Джеймс Хэдли Чейз. Что скрывалось за фиговым листком

«Морган и Везерспун

Лучшее лягушачье филе!»

   Фрэд Джексон занимался лягушачьим бизнесом. Значит, здесь я могу раздобыть какую-то информацию. Поэтому я воспользовался направлением, указываемым стрелкой: вниз по аллее к двойным воротам, над которыми имелась другая надпись:

«МОРГАН И ВЕЗЕРСПУН

Лягушки

ВЫ ПРИШЛИ: ВХОДИТЕ!»

   Зловоние, доносившееся из-за невысокого деревянного забора, чуть не вызвало у меня приступ тошноты и рвоты. Я открыл одну из калиток в воротах и вошел в просторный двор, где стояли два больших грузовика.
   На каждом были нагружены бочки, из которых слышалось кваканье.
   Через дорогу возвышалось бетонное здание. Сквозь большое окно виднелся человек в белой куртке, работающий за столом. Я поднялся на три ступени, распахнул дверь и вошел в небольшой офис, где слегка гудел кондиционер. Торопливо захлопнув дверь, я подумал, что напущу, не дай Бог, с собой тошнотворную вонищу со двора.
   Человек за столом мне по-дружески улыбнулся. С виду ему было под пятьдесят, худощавый, с заостренными чертами лица и редеющими черными волосами.
   – Что могу я для вас сделать? – спросил он, поднимаясь с кресла и протягивая руку. – Гарри Везерспун.
   – Дирк Уоллес, – представился я, пожимая ему руку. – Мистер Везерспун, я здесь, чтобы отнять у вас немного времени, но я надеюсь, что вы отнесетесь к этому снисходительно.
   Его улыбка стала шире, но маленькие, острые глазки уставились на меня недоверчиво.
   – В данный момент, мистер Уоллес, у меня как раз есть свободное время. Через полчаса я займусь делами, сейчас же перевариваю ленч, так что садитесь и расскажите мне, в чем заключается ваше дело.
   Мы оба уселись.
   – Я работаю в агентстве, которое собирает всякого рода информацию для писателей и журналистов, – начал я, прибегая к апробированной версии, которая никогда не давала осечек. – Я, образно выражаясь, человек, который питает их фактическим материалом. Они осмысляют эти факты и зарабатывают миллионы… Я – нет! – Я скромно улыбнулся. – Итак, я занимаюсь историей жизни Митча Джексона, нашего национального героя, его отцом и лягушками, поскольку крупный иллюстрированный журнал планирует серию статей об этом человеке.
   Он почесал свою редеющую шевелюру.
   – Я бы сказал, что это устаревшие новости. О Митче Джексоне уже так много написано!
   – Вы же знаете, как это бывает, мистер Везерспун. Я ищу новую точку зрения, нечто такое, о чем не упоминалось.
   Он пожал плечами.
   – Ну что ж, я могу рассказать вам о лягушках, но я никогда не встречался с Митчем Джексоном. И судя по тому, что я о нем слышал, об этом я не жалею. Итак, лягушки… Вы обратили внимание на запах? Постепенно вы к нему привыкнете. Лягушки пахучие и живут в пахучих местах. Лягушачьи лапки, или филе, как мы именуем их в торговле, приносят высокие доходы. Лично я их не люблю, но есть множество состоятельных гурманов, которые обожают их, особенно под чесночным соусом… Это процветающая индустрия. Мы приобретаем их у владельцев лягушачьих ферм, обрабатываем и продаем ресторанам.
   Он откинулся назад в своем кресле, и я мог видеть по оживленному выражению его лица: лягушки дороги его сердцу.
   – Самое хитрое, разумеется, изловить их. К счастью, это не моя забота. Фрэд Джексон на протяжении тридцати лет был нашим лучшим поставщиком. И не только по количеству. Теперь я уже не могу на него надеяться. Он стареет… как мы все. – Он наградил меня еще одной широкой улыбкой. – Фермеры-лягушатники, как мы их называем, работают таким образом: они находят подходящий участок земли с болотом и прудами, арендуют его или покупают. Фрэд Джексон был дальновидным дельцом, он приобрел свой участок почти даром. Лягушки питаются насекомыми. Фермеры, вроде Джексона, вокруг прудов разбрасывают гнилое мясо, которое привлекает мясных мух. Лягушки их любят, и когда ловят, фермеры отлавливают их самих. Джексон – специалист. Его не удовлетворял только дневной отлов, он установил освещение вокруг прудов для привлечения мотыльков и жуков. Так что лягушки едят также по ночам, а он тут как тут, ловит их. Самка лягушки откладывает за год от десяти до тридцати тысяч икринок. Через девяносто дней появляются головастики. Проходит два года до того, как ее можно есть. – Он снова улыбнулся. – Лекция закончена.
   – Благодарю вас, – сказал я, – это именно то, что я хотел. – Помолчав, я продолжал: – Вы сказали, что никогда не встречались с Митчем Джексоном и не жалеете об этом, хотя он национальный герой. Как же это можно объяснить?
   Он немного смутился, потом пожал плечами.
   – Вы должны понимать, мистер Уоллес, я не уроженец этого города. Мне потребовалось порядочно времени, чтобы меня здесь признали. Я купил партнерство с Морганом, который постепенно отошел от дел и недавно умер. Я один руковожу этим бизнесом. Митч Джексон тут имел большую известность, потому что его наградили медалью, поэтому мне не хотелось бы, чтобы меня цитировали. Здешние дети боготворят его память, так что сказанное мною ни в коем случае не для печати.
   – Никаких проблем, – сказал я. – Ваше имя никогда не будет упоминаться, раз вы этого не желаете.
   – Да, прошу вас. – Он внимательно посмотрел мне в лицо, затем продолжал: – Я приехал сюда уже после гибели Митча, но я многое слышал о нем. Местные жители опасались его, считая злобным головорезом, но когда он получил медаль, город сделал его легендарной личностью, а местные девушки, помня его отчаянным донжуаном, чтят его память, как если бы он был какой-то поп-певец.
   Я никак не отреагировал на эти слова. В детстве моим кумиром был Синатра. Дети должны иметь своих богов.
   – Если вы хотите иметь более подробные сведения о Митче, вам следует обратиться к Эйбу Леви, – продолжал Везерспун. – Он один из моих шоферов, который доставляет лягушек. Он забирал товар у Джексонов многие годы. – Он взглянул на часы. – Сейчас вы его найдете в разделочном цехе. Хотите с ним поговорить?
   – Конечно, я благодарю вас, мистер Везерспун. Еще последний вопросик. Что вы можете сказать мне о Фрэде Джексоне?
   Он покачал головой:
   – Ничего. Я никогда с ним не встречался. Слышал, что он потерял обе ноги, сражаясь с крокодилами. Пока он болел, лягушек отлавливал Митч, потом Фрэд снова начал передвигаться. Его добыча за последнее время сократилась, но этого и следовало ожидать в его возрасте. Здесь бытует мнение, что он непокладистый, но честный.
   Я встал:
   – Так я поговорю с Леви?
   Он показал через окно:
   – Вон тот большой сарай. Сейчас он там завтракает.
   Везерспун поднялся:
   – Рад был с вами познакомиться, мистер Уоллес. Если вы захотите узнать еще что-нибудь о лягушках, вы знаете, где меня найти.
   Мы пожали друг другу руки, и я вышел в зловоние.
   В сарае с десяток цветных девушек разделывали лягушек, и стоял такой запах, что мне захотелось зажать себе нос. Я нашел человека лет шестидесяти шести, который с завидным аппетитом приканчивал банку с бобами. То, что кто-то может есть в такой вонище, меня потрясло, но этот невысокий крепыш с фигурой борца и седеющей бородкой не испытывал никаких отрицательных эмоций.
   Я рассказал ему ту же басню, что и Везерспуну, о сборе информации для агентства. Он слушал меня, продолжая жевать, потом в его глазах мелькнул алчный огонек, значение которого я выяснил безошибочно за эти годы сбора сведений всякого рода у неимущих людей.
   – Мистер Везерспун сказал, что вы могли бы снабдить меня кое-какой информацией. Я не жду, что вы дадите ее мне даром… Пять долларов вас интересуют?
   – Десять было бы лучше, – сказал он не задумываясь.
   Я достал из бумажника пятидолларовую бумажку и помахал ею.
   – Пять для начала. Посмотрим, как мы поладим.
   Он выхватил пятерку у меня из пальцев с ловкостью ящерицы, глотающей муху.
   – О'кей, мистер. Что вы хотите узнать?
   – Расскажите мне про Фрэда Джексона. Вы знаете его много лет, так мне сказали.
   – Правильно. И чем больше я его вижу, тем меньше мне его хочется видеть. Он отвратительный скряга. О'кей, наверное, многие станут жадными, если потеряют обе ноги, но Фрэд всегда был скупердяем.
   – Вы хотите сказать, что он не любит расставаться с деньгами?
   – Не только это. У него подлый характер. Он из тех людей, которые делают гадости лучшему другу, ни на секунду не задумываясь об этом. Впрочем, у него никогда не было друзей. У него такой же мерзкий характер, как и у его сыночка!
   – Его сын награжден медалью.
   Леви фыркнул:
   – Его наградили потому, что он несговорчивый, подлый и жестокий. Его никогда не волновало, в какую историю он вмешивается. Я не называю это храбростью. Это глупость. Вот так я считаю. Джексоны испорченные. Ни один из них мне не нравится. Более двадцати лет я бывал в хижине Джексона. Ни разу ни один из них мне не предложил хотя бы банку пива. Не помог грузить бочки, а ведь они тяжелые. Понимаете, теперь, когда Фрэд потерял ноги, я и не жду от него помощи, но этот бугай Митч только ухмылялся, наблюдая, как я надрываюсь. Другие фермеры меня всегда угощают пивом и помогают, но только не Джексоны! – Он заглянул внутрь консервной банки, поскреб в ней и что-то отправил в рот. – Все эти разговоры о том, что Митч Джексон – гордость нашего города, меня бесят. Хорошо только то, что наш город от него отделался.
   От него я не узнал ничего нового. Все это мне уже выложил Везерспун.
   – Ну а внука вы встречали?
   – Один раз. Я приехал на грузовике, он стирал белье в лоханке. Наверное, Фрэд заставлял его отрабатывать жилье и еду. Увидев меня, он ушел в дом, а Фрэд вышел ко мне. С мальчишкой я ни разу не говорил. Наверное, ему плохо жилось у этого жлоба, поэтому он сбежал от него, как только Митча убили. Это случилось почти шесть лет тому назад.
   – Так ему примерно около четырнадцати?
   – Наверное. Худенький парнишка, но не похож ни на Фрэда, ни на Митча. Я частенько задумывался, правда ли, что он сын Митча? У того была физиономия, которую можно видеть на извещениях полиции о розыске преступника. Мальчишка был породистый. Даже в школе ребятишки говорили об этом. Утверждали, что он совсем другой. Благородный. По всей вероятности, он пошел в мать.
   – Знаете что-нибудь о ней?
   Леви покачал головой:
   – Никто не знает. Возможно, какой-то роман, о котором Митч не упоминал. Заморочил голову какой-то девчонке и был таков. Он не пропускал ни одну юбку. Не знаю, может, у мальчишки такие же наклонности. Помнится, разок я видел там девчонку. – Он задумался, потом кивнул несколько раз. – Это было всего лишь четыре месяца назад, через много времени после того, как мальчишка, как мы считаем, сбежал.
   Не показывая заинтересованности, я равнодушно спросил:
   – Расскажете мне про нее?
   – Я видел ее мельком. Она стирала белье, совсем как тогда стирал его Джонни, в лоханке возле хижины. Как только я вывернул из-за поворота, она убежала в дом и исчезла. Когда появился Фрэд, я спросил его, не нанял ли он работницу. Но он в ответ заворчал. Ничего иного я от него и не ждал. Я-то решил, что он выписал к себе из города девчонку, чтобы она заменила мальчика. Признаюсь, мне стало любопытно, я порасспрашивал кругом, но никто не знал, что у Фрэда работала девчонка. – Он пожал плечами. – Больше я ее ни разу не видел.
   – Как она выглядела? Сколько ей лет?
   Он облизал ложку, которой ел, и сунул ее к себе в карман.
   – Молоденькая, тоненькая, с длинными светлыми волосами. Я сразу посмотрел на ее волосы. Длинные, до талии, они были бы очень красивыми, если бы она их помыла.
   – А как она была одета?
   – Джинсы и что-то сверху. Не помню. Может быть, Джонни-то был все еще у деда, а она с ним развлекалась? Фрэду до этого не было бы никакого дела. Он же не обращал внимание на то, что Митч крутил с девушками. – Он помолчал, потом с хитроватой улыбкой осведомился: – Ну и как, у меня получается?
   – Еще один вопрос. Мне сказали, что Митч был нелюдим. Неужели у него не было ни одного друга?
   Леви поскреб свою бороду.
   – Нет, был один проходимец, с которым тот болтался вместе. Такой же паршивец, как и Митч, слова доброго не заслужил. – Он посмотрел на потолок. – Что-то никак не припомню его имени.
   Я вытащил вторую пятерку, но держал ее от него на почтительном расстоянии. Он внимательно посмотрел на деньги, почесал бороду в другом месте и только после этого кивнул:
   – Да, вспомнил… Сид Воткинс. Его призвали одновременно с Митчем. Город радовался, глядя, как они вместе уезжают. Его отец и мать были уважаемыми людьми. У них была бакалейная лавка в городе, но когда мать умерла, мистер Воткинс отошел от дел. Один он не смог бы управиться, ну а Сид не работал ни единого дня за всю свою жизнь.
   – Они были приятелями?
   Леви состроил гримасу:
   – Этого я не могу сказать. Не знаю. Но они вместе совершали набеги на соседские сады и огороды и всюду появлялись вдвоем. Когда Митч затевал ссору, Сид не вмешивался, просто наблюдал. Я бы сказал, что он был мозгом, а Митч – исполнителем, мускульной силой.
   – Он вернулся домой после войны?
   – Нет. Время от времени мы пропускаем по стаканчику с его отцом. Старик все еще надеется получить весточку от сына, но до сих пор не получил. Единственное, что ему известно, это что Сид демобилизовался, возвратился в Штаты, а потом куда-то исчез. Я не сомневаюсь, что он попал в дурную компанию.
   Я немного подумал, потом протянул ему пятерку.
   – Если я надумаю что-то еще, я снова вас разыщу, – сказал я. Мне не терпелось выбраться из сарая и вдохнуть свежего воздуха, пахнувшего травой и цветами. – Вы всегда здесь бываете в это время?
   – Да, – ответил он, пряча деньги.
   – Как мне добраться до Фрэда?
   – Вы на машине?
   Я кивнул.
   – Он живет приблизительно в пяти милях отсюда.
   Он меня подробно проинструктировал в отношении дороги.
   – С Фрэдом будьте поосторожнее… Он дурной человек.
   Мне было о чем подумать. Я вернулся к своей машине и отправился к Аллигатор-Лейн.
   Проезжая по главной улице, я заметил офис шерифа и подумал, стоит ли мне остановиться и представиться ему. Из прошлого опыта мне было известно, что некоторые шерифы относятся враждебно к посторонним оперативникам, собирающим сведения на их территории, но я решил, что сперва надо поговорить с Фрэдом Джексоном. Он обратился к нам с просьбой разыскать его внука. Возможно, он хотел провести расследование втайне.
 
   Эйб Леви предупредил меня, что перед поворотом на Аллигатор-Лейн нет указателя, и велел мне искать узенькую проселочную развилку от шоссе, полускрытую кустами бузины. Я ее вовремя заметил, поскольку на шоссе не было других машин, осторожно свернул на нее и поехал по этой петляющей, неровной колее, по обе стороны которой росли густые деревья.
   Через пару миль аллея расширилась. Вероятно, это было место, где могли стоять грузовики, прежде чем отправиться по односторонней колее к шоссе.
   Я понял, что приближаюсь к хижине Джексона, по отдаленному кваканью лягушек. Я медленно ехал дальше. Аллея снова сузилась и внезапно резко свернула вправо. Проехав совсем немного, я увидел деревянную хижину, колодец с ведром возле входной двери, скамейку под одним из давно не мытых окон и бочку для лягушек.
   Итак, я приехал.
   Остановившись, я выключил мотор, затем дотронулся до клаксона. Ничего не произошло. Ничего, кроме кваканья лягушек, не было слышно.
   Подождав, я посигналил погромче. И снова ничего.
   Очевидно, Фрэд Джексон ловит своих лягушек. Я вылез из машины. День был невыносимо жарким. Деревья преграждали доступ ветерку, если такой имелся. Несмолкаемый лягушачий концерт действовал мне на нервы. В этих звуках чудилось мне что-то почти человеческое: так старики откашливаются перед продолжительной речью, чтобы побороть смущение.
   Я закурил сигарету и принялся изучать хижину. Вообще-то это был добротный дом, выстроенный из сосновых бревен. Судя по его размерам, в нем имелись общая комната и пара спален.
   Я увидел, что входная дверь приоткрыта.
   Я начал потеть от жары. Это в сочетании с лягушачьим концертом и уединенностью места усилило мое напряжение. Мне чудилось что-то жуткое в царившей здесь атмосфере.
   Я прошел к входной двери и постучал. Мне никто не ответил, поэтому я, постучав вторично гораздо сильнее, распахнул дверь. Ржавые петли пронзительно заскрипели, и я вздрогнул.
   Стоя на пороге большой комнаты, я вглядывался в царивший здесь полумрак. Помещение было обставлено всяким старьем. Потом я увидел Фрэда Джексона, бородатого крепыша, который сидел за большим столом. Я сразу понял: это Фрэд, по тому, что у него не было ног. Перед ним стояла тарелка, кажется с мясом, точно я разглядеть не мог, оно было сплошь покрыто мухами.
   Мои глаза повернулись в сторону огромной лягушки, которая сидела на дальнем конце стола, наблюдая за мухами. Она посмотрела на меня, шлепнулась на пол и исчезла.
   – Мистер Джексон, – начал было я, потом остановился.
   Человек за столом продолжал сидеть. Мои глаза уже успели привыкнуть к полутьме. Я вошел внутрь.
   – Мистер Джексон…
   Мухи, жужжа, разлетелись при моем приближении, чтобы снова вернуться на остатки того, что лежало в тарелке.
   Потом я увидел пулевое отверстие посередине лба и полосу крови, медленно стекающую по лицу Джексона.
   Он был убит, так же как и его сын, только произошло это куда более обыденно.

Глава 2

   Я помедлил на пороге офиса шерифа и осмотрелся. Обстановка была знакомая, вы ее будете снова и снова видеть в телевизионных фильмах: место для оружия, наручники, висящие на крючках, два стола и три свободные камеры.
   Атмосфера бездействия и скуки нависла там подобно пылевой завесе.
   За большим столом, судя по дощечке на стене, лицом ко мне сидел шериф Тим Мейзон, похожий на опереточного Будду. Мне подумалось, что только его куртка цвета хаки, на которой поблескивала звезда, да брюки не давали растечься жиру. Возможно, он был самый толстый человек, которого я когда-либо видел, и более того, его припухшее пылающее лицо и налившиеся кровью глаза, не говоря уже о струйках пота, стекающих из-под его стетсона, сообщили мне, что он принадлежал к поклонникам бутылки.
   За вторым столом сидел голубоглазый паренек, внешность которого совершенно не вязалась с надписью, что он помощник шерифа Билл Андерсон.
   Он оказался маленького роста, но зато плечи у него были округлые и мускулистые.
   – Чем могу быть полезен? – спросил он с неуверенной улыбкой. Я подумал, что ему двадцать два – двадцать четыре года.
   Я прошел в офис к его столу.
   – Сообщаю об убийстве Фрэда Джексона с Аллигатор-Лейн, – сказал я.
   Помощник шерифа попятился назад, как будто я нанес ему удар по подбородку.
   – Кто вы такой, черт побери? – спросил Мейзон громким басом.
   Я достал бумажник, вытащил одну из своих карточек и положил ее на стол.
   Он пододвинул ее к себе трясущимися руками, довольно долго смотрел на нее, затем ему удалось прочитать то, что было там написано.
   – Проклятый соглядатай! – Его толстая физиономия приобрела злобное выражение. – Ненавижу таких! Что вы делаете здесь?
   – Я сообщаю об убийстве Фрэда Джексона, фермера-лягушатника, – повторил я отчетливо.
   Он снова пробежал глазами написанное. Очевидно, мои слова, вернее, их смысл дошел до него.
   – Не терплю соглядатаев! – повторил он. – И не потерплю их в своем городе. Убирайтесь отсюда и больше не входите!
   – Докладываю об убийстве Фрэда Джексона, – сказал я, повысив голос.
   Подобно слону, медленно поднимающемуся с колен, шериф встал на ноги и с трудом обошел вокруг стола.
   – Займись с этим проклятым подонком, Билл! – распорядился он. – Избавься от него. У меня неотложные дела на дороге.
   Протопав мимо меня, он выплыл на жаркое солнце и исчез из виду.
   Я подобрал свою карточку и положил на стол Андерсону.
   – Это ваши обычные порядки? – спросил я не самым вежливым тоном.
   Тот смутился, прочитал мою карточку, посмотрел на меня и покачал головой:
   – Вы зашли в неудачное время, мистер Уоллес. Шерифу как раз нужно принять лекарство. До тех пор, пока он его не проглотит, он не воспринимает факты.
   – Он не держит бутылку в своем столе?
   – Он любит пить в компании… простите, о чем вы докладываете?
   Я с трудом справился с нетерпением, про себя повторив, что имею дело с проницательным человеком из маленького городка.
   – Убит Фрэдерик Джексон.
   Он заморгал:
   – Ну, это уже слишком, не могу поверить! Вы не сомневаетесь?
   – Он мертв, прострелена голова. Оружия нет, значит, его убили, – торопливо сказал я.
   – Вы его видели?
   – Только что приехал из его дома. Вам лучше перевезти его в морг. Его домик – как раскаленная печь, мухи устроили там пляску.
   Он смертельно побледнел под загаром и почти упал в кресло.
   – Убит! Это первое убийство в наших местах! – простонал он растерянно.
   – Теперь оно у вас есть. Дело серьезное.
   – Господи, убийство!..
   Мне стало жалко его. Он был слишком молод для должности помощника шерифа. Вероятно, опыта полицейской работы у него тоже не было. Он мог заниматься кражами, проблемами стоянки машин, пьянством и, возможно, изредка изнасилованием, но убийство было для него слишком далеко и тяжело.
   – Я бы посоветовал вам для начала позвонить в полицию штата, – сказал я успокоительно. – Они и займутся этим делом.
   У него глаза чуть не вылезли из орбит.
   – Я не могу этого сделать. Шериф Мейзон не захочет иметь с ними ничего общего. Он ведь здесь шерифом вот уже скоро двадцать лет и ни разу туда не обращался.
   – На этот раз пришло время. Все равно вам придется вызвать их рано или поздно, так что лучше это сделать сейчас.
   Он потер подбородок тыльной стороной ладони. Я только что не слышал, как напрягаются у него мозги, когда он обдумывал ситуацию, и мне делалось еще больше жалко его. Он был лоялен к старому пьянице. Он знал так же, как и я, что если полиция штата прибудет сюда, то песенка шерифа будет спета.
   – Он выходит в отставку в конце года. – Андерсон сказал то ли мне, то ли самому себе. – Он был прекрасным человеком, но бутылка сильнее его. Его все любят. Они все стараются ничего не замечать, когда он напивается. Если полиция штата…
   Он снова потер подбородок и беспомощно посмотрел на меня.
   – Я сообщаю об убийстве, – сказал я, – на этом моя миссия заканчивается. Что вы будете делать – это ваша забота.
   Он снова бросил взгляд на карточку.
   – Вы работаете у полковника Парнэлла?
   – Да.
   – Замечательное агентство. Самое лучшее.
   Он начал действовать мне на нервы.
   – Да, самое лучшее.
   – Я слышал, там имелась вакансия на место оперативника. Я туда писал. – Он снова потер подбородок. – Но место уже было занято. Я много бы отдал, чтобы работать у полковника Парнэлла. Как вы считаете, будут еще вакансии?
   – Может быть. Все зависит от кандидата. Полковник Парнэлл ищет сообразительных оперативников.
   – Жалованье хорошее, да?
   – Конечно.
   – Для меня было бы счастьем работать у полковника…
   И вновь он стал тереть свой подбородок, не глядя на меня. У него были честолюбивые мечты.
   – Я сыт по горло этим Богом забытым городишкой!
   – Теперь он приобретет широкую известность, – сказал я. – Убийство всегда занимает первые полосы всех газет.
   Он вздрогнул, как будто в своих грезах совершенно забыл об убийстве, которое ему предстояло расследовать.
   – Да, я как-то не подумал об этом. Господи, что же мне делать?
   – Вызовите полицию штата, пока Джексон не зачервивеет.
   Он стал заметно бледнее.
   – Я не могу этого сделать! – Он с отчаянием посмотрел на меня. – Как бы вы поступили на моем месте?
   – Ну, если бы я не мог вызвать полицию штата, я бы отправил туда санитарную машину и врача, сам бы поехал с ними, чтобы посмотреть все на месте. В конце концов, вы не располагаете ничем иным, кроме моего заявления.
   Он сразу повеселел.
   – Я так и поступлю, – сказал он, повернувшись за трубкой.
   Я прошел к двери и посмотрел на шумную улицу, пока он разговаривал по телефону. Ситуация казалась мне достойной комикса, но я подумал, что если немного подбодрю Андерсона, то получу через него ценную информацию, с которой не стыдно будет вернуться к полковнику.
   Когда он закончил разговор, я присоединился к нему.
   – Санитарная машина уже едет, в ней будет доктор Стид. Он наш коронер. – Несколько неуверенно он посмотрел на меня. – Он очень старенький, но после шерифа он здесь самый важный житель. – Поерзав на месте, он добавил: – Полагаю, вы частенько сталкивались с делами об убийствах, верно?
   Было ясно, что он жаждет услышать от меня «да», поэтому я решил не разочаровывать его:
   – Мы занимаемся самыми разнообразными делами: убийствами, шантажом, похищением. Я вношу лепту в их расследование.
   Он просиял:
   – Я вот о чем подумал. Не согласитесь ли вы поехать со мной? Вы могли бы обнаружить то, чего я бы не заметил.
   – Я не могу это сделать. Шерифу это не понравится. Он же не выносит соглядатаев. Мне не хочется иметь от него неприятности.
   – Ох, он не доставит никаких неприятностей. Как только он примет свою порцию, он становится другим человеком. Я вас не обманываю. Вы нарвались на него в неподходящий момент. Он будет рад воспользоваться вашей помощью.
   – Вам бы лучше спросить у него. Как долго он будет недосягаем?