Джеймс Хэдли Чейз. А что будет со мной?

   – Ответ правильный. – Он выпустил струю сигарного дыма, который был тотчас вытянут маленьким, но исправно делающим свое дело вентилятором. – Да… что значит «хорошие»? Вас заинтересовали бы четверть миллиона?
   У меня захватило дух, но я не подал вида.
   – Такая сумма заинтересует хоть кого.
   – Мне нет дела до других. – В его голосе зазвучали нотки нетерпения. – Я спрашиваю вас.
   – Это как сказать.
   – Дружочек, я задал простой вопрос. Вы готовы на все ради четверти миллиона?
   – Надо переговорить с Берни.
   – И это правильно. – Кендрик поднес ко рту крошечный микрофон. – Возвращаемся, Юко.
   «Кадиллак» развернулся и отправился в обратный путь.
   – Тоже мне операция, – сказал я. – Сначала Берни подсовывает мне липовую работу. Потом Пэм соблазняет меня. Теперь в игру вступаете вы и заводите речь про четверть миллиона. Не очень-то тщательно продумана ваша операция. Все на скорую руку. Вот пойду в полицию и расскажу про ваши делишки. Как думаете, интересно им будет послушать?
   Кендрик закрыл глаза и стал похож на престарелого дельфина, уставшего от жизни.
   – Возможно, дружочек, но думаю, ваша персона вызовет у них более живой интерес. – По-прежнему не открывая глаз, он поправил парик. – Однако оставим в покое полицию. Это неприятная тема. Есть возможность заработать, ваша доля составит четверть миллиона. Вам следует переговорить с Берни, а отказаться всегда успеете. Коли не пожелаете, сядете в самолет и полетите обратно в свой городишко, будете там всю оставшуюся жизнь кое-как сводить концы с концами. Это, конечно, ваше право, но, с другой стороны, можете присоединиться к нам и разбогатеть.
   Я закурил сигарету.
   – Я переговорю с Берни.
   Дальше мы ехали молча, пока «кадиллак» не остановился у «Л'Эспандона», где нас поджидали Пэм и де Марни.
   Когда я вылез из машины, Кендрик сказал:
   – Надеюсь, дружочек, будем работать вместе. Я верю в вас.
   Я смерил его взглядом:
   – На взаимность не рассчитывайте. – Пэм уже направилась к своей малолитражке, и я пошел следом.
   – Ты тоже в этом замешана? – спросил я, когда мы скрючились в тесном автомобильчике.
   – У тебя был разговор с Клодом?
   – Сама знаешь. Это ведь ты меня подставила ему, не так ли? Я спрашиваю: ты тоже в этом замешана?
   Пэм завела машину и помчалась в сторону аэродрома.
   – Поговори лучше с Берни.
   – Это не ответ на мой вопрос, а я требую ответа.
   Она пожала плечами:
   – Да, замешана. Берни все объяснит.
   – Если он и дальше так поведет дело, то я умываю руки.
   Она искоса бросила на меня колючий взгляд.
   – Что ты хочешь этим сказать?
   – Это же откровенная липа: устроили меня на липовую работу, подложили мне тебя, потом подставили меня этому жирному чучелу. Это все Берни придумал?
   – А ты все-таки заинтересовался?
   – Деньгами заинтересовался, но если оставить деньги в стороне – а меня еще надо убедить в том, что их можно заработать, – то пока что ваша операция – фуфло.
   – Ты должен поговорить с Берни.
   – Еще как должен.
   Остаток пути проехали молча, а когда остановились у моего коттеджа, Пэм обворожительно улыбнулась:
   – Джек, проведем ночь вместе. – Она было открыла дверцу, но я удержал ее:
   – Нет. Ты девушка Берни… забыла?
   У нее был такой вид, словно она вот-вот вцепится мне в волосы. Я выдержал ее взгляд, и она отвела глаза, потом я выбрался из машины и пошел к себе.
 
   Когда Тим О'Брайен вышел из дверей своего домика, я сидел на крыльце и прихлебывал кофе. При виде меня Тим удивился – было всего без четверти семь.
   – Ранняя пташка.
   – Решил поехать на полосу, – объяснил я и допил кофе. – Буду рад, если найдешь мне какую-нибудь работу.
   – О взрывном деле имеешь представление?
   – Ни малейшего.
   Он хмыкнул.
   – А в бульдозерах разбираешься?
   – Конечно.
   – Отлично… значит, тебе поручим бульдозеры, а я займусь взрывными работами. – Мы сели в джип. – Стало быть, соскучился по работе?
   – Я привык отрабатывать деньги, которые мне платят. Но давай сразу условимся, Тим, за начальника – ты. Говори, что делать, а я буду выполнять.
   День прошел в духоте, пыли и грохоте. Четыре раза ломались бульдозеры, и я ремонтировал их. Двигатели я знаю хорошо. Быстро поладил с бригадой негров, работящих, но не знающих, с какой стороны подступиться к заглохшему двигателю. До обеденного перерыва О'Брайен ни разу не попался мне на глаза. Судя по несмолкавшим взрывам, он не сидел сложа руки. Пообедали вместе, под деревом – гамбургерами и кофе. Он спросил, доволен ли я работой, и я ответил, что вполне доволен. Он бросил на меня недоверчивый взгляд, но не стал вдаваться в подробности.
   Вечером, перед сном, я обдумал происходящее. Похоже, Олсон затевал какую-то кражу и хотел взять меня в дело, но не был уверен во мне. Эта догадка – а ведь я мог ошибаться – застала меня врасплох. Никогда бы не подумал, что Олсон способен пойти по кривой дорожке. Я решил, что мне надо работать, иначе кому-нибудь вздумается выяснить, а чем, собственно, я занимаюсь здесь.
   Мое решение оказалось мудрым, ибо на следующий день, часа в четыре, когда, чертыхаясь, прочищал систему подачи топлива, я заметил, как трое негров, стоявших рядом, вдруг набычились, точно им вставили по свече. Их огромные черные глаза завращались, сверкая белками, и я оглянулся через плечо.
   В нескольких ярдах стояла женщина и разглядывала меня. Но какая женщина! Я сразу догадался, что это не кто иная, как миссис Эссекс. У нее были медно-рыжие волосы, плавными волнами ниспадавшие на плечи, высокий лоб, большие лиловые глаза, тонкий нос, решительно сжатые губы… Впрочем, словами такую красоту не описать. Это была самая потрясающая женщина, какую мне приходилось видеть, а Пэм Осборн рядом с ней показалась бы грошовой проституткой. Ее фигура внесла бы смятение и в душу святого: длинные-предлинные ноги и пышная грудь. Она была в белой хлопчатобумажной рубахе, заправленной в белые брюки для верховой езды, и в начищенных до блеска черных сапогах. В нескольких ярдах позади негр в белом держал в поводу двух лошадей.
   Постегивая себя по сапогу хлыстом, она по-прежнему не отрывала от меня лиловых глаз и оглядывала, точно торговец скотом, который приценивается к быку-рекордисту.
   Я принялся обтирать вымазанные руки промасленной ветошью, подметив краем глаза, как трое перепуганных негров тихо-тихо, стараясь не делать резких движений, будто повстречали гремучую змею, убрались восвояси.
   – Вы кто? – с требовательной надменностью спросила она, и я вспомнил, как отзывалась о ней Пэм: стерва, какой не видывал свет.
   Я решил изобразить преданного слугу.
   – Джек Крейн, мадам. Могу ли я чем-нибудь помочь?
   Это несколько обескуражило ее. Она нахмурилась и переступила с ноги на ногу.
   – Что-то не припомню вас.
   – Ничего удивительного, мадам, – невозмутимо ответил я. – Я только что приехал. Работаю под началом О'Брайена.
   – Вот как. – Она помолчала, не сводя с меня глаз. – А где О'Брайен?
   В этот самый миг раздался оглушительный взрыв и лошади прянули, чуть не свалив с ног негра, который отчаянно пытался удержать их. Я увидел, что одному ему не справиться, подбежал, поймал поводья лошади покрупнее и обыкновенной грубой силой заставил ее присмиреть. Тем временем негр совладал с другой лошадью.
   – Не место здесь лошадям, мадам, – проговорил я. – Мы ведем взрывные работы.
   Она подошла ко мне, выхватила поводья и вспрыгнула в седло. Лошадь попятилась, наездница стеганула ее хлыстом, и животное, хотя и продолжало подрагивать, все же остановилось.
   Негр тоже сел в седло.
   – Уезжай отсюда, Сэм, – велела хозяйка, – а то опять будет взрыв.
   Негр поспешно ускакал, а она осталась.
   – Вы умеете обращаться с лошадьми?
   – Нет, мадам. Транспортные средства без тормозов – не для меня.
   Она улыбнулась:
   – Вы ловко укротили Борджиа. Благодарю вас.
   Тут так громыхнуло, точно пятисотфунтовая авиабомба разорвалась у самых наших ног.
   Она решила, что лошадь успокоилась, и поэтому не была начеку. Взрыв напугал даже нас, что же говорить о лошади. Та попятилась, выгнула шею, и наездница при всем желании не могла удержаться в седле. Животное рванулось с места, и женщина глухо ударилась оземь.
   За ту долю секунды, что она летела по воздуху, я ничем не успел ей помочь, а когда кинулся вперед, было уже слишком поздно. Она упала на спину, ударилась головой о бетонную полосу и лежала без сознания, хотя и по-прежнему прекрасная.
   Я опустился рядом с ней на колени, вокруг собрались любопытные негры. Трогать ее было страшно – вдруг перелом позвоночника.
   – Позовите О'Брайена! – гаркнул я. – Пригоните джип!
   Мой командирский тон подействовал. Человек пять бросились туда, откуда доносились взрывы. Еще двое нырнули в облако пыли.
   Я легонько прикоснулся к ней, и она открыла глаза.
   – Вам больно?
   Глаза закрылись.
   – Миссис Эссекс! Можно я подниму вас?
   Глаза снова открылись. Она покачала головой, и с ее очаровательных лиловых глаз спала мутная пелена.
   – Мне уже хорошо. – Она пошевелила руками, ногами. – Господи! Голова!
   – Не волнуйтесь. – Я обернулся. К нам подкатил джип. За рулем сидел здоровенный негр с выпученными глазами. – Отвезем вас в больницу. – Я подхватил ее на руки, и она тихонько застонала. Отнес ее к джипу, сел рядом с негром, держа раненую на коленях. – В больницу. Только не гони… езжай осторожно.
   Негр обалдело посмотрел на женщину, отпустил педаль сцепления и медленно тронулся с места. До больницы, расположенной тут же, на аэродроме, мы ехали десять минут. Их, вероятно, предупредили по телефону. Как только джип остановился, нас окружили двое молодых врачей, две сестры и седой мужчина в белом халате. Они уже приготовили носилки и все необходимое. В считанные секунды ее сняли с моих колен, переложили на носилки и унесли в больницу. Я сидел, гадая, не навредил ли ей переезд на джипе, и от одной этой мысли меня бросало в жар.
   Примчался другой джип, и из него выкатился О'Брайен. Я рассказал ему, что произошло.
   – Дьявол! – Он отер пот с лица. – Что она там потеряла? Вечно сует нос не в свое дело! Вот Эссекс прознает и выгонит меня ко всем чертям!
   Я ничего не ответил и вошел в прохладный вестибюль больницы. В регистратуре сидела сестра.
   – Ну, как она? – спросил я.
   – Сейчас доктор Уинтерс осматривает ее. – Она глядела на меня как на бродягу, который клянчит пятак.
   Я помялся, потом, завидев в дверях одного из молодых врачей, принимавших больную, подошел к нему.
   – Ну, как она? Ничего, что я поднимал ее и вез на джипе?
   – Вы поступили совершенно правильно, – улыбнулся он. – Переломов нет, только сотрясение мозга. Она спрашивает про своего коня.
   – Слава Богу. Скажите, пусть не беспокоится. Я позабочусь о коне.
   Уже уходя, я слышал, как врач велел сестре срочно вызвать мистера Эссекса. Я вышел на солнцепек, сел в джип и поехал в том направлении, куда ускакала лошадь. Битых два часа я потратил на ее поиски. Она оказалась в кустарнике, в дальнем конце аэродрома, и я нашел ее лишь по чистой случайности. Животное уже оправилось от испуга, я без труда приторочил поводья к джипу и не торопясь поехал назад.
   Когда я остановился возле больницы, откуда ни возьмись появился грум миссис Эссекс. Он улыбнулся и принял у меня лошадь. Я вошел в больницу и направился к окошечку регистратуры. Сестра встретила меня недоуменным взглядом:
   – Да?
   – Не могли бы вы передать миссис Эссекс, что я нашел ее коня, животное цело и невредимо, – сказал я. – Это известие пойдет ей на пользу.
   Сестра кивнула.
   – А как вас зовут?..
   – Джек Крейн. Миссис Эссекс знает меня.
   В ее глазах мелькнуло сомнение. Ей вдруг пришло в ее глупую, чванливую головку, что этот потный тип с грязными лапами и в обносках может оказаться важной персоной из придворного окружения Эссексов.
   – Я сейчас же доложу доктору Уинтерсу, мистер Крейн. Спасибо, что сообщили.
   Я смерил ее холодным взглядом, кивнул, потом вернулся к джипу и поехал на стройплощадку. Не успел я вылезти из джипа, как раздался очередной взрыв. О'Брайен работал не покладая рук. Ему было наплевать на миссис Эссекс – не то что мне.
   Я вспомнил, как держал ее на руках. Вспомнил ее лиловые глаза и медно-рыжие волосы и как окунулся в них лицом, когда поднимал ее с земли.
   Я подошел к сломанному бульдозеру и снова принялся рыться в моторе. За работой я думал о ней. И даже когда свисток возвестил конец рабочего дня, мысли о ней по-прежнему не покидали меня.
 
   Вернувшись в свой домик, я принял долгожданный душ. Едва я успел натянуть штаны, как в дверь постучали. Решив, что это Тим, я крикнул, чтоб входили, и потянулся за рубахой.
   Дверь открылась, и в дом юркнула Пэм Осборн. Она поспешно затворила за собой дверь, и я заметил, что она бледна, а глаза мечут молнии.
   – Что тебе надо? – Я вовсе не хотел видеть ее у себя. – Ступай, детка. – Я заправил рубаху. – Мне не следовало связываться с тобой.
   По выражению ее лица я понял, что она пропустила мои слова мимо ушей.
   – Почему ты ведешь себя как последний тупица? Теперь ты у всех на виду, а как раз этого и не хотел Берни.
   Я шагнул к столу и присел на край.
   – Что ты мелешь?
   – Весь аэродром уже знает. Как ты отвез эту стерву в больницу, а потом нашел ее дурацкую кобылу.
   – Ну и что тут такого?
   – Все спрашивают, кто такой Джек Крейн. Неужели не понятно, что эти холуи готовы отдать правую руку, только бы оказаться на твоем месте?
   – А куда же мне было деваться? Бросить ее там, что ли?
   – Дело в лошади! – Пэм сжала кулаки, потом разжала. – Этой заразе лошади дороже всего на свете: дороже себя, мужа, даже денег! Неужто не мог пораскинуть мозгами и не гоняться за проклятой скотиной? Как будто некому больше!
   – Откуда мне знать-то?
   – И еще… зачем ты ходишь на работу с О'Брайеном? Разве Берни не велел тебе только контролировать О'Брайена и не мозолить глаза на стройке? Разве он не предупредил, чтобы ты не якшался с рабочими? Нет, тебе приспичило ехать туда и копаться в машинах. Берни лопнет от злости, когда узнает!
   Я начал терять терпение.
   – Шла бы ты подобру-поздорову! Ты мне не указ! Я буду разговаривать с Берни. А сейчас убирайся к черту!
   – Придурок, я же предупредить тебя пришла! Глазом не успеешь моргнуть, как окажешься под колпаком у здешнего начальства. Тут слухи вмиг разлетаются. Так что держи наготове какую-нибудь басню. И жди в гости этого мерзавца Уэса Джексона. Он управляющий Эссекса. Остерегайся его! Такой востроглазый, что без ножа зарежет. Он из тебя все вытянет. И что ты здесь делаешь. И кто ты есть. И почему Берни не внес тебя в платежную ведомость. Наплети что-нибудь, иначе нам крышка. Понял?
   – Нет. – Я посмотрел на нее в упор. – Не понял, и все это мне не нравится. Если ты…
   Мы разом обернулись к окну – на звук подъехавшей к моему коттеджу машины.
   – Вот и он… Уэс Джексон! – Пэм побелела, как первый снег. – Нельзя, чтобы он видел меня здесь. – Она в отчаянии огляделась вокруг, потом ринулась в ванную и заперлась изнутри.
   Я остался один.

Глава 3

   Уэс Джексон стоял на пороге моего домика, точно уменьшенный двойник Кинг-Конга, хотя, если разобраться, не такой уж и уменьшенный: ростом футов шесть с лишним, грудь колесом. На вид лет тридцати трех. Голова, без малейших признаков шеи, тыквой сидела на широких плечищах. Крошечные глазки, нос и рот едва не затерялись на бело-розовых просторах заплывшего жиром лица. Жгуче-черные волосы были коротко подстрижены. Массивные очки в черной роговой оправе немного увеличивали глаза цвета морской волны. Одет он был безупречно: синий клубный пиджак с какой-то затейливой эмблемой на кармашке, белые брюки, белая сорочка и галстук с крупной золотой булавкой.
   – Мистер Крейн?
   Крошечные губы сложились в подобие улыбки, а тем временем глазки, точно два гвоздика, обмакнутые в зеленоватую краску, искололи меня с головы до пят.
   Я сразу понял: передо мной такой прожженный сукин сын, пробы ставить негде, и с ним надо держать ухо востро.
   – Да, это я.
   Он перенес свою тушу через порог и затворил дверь.
   – Меня зовут Уэсли Джексон. Я веду дела мистера Эссекса.
   Я чуть было не сказал, что рад за него, но вместо этого произнес:
   – Вот как?
   – Именно так, мистер Крейн. Миссис Эссекс просила меня зайти к вам и поблагодарить за то, что вы нашли ее лошадь.
   – Как ее самочувствие?
   Он продвинулся в глубь комнаты и медленно опустился в кресло. Кресло заскрипело под его тяжестью.
   – Она сильно ударилась, но это вам известно и без меня. – Он покачал своей тыквовидной головой, и его лицо приняло скорбное выражение. – Да, могло быть и хуже. Легкое сотрясение, но ничего особенно серьезного.
   – Ну и отлично. Когда я увидел, как она упала, то испугался, не сломала ли она позвоночник.
   Он в ужасе зажмурился:
   – К счастью, нет.
   Джексон закинул одну ножищу на другую, и я, видя, что он устраивается надолго, сел на стул против него.
   – Весьма находчиво с вашей стороны, мистер Крейн, что вы отправились искать лошадь. Никому не пришло это в голову. Она очень дорожит своей лошадью.
   Я оставил это замечание без ответа и ждал, что будет дальше.
   – Миссис Эссекс признательна вам.
   Опять я промолчал.
   Он залюбовался своими ухоженными ногтями и вдруг кольнул меня жестким взглядом:
   – Вы работаете здесь, мистер Крейн?
   Ну, думаю, началось. Этот толстомордый фискал берет быка за рога.
   – Вроде того.
   Он кивнул:
   – Да. – Молчание. – Вас нет в платежной ведомости, мистер Крейн, а между тем вы утверждаете, что работаете у нас.
   Я сделал невинное лицо.
   – Этого я не говорил, мистер Джексон. Я работаю на полковника Олсона.
   Он покусывал ноготь на большом пальце и не спускал с меня глаз.
   – На полковника Олсона?
   – Пожалуй, лучше объяснить все по порядку. – Я попробовал растопить лед честным, открытым взглядом в сочетании со скромной, извиняющейся улыбкой. Меня постигла неудача, да и вряд ли эту глыбу вообще можно было чем-нибудь растопить. – Мы с полковником Олсоном вместе служили в Сайгоне. Он летал на бомбардировщике. Я обслуживал его машину, – рассказывал я без тени волнения. – Вот узнал, что он работает у мистера Эссекса, а я как раз подыскивал место, ну и поскольку у нас с ним были хорошие отношения, я написал ему и попросил пристроить к себе. Он ответил, что, мол, сейчас пока ничего нет, но если я свободен, то нет ли у меня желания приехать и помочь ему со взлетной полосой. Работа, говорит, бесплатная, только за жилье и питание. Считай, как отпуск. А потом обещал поговорить с управляющим по кадрам насчет свободного места. Дома – скука. У меня еще оставались от армии деньги, хотелось побывать в Парадиз-Сити, очень хотелось повидать полковника Олсона… замечательный он человек, мистер Джексон, да вы и сами это знаете… ну и… вот я здесь.