Джеймс Хэдли Чейз. И мы очистим город

   – Нет, не одобряю.
   – Не забывай, что Клара – воительница, – вмешался в разговор Питер. – Ты не читаешь ее статьи в «Кларион»?
   – Нет, – признался Дьюк. – А кстати, как поживает «Кларион»?
   – Ба, да так же, как и Фэйрвью, устала и слишком стара для битв.
   – Фэйрвью очень помогла бы настоящая боевая газета, – продолжал Дьюк. – Пожалуй, я бы с удовольствием подтянул «Кларион».
   Клара задохнулась от возмущения.
   – Газета и так зависит от милости содержателя притонов, и как раз поэтому она небоеспособна, – сухо отрезала девушка.
   – Вы глубоко заблуждаетесь на мой счет, – рассмеялся Дьюк. – Поверьте, я бы с не меньшим удовольствием, чем вы, очистил Бентонвиль. Спросите лучше Питера.
   – Это точно, – подтвердил тот, опрокидывая в рот рюмку. – Гарри – неисправимый игрок, но он вовсе не жаждет, чтобы игра стала коллективным пороком. Я нисколько не удивлюсь, если в один прекрасный день он начнет сражение.
   – Так чего вы ждете? – с легким удивлением спросила Клара.
   Дьюк аккуратно поставил рюмку на стол:
   – Все не так просто. Нужен подходящий случай. Могущество организации вам известно – ее очень нелегко разрушить. Единственный способ – перебить поодиночке крупных воротил, а потом уже покончить с мелкой рыбешкой. И между прочим, при этом вырастет изрядная гора трупов.
   – Ну, а по-моему, того же самого можно добиться, воззвав к общественному мнению. Достаточно избавиться от клики политиканов – и город вздохнет свободно. А насилие породит только новое зло.
   Дьюк пожал плечами:
   – И все-таки я настаиваю на своем. До сих пор все результаты выборов подделывались, так будет продолжаться и впредь. Ого, – он взглянул на часы, – уже поздно. Пойдемте-ка ужинать.
   Когда они уселись за стол, Клара спросила:
   – Мистер Дьюк, вы знакомы с Тимсоном?
   – Ради бога, Клара, – возмутился Питер, – зовите его по имени!
   – Оставь ее в покое, – примирительно сказал Дьюк. Он почувствовал, что девушка смущена, и вовсе не желал еще больше увеличивать ее замешательство. – Пусть называет меня как хочет.
   – Ужасно глупо! Можно подумать, вы ненавидите друг друга!
   – Нисколько. Правда, Клара?
   Взглянув на девушку, Дьюк снова почувствовал, что у него перехватило дыхание.
   Клара только покачала головой и отвела глаза.
   – Так вы спрашивали о Тимсоне? – продолжал Дьюк. – Вы его знаете? Это поверенный Бельмана.
   – Вот как? – Клара повернулась к Питеру: – Значит, если он купил Пиндерс-Энд, то по приказу Бельмана?
   – Но ведь вы даже не знаете толком, купил он его или нет! – воскликнул Каллен.
   Дьюк с интересом слушал, но появление официанта прервало разговор. Когда тот принял заказ и ушел, Гарри спросил:
   – А что такое Пиндерс-Энд?
   Клара вкратце рассказала, в чем дело.
   Дьюк внимательно слушал, полузакрыв глаза.
   – Прелюбопытно! – наконец кивнул он. – Вы хорошо знаете это место? Как вы думаете, там не может быть серебряного рудника или чего-нибудь в том же роде?
   Предположение очень удивило Клару.
   – Вряд ли, но попробую узнать точнее.
   – Послушайте, – перебил Питер, – к чему делать из мухи слона? Прежде всего, еще не доказано, что Тимсон купил что бы то ни было.
   Дьюк не обратил внимания на доводы приятеля.
   – Может, вы не откажетесь оказать мне услугу? – попросил он Клару. – Раз уж вы попали в гущу событий, позвоните мне, пожалуйста, коли услышите что-нибудь еще об этом деле. Меня все это очень заинтересовало.
   – Договорились, – сказала девушка. – Вы нашли какое-нибудь объяснение?
   – Пока нет, но некоторые подозрения у меня возникли.
   Гарри вырвал из блокнота листок и написал номер телефона:
   – Тут меня можно застать в любое время дня.
   Клара, мельком взглянув на бумажку, убрала ее в сумочку:
   – Хорошо. Можете на меня рассчитывать.
   Питер, молча наблюдавший за этой сценой, наконец не выдержал и взорвался:
   – Ну и хороши вы оба! Один прямо у меня под носом подсовывает свой телефон, а другая его спокойно берет! Что ты затеял, Гарри? Хочешь ее у меня увести?
   Клара покраснела до корней волос. Взглянув на нее, Дьюк повернулся к Питеру. Глаза его потемнели от гнева.
   – По-моему, эта шутка – очень дурного вкуса! – тихо заметил Дьюк.
   Но Питер, вне себя от ревности, уже не мог остановиться:
   – О, конечно, я пошутил! Но почему тогда у вас обоих такой виноватый вид? А вы, Клара, отчего так покраснели?
   Девушка резко отодвинула стул и вскочила:
   – Простите меня, я на минутку.
   Она стремительно пробежала через весь зал и исчезла за дверью туалетной комнаты. Питер проводил ее помутившимся взглядом.
   – Вот это плюха так плюха! – Дьюк говорил очень спокойно, но руки его нервно теребили рюмку.
   Питер схватился за голову:
   – Да? Но что на тебя-то нашло? Я тебя еще таким не видел! – Он смерил друга яростным взглядом. – Кажется, я сморозил глупость – не надо было вас знакомить!
   – Заткнись! – оборвал его Дьюк. – Девушка явно устала и изнервничалась, не хватало только твоих дурацких нападок! Позаботься лучше о ней, ей-богу, она этого заслуживает!
   – Это еще что?! – завопил Питер, окончательно утрачивая власть над собой. – Я, кажется, знаю ее дольше, чем ты, и, пока тебя не принес черт, мы ни разу не поссорились!
   Дьюк натянуто улыбнулся:
   – Полегче на поворотах! Напомню тебе, что не я рвался знакомиться. Будь с ней поласковее. А про меня скажи, что вызвали по делу.
   Питер вскочил:
   – Послушай, Гарри, прости меня! Забудь, что я тут наговорил! Я просто ошалел. Сядь и забудь. Ну пожалуйста!
   – Нет, старик, мне действительно надо идти. Я чуть не забыл про свидание с Бельманом. Так до завтра, Питер, и не дури!
   И не успел Каллен возразить, как Гарри уже вышел из ресторана. Широкую лестницу, ведущую в игорные залы, охранял какой-то крепкого сложения парень. Дьюк направился к нему:
   – Где Бельман?
   Охранник бросил на него подозрительный взгляд:
   – А как ему доложить?
   – Скажи, пришла его теща.
   Парень пожал плечами и стал подниматься по лестнице. Дьюк двинулся следом. Они остановились у двери в конце коридора.
   – Ладно трепаться-то, скажите, как вас звать, – снова проворчал охранник.
   Дьюк взял его за лацканы пиджака и притиснул к стене:
   – Не лезь не в свое дело, понял?
   Бельман что-то писал, сидя за столом, заваленным бумагами. Услышав, как кто-то ногой распахнул дверь, он оторвался от письма и удивленно вздернул бровь. Но стоило ему узнать посетителя – и жирная красная физиономия мгновенно озарилась самой радушной улыбкой. Бельман встал и протянул руку:
   – Так-так, вот наконец-то человек, которого мне очень хотелось повидать!
   Дьюк, сделав вид, будто не замечает протянутой ему руки, носком ботинка пододвинул себе стул и уселся. Бельман, взглянув на нелепо повисшую в воздухе длань, помрачнел и вернулся за стол. Ростом он уступал Дьюку, зато был намного толще. Разделенные пробором темные волосы спускались на лоб небольшим мысиком в форме буквы «V». А вообще, не будь этот тип так вульгарен, его можно было бы назвать красивым мужчиной.
   – Я уже давно подумываю о вас, Дьюк, – сказал он, небрежно постукивая по бювару ножом для разрезания бумаги, – нам не мешало бы поработать вместе.
   Дьюк сдвинул шляпу назад и задумчиво почесал подбородок.
   – Да ну? Вот никогда бы не подумал! Судя по этому кабаку, вы, очевидно, и так процветаете. Совершенно не представляю, что мне тут делать.
   Бельман позвонил.
   – Давайте сначала выпьем. Я хочу побеседовать с вами по душам.
   В кабинет быстро вошел давешний охранник. Левую руку он держал в кармане, так что и пятилетний ребенок без труда догадался бы, что там револьвер.
   – Принеси нам виски, – приказал Бельман и, когда телохранитель вышел, продолжал: – Всем известно, что вы играете по-крупному. О вас много говорят, особенно о вашей удачливости. Вы много выигрываете, а когда проиграете – что, к слову, случается крайне редко, – платите и уходите. Мои клиенты в основном снобы. Им подавай то, чего в другом месте не сыщешь. Потому-то вы мне и нужны. Я хочу иметь возможность заявить во всеуслышанье, что сам Гарри Дьюк, знаменитый игрок, взял на себя заботу о моей рулетке. Вот и все. Вы свободны как ветер и просто-напросто по вечерам обходите столы, а потом, если угодно, можете удаляться. Что вы на это скажете?
   Дьюк сунул руку во внутренний карман пиджака, неторопливо вытащил коробку сигар и, даже не предложив Бельману, закурил.
   – Продолжайте, – только и сказал он.
   В кабинет снова вошел телохранитель. Он поставил на стол бутылку и два бокала и бесшумно исчез. Бельман добавил в виски немного содовой, протянул бокал Дьюку и тоже закурил.
   – Одно ваше присутствие принесло бы мне огромную прибыль, – продолжал он. – Я готов за это платить. Каковы ваши условия?
   – Сегодня у меня был Келлс. Говорил, что вы предлагаете пятьсот в неделю. Я расхохотался ему в лицо.
   Бельман покраснел как рак:
   – Вот дурень! Я просил его только узнать ваши условия. Слушайте, Дьюк, вы мне нужны, и я не стану торговаться. Нам надо решить одно: согласитесь ли вы перекочевать сюда.
   Дьюк покачал головой:
   – Не выйдет.
   – А если бы я предложил вам половину всех прибылей? Это составляет около восьми тысяч в неделю, а с вами может дойти и до двенадцати. Стало быть, шесть – вам. Ну, что скажете?
   Дьюк долго прихлебывал виски, не говоря ни слова. Казалось, он полностью погружен в размышления.
   – Это бешеные бабки, – проговорил он наконец.
   – По мне, игра стоит свеч. Так как?
   Дьюк выпустил густое облачко дыма.
   – Вряд ли это понравится Спейду, – вкрадчиво заметил он.
   Бельман выронил ножичек и смертельно побледнел.
   – Почему вы вдруг вспомнили о Спейде? – выдавил он, делая над собой усилие.
   – Лучше признайтесь, почему вы не хотите сказать правду. Наверняка я нужен вам не для приманки, а как прикрытие. Чем все-таки вас так напугал Спейд?
   Бельман отшатнулся.
   – Вы просто рехнулись, – взвизгнул он. – Я понятия не имею, о чем это вы! Никакого Спейда я не боюсь. Мое предложение – чисто деловое. Согласны вы или нет?
   Дьюк собирался ответить «нет», но в это время бесшумно распахнулась дверь и в кабинет скользнул одетый в черное с головы до ног человечек. Дьюк заметил, как луч света сверкнул на блестящей поверхности револьвера. Дальнейшее произошло так быстро, что Бельман очухался, лишь когда все уже кончилось. Человечек в черном нажал на курок – в ту же секунду Дьюк выплеснул ему в лицо содержимое бокала. Виски ослепило стрелка, и две пули, прочертив глубокие борозды на полированной поверхности стола, ушли в сторону. Дверь тут же захлопнулась, и человечек исчез.
   Дьюк почти с сожалением сунул пистолет обратно в кобуру.
   – Видно, парень здорово торопился, – небрежным тоном бросил он, снова наливая себе виски. – Кто это? Один из ваших приятелей?
   Бельман, казалось, вот-вот потеряет сознание. Он безвольно обмяк в кресле, даже не пытаясь вытереть пот, градом кативший с лица.
   – Н-нет, – слабым голосом проговорил Бельман. – Первый раз в жизни его вижу.
   – Готов спорить, малый всерьез хотел отправить вас на тот свет. – Дьюк с нескрываемой насмешкой смотрел на дрожащего Бельмана. – А вы как думаете?
   Келлс влетел в кабинет и захлопнул за собой дверь. По-видимому, он немало удивился, застав Бельмана в живых.
   – Ты его разглядел? – спросил Дьюк.
   – Нет. А кто это?
   Бельман жадно глотал виски.
   – Какой-то псих, – объяснил он дрожащим голосом, – или игрок, продувшийся в пух и прах.
   Но Дьюк, внимательно следивший за Келлсом, заметил, как тот недоверчиво усмехнулся.
   – Вот номер его машины, – Келлс протянул Бельману промокашку, – я успел-таки его записать.
   Дьюк нагнулся и узнал номер лимузина, который его преследовал днем.
   – Это тачка Спейда, – сказал Дьюк. – Она порядком погонялась за мной по дороге сюда, и я уже проверил номер в полиции.
   Лицо Бельмана приняло зеленоватый оттенок. Он выразительно посмотрел на Келлса.
   – Спейд... Спейд, – тупо повторял он. – Но, послушайте, ведь не станет же Спейд так поступать?
   – Ладно. Чего вы хотите от меня? – спросил Келлс.
   – Во-первых, кто сюда пустил этого типа? – завопил Бельман, начиная потихоньку приходить в себя. – Какого черта я содержу целую банду вышибал, если они только и делают, что дрыхнут?!
   – О'кей, – спокойно отозвался Келлс. – Ты остаешься, Дьюк?
   – Судя по всему, это было бы крайне неосторожно, – рассмеялся Гарри.
   После ухода Келлса Бельман снова налил себе виски.
   – Вы спасли мне жизнь, Дьюк, – просто сказал он. – Это потрясающе! Вы ни на секунду не утратили присутствия духа!
   – С чего бы вдруг? Он же целился в вас, а не в меня. – Гарри встал. – Можете не беспокоиться – на похороны я приду. А насчет вашего предложения – нет, спасибо. Предпочитаю менее беспокойное существование.
   – Вы не правы и даже сами не знаете, от чего отказываетесь.
   – О, напротив, прекрасно знаю, – улыбнулся Дьюк. – Я вовсе не ищу лишних приключений. За себя я всегда могу постоять, но ни за что не стану ввязываться в чужую драку. Кроме того, я не испытываю к вам особой симпатии, Бельман, так что вы бы весьма невыгодно поместили деньги. Привет, до скорого.
   В холле Гарри столкнулся с Келлсом.
   – Дай мне знать, когда он протянет ноги, – сказал Дьюк, – я пошлю венок.
   – Так вы все-таки не договорились?
   – Нет. Бельман не захотел выложить карты на стол, а я люблю понимать, что к чему.
   – Я тоже.
   Мужчины обменялись многозначительными взглядами.
   – Это, несомненно, работа Спейда, – бросил Дьюк. – Но почему? Вот вопрос.
   – Точно. Можно не сомневаться, что это Спейд велел прикончить Бельмана... А может, тут просто личная антипатия?
   – Ну? Об этом я как-то не подумал. Да, не исключено, что Спейду не нравится физиономия Бельмана... дело вкуса...

Глава 6

   Шульц уже надевал шляпу, собираясь уходить, но зазвонил телефон. Он поморщился, взглянул на часы и снял трубку.
   – Алло! – недовольно буркнул Шульц, но тут же лицо его выразило живейший интерес и он снова опустился в кресло. – Это когда же? Сегодня вечером? Он убит? – Шульц нахмурился. – А кто занимался этим делом? – Некоторое время он молча слушал, но вскоре резко оборвал поток слов. – О'кей, о'кей, пока помолчи и немедленно поезжай ко мне. Я буду дома.
   Шульц повесил трубку и долго сидел, погрузившись в размышления. Наконец он встал, погасил свет и вышел из кабинета. Внизу по-прежнему шла оживленная игра в кости. Шульц обошел столы и выбрался на улицу. Тут же подкатила черная машина. Шульц сел. Шофер, словно окаменев, неподвижно сидел за рулем. Это был тощий, узкогрудый парнишка в кепке с длинным козырьком, скрывавшим лицо.
   – Домой, Джо, – приказал Шульц.
   Он удобно устроился на сиденье, вытащил сигару и закурил. А потом всю дорогу, прикрыв глаза, рассеянно глядел на огоньки фонарей и, казалось, полудремал, но на самом деле его мозг ни на секунду не прекращал работать – он анализировал, припоминал детали, строил и тут же отвергал всевозможные планы. «А впрочем, какой смысл строить планы, не зная, что сейчас расскажет Кабит», – наконец решил он.
   Машина остановилась возле красивого загородного дома, и, еще не открыв дверцу, Шульц уловил пряный аромат садовых цветов. Он уверял, что у всякого человека должен быть свой конек, дабы, удалившись от дел, не зевать со скуки. Страстью Шульца было садоводство. Он увлекался орхидеями и выращивал в оранжерее за домом всевозможные редкие сорта. Кроме того, Шульц разбил огромные клумбы ярко-красных бегоний – предмет восторга и зависти соседей.
   Он вышел из машины и жадно вдохнул запах цветов.
   – Здорово пахнет, а, Джо? – спросил он, улыбаясь в темноте.
   Шофер пробормотал нечто невразумительное.
   Каждый раз, вернувшись домой, Шульц повторял одно и то же. Джо цветы не интересовали. Он считал это пустой тратой денег.
   – Оставь машину тут, Джо. Может быть, она мне еще понадобится.
   Шульц прошел по вымощенной плиткой дорожке и открыл дверь. В гостиной горел свет.
   Лорелла лежала на диване в дальнем конце комнаты. Короткая юбка чисто символически прикрывала обтянутые черным шелком ноги. Девушка подняла глаза и улыбнулась. Шульц с порога пристально разглядывал ее.
   Лорелли явно толстеет. Пока это еще не слишком бросается в глаза, но все же она выглядит пухленькой. И бедра для такого маленького роста широковаты. У Лорелли лицо сердечком, матовая кожа, полные ярко-алые губы, а брови иссиня-черные. Она еще очень молода. Шульц точно не знал, сколько ей лет, но считал, что не больше двадцати, и с огорчением думал, что к тридцати все ее очарование наверняка исчезнет.
   Девушка снова посмотрела на Шульца, открывая в улыбке два ряда ослепительно белых зубов. В то же время она спрашивала себя, долго ли еще сможет терпеть это большое неуклюжее тело.
   – Привет, Маэстро! – Лорелли лениво взмахнула пухлой лапкой. – Заходи быстрее – там холодно, а ты не такой уж красавец, чтобы затягивать представление.
   Шульц закрыл дверь.
   – Мне не надо быть красивым, – спокойно произнес он, подходя к девушке, – у меня другие козыри. Например, там, внутри, – Шульц похлопал себя по лысому черепу, – кое-что есть... А вот у тебя, моя голубка, – он опустил на голову Лорелли жирную влажную ладонь, – у тебя там пусто. Вот и приходится зарабатывать на жизнь красотой.
   Лорелли изогнулась, стараясь избавиться от неприятного ей прикосновения, но в ее угольно-черных глазах заблестело любопытство.
   – У тебя недовольный вид, Маэстро. В чем дело?
   Шульцу хотелось надавать ей пощечин, но он только прикусил тонкую нижнюю губу да круглые глаза-плошки приняли жесткое, непроницаемое выражение.
   – С чего ты взяла?
   Шульц за подбородок приподнял голову девушки. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Увидев, какой бешеной злобой горят глаза Шульца, Лорелли хотела вырваться, но он держал крепко. Потому толстяк нагнулся и с недоброй ухмылкой впился в ее рот долгим поцелуем, больно прижимая губы, нос и подбородок.
   Сзади раздался треск, словно кто-то разрубил полено. Шульц выпрямился и глянул через плечо. Только что вошедший в гостиную Джо скромно покашливал, оповещая о своем присутствии, и смотрел на хозяина холодным, пустым взглядом. Шульц хмыкнул и отошел от дивана.
   – Приготовь выпивку, Джо. Я жду Кабита.
   – А, этого? Чего ему надо?
   Голос Джо выражал полнейшее презрение.
   – Не задавай лишних вопросов. Тащи-ка лучше бутылку.
   – Маэстро нынче не в духе, – пояснила Лорелли, снова вытягиваясь на диване.
   – Если верить книжкам, с влюбленными это довольно часто случается, – заметил Шульц и, подойдя к большой вазе с розами, нежно погладил лепестки цветка.
   В комнате надолго воцарилась тишина. Лорелли изучающе смотрела на Шульца.
   – Нет, все-таки что-то не так, – наконец сказала она. – Во всяком случае, я чувствую – ты сердишься!
   – Потом разберемся.
   Казалось, его сейчас ничто не занимает, кроме запаха розы.
   В дверь позвонили. Услышав нетерпеливое позвякивание, Шульц повернулся к Лорелли:
   – Это Кабит. Будь добра, открой ему, моя голубка.
   – Я открою, – проворчал Джо, ставя на стол бокалы.
   – Стой спокойно, – цыкнул на него Шульц. – Иди, моя красавица.
   Лорелли вскочила, одернула слишком короткую юбку и под тяжелым взглядом хозяина, как под дулом пистолета, пошла открывать. На пороге стоял коренастый охранник из «Пери». Он оценивающе посмотрел на Лорелли:
   – Шульц у себя?
   – Входите. Только вытрите ноги и держите лапы подальше. Ясно?
   – Ладно уж, – хрюкнул Кабит, – не люблю играть с динамитом. И потом, я пришел по делу.
   В прошлый раз избыток внимания к Лорелли едва не стоил ему глаза. Тем не менее, оказавшись в гостиной, Кабит не мог удержаться и все время косился на ноги девушки, снова устроившейся на диване. Шульц это заметил, но только улыбнулся: такого рода знаки внимания льстили его самолюбию.
   – Опрокинешь рюмочку, Кабит?
   – С удовольствием, босс. А вы?
   – Нет, я попозже. Ну, выкладывай. Что Бельман? Здорово струхнул?
   – Еще как! Это был сам Коррис, и он чуть не прикончил парня.
   – Коррис? Ты уверен?
   – На все сто. Он вошел через служебный вход и спросил меня, нет ли у Бельмана Дьюка. И когда я сказал, что он там...
   – Как? Что ты болтаешь?
   – Кажется, все ясно, – нетерпеливо продолжал Кабит. – Я сказал, что Дьюк в кабинете Бельмана.
   – Надо было предупредить меня раньше. Чего он хотел?
   – Понятия не имею, – нехотя признался Кабит. – Я пытался подслушать, да не вышло.
   С первых же слов Кабита Лорелли замерла и стала с тревогой прислушиваться к разговору. Джо, прислонясь к стене, рассеянно наблюдал за Кабитом. За все это время он ни разу не шевельнулся и не проронил ни слова.
   – Продолжай, – изменившимся голосом приказал Шульц.
   – Так вот, когда я сообщил Коррису, что Дьюк у Бельмана, он сразу поднялся наверх. Я услыхал два выстрела, потом видел, как Коррис сбегает по лестнице, весь залитый виски, быстро садится в тачку и рвет когти.
   – А Бельман?
   – Ни царапины, – с сожалением проворчал Кабит. – И все из-за Дьюка! Теперь они знают про Корриса – Келлс записал номер машины.
   Шульц закрыл глаза:
   – Мне надо подумать.
   Комната погрузилась в тишину. Кабит, явно не в своей тарелке, смотрел то на Шульца, то на Лорелли и Джо. Двое последних замерли, затаив дыхание. Наконец Шульц открыл глаза.
   – О'кей, Кабит, – сказал он, опуская руку в карман. – Продолжай наблюдать. Я хочу знать обо всем, что там происходит.
   Он отделил несколько крупных купюр от толстой пачки и протянул охраннику. Тот просиял:
   – Будьте уверены, босс, я с них глаз не спущу. Что-нибудь еще надо?
   – Нет, только смотри в оба и в случае чего немедленно звони.
   – Заметано, до скорого, босс.
   – Погоди, Джо тебя отвезет.
   – Меня?! – Кабит ушам своим не верил.
   – Да. Пока тебя не было, могло что-нибудь случиться. Выясни и передай Джо. – Шульц повернулся к шоферу: – Отвези его, подожди, пока он глянет что к чему, и быстренько возвращайся.
   – Но уже поздно, – недовольно пробурчал Джо.
   – Тем меньше смысла тянуть время. Ну! Живо поворачивайся!
   Кабит и Джо поспешно выкатились вон.
   – Почему Коррис хотел убить Бельмана? – спросила Лорелли, поправляя волосы.
   Шульц не ответил. Он прислушивался к тому, что делается на улице, и не шевельнулся, пока шум мотора не затих вдали. Только тогда он с улыбкой повернулся к Лорелли.
   Девушке стало жутко. Никогда еще она не видела Щульца в таком состоянии. Она встала, потянулась и, подавив зевок, сказала:
   – Пойду-ка я наверх и улягусь спать. А что будет делать Маэстро?
   – Так, значит, Дьюк ходил проведать Бельмана? – проговорил Шульц, наливая себе большой бокал виски.
   Лорелли, не переставая наблюдать за ним краем глаза, направилась к двери.
   – А ведь я зол на тебя, и даже очень зол, – ласково проговорил Шульц. – Ну-ка, пойди сюда!
   Лорелли не двинулась с места, только осторожно приоткрыла дверь. Ей очень хотелось поскорее убежать. От грубого хохота Шульца по спине бежали мурашки.
   – Да иди же сюда, – позвал он, разваливаясь в кресле. – Мне надо с тобой потолковать.
   Шульц выпил полбокала и тыльной стороной кисти утер губы.
   – Стало быть, ты звонила Дьюку?
   – Я? Даже не понимаю, о чем это ты.
   – Ах ты, красивая маленькая лгунья! – К Шульцу, казалось, вернулось хорошее настроение. – Да только обман раскрылся – мне все рассказал сам Дьюк.
   – Но с чего вдруг я стала бы звонить?
   – Надо ж было влезть и испортить мне всю игру, насторожив Дьюка, – продолжал Шульц так, будто и не слышал вопроса. – И теперь его уже не удастся держать в стороне.
   Не отводя взгляда от Лорелли и продолжая улыбаться, Шульц медленно допил виски, влез поглубже в кресло и удобно вытянул толстые ноги.
   – Ты, конечно, могла втюриться в такого типа, как Дьюк, – сказал он, – никогда не пойму, почему он так нравится бабам, но это факт. Я, правда, и сам виноват – мне вовсе не следовало говорить о Бельмане. Напрасно я тебе доверял. – Шульц вдруг нагнулся и рявкнул: – Зачем ты предупредила Дьюка, идиотка чертова?
   – Ни бельмеса не понимаю, – ответила Лорелли тоном обиженного ребенка. – Я вообще не помню, что ты мне говорил о Бельмане. Ты, наверное, просто хочешь меня напугать?
   Шульцу безумно хотелось вцепиться ей в волосы и размозжить голову о стену, но он решил выяснить все до конца и усилием воли подавил клокочущее внутри бешенство.
   – Правда, я и забыл, что ты меня никогда не слушаешь. – Шульц снова откинулся на спинку кресла.
   – Не знаю, что с тобой сегодня, Маэстро, но я все-таки пойду спать. – Лорелли широко распахнула дверь.
   – Вот как? – спросил Шульц. – Ты хочешь спать и видеть прекрасные сны? Ну что ж, спокойной ночи, моя голубка!
   В тот же миг он швырнул ей в голову бокал.
   Лорелли заметила, как в воздухе что-то сверкнуло, и нагнулась, но поздно – Шульц оказался расторопнее и импровизированный снаряд попал точнехонько между глаз. Девушка, испуганно вскрикнув, рухнула на колени.
   В мгновение ока Шульц уже стоял рядом, нависая всем своим огромным телом над беспомощной жертвой. Лорелли пыталась собраться с силами и ускользнуть, но мышцы не слушались. Шульц тоже встал на колени, схватил девушку за шиворот и изо всех сил встряхнул.
   – Зачем ты звонила Дьюку? – проскрежетал он.
   – Я не хотела, чтобы он вмешивался в это дело, – захныкала Лорелли. – Отпусти, мне больно!
   Шульц снова встряхнул ее:
   – Маленькая мерзавка! Нет лучшего способа втравить его в наши дела, и ты об этом знала. Ты хотела, чтобы он перебежал мне дорогу, да?
   – Нет-нет, – простонала Лорелли. – Ничего такого я не хотела. Ты сам говорил, что убьешь его, и я думала все уладить этим звонком.
   На физиономии Шульца появилось свирепое выражение. Он резко взмахнул рукой и ребром ладони ударил девушку по затылку. Лорелли без чувств покатилась по ковру. Дрожа от ярости, Шульц встал и занес было ногу для нового удара, но передумал. Он вынул платок, тщательно вытер лицо и руки, потом подошел к столу, налил себе виски и погрузился в размышления.
   Лорелли жила с Шульцем уже полгода. Забавная девчонка, наверняка он о ней не раз пожалеет, но ставка слишком велика, чтобы расстраиваться из-за таких пустяков. Шульц знал, что для успеха задуманного им плана придется принести еще немало жертв. Лорелли станет первой из них – вот и все. Он решил избавиться от нее до возвращения Джо. Этому парню доверять нельзя. Кто знает, а вдруг у них шуры-муры? Вот что значит быть старым и толстым! Может, Лорелли его и обманывала – пойди выясни...
   Шульц сходил на кухню, нашел подходящую веревку, сделал на конце скользящую петлю и вернулся в гостиную. Противно самому заниматься такой грязной работой, да что поделаешь? Лорелли теперь опасна – и так как бы не пришлось расхлебывать заваренную ею кашу! Шульц не без труда снова опустился на колени возле все еще распростертого на полу тела. Он тяжело дышал и чувствовал, как по спине струйками стекает пот. В глубине души Шульц был привязан к Лорелли. К тому же убивать ее вот так, совершенно беззащитную... Он осторожно накинул петлю на шею девушки и слегка затянул, потом, упершись коленом ей в грудь, обеими руками взялся за конец веревки...
   Сидевший на карнизе окна Гарри Дьюк тихо кашлянул.
   – Эй, Пол, поосторожнее, – невозмутимо сказал он. – Уж если тебе приспичило подправить ей форму шеи, лучше обратись в Институт красоты.
   Шульц, хлопая налитыми кровью глазами, ошарашенно замер на месте.

Глава 7

   Прошло минут двадцать, а Клара все не возвращалась. Питер уже начал опасаться, что она незаметно ускользнула. Сбитый с толку исчезновением сначала Клары, а потом и Дьюка, официант неприкаянно топтался возле столика. Питер подозвал его и велел убрать один прибор.
   – А дама вернется? – спросил официант.
   – Да. И как только увидите ее – сразу подавайте на стол. Возможно, нам придется скоро уйти.
   Официант недоверчиво посмотрел на Питера и, удостоверившись, что имеет дело не с сумасшедшим, отошел. И тут Каллен увидел Клару. Он сразу заметил, что у девушки расстроенный вид, и по тому, как она закусила губу, обнаружив отсутствие Дьюка, понял, что вечер ничего хорошего не сулит.
   – Гарри пришлось срочно уйти, он едва не упустил какое-то важное свидание, – объяснил Питер, как только девушка села за стол. – В этом он весь – вечно что-нибудь забывает.
   – Да? – Клара рассеянно смотрела куда-то в сторону оркестра.
   Официант вернулся с подносом и начал расставлять блюда.
   – Что вы будете пить? – спросил Питер, заглядывая в меню.
   – Ничего, – чуть-чуть подумав, ответила Клара. – У меня немножко болит голова.
   Официант поморщился. Определенно все женщины скроены на один лад – или требуют шампанского невиданной марки, или пьют только воду.
   – Надо-надо, – настаивал Питер. – Капелька сухого вина пойдет вам на пользу, и голове сразу полегчает.
   – Нет, спасибо. – Мисс Рассел упрямо покачала головой. – Я не хочу вина, и никакой допинг мне не нужен.
   Взглянув краешком глаза на Клару, Питер увидел, какое у нее усталое и грустное лицо, и жестом отпустил официанта.
   – Хорошо, дорогая. Тогда давайте есть. Я вас прекрасно понимаю.