Джеймс Хэдли Чейз. Дни печали мисс Халлаген

   Он видел, что ее озадачило его поведение.
   – Давай лучше займемся любовью, – растерянно сказала она. – Поговорить всегда будет время.
   – Нет.
   Поколебавшись, она открыла шкаф, достала розовый пеньюар и набросила на плечи. Равен, сидя в кресле, равнодушно смотрел на нее.
   – Тебе нужно торопиться, дорогой, я не могу тебя держать здесь всю ночь.
   Равен покачал головой.
   – Не беспокойся, я здесь долго не задержусь. Внизу кто-нибудь есть?
   – Никого. Там находятся конторы, в которых ночью никого не бывает. – На ум ей пришла неожиданная мысль. – Скажи, тебя не ищет полиция?
   Насмешливая улыбка искривила его губы.
   – Еще нет… – ответил он.
   Наступило молчание. Она немало встречала на своем веку грубиянов и гангстеров, но этот был совсем иным. Он внушал ей патологический страх, и она чувствовала себя ужасно одинокой и совсем больной. «Не сделала ли я оплошность, сказав, что совершенно одна?» – подумала она.
   Равен продолжал равнодушно разглядывать ее, положив локти на подлокотники кресла.
   – Ты одна из девиц Мендетты? – неожиданно спросил он.
   Удивленная, девушка широко раскрыла глаза.
   – Мендетта?.. Не знаю такого.
   – Без шуток. – Равен скрестил ноги. – Ты меня удивляешь. В этом квартале все ему принадлежит, включая и проституток.
   – Постарайся быть вежливым. А если и дальше будешь умничать, тогда убирайся! Так будет лучше.
   – Мендетта известный человек здесь. Он собирает дань со всех и имеет сумасшедшую прибыль. Но этому скоро придет конец! Ты поняла? Его песенка спета!
   Она посмотрела на дверь.
   – Не понимаю, о чем ты говоришь. Я устала, да и поздно уже, хотелось бы немного поспать. Давай займемся любовью…
   Равен сделал утвердительный кивок головой.
   – Не надо притворяться. Ложись в постель и поспи немного.
   Она выдавила из себя жалкую улыбку.
   – Правда, дорогой, я никогда не слышала о Мендетте.
   Поднявшись, она пошла к двери с бешено колотящимся сердцем, стараясь не показать, насколько ей страшно.
   – Я же сказал, чтобы ты ложилась в постель, – ледяным тоном произнес он.
   Ее рука уже лежала на ручке двери.
   – Мне нужно в туалет, я сейчас вернусь…
   Прежде чем она успела открыть дверь, он оттолкнул ее и запер спальню на ключ. Его взгляд пугал ее, но тем не менее она попробовала протестовать.
   – Уходи отсюда! – слабым голосом вякнула она.
   Одним движением Равен швырнул ее на постель.
   – Когда я приказываю что-то делать, ты без лишних разговоров должна повиноваться.
   Она села.
   – Открой дверь, подлец! – прошипела девушка. – Убирайся! Возьми свои деньги и убирайся отсюда! – Вытащив банкноту, она швырнула ее на пол.
   Равен наклонился и поднял деньги. Затем подошел и сел рядом на кровать. Выражение его глаз без слов сказало, что сейчас последует. Пустой безжалостный взгляд парализовал ее, как парализует удав кролика. Она смогла лишь протянуть навстречу руки.
   – Нет! – прорыдала она. – Не приближайся!.. Не делай этого!..
   Он медленно наклонился над ней. Вытянувшись, она лежала на кровати, спазма сжала ее горло, она не могла даже крикнуть, только шипела. Даже когда руки Равена сомкнулись на ее горле, она лишь слабо трепыхнулась, моля о милосердии.
   – Тебе не будет больно, если ты не будешь двигаться, – прошептал он.
   Девушка обреченно закрыла глаза. В висках ее зашумела кровь. И все же она начала яростно отбиваться. Но было слишком поздно. Надавив ей коленом на грудь, он вжимал ее в постель, как муху. Пальцы железными клещами сдавливали горло.
   – Когда Мендетта узнает об этом случае, ему это не понравится. Он поймет, что кто-то хочет его шкуру. Слышишь, маленькая шлюха? Ты не можешь зарабатывать приличные деньги, чтобы жить хорошо. Посмотри на эту конуру, на грязь по углам… Когда квартал будет в моих руках, мои девочки будут жить не так, как ты, слышишь?
   Она сделала последнюю попытку ударить его по лицу, но сил уже не осталось. Ноги ее сделали несколько конвульсивных содроганий и замерли неподвижно. Когда язык заполнил широко раскрытый рот, а глаза готовы были вылезти из орбит, он отвернулся, чтобы не видеть ее лица…

6

   10 часов 15 минут. 5 июля
   Лучи солнца, пробиваясь сквозь жалюзи, рисовали причудливый узор на персидском ковре в спальне Мендетты. Рядом на столике в серебряном подносе лежали остатки завтрака. Из пепельницы поднималась тонкая струйка дыма.
   Все еще в пеньюаре, Джейн, закрыв глаза, в глубокой задумчивости лежала на постели. Она пыталась представить себе, какой была бы ее жизнь, не свяжи она свою судьбу с Мендеттой. Это было трудно, так как она привыкла к окружавшей ее роскоши. Но больше она не могла переносить его издевательств, скрывать переполнявшую ее ненависть к мужу. Резкий телефонный звонок заставил ее вздрогнуть. Протянув руку, она сняла трубку.
   – Кто это? – спросила она низким, почти мужским голосом.
   – Где Мендетта? – не вдаваясь в объяснения, спросил Грентом. Он казался возбужденным. Джейн подняла глаза к потолку. Грентом совершенно не интересовал ее.
   – Вышел, – коротко ответила она. – А в чем дело?
   – Куда он пошел? Нужно срочно его найти.
   – Ушел улаживать какие-то дела с Польсеном. А к чему такая спешка?
   Наступила пауза.
   – Ну что же, придется ждать, – озабоченность так и сквозила в его голосе.
   – Так в чем все-таки дело? Может быть, я сумею с ним связаться.
   – Этой ночью задушили одну из девушек.
   Глаза Джейн округлились.
   – А он здесь при чем?
   – Я хочу, чтобы он был в курсе.
   – Хорошо. Я ему передам. А кто это сделал?
   – У полиции на этот счет пока нет никаких данных.
   – Я не о полиции. Я спрашиваю, кто это сделал?
   Последовала продолжительная пауза.
   – Не знаю, как и сказать об этом. Он наверняка сойдет с ума от злости. Мне кажется, что это дело рук Равена.
   – Откуда такая уверенность?
   – Один из копов, О'Хара, вы его знаете, видел, как человек, очень похожий на Равена, шел поздно ночью с этой девушкой. Он как раз дежурил на углу улицы. Я сунул ему сотню долларов, чтобы он пока попридержал язык за зубами.
   – Равен… – После секундного колебания Джейн сказала: – Об этом нужно тут же известить Таоси.
   – Я не располагаю исчерпывающей информацией, но до меня дошли слухи, что Равен вышел на тропу войны.
   – Точнее, он сказал, что получит шкуру Таоси. Между прочим, а что будете в таком случае делать вы?
   – Не говорите так, – возразил Грентом. – Таоси слишком могуществен, да и, кроме того, ему покровительствуют…
   – Я все это прекрасно знаю и без вас, но предположим, он уберет Таоси. Не забывайте, Равен очень опасен и у него есть шанс. Что вы в таком случае будете делать?
   – Какого черта вы спрашиваете меня об этом? Я не могу себе позволить роскошь влезть в эту свалку. У Равена есть люди, да он и сам опасен.
   Джейн улыбнулась.
   – Итак, вы без боя отдадите ему главенство?
   – Если Таоси не станет, я ничего не смогу сделать. Только Таоси держит в кулаке всех парней. Если его не станет, все разбегутся.
   – Именно.
   Наступила долгая пауза.
   – Скажите, Джейн, не думаете же вы, что…
   – Я ничего не думаю, но вы и я должны принять меры предосторожности на этот счет, не так ли?
   – Да, конечно. Но с Таоси ничего не случится, я в этом уверен.
   Джейн снова улыбнулась.
   – Счастлива слышать от вас такое лестное мнение о моем муже… – Она положила трубку.
   Джейн долго лежала, уставясь пустым взглядом в потолок, и напряженно размышляла. Затем решительно протянула руку, взяла трубку и набрала известный ей номер. На другом конце кто-то грубым голосом осведомился, чего она хочет.
   – Мне нужен Равен, – сказала она как можно мягче. – Скажите, что это Джейн Мендетта. Я уверена, он подойдет к телефону.
   Откинувшись на подушку, она принялась ждать с неопределенной улыбкой на губах.

7

   11 часов 20 минут. 5 июля
   Джек остановил такси, назвав водителю адрес в западном квартале города. Он был доволен собой. Приехав утром в редакцию, он связался по телефону с Джеральдом Фостером и расспросил о всех подробностях странного скандала, случившегося пару месяцев назад в клубе «Двадцать девять». Фостер хорошо запомнил тот случай.
   – Зачем вам ворошить прошлое? – недовольным тоном спросил он.
   – Хочу найти парня, устроившего скандал. Возможно, он замешан в историю, которую мы в настоящее время раскручиваем. Не утверждаю это наверняка, но все же есть шанс докопаться до истины. Надеюсь на вашу помощь.
   – Конечно, я его знаю. Это один из моих бывших служащих. Помню, я был весьма удивлен, увидев его в клубе. Его фамилия Флетчер. Если вам нужен адрес, мне его сейчас найдут.
   – Это как раз то, что нужно.
   – Тогда подождите немного. – В трубке было слышно, как Фостер отдал кому-то распоряжение, потом вновь продолжил разговор с Джеком: – Сейчас узнают его адрес в картотеке.
   – Так он у вас больше не работает?
   – Да. В нашей фирме нет места скандалистам. Такие типы могут испортить репутацию фирмы. Я без сожаления выставил его за дверь уже на следующее утро.
   – Так в чем же было дело, мистер Фостер?
   – Точно не знаю, но дело, по всей видимости, касалось его сестры. Но он был пьян в стельку, лез на рожон и всем хамил. Так не ведут себя в приличном заведении. Я счел своим долгом от него избавиться.
   – Разумеется, – улыбнулся Джек. – Вы совершенно правильно поступили.
   – Да, вот принесли его карточку…
   Джек записал продиктованный ему адрес, поблагодарил Фостера и повесил трубку. Если ему удастся найти этого Флетчера, чем черт не шутит… Попытка не пытка.
   …Такси остановилось возле большого многоквартирного дома, заселенного в основном рабочими.
   – Это здесь, мистер, – извиняющимся тоном сказал водитель.
   Джек расплатился и вышел из машины. Поднявшись на несколько ступенек, он позвонил. Ему казалось, что его разглядывают изо всех окон. Неопрятная старуха в засаленном переднике открыла дверь, подозрительно уставясь на него.
   – Здесь живет мистер Флетчер? – спросил Джек, снимая шляпу.
   – Последний этаж. – Старуха неохотно отступила в сторону, давая ему возможность пройти. – И скажите ему, чтобы заплатил за квартиру. Самой мне уже надоело напоминать об этом.
   Не обращая на нее внимания, Джек начал подниматься по лестнице, так как лифт в доме отсутствовал. На лестничной клетке последнего этажа женщина внушительной комплекции чистила картошку, сидя на маленьком стульчике. Не произнеся ни слова, она пальцем указала на дверь нужной квартиры.
   Джек постучал и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь. Она оказалась незапертой. Человек, лежащий на грязном матрасе, сел с испуганным видом. Джеку сразу бросилась в глаза его трехдневная щетина и подбитый левый глаз.
   – Кто вы и что вам надо? – спросил он.
   Джек окинул взглядом нищенскую обстановку, и лицо его омрачилось.
   – Я Джек Эллинджер, репортер газеты «Сан-Луи». Хотел бы с вами поговорить.
   – Я ни с кем не собираюсь разговаривать, – буркнул Флетчер, вставая. Он был невероятно худ. Приступ кашля заставил его сесть обратно на матрас.
   Джек присел на краешек стула.
   – Не горячитесь. У вас очень болезненный вид. Не могу ли я быть чем-то вам полезен?
   Откашлявшись, Флетчер красноречивым жестом указал на глаз:
   – Посмотрите, что они со мной сделали. Сбросили меня с лестницы, а один из этих недоносков к тому же ударил кулаком в глаз.
   Джек закурил сигарету. В комнате стоял тяжелый запах давно не проветриваемого помещения.
   – Именно поэтому я и пришел повидать вас. Что произошло? Если это окажется в моих силах, я вам помогу.
   – Но почему? – недоверчиво спросил Флетчер. – Почему вы мне поможете?
   – Не волнуйтесь. Вы уже некоторое время без работы. Начинайте рассказывать.
   – Это все из-за Дженни. – Худое лицо Флетчера вдруг сморщилось, и он заплакал.
   Джек сдвинул на затылок шляпу. Ему было неловко.
   – Вам нужно выпить. Подождите минуточку, я сейчас раздобуду что-нибудь.
   Флетчер постарался взять себя в руки.
   – Нет, прошу вас, это не с похмелья. Просто я не ел несколько дней.
   – Понимаю. Давайте сходим куда-нибудь и позавтракаем.
   Флетчер покачал головой.
   – Может быть, позднее. Прежде я хочу все рассказать.
   – Начинайте. – Джек уселся поудобнее.
   – Все началось, когда однажды Дженни поехала искать работу и не вернулась. Я искал ее повсюду, обратился в полицию, но она словно в воду канула.
   Джек вздохнул. В Сан-Луи это было нередким явлением. Девушки уходили искать работу и не возвращались.
   – Может быть, она сбежала и вышла замуж или уехала в Голливуд? Подобное случается достаточно часто.
   – Неужели вы в самом деле верите в подобную чушь? – Подбитый глаз Флетчера засверкал от гнева. – В полиции сказали то же самое.
   Джек поерзал на стуле.
   – Но что еще могло с ней случиться? Не умерла же она. В таком случае ее тело было бы в морге.
   – Это было бы лучшим выходом для нее! – Флетчер ударил себя по колену. – Но с ней случилось еще худшее. Ее украли сутенеры.
   – Ну, это уж чересчур! Чтобы в наше время… Что-то я не знаю о подобных случаях в нашем городе.
   – Совсем наоборот! Это происходит очень часто. Честные девушки выходят из дома и попадают в западню. И никто ничего не делает, чтобы отыскать и вызволить их из беды. Полиция в курсе происходящего, но молчит. А тем, кто что-либо узнает, либо платят, либо… Словом, надежно затыкают рот.
   – Чтобы утверждать такое, нужны неопровержимые доказательства. Расскажите мне лучше о скандале в клубе «Двадцать девять». Из-за чего он произошел?
   – Неужели вы не поняли? Грентом – босс банды сутенеров.
   – Да вы с ума сошли! Грентом? Не говорите глупостей…
   – Я долго следил за этим клубом. Однажды ночью, уже после закрытия, возле двери остановилась машина. Из салона вытолкнули девушку, голова которой была обвязана платком. Ей удалось каким-то образом сбросить платок, и она закричала, зовя на помощь. Но улица была совершенно пустынна. Они чем-то ударили несчастную по голове, потом еще и еще… Затем, подхватив на руки, втащили в здание. Что вы на это скажете?.. Или вот еще что. – Его здоровый глаз сверкал от гнева. – На следующую ночь я исхитрился подняться на крышу этого проклятого заведения. Лежа на животе, приложил ухо к крыше. И я услышал! Услышал рыдания какой-то девушки. И глухие щелчки, словно ее стегали плетью. – Флетчер наклонился вперед, беря Джека за лацкан пиджака. Джек весь напрягся, слушая и дрожа от возбуждения. – Может быть, вы думаете, я все это выдумал? Понимаете, что все это значит? С моей сестрой произошло то же самое. Они насильно затащили ее в клуб и избивали до тех пор, пока она не стала делать то, что приказано. Она где-то в городе и продает себя первому встречному, который готов заплатить. Понимаете? И всем на это наплевать. Еще бы, Сан-Луи – это же такой благополучный город, полиция здесь на высоте, и серьезных преступлений не происходит. Но это продолжается все время… каждый день…
   Джек осторожно усадил Флетчера на кровать.
   – Спокойнее. Я вам верю, но не нужно так волноваться. Вас вызовут как свидетеля, а пока предоставьте действовать мне. Вы дали мне достаточно информации, чтобы припереть эту банду негодяев к стенке.
   Немного позднее, позаботившись о Флетчере, он взял такси и вернулся к себе в редакцию.

8

   22 часа 40 минут. 5 июля
   Бокс совершенно перестал интересовать Генри Перминджера. Сначала, оценив возможности соперников, он положил на весь бой три раунда, но шел уже пятый, и ничего не происходило. Эти болваны только обмениваются ударами, делая вид, что борются, а на самом деле забавляются.
   Генри разочарованно вздохнул и откинулся назад. Вот это да! Его уши скользнули меж двух шелковых чулок. Не каждый день голова попадает в объятия женских коленей! Тут уж Генри совершенно перестал интересоваться схваткой двух боксеров-тяжеловесов.
   Дама отпрянула достаточно резво, но от этого мало что изменилось, голова Генри по-прежнему покоилась между ее ног. Сидя в третьем ряду, она скорее всего очень увлеклась зрелищем поединка двух мужиков и была очень возбуждена. Он искоса взглянул на Сади. Однако та почти уснула и не смотрела в его сторону.
   Бокс совершенно не интересовал Сади, но она взяла за привычку сопровождать его на все матчи, хотя больше предпочитала кино. По крайней мере Генри там так не возбуждался и не пялил свои бесстыжие глаза на чужих женщин.
   Бой несколько оживился, но Генри уже абсолютно не интересовало происходящее на ринге. Ему очень хотелось посмотреть на женщину, сидящую сзади. Но он понимал, что, сделав это, можно нажить неприятности. Он устремил взгляд на ярко освещенный ринг, гадая, как же выглядит незнакомка. Но продолжалось это недолго. Нарисованный его воображением образ был настолько заманчивым, что он не мог больше оставаться спокойным. В программе было еще три поединка, но они его уже не могли удержать.
   – Пойдем, дорогая, эти дурацкие боксеры мне просто надоели, – сказал он, поднимаясь.
   Они прошли по ряду и вышли в проход. Как Сади и ожидала, Генри оглянулся. Когда он увидел женщину, сердце его готово было выскочить из груди. Она была потрясающа! Он задрожал, вспоминая, как уши его касались ее чулок.
   – Мне кажется, тебе не следует придавать значение столь примитивной ловушке для мужчин, – ехидно заметила Сади.
   Генри ошарашенно уставился на жену.
   – Интересно, от тебя ничего не скроется!
   Не отреагировав на его замечание, Сади пошла вперед, чувствуя на себе взгляды многих мужчин. Генри пришлось догонять ее чуть ли не бегом.
   – Опять ты ревнуешь меня, – раздраженно сказал он. – Ну сколько же можно…
   Сади бросила на него взгляд через плечо.
   – И какого же цвета у нее трусишки? – не останавливаясь, осведомилась она. – Если, конечно, они на ней были…
   Генри споткнулся. Итак, она все видела! Бог мой! Хотя он ведь знает, что Сади из тех женщин, которые ни на миг не выпускают мужа из поля зрения. Теперь ему приходилось бежать, чтобы не отстать от жены.
   – Ты злишься из-за никчемной истории, – нервно сказал он. – Ты же понимаешь, это была чистая случайность…
   – Разумеется, – с горечью проговорила она. – Но весьма для тебя приятная, не так ли?
   Они остановились возле машины. Генри едва успел открыть ей дверцу, как она уже забилась в угол машины. Он включил двигатель и медленно тронулся с места.
   – Не думай об этой истории, моя милая, – примирительным тоном сказал он. – Такие вещи иногда случаются. Во всяком случае это было не очень возбуждающе.
   Она знала, что он лжет, но ее вдруг охватила апатия, и она устало закрыла глаза. Генри принял ее молчание за прощение и решил, что жена больше не сердится. Но за всю поездку она ни разу не взглянула на него, и это начало не на шутку беспокоить Генри. Время от времени он вытирал платком влажные руки. В первые годы их супружеской жизни Генри, приходя с работы, подхватывал ее на руки и уносил в спальню. Сади шептала что-то об остывающем ужине, делала вид, что сердится, но он знал, что это не так. Их близость приносила ей такое же удовольствие, как и ему.
   Лифт остановился, и Сади вышла первой. На шестом этаже квартира напротив них принадлежала Мендетте. Генри чувствовал себя больным при мысли, что живет рядом с мультимиллионером и никогда его не видел. Но в тот вечер он ни разу об этом не подумал. Он долго не мог нащупать ключом замочную скважину, так как руки сильно дрожали.
   Оказавшись наконец внутри, Генри помог жене снять пальто и, пройдя в гостиную, крепко обнял.
   – Я тебя очень люблю, дорогая, – сказал он хриплым голосом. – Даже не представляю, что я сейчас с тобой сделаю…
   Она молча сопротивлялась, но силы были слишком неравные. Подхватив жену на руки, он понес ее в спальню.
   – Ты что, совсем спятил? – спросила она.
   – Абсолютно, дорогая!
   – Оставь меня в покое! – Ее голос прозвучал так сухо и безжалостно, что желание его сразу угасло. Генри поставил жену на пол, развернув лицом к себе.
   – В чем дело?
   – А ты не догадываешься? – Высвободившись из его объятий, она прошла обратно в гостиную.
   Генри прислонился к двери.
   – Какая муха тебя укусила?
   – Не будь идиотом!
   – Довольно говорить загадками! Я не хочу ссориться. Иди же ко мне.
   – Не юродствуй! – прервала она его. – Ты возбужден этой курицей, а со мной хочешь удовлетворить свою похоть!
   Генри швырнул шляпу на пол. Лицо его налилось кровью.
   – Что это с тобой сегодня?.. – Голос его перешел на крик.
   Она села на диван, закинув ногу за ногу.
   – Мне не нравится, как ты смотришь на женщин. Я не могу больше это терпеть. Тебе обязательно нужно раздеть глазами всякую проходящую мимо тебя женщину. Но тебе и этого мало. Ты обязательно должен обсудить со мной все их прелести. Если ты хочешь поиметь всех женщин в городе, это твои трудности, но с меня довольно!..
   Генри потер переносицу.
   – Ага! Вот в чем дело. Ревнуешь, дорогая. Так знай, с тех пор, как я женился на тебе, я не дотронулся ни до одной женщины… Но не понимаю, почему я не могу на них смотреть! В этом же нет ничего дурного. Я ведь не делаю никому плохо, глядя на них, не так ли?
   – У тебя особенная манера смотреть. Ты буквально раздеваешь их взглядом.
   Генри сел рядом, делая усилие, чтобы сдержаться.
   – Ну не будь же такой дурой, дорогая, – покровительственным тоном начал он. – Оставь эти глупости. Сейчас у тебя просто плохое настроение, а завтра все пройдет. Не стоит заострять на этом вопрос.
   – Нет, завтра ничего не изменит!
   – А я тебя уверяю, что все пройдет. Ты сама посмеешься над сегодняшними глупостями.
   – Нет!
   – Подожди. Я же сказал, что у тебя все будет, я хочу, чтобы у тебя все было.
   Наступило продолжительное молчание. Не меняя позы, Сади долго смотрела на мужа, потом заговорила:
   – Я и так слишком долго играла комедию. Я думала, какой ты замечательный человек, Генри. Ты был для меня весь мир, но это не твоя вина, я сама создала эту иллюзию. Но долго так продолжаться не могло. Ты меня получил, и это было нетрудно, потому что половину дороги я прошла тебе навстречу. Я хотела тебя каждый день, хотела утром и вечером. Я хотела быть постоянно рядом, сидеть за обеденным столом, ходить на совместные прогулки, плакать и смеяться вместе. Но ты, Генри, этого не хотел.
   – Я думаю, тебе лучше помолчать, – сквозь зубы сказал Перминджер. Но она продолжала монолог, будто не слыша его слов.
   – Думаешь, мне приятно слышать твои комментарии о других женщинах? Разве меня ты не считаешь красивой? Сначала я огорчилась, потом задала вопрос, почему же я не могу удержать тебя? И когда ты меня любил, в голову мне закрадывалась предательская мысль: а не думаешь ли ты в это время о другой женщине? Ночью ведь все женщины одинаковы, не так ли? Я не хотела и не хочу впредь делить тебя с кем-либо еще, пусть это даже только твое воображение. Я не буду больше тенью ходить за тобой. Я так решила. Ты свободен, Генри, и можешь уйти.
   – Ты все сказала? – холодно спросил он.
   В ответ она только пожала плечами.
   – Не сердись, ведь это ничего не изменит. Когда-нибудь, когда я уже не буду столь красива, ты решишься. Вначале будешь прибегать к разным уверткам, проводить со мной все меньше и меньше времени и в конце концов сбежишь. Я не хочу все время ждать этого. Если нам суждено расстаться, нужно сделать это сейчас, а не потом, когда у меня уже не станет сил бороться.
   Генри медленно поднялся.
   – Ты все сказала, что хотела? Надеюсь, теперь довольна? Что касается меня – кончено! Пусть каждый идет своей дорогой. От души желаю тебе удачи. Может, после того как набьешь себе шишек, ты захочешь вернуться? Найди меня. Я буду ждать. А сейчас я ухожу!
   Он поднял шляпу и вышел, не взглянув на нее, напоследок громко хлопнув дверью.
   С минуту она сидела неподвижно, затем расплакалась.

9

   Полночь. 5 июля
   Проходя через холл, Мендетта небрежно кивнул телохранителю. Тот факт, что он имел людей, всю ночь постоянно патрулировавших вокруг его дома, давал ему ощущение могущества и безопасности. Равена он всерьез не принимал. Для него тот был всего лишь гангстер средней руки, снедаемый желанием убивать. И мысль о том, что тот угрожал ему, вызывала у Мендетты снисходительную усмешку. Хотя он и принял некоторые дополнительные меры предосторожности, мысль об угрозе со стороны Равена редко приходила ему в голову.
   Поднявшись в лифте на шестой этаж, он тяжелыми шагами направился к своей квартире. Открыв дверь, он удивленно замер на пороге – в прихожей света не было. С секунду он колебался, рука рефлекторно дернулась к револьверу, но он уже давно не носил оружия. Мендетта тихо выругался и повернул выключатель.
   Квартира была пуста. Мендетта положил шляпу и пальто на диван. Ему стало досадно, что он испугался. Он не носил оружия с тех пор, как перестал быть телохранителем. Много воды утекло с тех пор, и теперь он платит другим, чтобы его охраняли.
   Мендетту раздражало отсутствие Джейн. Он хотел сегодня позабавиться с ней. Где ее носит, черт возьми?
   Во всяком случае нужно позвонить Грентому, а к тому времени, когда он закончит разговор, глядишь, она и появится. Грентом ответил немедленно.
   – Польсен успокоился, – сообщил Мендетта. – Так что неприятностей не будет.
   – Чертовски приятная новость. Вчера вечером, как я и ожидал, в клуб явился Эллинджер. На всякий случай я послал по его следу своего парня. Эллинджер разговаривал с Роджерсом, а утром ездил повидаться с Флетчером. Вы его помните?
   Все эти детали были скучны Мендетте.
   – Не помню, – буркнул он. – Да и какое это имеет значение! Я хотел сказать, что…
   Грентом прервал его:
   – Но, Таоси, это же важно! Флетчер – тот самый тип, который устроил недавно в клубе скандал из-за своей сестры…
   Суровые глаза Мендетты превратились в узкие щелочки.
   – Я думал, вы давно от него избавились, – с неудовольствием проговорил он. – Так, говоришь, Эллинджер уже встречался с ним?
   – Да.
   – И что же?
   – Ничего. Я просто сообщаю об этом факте вам.
   – И ждешь от меня конкретных действий, – издевательски бросил Мендетта. – Почему, черт возьми, ты не можешь хотя бы один вопрос решить самостоятельно? Неужели я должен все время подсказывать, что нужно делать?
   Наступило молчание, потом Грентом ответил:
   – Хорошо. Я этим займусь… Так Польсен перестанет интересоваться моим клубом?
   – Ты попал пальцем в небо, приятель! Польсен понятия не имеет, что я интересуюсь делами клуба «Двадцать девять». Но он не рыпнется, так как я держу его за горло. У меня на него есть компромат. – Мендетта криво улыбнулся. – Интересно, что Флетчер мог наговорить Эллинджеру?
   – Не знаю. Но Эллинджер работает на Польсена, так что, вне всякого сомнения, доложит ему о результатах своего расследования. Таоси, заставь Польсена, чтобы тот приказал Эллинджеру прекратить заниматься этим делом. Этот репортеришка может доставить нам крупные неприятности, – с тревогой настаивал Грентом.
   – О'кей, я заткну глотку Эллинджеру, – жестко сказал Мендетта. – А ты займись Флетчером.
   – Нет проблем! Больше о нем вы не услышите, – пообещал Грентом.
   Мендетта бросил взгляд на часы. Было десять минут первого ночи. Где же носит Джейн, черт побери? Он встал, убрал пальто, затем переоделся, натянув халат, и вернулся в гостиную. Все еще находясь не в духе, налил виски и сел за стол. Машинально вытащил карты и принялся медленно тасовать их. Раскладывать пасьянс не хотелось. Во власти мрачных мыслей Таоси медленно пропускал карты между ладоней и вдруг поймал себя на мысли, что тщательно прислушивается к каждому шороху. Его мозг автоматически отмечал тихое поскрипывание лифта, пощелкивание, когда лифт проходил между этажами. Явственно был слышен шум уличного движения, вдалеке просигналила сирена автомобиля. До этого момента ничего подобного он за собой не замечал.
   – Что это на меня нашло сегодня? – раздраженно проворчал он, подходя к окну и открывая его. Ночь была жаркой и спокойной. Полная луна неподвижно зависла над крышами зданий, освещая их серебристым светом. Таоси несколько минут бездумно наблюдал за потоком машин, а теплый ветерок обдувал его разгоряченное лицо.
   Он хотел уже вернуться в гостиную, как вдруг что-то насторожило его. Наклонясь, он бросил взгляд вниз. Глаза его попытались различить что-либо во мраке, но улица была пустынна, если не считать проезжающих мимо автомобилей. Телохранитель, который обычно маячил возле подъезда, отсутствовал. Мендетта не мог поверить глазам. В течение многих месяцев у него не было нареканий на работу охранников. Положив руку на револьвер, они проверяли всех входящих в дом. Ни один подозрительный тип не мог проникнуть сюда.
   Отпрянув от окна, он вернулся в гостиную. Первой мыслью было позвонить Грентому и прислать дополнительный наряд, но Мендетта заколебался. Грентом не должен знать, что он напуган. Он пытался вспомнить, есть ли в квартире оружие. Но он так давно не думал на эту тему, что никак не мог вспомнить. Может быть, Джейн хранит револьвер в спальне? Он с трудом поборол страх, охвативший его.
   «Только не поддаваться панике, – со злостью думал он. – Неужели уже проникли в дом?» Самое лучшее было позвонить портье и узнать, не входил ли кто в подъезд. Направляясь к телефону, он услышал скрежет ключа, поворачиваемого в замке. Он остановился с пересохшим ртом, чувствуя, как колотится сердце.
   Дверь открылась, и вошла Джейн. Она едва переставляла ноги и казалась очень утомленной. Но все же ее появление успокоило Мендетту.
   – Где ты была, черт возьми? – злобно спросил он.
   Ничего не ответив, она смотрела на мужа с испуганным выражением.
   – Где ты была? – повторил Мендетта. – Ты хоть знаешь, что внизу нет охраны?
   Джейн покачала головой.
   – Нет, не знаю.
   – Так где же он? Что происходит? У тебя такой вид, словно ты хоронишь кого-то.