Страница:
– Да, конечно, – пожала она плечами. – В чем дело?
– Если ты не против, с глазу на глаз.
Алекса и Ник переглянулись. Мэгги, заметив это, выразительно закатила глаза:
– Господи, да не парьтесь! Вряд ли он собирается предложить мне руку и сердце.
Майкл невольно вздрогнул. Ник укоризненно покачал головой, но Мэгги лишь показала ему язык и повела Майкла по коридору к одной из спален. Войдя, она сразу забралась на высокую кровать с цоколем и вытянула перед собой ноги. При этом она оперлась на отведенные назад руки, и оттого ее грудь так туго натянула серебристую ткань блузки, словно умоляла освободить ее из этого плена. Господи, да носит ли она вообще бюстгальтер?
Стараясь сохранить непринужденный вид, Майкл облокотился о перекладину увенчанной балдахином кровати. Его любопытство оказалось вполне удовлетворено, когда тонкая ткань на груди Мэгги обрисовала пару острых и твердых бугорков. В поисках удобной позы Майкл переступил с ноги на ногу, мысленно досадуя на то, что Мэгги не выбрала для разговора более официальную обстановку. Слишком уж легко было вообразить, как она, раскинувшись, лежит на этом кремовом одеяле, а он, прихватив зубами край блузки, тянет ее вверх, чтобы обнажить грудь. Майкл мог бы поклясться, что соски у нее рубиново-алые и чрезвычайно чувствительные. Как будто они возбуждались уже оттого, что терлись о люрексовую ткань. Майкл подавил дрожь и стиснул зубы, стараясь взять себя в руки.
– Я хочу тебе кое-что предложить.
Мэгги откинула голову и расхохоталась. Смех этот завораживал и манил, словно заклинание ведьмы.
– Что ж, в таком случае ты обратился по адресу. – Она нарочито медленно облизала губы, и они влажно блеснули в свете лампы. – Выкладывай свое предложение.
Майкл проглотил проклятие и решил, что нет смысла ходить вокруг да около.
– Мне нужна поддельная жена.
У Мэгги округлились глаза.
– Поддельная?!
– Si. – Злясь на то, что эти нелепые слова вогнали его в краску, Майкл напористо продолжил: – Я столкнулся с кое-какими семейными осложнениями, и так вышло, что мне требуется жениться. Мне нужна женщина, которая на неделю отправится со мной в Италию, сыграет роль моей жены, пробудет какое-то время с моей родней, а потом уедет.
– Ого, похоже, я угодила в еженедельный сериал «Лайфтайм»?[8]
– Что такое «Лайфтайм»?
– Забудь, это только для девочек, – отмахнулась от его вопроса Мэгги. – Погоди, дай-ка подумать. Тебе нужно, чтобы я изобразила твою жену, пообщалась с твоей famiglia, пожила в доме твоих родных, а потом вернулась в Штаты как ни в чем не бывало?
– Именно так.
– Нет, спасибо.
Мэгги грациозно соскочила с кровати и направилась к выходу. Майкл быстро заступил ей дорогу и пинком захлопнул дверь.
Мэгги выразительно вскинула брови:
– Извини, но замашки мачо на меня не действуют.
– Ради бога, Мэгги, выслушай меня.
– Ну уж дудки! Хватит с меня и того, что я уже услышала. Во-первых, я еду в Милан работать, а не изображать невесту на заказ. Во-вторых, мы с тобой никаких нежных чувств друг к другу не питаем, и твои родные моментально нас раскусят. В-третьих, мы даже не близкие друзья, что избавляет меня от обязанности оказывать тебе одолжение. Наверняка же у тебя имеется юная красотка, которая согласится душу продать, только бы блеснуть в роли твоей жены?
Майкл сдержал стон. Неужели он и впрямь полагал, что это будет легко?
– На самом деле именно потому для этой роли идеально подходишь ты. Мне нужна женщина, которой не придут в голову какие-нибудь романтические бредни. Да и в любом случае у меня сейчас никого нет.
– А если у меня есть?
– Это правда?
Мэгги отступила на шаг. Искушение солгать на миг промелькнуло в ее глазах, но тут же исчезло.
– Нет, – призналась она нехотя, – но я все равно не соглашусь.
– Я тебе заплачу.
– Мне не нужны твои деньги, Граф, – пренебрежительно фыркнула Мэгги. – Я и сама способна заработать себе на жизнь.
– Но ведь наверняка есть что-то, о чем мы могли бы поторговаться. То, чего ты хочешь.
– Извини, но у меня есть все, чего я хочу. Впрочем, спасибо за предложение. – С этими словами Мэгги потянулась к дверной ручке.
Другой кандидатуры у Майкла не было, и он сильно сомневался, что в Америке имеется магазин по продаже фальшивых невест. Оставалось только одно. Конечно, у него ничего не выйдет, да и Ник на такое в жизни не согласится… но если только Мэгги поверит, что это возможно, она сама упадет ему в руки, точно спелое яблоко. Майкл заглушил голос совести и пустил в ход свою козырную карту:
– Что ж, тогда мне, видимо, придется попросить Алексу.
Мэгги застыла как вкопанная. Волосы ее взметнулись и плавно опустились на место, когда она резко повернула голову и впилась в него взглядом, точно боксер на ринге.
– Что ты сказал?
Майкл вздохнул с притворным сожалением:
– Мне не хотелось бы вынуждать Алексу так рано покидать Лили, однако я уверен, что она не откажется мне помочь.
Всем своим существом Мэгги источала неприкрытое бешенство.
– И думать об этом не смей! – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Оставь в покое Алексу и Ника. Решай свои дурацкие проблемы сам.
– Именно это я и пытаюсь сделать.
Мэгги приподнялась на цыпочки и оказалась лицом к лицу с Майклом. Губы его обожгло теплом ее дыхания – головокружительное сочетание кофе, коньяка и возбуждения.
– Богом клянусь, если ты посмеешь хотя бы словом заикнуться им об этой безумной идее, я…
– И что ты сделаешь? Когда Ник услышит, как обстоят дела, он меня поймет. Алексе всегда хотелось съездить в Италию, к тому же поездка займет всего несколько дней. Обычное дело, когда речь идет о семье.
– Ты им не семья! – Неистовый выдох Мэгги хлестнул Майкла по лицу, словно порыв ветра. В голосе ее звенела ненависть. – Прекрати лезть в их личную жизнь и займись собственной!
– Как ты сердишься, la mia tigrotta! – поцокал языком Майкл. – Неужели ревнуешь?
Мэгги вдруг схватила его за плечи. Ногти ее впились сквозь ткань рубашки в кожу Майкла, но эта боль лишь усилила накал вибрирующего между ними притяжения.
– Нет, меня бесит то, как ты вертишься вокруг Алексы, точно бездомный щенок, а мой собственный брат этого даже не замечает! Что бы я ни отдала, только бы избавиться от тебя! Что бы я ни сделала… – Мэгги осеклась на полуслове и закрыла рот.
Очень медленно она убрала руки с плеч Майкла и отступила на шаг. Помимо воли его плоть охватило острое сожаление об утраченной близости ее тепла. Майкл с трепетом наблюдал за тем, как глаза Мэгги заблестели ярче. Отчего-то он подозревал, что этот блеск не сулит ему ничего хорошего, а выражение лица Мэгги внушало ему смутные опасения.
– Если я соглашусь на этот безумный план, ты дашь мне все, чего я ни захочу?
От такой резкой смены курса Майкл едва удержался на ногах.
– Да.
Губы Мэгги изогнулись в улыбке – алые, безупречно очерченные. Майкл беспомощно смотрел на этот чувственный рот, созданный для наслаждений, которые он был бессилен вообразить и в самых смелых фантазиях. Dios, он так возбудился, что не в состоянии поддерживать связный разговор! Майкл вспо мнил католических монахинь, которых привык видеть с детства, и отчасти сумел усмирить разгорячившуюся кровь.
– Хорошо, я согласна.
Он не спешил ликовать, но лишь воззрился на нее с подозрением:
– Чего ты хочешь взамен?
Торжество, сверкнувшее в глазах Мэгги, предварило ее ответ.
– Я хочу, чтобы ты держался подальше от Алексы.
Майкл вздрогнул. Его хитроумный ход каким-то образом обернулся против него самого. Мысленно он выругал себя за то, что подставился под эту коварную контратаку. Упорная убежденность Мэгги в том, что Майкл тайно влюблен в Алексу, всегда забавляла его, но теперь ситуация выглядела далеко не забавно. Он решил притвориться, будто неверно истолковал ее требование.
– Хорошо, – согласился он вслух. – Если ты так хочешь, я к ней близко не подойду.
Глаза Мэгги опасно сузились.
– Граф, ты не понял сути моего требования. Если Алекса пригласит тебя на воскресный обед – ты будешь занят. Ты больше не будешь навещать Лили. Не будешь появляться на семейных приемах. Можешь сколько угодно общаться с Ником по деловым вопросам, но близким другом Алексы ты отныне не будешь. Capisce?[9]
О да, конечно. Майкл прекрасно все понял. Его раздражение усилилось оттого, что Мэгги не в состоянии была обращаться к нему по имени. Его аристократический титул в ее устах звучал откровенной насмешкой, и он вдруг ощутил настоятельную потребность силой вынудить Мэгги назвать его именем, данным при рождении. Лучше всего, если бы при этом она лежала на спине, раздвинув бедра, и изнывала от желания отдаться ему. Майкл сделал непроницаемое лицо и молился лишь о том, чтобы Мэгги не заметила его натянувшиеся джинсы.
– Чего ты так опасаешься, cara? Что, по-твоему, может произойти между мной и Алексой?
Мэгги воинственно вздернула подбородок.
– Мне доводилось видеть, как легко разрушается хорошее, – сказала она, и в голосе ее прозвучала горечь. – Алекса и Ник счастливы. Ей ни к чему, чтобы за ней по пятам шнырял кто-то третий. Они, может, и доверяют тебе, но я – нет. – Мэгги сделала паузу и добавила хриплым шепотом: – Я же вижу, как ты на нее смотришь.
Майкл задохнулся, словно откровенность Мэгги ударила его под дых. Она и впрямь считает его способным на такую низость? Как это обидно – воображать, будто он стремится разрушить чужой брак, предать чье-то доверие. И все же, как бы Майкл ни злился, как бы глубоко ни уязвили его домыслы Мэгги, он восхищался ее напористой решимостью. Если кто-то ей по-настоящему дорог, она всегда будет предана ему. Быть может, именно поэтому она и чуждается постоянных отношений?
– Мне осточертело, что все считают, будто я свихнулась! – продолжала Мэгги, дрожа всем телом от переполнявших ее эмоций. – Хоть один раз, хотя бы сейчас признайся, что ты любишь Алексу. Скажи мне правду, дай слово оставить ее в покое – и я соглашусь изображать твою жену.
Майкл вглядывался в нее, храня угрюмое молчание. Спорить было бессмысленно. Алекса напоминала ему сестер, оставшихся в Италии, утоляла потребность в утешении, посещавшую Майкла, когда ему становилось одиноко. Она обладала импульсивностью Венеции, надежностью Джульетты и добротой Карины. Очевидно, нежность, которая отражалась на лице Майкла всякий раз, когда он смотрел на Алексу, и была неверно истолкована ее лучшей подругой.
Впрочем, может, оно и к лучшему.
Его и так уже неудержимо влекли обольстительное тело и острый ум Мэгги. Не хватало еще, чтобы в итоге они оказались в одной постели и… перешли пределы допустимого. По крайней мере когда они будут изображать перед его родней супружескую пару. Если Мэгги останется убеждена, что Майкл влюблен в ее лучшую подругу, эта убежденность станет дополнительной преградой, охраняющей их от опрометчивых действий. Конечно, Майклу придется пойти на куда бо льшие жертвы, нежели он предполагал. Он лишится дружбы с Алексой, которая ему чрезвычайно дорога, и разрыв этот, вполне вероятно, даже причинит ей боль.
Пора делать выбор. Майкл представил себе, что не сможет больше держать на руках Лили, никогда не услышит, как она назовет его дядей… а потом подумал о Венеции, о ее страданиях и горе, о ее страстном желании зажить собственной жизнью. Его долг – сделать все, чтобы родные и близкие были счастливы. Майкл выучил этот урок с юных лет и не намерен был когда-либо о нем забывать. В известном смысле у него и выбора-то нет.
И Майкл вынудил себя произнести ложь, которую так нужно было услышать Мэгги:
– Я люблю Алексу как друга, но… соглашусь на твои условия, если ты согласишься выполнить мою просьбу.
Мэгги передернуло, но она не отвела взгляда и лишь коротко кивнула, подтверждая свое согласие. Странная боль мелькнула на долю секунды в ее глазах, но тут же исчезла. Чутье подсказывало Майклу, что когда-то ей довелось пережить непоправимое предательство. Кто же ее предал – старинный любовник, бывший жених? Охваченный любопытством, Майкл изнывал от желания копнуть поглубже… но Мэгги уже обрела обычное самообладание.
– Отлично. Поклянись, что, когда мы вернемся, ты станешь держаться подальше от Алексы. И никаких исключений.
– Как, по-твоему, я смогу исчезнуть из ее жизни и при этом ее не обидеть?
Мэгги пожала плечами:
– Мы пробудем в Италии неделю, а по возвращении ты будешь занят. Притворишься, будто у тебя новая пассия и ты всецело ею увлечен. Через некоторое время Алекса перестанет недоумевать, куда ты исчез.
На этот счет Майкл сомневался, но предполагал, что уж об этом Мэгги позаботится сама. На миг его пронзила острая боль утраты, а затем он твердо проговорил:
– Я принимаю твои условия. – И добавил, шагнув к Мэгги: – А теперь – выслушай мои.
Он испытал удовольствие, заметив, как ее глаза едва заметно расширились, когда он навис над ней. Близость Майкла явно выводила ее из равновесия. И все же она не дрогнула, не отступила.
– Погоди! Откуда мне знать, что ты не нарушишь своего слова?
Майкл протянул руку и крепко ухватил ее пальцами за подбородок. Вопрос Мэгги уязвил самую суть его личности, и потому в ответе Майкла прозвучал леденящий холод.
– Потому что я всегда выполняю то, что обещал. Capisce?
– Да, – кивнула Мэгги.
Майкл отпустил ее, но прежде, не удержавшись, украдкой провел пальцем по ее щеке. Нежная, шелковистая на ощупь кожа дразнила и искушала не прерывать ласку. Майкл неловко кашлянул и продолжил:
– Правила просты. Сегодня вечером я позвоню своей маме и сообщу о нас, но эта история все равно вызовет подозрения, если только я не буду заранее готов их отмести. Мне нужно будет согласиться на заключение брака в Италии.
– Что?! Ну уж дудки! Я не собираюсь по-настоящему выходить за тебя замуж!
Майкл взмахом руки отмел ее возмущение:
– Разумеется, никакого брака мы заключать не станем. Нам нужно будет притвориться, только и всего. Мама очень проницательна и станет подозревать неладное, пока мы не изъявим готовности произнести свои брачные клятвы перед ней и священником. Я скажу ей, что мы сочетались законным браком в Штатах, но хотим получить лицензию на брак в Италии, чтобы она могла принять участие во втором бракосочетании.
– А что будет, если священник скажет, что готов сразу нас обвенчать?
Губы Майкла подозрительно дрогнули от прозвучавшей в этом вопросе паники.
– Священник, как правило, далеко не сразу соглашается венчать пару, если невеста ему незнакома и в особенности если она не католичка. За время нашего визита этого точно не произойдет. Я скажу маме, что мы пробудем в Италии две недели, но уедем мы через неделю, сославшись на срочные дела.
Мэгги вздохнула с облегчением и снова стала собой – язвительной и уверенной в своих силах.
– Ты так и не объяснил, почему тебе внезапно понадобилась жена. Что, Ромео, не можешь найти свою Джульетту?
Майкл вкратце изложил историю своей семьи и рассказал о сестре, мечтающей выйти замуж. Он приготовился к тому, что Мэгги станет насмехаться над таким старомодным укладом, но она лишь кивнула, как будто все поняла, и тем самым ухитрилась ввергнуть его в растерянность.
– Восхищаюсь твоей мамой, – наконец сказала она. – Нелегко придерживаться своих взглядов, когда другие над тобой потешаются. По крайней мере у вашей семьи имеются собственные убеждения. Вы верите в традиции, в исполнение обещаний, в ответственность. – Завороженный этой речью, Майкл следил за тем, как по лицу ее пробежала тень… но Мэгги тут же отогнала непрошеные воспоминания. – Надеюсь только, что твой план сработает именно так, как ты задумал.
– Что ты имеешь в виду?
Она выразительно пожала изящно очерченными плечами:
– Возможно, я придусь не по нраву твоим родным. Я зарабатываю на жизнь тем, что фотографирую манекенщиков в нижнем белье. И к тому же не собираюсь перед тобой пресмыкаться, так что можешь сразу оставить бесплодные надежды.
– Разве я не говорил, что жене полагается безоговорочно подчиняться мужу? – ухмыльнулся Майкл. – Часть нашего уговора состоит в том, что ты будешь обхаживать меня, как особу королевской крови. Готовить мне ужин, всячески меня ублажать и безоговорочно подчиняться моим желаниям. Не беспокойся – это всего лишь на неделю.
Неприкрытый ужас, отразившийся на лице Мэгги, испортил ему весь розыгрыш. Он рассмеялся – и она тут же опустила руку, уже сжатую в кулак. Интересно, в постели она так же легко входит в раж? И если да – что остается наутро от ее партнера, кроме бессмысленной ухмылки и страстной мечты о продолжении?
– Очень смешно, Граф, – скривила губы Мэгги. – Приятно знать, что у тебя есть чувство юмора. Легче будет пережить эту неделю.
– Рад, что тебе понравилось. Я займусь приготовлениями, а завтра вечером – вылетаем. В пути я расскажу тебе о своих родных, а ты вкратце опишешь своих.
Мэгги кивнула и направилась к двери. То, что рядом с ним она явно испытывала неловкость, успокоило Майкла. По крайней мере он не единственный, кого бросает в жар, когда они оказываются рядом. Мэгги, судя по всему, твердо решила не поддаваться влечению, а стало быть, тем легче будет ему не заводиться от каждого прикосновения и благополучно пережить предстоящую неделю.
Пускай Мэгги Райан и ходячая бомба, но уж семь дней он как-нибудь продержится.
Это не проблема.
Глава 3
– Если ты не против, с глазу на глаз.
Алекса и Ник переглянулись. Мэгги, заметив это, выразительно закатила глаза:
– Господи, да не парьтесь! Вряд ли он собирается предложить мне руку и сердце.
Майкл невольно вздрогнул. Ник укоризненно покачал головой, но Мэгги лишь показала ему язык и повела Майкла по коридору к одной из спален. Войдя, она сразу забралась на высокую кровать с цоколем и вытянула перед собой ноги. При этом она оперлась на отведенные назад руки, и оттого ее грудь так туго натянула серебристую ткань блузки, словно умоляла освободить ее из этого плена. Господи, да носит ли она вообще бюстгальтер?
Стараясь сохранить непринужденный вид, Майкл облокотился о перекладину увенчанной балдахином кровати. Его любопытство оказалось вполне удовлетворено, когда тонкая ткань на груди Мэгги обрисовала пару острых и твердых бугорков. В поисках удобной позы Майкл переступил с ноги на ногу, мысленно досадуя на то, что Мэгги не выбрала для разговора более официальную обстановку. Слишком уж легко было вообразить, как она, раскинувшись, лежит на этом кремовом одеяле, а он, прихватив зубами край блузки, тянет ее вверх, чтобы обнажить грудь. Майкл мог бы поклясться, что соски у нее рубиново-алые и чрезвычайно чувствительные. Как будто они возбуждались уже оттого, что терлись о люрексовую ткань. Майкл подавил дрожь и стиснул зубы, стараясь взять себя в руки.
– Я хочу тебе кое-что предложить.
Мэгги откинула голову и расхохоталась. Смех этот завораживал и манил, словно заклинание ведьмы.
– Что ж, в таком случае ты обратился по адресу. – Она нарочито медленно облизала губы, и они влажно блеснули в свете лампы. – Выкладывай свое предложение.
Майкл проглотил проклятие и решил, что нет смысла ходить вокруг да около.
– Мне нужна поддельная жена.
У Мэгги округлились глаза.
– Поддельная?!
– Si. – Злясь на то, что эти нелепые слова вогнали его в краску, Майкл напористо продолжил: – Я столкнулся с кое-какими семейными осложнениями, и так вышло, что мне требуется жениться. Мне нужна женщина, которая на неделю отправится со мной в Италию, сыграет роль моей жены, пробудет какое-то время с моей родней, а потом уедет.
– Ого, похоже, я угодила в еженедельный сериал «Лайфтайм»?[8]
– Что такое «Лайфтайм»?
– Забудь, это только для девочек, – отмахнулась от его вопроса Мэгги. – Погоди, дай-ка подумать. Тебе нужно, чтобы я изобразила твою жену, пообщалась с твоей famiglia, пожила в доме твоих родных, а потом вернулась в Штаты как ни в чем не бывало?
– Именно так.
– Нет, спасибо.
Мэгги грациозно соскочила с кровати и направилась к выходу. Майкл быстро заступил ей дорогу и пинком захлопнул дверь.
Мэгги выразительно вскинула брови:
– Извини, но замашки мачо на меня не действуют.
– Ради бога, Мэгги, выслушай меня.
– Ну уж дудки! Хватит с меня и того, что я уже услышала. Во-первых, я еду в Милан работать, а не изображать невесту на заказ. Во-вторых, мы с тобой никаких нежных чувств друг к другу не питаем, и твои родные моментально нас раскусят. В-третьих, мы даже не близкие друзья, что избавляет меня от обязанности оказывать тебе одолжение. Наверняка же у тебя имеется юная красотка, которая согласится душу продать, только бы блеснуть в роли твоей жены?
Майкл сдержал стон. Неужели он и впрямь полагал, что это будет легко?
– На самом деле именно потому для этой роли идеально подходишь ты. Мне нужна женщина, которой не придут в голову какие-нибудь романтические бредни. Да и в любом случае у меня сейчас никого нет.
– А если у меня есть?
– Это правда?
Мэгги отступила на шаг. Искушение солгать на миг промелькнуло в ее глазах, но тут же исчезло.
– Нет, – призналась она нехотя, – но я все равно не соглашусь.
– Я тебе заплачу.
– Мне не нужны твои деньги, Граф, – пренебрежительно фыркнула Мэгги. – Я и сама способна заработать себе на жизнь.
– Но ведь наверняка есть что-то, о чем мы могли бы поторговаться. То, чего ты хочешь.
– Извини, но у меня есть все, чего я хочу. Впрочем, спасибо за предложение. – С этими словами Мэгги потянулась к дверной ручке.
Другой кандидатуры у Майкла не было, и он сильно сомневался, что в Америке имеется магазин по продаже фальшивых невест. Оставалось только одно. Конечно, у него ничего не выйдет, да и Ник на такое в жизни не согласится… но если только Мэгги поверит, что это возможно, она сама упадет ему в руки, точно спелое яблоко. Майкл заглушил голос совести и пустил в ход свою козырную карту:
– Что ж, тогда мне, видимо, придется попросить Алексу.
Мэгги застыла как вкопанная. Волосы ее взметнулись и плавно опустились на место, когда она резко повернула голову и впилась в него взглядом, точно боксер на ринге.
– Что ты сказал?
Майкл вздохнул с притворным сожалением:
– Мне не хотелось бы вынуждать Алексу так рано покидать Лили, однако я уверен, что она не откажется мне помочь.
Всем своим существом Мэгги источала неприкрытое бешенство.
– И думать об этом не смей! – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Оставь в покое Алексу и Ника. Решай свои дурацкие проблемы сам.
– Именно это я и пытаюсь сделать.
Мэгги приподнялась на цыпочки и оказалась лицом к лицу с Майклом. Губы его обожгло теплом ее дыхания – головокружительное сочетание кофе, коньяка и возбуждения.
– Богом клянусь, если ты посмеешь хотя бы словом заикнуться им об этой безумной идее, я…
– И что ты сделаешь? Когда Ник услышит, как обстоят дела, он меня поймет. Алексе всегда хотелось съездить в Италию, к тому же поездка займет всего несколько дней. Обычное дело, когда речь идет о семье.
– Ты им не семья! – Неистовый выдох Мэгги хлестнул Майкла по лицу, словно порыв ветра. В голосе ее звенела ненависть. – Прекрати лезть в их личную жизнь и займись собственной!
– Как ты сердишься, la mia tigrotta! – поцокал языком Майкл. – Неужели ревнуешь?
Мэгги вдруг схватила его за плечи. Ногти ее впились сквозь ткань рубашки в кожу Майкла, но эта боль лишь усилила накал вибрирующего между ними притяжения.
– Нет, меня бесит то, как ты вертишься вокруг Алексы, точно бездомный щенок, а мой собственный брат этого даже не замечает! Что бы я ни отдала, только бы избавиться от тебя! Что бы я ни сделала… – Мэгги осеклась на полуслове и закрыла рот.
Очень медленно она убрала руки с плеч Майкла и отступила на шаг. Помимо воли его плоть охватило острое сожаление об утраченной близости ее тепла. Майкл с трепетом наблюдал за тем, как глаза Мэгги заблестели ярче. Отчего-то он подозревал, что этот блеск не сулит ему ничего хорошего, а выражение лица Мэгги внушало ему смутные опасения.
– Если я соглашусь на этот безумный план, ты дашь мне все, чего я ни захочу?
От такой резкой смены курса Майкл едва удержался на ногах.
– Да.
Губы Мэгги изогнулись в улыбке – алые, безупречно очерченные. Майкл беспомощно смотрел на этот чувственный рот, созданный для наслаждений, которые он был бессилен вообразить и в самых смелых фантазиях. Dios, он так возбудился, что не в состоянии поддерживать связный разговор! Майкл вспо мнил католических монахинь, которых привык видеть с детства, и отчасти сумел усмирить разгорячившуюся кровь.
– Хорошо, я согласна.
Он не спешил ликовать, но лишь воззрился на нее с подозрением:
– Чего ты хочешь взамен?
Торжество, сверкнувшее в глазах Мэгги, предварило ее ответ.
– Я хочу, чтобы ты держался подальше от Алексы.
Майкл вздрогнул. Его хитроумный ход каким-то образом обернулся против него самого. Мысленно он выругал себя за то, что подставился под эту коварную контратаку. Упорная убежденность Мэгги в том, что Майкл тайно влюблен в Алексу, всегда забавляла его, но теперь ситуация выглядела далеко не забавно. Он решил притвориться, будто неверно истолковал ее требование.
– Хорошо, – согласился он вслух. – Если ты так хочешь, я к ней близко не подойду.
Глаза Мэгги опасно сузились.
– Граф, ты не понял сути моего требования. Если Алекса пригласит тебя на воскресный обед – ты будешь занят. Ты больше не будешь навещать Лили. Не будешь появляться на семейных приемах. Можешь сколько угодно общаться с Ником по деловым вопросам, но близким другом Алексы ты отныне не будешь. Capisce?[9]
О да, конечно. Майкл прекрасно все понял. Его раздражение усилилось оттого, что Мэгги не в состоянии была обращаться к нему по имени. Его аристократический титул в ее устах звучал откровенной насмешкой, и он вдруг ощутил настоятельную потребность силой вынудить Мэгги назвать его именем, данным при рождении. Лучше всего, если бы при этом она лежала на спине, раздвинув бедра, и изнывала от желания отдаться ему. Майкл сделал непроницаемое лицо и молился лишь о том, чтобы Мэгги не заметила его натянувшиеся джинсы.
– Чего ты так опасаешься, cara? Что, по-твоему, может произойти между мной и Алексой?
Мэгги воинственно вздернула подбородок.
– Мне доводилось видеть, как легко разрушается хорошее, – сказала она, и в голосе ее прозвучала горечь. – Алекса и Ник счастливы. Ей ни к чему, чтобы за ней по пятам шнырял кто-то третий. Они, может, и доверяют тебе, но я – нет. – Мэгги сделала паузу и добавила хриплым шепотом: – Я же вижу, как ты на нее смотришь.
Майкл задохнулся, словно откровенность Мэгги ударила его под дых. Она и впрямь считает его способным на такую низость? Как это обидно – воображать, будто он стремится разрушить чужой брак, предать чье-то доверие. И все же, как бы Майкл ни злился, как бы глубоко ни уязвили его домыслы Мэгги, он восхищался ее напористой решимостью. Если кто-то ей по-настоящему дорог, она всегда будет предана ему. Быть может, именно поэтому она и чуждается постоянных отношений?
– Мне осточертело, что все считают, будто я свихнулась! – продолжала Мэгги, дрожа всем телом от переполнявших ее эмоций. – Хоть один раз, хотя бы сейчас признайся, что ты любишь Алексу. Скажи мне правду, дай слово оставить ее в покое – и я соглашусь изображать твою жену.
Майкл вглядывался в нее, храня угрюмое молчание. Спорить было бессмысленно. Алекса напоминала ему сестер, оставшихся в Италии, утоляла потребность в утешении, посещавшую Майкла, когда ему становилось одиноко. Она обладала импульсивностью Венеции, надежностью Джульетты и добротой Карины. Очевидно, нежность, которая отражалась на лице Майкла всякий раз, когда он смотрел на Алексу, и была неверно истолкована ее лучшей подругой.
Впрочем, может, оно и к лучшему.
Его и так уже неудержимо влекли обольстительное тело и острый ум Мэгги. Не хватало еще, чтобы в итоге они оказались в одной постели и… перешли пределы допустимого. По крайней мере когда они будут изображать перед его родней супружескую пару. Если Мэгги останется убеждена, что Майкл влюблен в ее лучшую подругу, эта убежденность станет дополнительной преградой, охраняющей их от опрометчивых действий. Конечно, Майклу придется пойти на куда бо льшие жертвы, нежели он предполагал. Он лишится дружбы с Алексой, которая ему чрезвычайно дорога, и разрыв этот, вполне вероятно, даже причинит ей боль.
Пора делать выбор. Майкл представил себе, что не сможет больше держать на руках Лили, никогда не услышит, как она назовет его дядей… а потом подумал о Венеции, о ее страданиях и горе, о ее страстном желании зажить собственной жизнью. Его долг – сделать все, чтобы родные и близкие были счастливы. Майкл выучил этот урок с юных лет и не намерен был когда-либо о нем забывать. В известном смысле у него и выбора-то нет.
И Майкл вынудил себя произнести ложь, которую так нужно было услышать Мэгги:
– Я люблю Алексу как друга, но… соглашусь на твои условия, если ты согласишься выполнить мою просьбу.
Мэгги передернуло, но она не отвела взгляда и лишь коротко кивнула, подтверждая свое согласие. Странная боль мелькнула на долю секунды в ее глазах, но тут же исчезла. Чутье подсказывало Майклу, что когда-то ей довелось пережить непоправимое предательство. Кто же ее предал – старинный любовник, бывший жених? Охваченный любопытством, Майкл изнывал от желания копнуть поглубже… но Мэгги уже обрела обычное самообладание.
– Отлично. Поклянись, что, когда мы вернемся, ты станешь держаться подальше от Алексы. И никаких исключений.
– Как, по-твоему, я смогу исчезнуть из ее жизни и при этом ее не обидеть?
Мэгги пожала плечами:
– Мы пробудем в Италии неделю, а по возвращении ты будешь занят. Притворишься, будто у тебя новая пассия и ты всецело ею увлечен. Через некоторое время Алекса перестанет недоумевать, куда ты исчез.
На этот счет Майкл сомневался, но предполагал, что уж об этом Мэгги позаботится сама. На миг его пронзила острая боль утраты, а затем он твердо проговорил:
– Я принимаю твои условия. – И добавил, шагнув к Мэгги: – А теперь – выслушай мои.
Он испытал удовольствие, заметив, как ее глаза едва заметно расширились, когда он навис над ней. Близость Майкла явно выводила ее из равновесия. И все же она не дрогнула, не отступила.
– Погоди! Откуда мне знать, что ты не нарушишь своего слова?
Майкл протянул руку и крепко ухватил ее пальцами за подбородок. Вопрос Мэгги уязвил самую суть его личности, и потому в ответе Майкла прозвучал леденящий холод.
– Потому что я всегда выполняю то, что обещал. Capisce?
– Да, – кивнула Мэгги.
Майкл отпустил ее, но прежде, не удержавшись, украдкой провел пальцем по ее щеке. Нежная, шелковистая на ощупь кожа дразнила и искушала не прерывать ласку. Майкл неловко кашлянул и продолжил:
– Правила просты. Сегодня вечером я позвоню своей маме и сообщу о нас, но эта история все равно вызовет подозрения, если только я не буду заранее готов их отмести. Мне нужно будет согласиться на заключение брака в Италии.
– Что?! Ну уж дудки! Я не собираюсь по-настоящему выходить за тебя замуж!
Майкл взмахом руки отмел ее возмущение:
– Разумеется, никакого брака мы заключать не станем. Нам нужно будет притвориться, только и всего. Мама очень проницательна и станет подозревать неладное, пока мы не изъявим готовности произнести свои брачные клятвы перед ней и священником. Я скажу ей, что мы сочетались законным браком в Штатах, но хотим получить лицензию на брак в Италии, чтобы она могла принять участие во втором бракосочетании.
– А что будет, если священник скажет, что готов сразу нас обвенчать?
Губы Майкла подозрительно дрогнули от прозвучавшей в этом вопросе паники.
– Священник, как правило, далеко не сразу соглашается венчать пару, если невеста ему незнакома и в особенности если она не католичка. За время нашего визита этого точно не произойдет. Я скажу маме, что мы пробудем в Италии две недели, но уедем мы через неделю, сославшись на срочные дела.
Мэгги вздохнула с облегчением и снова стала собой – язвительной и уверенной в своих силах.
– Ты так и не объяснил, почему тебе внезапно понадобилась жена. Что, Ромео, не можешь найти свою Джульетту?
Майкл вкратце изложил историю своей семьи и рассказал о сестре, мечтающей выйти замуж. Он приготовился к тому, что Мэгги станет насмехаться над таким старомодным укладом, но она лишь кивнула, как будто все поняла, и тем самым ухитрилась ввергнуть его в растерянность.
– Восхищаюсь твоей мамой, – наконец сказала она. – Нелегко придерживаться своих взглядов, когда другие над тобой потешаются. По крайней мере у вашей семьи имеются собственные убеждения. Вы верите в традиции, в исполнение обещаний, в ответственность. – Завороженный этой речью, Майкл следил за тем, как по лицу ее пробежала тень… но Мэгги тут же отогнала непрошеные воспоминания. – Надеюсь только, что твой план сработает именно так, как ты задумал.
– Что ты имеешь в виду?
Она выразительно пожала изящно очерченными плечами:
– Возможно, я придусь не по нраву твоим родным. Я зарабатываю на жизнь тем, что фотографирую манекенщиков в нижнем белье. И к тому же не собираюсь перед тобой пресмыкаться, так что можешь сразу оставить бесплодные надежды.
– Разве я не говорил, что жене полагается безоговорочно подчиняться мужу? – ухмыльнулся Майкл. – Часть нашего уговора состоит в том, что ты будешь обхаживать меня, как особу королевской крови. Готовить мне ужин, всячески меня ублажать и безоговорочно подчиняться моим желаниям. Не беспокойся – это всего лишь на неделю.
Неприкрытый ужас, отразившийся на лице Мэгги, испортил ему весь розыгрыш. Он рассмеялся – и она тут же опустила руку, уже сжатую в кулак. Интересно, в постели она так же легко входит в раж? И если да – что остается наутро от ее партнера, кроме бессмысленной ухмылки и страстной мечты о продолжении?
– Очень смешно, Граф, – скривила губы Мэгги. – Приятно знать, что у тебя есть чувство юмора. Легче будет пережить эту неделю.
– Рад, что тебе понравилось. Я займусь приготовлениями, а завтра вечером – вылетаем. В пути я расскажу тебе о своих родных, а ты вкратце опишешь своих.
Мэгги кивнула и направилась к двери. То, что рядом с ним она явно испытывала неловкость, успокоило Майкла. По крайней мере он не единственный, кого бросает в жар, когда они оказываются рядом. Мэгги, судя по всему, твердо решила не поддаваться влечению, а стало быть, тем легче будет ему не заводиться от каждого прикосновения и благополучно пережить предстоящую неделю.
Пускай Мэгги Райан и ходячая бомба, но уж семь дней он как-нибудь продержится.
Это не проблема.
Глава 3
Мэгги покосилась на своего поддельного мужа и стиснула зубы, стараясь не удариться в панику.
Прерывистое дыхание, учащенный стук сердца – знакомые признаки, предвещающие недоброе. Мэгги судорожно сглотнула и, спрятав лицо за номером журнала «Вог» на итальянском языке, мысленно взмолилась о том, чтобы ей удалось держать себя в руках. Невыносима была сама мысль, что об этой ее слабости узнает кто-то из окружающих и особенно Майкл. Едва его личный самолет поднялся в воздух, осознание того, какое безумство они задумали, обрушилось на Мэгги всей своей тяжестью. Палец ее стягивало изящное колечко из платинистого золота[10], и круглый двухкаратовый бриллиант искрился на солнце, словно прозрачная ледышка. Тогда, в доме Алексы, замысел Майкла казался ей исполнимым… но сейчас, день спустя, обретя поддельного мужа, обручальное кольцо и родню, которую предстоит одурачить, Мэгги поняла, что она круглая дура.
Какого дьявола она на все это согласилась?
И какой дьявол вечно толкает их, Райанов, впутываться в фальшивые браки? Мэгги чуть не лопнула от смеха, когда Ник сообщил ей, что ему необходимо жениться, чтобы унаследовать принадлежавшую их дяде фирму «Дримскейп энтерпрайзиз». Слава богу, идея свести его с Алексой оказалась блестящей, особенно когда они влюбились друг в друга и поддельное супружество стало настоящим.
Конечно, Алекса согласилась на договорный брак с братом Мэгги только ради того, чтобы спасти своих родных. У самой Мэгги столь высоконравственных побуждений не было – ей не нужно спасать ни семейный бизнес, ни дом, в котором она родилась и выросла. «Зато, – беззвучно подсказал ей внутренний голос, – у тебя есть шанс защитить своих близких». Алекса и Ник по-настоящему любят друг друга. Майкл был и остается угрозой их счастью: его чувственная усмешка, мелодичный голос и зазывный взгляд, притворяясь безобидными, буквально преследовали лучшую подругу Мэгги. И подозрения Мэгги в конце концов подтвердились.
Майкл признался, что любит Алексу.
Когда слова признания слетели с его губ, сердце Мэгги пронзила странная боль. Чувство было, конечно, нелепое, и она поспешила загнать его поглубже. Да, конечно, Майкл добавил к своему признанию «как друга», но только лишь для того, чтобы сбить ее со следа. Такой богатый и влиятельный человек нипочем не удовлетворился бы долгим выжиданием на втором плане, особенно если считал, что у него есть шанс добиться успеха у женщины, которую он любит. И Мэгги не знала бы покоя до конца своих дней, если бы не ухватилась за подходящий способ отвадить Майкла от своих близких.
Да, но какой ценой? Свести знакомство с матерью и сестрами Майкла. Спать в его спальне. Изображать то, чего на самом деле нет?
Пальцы Мэгги сильнее стиснули глянцевые страницы журнала. Вдох носом – выдох ртом, вдох – выдох… Психотерапевт, к которому она загнала себя едва ли не силой, предписал ей йогу и упражнения, снимающие стресс. Мэгги категорически не желала, чтобы ее пичкали лекарствами и донимали чрезмерными заботами. Начав обратный отсчет от ста, она усилием воли сдержала нестерпимое желание вдохнуть полной грудью и наконец взяла себя в руки. Мысленно представила себе, как замедляется ее сердцебиение – и продолжила размеренно дышать.
Девяносто восемь.
Девяносто семь.
Девяносто шесть.
Девяносто пять.
– Готовишься к фотосъемкам?
Мэгги переждала еще несколько ударов сердца и, убедившись, что держит себя в руках, подняла глаза. Майкл откинулся в кресле, закинув ногу на ногу, на лице его играла расслабленная улыбка. Занятно, но она всегда питала слабость к длинноволосым мужчинам, с удовольствием воображая себе облик современного пирата. Мускулистый торс Майкла облегала черная спортивная куртка, сочетавшаяся с джинсами и черными туфлями. Озорно блестя глазами, он указал жестом на модный журнал, который держала в руках Мэгги.
Вспышка раздражения побудила ее склонить голову к плечу и, на южный манер растягивая слова, проворковать:
– Извини, дорогой, я могу только смотреть картинки. От такого количества букв меня бросает в дрожь.
Ее всегда раздражало, когда кто-то с ходу заключал, что она не способна одолеть ничего серьезнее модного журнала. Мэгги, само собой, ничего не делала, чтобы убедить окружающих в обратном. Она не щеголяла высшим образованием и карьеру фотографа делала собственными силами. Ей нравилось, что это дает возможность многого не выставлять напоказ. Особенно ее пристрастия к кроссвордам и книгам о Гражданской войне. Если бы только мужчины, с которыми встречалась Мэгги, знали, что передачи Исторического канала она записывает на диски гораздо чаще, чем шоу «Подиум».
Майкл потянулся к мини-бару и налил себе виски со льдом.
– Не вижу ничего плохого в том, чтобы полистать «Вог». Для моих сестер он был когда-то настольной книгой.
– Я еще иногда и читаю. В «Плейгёрл» бывают увлекательные статьи.
Майкл рассмеялся, и Мэгги почудилось, будто этот звук обволакивает ее, словно облако взбитых сливок.
– Может быть, расскажешь немного о своей работе? Как тебя угораздило стать фотографом?
Ответ на этот вопрос промелькнул в сознании Мэгги, но произносить его вслух она не стала. Потому что на мир лучше всего смотреть через объектив? Потому что фотосъемки давали ей возможность наблюдать за людьми со стороны – почти что узаконенный вуайеризм? Она отпила глоток кьянти из своего бокала.
– Однажды на Рождество мне подарили «Никон» со всем дополнительным снаряжением и велели отправляться на неделю в лагерь для любителей фотографии. У гувернантки надвигался отпуск, присматривать за мной было некому, так что я поехала в лагерь. Там был отменный инструктор, он многому меня научил, и я пристрастилась к этому занятию.
Испытующий взгляд Майкла, казалось, прожигал насквозь все возведенные ею преграды, настоятельно требуя правды. По счастью, сумятица чувств, которые тогда обуревали Мэгги, после стольких лет похоронена так глубоко, что и выдавать было нечего.
– Выглядит так, будто тебя поддерживали финансово, но не морально. В модной индустрии высокая конкуренция, особенно в Милане. Должно быть, ты в высшей степени талантливый и целеустремленный фотограф, если твои услуги пользуются таким спросом.
– Я всегда обладала чувством стиля, – пожала плечами Мэгги и с притворным смешком добавила: – Особенно когда дело касается мускулистых полуобнаженных мужчин.
Она ожидала, что Майкл снова рассмеется, но он промолчал и лишь все так же испытующе разглядывал ее.
– И ты никогда не пробовала расширить круг своей деятельности?
Мэгги вытянула ноги и поудобнее откинулась в уютном кресле.
– Разумеется, пробовала. Когда работы было не густо, я делала снимки для «Гэп» и «Виктория сикрет».
– Ты не очень-то любишь говорить о себе, верно, cara?
Этот вкрадчивый, ласкающий голос будоражил кровь и пробуждал в Мэгги ненужные желания. Опасные желания. К примеру, чтобы язык Майкла глубоко проник в ее рот, чтобы руки его скользили по ее обнаженному телу. О да, этот человек очень хорош. Сплошное обаяние, юмор и чувственность, облеченные в силу, перед которой не устоит ни одна женщина. Один только искушающий взгляд так и вынуждает удариться в откровенность.
– Нет, напротив. Спрашивай, о чем пожелаешь. Семейные трусы или плавки? «Метс» или «Янкиз»? Диско или хип-хоп? Давай, напряги извилины.
– Расскажи о своих родителях.
Мэгги не стала колебаться:
– Мой отец женат в четвертый раз. Он любит деньги, терпеть не может работать и видится со мной лишь затем, чтобы потрафить своей новой жене. Она, судя по всему, высоко ценит семейные связи, а он стремится ее порадовать. Пока. Он красив, очарователен и – абсолютная пустышка. Моя мать воображает себя звездой и бесится оттого, что уже немолода и что у нее двое взрослых детей. Сейчас она съехалась с каким-то актером и выклянчивает мелкие роли в массовках разных сериалов.
Прерывистое дыхание, учащенный стук сердца – знакомые признаки, предвещающие недоброе. Мэгги судорожно сглотнула и, спрятав лицо за номером журнала «Вог» на итальянском языке, мысленно взмолилась о том, чтобы ей удалось держать себя в руках. Невыносима была сама мысль, что об этой ее слабости узнает кто-то из окружающих и особенно Майкл. Едва его личный самолет поднялся в воздух, осознание того, какое безумство они задумали, обрушилось на Мэгги всей своей тяжестью. Палец ее стягивало изящное колечко из платинистого золота[10], и круглый двухкаратовый бриллиант искрился на солнце, словно прозрачная ледышка. Тогда, в доме Алексы, замысел Майкла казался ей исполнимым… но сейчас, день спустя, обретя поддельного мужа, обручальное кольцо и родню, которую предстоит одурачить, Мэгги поняла, что она круглая дура.
Какого дьявола она на все это согласилась?
И какой дьявол вечно толкает их, Райанов, впутываться в фальшивые браки? Мэгги чуть не лопнула от смеха, когда Ник сообщил ей, что ему необходимо жениться, чтобы унаследовать принадлежавшую их дяде фирму «Дримскейп энтерпрайзиз». Слава богу, идея свести его с Алексой оказалась блестящей, особенно когда они влюбились друг в друга и поддельное супружество стало настоящим.
Конечно, Алекса согласилась на договорный брак с братом Мэгги только ради того, чтобы спасти своих родных. У самой Мэгги столь высоконравственных побуждений не было – ей не нужно спасать ни семейный бизнес, ни дом, в котором она родилась и выросла. «Зато, – беззвучно подсказал ей внутренний голос, – у тебя есть шанс защитить своих близких». Алекса и Ник по-настоящему любят друг друга. Майкл был и остается угрозой их счастью: его чувственная усмешка, мелодичный голос и зазывный взгляд, притворяясь безобидными, буквально преследовали лучшую подругу Мэгги. И подозрения Мэгги в конце концов подтвердились.
Майкл признался, что любит Алексу.
Когда слова признания слетели с его губ, сердце Мэгги пронзила странная боль. Чувство было, конечно, нелепое, и она поспешила загнать его поглубже. Да, конечно, Майкл добавил к своему признанию «как друга», но только лишь для того, чтобы сбить ее со следа. Такой богатый и влиятельный человек нипочем не удовлетворился бы долгим выжиданием на втором плане, особенно если считал, что у него есть шанс добиться успеха у женщины, которую он любит. И Мэгги не знала бы покоя до конца своих дней, если бы не ухватилась за подходящий способ отвадить Майкла от своих близких.
Да, но какой ценой? Свести знакомство с матерью и сестрами Майкла. Спать в его спальне. Изображать то, чего на самом деле нет?
Пальцы Мэгги сильнее стиснули глянцевые страницы журнала. Вдох носом – выдох ртом, вдох – выдох… Психотерапевт, к которому она загнала себя едва ли не силой, предписал ей йогу и упражнения, снимающие стресс. Мэгги категорически не желала, чтобы ее пичкали лекарствами и донимали чрезмерными заботами. Начав обратный отсчет от ста, она усилием воли сдержала нестерпимое желание вдохнуть полной грудью и наконец взяла себя в руки. Мысленно представила себе, как замедляется ее сердцебиение – и продолжила размеренно дышать.
Девяносто восемь.
Девяносто семь.
Девяносто шесть.
Девяносто пять.
– Готовишься к фотосъемкам?
Мэгги переждала еще несколько ударов сердца и, убедившись, что держит себя в руках, подняла глаза. Майкл откинулся в кресле, закинув ногу на ногу, на лице его играла расслабленная улыбка. Занятно, но она всегда питала слабость к длинноволосым мужчинам, с удовольствием воображая себе облик современного пирата. Мускулистый торс Майкла облегала черная спортивная куртка, сочетавшаяся с джинсами и черными туфлями. Озорно блестя глазами, он указал жестом на модный журнал, который держала в руках Мэгги.
Вспышка раздражения побудила ее склонить голову к плечу и, на южный манер растягивая слова, проворковать:
– Извини, дорогой, я могу только смотреть картинки. От такого количества букв меня бросает в дрожь.
Ее всегда раздражало, когда кто-то с ходу заключал, что она не способна одолеть ничего серьезнее модного журнала. Мэгги, само собой, ничего не делала, чтобы убедить окружающих в обратном. Она не щеголяла высшим образованием и карьеру фотографа делала собственными силами. Ей нравилось, что это дает возможность многого не выставлять напоказ. Особенно ее пристрастия к кроссвордам и книгам о Гражданской войне. Если бы только мужчины, с которыми встречалась Мэгги, знали, что передачи Исторического канала она записывает на диски гораздо чаще, чем шоу «Подиум».
Майкл потянулся к мини-бару и налил себе виски со льдом.
– Не вижу ничего плохого в том, чтобы полистать «Вог». Для моих сестер он был когда-то настольной книгой.
– Я еще иногда и читаю. В «Плейгёрл» бывают увлекательные статьи.
Майкл рассмеялся, и Мэгги почудилось, будто этот звук обволакивает ее, словно облако взбитых сливок.
– Может быть, расскажешь немного о своей работе? Как тебя угораздило стать фотографом?
Ответ на этот вопрос промелькнул в сознании Мэгги, но произносить его вслух она не стала. Потому что на мир лучше всего смотреть через объектив? Потому что фотосъемки давали ей возможность наблюдать за людьми со стороны – почти что узаконенный вуайеризм? Она отпила глоток кьянти из своего бокала.
– Однажды на Рождество мне подарили «Никон» со всем дополнительным снаряжением и велели отправляться на неделю в лагерь для любителей фотографии. У гувернантки надвигался отпуск, присматривать за мной было некому, так что я поехала в лагерь. Там был отменный инструктор, он многому меня научил, и я пристрастилась к этому занятию.
Испытующий взгляд Майкла, казалось, прожигал насквозь все возведенные ею преграды, настоятельно требуя правды. По счастью, сумятица чувств, которые тогда обуревали Мэгги, после стольких лет похоронена так глубоко, что и выдавать было нечего.
– Выглядит так, будто тебя поддерживали финансово, но не морально. В модной индустрии высокая конкуренция, особенно в Милане. Должно быть, ты в высшей степени талантливый и целеустремленный фотограф, если твои услуги пользуются таким спросом.
– Я всегда обладала чувством стиля, – пожала плечами Мэгги и с притворным смешком добавила: – Особенно когда дело касается мускулистых полуобнаженных мужчин.
Она ожидала, что Майкл снова рассмеется, но он промолчал и лишь все так же испытующе разглядывал ее.
– И ты никогда не пробовала расширить круг своей деятельности?
Мэгги вытянула ноги и поудобнее откинулась в уютном кресле.
– Разумеется, пробовала. Когда работы было не густо, я делала снимки для «Гэп» и «Виктория сикрет».
– Ты не очень-то любишь говорить о себе, верно, cara?
Этот вкрадчивый, ласкающий голос будоражил кровь и пробуждал в Мэгги ненужные желания. Опасные желания. К примеру, чтобы язык Майкла глубоко проник в ее рот, чтобы руки его скользили по ее обнаженному телу. О да, этот человек очень хорош. Сплошное обаяние, юмор и чувственность, облеченные в силу, перед которой не устоит ни одна женщина. Один только искушающий взгляд так и вынуждает удариться в откровенность.
– Нет, напротив. Спрашивай, о чем пожелаешь. Семейные трусы или плавки? «Метс» или «Янкиз»? Диско или хип-хоп? Давай, напряги извилины.
– Расскажи о своих родителях.
Мэгги не стала колебаться:
– Мой отец женат в четвертый раз. Он любит деньги, терпеть не может работать и видится со мной лишь затем, чтобы потрафить своей новой жене. Она, судя по всему, высоко ценит семейные связи, а он стремится ее порадовать. Пока. Он красив, очарователен и – абсолютная пустышка. Моя мать воображает себя звездой и бесится оттого, что уже немолода и что у нее двое взрослых детей. Сейчас она съехалась с каким-то актером и выклянчивает мелкие роли в массовках разных сериалов.