующей области23.
Другими словами, химики отлично справлялись с задачами в области биологии, и наоборот. На самом деле это не так удивительно, как может показаться на первый взгляд. Если бы химик, работающий в P&G, мог справиться с задачей, ее не пришлось бы выкладывать на InnoCentive. Этому есть свое объяснение. Ценнейшим качеством «людей со стороны» является свежий взгляд на проблему. Это еще раз подтверждает истинность высказывания: чем больше глаз, тем виднее недостатки, а значит, и способы их исправлений. Но эта концепция не всегда была такой ясной и неоспоримой. Для того чтобы она претворилась в жизнь, потребовалась работа группы программистов-«диссидентов», которые на практике смогли показать, насколько мощным инструментом является закон больших чисел.
Глава 2. Такое простое начало
Рождение концепции краудсорсинга24
Борьба за убеждения
Деньги, безусловно, стали хорошей прибавкой к семейному бюджету. «Нам очень хочется когда-нибудь переехать в новый дом. У нас отличный вид из окна, но очень шумно. И если мне удастся снова получить гонорар, наверное, мы вознаградим себя покупкой нового дома в более тихом месте. Но намного важнее денег, – признается Сгаргетта, – ощущение того, что я снова занимаюсь настоящими научными исследованиями». С тех пор как она начала работать на InnoCentive, Джорджиа вернулась к постоянному изучению специальной литературы, поиску в Интернете свежей научной информации и баз данных.
И хотя часть участников InnoCentive подпадает под определение «любители», в том смысле, что они не обладают фундаментальными профессиональными знаниями, большинство из них подобны Джорджии, безумно любознательной энтузиастке, имеющей докторскую степень и стремящейся посвятить свободное время решению сложных интеллектуальных задач. Несмотря на то, что материальное вознаграждение, предлагаемое InnoCentive, достаточно высокое по меркам краудсорсинга, во время наших бесед они подчеркивали, что их в первую очередь привлекает удовольствие, которое они испытывают от самого процесса научной работы. И, как правило, особое удовлетворение доставляет решение проблемы, лежащей за пределами области их специализации. Не случайно большинство из самых успешных изобретателей называют себя «учеными широкого профиля». Физик Дэвид Трейси на своей биографической страничке в InnoCentive называет подобный интерес «алгоритмом развития», «оптической инженерией». «Ничто не вызывает у меня такого прилива энергии, как сложная задача, требующая своего решения», – пишет Трейси, который разрабатывает еще и низкозатратную систему автоматизированного учета деревьев для местной лесоводческой организации. Дух постоянного исследования, сформулированный в свое время Фрэнсисом Бэконом, живет в Дэвиде Трейси.
И все же некоторые из участников проекта InnoCentive – любители в самом полном смысле этого слова. InnoCentive не разделяет участников по «образовательному» принципу. Так же, как участники, решающие проблемы, не знают о том, какая компания обратилась за помощью, сотрудники InnoCentive не разглашают информацию о тех, кто взялся за работу над предложенными проектами.
«Мы используем демократический подход, – говорит Джил Панетта, главный научный сотрудник InnoCentive. – Клиент никогда не знает, является ли сотрудник, работающий над его проблемой, лауреатом Нобелевской премии или школьным учителем». Только после того, как вариант решения принимается компанией, раскрывается его автор. Часто компании удивляются, что человек, решивший их проблему, является, как это было в действительности, программистом из Аргентины или выпускником Университета Далласа.
«То, чем мы занимаемся, просто и в то же самое время сложно. Вы имеете возможность представить проблему на рассмотрение невероятно разнообразной группе исследователей, – говорит Джил Панетта. – Компания InnoCentive выбрала правильную стратегию, сейчас нашими клиентами являются около тридцати ведущих мировых компаний. Средний заработок InnoCentive от успешного решения проблемы в двадцать раз превышает сумму, выплачиваемую человеку, нашедшему решение. Денежное вознаграждение за решение сложных задач все больше воспринимается нашей аудиторией как весомый аргумент. Когда мы впервые обратились к ведущим компаниям из Fortune 500 с нашим предложением, они сочли нас за сумасшедших, но теперь они все поняли».
В некоторых областях у ученых нет выбора, кроме как обратиться к помощи непрофессионалов. Доктор Рэй О’Нил работает преподавателем физики в Университете Флориды. О’Нил имеет солидный послужной список: докторская степень, полученная в в Стэнфорде, постдокторские научные исследования в Брукхейвенской лаборатории NASA. Это – хорошее основание для того, чтобы рассчитывать на получение щедрых грантов. Но О’Нил занимается исследованием космических лучей. А сегодня NASA, да и вся астрофизика в целом, находится в немилости у правительственных чиновников. «Мой университет хронически недополучает финансирование, – говорит он. – А людей в лаборатории катастрофически не хватает».
Поэтому Рэй О’Нил и его коллега Гелио Такаи решили передать некоторые исследовательские проекты в краудсорсинг. Работа предполагает обслуживание приборов, способных фиксировать космические лучи, исходящие от Солнца, и обеспечение беспроводной передачи полученных данных в Брукхейвенскую лабораторию. Для этого О’Нил и Такаи приглашают штатных ученых, старшеклассников, выпускников вузов, всех желающих поработать на станциях обнаружения этих лучей. «На самом деле такие люди нужны нам по всему миру. Это может радикально изменить наши знания о том, как солнечные лучи взаимодействуют с атмосферой Земли». Шон Карлсон, создатель SAS, убежден, что подобное партнерство со временем будет только развиваться. «В нашем распоряжении – все талантливые люди, испытывающие страсть к науке. Профессиональное сообщество начинает понимать, какой это богатый ресурс. Вскоре вы станете свидетелями колоссального роста подобных программ краудсорсинга».
InnoCentive и iStockphoto дают возможность наглядно продемонстрировать, как работает этот параллельный источник трудовых ресурсов. Во-первых, он черпает ресурсы из всемирной базы талантливых кадров. Сеть стирает барьеры для участия, обеспечивает доступ к интеллектуальным ресурсам в Восточной Европе, Индии, Китае. В этом смысле краудсорсинг растет как на дрожжах. Около 45 % фотографов на iStock проживает в Северной Америке, остальные – за ее пределами22. Ученые на InnoCentive представляют собой более многонациональный отряд: только треть из них из Северной Америки.
Во-вторых, краудсорсинг одинаково беспристрастен как в отношении национальной принадлежности, так и профессиональной квалификации. InnoCentive и iStock представляют собой пример меритократии. Все, что имеет значение, – это конечный продукт. Это является одной из самых сильных сторон краудсорсинга. Одно из исследований Массачусетского технологического института показало, что из зарегистрированных на InnoCentive участников более успешными являлись те, кто имел меньше практического опыта в соответствующей области23.
Другими словами, химики отлично справлялись с задачами в области биологии, и наоборот. На самом деле это не так удивительно, как может показаться на первый взгляд. Если бы химик, работающий в P&G, мог справиться с задачей, ее не пришлось бы выкладывать на InnoCentive. Этому есть свое объяснение. Ценнейшим качеством «людей со стороны» является свежий взгляд на проблему. Это еще раз подтверждает истинность высказывания: чем больше глаз, тем виднее недостатки, а значит, и способы их исправлений. Но эта концепция не всегда была такой ясной и неоспоримой. Для того чтобы она претворилась в жизнь, потребовалась работа группы программистов-«диссидентов», которые на практике смогли показать, насколько мощным инструментом является закон больших чисел.
Глава 2. Такое простое начало
Рождение концепции краудсорсинга24
На заре компьютерной эры все исходные коды являлись открытыми. Это было связано больше с объективными обстоятельствами, чем с дизайном ПО, но повлекло за собой существенные последствия далеко за пределами программирования. Исходный код – это набор англоязычных команд, которые по мере их перевода в нули и единицы отдают команды компьютеру. Открытый исходный код выглядит соответственно своему названию: он открыт для всех желающих, в него можно заглянуть, скопировать, настроить и использовать по своему усмотрению в любых целях. Именно благодаря этой открытости мир компьютерного программирования традиционно развивался в духе сотрудничества и свободного обмена информацией. И именно потому, что он изначально оказался доступным, небольшая группа высокоидейных программистов-«диссидентов» решила сохранить его открытым. Они, естественно, не могли заставить Microsoft, Sun Microsystems или Apple раскрыть свои коды, но зато сумели создать бесплатную и свободную для общего пользования альтернативу.
Для этого создателям открытого программного обеспечения (ОПО) потребовалось найти новые пути воплощения своих замыслов. Они не могли нанять работников за деньги, а задача, стоявшая перед ними, – создать совершенно новую операционную систему – требовала миллионов часов рабочего времени, а посему выглядела поистине устрашающей. Станут ли высококвалифицированные специалисты тратить свое свободное время на проект, казалось бы, изначально обреченный на провал? Оказалось, что да, будут. И займется этим много, очень много людей. Именно потому, что много людей выступило в поддержку инициативы, нагрузка была распределена между ними равномерно, а не легла на плечи только группы энтузиастов. К началу 1990-х гг. «толпа» произвела свой первый значимый продукт – операционную систему Linux, во многих отношениях превосходящую лучшие продукты других корпораций. Появление ОПО стало прецедентом. Оно подтвердило, что если люди, работая в свободное время – «экспериментируя» с химическими опытами на кухне, играя на музыкальных инструментах в подвалах, фотографируя по воскресеньям, – обеспечивают заправку двигателя краудсорсинга топливом, то, имея ясно сформулированную цель, можно привести его в движение.
Конечно, никто не подозревал об этом в 1969 г., когда Кен Томпсон, программист, работавший в подразделении Bell Laboratories телефонной компании AT&T, неожиданно почувствовал, что устал от безделья. Томпсон был занят в рамках амбициозного пятилетнего проекта сотрудничества Массачусетского технологического института, компании General Electric и Bell Laboratories. Его целью было создание более эффективной операционной системы для ЭВМ, которая позволяла бы одновременно выполнять более чем одну операцию – это ограничение в то время существенно замедляло скорость обработки данных даже на самых совершенных компьютерах. Но все усилия были напрасными. Только одно руководство по использованию операционной системы было расписано на 3000 страницах. Bell потеряла всякую веру в проект и отстранилась от дел.
Во время неожиданно свалившегося четырехнедельного отпуска Кен решил попробовать начать работу с чистого листа, советуясь только с самим собой. Глобальную цель он сразу же заменил на несколько малых, но казавшихся ему вполне реальными. Каждую неделю он посвятил написанию одного из этих четырех компонентов будущей операционной системы. Как отмечал в своей книге «Успех открытого кода» (The Success of Open Source) политолог Стивен Вебер, «имея всего один человеко-месяц рабочего времени и простое аппаратное обеспечение, Томпсон вынужден был забыть о комплексном мировосприятии и делать что-то очень простое». Или, как когда-то сказал один из компаньонов Томпсона, «создавать маленькие простые предметы вместо чего-то грандиозного».
К концу месяца Томпсон прописал основное тело Unix, операционной системы, наиболее успешной из когда-либо созданных. Но не только сама Unix сделала Томпсона исторической личностью. Не менее значимым было его решение использовать конвейеры из нескольких программ, каждая из которых выполняет одну задачу. Этот принцип в конечном счете позволил впоследствии сотням программистов децентрализованно работать над одной задачей, подобно тому, как тысячи пользователей работают над единым справочником – «Википедией». Разбивка работы на мелкие части, или модули, является одним из отличительных признаков краудсорсинга, который сродни подходу к программированию ОПО – «пришел один – пришли остальные».
Методика Кена Томпсона не то чтобы перевернула тогдашний программистский мир. Компьютерная наука в 1960-е гг. развивалась в основном на базе университетских кафедр и исследовательских лабораторий, наподобие Bell, Массачусетского технологического института. Открытость компьютерных кодов соответствовала общей академической традиции свободного обмена информацией. Один из первых коммерческих компьютеров, IBM 705, в момент своего появления в 1953 г. стоил $1,6 млн (это в пересчете на цены 2008 г. более $12 млн). Но кроме того, что это была безумно дорогая вещь размером с половину комнаты, компьютер требовал огромного количества времени для написания программы, сообщавшей ему, какие действия необходимо выполнить. Чтобы оптимизировать эту работу, ей одновременно занималось по нескольку человек, объединяя свое время и знания.
В те годы и зародилась культура программистского сообщества, характеризующаяся дружескими, веселыми, конкурентными отношениями между преданными своему делу специалистами, с высоким уровнем взаимодействия и поддержки. В то время разницы между пользователями и программистами не существовало, просто потому, что единственными людьми, которые могли совладать с компьютерами, были те, кто одновременно занимался и программированием. По сути, это были первые хакеры. И хотя со временем этот термин приобрел негативный оттенок, изначально он относился к людям, чье мастерство работы с компьютером можно было сравнить с искусством.
С появлением персональных компьютеров появилось и проприетарное, «частное» программное обеспечение. Возник конфликт. В 1976 г. Билл Гейтс и Пол Аллен – соучредители и единственные на тот момент сотрудники компании, которая тогда называлась Micro-Soft, – выступили с открытым письмом любителям. Они не деликатничали: «Основная масса любителей должна понимать, что в большинстве своем вы крадете программное обеспечение. Все понимают, что за аппаратное обеспечение надо платить, но разве программное обеспечение – это нечто общее или ничейное? Похоже, никого не заботит, что люди, которые работали над его созданием, должны получить плату за свой труд». Авторы письма безоговорочно осуждали то, что у хакеров вошло в привычку, а именно свободный обмен программным обеспечением и его исходными кодами. Гейтс и Аллен отметили: 1) большинство этих пользователей никогда не покупали BASIC (менее 10 % владельцев купили Altair); 2) величина роялти от продажи BASIC любителям устанавливает цену машинного времени, затраченного на разработку Altair BASIC, составляет менее $2 за час работы программиста. «Кто возьмется за написание программного обеспечения за такое вознаграждение? – задавал вопрос Гейтс. – Делая нелегальную копию, вы лишаете создателей возможностей создавать хорошее программное обеспечение. Кто может позволить себе делать профессиональную работу даром? Какой любитель может заставить трех человек целый год программировать, отыскивать все ошибки, документировать свой продукт – а потом раздавать его бесплатно?»
Билл Гейтс даже не мог предположить, что если один любитель никогда не потратит три человека-года на сложный проект, то его сможет легко реализовать тысяча любителей, если они объединят свои усилия.
Для этого создателям открытого программного обеспечения (ОПО) потребовалось найти новые пути воплощения своих замыслов. Они не могли нанять работников за деньги, а задача, стоявшая перед ними, – создать совершенно новую операционную систему – требовала миллионов часов рабочего времени, а посему выглядела поистине устрашающей. Станут ли высококвалифицированные специалисты тратить свое свободное время на проект, казалось бы, изначально обреченный на провал? Оказалось, что да, будут. И займется этим много, очень много людей. Именно потому, что много людей выступило в поддержку инициативы, нагрузка была распределена между ними равномерно, а не легла на плечи только группы энтузиастов. К началу 1990-х гг. «толпа» произвела свой первый значимый продукт – операционную систему Linux, во многих отношениях превосходящую лучшие продукты других корпораций. Появление ОПО стало прецедентом. Оно подтвердило, что если люди, работая в свободное время – «экспериментируя» с химическими опытами на кухне, играя на музыкальных инструментах в подвалах, фотографируя по воскресеньям, – обеспечивают заправку двигателя краудсорсинга топливом, то, имея ясно сформулированную цель, можно привести его в движение.
Конечно, никто не подозревал об этом в 1969 г., когда Кен Томпсон, программист, работавший в подразделении Bell Laboratories телефонной компании AT&T, неожиданно почувствовал, что устал от безделья. Томпсон был занят в рамках амбициозного пятилетнего проекта сотрудничества Массачусетского технологического института, компании General Electric и Bell Laboratories. Его целью было создание более эффективной операционной системы для ЭВМ, которая позволяла бы одновременно выполнять более чем одну операцию – это ограничение в то время существенно замедляло скорость обработки данных даже на самых совершенных компьютерах. Но все усилия были напрасными. Только одно руководство по использованию операционной системы было расписано на 3000 страницах. Bell потеряла всякую веру в проект и отстранилась от дел.
Во время неожиданно свалившегося четырехнедельного отпуска Кен решил попробовать начать работу с чистого листа, советуясь только с самим собой. Глобальную цель он сразу же заменил на несколько малых, но казавшихся ему вполне реальными. Каждую неделю он посвятил написанию одного из этих четырех компонентов будущей операционной системы. Как отмечал в своей книге «Успех открытого кода» (The Success of Open Source) политолог Стивен Вебер, «имея всего один человеко-месяц рабочего времени и простое аппаратное обеспечение, Томпсон вынужден был забыть о комплексном мировосприятии и делать что-то очень простое». Или, как когда-то сказал один из компаньонов Томпсона, «создавать маленькие простые предметы вместо чего-то грандиозного».
К концу месяца Томпсон прописал основное тело Unix, операционной системы, наиболее успешной из когда-либо созданных. Но не только сама Unix сделала Томпсона исторической личностью. Не менее значимым было его решение использовать конвейеры из нескольких программ, каждая из которых выполняет одну задачу. Этот принцип в конечном счете позволил впоследствии сотням программистов децентрализованно работать над одной задачей, подобно тому, как тысячи пользователей работают над единым справочником – «Википедией». Разбивка работы на мелкие части, или модули, является одним из отличительных признаков краудсорсинга, который сродни подходу к программированию ОПО – «пришел один – пришли остальные».
Методика Кена Томпсона не то чтобы перевернула тогдашний программистский мир. Компьютерная наука в 1960-е гг. развивалась в основном на базе университетских кафедр и исследовательских лабораторий, наподобие Bell, Массачусетского технологического института. Открытость компьютерных кодов соответствовала общей академической традиции свободного обмена информацией. Один из первых коммерческих компьютеров, IBM 705, в момент своего появления в 1953 г. стоил $1,6 млн (это в пересчете на цены 2008 г. более $12 млн). Но кроме того, что это была безумно дорогая вещь размером с половину комнаты, компьютер требовал огромного количества времени для написания программы, сообщавшей ему, какие действия необходимо выполнить. Чтобы оптимизировать эту работу, ей одновременно занималось по нескольку человек, объединяя свое время и знания.
В те годы и зародилась культура программистского сообщества, характеризующаяся дружескими, веселыми, конкурентными отношениями между преданными своему делу специалистами, с высоким уровнем взаимодействия и поддержки. В то время разницы между пользователями и программистами не существовало, просто потому, что единственными людьми, которые могли совладать с компьютерами, были те, кто одновременно занимался и программированием. По сути, это были первые хакеры. И хотя со временем этот термин приобрел негативный оттенок, изначально он относился к людям, чье мастерство работы с компьютером можно было сравнить с искусством.
С появлением персональных компьютеров появилось и проприетарное, «частное» программное обеспечение. Возник конфликт. В 1976 г. Билл Гейтс и Пол Аллен – соучредители и единственные на тот момент сотрудники компании, которая тогда называлась Micro-Soft, – выступили с открытым письмом любителям. Они не деликатничали: «Основная масса любителей должна понимать, что в большинстве своем вы крадете программное обеспечение. Все понимают, что за аппаратное обеспечение надо платить, но разве программное обеспечение – это нечто общее или ничейное? Похоже, никого не заботит, что люди, которые работали над его созданием, должны получить плату за свой труд». Авторы письма безоговорочно осуждали то, что у хакеров вошло в привычку, а именно свободный обмен программным обеспечением и его исходными кодами. Гейтс и Аллен отметили: 1) большинство этих пользователей никогда не покупали BASIC (менее 10 % владельцев купили Altair); 2) величина роялти от продажи BASIC любителям устанавливает цену машинного времени, затраченного на разработку Altair BASIC, составляет менее $2 за час работы программиста. «Кто возьмется за написание программного обеспечения за такое вознаграждение? – задавал вопрос Гейтс. – Делая нелегальную копию, вы лишаете создателей возможностей создавать хорошее программное обеспечение. Кто может позволить себе делать профессиональную работу даром? Какой любитель может заставить трех человек целый год программировать, отыскивать все ошибки, документировать свой продукт – а потом раздавать его бесплатно?»
Билл Гейтс даже не мог предположить, что если один любитель никогда не потратит три человека-года на сложный проект, то его сможет легко реализовать тысяча любителей, если они объединят свои усилия.
Борьба за убеждения
В 1983 г. специалист в области теории вычислительных машин и систем Массачусетского технологического института Ричард Столлман решил объявить войну индустрии программного обеспечения, которую создал Билл Гейтс. Он и дал название тому, что до этого времени бродило в душах вольного хакерского сообщества: «Движение ОПО». В 1970 г. Р. Столлман поступил в Гарвардский университет, что, в общем, неудивительно для детей, воспитанных в строгих либеральных традициях нью-йоркского Вест-Сайда. Своеобразный, не по годам развитый юноша не имел друзей до тех пор, пока не окончил Гарвард, а в 1974 г. не поступил в Массачусетский технологический институт. Там он, правда, так и не доучился до конца, но остался работать программистом в лаборатории искусственного интеллекта. Следующие тринадцать лет своей жизни он провел фактически в этой лаборатории за написанием кодов, частенько оставясь спать в рабочем кабинете.
В начале 1980-х гг. Р. Столлман стал свидетелем того, как хакерское сообщество Массачусетского технологического института стало постепенно распадаться. Большинство его друзей и коллег покинули лаборатории, открыли свой бизнес и занялись разработкой программных продуктов для снабжения быстроразвиваю-щегося компьютерного рынка. Запатентовали даже Unix – этот венец хакерской культуры. В знак протеста Р. Столлман запустил свой проект GNU, целью которого было создание операционной системы на основе абсолютно открытого, находящегося в свободном доступе кода.
Это был первый выстрел в новой мировой революции, но в то время мало кто его расслышал. Столлман, чтобы посвятить свое время написанию свободного программного обеспечения, а также для того, чтобы никто не мог предъявить какие-либо права на его детище, разорвал все связи с Массачусетским технологическим институтом (хотя тот разрешил Ричарду работать в лаборатории и даже спать в ней) и начал писать свою операционную систему на принципах Unix, но таким образом, чтобы позволить другим пользователям брать, копировать, вырезать, вставлять, модифицировать, и самое главное, вносить свой вклад в исходный текст новой программы. Привлеченные легким доступом к операционке Столлмана, над проектом GNU вместе с ним начали работать другие программисты. «Люди стали интересоваться, вносить поправки, – рассказывал Столлман, – и все закончилось гораздо лучше, чем я мог себе представить». Операционная система GNU была основана на конвейерном принципе Unix, с ее тысячами мелких файлов, поэтому другим программистам было несложно выбрать для себя те отдельные биты, над которыми они хотели работать в зависимости от имевшегося у них свободного времени. В 1985 г. Столлман основал некоммерческую организацию «Фонд свободных программ» (FSF), как он писал, «с целью продвижения свободы пользователей компьютеров и защиты прав всех пользователей свободного программного обеспечения». Фонд FSF не только помогал Ричарду Столлману поддерживать его работу над GNU, но и способствовал продвижению его идеи: «Программное обеспечение open source (ОПО)[2] – это вопрос свободы, а не денег. Но чтобы понять эту концепцию, нужно думать о свободе как о свободе слова, а не как о бесплатном пиве».
Обеспечивая открытость и доступность своей операционной системы, Столлман фактически в одиночку поддерживал существование хакерской культуры. К 1986 г. Р. Столлман создал компилятор C в абсолютно бесплатном исходном коде, пожалуй, самую важную часть операционной системы. С целью предотвращения ситуации, при которой какой-нибудь предприниматель мог забрать этот код для его внедрения в часть своей операционной системы, а потом, запатентовав, предложить на рынок, Столлман придумал то, что внесло гораздо больший вклад в направление ОПО и в культуру как таковую: универсальную общественную лицензию GNU General Public License (GPL). Требования GNU GPL предусматривали, что не только продукция, распространяемая по данной лицензии, будет находиться в свободном доступе, но и то, что любое программное обеспечение, использующее такой же подход, должно будет иметь аналогичную лицензию. «GNU GPL “преобразовала” программное обеспечение, в которым использовалась GNU, в собственную лицензию. Это был чрезвычайно умный подход к пропаганде свободы», – заметил Глин Муди в статье, посвященной истории развития исходных кодов «Непокорный код: Linux и революция в программном обеспечении с открытым исходным кодом». Хитрость Р. Столлмана даже получила свое название: «авторское лево», в противоположность «авторскому праву».
К 1991 г. Столлман и небольшая группа программистов почти закончили работу над проектом GNU. Но последний недостающий компонент, «ядро» (сердцевина операционной системы), оказался камнем преткновения. Все думали, что на эту работу уйдет по крайней мере два года. Между тем лишь немногие вне хакерского сообщества знали о проекте GNU. Но ситуация должна была очень скоро измениться.
В августе того же года финский студент, изучающий информатику, по имени Линус Торвальдс опубликовал сообщение на доске объявлений онлайн-форума: «Я занимаюсь написанием свободной операционной системы (это просто хобби, поэтому она не будет такой профессиональной как GNU)… Я бы хотел узнать, какие функции хотели бы иметь большинство людей». Слишком нетерпеливый для того, чтобы дождаться разработки «ядра» GNU, Торвальдс начал писать свою собственную систему – в дальнейшем названную Linux, – и этот открытый призыв к содействию имел исторические последствия. В течение следующих двух лет было предложено несколько тысяч кодов с целью улучшения Linux. «То, что когда-то считалось хобби хакеров, превратилось в сообщество, – заметил Муди. – Чем лучше становился Linux, тем больше людей пользовались им, и чем больше людей дорабатывали систему, тем быстрее она улучшалась: образовался круг доброжелателей, который поддерживал работу над Linux на головокружительной скорости».
Сегодня Linux приводит в действие все, начиная от суперкомпьютеров и сотовых телефонов до цифровых видеомагнитофонов с интерфейсом TiVo, не говоря уже о миллионах персональных компьютеров, работающих на Linux. Linux находится под общественной лицензией GNU GPL, и ни одна компания не может использовать эту операционную систему как основу для собственного коммерческого релиза. Это гарантия того, что этот «круг доброжелателей» продолжает процветать.
Кроме того, Linux способствует широкой популяризации проектов с использованием ОПО. Сегодня существует более 175 000 текущих проектов ОПО, размещенных на сайте Sourceforge.net, открытое программное обеспечение стало активно осваиваться крупными корпорациями. Около 70 % серверных программ работает на HTTP-сервере Apache, который разрабатывался с использованием методик открытых исходных кодов; более половины крупномасштабных программ электронной почты также используют программное обеспечение с открытым исходным кодом.
Работая вне рамок какой-то одной организации, будь это фирма или учебное заведение, сообщество разработчиков ОПО на практике доказало, что наиболее интеллектуальными информационными сообществами являются именно сообщества самоорганизо-ванные. Кто был автором Linux? «Толпа». Движение ОПО всегда было в равной степени заинтересовано и в разработке нового программного обеспечения, и в продвижении своих философских взглядов. Сторонники модели открытого исходного кода ценили открытость процесса как таковую, а вовсе не потому, что он помог получить более качественный код. Именно эффективность открытой модели способствовала тому, что такие компании, как IBM, а недавно даже и Microsoft, начали внедрять ее у себя, рассчитывая за счет этого добиться экономии затрат и получения более совершенных продуктов.
Что делает движение ОПО таким эффективным? Если сказать кратко, это возможность множества людей внести свой вклад в общее дело. Проповедник ОПО Эрик С. Реймонд дал прекрасную характеристику этой основополагающей истине: «При достаточном количестве глаз все ошибки оказываются мелкими». То есть ни одна из проблем не будет слишком трудной, если над ее решением работает достаточное количество людей. Иными словами, большой разнообразный резерв рабочей силы будет стабильнее предлагать варианты решения проблем, чем группа штатных, пусть даже самых талантливых специалистов. Это утверждение, актуальное для таких сфер деятельности, как корпоративные прикладные научные исследования, разработка дизайна новых продуктов, создание контента, и является одним из основных принципов краудсорсинга.
Эту мысль Э. Реймонд впервые высказал в своем эссе «Собор и базар»25. Инженер-программист представил его на Linux Kongress в 1997 г. Написанная хорошим литературным языком, эта работа оказала огромное влияние на миграцию «открытых стратегий» в сферы деятельности, находящиеся далеко за пределами непосредственной разработки программного обеспечения. В своем сочинении Реймонд сравнивает две модели работы. «Соборная модель» – это жестко контролируемый иерархический подход, ставший стандартом еще со времен промышленной революции. Реймонд противопоставляет ему операционную систему Linux, «систему мирового уровня, которая, как по волшебству, объединяет… несколько тысяч разработчиков, разбросанных по всему земному шару и связанных между собой тонкими нитями Интернета».
В начале 1980-х гг. Р. Столлман стал свидетелем того, как хакерское сообщество Массачусетского технологического института стало постепенно распадаться. Большинство его друзей и коллег покинули лаборатории, открыли свой бизнес и занялись разработкой программных продуктов для снабжения быстроразвиваю-щегося компьютерного рынка. Запатентовали даже Unix – этот венец хакерской культуры. В знак протеста Р. Столлман запустил свой проект GNU, целью которого было создание операционной системы на основе абсолютно открытого, находящегося в свободном доступе кода.
Это был первый выстрел в новой мировой революции, но в то время мало кто его расслышал. Столлман, чтобы посвятить свое время написанию свободного программного обеспечения, а также для того, чтобы никто не мог предъявить какие-либо права на его детище, разорвал все связи с Массачусетским технологическим институтом (хотя тот разрешил Ричарду работать в лаборатории и даже спать в ней) и начал писать свою операционную систему на принципах Unix, но таким образом, чтобы позволить другим пользователям брать, копировать, вырезать, вставлять, модифицировать, и самое главное, вносить свой вклад в исходный текст новой программы. Привлеченные легким доступом к операционке Столлмана, над проектом GNU вместе с ним начали работать другие программисты. «Люди стали интересоваться, вносить поправки, – рассказывал Столлман, – и все закончилось гораздо лучше, чем я мог себе представить». Операционная система GNU была основана на конвейерном принципе Unix, с ее тысячами мелких файлов, поэтому другим программистам было несложно выбрать для себя те отдельные биты, над которыми они хотели работать в зависимости от имевшегося у них свободного времени. В 1985 г. Столлман основал некоммерческую организацию «Фонд свободных программ» (FSF), как он писал, «с целью продвижения свободы пользователей компьютеров и защиты прав всех пользователей свободного программного обеспечения». Фонд FSF не только помогал Ричарду Столлману поддерживать его работу над GNU, но и способствовал продвижению его идеи: «Программное обеспечение open source (ОПО)[2] – это вопрос свободы, а не денег. Но чтобы понять эту концепцию, нужно думать о свободе как о свободе слова, а не как о бесплатном пиве».
Обеспечивая открытость и доступность своей операционной системы, Столлман фактически в одиночку поддерживал существование хакерской культуры. К 1986 г. Р. Столлман создал компилятор C в абсолютно бесплатном исходном коде, пожалуй, самую важную часть операционной системы. С целью предотвращения ситуации, при которой какой-нибудь предприниматель мог забрать этот код для его внедрения в часть своей операционной системы, а потом, запатентовав, предложить на рынок, Столлман придумал то, что внесло гораздо больший вклад в направление ОПО и в культуру как таковую: универсальную общественную лицензию GNU General Public License (GPL). Требования GNU GPL предусматривали, что не только продукция, распространяемая по данной лицензии, будет находиться в свободном доступе, но и то, что любое программное обеспечение, использующее такой же подход, должно будет иметь аналогичную лицензию. «GNU GPL “преобразовала” программное обеспечение, в которым использовалась GNU, в собственную лицензию. Это был чрезвычайно умный подход к пропаганде свободы», – заметил Глин Муди в статье, посвященной истории развития исходных кодов «Непокорный код: Linux и революция в программном обеспечении с открытым исходным кодом». Хитрость Р. Столлмана даже получила свое название: «авторское лево», в противоположность «авторскому праву».
К 1991 г. Столлман и небольшая группа программистов почти закончили работу над проектом GNU. Но последний недостающий компонент, «ядро» (сердцевина операционной системы), оказался камнем преткновения. Все думали, что на эту работу уйдет по крайней мере два года. Между тем лишь немногие вне хакерского сообщества знали о проекте GNU. Но ситуация должна была очень скоро измениться.
В августе того же года финский студент, изучающий информатику, по имени Линус Торвальдс опубликовал сообщение на доске объявлений онлайн-форума: «Я занимаюсь написанием свободной операционной системы (это просто хобби, поэтому она не будет такой профессиональной как GNU)… Я бы хотел узнать, какие функции хотели бы иметь большинство людей». Слишком нетерпеливый для того, чтобы дождаться разработки «ядра» GNU, Торвальдс начал писать свою собственную систему – в дальнейшем названную Linux, – и этот открытый призыв к содействию имел исторические последствия. В течение следующих двух лет было предложено несколько тысяч кодов с целью улучшения Linux. «То, что когда-то считалось хобби хакеров, превратилось в сообщество, – заметил Муди. – Чем лучше становился Linux, тем больше людей пользовались им, и чем больше людей дорабатывали систему, тем быстрее она улучшалась: образовался круг доброжелателей, который поддерживал работу над Linux на головокружительной скорости».
Сегодня Linux приводит в действие все, начиная от суперкомпьютеров и сотовых телефонов до цифровых видеомагнитофонов с интерфейсом TiVo, не говоря уже о миллионах персональных компьютеров, работающих на Linux. Linux находится под общественной лицензией GNU GPL, и ни одна компания не может использовать эту операционную систему как основу для собственного коммерческого релиза. Это гарантия того, что этот «круг доброжелателей» продолжает процветать.
Кроме того, Linux способствует широкой популяризации проектов с использованием ОПО. Сегодня существует более 175 000 текущих проектов ОПО, размещенных на сайте Sourceforge.net, открытое программное обеспечение стало активно осваиваться крупными корпорациями. Около 70 % серверных программ работает на HTTP-сервере Apache, который разрабатывался с использованием методик открытых исходных кодов; более половины крупномасштабных программ электронной почты также используют программное обеспечение с открытым исходным кодом.
Работая вне рамок какой-то одной организации, будь это фирма или учебное заведение, сообщество разработчиков ОПО на практике доказало, что наиболее интеллектуальными информационными сообществами являются именно сообщества самоорганизо-ванные. Кто был автором Linux? «Толпа». Движение ОПО всегда было в равной степени заинтересовано и в разработке нового программного обеспечения, и в продвижении своих философских взглядов. Сторонники модели открытого исходного кода ценили открытость процесса как таковую, а вовсе не потому, что он помог получить более качественный код. Именно эффективность открытой модели способствовала тому, что такие компании, как IBM, а недавно даже и Microsoft, начали внедрять ее у себя, рассчитывая за счет этого добиться экономии затрат и получения более совершенных продуктов.
Что делает движение ОПО таким эффективным? Если сказать кратко, это возможность множества людей внести свой вклад в общее дело. Проповедник ОПО Эрик С. Реймонд дал прекрасную характеристику этой основополагающей истине: «При достаточном количестве глаз все ошибки оказываются мелкими». То есть ни одна из проблем не будет слишком трудной, если над ее решением работает достаточное количество людей. Иными словами, большой разнообразный резерв рабочей силы будет стабильнее предлагать варианты решения проблем, чем группа штатных, пусть даже самых талантливых специалистов. Это утверждение, актуальное для таких сфер деятельности, как корпоративные прикладные научные исследования, разработка дизайна новых продуктов, создание контента, и является одним из основных принципов краудсорсинга.
Эту мысль Э. Реймонд впервые высказал в своем эссе «Собор и базар»25. Инженер-программист представил его на Linux Kongress в 1997 г. Написанная хорошим литературным языком, эта работа оказала огромное влияние на миграцию «открытых стратегий» в сферы деятельности, находящиеся далеко за пределами непосредственной разработки программного обеспечения. В своем сочинении Реймонд сравнивает две модели работы. «Соборная модель» – это жестко контролируемый иерархический подход, ставший стандартом еще со времен промышленной революции. Реймонд противопоставляет ему операционную систему Linux, «систему мирового уровня, которая, как по волшебству, объединяет… несколько тысяч разработчиков, разбросанных по всему земному шару и связанных между собой тонкими нитями Интернета».
Принцип развития по Линусу Торвальдсу – «осуществляй ранний запуск и частые обновления, делегируй все, что можешь, будь открытым для разного рода знакомств, заставай людей врасплох». Здесь нет ничего от благоговейной тишины «соборной модели»; сообщество Linux, скорее, напоминает огромный многоголосый базар с различными программами и подходами, из которого каким-то чудесным образом вырастает последовательная и стабильная система.