– Фигня, не катит, – возразил Минхо.
   – В смысле?
   – Я тут все обегал. Есть большая столовка, наша спальня, эта комната и двери наружу – через них мы вчера вошли. Двери заперты на замки и цепи, так что смысла искать Терезу в бараке нет. Больше выходов отсюда ты не найдешь.
   Сбитый с толку, Томас тряхнул головой. В мозгу словно сплели паутину миллион пауков.
   – Но… как же вчерашний вечер? Откуда еда? Никто не видел других комнат, кухню?
   Он огляделся в поисках поддержки – никто не ответил.
   – Наверное, здесь есть потайной ход, – предположил Ньют. – В конце концов одновременно мы можем заниматься только одним делом. И прямо сейчас…
   – Нет! – вскричал Томас. – С Эрисом после поговорим, никуда он не денется. Табличка у двери сообщает, что в комнате держали Терезу, – и надо ее найти!
   Не дожидаясь ответа, он протолкался через толпу глэйдеров и вышел в столовую. Трупный смрад окружил его словно поток канализационных нечистот. Раздувшиеся тела висели под потолком, как туши добытых охотником диких животных. Мертвые глаза слепо смотрели на Томаса.
   В животе проснулось знакомое чувство тошноты. Закрыв глаза, Томас усилием воли заставил желудок успокоиться, а после, стараясь не смотреть на висельников, принялся искать следы Терезы.
   В голову пришла ужасная мысль: что, если ее…
   Томас взглядом пробежался по лицам повешенных – и нигде не нашел Терезы. Волна облегчения смыла родившуюся было панику, и Томас вновь сосредоточился на комнате. Стены покрыты обычной белой штукатуркой: гладкие, никаких украшений, ни единого окна.
   Скользя ладонью по стене слева, Томас двинулся по периметру. Миновал дверь в спальню для мальчиков, большой парадный вход. Накануне прошел сильный ливень, но теперь погода стояла сухая – если учесть солнце, светившее в спину тому шизу в окне.
   Вход – или выход? – состоял из двух огромных металлических дверей с гладкой поверхностью. Они и впрямь запирались на цепь толщиной в дюйм, продетую через ручки, туго натянутую и закрытую на два больших замка. Томас потрогал холодный металл цепи – та сидела крепко, не поддалась ни на йоту.
   Томас ожидал, что в двери ломятся шизы – точно как в окна спальни, – но снаружи стояла тишина. Единственное – долетали приглушенные вопли психов через спальню, да бормотание глэйдеров из комнаты Терезы.
   Расстроенный, Томас пошел дальше. Стены, оказалось, имели даже не прямоугольную, а овальную форму. В столовой совсем не было углов.
   Окончательно сбитый с толку, Томас завершил обход. Он попытался вспомнить, как предыдущим вечером глэйдеры, умирая с голоду, ели здесь пиццу. Где другие двери? Например, в кухню? Чем сильнее Томас старался воссоздать в уме детали, тем более размытыми, туманными они становились. В голову пришла тревожная мысль: если прежде глэйдерам промывали мозги, то и на сей раз воспоминания могли подбросить фальшивые.
   И что стало с Терезой?
   В отчаянии Томас уже хотел проползти по столовой на брюхе, отыскать потайной люк в полу, однако больше ни минуты не мог находиться в одном помещении с гниющими трупами. Оставалась единственная зацепка – новичок. Томас развернулся в сторону спаленки, где Эрис и обнаружился. Новенький должен знать что-то, что поможет прояснить ситуацию.
   По приказу Ньюта глэйдеры разобрали двухъ-ярусные кровати и расставили койки вдоль стен – теперь места хватало на всех. Девятнадцать парней расселись лицом друг к другу.
   Увидев Томаса, Минхо указал на свободное место подле себя.
   – Говорил же, чувак: сядь, перетрем. Без тебя не начинаем. Только сначала закрой на фиг эту дверь! Воняет хуже, чем ноги Галли.
   Молча Томас закрыл за собой дверь и присел на отведенное ему место. Хотелось уронить голову на руки. Томас не знал, в опасности ли Тереза. Объяснений ее исчезновению можно подобрать миллион.
   Ньют сидел на кровати справа, на самом краешке, чуть не падая.
   – Короче, обсуждаем ситуацию и переходим к настоящей проблеме: где раздобыть хавчик.
   При слове «хавчик» желудок Томаса заурчал. О еде-то он и не подумал. Если с водой порядок – в уборной ее предостаточно, – то пищи нет и в помине.
   – Точно, – сказал Минхо. – Эрис, говори. Все выкладывай.
   Новичок сидел как раз напротив Томаса. Двое глэйдеров по обе стороны от него отодвинулись к краям койки.
   – Ну уж нет, – покачал головой Эрис. – Вы первые.
   – Серьезно? – ответил Минхо. – Вот как наваляем тебе сейчас. Все, по очереди. А после снова попросим говорить.
   – Минхо, – строгим голосом одернул его Ньют. – Незачем…
   – Да ладно, чувак! – Минхо указал на Эриса: – Он сто пудов один из Создателей. Его ПОРОК прислал следить за нами. Вдруг это он прикончил наших спасителей? Двери заперты, никто посторонний войти не мог! Новенький достал уже понтоваться. Нас двадцать, он один. Пусть первым говорит.
   Томас застонал про себя. Эрис ни за что не расколется под угрозами Минхо. Ньют, вздохнув, обратился к новичку:
   – Минхо прав. Расскажи, как ты выбрался из чертова Лабиринта. Мы сами через него прошли, но тебя не видели.
   Потерев глаза, Эрис посмотрел на Ньюта.
   – Ладно, слушайте. Меня закинули в гигантский Лабиринт из каменных стен, а до того я ничего не помню. Память стерли, оставили одно имя. Я жил там с девчонками: их где-то полсотни было, – единственный парень. Пару дней назад мы сбежали оттуда, и люди, которые помогли нам, устроили нас в спортзале. Прошлой ночью меня перевели сюда и ничего не объяснили. Вы сами-то как в Лабиринте оказались?
   Последние слова Эриса потонули в удивленных возгласах. Эрис рассказал о быте, схожем с их собственным, так легко, словно описал прогулку на пляж. Не может быть, безумие! Но… если это правда, то вещи куда сложнее, чем кажутся, масштабнее. К счастью, Ньют высказал вслух то, что Томас пытался сформулировать:
   – Погоди. Вы жили в огромном Лабиринте, на ферме, за стенами, которые каждую ночь закрывались? Ты и несколько десятков девчонок? Ты знаешь о тварях, гриверах? Тебя прислали на ферму последним? И все с ума посходили, так? При тебе была записка с предупреждением, и ты несколько дней провалялся в коме?
   – Э-э-э! – произнес Эрис еще до того, как Ньют закончил перечислять предполагаемые события. – Откуда ты знаешь? Как…
   – Все это один, бодать его, эксперимент, – заключил Минхо, утратив всякую агрессивность. – Или еще что… У них были девки и один пацан, а у нас пацаны и одна девка. ПОРОК затеял два параллельных теста!
   Такого расклада Томас не исключал. Наконец он успокоился и спросил у Эриса:
   – Тебя называли провокатором?
   Расстроенный не меньше остальных глэйдеров, Эрис кивнул.
   – Ты умеешь… – Томас не договорил. Казалось, произнося эти слова, он признается миру в своем безумии. – Ты умеешь мысленно общаться с кем-нибудь из девчонок? Ну, как телепаты?
   Эрис впился в Томаса таким взглядом, будто глэйдер только что раскрыл темнейший из секретов, известный лишь двоим.
   «Слышишь меня?»
   Томас решил, что Эрис говорит вслух, но губы новичка не двигались.
   «Слышишь?» – повторил Эрис.
   Чуть помедлив, Томас сглотнул и ответил: «Да».
   «Ее убили, – продолжил Эрис. – Убили мою подругу».

Глава шестая

   – В чем дело? – спросил Ньют, переводя взгляд с Томаса на Эриса. – Сидите смотрите друг на друга как голубки влюбленные.
   – Он как я, – ответил Томас, по-прежнему глядя на Эриса. Его последние слова о смерти телепатического партнера ужаснули Томаса.
   – В каком смысле? – спросил Фрайпан.
   – Сам не видишь? – подал голос Минхо. – Новенький тоже уродец типа Томаса и Терезы. Они без слов общаются.
   – Серьезно? – Ньют уставился на Томаса.
   Кивнув, тот уже хотел мысленно задать вопрос Эрису, однако в последний момент передумал и произнес вслух:
   – Кто ее убил? Как это произошло?
   – Кто кого убил? – растерялся Минхо. – При нас давайте без кланка в духе вуду.
   Томас, ощутив, как наворачиваются слезы, отвел взгляд от Эриса и посмотрел на Минхо.
   – У него, как и у меня, был партнер. В смысле… у меня он еще есть. Эрис говорит, его партнера убили, и я хочу выяснить кто.
   Эрис уронил голову и как будто закрыл глаза.
   – Я точно не знаю, кто они. Все перепуталось… Я плохих от хороших не отличал. Кто-то заставил Бет… зарезать… мою подругу. Ее звали Рейчел, и она мертва. Мертва!
   Эрис спрятал лицо в ладони.
   Непонимание сделалось просто невыносимым. Все говорило за то, что Эрис прибыл из иной версии Лабиринта, устроенного примерно как Лабиринт Томаса, только предназначенного для девчонок и одного парня. Эрис у них – как Тереза у глэйдеров, а Бет – за Галли, убившего Чака. Так может, Галли должен был метнуть нож в Терезу?
   Тереза… Где она сейчас? Чего ради сюда запихнули Эриса? Головоломка, чуть было не сложившаяся в четкий рисунок, вновь распалась на кусочки.
   – Как ты здесь очутился? – спросил Ньют. – Где девчонки, о которых постоянно говоришь? Сколько их сбежало? Тебя к нам одного отправили или вместе с общиной?
   Томас невольно пожалел Эриса: такой допрос после всего пережитого. А если бы Тереза и Чак поменялись ролями… Смерть Чака и без того больно ранила.
   «Больно ранила? – сам себя спросил Томас. – Или едва не убила?»
   Томас чуть не заорал в голос. Так хреново сделалось в этом мире.
   Эрис наконец оторвал взгляд от пола и без малейшего стыда утер слезы. Томас проникся к пареньку внезапной симпатией.
   – Послушайте, – обратился к глэйдерам Эрис. – Я не меньше вашего запутался. Со мной девчонок спаслось человек тридцать. Потом нас спрятали в спортзале, накормили, отмыли. Меня на ночь заперли в этой комнате. Типа я парень и спать должен отдельно от девочек. А тут вы, шпеньки, нарисовались, вот и все.
   – Шпеньки? – переспросил Минхо.
   Эрис покачал головой.
   – Забей. Я сам не успел понять, что это значит. Просто меня так обозвали девчонки.
   Чуть улыбнувшись, Минхо взглянул на Томаса. Видать, оба лагеря изобрели собственный сленг.
   – Ну-ка, ну-ка, – произнес один из глэйдеров за спиной у Эриса. – Что это у тебя черное на шее? Прямо под воротником?
   Эрис попытался заглянуть себе под пижаму, но, ясное дело, не смог.
   – А что там?
   Когда он завертел головой, стала видна черная линия: жирная надпись, тянущаяся от впадины над ключицей.
   – Дайте-ка посмотреть, – сказал Ньют, вставая с места и подходя к Эрису. При этом его хромота (о происхождении которой Томас так и не узнал) проявилась сильнее обычного. Отдернув воротник Эрисовой пижамы, он прищурился, будто не веря собственным глазам. – Татуировка.
   – Что она значит? – спросил Минхо, вставая с кровати и подходя ближе.
   Ньют не ответил, и Томас, сгорая от любопытства, сам вскочил с места и встал рядом с Минхо. Наклонившись, он разглядел неаккуратные буквы: «Собственность ПОРОКа. Группа «В», субъект В-1. Партнер». Сердце пропустило один удар.
   – Как это понимать? – спросил Минхо.
   – Что написано-то? – заговорил Эрис, щупая рукой кожу на шее и оттягивая воротник. – Зуб даю, вчера татухи не было!
   Ньют прочитал для него надпись.
   – Собственность ПОРОКа? Я думал, мы сбежали от них. И вы – тоже. А, ладно…
   Явно разочарованный, Ньют вернулся на свое место.
   – И почему ты Партнер? – поинтересовался Минхо, все еще глядя на татуировку.
   Эрис покачал головой.
   – Без понятия. Честно. Вчера татухи не было. Я ведь душ принимал и в зеркало смотрелся. И потом, в Лабиринте все равно бы ее обнаружили.
   – Хочешь сказать, татуху тебе набили во сне? – спросил Минхо. – И ты не заметил? Гонишь, чувак!
   – Клянусь, ее не было! – вскричал Эрис и отправился в ванную, желая, наверное, собственными глазами увидеть надпись.
   – Ни хрена ему не верю, – прошептал Минхо, когда они с Томасом возвращались на место. Опускаясь на кровать, куратор наклонился, и Томас заметил у него на шее черную полосу.
   – Ого!
   – Что такое? – Минхо посмотрел на Томаса так, словно у того на лбу выросло третье ухо.
   – У… у тебя на шее, – совладав с собой, заговорил Томас. – У тебя на шее та же фигня!
   – Какого кланка? Что ты несешь? – Минхо отдернул воротник пониже и скривился, пытаясь заглянуть под него.
   Томас шлепнул его по руке и сам оттянул ворот пижамы.
   – Сра… На том же месте! Все точно так же, только…
   Томас про себя прочел надпись: «Собственность ПОРОКа. Группа «А», субъект А-7. Лидер».
   – Чувак, да что там?! – не выдержал Минхо.
   Бо2льшая часть глэйдеров скучковалась за спиной у Томаса, нетерпеливо толкаясь в попытках разглядеть таинственную татуировку. Томас быстро прочитал для них надпись вслух. Как ни странно, получилось без единой запинки.
   – Хватит мне мозги крутить! – Минхо вскочил и, протолкавшись через толпу, направился к Эрису в ванную.
   В следующий миг началось настоящее безумие. Ребята принялись оттягивать друг у друга воротники пижам.
   – Мы все из группы «А».
   – Мы тоже собственность ПОРОКа.
   – Ты субъект А-13.
   – Субъект А-19.
   – А-3.
   – А-10.
   Томас медленно поворачивался на месте, глядя, как ребята читают татуировки друг у друга на шеях. У многих в тексте было только обозначение собственности ПОРОКа, без дополнительного ярлыка, как у Минхо и Эриса.
   Ньют переходил от одного глэйдера к другому. От напряжения лицо у него сделалось каменным, будто парень силился запомнить текст каждой татуировки. Неожиданно Ньют и Томас оказались лицом к лицу.
   – Что выбито у меня на шее? – спросил Ньют.
   Отдернув воротник его пижамы, Томас прочитал:
   – Ты субъект А-5 и зовешься ты Клеем.
   – Клеем?!
   Отпустив Ньюта, Томас отступил на шаг.
   – Ага. Может, ты типа как клей, объединяешь нас? Не знаю… А что у меня? Прочти-ка.
   – Уже прочел…
   На лице у Ньюта появилось странное выражение. Он как будто хотел утаить страшную новость.
   – Ну же, говори.
   – Ты субъект А-2. – Ньют потупил взгляд.
   – И?… – надавил Томас.
   Помявшись, Ньют закончил, не поднимая глаз:
   – Тебя никак не назвали. Только… тебя должна убить Группа «В».

Глава седьмая

   Томас еще пытался определиться, что испытывать, страх или смущение, как вдруг зазвучала сирена. Инстинктивно зажав уши руками, он огляделся.
   Увидев недоумение на лицах товарищей, он вспомнил: тот же сигнал раздался в Глэйде с прибытием Терезы. Здесь, в замкнутом пространстве, он звучал громче, многократно усиленный эхом. Томас уже чувствовал, как голова позади глазных яблок наливается болью.
   В поисках источника звука глэйдеры метались по комнате. Кто-то, зажимая уши ладонями, валялся на кровати. Томас не заметил ни динамиков, ни решеток обогревателя или вентилятора – ничего. Звук шел одновременно отовсюду.
   Схватив Томаса за плечо, Ньют проорал ему на ухо:
   – Стебанутый сигнал! Как будто салагу при-слали!
   – Догадался уже!
   – Зачем его врубили?
   Томас пожал плечами, стараясь не выдать раздражения. Откуда ему знать, почему звучит сирена?!
   Тем временем Минхо и Эрис возвратились из ванной. Оба рассеянно потирали татуировки на шеях. Вскоре до них дошло: и у остальных имеются те же отметки. Фрайпан отошел к двери и уже протянул пальцы к отсутствующей ручке…
   – Стой! – окликнул его Томас и бросился к двери.
   Ньют – следом за ним.
   – Че такое? – спросил Фрайпан. Его пальцы застыли всего в нескольких дюймах от дыры на месте замка.
   – Пока не знаю, – ответил Томас, неуверенный, слышно ли его за звуками сирены. – Все этот сигнал… По ходу дела, беда случилась.
   – Ага! – проорал Фрайпан. – И надо выметаться отсюда!
   Не дожидаясь ответа, он толкнул дверь – та не поддалась ни на дюйм. Фрайпан снова толкнул – безрезультатно. Тогда повар навалился на дверь всем весом.
   Тщетно. Проход будто заложили кирпичами с той стороны.
   – Это ты, на хрен, ручку сломал! – взвизгнул Фрайпан и хватил по двери ладонью.
   Кричать в ответ не хотелось. Усталость брала свое, и горло саднило. Сложив руки на груди, Томас привалился к стене и посмотрел на глэйдеров. Казалось, парни не меньше его устали от бесплодных поисков ответа и выхода. Опустошенные, они либо сидели на кроватях, либо просто стояли.
   Из чистого отчаяния Томас опять позвал Терезу – та не ответила. Он позвал ее снова, еще несколько раз. Может, все дело в ревущей сирене? И из-за нее Томас не способен как следует сосредоточиться? Присутствия подруги он по-прежнему не ощущал. Это было все равно что проснуться однажды утром и не обнаружить во рту ни одного зуба. К зеркалу бежать не надо, и без того ясно: их нет, пропали.
   И вдруг сирена умолкла. Тишина повисла гудящим пчелиным роем, и от нестерпимого звона Томас даже прочистил пальцем ухо. Каждый вздох звучал подобно взрыву.
   Первым заговорил Ньют:
   – Не дай бог нам подкинут нового шнурка.
   – Ты Ящик видишь? – с легким сарказмом в голосе спросил Минхо.
   Что-то тихонько скрипнуло, и Томас подскочил, обернулся к двери. Та приоткрылась на пару дюймов, в щели виднелась темнота. Кто-то выключил свет в столовой.
   – Теперь они хотят, чтобы мы вышли, – заметил Минхо.
   – Тогда ты первый, – предложил Фрайпан, пятясь от двери.
   – Не вопрос, – сказал Минхо. – Может, там нас ждет еще шанк. Будем его драконить от не фиг делать. – У самой двери он остановился и краем глаза посмотрел на Томаса. – Нам бы пригодился новый Чак, – произнес он неожиданно мягким тоном.
   Минхо и не думал поддеть Томаса. Это он так в своей странной манере пытался сказать, что не меньше других тоскует по Чаку. Но как не ко времени Минхо помянул его! Томас разозлился. Чутье предупреждало: остынь, дела и так паршивые. От эмоций пока лучше отстраниться и двигаться вперед. Шаг за шагом. Выяснить, что к чему.
   – Ну да, – ответил наконец Томас. – Сам пойдешь, или мне вперед выйти?
   – Что выбито у тебя на шее? – спросил Минхо, будто не слышал вопроса.
   – Да хрень какая-то. Идем.
   По-прежнему не глядя на Томаса, Минхо кивнул. Потом вдруг улыбнулся. Проблемы словно исчезли, и к Минхо вернулся привычный пофигистский настрой.
   – Отлично. Если мне в ногу вопьется зомби, спаси меня.
   – Заметано. – Томасу не терпелось выйти за дверь. Глэйдеры на пороге нового открытия в их бессмысленном путешествии, и ждать больше нет сил.
   Минхо толкнул дверь, и ленточка тьмы превратилась в широкую полосу. В столовой царил мрак, как в тот момент, когда глэйдеры только вошли в нее из барака. Минхо шагнул за порог, и Томас двинулся за ним след в след.
   – Погоди, децл, – прошептал Минхо. – Беспонтово опять с мертвецами целоваться. Я найду выключатели.
   – Зачем было свет вырубать? – вслух подумал Томас. – В смысле кому это надо?
   Минхо обернулся. Свет из спаленки выхватил кривую усмешку у него на лице.
   – Чувак, тебе не лень вопросы задавать? Все бессмысленно, и вряд ли смысл появится. Лучше не рыпайся.
   Практически моментально Минхо растворился во тьме. Слышно было, как он мягко ступает по ковру и ведет пальцами по беленой стене.
   – Нашел! – крикнул куратор откуда-то справа.
   Несколько раз щелкнуло, и столовую затопил яркий свет. На короткий миг Томас даже не понял, что2 в обстановке переменилось, но заметив отличия, вздрогнул всем телом. Смрад от гниющих трупов исчез.
   Висельников словно и не было никогда.

Глава восьмая

   На несколько секунд Томас перестал дышать. Потом он судорожно и глубоко вдохнул и пораженно огляделся: ни раздувшихся, посиневших мертвецов, ни вони…
   Прохромав мимо, Ньют остановился на середине застеленной ковром комнаты.
   – Невероятно, – произнес он, медленно поворачиваясь вокруг себя и глядя на потолок, с которого всего несколько минут назад свисали на веревках трупы. – Никто бы не успел снять тела так быстро. В столовую никто не входил. Мы бы услышали!
   Томас отступил к стене, давая дорогу Эрису и глэйдерам. Покидая по очереди спаленку, они с тихим благоговением взирали на опустевшую столовую, еще недавно полную мертвецов. Томас же чувствовал пустоту внутри себя, как будто устал удивляться чему-либо.
   – Ты прав, – согласился Минхо с Ньютом. – Сколько мы просидели в спальне? Минут двадцать от силы? Никто не успеет снять так быстро столько покойников. К тому же столовка заперта изнутри.
   – И от вони так легко не избавишься, – добавил Томас, и Минхо кивнул в подтверждение.
   – Вы, шанки, стопудово правы, – отдуваясь, произнес Фрайпан. – Но оглянитесь: трупов нет. По-любому от них как-то да избавились.
   Спорить – и просто говорить – о странном исчезновении мертвецов Томас не хотел. И не такое видали.
   – Послушайте, – произнес Уинстон. – Психопаты больше не орут.
   Томас отлип от стены и прислушался. Тишина.
   – Я думал, мы их из комнаты Эриса не слышим, но… шизы реально заткнулись.
   Глэйдеры сорвались и побежали в сторону большой спальни. Всем не терпелось выглянуть в окна. Когда к тебе ломятся вопящие сумасшедшие, не больно-то полюбуешься на внешний мир.
   – Ни фига себе! – прокричал Минхо и, не говоря больше ни слова, исчез внутри спальни.
   У порога глэйдеры останавливались, широко раскрыв глаза. Ждали немного и только потом заходили. Пропустив вперед всех (и Эриса), Томас сам прошел внутрь.
   Потрясенный, как и остальные, он заметил один принципиальный момент: комната мало чем отличалась от той, которую парни недавно покинули, лишь окна здесь были заложены кирпичами. Свет исходил от потолочных панелей.
   – Допустим, трупы они убрать успели бы, – сказал Ньют. – Зато на кирпичную кладку времени точно не хватило бы. Ни за что! Ни хрена не по-нимаю…
   Просунув руку через решетку, Минхо дотронулся до одной из кладок.
   – Прочная, – сказал он.
   – Давно сложили, – заметил Томас, проверив швы. – Раствор сухой и холодный. Нас дурят, вот и все.
   – Дурят? – переспросил Фрайпан. – Как?
   Томас пожал плечами; оцепенение вернулось. Сейчас бы связаться с Терезой.
   – Без понятия. Помните Обрыв? Мы спрыгнули в пустоту и прошли сквозь невидимое отверстие. Кто знает, на какие еще хитрости способны Создатели?
   Следующие полчаса прошли как в тумане. Томас вместе с глэйдерами бродил по комнате, обследуя кирпичи, выискивая признаки иных изменений – и находя их одно чуднее другого. Постели убраны, не осталось ни предмета грязной одежды, которую глэйдеры накануне сменили на чистые пижамы. Комоды стоят чуток иначе; кое-кто взялся утверждать, будто их и не двигали вовсе, хотя в ящиках обнаружились комплекты одежды, обуви и электронные часы для всех.
   Однако самую потрясающую находку совершил Минхо. На стене у спаленки висела табличка, сообщавшая, что комната принадлежит не Терезе Агнес («Группа «А», субъект А-1. Предатель»), а Эрису Джонсу («Группа «В», субъект В-1. Партнер»).
   Глэйдеры один за другим ознакомились с новой табличкой и отошли. Томас же стоял перед ней, не в силах оторвать взгляда. Он официально получил подтверждение странной и бессмысленной рокировки: Терезу заменили Эрисом. Плюнув, Томас вернулся в спальню, лег на свою – как он думал – койку и положил под голову подушку, будто надеясь, что его теперь оставят в покое.
   Что с Терезой? Что будет с глэйдерами? Где они? И чего от них ждут? Еще эти татуировки…
   Повернувшись на бок (сначала головой, а потом и всем телом), Томас принял позу эмбриона. Он решил звать Терезу, пока та наконец не ответит.
   «Тереза? – Пауза. – Тереза?»
   Еще пауза, уже длиннее.
   «Тереза! – мысленно кричал Томас, напрягаясь всем телом. – Тереза! Где ты? Прошу, отзовись! Почему не говоришь со мной? Тер…»
   «Вон из моей башки!»
   Слова буквально взорвались в мозгу – такие отчетливые и громкие, что позади глаз и в ушах сильно кольнуло. Томас сел, затем встал. Это она, точно она.
   «Тереза? – Томас прижал к вискам по два пальца. – Тереза?»
   «Ты, кланкоед! Не лезь ко мне в голову!»
   Томас аж присел. Он закрыл глаза и снова попробовал сосредоточиться.
   «Тереза, что с тобой? Это же я, Томас».
   «Кто-о?! Заткнись!»
   Это она, Тереза, только ее ментальный голос полон страха и гнева.
   «Заткнись, понял! Я тебя не знаю, оставь меня!»
   «Но… – совершенно растерялся Томас. – В чем дело, Тереза?»
   На некоторое время она замолчала, словно собираясь с мыслями, а когда вновь заговорила, Томас поразился ледяному спокойствию в ее голосе.
   «Не доставай меня. Или я найду тебя и перережу глотку. Клянусь».
   Собеседница пропала. Забыв об угрозах, Томас снова и снова звал ее. Ответом ему была все та же тишина и ощущение утраты.
   Упав на кровать, Томас почувствовал, как по телу разливается отвратительное жжение. Спрятав лицо в подушку, он заплакал – впервые с момента гибели Чака. В памяти против воли всплывала надпись с таблички у спаленки и ярлык «Предатель», но Томас каждый раз гнал их прочь.
   Странно, никто не подошел, не спросил, в чем дело. Плач постепенно перешел в сдавленные всхлипы и неровное дыхание. Понемногу Томас затих и заснул.
   Ему приснился сон.
 
   На сей раз Томас чуть старше, лет семи-восьми. Над головой у него горит яркий и будто волшебный свет.
   Время от времени к нему, загораживая огни, наклоняются люди в нелепых зеленых костюмах и странных очках. Он видит лишь глаза – рты и носы закрыты масками. Томас одновременно и этот мальчик, и сторонний наблюдатель; он чувствует страх малыша.