Джоансен Айрис. Единственный мужчина

   — Неужели? — Филип с интересом взглянул на девушку. — А впрочем, ты всегда защищала тех, кого считала несчастными. Но все это было много лет назад. Теперь я не нуждаюсь в жалости. И ты не нужна мне, Пандора Мадхен.
   Сердце ее пронзила острая боль.
   — Ошибаешься, — твердо произнесла Дори. — Я нужна тебе. Просто ты еще не понял этого. Но я заставлю тебя понять.
   — У тебя не будет такой возможности, — отрезал Филип тоном, не терпящим возражений. — Я отсылаю тебя обратно в Штаты.
   — Я никуда не поеду. Я знала, что ты отреагируешь на все это именно так, и приняла меры предосторожности.
   — Не знаю, что ты имеешь в виду, но тут я хозяин и могу сделать с тобой все, что захочу.
   — Но ты ничего со мной не сделаешь. Я воспользовалась главным средством из арсенала твоей матери.
   — О чем это ты? — насторожился Филип.
   — Вполне возможно, что я уже беременна твоим ребенком, — робко произнесла Дори.
   Филип побледнел, словно его ударили в солнечное сплетение, но быстро овладел собой.
   — Шантаж — отвратительный способ решить свои проблемы, — почти равнодушно произнес шейх.
   — Согласна с тобой, но я вовсе не претендую на брак. Можешь связаться с Абернати. Он скажет тебе, что получил по почте документ, освобождающий тебя от всякой юридической ответственности за последствия того, что здесь произошло. Я могу попросить Нила дать ребенку твое имя. Думаю, он не будет возражать.
   — Черта с два! — Филип произнес это с такой яростью, что Дори вздрогнула от неожиданности. — Путь твой приятель попробует сделать собственного ребенка. Моего он не получит.
   — Никто и не заявляет права на твоего ребенка, — успокоила его Дори. — Скорее всего никакого ребенка нет и не будет. Просто я хотела довести до твоего сведения, что это вполне возможно. Я ведь знаю, как ты относишься к тому, что считаешь своим, вот и рассчитала, что ты предпочтешь не отсылать меня, пока не убедишься в том или ином исходе нашей близости. Значит, в моем распоряжении несколько недель.
   — Ты сильно рискуешь, — тихо произнес Филип. — Ты можешь потерять все. Остаться одна с незаконнорожденным ребенком на руках, потому что я не собираюсь на тебе жениться.
   — Знаю. Я ведь уже сказала, что не стану тебя заставлять. Просто хочу быть с тобой. Хочу стать частью твоей жизни. Этого достаточно. К тому же, если ты решишь прогнать меня, у меня останется ребенок. Твой ребенок. И это будет чудесно. Я всю жизнь была одна.
   Филип непроизвольно сделал шаг вперед.
   — Пандора… — Он резко остановился. Гнев и раздражение боролись в нем с нежностью, которую он всегда испытывал к Дори. Но он решил не поддаваться слабости.
   — Я не позволю собой манипулировать. Если хочешь играть в светскую леди, найди другого дурака, чтобы оплачивал твои прихоти.
   — Но я хочу быть твоей женщиной, — тихо сказала она, — И твоим другом. И матерью твоего ребенка.
   Я хочу стать для тебя всем, Филип. Я не собираюсь продавать тебе свое тело. Я хочу дарить всю себя без остатка.
   Филип растерянно провел ладонью по волосам.
   — Ты же знаешь, Дори, что я сделаю тебе больно.
   — Может быть, — девушка пожала плечами. — Но как бы больно ты мне ни сделал, я никогда ни о чем не пожалею.
   — Уезжай, Пандора. — Филип старался говорить жестко, но в голосе его слышалась мольба. — Мысль о том, что я причиню тебе боль, кажется мне отвратительной.
   — Значит, у меня есть шанс.
   — Тогда пеняй на себя. Я тебя предупредил. Для меня ты — лишь наложница, которую я купил в Сан-Франциско в обмен на красивую побрякушку. Я буду пользоваться твоим телом, когда захочу. И не рассчитывай ни на что другое.
   — Я ничего и не жду. — Дори смотрела на него огромными влажными глазами. — Я могу только надеяться.
   — Господи! Что же мне делать с тобой?
   — Зная тебя, я не сомневаюсь — ты будешь делать со мной то, что подскажет твоя богатая фантазия.
   — Ты права, — сердито ответил Филип. — И начнем прямо сейчас. Я привык спать один.
   — Конечно. Я сейчас уйду.
   Филип знаком приказал ей лечь обратно.
   — Уйдешь завтра. Я передумал.
   — Ты уверен? — спросила Дори. — Я могла бы…
   — Заткнись, — отрезал Филип.
   — Что ж, будь по-твоему. — Дори с удовольствием улеглась поудобнее на огромной кровати, довольная таким поворотом событий. — Если передумаешь, всегда успеешь меня прогнать.
   — Можешь не сомневаться, — холодно ответил Филип. Развязав пояс, он снял купальный халат и лег рядом с ней. — Давай спать.
   Дори и так почти спала. Физическое и эмоциональное напряжение последних часов подействовало на нее подобно наркотику.
   — Спасибо, что позволил мне остаться, — прошептала она.
   — Это только сегодня, — прорычал Филип. — Не придавай этому особого значения.
   — Как скажешь, — сонно, пробормотала Дори. Филип лежал на спине, глядя в потолок. Кровать была очень широкой, и, даже протянув руку, он не мог бы коснуться Пандоры. И все же ему казалось, что он продолжает ощущать всем телом ее нежную плоть.
   — Тебе было больно? — тихо спросил Филип.
   — Что? — Дори напрасно пыталась сохранить ясность мысли — ее неодолимо клонило в сон. — Не очень.
   — Ты сама виновата. Я не слишком нежный любовник, но не люблю причинять женщинам боль. Если бы ты что-то соображала, то предупредила бы меня… — Филип осекся, понимая, что его тираду никто не слышит. По ровному, глубокому дыханию Дори можно было безошибочно определить, что она крепко спит.
   — Черт! Вполне в духе этой непутевой девчонки — заснуть вот так, оставив его наедине со своим отчаянием.
   Он только что насладился ее телом, но был по-прежнему возбужден. Тяжело вздохнув, Филип закрыл глаза, заставляя себя не думать о ней…
 
   Филип вошел в нее очень медленно и осторожно. Выплывая из глубин сна, Дори почувствовала, как он медленно движется в такт дыханию. Это было прекрасно, совсем не так, как в первый раз. Филип двигался, наслаждаясь каждой секундой их близости. Дори попыталась раскрыть глаза.
   — Филип…
   — Тише… Я пролежал рядом всю ночь, борясь с искушением, но ничего не мог с собой поделать.
   — Мне так хорошо, — сонно пробормотала Дори. Филип усмехнулся и нежно поцеловал закрытые глаза Дори. Он двигался все быстрее, дышал все чаще. Дори чувствовала, как нарастает его возбуждение. Ей захотелось помочь, но Филип властно сжал ладонями ее бедра, словно запрещая двигаться.
   — Не надо. Я не хочу снова причинить тебе боль.
   — Делай все, что хочешь, Филип. Я хочу тебя. Он замер, услышав эти слова. Губы его нежно коснулись синей жилки на виске Дори.
   — Мне кажется, единственное, чего ты хочешь сейчас, это чтобы тебе дали поспать.
   Несколькими быстрыми и резкими движениями Филип достиг пика возбуждения, нараставшего последние несколько часов. На этот раз он не стал отодвигаться. Вместо этого Филип уложил голову девушки себе на плечо, рассыпав по груди ее белокурые локоны. Дыхание постепенно выровнялось, сердце перестало бешено стучать.
   — Прости меня, Дори. — В голосе его слышалось отвращение к себе.
   — Тебе стало легче?
   — О, да.
   -Все остальное не имеет значения. — Дори тихонько поцеловала его в плечо. — Мне нравится помогать тебе. Спокойной ночи, Филип.
   — Спокойной ночи, Дори.
   Но Дори не слышала его. Она снова погрузилась в сладкий сон.
   Филип уснуть не мог. Он чувствовал, как в душе рождается новое, незнакомое ему состояние. Нежность… Господи, он никогда еще не испытывал ни к кому такой трогательной нежности. Это чувство было куда опаснее страсти. Оно может изменить его жизнь, а этого допускать нельзя. Нет, он будет жить так, как привык.
   Дори будет принадлежать ему, но на тех условиях, которые предложит он сам. Вот только пока что Филип не имел ни малейшего понятия, какими именно будут эти условия. Одно было очевидно — не стоило заниматься с нею любовью в ближайшее время. Филип слишком сильно хотел Дори, и это могло дать ей власть над ним. Надо держаться от нее подальше, пока не пройдет безумие. Оно не продлится долго. Ни одной женщине еще не удавалось завладеть его чувствами больше чем на пару недель. Размышляя об этом, Филип непроизвольно прижимал к себе Дори, словно защищая от всех невзгод на свете.
   Утром Дори проснулась в объятиях Филипа. Сероватый предрассветный свет падал на лицо шейха. Она никогда еще не видела его так близко. Филип выглядел усталым. Впалые щеки, тени под глазами. Сейчас ему можно было дать все его тридцать восемь лет. Дори почувствовала, как нежность к нему наполняет все ее существо. Дори поцеловала Филипа в щеку и неохотно выскользнула из его объятий, заботливо укрыв его покрывалом.
   Не стоило торопить события. Она дала шейху Эль Каббару достаточно пищи для размышлений. Наверное, это ее вина, что он выглядит таким усталым. Бедный Филип. Ему вряд ли понравится то беспокойство, которое Дори внесет в его жизнь. Он не понимает, что она действует ради его же блага. Но Дори намерена доказать ему это. А пока надо дать ему возможность привыкнуть к их новым отношениям.
   Восход окрасил небо в яркие багровые тона. По пути к конюшням Дори остановилась, чтобы полюбоваться этими красками, вдохнуть запах земли и травы, подставить щеки прохладному утреннему ветру. Светлая радость переполняла все ее существо. Господи, как приятно жить на свете в такое утро!
   Она приготовилась продолжить свой путь, как вдруг услышала тихое ржание. Дори взглянула в сторону огороженного загона. Эдип! Вороной жеребец с роскошной гривой, блестящей в первых лучах солнца, просто не мог быть никем другим! Дори перемахнула через забор и оказалась рядом с конем. Как он был красив! Изящные линии, рельефно выступающие мускулы, необузданная гордость в глазах.
   — Здравствуй, мой мальчик, — нежно произнесла Дори, — Скучал по мне иногда? Я очень по тебе соскучилась. Давно не виделись, правда? Я познакомилась за это время с множеством лошадок, но никто не мог сравниться с тобой.
   Эдип смотрел прямо на Дори, но по глазам его невозможно было понять, помнит он ее или нет. Эдип всегда был непредсказуем и не спешил проявлять свои привязанности. Чем-то он напоминал ей Филипа. Он словно бросал окружающим вызов.
   — Что ты делаешь здесь один вместо того, чтобы отдыхать в своем уютном стойле? — Дори протянула руку и погладила Эдипа по носу. Конь смотрел на нее так, словно понимал каждое слово. — Но ты ведь никогда не любил скучать под крышей, правда? Так же, как и я. — Дори медленно подошла к Эдипу сбоку, провела рукой по пышной гриве. — Что скажешь, если мы прогуляемся с тобой прямо сейчас?
   Опершись одной рукой об изгородь, она быстро вскочила на спину коня. Эдип тут же взвился на дыбы, но через несколько секунд успокоился.
   — Решил испытать меня? — рассмеялась Дори. — Ну что ж, а теперь поехали!
   Они начали с быстрой рыси, потом перешли на галоп и поскакали по кругу вдоль изгороди. Дори пригнулась к гриве коня, подзадоривая его своими выкриками. Ветер трепал ее волосы, Эдип горячился все больше и больше. Утро началось великолепно!
   — Пандора!
   От неожиданности она вздрогнула. О господи! Филип. Она скосила глаза в его сторону. Мирный тон шейха не обманул ее — Филип был в ярости. Он был одет в костюм для верховой езды, волосы были слегка растрепаны. Это казалось весьма необычным для человека, который ухаживал за собой так тщательно, как Филип Эль Каббар, и не предвещало ничего хорошего. Должно быть, проснувшись, он сразу догадался, где Дори, и поспешил за ней, чтобы поймать на месте преступления. Дори подъехала к изгороди.
   — Доброе утро, Филип. Эдип выглядит великолепно. И скачет так, будто ему по-прежнему два года.
   — Но ему не два, а восемь, — сердито сказал Филип. — И за эти годы характер его не улучшился. Кстати, он бегает тут с утра пораньше вовсе не потому, что его решили выпустить погулять. Просто последнее время у него появилась привычка сшибать копытом конюха, когда тот приходит в стоило дать ему корм. — Глаза Филипа метали молнии. — А ты ездишь на нем без седла!
   — Но он любит меня, — с вызовом заявила Дори. — Всегда любил. Может, у него и несносный характер, но я знаю, как им управлять. — Она посмотрела прямо в глаза шейху. — Он напоминает мне тебя.
   — Маленькая негодница, — тихо произнес он. Филип осекся и протянул Дори руку, помогая спешиться. — Ни одна женщина еще не сравнивала меня с жеребцом. Тем более с таким необузданным.
   — Он напоминает мне тебя лишь иногда, — с невинным видом произнесла Дори. — Все остальное время Эдип вполне переносим.
   Руки Филипа сжали талию девушки.
   — Ты стала слишком нахальной за эти годы, Дори. Раньше ты не осмелилась бы меня оскорбить.
   — Не стоило церемониться с тобой и раньше. Может, тогда ты не был бы таким высокомерным.
   — Я никогда не был высокомерным. Просто я всегда прав. — Он похлопал Эдипа по холке, и конь отбежал от изгороди. — Как, например, сейчас.
   — Если Эдип стал неуправляемым, зачем ты держишь его здесь?
   Филип взял ее под локоть и повел прочь из загона.
   — Наверное, это моя прихоть, — признался он. — Не стану отрицать, я действительно чувствую, что мы с ним чем-то похожи друг на друга. Но ты держись-ка от него подальше.
   — Но я вполне в состоянии с ним справиться! — упрямо сказала она. — Я понимаю его!
   — Так же, как меня. Не обольщайся. Мы оба способны на поступки, которых ты от нас не ожидаешь.
   — Не верю…
   — Пандора! Если я еще раз увижу тебя рядом с Эдипом, я тут же уберу его отсюда.
   — Ты не сделаешь этого! После стольких лет! Его место здесь.
   — Вот посмотришь! — ответил Филип. — Если я не могу отправить отсюда тебя, то ничто не помешает мне избавиться от Эдипа.
   — Ты правда сделаешь это?
   — Попробуй — узнаешь!
   Дори, насупившись, отвела взгляд.
   — Ты ведь знаешь, что я не стану рисковать.
   — Мудрая женщина. Хорошо бы ты была такой же предусмотрительной, когда речь идет о твоем благе.
   — Это совсем другое дело.
   — И тебе не хочется об этом говорить, — закончил за нее Филип. — Хорошо, моя маленькая устрица, залезай обратно в свою раковину. Мы закроем пока эту тему. — Они молча подошли к конюшне. — Не просто вскочить на лошадь без седла. Я вижу, ты не растеряла своих навыков, прыгая по сцене и распевая песенки.
   — Я каталась верхом каждое утро, — ответила Дори. — Концерты ведь только по вечерам. И еще я заочно обучалась в колледже. Я сказала себе: лучше потерпеть, чем остаться необразованной. Утро в конюшне было моей наградой за эти чертовы часы учебы. Постепенно я привыкла к этому расписанию, и все пошло, как по маслу.
   — То, чего тебе хотелось, — это лошади?
   — Так было всегда. Ты ведь знаешь. Я всегда мечтала работать с лошадьми.
   — Значит, свет софитов оставил тебя равнодушной? — Филип пристально посмотрел на нее. Дори покачала головой:
   — Мне никогда не нравилось выступать. Но я научилась мириться с этим, чтобы не голодать.
   — Ты голодала?
   — Конечно. Мне же было пятнадцать лет. Без опыта работы, с четырьмя фунтами и несколькими пенсами в кошельке. Денег хватило недели на две после побега от Абернати.
   — А потом?
   — Я справилась, — уклончиво ответила Дори. — Тебе ни к чему слышать все эти ужасные истории.
   — Ни к чему? — угрюмо переспросил Филип. — Но ведь с тобой могло случиться все, что угодно!
   — Мне повезло. Я приобрела немало друзей. Это ведь очень важно. Куда легче жить с пустым желудком, чем с пустой душой.
   У Филипа вдруг перехватило горло.
   — Я рад, что у тебя есть друзья. Ты собираешься вернуться к ним?
   Дори стало вдруг больно. Филип задал этот вопрос таким тоном, словно это не имеет к нему никакого отношения.
   — Надеюсь, что нет, — ответила она. — Надеюсь, что останусь с тобой в Седихане и проведу здесь остаток дней. — Она лукаво улыбнулась. — Надеюсь уговорить тебя создать национальную сборную по выездке и завоевать «золото»!
   — Я могу позвонить кому надо, замолвить за тебя словечко. Но я не изменю решения, принятого вчера ночью.
   — Я тоже, — тихо сказала Дори. — Замкнутый круг.
   — Это ненадолго. — Улыбка Филипа вдруг показалась Дори почти зловещей. — Я намереваюсь сделать твое пребывание здесь таким, что ты будешь рада сбежать.
   — Посмотрим, — ответила она дерзко.
   — Я уезжаю по делам. Только приму душ и переоденусь.
   — Можно мне поехать с тобой, Филип?
   — Нет, — твердо отрезал шейх. — Нельзя. Единственное, что тебе можно, это вернуться в свои апартаменты, красить там ногти или валяться в бассейне, как и подобает наложнице.
   Похоже, Филип не шутил, давая понять, что собирается обращаться с нею, как с наемной любовницей.
   — Ладно. Я найду, чем заняться.
   — Этого-то я и боюсь. Но что бы это ни было, будь любезна освободиться к обеду. Я жду сегодня гостей и хочу, чтобы ты была хозяйкой вечера. — Голос его звучал почти злобно. — Моим гостям приятно будет отобедать в обществе рок-звезды. Наверное, тебе лучше надеть свой оранжевый парик.
   — Что ж, может быть, и надену. А что, мы ожидаем какую-нибудь важную персону, на которую я должна произвести впечатление?
   — Все зависит от того, кого ты считаешь важной персоной. — Филип выдержал эффектную паузу. — Я пригласил отобедать старого доброго доктора Мадхена.
   Дори застыла.
   — Моего отца?
   — Я подумал, что вам двоим надо бы встретиться после стольких лет разлуки. — Филип натянуто улыбнулся. — Ты не согласна?
   — Да-да, конечно. Ты правильно сделал, что пригласил его.
   Это должно было рано или поздно случиться. Надо быть готовой к тому, что Филип попытается использовать.любое слабое место в ее обороне.
   Филип вдруг взял Дори за руку.
   — Это ведь причинит тебе боль, Дори, — тихо произнес он. — Мне не хотелось бы этого. Сдайся. Скажи, что уедешь из Седихана, и я отменю этот дурацкий обед.
   — Снова бежать от самой себя? Последний раз я попыталась это сделать в пятнадцать лет. Тогда ты был не очень доволен. Так что же изменилось сейчас?
   — Черт побери, Пандора, я не… — Не договорив, он отпустил ее руку и направился к дому. — Обед в восемь, — сообщил он, оглянувшись на пороге. Тяжелая железная дверь с шумом захлопнулась.

Глава 5

   — Я думал, ты шутишь.
   Прислонившись к косяку двери, отделявшей спальню Дори от его комнаты, Филип с напускным равнодушием разглядывал ее наряд. Туника из черного бархата доходила до середины бедер. Правое плечо оставалось открытым. Стройные ноги Дори, затянутые в черные чулки, были обуты в открытые босоножки на высоких каблуках. Эффект был сногсшибательным.
   — Я действительно шутила. — Дори коснулась рыжего парика. — Но потом решила, что такой наряд вполне подходит к случаю. Я привыкла показывать публике именно то, что она хочет увидеть.
   — И ты думаешь, что этот костюм — то, что надо?
   — Твои гости получат именно то, чего ожидали. — Она посмотрела в лицо Филипу. — Или тебе будет стыдно сидеть со мной за одним столом?
   — Нет, не будет. — Филип подошел к Дори. — Но ты уверена, что не хочешь надеть что-нибудь менее экстравагантное?
   Дори тряхнула головой так энергично, что рыжие кудряшки заплясали, подобно языкам пламени.
   — Ни за что. Этот имидж — часть меня, и мне нечего стыдиться.
   — Тогда не пройти ли нам в гостиную встретить наших гостей. — С этими словами Филип протянул ей РУку.
   — С удовольствием, — ответила Дори.
   Гости шейха уже собрались в гостиной. Дори насчитала не меньше пятнадцати человек. Отца среди них не было. Рауль грациозно двигался по залу, предлагая напитки. Все разговоры затихли, как только они с Филипом появились на пороге. Дори сразу же заметила, что ее внешний вид удивляет и одновременно забавляет большинство собравшихся. Она невольно поежилась, и тут же почувствовала, как Филип сжал ее локоть.
   — Спокойно, — тихо произнес он. — Даже в этом дурацком парике ты все равно самая красивая женщина в этой гостиной. Не забывай об этом.
   В его словах Дори уловила теплоту и нежность.
   — Хорошо, — ответила она. — Я постараюсь.
   — Тогда иди встречай гостей. Хочу поскорее представить тебя жене посла. Она всегда была напыщенной старой стервой.
   Филип вел себя подчеркнуто внимательно. Он представил ее по очереди всем гостям, все время держа под локоть, словно бы демонстрируя, что девушка принадлежит ему и находится под его защитой. Только убедившись, что у Дори не возникнет проблем, Филип позволил себе покинуть ее ради беседы с одним из своих деловых партнеров. И даже тогда Дори чувствовала время от времени его взгляд, придававший ей уверенности в себе.
   Она мило болтала с молодым симпатичным служащим нефтяной компании, когда услышала за спиной хорошо знакомый голос.
   — Добрый вечер, Пандора.
   Дори неподвижно застыла на месте. Карл Мадхен родился в Мюнхене и за долгие годы, проведенные за пределами Германии, так и не смог избавиться от легкого немецкого акцента.
   — Добрый вечер, отец. — Повернувшись к Карлу, Дори вежливо протянула ему руку. — Приятно увидеть тебя после стольких лет.
   Карл Мадхен почти не изменился, разве что коренастая фигура доктора стала чуть плотнее, а в светлых волосах засеребрилась седина. Серые глаза его были такими же холодными и далекими, как горные вершины.
   Доктор Мадхен окинул дочь равнодушным взглядом.
   — А ты не изменилась. Дори попыталась улыбнуться.
   — Я знала, что ты скажешь это. Но на самом деле я совсем другая. — Она дерзко, почти с вызовом посмотрела ему в глаза. — Ты удивился, когда Филип сообщил тебе, что я здесь?
   Карл поднес к губам бокал белого вина.
   — Ни капельки. Я всегда знал, что рано или поздно это произойдет. Ты положила глаз на шейха в тот самый день, когда мы прибыли в Седихан.
   — И ты не возражаешь против того, что твоя дочь стала наложницей шейха?
   — А почему я должен возражать? — Карл пожал плечами. — К тому же, ты ведь все равно сделаешь по-своему. Такой уж у тебя характер. Только не вмешивайся, ради бога, в мою жизнь, и тогда мы не будем ссориться.
   Напрасно Дори считала, что научилась равнодушно относиться к пренебрежению родного отца. Это по-прежнему причиняло боль..
   — Уверяю тебя, что, если даже Филип велит выкинуть меня отсюда, я позабочусь о том, чтобы это не сказалось на ваших взаимоотношениях. — Дори пригубила шампанское. — И обещаю, что не прибегу скулить у твоего порога. Я знаю, как много значат для тебя комфорт и спокойствие, которые ты сумел обрести в Седихане.
   — Буду очень благодарен, если ты сдержишь свое слово. — На губах доктора Мадхена появилось подобие улыбки. — Глупо было бы изображать родительскую любовь, которой я никогда не испытывал. Мы с тобой и раньше не нуждались друг в друге.
   — Я действительно никогда не нуждалась в твоей опеке, — как можно спокойнее сказала она.
   — Ты всегда была умной девочкой, — констатировал Карл. — Жаль, что слово «дисциплина» было не для тебя.
   Дори крепче сжала в руке бокал.
   — Да, я сильно осложняла в прошлом твою жизнь, отец. Мне очень жаль. — Она поставила бокал на столик. — А теперь, если позволишь, я покину тебя. Филип делает мне знаки, чтобы я подошла.
   — Не заставляй его ждать. — Доктор Мадхен отступил в сторону, давая дочери дорогу. — Может быть, мы поговорим потом.
   Дори от души надеялась, что этого не произойдет. Она быстро шла к Филипу, охваченная единственным желанием — как можно скорее убежать от отца. Шейх резко оборвал фразу и посмотрел сверху вниз на Дори.
   — Все в порядке? — тихо спросил Филип.
   Дори улыбнулась лучезарной улыбкой.
   — Конечно. Просто мне стало вдруг одиноко.
   Филип прикрыл ладонью руку девушки.
   — Да тебе холодно!
   Весь мир превратился в огромный ледник после разговора с отцом.
   — Просто я только что держала бокал со льдом. Со мной все в порядке.
   — Тогда нам, видимо, пора приступать к обеду.
   — Отличная идея, — поддержала его Дори, улыбаясь бородатому нефтяному магнату, с которым беседовал Филип, когда она подошла. — Я жутко проголодалась, а вы?
   Во время обеда она все время чувствовала на себе взгляд Филипа, сидевшего на другом конце стола. С трудом заставив себя что-то съесть, Дори сосредоточилась на общении с гостями. Она улыбалась, шутила и говорила с гостями не переставая. Это отвлекало от грустных мыслей.
   После обеда все перешли в библиотеку, где продолжили беседу за кофе и чаем с мятой. Дори даже удалось заставить себя улыбнуться отцу. Неожиданно все закончилось. Последняя пара покинула дворец шейха, а Дори все никак не могла отделаться от искусственной улыбки, словно приклеенной к лицу.
   — Мне кажется, все прошло хорошо, — сказала она Филипу.
   — Отлично! — с восторгом произнес он. — Ты вся просто светилась. Я вполне мог приказать выключить свет в гостиной и сэкономить на электричестве.
   — Мультимиллионерам не к лицу жадничать. — Дори разгладила платье на бедрах. — Напомни мне как-нибудь рассказать тебе, как я заставила однажды счетчик крутиться назад, когда у меня совсем не было денег заплатить за электричество. Это позабавит тебя.